Ожерелье Зоны

Глава 13. Куда ведут туннели?

- Ты совсем того? - прошептал Гриф. - Если они голодные, возьми и часть из них скорми другим. Ты же их лопаешь.

- Я больных и старых забираю. И им там хорошо, - она скосила глаза себе на живот. Там мышиный рай, - сказала ласково и, не поднимая головы, исподлобья взглянула на сталкера. От этого взгляда у Грифа на затылке зашевелились волосы. Секунду-другую он цепенел, а потом, когда осознал, кто им крутит, на него нахлынула ярость. Он сжал кулаки до хруста в косточках, поджал губы и ждал слова, чтобы влепить с размаха в эту поганую дыру с извивающимся языком. «Рожа ей не нравится, сейчас такую же нарисую», - со злобой думал сталкер и ждал слова, любого, того последнего, которое спустит курок. Но Авигайль молчала. Подняла голову, смотрела на него немигающим изучающим взглядом. Под этим взглядом Гриф ощутил себя подопытным, словно был собачкой Павлова, а она показывала то косточки, то фигушки и следила за его слюноотделением, вернее, злобовыделением.

Волна постепенно отхлынула. Гриф понимал, что ЧД многое знает полезного и ему только надо подобрать к ней ключ. Пока у него ничего не получилось, но теперь стало понятно, с какой стороны копать. Сталкер четко представил, как развернет ЧД лицом к двери, как войдет в мышиную комнату и начнет давить альбиносов. Смачно, одного за другим. А когда дура взмолится, задаст вопросы.

Гриф решительно шагнул к Авигайль, развернул кресло, не менее решительно подошел к двери, взялся за дверную ручку.

- Аппаратная прямо по коридору, направо, - заговорила женщина новым голосом. Голосом здравомыслящего человека, - вторая дверь слева. Набери четыре, двадцать пять, пятьдесят семь. Выключатель «второй ход».

И снова Гриф был застигнут врасплох. Показалось, что все это время ЧД притворялась, разыгрывала роль умалишенной и вот только теперь проявилась. Она предугадала его действия, сумасшедшая вряд ли бы до этого додумалась. Снова Гриф ощутил себя подопытным, исподволь управляемым чьим-то проницательным разумом. Снова увидел гогочущие рожи за стенами. «Плевать. Надо срочно вытаскивать Яву». Сталкер надавил на дверную рукоятку, распахнул дверь и через мышиную комнату устремился к выходу. Грызуны бросились от него врассыпную. Гриф выбежал, хлопнул дверью и устремился по коридору налево.

Дверь в комнату с Авигайль осталась открытой. Женщина некоторое время смотрела на нее, затем перевела взгляд на мышей. Они суетились поблизости, садились на задние лапки, поворачивались к ней и нюхали воздух. Усики на мохнатых мордочках подрагивали тонкими антеннами. Красные немигающие глазки были устремлены на нее.

Женщина дернулась в кресле, пытаясь высвободиться. Осознав тщетность попытки, уперлась ступнями в пол и попробовала себя подкатить к двери. Мыши сначала поодиночке, а потом и группками стали перебегать в ее комнату. Авигайль забормотала утробным глухим голосом. Когда поняла, что это не останавливает «деток», то ощерилась и зашипела. Лишь несколько альбиносов отреагировали на этот звук. Они остановились и завертелись в нерешительности.

Лицо Авигайль судорожно дернулось, она замолчала и пододвинула себя вместе с креслом еще на полметра. До двери оставалось сантиметров сорок, когда переднее колесико во что-то уперлось. Женщина наклонилась, насколько это было возможным, попыталась разглядеть помеху. Она сдвинула ноги к краю для лучшего обзора, но широкое сиденье загораживало обзор. Авигайль уже хотела откатиться назад, чтобы увидеть преграду и при возможности отпихнуть ногой или объехать, когда на ее голую ступню забралась мышь.

Страх зажегся и рос в глазах женщины по мере того, как она вспоминала смерти обреченных. Напоминанием чему была гора костей и лапа в петле. Она стряхнула пушистый комочек с ноги и рывком попыталась перекатить кресло через жгут проводки, который длинным хвостом тянулся от узла, стягивающего ее запястья. Колесо снова застопорилось, кресло накренилось, задние «лепестки» зависли над полом.

