Однажды в Екатеринбурге

Глава 9

– И ты здесь!

– И ты здесь?

Эти слова мы с Алёнкой произнесли одновременно, после чего ожидаемо рассмеялись.

– Вы, что, знакомы? – спросил один из караульных.

– Да представляете, в одной гимназии учились! – поспешила ответить Алёна. – Давным-давно не виделись!

– За одной партой сидели, – подтвердила я. – Вообще не ожидала…

– Не то слово! Можно мы немного поболтаем?

– Чтоб недолго, – ответил охранник. – И возле меня.

Тут мы с Алёной не выдержали и обнялись. Хоть она и была предательницей, но радость от встречи здесь с человеком из прошлой жизни оказалась сильнее.

– Ты как сюда попала?

– Да, похоже, как и ты. Гналась за тобой и зашла следом в церковь. Смотрю, а ты в ризницу кинулась. Я подождала-подождала, когда тебя выгонят оттуда, но так и не дождалась. Ну, думаю, странно. Зайду. И зашла. Ну и вот.

– Я тебя здесь не видела раньше!

– И я тебя тоже.

– Разминулись, хотя были совсем рядом…

– Ладно, ты лучше мне вот что расскажи, – сказала Алёна. – Как ты в этом доме очутилась? Ты в нём что, работаешь?

– Ага. Я поварёнок. Как очутилась, расскажу как-нибудь в другой раз, это ужасно длинная и запутанная история… Ну, а ты-то что, теперь монашка?

– Не монашка, а послушница. В общем, скиталась, скиталась, бродила тут, голодала… А потом прибилась к монастырю. Пока я при нём. Там хоть крыша над головой есть и кормят более-менее.

– За грех предательства исповедовалась уже? – ехидно спросила я.

– Полина, перестань! Я же уже извинилась! И подробно объяснила тебе, как было дело. Я не собиралась никого предавать, я не знала, что ты там куришь!.. Лучше скажи: ты не знаешь, как попасть домой?

– Не знаю, – я вздохнула. – Я собиралась спросить у тебя то же самое.

– Ладно, девки, – сказал караульный. – Хорош вам трепаться! Послушница пущай идёт восвояси, а ты на кухню!

– Позвольте ещё две минуты! – взмолилась Алёна.

– Засекаю, – пробурчал красноармеец.

– Полин… Ты помнишь, о чём мы говорили на последнем уроке истории?.. – внезапно спросила моя современница.

– Помню. А что?

– Ты по-прежнему думаешь так же, как и тогда?

– Ну… наверно…

– Хорошо… Ну, ладно… Вот, возьми корзинку. Тут яйца, хлеб и сливки. А вот этот пирожок – он для тебя.

– Для меня? – я изумилась.

– Да. Как ты любишь, с вишнёвым вареньем. Я пекла его и думала о тебе. И вот Бог послал нам встречу.

– Ты серьёзно?

– Серьёзнее некуда. Это личный гостинец тебе. Съешь сама. Вон, в карман положи. Ну, давай!

– Объедаете Романовых? – спросил караульный и хмыкнул.

– Да они триста лет свой народ объедали! Пришла наша очередь! – парировала Алёнка. – Один пирожок для подруги. От них не убудет.

– И то верно, – ответил охранник. – Ну, всё. Расходитесь.

– Пока!

– Ну, даст Бог, еще свидимся!

С тех пор, как попала в 1918 год, я всегда была немного голодной. Поэтому от пирожка отказываться не стала и откладывать его до каких-нибудь лучших времен – тоже. Чтоб в одиночестве, как и велела Алёнка, насладиться вишнёвым вареньем, я пошла в свою спальню – вернее, в ту комнату, где стоял диван, служивший мне спальным местом, и которую я делала со служанкой Аннушкой Демидовой, некрасивой сорокалетней особой, имевшей должность с глупым названием «комнатная девушка».

Аннушки в комнате не было. Я села на диван и откусила от пирожка.

Вместо сладости во рту я ощутила что-то сухое и жёсткое.

Никакого варенья там не было.

В этом пирожке вообще не было начинки.

В нём была только записка.

Я развернула её и прочла:

«Государь император! Передаём вам это письмо через надёжного человека. Мы, сёстры из Ново-Тихвинской женской обители и помогающие им, но желающие остаться безвестными друзья России, ни за что не допустим глумления над вами, а, тем более, вашей гибели. Когда вас привезли в Екатеринбург, мы начали рыть подкоп к Ипатьевскому дому из дома Зотова. С Божьей помощью, он почти готов. Через день или два мы доберёмся до подвала вашего узилища. Повар Харитонов помогает нам, так что и вы можете на него полагаться. Заклинаем вас воспользоваться вырытым нами проходом, чтобы спасти вашу драгоценную особу и особы членов императорской семьи, а также уберечь Россию от Божьего гнева, каковой может быть на неё навлечён в случае совершения жидобольшевиками страшного греха цареубейства. Засим остаёмся, преданнейшие ваши подданные, А., Ф., Е., Д. и Д.»

Обалдеть! Сёстры роют подкоп! Нет, наверно, не сёстры, а всё-таки мужики, «помогающие им и желающие остаться безвестными»… Интересно, это подтянутые офицеры, которые держат лопаты руками в белых перчатках и сгребают землю, хрустя французской булкой? Или такие же работяги с заводов, как и те, что охраняют Дом Особого Назначения?

