Огненный сезон

chapter 1

Двуногая Лазающего Быстро замышляла что-то, что она не должна была делать... опять.

Эмоции, вспыхнувшие в ее мыслесвете, делали это совершенно ясным. И было так же ясно, что она знала, что старшие сильно не одобрили бы это. Но у Погибели Клыкастой Смерти был истинный дар огибать правила, и она замечательно провела время.

Ее друг, Затеняющий Солнечный Свет или, возможно, "Карл" (если действительно звук, наиболее часто применяемый к этому двуногому, был именем, а не каким-то другим обозначением), был менее счастлив. Лазающий Быстро, не мог так легко читать мысли Затеняющего Солнечный Свет, как мог у Погибели Клыкастой Смерти, но в основном понимал. Мыслесвет Затеняющего Солнечный Свет был переполнен решимостью, бдительностью, настороженностью и опасением.

Лазающий Быстро наклонился вперед в своем кресле, пристально наблюдая, как "аэрокар" (или "кар" - звук, очень похожий на "Карл", что смущало его довольно долгое время) нессся по сложному пути через лабиринт стволов деревьев, среди которых они путешествовали.

Лазающий Быстро не мог понять, что именно служило источником волнения Погибели Клыкастой Смерти. Правда аэрокар, в котором они ехали, двигался очень быстро, а иногда довольно хаотично, но этого, по-видимому, было недостаточно для того, чтобы волны волнения и страха приходили к нему через их общую связь.

Складывающаяся летающая штука, в которой они обычно путешествовали до того, как это новое увлечение охватило его двуногую, была гораздо менее устойчивой. Тем не менее, если только погода не была особенно плохой, Погибель Клыкастой Смерти не реагировала так сильно, пилотируя свою складывающуюся летающую штуку.

Древесный кот с сожалением подумал о складывающейся летающей штуке. Он предпочитал ее аэрокару, в котором они сейчас путешествовали. Ощущение ветра на меху было восхитительным, и ветер нес такие интересные запахи. Кроме того, на планере было ощущение большей скорости. Он понимал, что аэрокар на самом деле преодолевал расстояния быстрее, но без ветра ощущение скорости просто было другим.

Чувствуя одиночество, Лазающий Быстро прижал оставшуюся настоящую руку к плечу Погибели Клыкастой Смерти, затем левой руконогой указал на закрытую сторону аэрокара. По прошлому опыту он знал, что прозрачные панели могут открываться, хотя сам не понимал, как управлять этим.

Чтобы подчеркнуть свою просьбу, Лазающий Быстро издал тихий умоляющий звук. За то время, что он жил с Погибелью Клыкастой Смерти и ее семьей, он узнал, как много внимания люди уделяют шумам изо рта. Народ полагался на мыслеречь, используя звук и жест для акцентирования. Напротив, эти инопланетные двуногие, казалось, не имеют эквивалента мыслеречи, вместо этого полагаясь на сложные шумы изо рта, дополняемые изумительным разнообразием жестов - жестов, которые, казалось, не означают одно и то же от случая к случаю и могут быть полностью исключены.

Он жалел их, потому что их мыслесвет был блестящим и теплым. Казалось грустным, что даже два хороших друга, такие как Погибель Клыкастой Смерти и Затеняющий Солнечный Свет, не могли его разделить.

"Блик!" - повторил Лазающий Быстро. Затем, когда Погибель Клыкастой Смерти не отозвалась, он вытянул когти и ударил ими по прозрачной панели, издавая звук, похожий на град, стучащий по камню. "Блик! Блик!"

Когда он почувствовал, как Погибель Клыкастой Смерти выдохнула и усмехнулась, Лазающий Быстро снова постучал по прозрачной панели, на случай, если она упустила смысл.

"Блик!"

"Блик!" Стук! Стук! "Блик!" "Блик!"

Стефани Харрингтон осторожно начала убирать одну руку с джойстика аэрокара. Аэрокар сразу же опасно повернулся.

"Руки на пульт!" - рявкнул Карл Цивоник. "Стефани! Я достаточно рискую, позволяя тебе летать без разрешения. Ты хочешь устроить аварию и лишить меня лицензии?"

"Извини," - ответила Стефани с нехарактерной кротостью. Она прекрасно знала, чем рискует Карл. Если бы их обнаружили, потеря лицензии была бы наименьшим из наказаний. "Львиное Сердце хочет открыть окно. Я лечу низко и довольно медленно, и думала, что все в порядке."

Она не могла видеть, как Карл закатывает глаза, но она представила его выражение лица когда он издал резкий вздох и повернулся, чтобы обратиться к древесному коту напрямую.

"Заднее окно," - сказал он Львиному Сердцу, указывая для подтверждения. "У Стефани достаточно отвлекающих факторов, и не надо, чтобы ты склонялся над ее плечом, а ветер задувал ей волосы на лицо."

Карл Цивоник был среди небольшой группы людей, которые обращались к Львиному Сердцу, как будто древесный кот был достаточно умен, чтобы понять его, и это нравилось Стефани. Большинство людей либо не удосуживались говорить с древесным котом, либо, если они это делали, использовали сиропообразные тона, как для обращения с очень маленькими детьми или домашними животными. Еще больше раздражали те, которые, казалось, думали, что, если они будут говорить очень медленно и использовать очень простые фразы, древесный кот поймет.

Стефани предполагала, что это последнее беспокоило ее так сильно, потому что это был, вероятно, лучший подход, но те, кто его использовал, не применяли его последовательно и научно.

Карл нажал кнопку. Когда заднее левое боковое окно открылось, аэрокар слегка отклонился. Стефани скорректировала это, но перестаралась - отчасти потому, что Львиное Сердце только что снял вес с ее плеча - и она потеряла равновесие.

"Стеф!" Карл выразил в одном слоге выговор и протест.

"Извини," - повторила Стефани.

Она осмотрела панель управления: указатель поворота, высота, температура двигателя, уровень жидкости. Там было так много приборов. Хуже того, в отличие от дельтаплана, где авария означала некоторые сломанные стойки и ткань (и если она не была осторожна, некоторые сломанные части Стефани, как она слишком живо помнила), здесь она может повредить дорогое оборудование.

Хуже того, это не был аэрокар Карла. В шестнадцать Т-лет он только мечтал о таком, даже признавался, что экономит на подержанную модель, но этот аэрокар был "его" только потому, что ему нужно было попадать на работу рейнджера-стажера в Сфинксианской Лесной Службе. Его родители считали, что использование аэрокара вполне оправдано экономией времени на поездку туда и обратно от Громовой реки, которая была на расстоянии около тысячи километров и занимала пару часов в один конец даже со скоростью аэрокара.

Так-как Карл и Стефани были единственными рейнджерами-стажерами в Сфинксианской Лесной Службе, они регулярно назначались для работы в команде, что позволяло выделять время только одному рейнджеру для надзора за ними. Поскольку Стефани не могла пилотировать, они обычно работали в непосредственной близости от Твин-Форкс, города, ближайшего к владению Харрингтонов, где у Ричарда Харрингтона была ветеринарная клиника. В каменном доме Харрингтонов было много места, так как родители Стефани определенно планировали завести еще детей. Это была одна из причин, по которой они эмигрировали из своего густонаселенного родного мира - Мейердала, и Стефани с нетерпением ожидала (осторожно) нового опыта с братьями и сестрами. Между тем, Карл часто оставался в семье Харрингтонов, пользуясь всем этим незанятым в настоящее время пространством, хотя иногда он оставался с друзьями в Твин Форкс.

Они входили в область, где лесных великанов было много, поэтому Стефани опасалась говорить и пилотировать одновременно.

"Думаю, я становлюсь лучше," - сказала она, "но, признаюсь, я никогда не думала, что управлять настоящим аэрокаром вручную будет так сложно. Я имею в виду, что получала отличные оценки на симуляторе даже в режиме выключенного автопилота."

"Чудо-девочка," - ответил Карл с усмешкой. "Ты всегда получаешь отличные результаты во всем. Если бы этого не было, я бы никогда не позволил тебе попробовать это. Реальность это не симулятор. Я не понимаю, почему ты не можешь подождать, пока у тебя будет разрешение на обучение, как и все остальные. Твой пятнадцатый день рождения не так уж и далек."

Стефани была рада, что сосредоточение на пилотировании дало ей повод остановиться, прежде чем ответить. Она знала, что имеет тенденцию "давить". Только недавно она пыталась понять, почему. Не то чтобы ее родители не любили ее или не ожидали, что она заслужит их одобрение. Во всяком случае, Ричард и Маржери Харрингтон были почти слишком одобрительны, слишком справедливы, слишком уравновешены.

Они дали Стефани знать - осторожно и постепенно - что у нее есть преимущества, которых нет у большинства людей. С одной стороны, хотя они и пытались скрыть это от нее, чтобы она не стала ленивой или самодовольной, Стефани знала, что ее IQ почти зашкаливает. Утверждение Карла, что она всегда получала отличные оценки по всему, было лишь небольшим преувеличением.

С другой стороны, Стефани была "джинни" - ее генетические мутации делали ее сильнее и крепче, чем в среднем. Она заплатила за эти преимущества более высоким, чем обычно, метаболизмом, но, учитывая, что мама и папа всегда обеспечивали достаточно вкусной еды - они разделяли ее метаболизм, в конце концов - она никогда не страдала от этого. От чего она страдала, так это от вспышек вспыльчивости, которые пришли вместе с этим. Она просто не ладила с большинством людей, особенно с людьми ее возраста. Они казались глупыми, очарованными вещами, которые ее интересовали меньше всего.

Карл Цивоник, который был на полтора года старше ее, был самым близким к другу-ровеснику для Стефани, первым, который появился после того, как ее семья эмигрировала на Сфинкс из Мейердала чуть более четырех лет назад. Даже Карл был больше похож на старшего брата, чем на друга: он наблюдал за ней, ругал ее, дразнил ее, тренировался с ней в стрельбе по мишеням и, конечно же, позволял ей летать на его машине, хотя это было против правил.

Однако, несмотря на все время, которое они провели вместе, Стефани все еще чувствовала, что она многое не знала о Карле. Временами он погружался в задумчивое молчание или вспоминал о чем-то, что, по ее мнению, было не так уж плохо. От тети Карла, Ирины Кисаевой, Стефани узнала, что значительная часть семьи Карла и многие его друзья погибли во время чумы. Стефани думала, что его настроение, возможно, связано с этим, но она почувствовала, что было еще что-то. Иногда упоминали кого-то по имени "Сумико" - обычно один из младших братьев и сестер Карла - и при этом неловко замолкали.

В любом случае, несмотря на то, сколько времени она проводила с Карлом, лучшим другом Стефани был Львиное Сердце.

Я имею в виду, посмотрите на него сейчас, подумала она с любовью, глядя в зеркало заднего вида на свешивающееся с окна нечто среднее между серо-кремовой мягкой игрушкой и шестиногой лаской. Никто бы никогда не догадался, какой он умный...

В конце концов, Стефани ответила на вопрос Карла: "Я не хочу просто лицензию учащегося. Ты знаешь, как и я, что в пятнадцать лет можно получить предварительную лицензию."

"По необходимости," - сказал Карл. "Можно получить предварительную лицензию "по необходимости"."

"Моя семья живет довольно далеко от Твин Форкс," - начала Стефани, когда от Львиного Сердца на нее обрушилось непреодолимое чувство тревоги. Волна эмоций была гораздо сильнее, чем обычно слабые, неуловимые ощущения, которые она получала, но сама ее сила затрудняла ее определение: опасения, беспокойство, еще несколько отдаленное.

"Блик!" Львиное Сердце переместил полтора метра своей пушистой длины на переднее сиденье, приземлившись на колени Карла, а не на Стефани, как было бы его более обычным выбором. "Блик!"

Стефани подумала, что Львиное Сердце больше понимает в делах, чем большинство предполагало в древесных котах, но эта мысль была мимолетной. Львиное Сердце указывал на юго-запад. Каждая линия его тела предполагала срочность.

Стефани сразу же изменила курс. Карл не возражал.

"Что беспокоит Львиное Сердце?" - сказал он, поглаживая толстый серый мех вдоль позвоночника древесного кота и пытаясь успокоить его.

"Я не знаю," - признала Стефани, "но что-то в той стороне. Давай выясним!"

Когда открылась прозрачная боковая панель, довольный Лазающий Быстро сразу высунул голову из окна. Ему снова напомнили, что аэрокар двигался быстрее, чем складная летающая штука. Его мех упал на лицо, а внутренние веки опустились на место. Тем не менее, это был бесконечно лучший опыт.

В течение сезонов, которые он жил с Погибелью Клыкастой Смерти и ее родителями, он пришел к выводу, что двуногие и Народ используют свои чувства неодинаково. Двуногие были настолько ориентированы на зрение, что, как в этой замечательной быстроходной машиной, они фактически исключали сигналы запаха или звука. Вкус - кроме как во время еды - не входил в их ощущение мира. Ему было труднее судить о важности осязания.

Народ же, напротив, полагался на триаду зрения, обоняния и слуха примерно одинаково. Как охотники, особенно когда они двигались по верхушкам деревьев, они очень хорошо понимали полезность осязания, в том числе сигналов, передаваемых вибрацией. Он понятия не имел, как двуногие обходятся без усов! Вкус был также важен, особенно в том, как он мог добавить размерность обонянию. И в удовольствии, которое вкус приносил в еду…

На этой скорости Лазающий Быстро обнаружил, что для своей оценки полагается в первую очередь на обоняние. Он уловил множество дразнящих запахов: короеда, смешанного с соком золотого листа, который он пробовал; острый запах пурпурного шипа; мускусный аромат лепестков в летнем цветке. В какой-то момент его мех ощетинился, когда восходящий вихрь принес ему мерзкий запах клыкастой смерти, обильно смешанный с кровью какого-то несчастного земного бегуна.

Лазающий Быстро удивлялся, как двуногие могли думать, что они знают что-то о мире, который большинство из них просто видели, когда они пролетали быстрее, чем зимний ветер, мельком видя то, что лежало внизу, только как пятна зеленого и коричневого. Возможно, у двуногих были чувства, которые он не мог вообразить, так же как большинство из них не знали, как Народ использовал мыслеречь.

