Сортировка-3. Офис

Глава 15 Масштаб

Поездка в Казань, вскрывшая неожиданную проблему и завершившаяся полной победой, закрепила статус Фролова как надежного члена команды и даже чуть-чуть авторитетного руководителя, хоть и низового уровня. Почему низового? Потому что не родственник акционера, не одноклассник, не одногруппник. А если ты не из одной песочницы с хозяевами, то никогда тебе не выбраться из статуса расходника. То есть работника, которого можно одним движением заменить на аналогичного. Или на родственника. А кто работать будет? Это вопрос третий, работяг много, начальники подкинут обязанностей и скажут речь про корпоративный дух и команду, ориентированную на результат.

Еще через неделю генеральный директор окончательно свинтил из Москвы, забрав на память карту железных дорог Советского Союза. Фролов даже присутствовал поблизости в тот момент, когда уже бывший босс барским голосом озвучивал своё пожелание. Казалось бы, что с его хотелок? А вот и нет, второе лицо в дирекции железнодорожного транспорта соседнего государства лучше иметь в друзьях. И вообще, кто знает, какие у них там отношения — у всех этих министров и директоров? Карта превратилась в «бревно» чуть не трёхметровой длины и была вручена водителю, чтоб он засунул её в багажник или салон автомобиля, везущего бывшего шефа на вокзал. Очень хотелось посмотреть, как это будет выглядеть, но Фролов пересилил себя. Пусть сами свои проблемы решают. У него новый проект грозит проблемами.

Новый проект, это да — смелый замысел, граничащий с безумием. Даже странно было, что он пришёл в голову кому-то другому, а не Петру. Фишка в чём: их фирма плотно села на алюминий, вернее на его перевозки. И в качестве готовой продукции, и в качестве сырья. А цепочка там такая, что не вышепчешь. Когда Фролов окунулся в подробности, то прямо осознал, насколько он мелко плавал все эти годы. Железнодорожником он был со стажем, этого не отнять. Но вот масштаб его знаний и кругозора, как оказалось, был копеешный. Вот сортировочная станция, вот Московская дорога…

В «Транзит Групп» он начал присматривать за процессами мирового масштаба, и это без преувеличений. Что такое производство алюминия? Прежде всего это электроэнергия, даже море энергии. Оттого-то в России практически все заводы по выплавке алюминия ставят рядом с крупнейшими электростанциями, причем теми, где вырабатывается самая дешёвая энергия. Саянский алюминиевый завод стоит рядом с Саяно-Шушенской ГЭС, Братский — рядом с Братской ГЭС, Красноярский — возле Енисейской. И так далее. Все эти заводы после развала Соза моментально включились в мировую технологическую цепочку покрупнее старого СЭВ. Вот и выходит, что алюминий, выплавляемый в самой центральной России — кто не понял, географический центр страны расположен в Сибири, едет с заводов в наши западные и восточные порты. Ленинград, еще не обращенный в Петербург, Вентспилс, Каунас, Ванино, Находка — вот станции перегрузки металла с колес на воду.

Если кому-то мало масштаба, то еще нюанс — отечественного сырья для всей этой мощи категорически не хватает. Так что везут его из Австралии и Африки. И в тех же портах его переваливают с судов на рельсы, а потом везут на заводы. Представили теперь картину? В самый центр Евразии с других континентов сначала морем, а потом по железной дороге едет глинозём, а потом превращенный в слитки как бы возвращается. Только уже не в Африку или Австралию, а в Америку, Японию, Китай. Тонна этого серебристого счастья стоит две тысячи долларов, так что в одном вагоне его на сто двадцать тысяч баксов. Соблазнительно? Еще как!

— Короче, кое-кто у нас подумал-подумал, и придумал концепцию комбинированного вагона. — Карасюк так важно вводил Фролова в курс, что сразу стало понятно, идея его. Или почти его.

— Как это, комбинированного? С чем?

Вариантов в голове Петра роилось много: от симбиоза с сейфом до установки сигнализации, мотора или пулемётных гнезд с амбразурами. То есть вариант бронепоезда тоже мелькнул.