Впрочем, всё это неважно. Самое интересное, что Алёнка поручила раскусить этот пирожок именно мне. Вероятно, предполагалось, что он вместе со всей корзиной продуктов попадёт на кухню к Харитонову, а тот уж либо догадается разломить его сам, либо подаст к царскому столу… Но Алёна встретила меня и для верности дела решила, что будет лучше, если записка попадёт именно в мои руки, а я уже передам её Романову.

Как же лучше сделать? Если сунуться к Николаю с этой бумажкой средь бела дня, это вряд ли укроется от глаз караульных. Может, сунуть записку ему под подушку? А вдруг не найдёт? Или, допустим, найдёт, но не он? Лучше, наверное, всё-таки ночью, тихонько… Хотя врываться в чью-то спальню, будить человека посреди ночи как-то неудобно… Но ведь я уже делала это! А, ладно, не до вежливости, тут о выживании вопрос! Ворвусь и ладно. Или, впрочем… Может, лучше Харитонову?..

Короче, надо думать.

Я доела пирожок, засунула записку себе в карман и решила поскорей идти на кухню, пока повар не заругал меня за безделье.

Едва выйдя из своей спальни, я наткнулась на Юровского.

– Ни с места! – крикнул он, грубо схватив меня за руку. – Ты арестована!

– Что ещё за шутки? – буркнула я. – Яков Михайлович, пустите, вы же мне больно делаете!

– Никаких шуток, – с торжеством в голосе сказал комендант. – Я выполняю распоряжение Уралсовета.

– Меня приказали арестовать?!

– А как ты думала? Сидишь тут столько дней, народный хлеб ешь, пользы не приносишь… Наконец-то товарищ Белобородов понял, что тебя надо отсюда вычистить!

– Не надо меня вычищать!

– Надо, надо! Я давно им говорил: не из какого она не из будущего, просто была в сговоре с левыми эсерами, вот и рассказала, что они мятеж готовят!

– Ни в каком я не сговоре с ними! Я даже имён их не знаю ни одного!

– Ну да, ну да, конечно! Не сомневаюсь, что ты до сих пор и работаешь на эсеров. Вынюхиваешь тут, а потом в Комуч сообщаешь… или в Уфу… или чехословакам.

– Ничего я не вынюхиваю!

– А что же ты тут делаешь тогда? Ну! Говори! Просто пользуешься бесплатной квартирой и столом? Лопаешь пирожки из монастыря?

– Это был всего один! Если охранник рассказал вам, от него же вы должны были слышать и то, что девушка из монастыря случайно оказалась моей одноклассницей!

– Случайно! – Юровский ухмыльнулся. – Всё-то у тебя случайно происходит! Случайно обманула Уралсовет, случайно обещала выманить Романова, случайно не выполнила обещания… Случайно поселилась в роскошном доме с водопроводом, случайно поступила на работу в ЧК, случайно не приносит советской власти абсолютно никакой пользы…

Я решила вести себя нагло, авось проканает:

– Вы не имеете права судить, приношу я пользу или нет! Вы понятия не имеете о моей работе! И арестовывать меня вы тоже не имеете права! Отойдите!

Я дёрнулась. Юровский вытащил наган.

– Предпочитаешь, чтобы Белобородов узнал, что тебя пришлось ликвидировать при попытке бегства из-под ареста?

Я не нашлась, что ответить.

– Ну, так-то лучше, – сказал Юровский, заметив моё замешательство. – Давай, марш в караулку! Посидишь пока на первом этаже. Потом товарищи из ВЧК приедут, тебя в спецпомещение заберут.

– Слушайте, Яков Михайлович, не надо, а? – начала я, теперь уже просительно. – Ну чем я вам мешаю? Чем я вам не угодила? Вот хотите я вам расскажу, зачем я здесь? На самом деле я пытаюсь найти ход в своё время. Я попала сюда через дверку церкви, которая была на месте Ипатьевского дома, поэтому думаю, что обратная дверка…

– Какая ещё церковь на месте Ипатьевского дома?! – вскричал комендант. – Ты, что, рехнулась? Если врёшь, так ври правдоподобно! Марш со мной!

– Я огурцы не дочистила…

– Без тебя дочистят, не волнуйся! Лучше бы беспокоилась о том, как помочь советской власти, а не чёртову царскому повару! Ещё и удивляется, за что арестовали! Шевелись!

Он протащил меня несколько метров.

– Постойте!

– Шевелись же!

– Ну Яков Михайлович! Слушайте! Я… я кое-что достала…

– Что достала?

– Я перехватила важный для советской власти документ. Зря вы говорите, что я вам не помогаю. Я помогаю. Как раз вот хотела отдать… Не успела…

– Какой документ? Покажи!

Я дрожащей рукой извлекла из кармана письмо.

Юровский его выхватил. Прочёл. Спросил:

– Откуда это?

– Из пирожка.

– От монашек?

– От них.

– Ты не врёшь? Не сама написала?

– Не вру.

– Ладно… В любом случае, эту информацию надо проверить… В доме Зотова! Совсем у нас под боком! Чёрт возьми! Подкоп… Я должен срочно телефонировать в Уралсовет.

– Теперь вы меня не арестуете? – с надеждой спросила я.

– Арестую, конечно. А как же. Приказ есть приказ.