Во всяком случае сегодня Погибель Клыкастой Смерти и Затеняющий Солнечный Свет путешествовали в тени деревьев - и не спеша. Лазающий Быстро, например, собирался максимально использовать это.

Сделав роскошный, глубокий вдох теплого воздуха позднего лета, Лазающий Быстро уловил новый запах, тот, который потряс и ужаснул его, поскольку даже запах клыкастой смерти не был... Запах дыма, а за ним горячий, ужасающий мозг запах свежего горящего огня.

Как живущий на деревьях, Народ был слишком осведомлен об опасности лесного пожара. Он представлял для них опасность большую, чем любая клыкастая смерть или снежный охотник. Этих можно было избежать бегством на верхние ветки или даже - объединившись - сражаться и убивать, хотя редко без травм, как свидетельствовали его собственные шрамы. Однако даже самое большое объединение не могло бороться с лесным пожаром. Лучшее, на что могла рассчитывать объединенная сила целого клана, - это заранее заметить распространение огня, чтобы слабые и молодые могли уйти.

Лазающий Быстро вздрогнул внутри своей шкуры и снова вдохнул запах. Трудно было точно определить, откуда он исходит из-за стольких противоречивых ветров, но он был опытным разведчиком.

Курс, по которому Погибель Клыкастой Смерти вела машину, был ошибочным, и не похоже, что она двигалась в направлении дыма и огня. На мгновение Лазающий Быстро почти уступил импульсу игнорировать то, что он почувствовал. В конце концов, он был далеко, и это было далеко от его собственного клана Яркой Воды.

Однако его собственное естественное любопытство не было притуплено временем, проведенным с двуногими. Более того, песни певиц памяти, одной из которых была его собственная сестра, обеспечивали связь с кланами, которых он никогда не встречал, даже если эта связь ослаблена расстоянием.

Обычно первым побуждением Лазающего Быстро было привлечь внимание Погибели Клыкастой Смерти, но он знал, что она не только отвечала за движение машины, но и не справлялась с этой рутинной работой с ее обычной легкостью. Поэтому, хотя его тревога усиливалась, когда запах дыма становился все более интенсивным, он перепрыгнул через сиденье на колени Затеняющего Солнечный Свет.

"Блик!" - сказал он, указывая в направлении, в котором запах дыма был самым сильным. "Блик! Блик!"

Его вера в этих двуногих не была обманута. Почти сразу он почувствовал, как аэрокар меняет направление. И это не было импульсом только Погибели Клыкастой Смерти. Мыслесвет Затеняющего Солнечный Свет было нелегко читать Лазающему Быстро, но он чувствовал понимание, что у него есть причина для настойчивости, даже если причина была еще загадкой.

"Что там, в этом направлении?" - спросила Стефани, пытаясь увеличить скорость не теряя контроля над аэрокаром. "Дай мне знать, если тебе покажется, что Львиное Сердце думает, что мы идем неправильно."

"Он все еще показывает на юго-запад," - сказал Карл. "Дай мне вызвать карту местности. Мы находимся в районе Лесной Службы, но я вполне уверен, что это недалеко от частных владений неподалеку."

Стефани знала, что Карл не был тугодумом, но она испытывала сильное чувство нетерпения - или срочности. Не в первый раз она задумывалась, были ли ее чувства всегда полностью ее собственными. Например, она всегда могла найти Львиное Сердце, независимо от того, как далеко он был. Она знала, что он мог сделать то же самое с ней. Она понимала, что Львиное Сердце знает то, что она чувствовала иногда даже лучше, чем она сама. Тем не менее, насколько это работало в другую сторону? Может быть, срочность, которую она чувствовала сейчас, была не ее собственным нетерпением, а Львиного Сердца?

"О, Стеф," - сказал Карл с усмешкой. "Тебе это понравится. Частные земли, куда мы направляемся, принадлежат семье Франчитти."

Стефани презрительно фыркнула. Франчитти не были среди ее любимых людей на Сфинксе. На самом деле, не будет преувеличением сказать, что они были среди ее наименее любимых. И конечно Труди Франчитти, которая была примерно на год старше Стефани, была в списке людей, которых следует избегать.

"Ну," - сказала Стефани. "Может быть, нам не нужно заходить так далеко. Интересно, что так взволновало Львиное Сердце? Если бы это было что-то на земле, мы бы уже пролетели над этим. Я имею в виду, мы не проскочили это."

"Я думал о том же," - сказал Карл. "Это значит, что он может чувствовать запах издалека. Подними машину, Стеф. Может быть, мы увидим, что он унюхал."

Между ними не было высказано, что они оба догадались, что это за угроза. Было очень позднее лето - на Сфинксе сезоны длились примерно пятнадцать Т-месяцев. Это лето началось достаточно нормально, но по мере его развития становилось все более сухим. Статус засухи был объявлен. Пожарные предупреждения были размещены везде.

Стефани очень осторожно подняла аэрокар над листвой. Гигантские королевские дубы и квази-сосны, доминировавшие в этой области, были так широко разнесены, что можно было провести аэрокар между ними. Поскольку Стефани хотела попрактиковаться в рулевом управлении без автопилота и помощи радара, они остались на уровне стволов. Этот выбор имел дополнительное преимущество, заключающееся в том, что скрывал ошибочные маневры Стефани от случайного наблюдения.

"Стеф!" Карл указывал на юго-запад, его жест бессознательно имитировал жест деревесного кота, который лежал у него на коленях. "Дым!"

Посмотрев в указанном направлении, Стефани увидела едва различимые тонкие серовато-белые следы, пронизывающие толстый слой древесной листвы.

Карл уже взял уни-линк, вызывая номер пожарной тревоги СЛС: "Это Карл Цивоник. Мы находимся в…" - он передал координаты. "Мы заметили дым. Он довольно слабый и может быть из частной земли, но мы подумали, что лучше сообщить об этом."

Голос рейнджера Эйнсли Джедрусински пришел через комм: "Мы получили это, Карл, и одна из птиц, наблюдающих за погодой, уже просматривает горизонт. Подожди секунду."

Последовала небольшая задержка, пока она запрашивала спутник погоды для прогноза. Затем ее голос вернулся: "Определенно горячая точка за пределами допустимых параметров, особенно учитывая направление ветра. Мы собираемся отправить команду. Хорошая работа. Отбой!"

Стефани остановила аэрокар, и посмотрела на Карла: "Так мы пойдем помочь?"

Карл подумал. "Ну, Эйнсли не сказала, что мы не должны, и это наш огонь, в некотором роде. Но если мы пойдем, я пилот."

"Нет проблем," - сказала Стефани, настраивая автопилот на зависание и выскальзывая из кресла, чтобы они могли поменяться местами. "Совершенно никаких проблем."

На самом деле, хотя она и не призналась бы в этом вслух, Стефани была рада отказаться от необходимости уделять внимание удивительно требовательной роли пилота - по крайней мере, пилота без автопилота. Освободившись от этой ответственности, она взяла свой уни-линк и загрузила информацию о месте пожара.

"Ветер усиливается," - сказала она Карлу. "Если не случится чуда, огонь будет распространяться - и быстро. Интересно, с чего он начался?"

Карл пожал плечами. "Можно исключить молнию. Обычные летние штормы запаздывают. Возможно, наземный огонь, который прорвался наверх, поэтому мы видим дым. Район настолько сухой, что почти все может привести к пожару."

Стефани кивнула. Она также знала то, что Карл не сказал: на Мейердале от восьмидесяти до девяноста процентов лесных пожаров были прямо или косвенно связаны с человеком. На Сфинксе процент был не таким высоким, поскольку население было намного меньше, но это не имело значения. Когда леса были такими сухими, даже случайная искра могла найти много естественного трута.

Независимо от причины, лесные пожары никогда не были приятными событиями. Теоретически Стефани знала, что лесной пожар на самом деле является необходимой частью лесной экологии, средством очистки от мертвой древесины, подлеска и скопившегося мусора, способствующих болезням. Более того, многие растения нуждались в огне, чтобы их семена прорастали. Животным, питающимся листьями и травой, пожар тоже был полезен, так как свежий прирост был более питательно ценен. Таким образом, косвенно и хищники также выигрывали.

Несмотря на знание всего этого, Стефани все еще было трудно думать о пользе лесных пожаров. Скелеты сгоревших деревьев, трупы животных, которые не смогли обогнать распространяющееся пламя, упавшие тела птиц, задохнувшихся дымом, хотя они никогда не были близко к огню, все, казалось, свидетельствовали о зле, с которым нужно бороться.

То, что было истиной на любой планете с лесами, было тем более правдой на Сфинксе. Восемьдесят процентов поверхности Сфинкса были покрыты лесом. Некоторые из растений, такие как частокольное дерево, от которого зависели древесные коты, могли выглядеть как леса. Тем не менее, рощи частокольного дерева были на самом деле одним огромным растением. Родительское дерево выпускало побеги от главного ствола. Они в свою очередь становились отдельными стволами и выпускали свои побеги. Ущерб одному дереву мог оказывать определенное - хотя обычно кратковременное - воздействие на родственные рощи, даже если эти рощи находились за километры.

Политика Сфинксианской Лесной Службы заключалась в управлении, а не просто в тушении природных пожаров. Это не делало СЛС популярным среди многих поселенцев, которые считали, что они и их имущество должны быть защищены несмотря ни на что, даже если это имущество находится там, где его не должно быть. Когда пожар был человеческого происхождения, и СЛС начинала раздавать выговоры и штрафы... Ну, тогда СЛС становилась еще менее популярной.

Карл включил комм, чтобы они могли слушать разговоры Лесной Службы, когда команда была собрана и отправлена. Хотя у СЛС, по мнению многих жителей планеты, был чрезмерно большой штат, на самом деле он был довольно небольшим. Звонок рейнджеру Джедрусински поднял на ноги всех бывших на дежурстве в непосредственной близости от места пожара. Некоторые задерживались достаточно долго, чтобы доставить специально оборудованные пожарные машины.

Однако в это время года все рейнджеры - в том числе Стефани и Карл, которые были на испытательном сроке - обычно носили с собой комплект, в который входили топор Пуласки, лопата, емкость с водой, переносное укрытие от пожара и огнестойкий костюм. Многие из этих инструментов были хорошо знакомы пожарным примерно тринадцать сотен лет назад. Другие, такие как вибролезвие топора Пуласки (комбинации пожарного топора и мотыги, которая использовалась на протяжении веков даже до того, как люди потянулись к звездам) или огнезащитные химические вещества, которые автоматически смешивались с водой, удивили и обрадовали бы их.

Занявшись пилотированием, Карл закрыл заднее окно, которое они открыли для Львиного Сердца. Древесный кот остался на переднем сидении, сидя на коленях у Стефани. Как только они установили курс в направлении огня, Львиное Сердце перестал указывать. Некоторая напряженность покинула его длинное, стройное тело, но через их общую связь Стефани чувствовала, что древесный кот явно находился в конфликте с тем, чтобы приблизиться, а не уйти от огня.

Она погладила Львиное Сердце, даже зашла так далеко, что перевернула его на спину, чтобы взъерошить кремовый мех на его животике и пощекотать его подбородок. Обычно это его расслабляло, но довольно скоро Львиное Сердце положил свою оставшуюся настоящую руку и две руконоги на ее предплечье и осторожно оттолкнул ее.

Стефани предложила ему насест на спинке сиденья. Он поднялся вверх, извилисто-грациозно, и обосновался там, где он мог положить свою настоящую руку на ее макушку, глядя в окно.

Несмотря на свое имя, древесные коты были не совсем кошачьими. С одной стороны, ни один земной кот никогда не обладал шестью конечностями или цепким хвостом. Их тело было длиннее и - под их пушистыми шубами - тоньше. Они также были больше, в среднем от шестидесяти до семидесяти сантиметров, а их хвосты удваивали их длину. И, конечно же, ни у одного земного кота не было трехпалых рук с полностью противоположными большими пальцами.

Однако, совсем как земные коты, коты-самцы, вроде Львиного Сердца, были серо-полосатые сверху и кремовые снизу. Их серые хвосты были украшены различным количеством более темных колец. Были и другие сходства: глаза с щелевидными зрачками (почти всегда зеленые), втягивающиеся когти (хотя они были намного острее, чем у любого земного кота), заостренные уши и длинные усы. Более того, у возбужденных древесных котов шерсть становится дыбом, как у земных котов. Когда Карл направил их ближе к огню, Стефани по щекотке на шее почувствовала, что Львиное Сердце отчетливо пыхтел.

Стефани задумалась, что делают кланы древесных котов, столкнувшись с лесным пожаром. У них не было огнезащитных химикатов. Они пользовались инструментами, но инструменты, которые она видела, ограничивались веревками, сетями, каменными ножами и маленькими каменными топорами. Эти последние были хороши для рубки веток, которые использовались для постройки спальных платформ, но они не могли свалить горящее дерево, чтобы пламя, поглощающее его, не распространялось по листве.

Она полагала, что единственное, что могли сделать древесные коты - бежать в надежде, что они смогут увести котят и стариков достаточно быстро, чтобы им не нужно было наблюдать - и, что она подозревала, было еще хуже, чувствовать, как они умирают, сгорая - когда лижущие жадные языки пламени пожирают все в бездумным голоде.

Вздрогнув от этой мысли, Стефани вытащила шаблон и наложила его на карту их расположения. Сразу же она почувствовала облегчение. Карта, составленная Лесной Службой с указанием мест расположения известных кланов древесных котов, не показывала кланов в этой области. Карта была далеко не полной, но в такой близости к населённым людьми землям, она чувствовала уверенность, что она будет точной.

Стефани знала, что у нее не должно быть любимцев среди существ, живших на Сфинксе. Как Фрэнк Летбридж и Эйнсли Джедрусински продолжали напоминать ей, каждое существо, даже гексапума, играло свою роль в сложной экологии планеты. Стефани ничего не могла с этим поделать. Она не любила гексапум. Ей нравились древесные коты намного больше, фактически, чем большинство людей.

