Ожерелье Зоны

Глава 10. ЧД

Из задней перегородки на уровне груди выступали два длинных железных рычага с шаровыми сочленениями и рукоятками. Гриф догадался, что это приводы, передающие усилия на наружные манипуляторы. Он провел лучом по кабине и поразился отсутствию привычной для обывательского понимания приборной панели.

Он забрался внутрь, снял винтовку и после недолгих поисков (все пространство кабины несло полезную нагрузку) нашел, куда ее пристроить, - в угол справа от себя, рядом со шлейфом из железных трубок и каким-то массивным агрегатом, к которому они все тянулись. После чего попробовал устроиться на месте оператора.

Та самая пресловутая приборная панель все-таки обнаружилась, и находилась она на внутренней стороне поднятой двери люка. Пока Гриф поворачивался в тесной кабине, задел длинный рычаг, торчащий из пола под правой рукой, подобно рычагу переключения передач у автомобиля. Слева от места стояния оператора, а он должен был именно стоять, никакого намека на отстегивающееся или выезжающее сидение Гриф не обнаружил, располагались короткие рычажки с горизонтальной шкалой.

Заняв место «водителя», сталкер дотянулся до п-образной рукоятки и прикрыл дверь люка. Он намеренно не стал закрывать ее полностью, опасаясь, что не сможет при надобности открыть. В голове до сих пор жили истории из детства. Якобы один пацан в одиночку пошел на свалку и там забрался ради прикола в выброшенный холодильник марки «ЗИЛ». Этот холодильник имел особенность, закрывался не как современные, на вакуумные уплотнители или магниты, а на замок, открыть который возможно лишь снаружи. Через некоторое время нашли парня, только от него осталось… тут уж кто на что был горазд: и мумия, и кости, и скрюченные пальцы со сточенными фалангами до кости, и кровь, и мухи...

Пневматические компенсаторы удерживали дверь в десяти сантиметрах от рамы. Гриф светил на приборную панель и разглядывал ее. К немалому удивлению: «Что взять с военных?» - панель напоминала панель приборов бэтээра. Те же тумблеры, те же лампы-колпачки, те же кругляки-циферблаты со стрелками, рычажки с понятными значками, типа «свет» или «вентилятор», и те же надписи белыми буквами на черных алюминиевых пластинках с закругленными уголками. Гриф даже усмехнулся от такой поразительной простоты и универсальности армейской техники.

Кроме обилия функционала, эту панель от той отличали два экрана размером пятнадцать на пятнадцать сантиметров. Они располагались симметрично в левой и правой частях панели. Блики от фонаря играли на толстом защитном стекле. Гриф подумал: «Такое захочешь разбить, не…»

Он не успел додумать мысль, как снизу раздался вопль: «Гриф, шухер!!! Туман!!!».

Сердце подпрыгнуло и быстро заколотило по ребрам. Сдерживая мандраж, электрической лихорадкой разливающийся по телу, сталкер надавил на дверь. Как ни упирался, открывалась она с одинаковой плавностью, что и закрывалась. «Черт бы вас побрал! - думал в ярости Гриф. - Как же они будут экстренно эвакуироваться? Тут же водила не за хрен собачий задохнется или сгорит, пока дождется».

Луч сигнального фонаря метался по стенам. Алексей бежал к лестнице, ведущей в тоннель. Сталкер, наконец, приоткрыл дверь и собрался пролезть в щель между уплотнителем и рамой, когда увидел стремительно надвигающийся ...Это был не туман, а скорее дым. Он в несколько секунд, словно темно серый шифон, трепещущий на ветру, сплошным фронтом затянул пол мастерской. В одно мгновение Гриф оказался словно бы над потоком. Графитовые волны с серыми, черными нитями быстро струились вслед за Алексеем.

Прыгать уже не было смысла. Гриф опоздал. К тому же его заметили. Часть дымного потока всколыхнулась, еще какое-то время по инерции уносилась вперед, а затем ринулась к кабине.

