Одержимые 5

Глава 1

3-й рассвет.

Нас осталось шестеро. От обезвоживания Костя впал в полубред, и мы не смогли его больше мучать. Еще за несколько часов до этого, мы исключили из раздачи воды Пашу. В противном случае могли пострадать и остальные.

4-й рассвет.

Воды стало почти хватать. По крайней мере скорость нашего увядания почти остановилась. Кроме Паши, который уже приближался к состоянию Кости. Полина тоже чувствовала себя плохо, так как осталась единственной, кто отказывался есть.

— Так не пойдет! — я попросил остальных отойти к другому борту и остался с ней наедине. — Давай, ложечку за маму…

— Я не могу! — девушка смотрела на светлый горизонт, откуда вот-вот должно было показаться солнце.

— Поля, они ненастоящие. Это проекция. Настоящие уже у столба нас ждут, — я уже давно сидел сзади нее, обнимал обеими руками за впалый живот и без устали повторял одно и тоже. — Даже при нашей схеме еды будет не хватать. Она очень быстро портится, только то, что в резервуаре с соленой водой более-менее сохраняется, и то не долго. А если мы нарушим схему, мы умрем, и никто не вернется. Ты обещала, что справишься, а сама подставляешь всех.

— Давай я умру следующая! — чуть не крикнула девушка. — Вы уже научились есть это! Съедите и меня!

— Съедим, только не тебя, а твоего двойника, — не стал я спорить, а потом наклонился к самому ее уху. — А теперь слушай меня очень внимательно.

Девушка напряглась, и ее дыхание почти замерло.

— Ты рушишь изначальный план, и, если по окончании этого разговора не поешь, мы его изменим и попробуем отпоить Пашу. Но! Сразу по куче причин я хочу, чтобы мы его придерживались. Ты слушаешь?

— Да, — едва слышно ответила девушка.

— Во-первых, он запущен. Во-вторых, я уверен, что, оставшись последней, ты продержишься дольше, чем любой другой…

— Почему?

— Потому что ты не захочешь меня расстраивать…

На самом деле, единственное, зачем я это делал, было именно то, что процесс уже запущен и, далеко не факт, что теперь удастся спасти Пашу. И, разумеется, не хотел, чтобы, оставшись одна, Полина держалась до упора, и в будущем собирался ей об этом сказать. Но первый аргумент на нее не работал, и сейчас мне нужно было залезть максимально глубоко в ее душу.

— А еще, я хочу, чтобы ты ела потому, что в конце будет несколько дней, когда мы с тобой останемся наедине.

Она вздрогнула и медленно повернулась ко мне.

— Правда?

— Правда, — улыбнулся я и ничуть не соврал. Понятно, что это не было основной мотивацией, но Полина мне безусловно нравилась. Причем, чем дольше мы общались, тем больше. Из юной скромной досистемной девочки она за очень короткое время превратилась в целеустремленную девушку, причем старых добродетелей при этом не растеряла.

— Оставь здесь и отойди.

Я поцеловал ее, а потом встал.

— Понемногу, но надо съесть все.

— Хорошо!

5-й рассвет.

Полина преобразилась, а двойник Паши только что умер.

— Так! — я собрал оставшихся на короткое совещание. — Нас осталось пятеро. По воде теперь проблем особых не будет, четверо пьют сколько нужно, а сокращение доли Семена будет не критично. Теперь основная проблема в еде. Как мы все уже знаем, портится она очень быстро, поэтому отныне мы едим только до отвала и не даем пропасть ни кусочку. Ясно?

При этих словах я посмотрел на Полину.

— А чего я! Семен меньше съел вчера!

— Семену и не надо особо, — улыбнулся я, увидев ее горящие глаза. — Остальным тоже ясно?

Все закивали.

Вообще, первую самую сложную адаптацию мы прошли и правила игры приняли. Сильно помог Колян, взявший на себя самые тяжелые моменты, связанные с убийством, сохранением и готовкой.

Разговоров становилось все больше, и они стали не такими мрачными, и все чаще мы погружались в воспоминания.

7-й рассвет.

Голод снова подступал, но был еще терпимым. Семен держался, а чтобы дополнительно отвлечь его, мы всеми способами старались вовлечь его в беседу.