— Смотри! — На стол лег эскиз чего-то слегка похожего сразу и на вагон бронепоезда, и хоппер для перевозки щебня. — Посередине у нас бункер для глинозема, внизу выгрузочные люка. А вот здесь над тележками, по бокам полки для слитков. И бронешторки с запорами. Заслонку отодвигаешь, поддон выдвигаешь — грузишь алюминий.

— Блин, какая-то жуткая жуть! Я таких вагонов сроду не видел!

— А то! Наша разработка. Вернее, мы захотели, бабла влили, конструктора нарисовали. Сейчас за деньги что угодно могут рассчитать и в металле исполнить.

— Это да, Владимир Иванович, сейчас могут. И в какой стадии проект? Прикинули уже цену одного вагона?

— Пётр, да тут хоть как считай, а цена груза по-всякому выше, чем цена вагона. Так что уж лучше так, чем в крытых вагонах возить.

Это да, с крытыми вагонами были проблемы. Часть вагонов имела всего одну сдвижную дверь и узкий проём, так что маневрировать вилочным погрузчиком было невероятно сложно, а значит и долго. У всех вагонов были деревянные полы. Доски со временем начинают гнить, так что случались истории с провалившимися карами. Не прямо до земли, но всё равно радости это не добавляло. И это если не вспоминать про начавшиеся ограбления поездов. Почти по классике, когда поезд останавливали, закоротив рельсовую цепь. Пока машинист выяснит, почему на светофоре красный огонь, уже налетели бандиты, уже сбили закрутку с двери, уже кидают в междупутье бесценные слитки. Причём бандиты такие, что ужас берет от одного вида: всех возрастов, всех полов, всех наций и народностей. Если уж чугун с вагонов скидывают, то «крылатый» металл сам бог велел воровать. Боги, они такие, среди них те еще мерзавцы попадаются.

Нарисованный на бумажке, лежащей перед Фроловым, вагон решал часть проблем, пусть и задорого.

— Владимир Иванович, вы понимаете, что кроме двух видов груза этот вагон ничего больше везти не сможет?

— А ним зачем что-то еще, когда есть алюминий? Нормальная же тема!

— Хорошо, а если слитки будут другого размера, что тогда?

— А пусть не будут. Сотрудничество намечается не на год, на века.

— Ну да, что там до следующего века осталось — шесть лет всего. Можно сказать, что проект на тысячелетия.

— Соображаешь. По твоим вопросам: завод обещал в пятьдесят тысяч долларов уложиться за вагон. Насчет стадии — скоро поедешь принимать первую партию.

— Погодите. А испытания, опытная эксплуатация? Чтобы утвердить новый вагон и дать на него код модели его пару лет погонять надо. Сначала по кольцу на Щербинке, потом в опытной эксплуатации.

— Экий ты занудный, Фролов. То быстро соображаешь, а то ахинею несешь всякую. Уже принят вагон.

— Без испытаний?

— Почему, без. С горки побросали, на стенде потрясли немножко. Погоди, у меня где-то записано, — Карасюк полез в свой талмуд-ежедневник. — Вот. По аналогии с вагонами схожего типа зачесть по результату ходовых испытаний вагона-минераловоза модели… Модель не важна, главное тут слово «зачесть».

И Фролову всё стало ясно, административный ресурс во всей своей красе. А он еще сомневался в рентабельности разработки нового подвижного состава. Вполне возможно, что стоимость научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ рассчитывалась по какой-нибудь забавной схеме. А то и в факультативном порядке. Студентов вряд ли бы привлекли, знает он этих студентов. А вот конструкторам создать свой кооператив и оформить через него проект, свёрстанный на рабочем месте в рабочее время — как по ватману чиркнуть. Особенно, если с самого верху кашлянут насчет режима благоприятствования молодым талантливым специалистам.

— Не испугаешься к заводчанам ехать? Там народ лихой, по своим понятиям живёт.

— Там, это где? Даже интересно, где научная мысль бьёт ключом.

— Нижний Тагил, однако.

— Понятно, знакомые места. Бывал уже там на приёмке. Заводчане там спокойные, как все производственники. А вот вокруг них да, там движуха веселая.

— Что, страшно?

— Да не, вроде нормально прошлый раз принимали. Не за своего, но с уважением.

