Обряд на крови

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Если уж на то пошло, мотоциклы – не самый безопасный вид транспорта. Я хочу сказать, статистика страховых случаев показывает, что каждый у нас в стране хоть раз в жизни попадает в дорожно-транспортное происшествие, а большинство и не раз. Однако же, если вы сидите в старом дредноуте «Линкольн» и кто-то задевает его крылом, это может лишь напугать или огорчить вас, не более. Если вы в такой же ситуации сидите на мотоцикле, вам повезет, если вы выберетесь из этой передряги более или менее целым. Впрочем, чтобы убиться на мотоцикле, даже не нужно другой машины. Ведь не просто же ради красоты байкеры щеголяют этой своей кожей – она не дает дорожному покрытию ободрать вас до кости, если вы вдруг потеряете управление и размажетесь по асфальту.

И при всем этом ездить на мотоцикле – НАСЛАЖДЕНИЕ.

Я надел громоздкий ярко-красный шлем, подумав при этом, что ни разу еще не наряжался на маскарад шведской спичкой. На контрасте с моим угольно-черный шлем Мёрфи казался предметом, импортированным из двадцать пятого века. Я вздохнул – истерзанные останки моего достоинства получили очередную плюху по физиономии – и устроился в седле за спиной у Мёрфи. Я продиктовал ей пункт назначения, старый «Харлей» взрычал, и она вывела его от дома на улицу.

На мгновение мне показалось, что мотоцикл выпрыгнет из-под меня. Я с трудом удержался в седле.

– Дрезден! – раздраженно рявкнула Мёрфи. – Держись за мою талию!

– Чем именно? – крикнул я в ответ и помахал у нее перед глазами сначала забинтованной рукой, потом другой, с зажатым в ней посохом.

Вместо ответа Мёрфи отобрала у меня посох и сунула его в некое подобие сумки, расположенной так близко от правой руки водителя, что она могла служить только емкостью для ружья или бейсбольной биты. Посох торчал из нее, как пластмассовый флагшток на тележке для гольфа, зато у меня высвободилась одна рука. Ею я обхватил Мёрфи за талию, ощущая, как напрягаются мышцы на ее животе на поворотах. Когда мы выбрались из города на шоссе и набрали скорость, встречный ветер подхватил полы моей куртки, и мне пришлось покрепче цепляться за Мёрфи, чтобы не взлететь на них как на небольшом параплане.

Мы с ревом пронеслись по фальшивому Шервудскому лесу и затормозили у входа в Шато-Рейт. Я слегка замешкался с тем, чтобы убрать руку с талии Мёрфи, но она, похоже, даже не заметила. Мёрфи созерцала дом, розы и причудливых горгулий с видом скучающего бывалого копа, но я чувствовал, что в глубине души она так же подавлена этим зрелищем, как я, – и по тем же причинам. Огромный старый дом наглядно демонстрировал богатство и власть, которым наплевать на законы и общественное мнение. Как-то это не очень ободряло.

Я слез с седла, и она протянула мне мой посох. Царила тишина, нарушаемая только посвистом ветра в деревьях. У двери мерцал один неяркий огонек, другой такой же – у начала подъездной аллеи. Еще два-три светильника выхватывали из сумерек пятна на клумбах – и все.

– Ну, – спросила Мёрфи. – И каков наш план? Драться?

– Нет пока, – ответил я и изложил ей краткую версию последних событий. – Прикрывай меня со спины. Не начинай ничего, если только кто-нибудь из Рейтов не попытается физически прикоснуться к тебе. Если им это удастся, они могут воздействовать на тебя тем или иным образом.

Мёрфи поежилась.

– Не вопрос. Насколько это в моих силах, они до меня не дотронутся.

Послышался рык мотора, и белая спортивная тачка, вылетев из Шервудского леса, в мгновение ока одолела несколько сотен ярдов, чудом избежала столкновения с нашим «Харлеем» и, взвизгнув тормозами, застыла, развернувшись носом в направлении, противоположном тому, откуда приехала.

Мёрфи переглянулась со мной. На нее это явно произвело впечатление. Меня только раздражало.

Открылась левая дверца, и из машины выскользнула Пара в длинной, свободной красной юбке и белой хлопковой блузке, расшитой алыми розами. Она огляделась и направилась к нам – босиком, только на лодыжке ее блеснуло серебро. Когда она приблизилась, я услышал звон крошечных колокольчиков.

– Добрый вечер, чародей.

– Лара, – склонил я голову. – Славная юбочка. Прямо «Кармен».

Она одарила меня довольной улыбкой, потом внимательно посмотрела на Мёрфи.

– А это кто?

– Мёрфи, – представилась та. – Друг.

Лара улыбнулась ей. Медленно, лениво улыбнулась.

– У меня никогда не было много друзей.

Мёрфи сохранила на лице выражение скучающего копа, только добавила в голос немного равнодушного презрения.

– Я не говорила, что ваш друг. Я с Дрезденом.

– Стыд какой, – улыбнулась Лара.

– И еще я с полицией, – добавила Мёрфи.

Суккуб чуть сильнее прогнула спину и снова внимательно посмотрела на Мёрфи. Потом наклонила голову – вполне вежливо, едва ли не почтительно.

Отворилась вторая дверца белой машины, и из нее выбрался Преображенный Бык Бобби; судя по цвету лица и нетвердости походки, его изрядно укачало. Мгновение спустя за ним последовала Инари, заботливо подхватив его под руку, несмотря на то, что ее собственная сломанная рука до сих пор покоилась на перевязи.

Лара чуть повысила голос.

– Инари! Будь лапочкой, вынеси ее сюда, ладно? Бобби, дорогой, если бы вы помогли ей, я была бы вам очень признательна.