— Очень часто я думал, что он тиран, — в этот раз парень заговорил о своем погибшем во второй день прихода системы отце. — Обижался, плакал. Думал, он маму давит… Года два назад только начало что-то у меня в голове меняться, когда узнал, что его друзья по тем или иным причинам уходили из семей. А у нас все было четко. Уверен, ни отец матери не изменил бы никогда, ни она ему… Дома всегда все было. Если говорил, делал. Да, не хватало нам эмоций… Но разве в них дело? В старости же люди не испытывают того, что в юности, но живут, и за ручку ходят, и в парках обнимаются…

Он взял паузу и сделал маленький глоток предназначенной ему доли воды. А я в это время переглянулся с таким же офигевшим Коляном. Ничего себе размышления у этого обычно молчаливого двадцатилетнего пацана. Будто бы прожил пятьдесят лет и постиг дзен.

— А после его смерти, когда вы нас позвали, всю ночь с мамой про него говорили. И оказалось, что все ее подруги ей завидовали. Не все признавались, но это было заметно. Они своих тряпок презирали, а она уважала… Жаль, он умер. Он бы влился в команду.

9-й рассвет.

Семен умер.

В принципе теперь, когда первая паника прошла и пришел тяжелый опыт, мы могли протянуть еще сутки, но парню не хватало воды, и большой пользы от еще суток его мучений не было.

В этот раз еда не пропала.

13-й рассвет.

— Точно не хочешь, Владик? — Колян поигрывал ножом и с ухмылкой смотрел на друга.

— А ты поди уже слюной подавился, — отмахнулся Шизоид и посмотрел на меня. — Ужас, скажи этому дураку, что ради вас стараюсь.

— Молот, отстань от него.

— Эх… Может хотя бы ручку отрезать?

— Себе и отрежь, мясник.

— Молот, я серьезно! Отвали от него.

Колян заржал и бросил нож в ведро.

Теперь, когда воды нам хватало, и мы могли забивать ей желудки, голод переносился проще. Относительно, конечно. Мы ослабели и мало двигались, да и башка соображала значительно хуже.

Изначально мы планировали съесть Влада на тринадцатый день, Коляна на восемнадцатый, меня на двадцать третий. Но потом все-таки решили не рисковать здоровьем Полины и потерпеть чуток подольше.

Регулярно поднималась идея с частичным поглощением, но добровольцев не находилось.

Я, конечно, втыкал себе нож в глаз, но одно дело, когда нет выбора, и совсем другое, просто так позволить себя ковырять крохотным ножом. А как перерубить кость, вообще идей не было, не об колено же в конце концов.

13-й закат.

— Полина! Если ты сядешь мне на грудь и задерешь футболку, мне будет гораздо проще, — Колян лежал на спине и скалился.

— Слышь, ты там не передергивай, — возмутился я.

— Да ладно тебе, Ужас, я вам в прямом смысле часть себя отдаю! Помнишь, я рассказывал, мне когда операцию без наркоза делали, я выл, и только когда женщина-врач меня зайчиком назвала, меня отпустило. Вы же мне руки будете держать, так что трогать не буду.

— Ярослав, если ты не возражаешь, — Полина смущенно посмотрела на меня. — Я не против.

— Пусть тогда снимает, меня это тоже успокоит, — влез Шизоид.

— Э, мля, что за сборище, — засмеялся я. — Два извращенца, одна эксгибиционистка, а из меня куколда сделать хотите?

— Деревня! Куколд — это когда…

— Я знаю, что это! Короче, чуток только приподними, если разглядит — молодец. Ты готов?

— Как пионер, мля!

— Затягивай жгут!

Влад резким движением затянул связанные между собой рубашки наших товарищей и перетянул ногу Молота сантиметров на пятнадцать выше колена.

— Полина, садись!

Девушка села коленями на правую руку Коляна спиной к предполагаемой операции. Я на правую лицом к ней. Влад на ноги.

— Давно хотел это сделать! — оскалился Шизоид и с размаху вонзил нож в ногу другу.

Молот дернулся и заорал.

Час с небольшим спустя.

— Давайте уже быстрее жарьте!

Молот очнулся минут двадцать назад и держался на удивление прилично, видимо, голод перебивал, или болевой шок еще не отошел. Культю его правой ноги мы прижгли и обмотали лишней одеждой.

Бледная Полина сидела в стороне, а мы с Владом готовили ужин.

15-й рассвет.

— Может, хоть до заката подождем? — насупился Влад.

— Ты посмотри, как он мучается, — напирала Полина. — И так выиграли сутки, а у него от жары воспаление пошло. Мы легко до тридцатого дня дотянем.

Коляну реально было плохо, и вряд ли бы он протянул еще хотя бы сутки. Он был весь горячим, бредил, стонал и кричал.

— Полина права, — я спрятал нож за спину и подошел к другу.