Чтобы отвлечься, Стефани подумала об одном помете гексапумы, котятах матери, которую она и Львиное Сердце убили чуть менее трех лет назад. Когда она стала рейнджером, она, к своему удивлению, узнала, что рейнджеры СЛС спасли и вырастили котят. Подобно детенышам многих земных "высших" хищников, котята гексапумы нуждались в родительском уходе в течение первых нескольких лет.

Как рейнджер-стажер, Стефани должна была по очереди чистить загон и приносить еду маленьким монстрам. В последнее время она и Карл участвовали в дискуссии о том, как лучше всего их выпустить. Были предприняты меры для того, чтобы убедиться, что котята-гексапумы не связаны с людьми, ухаживающими за ними, но нельзя было избежать некоторого большего знакомства - даже если эти гексапумы просто привыкли к человеческому запаху и могли даже ассоциировать его с едой.

Вспышка гнева наполнила Стефани, когда она вспомнила, как изо всех сил старалась не замечать всеобщего внимания к ужасным шрамам Львиного Сердца, к его отсутствующей настоящей правой руке. Быстрое выздоровление и значительная медицинская помощь позволили убедиться, что ее собственные шрамы не проявились, но, тем не менее, они были. Она хотела закричать: "Гексапумы - опасные монстры!" но ее знание было бы мнением меньшинства - она, возможно, даже ошибалась - и она держала свое мнение при себе.

Когда Львиное Сердце внезапно напрягся, Стефани подумала, что он реагировал на ее внутреннее беспокойство. Однако вместо того, чтобы нежно дотронуться до нее и погладить ее по щеке, как он обычно делал, чтобы успокоить ее, теперь он начал подпрыгивать на месте, указывая вперед и вниз. Стефани почти чувствовала его разочарование, что он не мог высказать свои указания более четко.

"Что с тобой, Львиное Сердце? Что не так?"

Лазающий Быстро не успокоился, когда Затеняющий Солнечный Свет и Погибель Клыкастой Смерти продемонстрировали, что они поняли его предупреждение о пожаре. Из прошлого опыта он знал, что двуногие относились к огню по крайней мере так же серьезно, как и Народ. Более того, двуногие, скорее всего, будут бороться с огнем, а не просто убегать от него. Он был свидетелем подобных действий в прошлом и видел, как Затеняющий Солнечный Свет и Погибель Клыкастой Смерти готовились к борьбе с огнем. Хотя он все еще не знал, почему некоторые пожары были потушены незамедлительно, в то время как другим разрешалось гореть в замкнутом пространстве, он верил, что любая опасность, которую представляет этот огонь, не будет проигнорирована.

Теперь, удобно расположившись на спинке сиденья Погибели Клыкастой Смерти, Лазающий Быстро решил, что не повредит распространить предупреждение немного дальше. Он не был певцом памяти, чтобы связаться с кланами, но он знал, что его мысленный голос был сильнее, чем у большинства котов, особенно после того, как он связался с Погибелью Клыкастой Смерти. Более того, его сестра, Поющая Истинно, считалась одной из самых замечательных певиц памяти этого поколения. Даже на таком расстоянии он может связаться с ней. Она могла распространить сообщение другим певицам памяти и таким образом предупредить кланы. По крайней мере, он может связаться с разведчиком или охотником, который передаст предупреждение.

Лазающий Быстро послал вызов, затем открыл свой разум, чтобы "слышать" ответ. Один пришел почти сразу, но это не был голос его сестры. Это был незнакомый голос, мужской и расположенный много ближе.

‹Помогите!› - кричал он. ‹Мой брат и я в огненной ловушке. Помогите!›

В крике было отчаяние, как будто тот, кто кричал, посылал вызов в течение некоторого времени и потерял надежду, что кто-то услышит. Мыслеречь включала информацию, не включенную в простое сообщение. Два древесных кота были высоко в зеленых-иглах, в роще таких деревьев.

Это было нехорошо по нескольким причинам. В отличие от рощ сетевых деревьев, в которых кланы, как правило, создавали свои центральные гнездовья, зеленые-иглы не имели взаимосвязанных ветвей. Вместо этого ветви сужались, заканчиваясь иголками, которые не выдержали бы детеныша короеда, а тем более взрослого кота. Что еще хуже, зеленые-иглы горели быстро и жарко. Эти братья, должно быть, были в сильном затруднении, чтобы укрыться там.

Огонь еще не достиг их убежища.

<Вы можете спуститься? Перейти на другое дерево?> - спросил Лазаюший Быстро.

‹Нет,› - ответил говорящий - он называл себя Лево-Полосатым. ‹Земля очень горячая. Мы пытались. Мой брат - он настаивал на том, что он может бежать достаточно быстро - сильно обжег подушечки рук и ног. Мы пробились к зеленым-иглам и надеялись, что ветер унесет огонь в другое место, но… ›

Лазающий Быстро понял, чем на самом деле был этот призыв. Это был не столько призыв о помощи - какая помощь могла прийти в такой ситуации? Это была последняя попытка Лево-Полосатого убедиться, что клан, к которому принадлежат эти братья, узнает об их смерти и, следовательно, не будет оставлен в неизвестности в горе.

Такой должна была быть ситуация в дни до прихода двуногих, когда трагедия воспринималась как нечто, о чем нужно петь в горе, но теперь...

"Разговор" Лазающего Быстро с застрявшим древесным котом продолжался одно дыхание. Затем он поднялся на настоящие ноги и начал показывать. Он пытался указать на определенную часть области, пораженной огнем, показывая точно вдоль линии, где он мог "чувствовать" мыслесвет другого древесного кота.

Погибель Клыкастой Смерти делала шумы ртом. Одним из них был тот, который она использовала как его имя; остальное было просто шум. И все же Лазающий Быстро почувствовали беспокойство в ее мыслесвете, желание утешить, успокоить.

Она сделала другие шумы ртом. Лазающий Быстро почувствовал уверенность, что она поняла, что это не просто повторение своего предупреждения о пожаре, а разочарование от того, что его новое сообщение не доходило до нее.

"Блик!" - сказал он в отчаянии, желая чтобы этот звук имел другое значение, как будто это звучало изо рта. "Блик!"

"Тише, Львиное Сердце, тише," - сказала Стефани успокаивающе.

Древесный кот стек со спинки ее сиденья обратно на колени. Затем он встал и повернулся, его гибкий позвоночник позволял его ногам оставаться ориентированными вперед, даже когда он повернулся к ней лицом. Он положил свою оставшуюся настоящую руку на ее лицо и посмотрел в ее карие глаза своими зелеными.

"Блик," - сказал он с какой-то патетической интенсивностью. Затем, осторожно, но твердо, он схватил две пряди ее коротких вьющихся каштановых волос и начал их тянуть.

Стефани прислушалась к подсказке - если бы она не сделала бы этого, ее волосы продолжили бы тянуть, а древесный кот был очень сильным. Она посмотрела вниз.

"Карл," - сказала она, слегка задыхаясь от резкого поворота ее шеи, "я думаю, он говорит нам, что он обращает внимание на что-то внизу."

"Хорошо," - ответил Карл. "Это понятно, так-как мы летим над кронами."

Несмотря на сардонический тон его ответа, Карл направил аэрокар вниз. Стефани сразу почувствовала, как Лазающий Быстро отпустил ее волосы.

"Окей, Карл! Я думаю, что мы на правильной высоте. Можем ли мы зависнуть здесь?"

"Легко," - ответил Карл. "Здесь много зрелой квази-сосны, и они обычно образуют пространство между собой по мере развития. Если бы это было частокольное дерево - ни за что. В каком направлении он хочет, чтобы я пошел?"

Древесный кот снова принял стойку собаки пойнтера.

"Пока то же самое," - сказала она. "Я скажу тебе, если он изменит направление."

"Так мы все еще направляемся в огонь," - сказал Карл. "Проверь сообщения Лесной Службы."

Стефани вывела карты на экран своего уни-линка.

"Сердце огня дальше на запад," - сказала она, "определенно там, где моя сетка показывает земли Франчитти. Однако ветер толкает языки сюда - прямо к этим квази-соснам."

"Плохо. Очень плохо." - сказал Карл. "Квази-сосны горят очень хорошо и быстро."

Стефани кивнула. Из пожарного инструктажа она знала, что большая высота самых старых деревьев должна была привлекать молнии. В основном, когда дерево достигало точки в своем жизненном цикле, где новый рост был невозможен, самые старые деревья превращались в громоотводы, привлекающие огонь, который расчистит район, удобрит его пеплом и ускорит прорастание семян, сжигая смолистое покрытие.

Теперь вся эта теория стала реальностью. В этом сезоне она и Карл помогали с несколькими операциями по борьбе с пожаром, но всегда в качестве поддержки: доставляя припасы, координируя связь, отвечая на вопросы обеспокоенных жителей. Сейчас они впервые попали прямо в огонь - и все предупреждения об опасности и непредсказуемости пожаров становились очень реальными.

"Львиное сердце меняет направление," - сообщила Стефани несколько минут позднее. "Он показывает немного южнее."

Она считала показания компаса вдоль руки древесного кота и передала их Карлу. Он изменил их курс. Это повторялось несколько раз.

"Я думаю," - сказала Стефани,"мы можем понять, куда нас направляет Львиное Сердце. Я отметила это на твоей навигационной карте. Там, куда огонь пускает свой язык. Место еще не в огне, но близко."

"Почему, ты думаешь, он хочет туда?" - спросил Карл, изменяя курс и ускоряя аэрокар.

Стефани сжала губы. "Я думаю кто-то - какой-то древесный кот - должен быть там, куда идет язык огня. Я думаю, только у нас есть шанс спасти его."

chapter 2

‹Мы идем,› - послал Лазающий Быстро Лево-Полосатому, как только стал уверен, что Погибель Клыкастой Смерти и Затеняющий Солнечный Свет действительно движутся в правильном направлении. ‹Может ли твой брат двигаться?›

Ответ был неясным. Через него Лазающий Быстро почувствовал дым и жар. Весь Народ знал, что дым так же опасен, как огонь. Несмотря на это, единственное место, где братья могли укрыться от пламени, которое шло по земле, было в дереве и поднимающемся дыме. Лазающий Быстро почувствовал, что братья уже поднялись так высоко, как их может выдержать гибкая ветка зеленых-игл.

‹Идете?› - раздался слабый ответ Лево-Полосатого. < Как? Пламя облизывает ствол под нами. Это дерево самое высокое в окрестности, но между нами и огнем примерно одна рука длин тела.›

Это произошло не сразу, но небольшими рывками обычная почти мгновенная передача мыслеречи прервалась, когда Лево-Полосатый изо всех сил пытался сосредоточиться на чем-то большем, чем крепко держаться за дерево и собираться для своего следующего дыхания. Поток беспокойства за брата тоже мешал его мыслям. Лазающий Быстро поймал осколок ощущения тяжести на плечах Лево-Полосатого и в верхней части тела. Теперь он знал, что его новый друг расположился под своим братом, делая свое тело платформой для поддержания брата, когда его обожженные конечности ослабнут.

Брат тогда не сможет двигаться. На самом деле, он был едва в сознании, и когда он потеряет сознание, скорее всего он упадет вниз, в голодный огонь.

Лазающий Быстро посмотрел через плечо на Погибель Клыкастой Смерти.

"Блик!" - сказал он, отвлекая ее внимание от маленького устройства, которое она держала в руке. "Блик!"

Когда Погибель Клыкастой Смерти посмотрела на него, Лазающий Быстро показал, как будто он бежит. Было неловко делать это без настоящего движения, но Погибель Клыкастой Смерти быстро поняла. Она сразу издала шум ртом Затеняющему Солнечный Свет. Сразу же Лазающий Быстро почувствовал вибрацию - аэрокар набирал скорость. Затеняющий Солнечный Свет теперь летел гораздо менее осторожно, позволяя иголкам зеленых-игл и даже небольшим ветвям касаться корпуса аэрокара.

Погибель Клыкастой Смерти издала быстрый шум, показывая, показывая...

Лазающий Быстро посмотрел своими глазами - вместо того, чтобы следовать указаниям мыслесвета Лево-Полосатого - и увидел ужас. Два древесных кота цеплялись высоко в ветвях самого высокого дерева в этой роще, их вес был достаточным, чтобы согнуть кончик дерева в одну сторону. Пламя облизывало ствол, одновременно поглощая меньшие ветки, разливаясь вдоль больших веток для более неторопливой трапезы.

Поднимался ветер, и тот, который двигал огонь в этом направлении, и тот, который генерировался самим огнем, потому что, питаясь старыми зелеными-иглами, которые плотно покрывали эту области, огонь становился все более горячим. Огонь, в свою очередь, поддерживался ветром, танцуя в восторге.

Новый звук появился, когда в аэрокаре начала работать система охлаждения внутренней части машины. Запах дыма появился там, где его раньше не было. Зная из опыта, как аккуратно обычно отделялся аэрокар от внешнего мира, Лазающий Быстро почувствовал, как поднимается паника.

Он обладал такой верой в этих двуногих, что привел их сюда, не задумываясь об их безопасности, но что, если, приведя их сюда, он обрек их всех на смерть?

"Я вижу его," - закричала Стефани. "Нет! Их. Там их двое. Два древесных кота на этой согнутой квази-сосне!"

Перебравшись на заднее сиденье, она схватила свой комплект и надела пожарный костюм, лежавший сверху. Это была аварийная модель, выполненная из огнеупорной ткани, базировавшаяся на комбинезоне с встроенными ботинками и капюшоном.

Взрослым, возможно, было бы трудно надевать это в воздухе, но Стефани была гибкой четырнадцатилетней, почти пятнадцатилетней девочкой. Она подобрала свои вьющиеся каштановые волосы под прилегающий капюшон, натянув дыхательную маску на лицо. Наушники, встроенные в капюшон, соединили ее с аэрокаром. Очки с дополнительным дисплеем прикрывали ее глаза.