Мышей все больше проникало в комнату, они ползали по сковороде и доедали останки соплеменника, копошились в бумагах на столе, лазали по коробкам. Особенно много их собралось возле термоса с бурыми подтеками. Мыши нюхали воздух, миниатюрные мордочки вздрагивали все сильнее. Они вертелись и пытались вскарабкаться по гладким металлическим стенкам. В какой-то момент одна укусила соседку, и они сцепились в яростном клубке, кусая и царапая друг друга.

Обезумевшими от страха глазами (да, теперь они уже не были равнодушными, стеклянными или отстраненными) Авигайль смотрела на копошащиеся, снующие пушистые тельца. Раньше ей приходилось наблюдать, как эти маленькие бестии очищают кости от плоти.

Неожиданно над щиколоткой женщина ощутила укол. Она метнула бешеный взгляд к ноге, ощерилась и зашипела на копошащуюся массу. В ужасе она рванулась, напрягая ноги и сгибая тело. Колесо уперлось в жгут, кресло накренилось и повалилось вперед. В отчаянной попытке дотянуться до дверной ручки, Авигайль вытянула шею и открыла рот. Зубы стукнули о металл. Рукоятка опустилась, выскользнула из-под челюсти, чиркнула по кончику носа и встала на место. Женщина с размаха ударилась лбом в дверь, распахивая ее шире. На бледной коже образовалось рассечение, из которого выступила кровь. Авигайль валилась, набирая ускорение и обмирая. В последний момент она попыталась отвернуть лицо от стремительно надвигающегося бетонного пола. Повернулась влево и крепко приложилась виском. Картинка сотряслась, в глазах потемнело, а в следующее мгновение она потеряла сознание.

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Гриф пробежал по коридору до конца, свернул направо, замедлил бег, перешел на быстрый шаг. «Вторая дверь слева», - звучал в голове голос ЧД. Конечно, стоило бы заглянуть и в первую, но это потом. Главное, подать напряжение на линию. «Четыре, двадцать пять, пятьдесят семь», - раз за разом повторял Гриф. Он шагнул к нужной двери. Над рукояткой выступал квадрат кодового замка. Круглые металлические кнопки с затертыми цифрами располагались в два ряда, ниже - квадратная клавиша с изображением ключа.

- Так, - выдохнул Гриф, поднял руку с оттопыренным указательным пальцем. Палец мелко подрагивал, - четыре, два, пять, - прошептал он, надавливая до упора и фиксируя на секунду каждую кнопку, - пять, семь.

Послышался тихий щелчок. Сердце подпрыгнуло и заколотилось где-то под горлом.

Сталкер надавил на дверную рукоятку. Мгновения, пока г-образный рычаг опускался, он не верил, что дверь откроется. «Дурак, - говорил он себе, - купился, как пацан. Она вылезла и сейчас запирается в комнате». Желание все бросить и бежать назад было настолько велико, что рука остановилась. Он ждал от Чокнутой Дуры, от этого чокнутого места подвоха, обмана, миража, чего угодно, только не оправдания ожиданий. Все, что с ним происходило в подземной лаборатории, казалось ненастоящим. Временами рациональное мышление и четкое восприятие действительности соскальзывали в топкую жижу иррациональности, и он вяз. В мыслях творилось необъяснимое. Словно филигранно обточенный кристалл, установленный в его голове, по непонятной причине сотрясался и изображения, приходящие через глаза, преломлялись на перекошенных гранях и дальше транслировались в мозг уже искаженные и размытые.

«Даже если дверь и откроется, за ней будет стена». Гриф прямо видел кирпичную кладку из красного кирпича с неаккуратными цементными швами.

Дверь открылась, и за ней не было никакой преграды. В темноте у противоположной стены, куда клином дотягивался свет из коридора, сталкер увидел станцию с множеством мигающих разноцветных огоньков. По большей части преобладали красного цвета. Слышался ровный далекий гул какой-то установки.