— То есть, один слетать сможешь, всё нормально будет?

— С большой долей вероятности. Только мне право подписи нужно.

— Зачем? — Карасюка напрягла такая постановка вопроса.

— Не генеральная доверенность, узкая. Типа, на акты осмотра, передачи и сопутствующие документы. Одним пакетом всё принять не получится, я точно знаю. Тут накосячат, там фуфло попытаются всунуть. Так что буду принимать партиями с возвратом на устранение недоделок. А еще договор надо почитать.

По лицу шефа было видно, что он понимает правоту начальника техотдела, но и все карты раскрывать не хотелось. Прямо сейчас или чуть позже ему надо принимать решение — пускать Фролова на эту «кухню» или держать его на пороге. Но тогда и толку от него будет меньше.

— Ладно, подготовь макет доверенности. Только смотри, по минимуму. В смысле, лишку не вписывай.

— Понял. Право на отстрел конечностей партнеров по бизнесу вносить не буду.

— Во-во, а то раздухаришься как в Казани. С другой стороны, там нормально получилось. Короче, ты парень умный, я в тебя верю.

— И премию дадите?

— Фролов, не настолько. Зачем тебе пять рублей? Три рубля большие деньги. Вдруг ты его потеряешь? — И они дружно посмеялись начальственной шутке. Начальство шутит, а ты смейся. Не нами придумано.

— Понятно, не дадите. А я-то разогнался, думать начал масштабно, на государственном уровне! Умолкаю.

— Чего там у тебя? Мысль кака умная вскочила? Так имей в виду: все сгенерированные в рабочее время мысли и идеи принадлежат работодателю. Ишь ты, премию ему. Посмотрим на твоё поведение.

— Мысль, ага. Вот мы новые вагоны пригоним в порт, их там погрузят глиной — дело нехитрое, справятся. А потом что?

— Что потом? Потом выгрузят на заводе, загрузят слитками, погонят в порт. Что непонятного?

— Ровно два момента и непонятные, шеф. Как их будут грузить на завде и как выгружать в порту. Народ дикий, этих вагонов в глаза не видел. А их никто еще не видел акромя изготовителя. И документации нет по эксплуатации.

— Это да, правильно мыслишь. Надо инструкции по эксплуатации послать во все места.

— Точно! Я как покупаю холодильник, так первым делом за инструкцию хватаюсь. Вы тоже?

— Да понял, понял. Хочешь сказать, что добровольно никто читать не будет?

— Именно. Надо лететь инструктажи клиентам проводить. Инструкции, ясное дело, везти надо, но и голосом рассказывать да пальцем тыкать надо. А сначала нам самим научиться вагоном пользоваться. Где какой штурвал за что отвечает, какие запоры-стопоры снимать да как потом закручивать.

— Согласен. Умеешь ты, Фролов, на ровном месте проблему разглядеть. Пиши докладную на имя командира части.

— Так я уже вам доложил.

— Успокойся, шучу. Но письмо на заводы и в порты составляй. И про вагоны, и про обучение. Ведь на самом деле могут нам вагоны поломать, а потом скажут, что такие прислали.

Таким вот нехитрым образом Пётр собственными руками, вернее, своим языком превратил спокойную непыльную работу в офисе в череду десантных операций по принуждению клиентов к партнерству на основе составленных технических документов. Там кувалдой не бей, тут сначала раскрепи, потом выдвигай, а не наоборот. Сложные устройства требуют продуманных действий. А самое сложное при этом — убедить хозяев заводов и портов, что такой способ перевозки дорогостоящей продукции выгоден не только покупателю, но и им самим. Очень непросто убедить лошадь, что хомут создан исключительно для её удобства. Даже, если это так и есть.