Карл маневрировал аэрокаром в направлении горящей сосны. Он, возможно, не справился бы, но квази-сосна была из тех пород деревьев, которые теряли нижние ветви по мере роста, так что под ветвями было сравнительно чисто. Карл крепко держал руку на пульте управления, но даже с включенными системами наведения горячие потоки воздуха сильно трясли машину.

"Стеф," - сказал Карл, размеренный тон его голоса показывал, насколько он был напряженным. "Что ты планируешь?"

"Кому-то придется запихнуть котов в машину," - кратко сказала она. "Я уверена, что Львиное Сердце пытается сказать им, что мы здесь, чтобы спасти их, но я не думаю, что он справится. Как близко ты сможешь высадить меня?"

"На эту большую ветку в двух метрах ниже котов," - сказал Карл. "Я думаю."

"У меня есть антиграв," - сказала она. "Что бы ни случилось, я не упаду."

Ей не нужно было говорить Карлу, что, хотя антиграв поможет ей подниматься и опускаться, он не позволит ей "летать". Перемещение по горящему дереву - из-за поднимающихся искр, зажигавших иголки верхних ветвей - будет ее работой.

Когда Карл привел аэрокар на место, Стефани открыла дверь с задней стороны. Дым тут же проник внутрь, заставляя Карла и Львиное Сердце кашлять и чихать. Стефани захотелось, чтобы она подумала и передала Карлу хотя бы дыхательную маску из его комплекта, но теперь она не могла задерживаться.

Львиное Сердце не пытался следовать за ней до горящей сосны. Когда Стефани ступила на ветку, она почувствовала, как та дрожит. Частично это было связано с ее движениями, но она подумала, что больше из-за разнонаправленных потоков ветра и восходящего тепла.

Ее очки автоматически подстроились под имеющийся свет, но даже в этом случае блеск пламени боролся с темнотой дыма. Еще более странным было то, как ее комбинезон защищал ее от самых худших изменений окружающей среды. Стефани знала, что идет сквозь нарастающий огонь, но она этого не чувствовала - это не означало, что она не сгорит, если будет достаточно долго подвергаться воздействию жара.

Давным-давно Стефани узнала, что она сохраняет голову в ситуациях, которые превратят большинство ее сверстников - даже большинство взрослых - в трясущихся идиотов. Как когда-то она боролась с гексапумой, пытаясь спасти жизнь Львиного Сердца, теперь она чувствовала, что концентрируется на ситуации, а страхи оттесняются в сторону срочной необходимостью действовать.

Трястись она будет позже.

Целенаправленно двигаясь к стволу, Стефани более внимательно оценила ситуацию. Издали она увидела двух древесных котов, державшихся вместе. Она не смогла увидеть сквозь дым, что нижний удерживал другого на месте, его конечности держали верхнего древесного кота, в то время как его сильный, цепкий хвост привязывал его к ветке квази-сосны. Верхний кот был вялым, но дышал.

Первоначальный план Стефани заключался в том, чтобы схватить нижнего и посмотреть, сможет ли она заставить его двигаться к машине. Теперь она изменила его.

Она коснулась нижнего кота. Тусклые зеленые глаза открылись и смотрели на нее с удивительным отсутствием паники. Стефани догадалась, что по крайней мере с этим котом Львиное Сердце связался. Когда она дотронулась до него, она почувствовала, как он дрожит от напряжения, неловко поддерживая другого древесного кота. Он зашипел, почувствовав ее прикосновение, и она догадалась почему.

"Не волнуйся. Я не собираюсь вытащить тебя из-под твоего приятеля," - сказала она, надеясь, что тон ее голоса успокоит его, и доверяя Львиному Сердцу сделать все остальное. "Он получил большую дозу дыма? Посмотрим, смогу ли я переместить его."

Шипение прекратилось, как только Стефани потянулась к другому коту. Когда она дотронулась до него, у него дернулись уши, но его глаза не открылись. Двигаясь так быстро, как могла, не рискуя своим ненадежным равновесием на ветке дерева, она пыталась освободить его когти от их мертвой хватки в коре дерева. Ей удалось это легче, чем она думала, учитывая, что у древесных котов было шесть конечностей с втягивающимися когтями, которые могли пробить даже дубленую кожу и искусственно усиленные ткани - как Стефани узнала по вреду своему гардеробу в первые годы ее жизни с Львиным Сердцем, прежде чем он узнал, насколько хрупкой была ее одежда.

Этот кот держался только своими настоящими руками. Другие четыре конечности были сильно обожжены, и хватка их когтей легко освобождалась.

Стефани поморщилась, высвобождая когти, очень стараясь не повредить коту, но понимая, что он не отделается только обожженными лапами, если она не доставит его в машину так быстро, как возможно.

Карл установил связь между ee пожарным костюмом и аэрокаром. Благодаря этому он постоянно информировал ее о погодных условиях, его голос был почти таким же безличным, как компьютерный прогноз погоды.

Теперь нота эмоций зазвучала в его голосе: "Стеф, огонь в метре от твоих ног. Ветка, на которой ты стоишь, начинает тлеть. Огонь скоро поднимется."

"Я почти освободила этого кота," - ответила Стефани. "Я думаю, другой может двигаться сам. Ты не поверишь, но он держал другого над собой."

"Я видел," - сказал Карл. "Поспеши."

Стефани так и сделала, притворившись, что слезы, жгущие ее глаза, были из-за какого-то следа дыма, проникшего сквозь ее маску, а не потому, что она знала, что причиняет значительную боль древесному коту. Однажды он щелкнул, как будто кусал ее, но остановился в середине движения. К ее облегчению.

Наконец, прекрасно понимая, что теперь ее ноги лижет пламя, Стефани высвободила верхнего древесного кота. Он упал ей на руки, не такой тяжелый, как можно было предположить из-за его толстого меха, но все же значительный вес нарушил ее равновесие. Какой-то ужасный момент она шаталась, а потом восстановила равновесие.

"Стеф!"

"Я иду!"

К ее облегчению, как только ноша с нижнего кота была снята, он разогнулся из неловкого положения, которое он занимал, чтобы удержать другого кота на месте. Теперь он бежал странными прыжками, чтобы свести к минимуму контакт с горящей веткой дерева. Несмотря на эту неловкую походку, он быстро направился к открытой двери аэрокара. Там он мгновение колебался. Отверстие тревожно покачивалось, когда аэрокар бросали воздушные потоки.

Львиное Сердце высунул верхнюю часть тела, вытянув настоящую руку и руконогу, срочно зовя, потянувшись, словно пытаясь схватить другого. Возможно видя, что отсутствующая конечность Львиного Сердца делала это положение очень опасным, другой древесный кот прыгнул в аэрокар. Стефани и ее ноша были лишь на несколько шагов позади. Чувствуя тревожный скрип ветки под ее ногами, Стефани наполовину прыгнула, наполовину упала в открытую дверь.

"Втяни ноги!" - крикнул Карл. "Я увожу нас."

Стефани втянула ноги и почувствовала, как закрылась скользящая панель. Почти сразу же дрожание воздушной машины несколько успокоилось.

"Я везу нас в ваше владение," - сказал Карл. Она заметила, что он был одет в дыхательную маску и очки. "Я позвонил, и твой отец был дома. Я сказал ему, что у нас есть пациент для него. У другого кота тоже ожоги?"

"Я так не думаю," - сказала она, " или по крайней мере не такие сильные."

Стефани осторожно повернулась в тесных границах заднего сиденья, с раненым котом на коленях. Львиное Сердце сидел рядом с другим древесным котом, мягко мурлыча, явно успокаивая другого.

Она усмехнулась ему. "Хорошая работа, Львиное Сердце."

"Блик," - сказал он и показал ей большой палец своей единственной настоящей руки. Затем он подвинулся к ней, оставив раненого кота на сиденье между ним и другим котом. Теперь они оба прижались к раненому, издавая успокаивающие звуки, похожие на мурлыканье земной кошки.

Во время ее собственного ранения клан Львиного Сердца делал для нее что-то подобное, каким-то образом заставив ее мозг игнорировать боль очень сильно сломанной руки, почти сломанной ноги и нескольких сломанных ребер, поэтому Стефани не вмешивалась. Вместо этого она перебралась на переднее сиденье, давая котам больше места.

Она заметила, что Карл снял респиратор и очки, и они висели на его шее. Она сняла свои, но осталась в пожарном костюме.

"Как ты смог надеть их, держа машину на месте?" - спросила она. "Здорово!"

Карл усмехнулся. "На самом деле, Львиное Сердце принес их мне. Я кашлял до потери сознания, и это не помогало мне пилотировать. Следующее, что я помню, как он натягивает на меня респиратор, бликая, как безумный. Я надел его, и он принес мне очки.

"Какой молодец!"

"Мы должны добавить это в наш список для доктора Хоббард," - сказал Карл. "Тот, который показывает, что древесные коты умны по-человечески, независимо от того, что говорят некоторые люди."

"Умны по-человечески," - засмеялась Стефани. "Мы оба знаем, что они умнее некоторых людей, которых мы знаем."

Львиное Сердце мяукнул, потянувшись вперед, чтобы с одобрением похлопать Стефани.

"Львиное Сердце соглашается с нами," - сказала Стефани. Затем фоновый звук команд СЛС ворвался в ее мысли. "Ой! Ты сообщил в СЛС?"

Она все еще чувствовала возбуждение, упоминая Сфинксианскую Лесную Службу по ее инициалам - это было шиком, которые она и Карл подхватили во время обучения и стажировки. Ей также нравилось обращаться к Фрэнку и Эйнсли по званиям, а не по именам, когда они дежурили. Этим признавалось, что все они были частью группы, которые шли от недавно созданных рейнджеров-стажеров до помощников рейнджеров, рейнджеров, старших рейнджеров, а главный рейнджер Шелтон наблюдал за ними сверху.

"Да," - сказал Карл. Хитрая улыбка растянула уголок его рта. "Я сказал им, что мы пришли с севера, но столкнулись с огненным языком, который сделал такой путь плохой идеей. Они сказали, чтобы я не кружил вокруг, что огонь под контролем, и что самолеты заходили, чтобы сбросить воду и огнезащитные средства, чтобы остановить распространение огня в этом районе, поэтому нам лучше уйти."

"Так ты..." - хихикнула Стефани.

"Меня хвалили за осторожность," - сказал Карл, криво ухмыляясь. "Конечно, в конце концов они узнают, но зачем добавлять им стресс?"

‹Ты сильно обгорел?› - спросил Лазающий Быстро Лево-Полосатого.

‹Мои руконоги и настоящие ноги болят,› - признался тот, ‹и у меня есть волдыри там, где искры или тлеющие угли прожгли мой мех. Ничего серьезного. Я больше беспокоюсь о брате. Он очень вялый.›

‹Мы идем к тому, кто может ему помочь,› - ободряюще сказал Лазающий Быстро. Его мысленный голос наполнился изображениями Целителя, отца Погибели Клыкастой Смерти. ‹Он специализируется на оказании помощи тем, кто был ранен - и не только его собственного типа. Я видел, как он помогает своей дочери или другу, но обычно он лечит не двуногих. Он - тот, кто спас мне жизнь после того, как клыкастая смерть разорвала меня на окровавленные кусочки.›

‹Я слышал эту песню,› - сказал Лево-Полосатый, нота волнения окрасила его голос. ‹Когда я понял, что твой голос исходит из летающей штуки двуногих, я подумал, что тот, кто дает надежду, не может быть никем, кроме тебя.›

Лазающий Быстро почувствовал удовлетворение от этого щедрого признания, но он не грелся в нем.

‹Тогда ты понимаешь, что двуногая, вышедшая на горящую ветку - это та, кого наши люди называют Погибелью Клыкастой Смерти?›

‹Да. Она такая же храбрая, как рассказывают песни.›

‹Мы летим к ней домой. Она детеныш по их счету. Ее отец - целитель. Ее мама делает интересные вещи с растениями. Именно в месте с прозрачными стенами, пристроенном к их дому, я впервые попробовал пучковый стебель.›

‹И был замечен в процессе этого,› - добавил Лево-Полосатый, в его мыслеречи смешивалось восхищение смелостью со следами неодобрения. ‹Старейшины нашего клана - мой брат и я из клана Влажной Земли - все еще спорят о мудрости выбора Яркой Воды. Что касается меня, спасенного, хотя я не верил, что спасение возможно, мне интересно узнать больше о двуногих.›

‹Они так же отличаются друг от друга, как и Народ,› - предупредил Лазающий Быстро. ‹Никто не может встретиться с Погибелью Клыкастой Смерти или с Врагом Тьмы - оба они показали себя друзьями и защитниками Народа - и сказать: "Теперь я знаю, что такое двуногие." Есть такие, как Говорящий Ложно или тот, кто вызвал уничтожение клана Яркого Сердца, которые также ходят на двух ногах.›

Большая часть этого разговора была дополнена потоком изображений. Не было никаких шансов, что Лево-Полосатый ошибется в том, о каких конкретно двуногих говорил Лазающий Быстро. Имена сопровождались мысленными образами: резкими в случае Врага Тьмы и Говорящего Ложно, с которыми Лазающий Быстро встречался лично, менее резкими в случае тех, о которых он только слышал от другого древесного кота. Народ мог лгать - однако, когда они это делали, обычно это было умолчание какой-то важной информации, как это делала Поющая Истинно, поощряя клан Яркой Воды, чтобы они быстро выручили Лазающего Быстро и "детеныша".

‹Я думаю,› - сказал Лево-Полосатый, ‹основываясь на том, что вы мне показали, что между двуногими людьми должно быть больше различий, чем среди нашего Народа. У них нет певцов памяти, чтобы связать их вместе общими историями. Из того, что мы увидели, когда Говорящий Ложно охотился на Народ, они думают, что очень легко сознательно скрывать то, что они делают, друг от друга.›

Учитывая то, что он видел, например авантюру Погибели Клыкастой Смерти в кресле пилота аэрокара ранее в этот день, Лазающий Быстро мог только согласиться.