Гриф зашел в помещение, пошарил рукой по шершавой стене. Нащупал выключатель. Под потолком загудели стабилизаторы, замерцали люминесцентные лампы. Крайняя загорелась ярким дневным светом, три другие продолжили мерцать перебегающим из конца в конец бледно-голубым сиянием, словно в стеклянных трубках метались души издохших изделий.

Сталкер осмотрелся. Справа на стеллажах в четыре яруса, в пять рядов стояли пирамиды из аппаратуры, от которой к стене тянулись, а там подхватывались крепежами и увлекались в технические каналы толстые жгуты проводки.

Гриф приблизился к щиткам-распределителям, пробежал взглядом по мигающим красным, зеленым светодиодам. На белых табличках читались надписи, выведенные черным маркером печатными буквами. «У вояк всегда так. Для тупарей-сверхсрочников делают», - вспомнил Гриф старую мысль.

- Второй ход. Так, - шептал он, сам того не замечая. - Где же этот чертов второй ход? Наврала, дура. Точно, наколола, - нервничал Гриф, судорожно пробегая взглядом по надписям, - вернусь... Вот он, родимый, - Гриф протянул руку и перещелкнул рычаг автомата в положение «вкл». Красный светодиод погас, рядом зажегся зеленый. Сталкер замер, затаил дыхание, прислушался. Он хотел услышать гул мощного вентилятора. Но ничего, кроме гула от установки за стеной, расслышать не мог.

Раздался грохот. Нет, выстрел. Далекий, глухой выстрел. Такой звук, словно тапкой треснули по полу. «Какого черта? Ява стреляет? До него добрался туман? - старался в клубке ринувшихся в голову мыслей разобраться Гриф. - Если бы Ява отстреливался, то пустил бы очередью. Хотя туману это по фигу, Ява все равно бы палил без остановки».

- Блин, - вдруг очевидная догадка осенила сталкера, - это он мне знак дает. Корягу всем в трещину, - выдохнул с облегчением Гриф и радостно усмехнулся, - чтоб вам пусто было, знак мне, Ява, дает, что живой, что свет к нему пришел, все сдохните, - шептал он, не имея в виду кого-то конкретно, а всех сразу, возможно, тех, кто подглядывал в розетки.

Он вышел в коридор, скинул с плеча автоматическую винтовку, щелкнул предохранителем, передернул затвор и нажал на спусковой крючок. В замкнутом пространстве выстрел прозвучал неимоверно громко. Ударная волна отразилась от стен и с размаха съездила по барабанным перепонкам. Гриф поморщился: «Етишкин кот, как громко». Постепенно от грохота остался только звон в ушах. «Что теперь? Как выбираться? Как быть с туманом? Где брать жратву, воду?» - вопросы толпились в «приемной», и их все прибывало.

В нерешительности, абсолютно не понимая, с чего начать, сталкер прошел по коридору и остановился возле двери, из-за которой гул слышался особенно громко. Кодовый замок был разворочен. Искромсанный металл над дверной рукояткой торчал острыми краями. «Кто-то не вспомнил циферку», - Гриф надавил на рукоятку.

Дверь открылась. На него из темноты вывалился густой ритмичный гул и ватой набился в уши. Сталкер включил свет. Под потолком вспыхнули все те же однотипные светильники с люминесцентными лампами.

Комната оказалась узкой, вытянутой, размещалась параллельно коридору. По всей ее длине пролегали две метрового диаметра трубы, обвитые кабелями в бронированной обмотке. Кабели тянулись к массивным железным шкафам с множеством индикаторов, тумблеров, шкал с дрожащими стрелками, вентиляционными щелями, рукоятками, надписями. Широкими шлицами трубы стыковались с полусферическими установками из толстого металла, которые были утыканы множеством трубочек, болтиков, коробочек, приборчиков… Все было сделано основательно, надежно, казалось, с большим запасом прочности.

Гриф пошел вдоль ближней к нему трубы. Под ногой послышался чавкающий звук. Сталкер опустил глаза. Он стоял на листе толщиной в два-три миллиметра, буро-серого цвета, который лежал зачем-то на полу или, может, упал. Гриф прошел по нему и остановился напротив «глазка» в корпусе сферы. Смотровое отверстие размером с пятирублевую монету пестрило и переливалось. Сталкер приблизил глаз. Электрические разряды один за другим били по матово-белой пористой, как пемза, поверхности. В центре полусферы, удерживаемый каким-то полем, неторопливо вращался, переливался и искрил ослепительно яркий шар.