Гриф едва успел закрыть, чтоб ей пусто было, «плавную» дверь. В следующее мгновение смотровое стекло задернула непрозрачная черно-серая занавесь. Сталкер несколько долгих секунд таращился на туман, который, возможно, из-за царившего в мастерской полумрака, из белесо-серого превратился в серо-графитовый, казался плотнее, объемнее. «Вот это он подрос, заматерел, тварина. Как с ним теперь…»

Гриф спохватился, нервно завертел головой, выискивая лихорадочным взглядом щели и отверстия. От напряжения и испуга внутри него все сжалось в тугой узел. Он ждал дымных струй из-под панели, из щелей в полу, из вентиляционных каналов… Тем не менее воздух в кабине оставался незамутненным. Сталкер немного расслабился. Он подался вперед, к двери, и вгляделся сквозь бронированное стекло в аморфное, непонятной природы существо. Он пытался рассмотреть в перетекающей, клубящейся газовой взвеси глаза, что-то наподобие рта, морды, чего-то, что давало бы отправную точку. Но ничего подобного не находил. В то же время Гриф ощущал на себе пристальный голодный взгляд. Возможно, этот взгляд был лишь в его воображении. Сталкер не мог представить, как можно не видеть свою жертву.

Гриф отодвинулся от стекла. Он подумал об Алексее и после краткого анализа одобрил его действия - только в тоннеле, под защитой герметичной двери, тот мог найти спасение. Обеспокоился другим, додумается ли Ява заблокировать дверь. Взвесил способности начинающего сталкера и пришел к выводу, что скорее да, чем нет.

«Мы живы, и это неплохо, - анализировал Гриф ситуацию. - Но то, что загнаны в разные углы, поганей некуда. Надо что-то придумать. Ява долго не протянет». Пока размышлял над проблемой, она рассосалась сама собой в прямом смысле слова. Смотровой люк просветлел весь и сразу, словно с него содрали пленку с изображением дыма. Гриф это заметил и моментально вынырнул из раздумий. Прилип лбом к стеклу, скосил глаза вниз. Он наблюдал, как туман сворачивается и утекает весь без остатка куда-то вправо, в ту сторону, с которой так стремительно возник.

Первоначально эту новость сталкер воспринял с облегчением, чуть ли не как победу, но потом понял: на самом деле ничего не изменилось. Как и прежде, он не может покинуть кабину под страхом быть съеденным, а точнее выпитым. Гриф не сомневался, что дымная гадина намеревается их обмануть. Он готов дать руку на отсечение, что она спряталась за ближайшим углом и только ждет, когда они повылезают из своих нор.

Осознав это, Гриф не на шутку испугался за парня. Он не был уверен, что менее опытный товарищ сможет разгадать этот маневр. Сталкер перевел беспокойный взгляд на вход в тоннель. Смотрел пристально несколько минут, но ничего не увидел, ни крадущейся фигуры, ни всплывающей над краем ограждения головы с вытаращенными, перепуганными глазами. «Ява, скорее всего, будет ждать моего сигнала. Точно. Он не дурак. Будет сидеть, как мышь и усераться от страха», - подытожил сталкер.

Время шло, ничего не происходило. Чтобы занять себя, Гриф стал рассматривать приборную панель и прочие тумблеры, рычажки и рычаги, разбросанные по кабине. Пару черных переключателей он обнаружил даже над головой. Особое внимание уделил рычагам, передающим движение и усилия на наружные манипуляторы.

Гриф взялся за прорезиненные рифленые рукоятки, ощутил, как они удобно, плотно легли в ладони. На их расширяющихся верхних частях обнаружились кнопки. На правой - сдвижной предохранитель, выкрашенный в красный цвет, под ним кнопка такого же цвета. Ассоциативно Гриф связал ее с применением вооружения. В голове промелькнули кадры из множества фильмов, где летчик-истребитель четким движением большого пальца откидывает предохранительный чехол, жмет на похожую кнопку, из-под крыла стартует ракета.

Хотя... Положение усугублялось тем, что, в отличие от множества прочих элементов управления, под красной кнопкой не находилось никакой надписи. Поддавшись первому порыву, Гриф было вознамерился понажимать на прочие, менее пестрые кнопки, пощелкать тумблерами, переключателями, но остановился. Все может пойти не так, как он себе это представляет. Несмотря на слой пыли на рычагах и панели, на длительное пребывание робота в «коме», все же оставался ничтожный шанс, что не все так однозначно.

Рычаги по обе стороны от него не вызвали подозрений. Их он испытал в полной мере. Приводы выдвигались и задвигались, сгибались и выпрямлялись, поворачивались, делали все, что мог изобразить сталкер руками. При этом он не испытал ни малейших затруднений. Рычаги словно бы подхватывали его движения. В сочленениях сгибались бесшумно, мягко. На самом деле Гриф ожидал от военной техники нечто другое, что-то похожее на БТР - жесткое, с усилием переключающееся, громоздкое, скрипучее, дребезжащее.