Лево-Полосатый продолжил. ‹Это отсутствие общих историй может привести к опасным вариациям поведения. Как Народ может знать, кому из двуногих можно доверять, а кого следует избегать?›

Хороший вопрос, подумал Лазающий Быстро. Но на него у меня пока нет ответа.

Стефани беспокоилась, что ее отец будет задавать разные неловкие вопросы о том, как она и Карл нашли еще двух древесных котов, но то, что Карл сказал по своему уни-линку, по-видимому, оставило у Ричарда Харрингтона впечатление, что они работали на границе огня с СЛС и что древесные коты были им переданы.

"Я никогда так не пачкал аэрокар," - сказал Карл, с сожалением осматривая множество царапин и пятен дыма, в то время как ветеринар осматривал двух своих новых пациентов, сьежившихся на заднем сиденье.

Ричард Харрингтон вытащил распылитель и дал каждому древесному коту легкое успокоительное. "Это позволит нам перенести их, не подвергая лишнему стрессу."

"Возьмите что вам нужно в ангаре," - продолжил он. "Вам не удастся удалить запах дыма из обивки, но это не должно помешать вам использовать аэрокар в дальнейшем. Я нашел полирующий состав, который делает чудеса с царапинами."

"Спасибо, доктор Ричард. Я боялся, что скажут мои родители. Вам помочь перенести котов?"

"Нет, я справлюсь с этим. Как только я возьму их, ты можешь подвезти машину прямо к ангару."

Среднего роста, но достаточно сильный, чтобы нести свое самое тяжелое оборудование без посторонней помощи даже в тяготении 1.35 g Сфинкса, Ричард легко поднял двух незнакомых древесных котов. Стефани наклонилась, чтобы нести Львиное Сердце.

Не оборачиваясь, отец сказал: "Отпусти его, Стеф. Ему не помешает отработать кое-что из того, что, как я видел, он пожирает за столом. В любом случае, сколько раз я должен говорить тебе, что ты можешь быть сильной, но твой скелет все еще гибок. Таскание древесного кота может привести к искривлению позвоночника."

"Но папа, я обычно ношу его все время."

"Это было до твоего последнего медосмотра, юная леди. Прими во внимание факты. Твой рост сто тридцать пять сантиметров. Длина Львиного Сердца шестьдесят пять сантиметров. Хвост добавляет еще шестьдесят пять сантиметров, так что он сто тридцать сантиметров в длину и всего на пять сантиметров короче, чем ты."

Стефани знала, что это правда. Когда Львиное Сердце растягивался рядом с ней в постели, он был почти таким же длинным, как она. Тем не менее, она не собиралась сдаваться, не попытавшись хотя бы разок еще. Предложив Львиному Сердцу пойти рядом, она последовала за своим отцом в его домашнюю клинику.

"Он не такой тяжелый, как я."

"Нет, но учти, что плохо сбалансированный рюкзак или даже большая сумка могут способствовать сколиозу, и ты наверняка поймешь мою точку зрения. Скотт МакДаллан может нести Фишера, сидящего на одном плече, но Скотт уже взрослый человек. Когда ты будешь взрослой, ты сможешь делать свой собственный выбор, но пока ты - и твоя скелетная структура и мягкие ткани - на моей ответственности, понятно?"

"Понятно," - вздохнула Стефани.

Я могу стерпеть низкий рост, подумала Стефани, если у меня будет фигура, как у мамы. Мама сложена хорошо. Она продолжает говорить мне, что созрела поздно, но что, если я получу гены Харрингтонов для фигуры и гены Квинтреллов для роста?

Эти мысли, являвшиеся постоянным источником незначительного беспокойства по мере приближения ее пятнадцатилетия, пронеслись в ее голове, как фоновая музыка, когда Стефани спешила за отцом.

В клинике Стефани помогла своему отцу, когда он вымыл древесных котов и полечил их поверхностные повреждения. Хорошая вещь в наличии домашнего древесного кота была в том, что Ричард Харрингтон имел хорошее представление о том, какие лекарства будут работать, а какие нет.

Вдыхание дыма было главной проблемой, так-как Ричард не имел понятия, как надеть дыхательную маску на голову древесного кота.

"Они достаточно напряжены, чтобы пугать их этим, но, судя по хрипам в груди, они получили некоторые повреждения. Я бы не хотел, чтобы они заболели воспалением легких."

Львиное Сердце стоял, издавая успокаивающие звуки, когда чужие древесные коты - особенно тот, который был более серьезно ранен - ощетинивались, когда их касались. Несмотря на то, что лекарство от ожогов было нанесено легким спреем, коту это явно не понравилось, и он зашипел в ответ на аппликатор.

Может быть, он думает, что аппликатор угрожает ему, подумала Стефани, и не в первый раз пожелала, чтобы она могла задать Львиному Сердцу более сложный вопрос, чем "Хочешь немного сельдерея?" (ответом на это всегда было восторженное согласие) или "Хочешь пойти со мной?" (Это также почти всегда встречалось согласием, хотя и с разной степенью энтузиазма.)

Теперь она вспомнила, как Карл сказал, что Львиное Сердце принес ему респиратор, когда воздух в кабине аэрокара стал дымным, и у нее внезапно возникла идея.

"Папа. Львиное Сердце тоже был в дыму, хотя и не так долго. Как ты думаешь, он может получить дозу из ингалятора? Возможно, если бы он сделал это, он мог бы как-то дать понять другим, что это им не повредит."

Давно прошли дни, когда Ричард Харрингтон недооценивал Львиное Сердце. Он задумчиво посмотрел, затем кивнул. "Покажи ему, что мы хотим."

Стефани сделала это, имитируя использование ингалятора на себе, затем поднося ингалятор ко рту Львиного Сердца. Он осторожно понюхал его, затем тяжело вздохнул и открыл рот. Появился замечательный ряд очень острых зубов, но Стефани знала, что он ее не укусит. Закончив процедуру, она подняла ингалятор и направила его на двух других древесных котов.

"Им тоже нужно это," - сказала она. "Ты можешь им объяснить?"

Львиное Сердце мяукнул и направил свое внимание на других котов. То, что он говорил, включало много хрипов и глубоких вдохов, и в итоге два древесных кота сделали по одному глубокому вдоху каждый.

"Очень хорошо!" - сказал Ричард после того, как они закончили с дыхательными процедурами. Он наклонился вперед и осмотрел шубы двух древесных котов, сосредоточившись, в частности, на их серо-полосатых участках. "Очень интересно. Я думаю, это пара зеркальных близнецов."

"Зеркальные близнецы?" - спросила Стефани. Термин звучал знакомо, но она не могла понять его.

"Братья-близнецы," - уточнил отец, "но такие, у которых есть маркировки, которые соответствуют друг другу, как отражения в зеркале. У людей это будет, например, что один близнец будет правша, а другой левша. Что-то такое. Посмотри, как полосы и другие маркировки расположены на этих котах. Большие полосы нашего раненого друга все идут вправо. У другого идеально похожи, но ориентированы влево."

Теперь, когда два древесных кота были вымыты и расчесаны, Стефани увидела, что имел в виду ее отец. Для неспециалиста все древесные коты выглядели примерно одинаково. Их мех на спине состоял из полос разных оттенков серого, в то время как живот был контрастно кремовым. Древесные кошки (не то чтобы много людей хотя бы мельком видели их, так как они были менее предприимчивыми, чем коты) были пятнистыми, коричневыми и белыми, скорее как земной олененок. Тем не менее, если вы провели достаточно времени с древесными котами, вы знали, что в рисунках полос было довольно много разнообразия.

"Хорошо," - продолжил Ричард Харрингтон, "это облегчит их названия для моих записей: Право-Полосатый и Лево-Полосатый. Интересно, насколько обычны зеркальные близнецы среди древесных котов? Ты говорила, что видела много котят, но часто ли у древесных котов бывают идентичные близнецы?"

"Я не могла спросить их," - сказала Стефани, закатывая глаза. "С тем, кто получил сильные ожоги - Право-Полосатым - будет все в порядке?"

"Я думаю так. В идеальной вселенной я бы денек подержал его в постели, пока заживет кожа, но в этом случае я думаю, что лучшее, что мы можем сделать, - поместить его и его брата в беседку. Ты там еще держишь гамак для Львиного Сердца?"

"Два. Ему нравится наслаждаться солнцем или тенью в зависимости от погоды."

"Хорошо. Разместим их там и предложим остаться, подкупая свежей едой и водой. И добавим немного сельдерея для подкрепления - это всегда работает с Львиным Сердцем."

Из прошлого опыта Стефани знала, что большинство древесных котов реагировали на сельдерей так же, как земные коты на кошачью мяту. Это было действительно странно, поскольку, хотя технически всеядные, коты, казалось, предпочитали мясную пищу. Это также означало, что их зубы были не очень хорошо приспособлены для того, чтобы есть сельдерей, и они, как правило, создавали ужасный беспорядок.

"Я говорил с мамой," - продолжил Ричард, поднимая вначале Лево-, а затем Право-Полосатого, "она знает, что у нас гости. Она подведет свою машину с самой дальней от беседки стороны, чтобы не пугать их. Спроси Карла, не хочет ли он остаться на ужин."

Карл хотел, а так же легко согласился остаться на ночь, так как СЛС просила его и Стефани помочь в ликвидации пожара, а владение Харрингтонов было намного ближе, чем дом его собственной семьи.

В тот вечер Карл показал Стефани результаты сьемок, которые он делал, когда она шла в огонь. Естественно, картинки были тряскими и прерывистыми, так как ему приходилось оставлять свой уни-линк балансировать на приборной панели, в то время как он концентрировался на поддержании устойчивости аэрокара. Но все равно это было впечатляюще. Стефани не понимала, насколько близко было пламя или насколько сильно она обгорела бы без своего пожарного костюма. Пару раз, даже зная, что в конце концов все получилось, она явно испугалась.

Но она знала, что если обстоятельства потребуют, она сделает это снова.

* * *

Сфинкс! Когда шаттл приземлился, Андерс Уиттакер почувствовал дрожь от восторга, за которой через несколько мгновений неожиданно последовала тяжесть, когда проявилась высокая гравитация планеты. Он включил установленный на поясе антиграв, уже настроенный для компенсации, и почувствовал, что его вес вернулся к норме.

Приспособиться к чужой планете будет нелегко, подумал Андерс.

Конечно, это было нелегко. Антиграв мог компенсировать вес, но облегчение человека не помогало легким справиться с концентрациями газов в более плотной атмосфере. Для этого ему было нужно нанотехнологическое лечение. Затем были все прививки, не только против чумы, которая уничтожила многих первых поселенцев, но и против всего, о чем могли подумать его родители.

Спорим, я мог бы плавать в неочищенных сточных водах и выйти без малейшего следа инфекции.

Он ухмыльнулся воображению, думая, насколько в ужасе будет его мать. Она беспокоилась о его совместной с отцом поездке на Сфинкс в исследовательскую экспедицию. Однако она не могла отрицать, что для Андерса было больше смысла проводить время в компании его отца. Ее только что назначили на пост министра кабинета новоизбранного президента Урако. Раньше она занимала должность старшего представителя одной из самых населенных зон планеты. В должности министра кабинета она будет почти недоступна в течение следующих шести месяцев.

Из-за нового назначения его жены время для поездки доктора Уиттакера на Сфинкс было не лучшим. Однако, хотя Брэдфорда А. Уиттекера можно было бы охарактеризовать по разному, профессионально равнодушным он никогда не был. Восходящая звезда в области ксеноантропологии, он долго мучился, что его карьера сдерживалась отсутствием нового интеллектуального инопланетного вида для изучения.

Когда самые ранние сообщения о сфинксианских древесных котах привлекли его внимание, доктор Уиттакер увидел прорыв, к которому стремился. Он запомнил почти каждое слово каждого пресс-релиза, каждого отчета. Он начал немедленную переписку с доктором Санурой Хоббард, председателем отдела антропологии Лэндингского университета на Мантикоре, возглавлявшей официальное расследование Короны по древесным котам. Он злился, что его собственные обязанности преподавателя Университета Урако на планете Урако в Системе Кеничи не позволяли ему лететь сразу же - несмотря на то, что Сфинксианская Лесная Служба не давала никому доступа к древесным котам.

Андерс был заражен энтузиазмом своего отца. Как и доктор Уиттакер, он соглашался с тем, что древесные коты просто должны быть умными, может быть, не такими умными, как человек, но никто не был уверен, где они окажутся на шкале разума. Человеческое исследование обнаружило слишком мало других разумных видов - и, по крайней мере, в одном случае, вид был уничтожен прежде, чем он мог вызвать проблемы. Задолго до того, как появилась возможность поехать на Сфинкс, Андерс стал защитником прав древесных котов.

Затем произошло фиаско с "доктором" Теннесси Больгео, якобы из Университета Свободы в далекой системе Чаттануга. Мало кто знал, что произошло, но просочилось достаточно - особенно в ксеноантропологических кругах - чтобы вызвать скандал. В ответ Звездное Королевство решило, что лучший способ предотвратить ущерб будет состоять из двух шагов.

Во-первых, они изменили свою политику относительно свободного разрешения доступа к древесным котам. Во-вторых, они решили привлечь официально санкционированную ксеноантропологическую команду с другой планеты. Излишне говорить, что доктор Уиттакер немедленно подал заявку на эту недавно созданную Короной должность консультанта.

Это был далекий расчет. Было много других ксеноантропологов с большим стажем - и с большими шансами на получение дополнительных грантов, которые обеспечили бы подробные исследования. Однако Андерс был уверен, что ни у одного заявителя не было такой страсти, как у его отца.

Так начались семь Т-месяцев настоящей агонии.

Напряженность в семье между доктором Уиттакером, ожидающим ответа на вопрос, будет ли он выбран для сфинксианского проекта, и советником Уиттакер, ожидающим ответа на вопрос, будет ли она министром, была достаточно сильной, чтобы резать ее на кирпичи.

Сын политика и сын антрополога Андерс умело справился с ситуацией. Как политик, он научился говорить правильные вещи и не брать на себя никаких обязательств слишком рано. Как антрополог, он научился отступать и наблюдать, взвешивая данные с как можно меньшими дополнительными эмоциями.