17-й рассвет.

— А чего ты запретил Полине грудь показывать? Ты у моей Катьки видел, и не раз.

— Я же не виноват, что вы двери постоянно не закрывали.

— Ей так нравилось, экстрима добавляло.

— А-а-а! — я повернулся к Полине. — А ты чего-нибудь расскажешь?

— Потом, — она многозначительно посмотрела на Влада.

— Писец, никогда бы не подумал, что мне придется умереть, чтобы двум голубкам удалось поворковать, — засмеялся Шизоид. — Потерпите, три дня осталось.

20-й полдень.

Мы остались вдвоем. Еды хватало, и часть ее мы по-прежнему хранили в резервуаре с соленой водой.

А еще у нас теперь было много воды, и в течение дня по мере накопления нам даже удалось кое-как помыться. Я рассматривал стройное тело Полины, ее узкую талию, красиво переходящую в бедра, длинные ноги. Молодую грудь с торчащими сосками… Когда уже сядет это проклятое солнце!

20-й закат.

— Первый раз заметила, как тут красиво.

Мы сидели, обнявшись, и смотрели на закат. Все лишнее мы выкинули, а кровь тщательно отмыли.

— Очень, — согласился я, с трудом удержавшись от шутки про погибших двойников друзей.

Вообще в черном юморе за последние две недели мы все классно поднаторели. Полина долго не понимала этого, но когда я объяснил, что это нормальная защитная реакция организма, смирилась и даже несколько раз пробовала шутить сама.

— Я ждала этого пять лет, — снова заговорила она.

— Попасть со мной на плот?

— Остаться с тобой наедине.

— Ну тогда твоя очередь рассказывать анекдот.

— Замолчи!

И, видимо, чтобы я точно замолчал, она впилась в мои губы. А еще через несколько минут ее рука юркнула мне в штаны.

Тремя часами позже.

— Если ты сможешь еще раз, Даша не поверит!

Я лежал на дне плота, а Полина, закинув на меня ножку, гладила мою грудь.

— С учетом этих дней у меня полтора месяца не было секса (эльфийки не в счет)… И, может, как-то без Даши? По крайней мере, без таких подробностей? — я засмеялся и чмокнул ее в лоб.

— Да все равно выпытает.

— Ну тогда придется ее удивить.

— Вот это дело!

Она поцеловала меня в губы, потом в шею, и стала медленно спускаться ниже.

23-й закат.

— Все! Солнце село — пора!

Полина быстро скинула одежду, и подняла ладонями свою грудь.

— Чую, следующие полтора месяца секс мне не понадобится.

— Вот и хорошо! Будем качаться!

Я засмеялся и притянул девушку к себе.

25-й рассвет.

— Мне страшно, — прошептала Полина.

Мы в обнимку лежали и смотрели на быстро светлеющее небо.

— Ну, во-первых, мы еще тридцать шесть часов будем вместе. Во-вторых, я сам все сделаю. В-третьих, тебе не нужно заготавливать много еды. В-четвертых, тебе не нужно долго здесь сидеть, как только выскочит сообщение системы, можешь заканчивать. Будет немного больно. А потом р-р-раз — и ты на Офилии вместе со мной и остальными.

От голода шевелиться было лень, но я сделал усилие и, приподнявшись, поцеловал ее.

— Последние дни были просто великолепны, — она чуть отстранилась и погладила ладонью меня по щеке.

— Да, ничего.

— Дурак! — она стукнула меня кулачком по голой груди и засмеялась.

26-й закат.

— Полина, вставай, — я наклонился и поцеловал девушку.

— М-м-м, — она ответила на поцелуй, но тут же резко отстранилась. — Нет! Давай до утра!

— Пора, моя радость. Ночью еда не так портится. И не тяни. Если не поешь, может начаться бред, ты вывалишься за борт, и мы умрем все ввосьмером. Обещаешь сразу заняться делом? Ради меня и нас?

— Обещаю, — ее губы задрожали, а из глаз полились слезы.

— Я верю в тебя! А теперь отвернись.

Слезы катились по щекам Полины.

Сзади послышался хлюпающий звук, а потом стук упавшего тела.

Девушка встала, вытерла рукавом слезы и обернулась.

— Это не он… Это всего лишь двойник! — шептала она будто мантру. — Вон даже лица под кровью не видно.

Она сделала три глубоких вдоха, потом два шага и, присев, выдернула нож из глазницы.

— Прости, любимый! Это ради нас!

Девушка перевернула тело на спину и стала заготавливать еду.

