— Так и знала! Так и знала! Сосутся!
Анюта Евгеньевна, без пяти минут леди, приникла к окну симпатичного одноэтажного коттеджа в парке на берегу озера. И плевать, что для леди такое поведение — нонсенс. Можно подумать, что леди не шпионят за своими любовниками, мужьями и, тем более, заклятыми подружками. Может и не сами лично, но какая разница. Главное — сам факт! Выявление сокрытого.
— Значит вот такие у тебя сны! Значит вот как ты зарабатываешь УниКи! Миллионы, блин! За что? Что в тебе такого, эскортница лживая⁈
Анюта сжала зубы, раздраженно присела на выступ фундамента под окном и обхватила себя руками. От злости по лицу поползли красные пятна. Да, знала про эту свою неприятную особенность, но… плевать! Кто ее сейчас увидит? Кусты вокруг ограды густые, а этим… эти… Да куда им там замечать, в порыве страсти-то! Наверное, сейчас перейдут к продолжению, усё оплачено. Понятно, что такие деньжищи если и платят, то только за особые услуги, не просто за сопровождение и уж тем более не за какие-то там сны. Вот зараза!
При мысли о подруге Анюту затрясло от злобы. Свинья! Свинья! Нашла же как-то такую возможность — пойти в экскортницы к богатеям! А с ней, своей лучшей и единственной подругой, поделиться? Даже не посоветовалась! Уж она, Анюта-то, побольше этой спящей царевны разбирается в жизни и в подобных предложениях! Известно, чем приходится зарабатывать под прикрытием таких вот занятий! Она бы ей… И Анюта мысленно запнулась. А что — она? Сказала бы — не смей? Ну-у… Поначалу конечно бы стала отговаривать. А потом?
Анюта вспомнила пустой холодильник, кредиты, нависшую угрозу хозяйки выгнать их, если не внесут задолженность по аренде, последнюю пачку чая и несчастные любимые печенюшки Алины, сделанные из остатков продуктов в попытке доказать себе, что черная полоса — это пустяки и вообще она скоро закончится и появятся деньги…
В груди потяжелело. Муки совести — это такая зараза, что только дай ей слабину — сожрет изнутри и еще и добавки попросит, напоминая все давно забытые нелепые размолвки. Наверняка Алина переживала не меньше ее и может даже считала себя виноватой в их нищете, ведь после того случайного убийства именно из-за нее Анюта бросила все — работу, квартиру и уехала вместе с подругой в чертову даль чтобы помочь ей спастись и защитить в случае чего. Но… тот досадный случай… Совесть злорадно напоминало давно и вынужденно забытое. Это же Нюта привела неудачного клиента, это же она уговорила Алину попробовать помочь, это же она сама виновата, что Алина вынуждена была начинать все сначала под другим ником и это начинание завело их в нищету. Как ни крути, но во всем виновата она сама, Анюта, изначально. На глазах выступили слезы. И вот теперь Алина расплачивается за ошибки подруги своим… своим…
Анюта сжала кулаки и зубы. И постаралась запихать чертову совесть поглубже. Каждый сам творит свою жизнь! Никто не заставлял Алину брать на себя миссию спасения их от голода и долгов такими… такими крайними методами! И не советуясь!
В голове опять застучали болезненные пульсации. Совесть не желала исчезать. А если бы спросила совета подруги? Что посоветовать пришлось бы? Согласилась бы она, Нюта, разбогатеть за счет подружки вот таким вот образом? Да ни за что! Был уже у Анюты такой вот опыт. Неудачный и обидный! Конечно, она и подруге категорически запретила бы продавать свое тело. Уж столько времени выживали, справились бы и дальше. Тем более, что ждать-то, оказывается, оставалось немного совсем. Всего лишь один день отделял их от получения письма, от обретения Анютой родного отца и высокого положения в обществе, а там и деньги пришли бы легко, приятно и без унижений. Может даже и миллионы. Разве она бросила бы свою единственную подругу? Никогда! Ну-у, точнее так она думала раньше. А вот Алина… Какого же черта она украла письмо⁈
Всхлипнув, Анюта выдохнула и по щекам потекли слезы размазывая яркий дешевый макияж, а совесть съежилась и исчезла от взрыва внутреннего негодования. Какой тут к черту макияж и образ леди, не об этом надо беспокоиться! Единственная подруга мало того, что обманула, мало того, что, кинув ей подачку в жалких два миллиона, выбросила ее из жизни, сбежав с любовником в элитный поселок, так она украла единственный шанс, на личное счастье Нюты — письмо отца!