Так что Андерс был более подготовлен, чем любой из его родителей, когда - чудо из чудес - они оба получили захватывающие новые профессиональные возможностя и возникла тема "Что нам делать с Андерсом?"

Андерс знал, что его мать хочет, чтобы он остался на Урако. Он любил свою маму, но он также знал, сколько времени он проведет в одиночестве, и что большую часть времени он будет проводить со своей матерью в рамках официальных функций. По сравнению с приманкой древесных котов и возможностью жить в едва освоенном инопланетном мире, в очаровательном Звездном Королевстве Мантикора, даже регулярные обеды с президентом Урако и все привилегии, пришедшие с высокой государственной должностью, не привлекали.

Брэдфорд Уиттакер точно не был теплым и пушистым родителем - для этого в нем было слишком много антрополога. Но он действительно полагал, что его сыну полезен всевозможный опыт, и он уже брал Андерса с собой в поездки по антропологическим объектам как на планете, так и в нескольких близлежащих системах. Учитывая все это, было несложно убедить нового министра в том, что ее сыну будет лучше сопровождать его отца. Что удивило Андерса, так это то, с каким энтузиазмом доктор Уиттакер взял Андерса с собой.

"Андерс интересуется древесными котами," - сказал он. "Я уверен, он будет реальной помощью команде."

Андерс засветился, как сверхновая звезда. Не часто его отец одобрял его в контексте антропологии, которая была его первой любовью. Даже мама не могла возразить.

"Но ты будешь писать мне каждую неделю," - суетилась она, помогая Андерсу упаковывать вещи. "Я тоже буду писать. Посылай много фотографий и убедись, что не отстанешь от учебы. Университет может казаться невероятно далеким, но тебе почти шестнадцать, и вступительные экзамены придут раньше, чем ты поймешь это."

Было еще много такого. Андерс позволил этому течь мимо. Он знал, что его мама убеждается, что он знал, что он был важен для нее. Он не возражая позволил ей упаковать ему дополнительные носки и нижнее белье. На каком-то атавистическом материнском уровне мама, казалось, была убеждена, что на относительно недавно населенной планете, такой как Сфинкс, не хватит таких базовых предметов.

Осталось невысказанным ее убеждение, что доктор Уиттакер забудет о таких вещах, как чистое нижнее белье и регулярное питание, как только он окажется в пределах досягаемости от своих новых подопытных. Он всегда был немного одержимым. Теперь, когда вся его профессиональная репутация зависела от этой поездки (как он неоднократно заявлял), доктор Уиттакер обращался к своему сыну, как будто он был просто необычайно молодым дипломированным помощником.

Во многих отношениях это отлично подходило Андерсу. Это лучше, чем быть "ребенком". Поскольку полевой сезон предполагался долгим, несколько членов экипажа брали с собой членов семьи. Однако Андерс был единственным, кто не был взрослым.

Доктор Калида Эмберли (ксенобиология и ксеноботаника) взяла свою пожилую мать, художника, которая частично была в составе экспедиции в качестве научного иллюстратора. Кесия Гайен (лингвистика), и Вирджил Ивамото (археология) ехали со своими супругами. В случае Ивамото это был совсем недавний брак, частично вызванный предстоящим отъездом экспедиции. Только доктор Лэнгстон Нэц, новоиспеченный доктор философии по культурной антропологии, который много лет был старшим помощником доктора Уиттакера, ехал один.

Андерс слышал, как Пеони Роуз Ивамото сплетничала с Дейси Эмберли, говоря, что давние отношения доктора Нэца в значительной степени разорваны потому, что Нэц предпочел продолжать работать с доктором Уиттакером, а не искать какую-то престижную должность для себя. По-видимому, партнер Нэца сказал несколько действительно неприятных слов о том, какой доктор Уиттакер цепкий, амбициозный и погруженный в себя.

Андерс не был согласен с этим. Он любил своего отца, но если бы не их общее увлечение древесными котами, в эти дни он не был уверен, что у них будет много общего.

Сфинкс! Андерс наслаждался этой мыслью, пока пассажиры шли с шаттла на космодром. Я действительно здесь! Интересно, как скоро я смогу увидеть древесного кота? Интересно, будет ли это "дикий" или один из тех, кто принял человека?

Невысказанным даже для самого себя был вопрос: "Смогу ли я встретиться со Стефани Харрингтон и Львиным Сердцем?"

Увлечение Андерса Стефани было почти таким же сильным, как и его интерес к древесным котам. Это было не потому, что она была девушкой почти его возраста - он был примерно на восемь месяцев старше - хотя его мать дразнила его по этому поводу, когда увидела, что у него есть специальная папка для статей о Стефани. Это было потому, что Стефани Харрингтон была первой, кто вступил в контакт с древесными котами. Пока Стефани не нашла способ сделать изображение, никто даже не знал, что существуют древесные коты.

Она почти погибла, спасая древесного кота от гексапумы - или древесный кот почти погиб, спасая ее - эта часть истории всегда была немного неясной. В общем, как сказал Андерс своей матери, Стефани Харрингтон могла бы быть столетним бабуином, но если бы она сделала то, что сделала, он все равно был бы заинтересован во встрече с ней.

И Львиным Сердцем.

Поэтому Андерс был шокирован и испуган, когда, после приветствия в Сфинксе, доктор Хоббард сказала им, что Стефани чуть не погибла в тот день, когда пошла в сердце бушующего лесного пожара, чтобы спасти пару застрявших древесных котов.

chapter 3

Стефани и Карл, вероятно, были бы гораздо больше огорчены из-за рисков, которым они подверглись, спасая двух древесных котов, если бы не три вещи.

Во-первых, клипы, которые так разумно снял Карл, продемонстрировали, насколько они были осторожны. Стефани была в полном снаряжении, не торопилась, думала только о спасении котов.

Во-вторых, клипы предоставили нейтральное свидетельство того, что без их вмешательства Лево- и Право- Полосатые погибли бы в огне. Несмотря на то, что многие древесные коты погибали в результате пожаров, возникших в природе, после того, как было подтверждено, что этот пожар был вызван человеческой небрежностью, было очень трудно убедительно утверждать, что люди не должны делать что-то, чтобы спасти тех, кому это угрожает.

В-третьих, прибытие команды инопланетных антропологов в тот же самый день пожара дало родителям Стефани и СЛС возможность напомнить Стефани, что с большим знанием не только приходит большая ответственность, но и большая доза скуки тоже.

"Доктор Хоббард," - сказала Марджори Харрингтон в тот вечер за ужином, "связалась со мной ранее и сказала, что сегодня приезжает команда инопланетных антропологов. Она хотела бы знать, можем ли мы устроить, чтобы ты пришла и поговорила с ними. Я сказала ей, что ты занимаешься делами СЛС, но мы свяжемся с ней, чтобы договориться о времени."

Стефани собиралась возразить, что она не может выделить время, что пройдет несколько дней, прежде чем Право-Полосатый сможет остаться без заботы, но определенное сужение глаз матери и отца, а также легкая улыбка, скривившая угол рта обычно серьезного Карла, сказали ей, что битва была проиграна, прежде чем начаться.

"Им нужно время, чтобы устроиться," - спросила она, "или завтра подойдет."

Выражение Ричарда Харрингтона стало одобряющим, Марджори кивнула.

"Я спросила. По-видимому, доктор Уиттакер был разочарован тем, что в космодроме Яваты не было древесных котов, ждущих, чтобы приветствовать его и его команду." Она засмеялась над невольным протестным блеянием Стефани. "Я не имею в виду буквально, Стефани. Просто доктор Уиттакер полон энтузиазма. Доктор Хоббард говорит, что антропологи могут встретиться с вами в любое время - чем раньше, тем лучше. Тем не менее, она приложила все усилия, чтобы дать вам время подготовиться, сказав им, что вы сегодня занимались спасением на пожаре."

"Спасибо ей," - сказала Стефани.

Она быстро взвесила варианты. Если бы она сказала, что огонь измотал ее, она могла бы выиграть некоторое время, чтобы познакомиться с Право- и Лево- Полосатыми, прежде чем они уйдут туда, где они жили. Однако в следующий раз, когда она захочет помочь при пожаре, эта "усталость" наверняка запомнится.

Во всяком случае она не устала. Она предпочитала провести время с древесными котами, но она также была очень взволнована прибытием антропологов. Это были настоящие ксеноантропологи, а не подделки, как этот ужасный ноль, Теннесси Больгео.

"Тогда завтра," - ответила она, слова так быстро последовали за остальными, что только тот, кто хорошо ее знал, как ее родители и Карл, мог подумать, что они импульсивны. "Как можно раньше."

Ричард кивнул. "Хорошо. Мы свяжемся с доктором Хоббард после ужина. Марджори, она сказала, где должна состояться эта встреча?"

"Доктор Хоббард предложила рейнджерскую станцию СЛС возле Твин-Форкс," - последовал ответ. "Есть только одна проблема. У меня назначена встреча в имении Тарч, чтобы продемонстрировать некоторые из холодостойких гибридов овощей, которые мы разрабатывали. Как ни печально признать, это великолепное длинное лето почти закончилось, но, поскольку осень тоже продлится пятнадцать месяцев, с подходящими сортами мы можем этим воспользоваться…"

Она остановилась и улыбнулась. "Извините. Мой энтузиазм бежит со мной. Короче. Я весь день завтра занята."

Ричард Харрингтон выглядел обеспокоенным: "Я тоже. У меня будет немного времени утром, но я собирался использовать его для работы с моими новыми пациентами. Полагаю, с ними все будет хорошо, но если…"

Карл не перебивал, но изменение в языке его тела остановило Ричарда в середине фразы.

"Я мог бы отвезти Стефани," - предложил Карл. "Я мог бы даже вернуть ее сюда. Это не проблема. Я думал скорее об антропологии, чем о лесном хозяйстве - или, может быть, в дополнение к лесному хозяйству - когда я начинал учиться в колледже, поэтому мне бы очень хотелось встретиться с этими людьми."

Ричард Харрингтон заметно расслабился. "Это было бы здорово, Карл, если твои родители не возражают. Ты уже отсутствовал весь день на лесном пожаре, и теперь остаешься на ночь. Если бы ты был моим сыном, я бы хотел увидеть тебя своими глазами."

Стефани заметила, как грусть прошла по лицу Карла.

"Не беспокойтесь, доктор Ричард," - сказал он, используя обращение, которое он выработал, как компромисс между естественными хорошими манерами и трудностью наличия двух докторов Харрингтон в одной семье. "Я свяжусь с ними. Они удовлетворятся возможностью поговорить. Я вернусь домой завтра."

Пока есть возможность поговорить, подумала Стефани, желая, чтобы, как Львиное Сердце, она могла протянуть руку и предложить утешение, которое было больше, чем просто слова. В отличие от всех тех людей, которые погибли во время Чумы. Люди, которые ушли навсегда, и те, кто остался, никогда не смогут снова поговорить

* * *

Андерс почувствовал облегчение, когда доктор Хоббард сказала им, что Стефани Харрингтон не пострадала. Больше того, она согласилась встретится с ними завтра утром.

"Я должна предупредить вас," - сказала доктор Хоббард в тот вечер, когда она встретилась с ними за ужином, "обращайтесь со Стефани Харрингтон не менее осторожно и вежливо, чем с любым взрослым. Она может быть девочкой четырнадцати лет, но в том, что касается древесных котов, она стара, как горы."

Андерс мог сказать, что его отец не верил, что кто-либо - особенно девочка четырнадцати лет - мог скрыть любую информацию, которую он хотел получить. Только позже, когда он и его отец вернулись в свой номер, Андерс понял, до чего доктор Уиттакер был готов дойти, чтобы получить то, что он хотел.

"Андерс," - сказал доктор Уиттакер, "пришло время тебе показать себя частью нашей экспедиции."

Он потер руки, напомнив Андерсу тренера, который у него когда-то был, человека, который любил объявлять себя "приятелем" своих игроков, до тех пор, пока он не кричал на тебя "подводишь команду".

Сходство было не только в этом. Как и этот тренер, доктор Уиттакер был крупным мужчиной, высоким и широким. В прежние годы полевые работы держали его в форме, но в последнее время большая часть его работы была в библиотеках и лабораториях. Это могло быть умственно трудным, но не предъявляло к его телу таки же требований, делая его мясистым, если не вообще толстым. За последние несколько лет каштановые волосы доктора Уиттакера с пугающей скоростью отходили от его лба, генетика семьи Уиттакеров бросала вызов широкому спектру "лекарств", и научных, и иных. То, что генная инженерия излечивала все, кроме мужского облысения, только усиливало разочарование отца, поскольку в его случае работа с соответствующими генами создавала решение, которое было гораздо хуже, чем просто выпадение волос.

Андерс явно надеялся, что он избавлен от этого конкретного гена. Несколько лет назад он даже проконсультировался со своим врачом во время рутинного медосмотра, и испытал непропорциональное облегчение, узнав, что его сканы не выявили генов облысения. Скорее всего у него будет густая шевелюра, как у деда по матери.

Скрытно сравнивая себя со своим отцом, Андерс думал, что в целом все не так уж плохо. Ростом и крепким телосложением он пошел в отца, но его темно-голубые глаза и светло-русые волосы были от матери. Он был похож на мужскую версию матери, ее скандинавских предков, предпочитавших мягкие линии, а не более резкую, более полиэтническую смесь, доминировавшую в его отце.

"Часть экспедиции?" - отозвался Андерс.

"Верно, мой мальчик. Ты проявил интерес к древесным котам, но согласись, что антропология - это больше, чем изучение интересных культур? Иногда нужно также работать с теми, кто доминирует в этой области."

У Андерса было скрытое подозрение, к чему это идет, но он давно понял, что было бы благоразумно выслушать другого человека, прежде чем делать выводы. У него также было противное чувство, что теперь он знает, почему доктор Уиттакер с таким энтузиазмом взял его на Сфинкс.

"О?"