Поздравляем! Вы прошли первое испытание ключевого мира! В награду вы получаете 10 очков характеристик, 1 очко особенностей и фрагмент карты.

Мда. Вообще не жирно за такие фокусы. Фрагмент карты разве что. Хотя… Это потому, что мы зажрались, так-то за три часа реального времени вполне не кисло.

— Это какой-то писец, — выдохнул Колян и, усевшись на землю, принялся гладить пострадавшую ногу. — Как я вообще на это подписался?!

— С голодухи крыша поехала! — заржал Влад. — Ты, кстати, вкусный был!

Я хотел ответить, но тут сзади на меня кто-то запрыгнул, обхватил руками и принялся целовать в шею.

— Если ты не Полина, то уходи, пока она не увидела!

Девушка звонко засмеялась и стала целовать шею с другой стороны.

— Полечка, как прошло?

Я сам хотел это спросить, но побоялся, и мне на помощь пришел Сергей.

— Первые десять дней тяжело, а дальше уже как-то пофиг стало, даже точно не помню, как умерла, с голоду или за борт упала.

— Сколько?! — я разжал руки, обхватившие мою шею, и повернулся к девушке лицом.

— Там считать надо… Вроде припоминаю системное сообщение, что после сорокового дня вместо трех очков стали пять давать.

— Какого дня? — севшим голосом прохрипел Влад.

— В общем, шестьдесят пять очков характеристик дали. Три способностей и одно укрепления тела.

Шестьдесят пять очков… Это десять за само задание, тридцать за следующие десять дней. Если дальше по пять… Получается сорок пять дней! Твою же мать! После моей смерти она просидела там еще девятнадцать дней!

— Что ты так смотришь? — испуганно спросила девушка. — Нам же надо качаться!

А я смотрел на нее, с трудом сдерживая слезы, и вспоминал свои слова: «ради меня ты продержишься дольше остальных».

Много чего лезло в голову, но я так ничего и не сказал, а просто шагнул вперед, обнял ее и поцеловал за все эти девятнадцать дней.

Мы вернулись домой и, предупредив Олегыча о своем приходе, не спеша пошли к штабу. А не спеша потому, что делились друг с другом впечатлениями о только что пройденном испытании. Конечно, больше всего всех ошеломили подвиги Молота и Полины.

— Это было самое трудное задание с точки зрения эмоций и психики, — подвел итог Сергей, когда мы уже подходили. — Но на самом деле запороть его было трудно.

— Ну почему, — возразил Молот. — Ведро бы я выронил за борт и кранты.

— Руками бы на черпали, — засмеялся Костя.

— А еще мы узнали друг друга лучше, — добавила Полина.

— Вы-то точно, — заржал Колян, за что получил от меня локтем в бок.

После того, как голод и смерти остались позади, настроение у всех стало отличным. Вот только лицо встречающего Олегыча быстро спустило нас с небес на землю.

— Случилось чего? — сходу спросил я.

— И вам привет. Даже не знаю с чего начать, — он кисло усмехнулся. — Давай с хорошего. База восстанавливается, потери после орков восполнимые. Торговля с другими активно идет, в том числе и с Ногинскими. Мише сделали операцию, удачно, приходит в себя. С гномами и гоблинами намечается прогресс, может и удастся кое-чего зацепить в посредничестве… На этом хорошее закончилось.

— Ну не томи, — подогнал я, когда он замолчал, очевидно выбирая, что вывалить первым.

— Помнишь, я тебе про странные вещи рассказывал на Таганской? Что там создали коммуну большую, а потом пропали все, а те, кто туда ходил после, не возвращались?

— Помню. Там же три станции. Таганская кольцевая, радиальная и Марксистская.

— Именно. Вот центр там и находится.

— Центр чего?

— Очень неприятной херни… В общем, не так давно оттуда по путям стала растекаться некая субстанция. Мы назвали ее — «жижа». Будто насос врубили и качают ее во все стороны. Все, что в нее попадает, мутирует и очень быстро растет в уровнях и размерах. Поступают очень тревожные сигналы от твоего знакомого из «Города» на Авиамоторной. Их там буквально зажали в ТЦ. Лезут полчища червяков, мокриц, жуков, в общем, всего, что жило в самом туннеле и в земле рядом с ним. Причем, когда первые полезли, они были размером с крысу. А меньше, чем через сутки, уже со среднюю собаку. С зеленой ветки мои знакомые передали, что там уже до Автозаводской дотекло.

— А в нашу?