Вот тут Пётр и проникся масштабами страны, необъятностью железных дорог, обилием климатических зон и часовых поясов. Чтоб пообщаться с начальником участка погрузки в порту Ванино, приходилось ставить будильник на три часа ночи, вставать по звонку, умываться, разминать речевой аппарат. Короче, окончательно просыпаться, чтоб провести нормальные переговоры, изобилующие техническими и организационными деталями. Тому дядьке что, у него десять часов утра, он бодр и свеж, если не с похмелья. А тут включился, оттарабанил своё, записал чужое — снова отбивайся и спи до утра. Но лучше так, чем работать в смену. А еще хорошо, что в съемной квартире стоит телефон, иначе бы пришлось спать в офисе. А куда деваться, если семь часов разница с Дальним Востоком. Фролов знал, что он дальний, но чтобы настолько, осознал на своей шкуре только сейчас. А ведь еще и лететь туда придётся, когда первые вагоны придут в порт под выгрузку.

Даже непонятно, правильно ли он сделал, что озвучил свои хотелки по организации эксплуатации новых вагонов. Да всё правильно, если думать с точки зрения фирмы. Меньше будет поломок, значит меньше простоев и расходов на ремонт, опять простои подвижного состава сократятся. Но это взгляд с телеги хозяев, а ему лично что выгодно? Может, как раз большое число ремонтов, его явная незаменимость на этой должности, необходимость расширения штата отдела — вдруг именно такой расклад был бы полезен для семьи? Потому как на первом месте интересы своих, а акционеры и так не обеднеют. Если разобраться, Фролов вышел на новый уровень профессиональной деятельности. Именно здесь, в Москве его подход к работе может заметно повлиять на всю компанию. В системе МПС он был совсем маленьким винтиком, что бы тогда не думал о себе. На заводе Пётр на что-то влиял, но совсем незначительно, буквально на уровне одного цеха. А здесь, здесь он мог как просадить финансовые показатели фирмы своими решениями, так и спасти её от падения в технические и организационные ловушки, поставленные простой некомпетентностью руководства и коллег, а то и умыслом конкурентов и партнеров. Партнеры — это те еще животные, любой из них вроде как член твоей команды, если с одной стороны глядеть. А с другой — тоже соперник, мечтающий отрезать кусок побольше от вашего общего пирога прибыли.

А еще в руки недавно попалась одна занятная книжица. То ли детектив, то ли приключенческая повесть про похождения одного махинатора. Эдакий Чичиков нашего времени на страницах книги ловко делал деньги на разных мутных схемах, без явного мошенничества и прочего криминала. Самое забавное, что некоторые схемы показались Фролову рабочими. Иногда хотелось воскликнуть: «Так вот как это работает!» Мало того, из этой книжки он узнал, что его старая схема с подачей платформ одному клиенту за вознаграждение, провернутая им на Сортировке — это тоже классическая схема. А таких схем на поле дикого капитализма можно нарисовать сколько угодно. Один нюанс — за такое могут наказать. Не органы, не народный суд, а хозяева компании или кто-то со стороны. Особенно возрастает риск при масштабировании схем.

Вот такого ему точно было не надо. Оставить семью без кормильца не хотелось, ну и вообще, жить здорово. А жить здоровым и обеспеченным — еще лучше. Так что остаётся одно — искать баланс между здоровой бизнес-инициативой на собственное благо и жадностью проклятущей. Вполне же успешно получилось прокрутить вариант с возвратом средств за непоставленные боковые рамы в том депо. Денежки не обожгли руки, не легли тяжким бременем на совесть, и к переломам афера не привела. Так что так и надо впредь играть — по маленькой и против любителей. Большой куш пусть берут дурачки и профессионалы, Фролов будет лететь медленно и низко, успевая собирать нектар с этого поля.

Кто-то скажет, что он неблагодарная скотина, не ценящая своё начальство, щедро оплачивающее его труд. Но я не уверен, что такое в природе существует — которое оплачивает труд своих работников на самом деле щедро. Не в парадигме начальства, а прямо реально щедро, чтоб работяга это осознавал. Не, изредка бывает такое, особенно поначалу, когда новый сотрудник, приехавший из Задрищенска, ухитряется попасть в Фирму. Но спросите его через полгода, как у него обстоят дела с заработком. Представляете, что он ответит? То-то же. Человек — существо странное, он всегда хочет больше. И даже если дают больше, он жаждет прибавки. А потом еще. Так что идите в баню, у Фролова план! Насколько реализуемый — вот в чем вопрос. Потому как в книжках всегда у героя всё гладко, а в жизни всякие варианты случаются.