"Правильно. В этом случае, конечно, доминирует в этой области не сами древесные коты, хотя они являются коренным разумным видом и поэтому должны иметь некоторые права самостоятельно решать, кто имеет и не имеет к ним доступ."

Андерс с некоторым восхищением отметил, как доктор Уиттакер мог использовать этот сложный вывод, который, насколько он знал, не разделялся большинством жителей Сфинкса - в своих собственных интересах. Это делало доктора Уиттакера настоящим защитником древесных котов, а не Лесную Службу, которая назначила себя защитником древесных котов.

Думаю, я не единственный, кто чему-то научился, живя с политиком все эти годы. Теперь, если бы папа научился быть таким же милым - таким искренне заботливым - как мама, он мог бы далеко пойти.

Андерс кивнул. "Как древесный кот, который подружился со Стефани Харрингтон - Львиное Сердце. Он решил вступить в контакт с людьми."

"На самом деле, это не совсем так," - сказал доктор Уиттакер. ""Львиное сердце", как мисс Харрингтон странно назвала этого древесного кота, фактически вступил в контакт с теплицей. Все его действия показывают, что он намеревался держаться подальше от людей. Он проявил удивительную изобретательность, избегая сигнализации. Только очевидно блестящая дедукция мисс Харрингтон относительно длин волн, в которых древесные коты воспринимают свет, позволила ей получить записанное изображение."

"Но," - возразил Андерс, "с тех пор они стали друзьями."

"Еще раз, Андерс, я боюсь, что ты спешишь с тем романтическим заключением, к которому пришли многие. Львиное Сердце - мне бы хотелось знать, какой способ обозначения имен используют древесные коты для себя - фактически сбежал от этого первоначального контакта. Только когда мисс Харрингтон преследовала его, используя методы отслеживания, о которых она очень смутно говорит, и получила ранения, Львиное Сердце пришел на помощь. Ее действия были безответственными, подвергавшими ее и древесного кота значительной опасности."

"Она спасла ему жизнь!" - гневно сказал Андерс.

"Только после того, как сначала подвергнула опасности. На самом деле, Андерс, я думал, что ты более способен к научной беспристрастности. Возможно, твоя мама права, и у тебя развилась - романтическая привязанность, назовем это так - к идее героической Стефани Харрингтон."

Андерс сердито посмотрел и проглотил пару дюжин слов, которые он хотел бы сказать. Вместо этого, опасаясь дальнейшего обсуждения этого вопроса, он вернул разговор к первоначальному заявлению отца.

"Итак, папа, ты сказал, есть что-то, что я мог бы сделать, чтобы помочь команде?"

Лицо доктора Уиттакера прояснилось. "Верно. Как я уже говорил, часто благонамеренные некоренные культуры патерналистски относятся к тем, кого они считают уязвимыми примитивными культурами."

"То есть," - не мог не сказать Андерс, "пришельцы, имеющие высокие технологии, решают защитить тех, кто может пострадать в противном случае."

"Ты снова романтизируешь," - ответил доктор Уиттакер, качая пальцем. "Патернализм - это не просто защита. Как следует из слова, которое имеет корнем старое слово "отец", те, кто становятся патерналистами, ставят себя в роли родителей, полагая, что они лучше знают, что делать, потому, что у них больше технологии, и эта технология позволяет им доминировать."

"То-есть Сфинксианская Лесная Служба патерналистична," - подытожил Андерс.

"Да," - с энтузиазмом согласился доктор Уиттакер, "и не только по отношению к древесным котам, но и по отношению к самой мисс Харрингтон. Ты слышал предупреждение доктора Хоббард."

"Она никого не защищает," - сказал Андерс. "Кроме, быть может, нас, я имею в виду. Доктор Хоббард предупреждает нас, что мисс Харрингтон может закрыться, если мы слишком сильно надавим на нее."

"Я вижу, что ты определенно не видишь вещи по-моему," - сказал доктор Уиттакер. Поскольку это было в значительной степени правдой, Андерс ничего не сказал, а ждал, пока он продолжит. "Я не планирую "давить" на мисс Харрингтон. Понятно, что это была бы плохая тактика. Однако мне пришло в голову, что ты примерно ее возраста. Она может расслабиться рядом с тобой. Более того, ты симпатичный молодой человек, а она - юная леди, без сомнения, умная юная леди, но, тем не менее, всего лишь женщина."

"Вы хотите, чтобы я подольстился к ней, чтобы она рассказала нам больше о древесных котах?" - Андерс не знал, возмущаться или смеяться.

"Подружись с ней," - сказал доктор Уиттакер. "Флиртуй, если хочешь. Пусть ей будет комфортно с нами. Пусть она увидит в нас людей, которые заботятся о древесных котах и их благополучии так же, как она сама. Помни, ее первый контакт с антропологами был с этим фальшивым Теннесси Больгео. У нее могло сохранится некоторое отвращение к нашей профессии."

"Так ты хочешь, чтобы я с ней флиртовал," - удивленно сказал Андерс.

"Подружись с ней," - сказал доктор Уиттакер. "Или, если не хочешь, то с молодым человек, который также "рейнджер-стажер" СЛС - должность, созданная, по-видимому, для того, чтобы СЛС могла лучше контролировать мисс Харрингтон. Не смотри на меня так неодобрительно. Я не прошу тебя соблазнять девушку. Я не прошу тебя делать что-то более нечестное, чем то, что делает твоя мать, целуя незнакомых детей и обнимая маленьких старых леди, которых она никогда не встречала. Все, что я прошу тебя - это быть милым."

Андерс не знал, что сказать на это. Как бы то ни было, отказываться разговаривать со Стефани или с этим другим парнем, Карлом, с фамилией на букву "Ц", было бы по-настоящему глупо, так как, помимо того, чтобы самому увидеть древесного кота, Андерс больше ничего не хотел. И если он мог сделать своего отца счастливым, заработать очки как "командный игрок", что в этом было плохого?

"Окей, папа," - сказал Андерс, изображая свою лучшую улыбку и неловко осознавая, насколько она похожа на ту, что была на тысячах плакатов кампании его мамы. "Я понимаю твою точку зрения. Я сделаю все, что могу, чтобы подружиться со Стефани Харрингтон."

* * *

Лазающий Быстро смог убедить Лево- и Право- Полосатых, что они будут в полной безопасности в беседке, но для этого пришлось постараться. Беседка не только была намного ближе к земле, чем обычная спальная платформа, она была неудобно близко к собственному жилью двуногих.

В конце концов, подумал Лазающий Быстро, именно травмы Право-Полосатого убедили их остаться, вместе с его уговорами. Когда Право-Полосатый поднялся на зеленые-иглы, подушечки его руконог и настоящих ног не только обгорели, но и были сильно истерты. Оставшаяся кожа покрылась волдырями и опухла, покрылась кровью и слизью, и ей грозила опасность заражения.

Лечение уменьшило боль и почти убрало опухоль. Тем не менее, искусственная кожа, защищавшая раны, не выдержит условий путешествия.

Кроме того, еда, которую принесла Погибель Клыкастой Смерти, была выбором, основанным на предпочтеиях Лазающего Быстро. Великолепным финалом трапезы был свежий кусочек пучкового стебля для каждого из них. Это прекрасное экзотическое угощение вызвало радость у двух гостей, даже вывело Право-Полосатого из молчания, в котором он находился долгое время после того, как большая часть его боли была смягчена.

Поедая пучковый стебель, Лево-Полосатый рассказал, как они оказались так близко к области, населенной двуногими.

‹Клан Влажной Земли недавно перешел в новое центральное гнездовье на нашей территории. Хотя эта жаркая и сухая погода не осушила земли под нашими бывшими гнездовыми деревьями, многие из потоков, которые приносят нам рыбу и водяных гусениц, обмелели или полностью высохли. Охота становилась все труднее, так как слишком мало земляных-бегунов появлялось в заболоченных местах, чтобы компенсировать разницу.›

Изображения, сопровождавшие слова Лево-Полосатого, дали Лазающему Быстро хорошее представление о районе, в котором клан Влажной Земли построил свой новый дом. Как и во всех местах гнездования древесных котов, там было много сетевых деревьев, позволявших легко перемещаться, не касаясь земли. Он отметил, что новое место гнездования клана Влажной Земли также имеет исключительно хорошее покрытие сверху, частично благодаря соседству с золотым-листом.

‹Да.› Право-Полосатый сказал в ответ на невысказанную мысль Лазающего Быстро. ‹Одна из причин, по которой старейшины нашего клана выбрали эту область, заключалась в том, что золотой-лист обеспечивает дальнейшее укрытие от двуногих и их летающих штук. Наша территория достаточно близка к землям, которые двуногие объявили своими собственными, что вызывало некоторое беспокойство.›

Лево-Полосатый добавил, ‹Наше новое гнездовье не очень близко от того места, где живут двуногие, но некоторые лучшие места охоты действительно близки к ним. Мы с братом разведывали местность, проверяли, сможем ли мы найти маршруты, которые используют двуногие, и собирали некоторые идеи о том, как часто наши охотники могут строить соответствующие планы.›

Хотя Народ решил быть осторожным в своих взаимодействиях с двуногими, они также узнали, что там, где поселились двуногие, могли быть найдены интересные возможности. Лазающий Быстро сам взял пучковый стебель с их прозрачных мест для растений - поступок, оправданный для разведчика, хотя это будет считаться воровством, если один из Народа возьмет его у другого.

Однако, даже если Народ не будет воровать прямо с того места, где двуногие выращивали свою пищу, нельзя игнорировать тот факт, что часто двуногие создавали возможности для вторичной пищи. Маленькие земляные-бегуны часто приходили, чтобы осмотреть края их засаженных полей. Практика двуногих оставлять еду для животных, которых они держали, также привлекала падальщиков. Некоторые из растений, которые они выращивали, мигрировали за пределы областей, которые двуногие отметили для себя. Они часто были довольно вкусными.

Таким образом, хотя, несомненно, старейшины клана Влажной Земли могли бы возразить, Право- и Лево- Полосатых послали разведать леса рядом с местом, которое двуногие считали своим, именно потому, что двуногие были там.

Лазающий Быстро не обвинял их, хотя он немного устал от того, как кто-то из Народа мог заполнять свои рты пучковым стеблем, в то время как их ум отрицал ценность тех, кто это принес.

Он мяукнул от удовольствия, когда почувствовал у Лево-Полосатого - Право-Полосатый погрузился в дремоту - осознание иронии.

Когда на следующее утро по действиям Погибели Клыкастой Смерти стало ясно, что она и Затеняющий Солнечный Свет снова куда-то собираются, Лазающий Быстро подумал о том, чтобы остаться с Лево- и Право- Полосатыми. Он также думал, что его присутствие может убедить их, что оставаться в беседке безопасно. Тем не менее, под воодушевлением в мыслесвете Погибели Клыкастой Смерти была тревога. Он не мог читать ее мысли, но он знал вкус этой особой эмоции и знал, что это во многом связано с ее отношениями с Народом.

Много раз Лазающий Быстро сидел со своей двуногой, успокаивая ее, когда она отвечала на вопрос за вопросом. По ее жестам и нескольким словам - а также по вкусу ее мыслесвета - он знал, когда Народ был предметом обсуждения. Во время некоторых из этих обсуждений в ее мыслесвете появлялась особая нота. Она напоминала Лазающему Быстро о чувстве преследования или слежки - как будто она была очень, очень осторожна, как охотник, старающийся не сломать ветку, чтобы добыча не услышала и не сбежала. Или как если бы она следила за каким-то опасным существом, клыкастой смертью или снежным охотником, и знала, что промах может означать несчастье.

По этим причинам, хотя ему бы понравилось отдыхать с членами другого клана - особенно после напряженного предыдущего дня - он решил присоединиться к Погибели Клыкастой Смерти и Затеняющему Солнечный Свет, когда они отправились этим утром.

На этот раз, с удовольствием заметил Лазающий Быстро, не было никаких вопросов о том, кто управляет аэрокаром. Несмотря на то, что они путешествовали над деревьями и на высокой скорости, Затеняющий Солнечный Свет без просьбы открыл одну из прозрачных панелей для Лазающего Быстро, но тот не получил удовольствия от поездки, как обычно. Его мысли были слишком полны смыслом перемен.

Когда Карл посадил аэрокар возле знакомого комплекса местной штаб-квартиры СЛС, Стефани заметила, что несколько машин уже припаркованы на площадке для посетителей.

"Доктор Уиттакер и его команда уже должны быть здесь," - сказала она, беря Львиное Сердце на руки и обнимая его. Конечно, папа не возражал бы, если она несла его такое небольшое расстояние.

"Готова?" - спросил Карл.

"Вполне," - ответила Стефани.

Внутри они были немедленно направлены в конференц-зал. Комната была большая - она использовалась как лекционный зал - но сегодня она казалась довольно тесной. Пахло кофе - напитком, который предпочитали трудолюбивые сотрудники СЛС, - но были и запахи, обещавшие другие варианты. Когда Львиное Сердце восторженно мяукнул и потянулся в направлении стола с закусками, стоявшего у стены комнаты, Стефани заподозрила присутствие сельдерея.

"Поросенок," - прошептала она. "Ты уже ел его вчера вечером!"

Но она знала, что уступит. Она подозревала, что Львиное Сердце любил встречи так же мало, как и она. Она ценила его компанию - и поддержка, которую он ей оказывал, могла выходить далеко за рамки комфорта, предлагаемого теплым, пушистым телом.

Она посадила Львиное Сердце на длинный стол, который разделял комнату на две части. Фрэнк Летбридж, один из двух рейнджеров, которым было поручено обучать ее и Карла, был первым, кто перехватил ее, но вскоре последовали другие.

Помимо нескольких представителей СЛС, включая самого главного рейнджера Гэри Шелтона, присутствовала доктор Санура Хоббард. Стефани хорошо знала доктора Хоббард. Сначала она находила профессора несколько раздражающим, но теперь она стала уважать ее преданность осторожному и ответственному изучению других культур. В конце концов, они даже пришли к какому-то компромиссу относительно того, что доктор Хоббард будет и не будет публиковать о древесных котах.