Как батяню-то теперь искать? Старый дом заброшен, а папахен теперь может обитать где угодно, и не обязательно в окрестностях столицы, империя-то большая. А если он еще и фамилию как-то изменил, по-лордски чтоб звучала, то шансов у нее, Анюты, найти отца — ноль. Без письма. А его бывшая подруга украла. Ну почему же она оказалась такой гадиной? А⁈
Анюта опять всхлипнула, сердито вытерла слезы и, посмотрев на ало-черные разводы на ладонях, полезла в сумочку за салфетками. Винить себя за то, что письмо толком не дочитала, адрес и фамилию не разглядела, даже и в голову не пришло. Ведь письмо — это самый настоящий документ, буковки на бумаге, а не дурацкая эсмс-ка, что может исчезнуть так же внезапно, как и появится. Письмо — это неуничтожимый аргумент, с которым она могла бы пойти в Канцелярию и отца своего найти, и лордство, опять же свое, подтвердить. И без Алины жить дальше спокойно. С чего ей было торопиться все изучать? Хотела же по-человечески, порадоваться, пережить этот момент, а потом уже и все остальное неспеша прочесть. Может у нее мозги слегка и переклинило, от неожиданности, может и повела себя излишне высокомерно, ну так с кем не бывает, от таких-то новостей? Это же не повод для предательства⁈
Анюта протерла лицо и, задумчиво созерцая разноцветные разводы на влажной салфетке, попыталась вспомнить хоть что-то еще из того письма. Может хоть краешком глаза зацепила? Но все, что она помнила, это было несколько строк.
Анюта, доченька дорогая, родная моя, я стал ЛОРДОМ… А потом все расплывалось в памяти. Только еще строчка всплывала… приезжай ко мне ДОМОЙ поскорее…
И все. Больше ничего из письма Анюта не помнила. А вот чувство высокомерия, внезапное отвращение к их скромному домику, который иначе как убогим теперь не воспринимался и внезапную ярость на подругу, которая, плебейка этакая, осмелилась плохо на отца сказать… Что она сказала-то? Анюта швырнула комочек смятой салфетки в кусты и ожесточенно потерла виски непрерывно болевшей головы. В памяти — пустота. Не совсем, конечно, чувство высокомерия, ярость, удар, загоревшаяся ладонь, — вот это еще хорошо помнилось. Все остальное — как в тумане и, что самое паршивое, даже воспоминания, что сейчас еще были живы, становились все более смутными и медленно растворялись в небытие. Как будто все во сне происходило, а не наяву.
Может она действительно немного сошла с ума? От радости? Может шок от внезапного осознания себя высокородной скоро вообще сотрет все из памяти? Ну уж не-ет. Анюта решительно встала и, отряхивая попу, опять заглянула в окно. Не такая она идиотка, чтобы забыть самое важное событие в жизни.
В комнате бывшая подружечка и тот самый умопомрачительный парень сидели рядышком на диване и о чем-то разговаривали. Уже перепихнулись что-ли? Анюта зло усмехнулась. Если все так быстро произошло, то Линка оказалась еще хуже, чем можно было предположить и мужик, вполне возможно, прямо сейчас от нее откажется и прогонит прочь, а деньги, конечно же! отберет! А так ей и надо! Нечего было письмо мое воровать, а то ишь…
Письмо. В висках стучали молоточки, да что там, молоточки, прямо кузнечные кувалды! Голова кружилась, к горлу подкатила тошнота, в животе что-то болезненно задергалось. Так плохо Анюте еще не было. Откинувшись назад, она сползла по стене и уселась прямо на траву.
Письмо… письмо… Отец… Лорд…
Строчки непонятного текста ползли перед глазами, блекли и растворялись.
Неужели вот прямо сейчас у меня мозги откажут? Нет-нет!!