— В нашу там большой перепад высот поначалу. Вообще не должно было дотечь, но магия же теперь повсюду, мать ее так… — Олегыч устало махнул рукой и продолжил. — Так что два часа назад до Пролетарской добралось. И дальше, боюсь, быстро пойдет.

— Как на людей влияет?

— Если у человека не хватает ментальной защиты и большая концентрация жижи, она берет его под контроль.

— Это какой мощности там генератор жижи этой, — заговорил Сергей, — что она за такое короткое время так сильно растеклась?

— Она не только с Таганской течет, — лицо Олегыча помрачнело еще больше. — Захваченные люди устанавливают на станциях какие-то организмы. Они быстро растут и тоже начинают эту жижу выделять.

— Мамочки, — пискнула Полина.

— А откуда ты так много узнал, если оттуда никто не возвращается? — спросил я, разглядывая окрестности метро Выхино.

Досюда от Таганской по прямой было не так уж и много станций. А в километрах даже с учетом изогнутости линии не сильно больше десяти. Край двенадцати.

— От Андрея. Он устанавливал такую штуку на Пролетарской.

— В смысле?! — я резко перевел взгляд на лидера «Ждановских».

— В прямом, — не отвел глаз Олегыч. — Его отряд был одним из тех, кого гоблины прокачали до двадцать пятого уровня. Плюс мы книгами их подняли, плюс шмотки. В общем, пошли они на глубокую разведку. На обратном пути попали на здоровенную кучу одержимых. Отбиваясь, залезли на станцию Пролетарская. Их загнали на платформу, а туда как раз жижа дотекла… У него единственного защита почти справилась…

— Почти?

— Ага. Как он написал, остальные семеро просто как зомби пошли в туннель в сторону Таганской. Он не понимал, почему, и пошел с ними, пытался вразумить, параллельно докладывая… Потом перестал писать. А через какое-то время снова вышел на связь и рассказал, что чувствовал зов и приказ. Что им поручили установить эту штуку для увеличения зоны контроля Матери.

— То есть он вышел из-под контроля?

— Частично. Писать и временами четко мыслить мог, но не подчиниться — нет.

— Он сейчас там?

— Неизвестно. Он какое-то время докладывал о том, что они делали, но когда эту штуку установили, связь снова оборвалась. Успел только сказать, что их задача со следующей такой штукой двигаться по рельсам дальше. То есть к Волгоградскому проспекту.

— Ну, это же отлично! — я выхватил копье и принялся корябать на асфальте схему. — Если они удаляются от Таганской, то их держит только жижа, и, может, та херня, которую они установили. Сейчас быстро рвем туда, сносим ее, выжигаем все к херам. По идее, с них контроль спадет.

— Тут еще один нюанс есть…

— Да мля… Какой?

— Был анонс кланового события. Оно начнется через, — Олегыч посмотрел на часы. — Два часа семь минут. Выбираются четверо добровольцев из ядра и двенадцать случайных участников из основного состава не старше тринадцатого уровня. То есть выбирают из самых слабых. Их закидывает на пятьсот километров от того места, где в тот момент будет глава клана, или, если он не на Земле, одного из его помощников. Задача — вернуться быстрее конкурентов. Приз — внеочередной уровень клана, три очка укрепления тела участникам и по пять статов всем… Вообще всем членам клана. То есть в нашем случае четыремстам двадцати четырем людям.

На несколько секунд все замолчали и оценивали невообразимый размер награды.

— А если вернутся не все?

— Клан проигрывает. И да. Победитель только один. И при отказе от участия стелы продовольствия и охранная система отключаются на неделю. И на это же время останавливается прокачка клана.

— А если выгнать всех и оставить только лучших?

— После анонса введен временный запрет на исключение, и чтобы участвовать, в клане должно состоять не меньше ста пятидесяти человек.

— Телепортация с помощью призрачного диверсанта? — Сергей посмотрел на меня.

— Не проканает, — помотал головой Олегыч. — Во время события на участников не действует магия перемещения из артефактов. А также магия и особенности на массовую телепортацию. Только личная.

Мне пришлось переодеться на интеллект, чтобы оперативно обработать и структурировать полученную информацию.

Охренеть… Отошли, называется, на шесть часов… Москву и моих людей захватывает какая-то жижа, и одновременно предлагают пробежать пятьсот километров с рэндомными нубами десятого уровня, среди которых могут быть (и наверняка будут) женщины старики и подростки.

Дилемма, мля.

Хотя… Совсем недавно я съел своих лучших друзей, а меня моя девушка. Неужели с такой ерундой не справлюсь?