Когда Стефани вежливо приветствовала тех, кого она знала, разделив с Карлом смесь подшучиваний и поздравлений за их героизм во время пожара накануне, она очень хорошо знала о большой группе, которая собралась в одном конце комнаты, явно ожидая, чтобы их представили.

В группе доминировал чрезвычайно высокий, широкоплечий мужчина. Каким-то образом он создал у Стефани впечатление сделанного из кривых линий: купол лысеющей головы, дуга выпирающего живота, округлая гладкость его тяжелых мускулистых конечностей. Это оказался сам доктор Брэдфорд Уиттакер.

Когда они были представлены, доктор Уиттакер пожал руку Стефани. Он получил дополнительный балл в ее оценке, не погладив и не толкнув Львиное Сердце, а вместо этого сделав небольшой поклон древесному коту в знак приветствия.

"Это," - сказал доктор Уиттакер, "мой старший помощник, доктор Лэнгстон Нэц."

Доктор Нэц был ниже среднего роста, построенный из плоскостей, а не кривых. Его наиболее заметными чертами были неаккуратные каштановые волосы, взъерошенные, как будто он часто проводил через них руками, и густые брови, из-под которых смотрели зеленые глаза - темнее, чем у Львиного Сердца, но не менее настороженные - как у животных из леса.

Доктор Уиттакер продолжил. "Это наш лингвист - Кесия Гайен."

Стефани заметила, что "доктора" нет перед именем. Тогда аспирант, но, конечно, уже закончила учебу и сейчас работает над диссертацией.

У Кесии Гайен была чудесная шоколадно-коричневая кожа, и волосы, вьющимися локонами, обрамлявшие лицо, которому, казалось, трудно быть серьезным. У нее была округлая фигура с грудью, которая могла выполнять обязанности платформы, и полные бедра. Её одежда демонстрировала склонность к ярким цветам, лентам и украшениям, но Стефани не думала, что это была попытка вырядиться, вроде Труди - больше похоже на то, как будто Кесия находила жизнь красочной и не возражала показывать это.

"Счастлива!" - сказала Кесия, когда Стефани сказала, что рада встрече с нею. "Очарована! Очень, очень счастлива встретить вас обоих."

Она могла бы сказать что-то еще, но доктор Уиттакер продолжил.

"Это доктор Калида Эмберли." Он указал на женщину немного старше остальных, даже старше его самого, ей было за пятьдесят. "Она наш ксенобиолог. Ее основная область - зоология, но она также имеет степень в ксеноботанике."

Доктор Эмберли протянула костистую руку. "Я читала несколько статей вашей матери. Я надеюсь поговорить с доктором Харрингтон, пока мы здесь."

Стефани сразу понравилась доктор Эмберли. "Я уверена, она будет счастлива встретиться с вами. Она всегда рада услышать соображения других людей."

У доктора Эмберли был ястребиный профиль, из-за которого она выглядела очень суровой, но когда она улыбнулась, ястреб улетел. Она была не такой высокой, как доктор Уиттакер, но ее стройная, гибкая фигура делала ее выше. Стефани не могла определить, была она седой или платиновой блондинкой, но ее волосы были длинными, заплетенными в толстую косу с контрастным фиолетовым шелковым шнуром. Стефани восхищалась этим тщеславным штрихом в женщине, которая иначе могла бы казаться бесцветной. Это давало ей образ.

Интересно, не задержался ли доктор Уиттакер с ее представлением потому, что во многих отношениях ее ранг выше, чем его, подумала Стефани. Кажется, он такой.

"Наконец," - сказал доктор Уиттакер, "у нас есть Вирджил Ивамото. Он наш специалист в археологии. Он также эксперт в области новейших методов полевых работ."

Ивамото был самым молодым в группе, вероятно, двадцати с небольшим. Его лицо выражало отчетливое азиатское влияние, выражавшееся в коричневых миндалевидных глазах и маленьких аккуратных чертах лица, обрамленного шелковистыми черными волосами. Он носил короткую, аккуратную бородку и казался встревоженным.

"Рад познакомиться," - сказал он мягким приятным голосом.

"Дайте мне посмотреть," - сказал доктор Уиттекер со странной улыбкой. "Есть еще один человек, с которым я бы хотел вас познакомить."

Он оглянулся вокруг и нашел того, кого искал, на конце стола с закусками, где тот, очевидно, только что наполнил чашку кофе.

"Наконец, я хотел бы, чтобы вы и Карл познакомились с неофициальным, но важным членом нашей команды," - сказал доктор Уиттакер, слова катились, как будто он произносил речь. "Там, за доктором Эмберли, прячется мой сын, Андерс Уиттакер."

Андерс повернулся и почти застенчиво приветствовал Стефани и Карла кофейной кружкой.

"Хай," - сказал он. "Я много слышал о вас обоих. Рад встрече с вами."

Стефани знала, что она сказала что-то в ответ. Она чувствовала, как слова звучат в ее горле, но почему-то она хотела сказать что-то большее, чем "Я тоже рада встретиться с вами."

Проще говоря, Андерс Уиттакер был самым неотразимым молодым человеком, которого Стефани когда-либо встречала. Дело было не только в его темно-синих глазах, достаточно больших, чтобы потеряться в них, или в густых волосах цвета пшеницы, которые он носил, собранные в аккуратный хвостик на затылке. В форме его рта, в том, как он причудливо улыбался, приглашая вас присоединиться к какой-то невысказанной шутке. В светло-розовом сиянии его неожиданно светлой кожи - его отец был на несколько оттенков темнее. Андерс был уже высок, догоняя в этом своего отца, но там, где доктор Уиттакер, казалось, был сделан из кривых, Андерс был худым и гибким.

Стефани была спасена от глупого молчания главным рейнджером Шелтоном, сказавшим, "Если мы все возьмем напитки, а затем сядем, я бы хотел начать это собрание. К сожалению, у меня есть встреча по поводу вчерашнего пожара, но я хотел бы начать."

Пока все предсказуемые вещи были сказаны - доктор Уиттакер говорил о том, как он счастлив быть здесь и как гордится тем, что его выбрали для этого важного, революционного исследования. Доктор Хоббард и главный рейнджер Шелтон любезно ответили - Стефани боролась, чтобы удержать ее внимание на том, что было сказано. Ей хотелось переместиться туда, где она могла бы лучше взглянуть на Андерса, посмотреть, не улыбнется ли он одной из этих причудливых улыбок, когда взрослые говорили то, что все уже знали, желая попасть на запись.

После ухода главного рейнджера Шелтона настроение сразу стало менее формальным. Стулья были отодвинуты. Несколько человек поднялись, чтобы пополнить свои чашки.

Карл был одним из них. "Еще какао, Стеф?"

"Ну, конечно." Она покраснела. Это действительно звучало спокойно, не так ли?

"Блик!" - сказал Львиное Сердце. Сотрудники СЛС предоставили ему высокий стул, чтобы он мог сидеть рядом со Стефани и по-прежнему с комфортом наблюдать за столом. Когда Стефани получила какао, она принесла ему кубики сыра, но она не сомневалась, о чем он сейчас просит.

"Не очень хорошая идея," - сказала она.

"Он просит сельдерей?" - сказала доктор Эмберли, женщина, которую представили, как ксенобиолога.

Стефани печально улыбнулась. "Да. Он знал, что сельдерей был здесь, как только мы вошли в комнату - мерзавец, он вероятно, знал это, как только мы вошли в здание. Из того, что мы знаем, у древесных котов удивительно острое обоняние."

"Что, если я дам ему немного?" - спросил Вирджил Явамото.

Стефани подумала. "Ну, Львиное Сердце съел немного сельдерея только вчера вечером, поэтому этого не должно быть слишком много. Древесные коты больше плотоядные, чем всеядные и… "

Ей хотелось, чтобы она начала не с этого, но, сделав это, она продолжила, хотя тема была не элегантная. Она надеялась, что Андерс не подумает, что она грубая.

"… Ну, это вызывает у них запор, если они слишком много его едят. У Львиного Сердца были некоторые реальные проблемы, когда он впервые стал жить у нас, но папа понял проблему. Теперь я даю Львиному Сердцу дозы рыбьего жира, пару раз в неделю. Так как он любит рыбу, это не слишком большая проблема."

"Интересно," - сказала доктор Эмберли. "Дополнительные волокна обычно вызывают газы у земных животных. Это помогает устранить запоры. Интересно, какая разница в метаболизме?"

Казалось, ей очень хотелось бы, чтобы ей дали препарировать древесного кота, но, поскольку Стефани слышала, как ее отец говорил подобные вещи, она узнала научный пыл, услышав это.

Наблюдая за тем, как Львиное Сердце неряшливо ест палочку сельдерея, Ивамото скользнул к нему, изумительно сломав лед. Вопросы сыпались со всех сторон. Карл, муж тети которого, Скотт МакДаллан также был принят древесным котом, помогал ответить на них.

"Что еще ест Львиное Сердце?"

"Примерно то же, что и дикие древесные коты. Мы стараемся убедиться, что он получает здоровую, сбалансированную диету, но он ест вместе со всеми, поэтому у него выработались довольно странные вкусы."

Карл добавил: "У Фишера и Львиного Сердца разные предпочтения. Фишер действительно любит рыбу. Львиное Сердце, кажется, предпочитает птицу или красное мясо."

"Будут ли древесные коты есть сельдерей, исключая все остальное?" Это был доктор Нэц, этнограф-антрополог.

"Вы имеете в виду, становятся ли они зависимыми?" - спросила Стефани, с резкостью в голосе.

Ее уже спрашивали об этом раньше, и она знала, что есть люди, которые думают, что "домашние" древесные коты оставались с людьми больше для доступа к этому деликатесу, чем из-за привязанности - как наркоман, привязанный к продавцу.

Она продолжила прежде, чем доктор Нэц смог прояснить свой вопрос. "Нет. Они не становятся зависимыми - по крайней мере, древесные коты, которых я знаю. Им просто очень нравится. Это как моя мама и шоколад. Она может обойтись без него, но предложите ей кусочек яблочного пирога или кусочек шоколадного торта, и она будет каждый раз брать шоколад."

Рейнджер Летбридж усмехнулся: "Я подтверждаю. Я бы сказал, что есть некоторые в СЛС, которые более зависимы от кофе, чем любой древесный кот от сельдерея, но это не значит, что я оставлю кучу сельдерея без присмотра, когда Фишер и Скотт придут по вызову - особенно если я рассчитываю найти оставленное нетронутым.”

Возникло много вопросов о диете, которая довольно естественно перешла к вопросам сбора пищи и охоты. Стефани и Карл могли ответить на большинство этих вопросов, не нарушая своего понимания того, о чем можно говорить. На вопросы, на которые они решили не отвечать - Стефани никогда не рассказывала, как часто она и Львиное Сердце посещали его клан - один из рейнджеров СЛС мог предложить хотя бы частичный ответ.

После фиаско с Теннесси Больгео было два кота, нуждающихся в уходе и реабилитации, прежде чем они могли быть возвращены в свой клан. Стефани и Карл помогали в этом, но прошло немного времени, прежде, чем древесные коты вернулись в клан Львиного Сердца. Был еще один случай, когда человек нанес значительный вред древесным котам. В этом случае весь клан был близок к уничтожению. Однако СЛС помогла, переместив котов и даже дав им еду и инструменты.

После того, как они переместили древесных котов, СЛС не то чтобы шпионила, но сделала несколько съемок с большого расстояния. Тем не менее, поскольку древесные коты жили в чащах частокольного дерева, спутниковые съемки ничего не давали, кроме случайных наблюдений. Микрожучки, которые были прикреплены к ушам или коже, были тщательно вычищены. Попытки установить мини-камеры наблюдения в известных колониях древесных котов закончились серией загадочных инцидентов с дорогостоящим оборудованием.

Или не таких загадочных, подумала Стефани, если знать, что Львиное Сердце и пара других котов выяснили, что это за камеры, и передали информацию остальным.

Наконец голос, который Стефани очень хотелось услышать снова, не осознавая этого, прозвучал. Голос был спокойным, но в нем было и чувство нерешительности.

"Львиное Сердце сильно ранен," - сказал Андерс. "Он полностью потерял одну настоящую руку. Даже под его отросшим мехом можно увидеть другие шрамы. Мог ли он вернуться к тому, чтобы стать диким котом, если бы захотел?"

Стефани всегда ненавидела этот вопрос, потому что он подразумевал, что - как одна из тех птиц, у которой было сильно сломано крыло, и поэтому ее нельзя было отпустить - Львиное Сердце был пленником из-за ран, которые он получил, защищая ее.

Она почувствовала, как Карл слегка напрягся на соседнем сиденье, его нога двинулась, чтобы прижаться к ее ноге, успокаивая ее. На этот раз, возможно потому, что Андерс спросил так мягко, вопрос не ужалил, как обычно.

"Думаю, мог бы," - сказала Стефани. "Он должен бы быть осторожен. Он не поднимается так же быстро и не бегает так хорошо, как я видела, как это делают другие древесные коты, но он бы адаптировался. Средний набор конечностей в основном, насколько мы можем судить, так или иначе, используется для расширения возможностей. Древесные коты могут бегать как кентавры, при этом их руки свободны. Или они могут манипулировать вещами двумя парами рук, стоя на задних ногах. Или они могут работать всеми шестью конечностями. По сути, Львиное Сердце потерял несколько вариантов, но он не такой искалеченный, каким был бы человек, даже если бы этот человек потерял всего пару пальцев."

Карл, явно не доверяя этому неожиданному спокойствию и желая дать Стефани возможность собраться, добавил: "Кроме того, древесные коты - социальные существа. У нас было немного возможностей наблюдать за их взаимодействием в сообществе, но у нас есть много доказательств того, что они помогают друг другу."

Он продолжил рассказывать о том, как Лево-Полосатый держал Право-Полосатого на горящей квази-сосне. "Лево-Полосатый делал это," - продолжил Карл, "хотя шансы на спасение были довольно малы. Я бы сказал, что Львиное Сердце получит большую поддержку от своего клана, если он решит вернуться."