Трясущимися руками Анюта нащупала упавшую рядом сумочку, достала из нее пачку салфеток и помаду. Коммуникатору она не доверяла, любую электронную хреновину можно распотрошить и поменять там все что угодно. А вот надписи рукой на бумаге… Корявыми буквами она вывела на салфетке — «Мой отец — ЛОРД». На второй — «Мое имя Анюта Евгеньевна». Этого должно было хватить. Уронив помаду, Анюта выбросила остальные салфетки из прозрачного кейса и положила в него надписанные. По крайне мере прочитают и отнесутся с уважением те, кто вдруг найдут ее.
Перед глазами становилось все темнее. О, черт! Главное-то забыла! Всхлипнув, Анюта нашарила в траве помаду, подняла еще одну салфетку и накарябала «Письмо. Алина. От…» Помада опять выпала из ослабевших пальцев и, сколько Анюта нее шарила в траве, найти ее не смогла. Ладно, главное написано, не уронить бы саму салфетку. Запихала последнее послание в сумочку на автомате, уже ничего не видя — перед глазами стояла темнота, по лицу текли слезы. Очень обидно. Очень. Неужели в мозгу сосуды полопались? Неужели она в овощ превращается? Овощ-миллионерша. И леди. Ага. Анюта приготовилась потерять сознание и облокотилась о холодную каменную стену.
Может так даже и лучше будет. Найдут леди в саду у ляди. Хорошо бы, чтоб умные попались, почитали, разобрались и потребовали у Алины письмо, благо вот она, рядышком в доме сидит. Ну а там уже все должно сложиться — и отца-Лорда найдут, и ее Анюта, со всяческим уважением подлечат. И станет она леди без собственных усилий и суеты.
Ох, что голова-то болит так? Не разбить бы ее при падении. Анюта откинулась на стенку еще больше чтобы гарантированно не упасть, а просто сползти на землю, когда сознание померкнет. Ну, ладно, пусть уже все произойдёт.
Анюта замерла и даже дыхание затаила в ожидании небытия, после которого она должна очнуться знатной и благополучной в объятиях отца-Лорда. Ну ладно, пусть не обнимает, а просто рядом сидит… Да пусть уж как хочет…
Но сознание почему-то не терялось. Наоборот, боль в голове начала затихать, тошнота пропала, рези в желудке затихли и исчезли. Перед глазами посветлело.
Анюта раздраженно выдохнула. Вот почему с ней все через одно место случается? Упала бы без чувств, нашел бы ее какой-нибудь лорд, пусть даже и Линкин хахаль, и сделал бы всю работу за нее. Но не-ет, упрямый мозг не собирался терять контроль и отключаться.
Анюта выпрямилась и поморщилась. Даже в обморок упасть не получилось! Что же не везет-то так? Провела грязной рукой по лицу, потерла лоб и с трудом сообразила, что делать дальше. Письмо! Конечно! Письмо надо отобрать у Линки и отца найти, потому что он… потому что он… ах, да! Лорд! Папахен — Лорд! И она, Анюта, леди теперь! Вот! Вспомнилось! И пусть даже не надеются, что она забудет этот факт! А если и забудет, есть же записи! Салфетки! Подрагивающими руками Анюта нашарила лежащую рядом сумочку, прижала к груди и с кряхтением начала вставать. Своего счастья он теперь ни за что не упустит! И не забудет!
Надо только письмо найти и адрес бати прочитать. Уж она и всем покажет! А своей подружечке — особенно!
Мрачно хмыкнув, Анюта с трудом выпрямилась и, придерживаясь за стену, пошла к входной двери домика прямо по газону. Покачиваясь, забралась на ступеньку и решительно стукнула кулаком в дверь. Может ее и не ждут, но ей плевать. Пусть письмо возвращает!
Спи, Алина, спи! Мы идем в царство твоих снов и все будет хорошо. Ты со мной. Я с тобой. Вместе мы пройдем весь путь и вернемся домой…
Как же хорошо было бы поверить!
Если бы эта ложь опять не затянула к мрачной чужой могиле!
Алина вздрогнула всем телом и проснулась. В груди бился горячий тяжелый комок. И — нет, это было не сердце. Такое впечатление, ее страж, ранее появлявшийся только крайне редко в осознанных снах, вдруг пришел в реальность и поселился в ее теле, чуть ниже горла и теперь контролировал каждый ее вдох.