Мысленно сталкер отсалютовал оборонпрому и снова вернулся к приборной панели. «МАСЛО», «ВОДА», «ГЕНЕРАТОР», «ФАРА ИК», ФАРА ОС», «ЭУ», «ОПОРА ЛЕВ», «ОПОРА ПРАВ», «ПОЖАР», «ПУСК», «БАТАРЕЯ», «ОГУ», «ФИЛЬТР», «АНОМАЛИЯ», «ОСТАНОВКА»… Кое-что Гриф понимал, но в основном даже известные слова несли потаенный для него смысл, к примеру, «пуск» или «батарея». Пуск чего? Какая батарея?

Время шло, сталкер закончил ознакомительный осмотр кабины и снова вернулся к прерванным размышлениям - что предпринять в сложившейся ситуации. Перебрав скудные варианты, сам того не замечая, соскользнул в воспоминания.

Она подросла, вытянулась. Несколько фотографий Гриф нашел на ее страничке в «Одноклассниках». На всех фото Танюшка улыбалась и казалась счастливой. Грифу очень хотелось думать, что так оно и есть. Он долго смотрел на ее снимок в полный рост. Всматривался, искал разницу между левой и правой ногой, подспудно под тканью спортивных брюк видел лиловые послеоперационные швы, стягивающие и обезображивающие юную плоть. Подумал, может, потому она и носит брюки, чтобы их скрыть? В то же время поражался, какая она стройная и красивая.

Со сдержанной гордостью, осознавал, что в этом и его заслуга. А потом мысли вильнули в другую сторону, как это случалось в последнее время частенько. Перед внутренним взором, словно по безоблачному небосводу с ярким солнцем в зените, который он видел лишь в прошлой жизни, поползли серые, мрачные тучи с лицами тех, кого он отдал на заклание зоне ради ее счастья. Умиление от созерцания дочери растаяло, на душе стало скверно и гадостно. Он постарался разогнать темноту, которая в его мыслях всегда, словно тень, шла за Танюшкой. Он с поспешностью стер оба воспоминания, словно боялся, что одно запачкает другое.

Гриф снова вернулся к приборной панели. Зацепился за тумблер, перепрыгнул на пыльный круг со стрелкой, соскочил на черную кнопку. Попытался вернуться к ситуации, но думать, в принципе, было уже не о чем. Все, что мог, он уже передумал, оставалось только ждать. Мысли снова потянулись в воронку, закручиваемые невидимым смерчем навязчивости.

На одной из фотографий Танюшка стояла между Светланой и плюгавеньким мужичонкой. Его рука лежала на плече девочки. Все они улыбались, были загорелыми, одеты по-летнему, а за их спинами виднелись бескрайние водные просторы и пальмы. Из комментария становилось ясно, что Танюшка с семьей проводит каникулы на Кубе.

Вспоминая этот снимок, Гриф испытывал какую-то тянущую глубинную боль. В груди начинали разгораться, раздуваемые ветерком утраты и какой-то исковерканной несправедливости, тлеющие угли ревности и еще чего-то нехорошего. Он понимал, что они считают его погибшим. Он лично приложил все усилия, чтобы они так думали. Понимал, что прошло много времени. Понимал, что для Танюшки так будет лучше и Светлане легче воспитывать дочь. Понимал, что, судя по снимку, им с этим плюгавеньким хорошо. Лицо у него не злое. Ну и что с того, что он тощий, как дрищ, и лысый. Все это Гриф понимал, но, помимо воли, испытывал чувство, от которого избавиться было выше его сил. Он ощущал не предательство, но что-то близкое к этому.

«Я все, отломанный ломоть, - думал сталкер, - они там, я здесь. Я сам себя зарыл в могилу. Чего я ждал? Не надо мне к ним примазываться. Я мертвец, а им жизнь надо строить. Теперь мы с Явой вдвоем. У меня никого нет, у него никого, тут наша грядка, на зоне. И деньги… Не надо им высылать. А то заподозрят еще чего. Не надо болячки бередить и давать ложные надежды. Умер, значит умер. Потом, может, когда учиться пойдет, проявлюсь разок, оплачу и снова сгину. Если, конечно доживу, - Гриф мысленно усмехнулся. - Хотя, почему, доживу. Вот вернемся с Явой, в тот же день попрошу Гейгера открыть в банке специальный счет. Черт, не забыть бы. Память дырявой становится. Да, так и сделаю», - Гриф закивал своим мыслям.