Нечто подобное Гриф имел возможность наблюдать на «Союзе». Установка снимала заряды с «электры» и преобразовывала в обычный переменный ток. Со слов исследователя - седого дедка, аномального источника электроэнергии хватало надолго.

Сталкер подошел к параллельной установке. Ядро «электры», с теннисный мяч, было почти неподвижным, темным и изредка выдавало хилые молнии. Не найдя более ничего интересного, он погасил свет и вышел в коридор.

Сделав для выживания Явы необходимое, Гриф уже не чувствовал чадящего огня времени и мог себе позволить любопытствовать. Он закрыл дверь, посмотрел налево. Коридор тянулся метров пятнадцать, затем уходил направо. Гриф сделал шаг в том направлении, но остановился, сначала решил все же допросить ЧД. Подопытным он себя уже не чувствовал, не чувствовал потусторонних взглядов и не слышал сдавленных смешков. Чувствовал одно: жуткий информативный голод. Быстрым шагом сталкер направился в комнату Авигайль.

Проходя мимо двери, проигнорированной впопыхах, он остановился. Дверь не имела никаких визуальных намеков на замок, и Грифу ничего не оставалось, как надавить на дверную ручку. Дверь открылась. Не включая света, сталкер понял, что ничего, кроме баллонов, за ней нет. Железные, выкрашенные в зелено-серый цвет, они лежали вдоль торцевой стены штабелем под самый потолок. Не желая больше тратить ни секунды, сталкер закрыл дверь и зашагал к намеченной цели.

Авигайль ждала его на полу в железном винтовом кресле, со связанными руками, объеденным лицом, без ушей, без глаз. Вокруг нее, на ней и в ней копошились пушистые зверьки. Многие мордочки были перепачканы в крови, а некоторые грызуны и целиком. Твердая ткань исследовательского комбинезона оказалась им не по зубам, и главный вход к потрохам они проделали через горловину. В районе груди, живота под грязной оранжевой тканью шевелились и перемещались бугорки.

Мышцы и сухожилия, удерживающие нижнюю челюсть, были съедены, отчего та съехала в сторону и отвисла. В первое мгновение, когда Гриф увидел шевеление между зубов, подумал: «Этот чертов язык еще жив? Она же мертва. Как?». Но присмотревшись, увидел, что между челюстями ЧД устроилась мышь, вся бурая от крови, и чем-то там была занята.

- Срань господня, - проговорил Гриф и ощутил, как что-то зашевелилось на его правом бедре. «Черт, они ползут уже по мне!». Интуитивно сталкер отвел руку, предполагая, чьи косточки сейчас треснут под ладонью. Он остановился в последний момент, когда до кармана остался буквально сантиметр. Непонятно каким образом, но он вспомнил о том, о чем совершенно не думал, тем не менее реакция сработала моментально и мышь-детектор осталась живой.

Все время она сидела в своем алюминиевом конверте смирно, как будто спала, а тут заерзала, засуетилась. По-видимому, запах крови, запах еды разбудил ее. «Я тебя покормлю, дорогуша, - мысленно пообещал Гриф, - но потом».

Он шагнул к бывшему научному сотруднику, вернее, к тому, что от него осталось. Мыши неохотно отбегали и держались от сталкера подальше, пристально наблюдая за ним с безопасного расстояния.

Гриф отвязал труп от кресла и за щиколотки отволок к горе костей. После чего вернулся в комнату и методично - где пинком, где грохотом берца по полу принялся выпроваживать прожорливых гостей. Сделать это было нетрудно. Мыши почему-то боялись его и охотно покидали помещение. «Бегут, как черти от ладана», - промелькнуло в голове у Грифа, и он хихикнул. Смешок в пустой комнате, рядом с трупом и горой костей, послышался нелепо. Гриф не ожидал от себя подобной выходки, получилось как-то само собой. Он ощутил неприятный озноб и постарался забыть скользкий момент, переключился на дела насущные.