А может сон все еще продолжается? Ведь на губах хранится ощущение бархатного прикосновения чужих губ, а в теле переливаются томные волны. И, если бы не усталость, наверное, от внезапной простуды, в этом сне стоило бы еще немного задержаться. Все таки поцелуй был приятным, а отсутствующая личная жизнь давно уже нуждалась в некоторой компенсации, пусть и всего лишь во сне. Но усталость беспокоила — Алина чувствовала себя выжатым лимоном. А еще этот страж? Если она так четко его ощущает — не означает ли это необходимости немедленно проснуться?
Алина поднесла к лицу руки, растерла и лицо и открыла глаза. Ощущения не изменились. Слабость, нега, медленно тающий привкус поцелуя и горячая тяжесть в груди. Нет… НА груди! Только сейчас дошло, что маячившая перед глазами возвышенность, покрытая черными волнистыми волосами, была не прихотливо трансформировавшимся во сне образом одеяла, а…
О-о черт! Хотелось бы верить… Очень-очень хотелось бы верить, что ей все приснилось. Что это не… голова ее работодателя! Что этот поцелуй был только сном!
Но тешить себя фантазиями и выдумывать оправдания было поздно. Привыкнув четко все осознавать и фиксировать ощущения, Алина не могла позволить себе заблуждаться. Она действительно целовалась с Иргеном-Люреном. С НЕРОМ! Может и он первый ее поцеловал, но один черт — этого же нельзя было допускать! Кто она, а кто — НЕРЫ! Жутко непрофессионально! Не дай бог еще Жозефина Витальевна узнает! С нее станется просто уничтожить Алину за этот инцидент!
А этот… Ирген… Вот какого черта он еще и заснул прямо у нее на груди? Что это вообще было за внезапная страсть, закончившаяся идиотским сном?
Силы понемногу возвращались, слабость отступила. Алина приподняла голову и изумленно выдохнула, разглядев в какой позе лежал Ирген у нее на груди. Такой же невозможной, как и поцелуй! Оказывается, она лежала на диване, а не в кровати, а чертов работодатель лежал… почти на полу. Только его голова и сопела, мирно умостившись в ложбинке между грудей!
Он что — идиот? Поцеловал — и заснул? В такой нелепой позе⁈ Эта семейка — сумасшедшая, однозначно. Что Жозефина с ее дурацким капризом, из-за которого у меня ничерта не получается, что ее ненормальный племянник. То корзинки со жратвой и букетами, то не узнает, то целует… Психи! Но… Миллиардеры. Нет-не-ет, Алина не будет отказываться от этой работы. Надо просто выполнить ее побыстрее и свалить! Море, солнце, шезлонг в тени пальм, коктейль в руке и никаких кошмаров! Жаль Нюты не будет, но Нюта сама ее оттолкнула и придется теперь…
Ирген-Люрен всхрапнул. Это неожиданно взбесило. Придурок какой-то! А может он под кайфом? Ну как можно начать целовать девушку и внезапно заснуть? Но ведь он — Нер. Нерам можно все. Выдохнув свое раздражение, Алина аккуратно выползла из-под головы Нера и, стараясь не сильно шевелить, положила под нее подушечку. Уложить мужчину целиком не диван — сил не хватит. Перекладывать на пол? Ну это вообще как-то невежливо будет. М-да-а. Алина села на диване и расстроенно посмотрела на шелковистые черные завитки на макушке этого невероятно притягательного парня.
Этого Нера! Не забывай, Алина, он — Нер! А ты — всего лишь наемный работник. — Строго сказал внутренний голос. Очень вовремя напомнил. Рука уже тянулась прикоснуться к волосам и немного погладить, просто ощутить прикосновение этого блестящего шелка, пропустить между пальцами, вдохнуть еле уловимый аромат солнца и пряностей, какой интересный парфюм, погладить по щеке и прикоснуться губами…
Алина вздрогнула и спрятала руки за спину. Ну как же так можно лишаться разума⁈ Ничего ж то себе! Нер! А ведь он даже и не смотрит ей в глаза! Никакой он не гипнотизер! Это она, Алина, слишком одичала, давно ни с кем не общалась — вот и результат — на любого мужчину смотрит с вожделением. А этот Люрен-Ирген — он такой… такой невероятный! Алина отодвинулась подальше от искушения. Голова кружилась, в теле была противная слабость, а в груди все еще ворочался горячий комок. Фантом ее стража сновидений? С этими Нерами станется и галлюцинациями начать страдать. Сон — это сон! Пусть и ОСознанный, но всего лишь сон! Не надо смешивать с реальностью! Сейчас фантом сна развеется, и она почувствует себя нормально! Ну… почти. Слабость не желала отступать.