«Папочка, папуля, как тебя люблю я», - в начавшей седеть, исполосованной шрамами, неаккуратно стриженной в местной парикмахерской голове сталкера зазвучал самый дорогой в мире голосок. Поневоле сталкер заулыбался. Сколько лет прошло, а он звенит, как тогда, - весенним ручейком, звонко так, хрустально…

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

В смотровой люк вплыла рожа. От неожиданности Гриф дернулся, схватился за автоматическую винтовку. Сердце пропустило удар, а затем забарабанило. Из темного вытянутого пятна с едва угадываемыми углублениями на месте глаз, буграми вместо носа и скул, из свисающих нитей волос стало проступать худое, изможденное, определяемое с трудом, но все же лицо. Вот пошевелились, блеснули в темноте глазные яблоки.

Пережив мгновенный приступ страха, сталкер быстро взял себя в руки. «Оно… эта тварь живая. Туман ее не сожрал. Значит, можно выбираться и вытаскивать Яву». Гриф наклонился и дернул рукоятку, отпирая замок. Он намеревался резко открыть люк и сбросить мутанта на пол, а потом добить, размозжив прикладом черепную коробку. Но плавная дверь нисколько не изменила своим принципам. Пока она открывалась, существо, похожее на человека, ловко цепляясь за выступающие детали, переместилось за спину робота.

Из-за железного плеча на Грифа смотрели широко раскрытые, дикие глаза. Сталкер хотел пристрелить мутанта, но передумал. Резкий, громкий звук мог приманить тварь куда опаснее этой.

Не выпуская из вида нечто, обладающее достаточным соображением, чтобы не нарваться на пулю, Гриф спустился по опоре на бетонный пол мастерской. Бесшумно ступая, постоянно озираясь, направился к лестнице в тоннель. Человекоподобный мутант оставался на месте и, не моргая, большими глазами следил за сталкером. Грифа это нервировало. В любой момент он ожидал нападения, жуткого вопля или еще какой выходки.

- Туда нэйзя, - донесся протяжный то ли шепот, то ли глухой утробный голос. Слова прозвучали так, как будто речевой аппарат говорящего был неприспособлен к воспроизведению человеческой речи либо поврежден.

Гриф резко обернулся, взглядом вцепился в существо, прячущееся за плечом машины. Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга. Сталкер был поражен, услышав в этом гиблом месте живой голос. Он судорожно перебирал в голове объяснения происходящему.

- Не стрэлай, - снова раздался протяжный тихий голос. Губы существа едва шевельнулись. Сомнений не оставалось, оно умеет разговаривать. «Может, это и не мутант вовсе, - подумал Гриф. - Вроде баба. Но как она здесь выжила? Ёшкин кот, зона все вывернет наизнанку. Похоронит отряд бойцов, а жить оставит какую-то козявку».

- Ты кто? - прошептал Гриф и поразился себе. Он не собирался разговаривать с этой… Он уже не знал с кем. Развернулся и снова шагнул к лестнице.

- Там тумаэн, - послышался мерзкий протяжный шепоток, от которого по спине пошел мороз. Гриф остановился и снова обернулся. Он пристально вглядывался в существо, пытался рассмотреть, но темнота многое скрывала.

- Идэ за мнэй, - протянуло нечто и ловко, с проворностью обезьяны стало спускаться. Облаченное во что-то балахонистое, босое, оно соскользнуло на пол и бесшумным, крадущимся шагом затрусило в противоположную сторону от тоннеля.

- Но туман ушел, - прошептал ей вслед Гриф.

- Их мнэго, - послышался протяжный вздох из темноты. Не дожидаясь сталкера, существо растаяло во мраке. Еще несколько секунд Гриф метался в сомнениях, затем поспешил следом.

После осмысленного диалога с созданием Божьим сталкер определился. Существо воспринималось им как женщина. «Она выжила. Это говорит о многом. А может, и не она одна. Стоит ее порасспросить подробнее. Ява заперся, и ему пока ничто не угрожает. Надо выяснить, что здесь произошло. Разузнать, что да как. И тот щелчок…» Гриф остановился, окруженный кромешной темнотой. Вспомнил о фонаре. Нащупал его в кармане, достал, вдавил кнопку на переключателе.