Как странно. Вроде и самочувствие неплохое, простуда исчезла, но руки дрожали, в голове плавал туман, а тело покрылось противной испариной. Алина потерла лоб. Раньше думалось, что поцелуи… хм… пусть и такие странные, должны придавать сил, что-ли, вдохновения какого-то. Но тут странная реакция получалась, наоборот упадок сил и полное изнеможение. Может это совесть так среагировалаа? На непозволительный поцелуй?
Вздохнув, Алина грустно посмотрела на продолжающего сопеть Иргена-Люрена. А с ним-то что делать? Будить было откровенно страшно. Вдруг он был под кайфом и, проснувшись, обвинит ее в своем… своей странной позе? Хорошо бы, если бы он не вспоминал этот поцелуй! Может тихонечко уйти на кухню? А он пусть сам как-нибудь просыпается и разбирается с собой? Пожалуй, так и надо сделать. Придерживаясь за подлокотник, Алина начала осторожно вставать, стараясь не шуметь. Получалось не то, чтобы бесшумно, но почти…
Голова Иргена-Люрена скатилась с подушки, он закашлялся и, завозившись, сполз с дивана на пол. Алина затаила дыхание. Нельзя настолько глубоко спать⁈ Может с ним что-то не то? А вдруг наркота эта странная не даст ему проснуться до утра? Дурацкая ситуация! А ей еще работать сегодня! Ну через пару часов. Нера надо как-то выпроводить! Не сможет она нормально уйти в Осознаный сон, когда в гостинной вот это… вот он…
Тело Иргена-Люрена содрогнулось, он хрипло откашлялся, повернулся на бок и, упираясь руками в пол сел.
Алина закусила губу. Глаза Иргена-Люрена оставались закрытыми, по вискам бежали струйки пота. Ну точно наркоман!
Мужчина открыл глаза и растерянно посмотрел на Алину. Она облегченно выдохнула. Очнулся-таки!
— Ты рехнулась? — Ирген-Люрен обшарил глазами комнату. — Какого черта ты творишь, ненормальная⁈
Алина охренела и потеряла дар речи.
— Ты вообще понимаешь на кого ты подняла руку⁉ — Люрен, а называть его Иргеном уже не хотелось, слишком он стал непохожим на вчерашнего Иргена, оперся на диван и встал пошатываясь. — За покушение на Неров закапывают! — Зло бросил он. — Даже таких милашек! — И он криво улыбнулся.
И тут Алину прорвало.
— Я-я⁈ Да ты вкрай обурел! Мало того, что преследуешь меня и навязываешься, так еще и… и…
— И — что? — Люрен оскалился и засверкал синими глазами.
Как прожекторами в душу смотрит. Не говори про поцелуй!
— … И наркоман! Ворвался в мой дом и отключился!
— Отключился, говоришь? — Люрен задумчиво потер затылок и внезапно спокойно сел на диван. — Отключился? — Прожекторы потухли. Теперь его взгляд стал почти нормальным и даже, почти, человеческим.
— А ну-ка сядь! — Люрен похлопал по дивану рядом собой.
Алина опять присела на свой краешек дивана и отвернулась. Кажется, он ничего не помнит. Ну хорошо! Мне же легче. Выпроводить бы его, без сложностей всяких. Работу-то никто не отменял!
— Ты… Как тебя вообще зовут? — Ошарашил очередным вопросом.
Приехали. Даже имени не помнит. Еще бы и про то, что нанял меня забыл бы… Грызанув губу, Алина уставилась на этого нарика и позволила себе целую секунду помечтать. Но… Нет. Просто убежать вместе с деньгами не получится. Работает-то она с Жозефиной, а не с этим неадекватом. И УниКи они свои считают хорошо. Если она попытается просто исчезнуть — ей не жить!
— Алина. — Пробормотала. — Странно, что ты и это забыл.
— Алина? — Произнес, как будто на вкус попробовал. Облизнул свои невероятно притягательные губы и ошеломил. — Алина, ты же никому об этом не расскажешь?