– Угу… да, – отозвался Бобби.

Лицо его сохраняло еще зеленоватый оттенок, но он взял себя в руки и следом за Инари пошел к двери.

– Сейчас спустим, – пообещала Инари.

Я подождал, пока они скрылись в доме.

– Какого черта они здесь делают? – спросил я у Лары.

Она пожала плечами:

– Они настаивали, а времени спорить не было.

Я нахмурился:

– В следующий раз, когда будете разыгрывать сексапильность, потратьте хотя бы часть времени на отработку «шел-бы-ты» в дополнение к «иди-ка-сюда», ладно?

– Я приму это к сведению, – кивнула она.

– Кого они должны вынести? – поинтересовался я.

Лара удивленно выгнула бровь.

– А вы не догадываетесь?

Я стиснул зубы.

– Нет. Совершенно.

– Тогда минуточку терпения, дорогуша, – мурлыкнула она и, покачивая бедрами и гривой темных волос, направилась к багажнику своей машины. Она подняла крышку и достала ножны со шпагой – настоящей, не одной из тех похожих на автомобильную антенну игрушек, которые ассоциируются с этим словом у большинства людей. Лара вытащила клинок из ножен – добрых три фута длиной, шириной в два моих пальца у основания, с острым как игла наконечником. Широкая стальная гарда украшалась алой розой из крошечных рубинов на серебряном основании. Лара вытянула из багажника алый шарф, повязала его на талии и, убрав шпагу обратно в ножны, сунула ее под него.

– Вот, – повернулась она обратно ко мне. – Все еще «Кармен».

– Скорее «Пираты из Пензанса», – отозвался я.

Она театральным жестом прижала руку с растопыренными пальцами к груди.

– Гилберт и Салливен. Я вам этого никогда не прощу.

– Как мне найти в себе силы продолжать? – спросил я и, покосившись на Мёрфи, закатил глаза. – Эй, раз уж зашел разговор о продол…

Инари ногой распахнула дверь дома и придержала ее так. Секунду спустя показался Бобби; он нес на руках какую-то старуху в белой ночной рубахе. При всем росте и физической силе Бобби они ему вряд ли пригодились, столь эфемерной казалась женщина, которую он нес. Ее седые волосы колыхались от слабейшего движения воздуха, ноги и руки безвольно болтались, и она была болезненно худа.

Парень подошел к нам, и я пригляделся получше. Это была не старуха. Гладкая, без морщин, хоть и бледная как смерть кожа, не загрубевшие руки и ноги… Вот волосы действительно совершенно поседели. Порыв вечернего ветра отвел их от лица, и я понял, что они поседели буквально за считанные часы.

Потому что я узнал эту девушку. Жюстина.

– Блин-тарарам, – пробормотал я. – А я думал, она умерла.

Лара подошла ко мне и тоже посмотрела на девушку. Лицо ее застыло.

– И должна была, – заметила она.

Я чуть не задохнулся от злости.

– Как вы можете говорить так?

– С учетом обстоятельств. Я ничего не имею против этой девушки, но если выбирать между ней и Томасом, я предпочла бы, чтобы умерла она. Просто так обстоят дела.

Я испепелил ее взглядом.

– Что?

Лара недоуменно повела плечом.

– Томас оторвался от нее в последнее возможное мгновение. Точнее говоря, даже чуть позже возможного. Я не знаю, как это ему удалось.

– И это вас тяготит? – сердито спросил я.

– Это был непростительный риск, – возразила она. – Просто глупо. Это его чудом не убило.

Я постарался, чтобы взгляд мой остался всего лишь неодобрительным, но не убийственно-злобным.

– Тут все дело в интенсивности, – пояснила Лара. – Это… это слияние. Запас жизненных сил у Томаса практически иссяк. И насильственное отрывание его от сосуда…

– От Жюстины, – поправил я ее.

Теперь уже Лара выказала некоторое неодобрение.

– Насильственное отрывание от Жюстины не могло не нанести ему тяжелой психической травмы, а ведь он и так был ослаблен донельзя. Собственно, в обычной ситуации прервать контакт не представляет особого труда. Чаще всего так и происходит. Однако он кормился этой девушкой на протяжении нескольких лет. Он мог высасывать из нее энергию простыми ласками. Но при таком Голоде… – Глаза у Лары чуть посветлели, и напрягшиеся соски рельефно обрисовались под блузкой. – Мысли в этом процессе не участвуют совершенно. Он практически ничего не контролирует. Им правит только Голод.

– Ужас какой, – шепотом произнесла Мёрфи. – Заставлять ее идти на такое…

Взгляд бледных Лариных глаз остановился на Мёрфи.

– О нет, мой милый офицер. Никто ее к этому не принуждал. Она сама с радостью предлагала себя. Когда жертвой кормятся столько раз, она перестает бояться смерти. Это ведь только приятно, когда тобой кормятся. Наоборот, им не терпится дать больше, как бы опасно это ни было.

Судя по голосу, Мёрфи сделалось дурно.

– Но, может, это она прервала контакт?

Лара скривила губы в снисходительной улыбке.

– Нет. Ко времени, когда мой брат окреп настолько, чтобы хоть что-то осознавать, она мало чем отличалась от самки во время гона.

Мёрфи сощурилась и посмотрела на Лару в упор:

– А вам самой ведь доставляет наслаждение говорить об этом. Гадость какая!

– Вы ни разу не разжигали в себе аппетит разговорами о еде, а, офицер Мёрфи? – парировала Лара.

Мёрфи насупилась, но промолчала.

– Так или иначе, – продолжала Лара, – то, что сделал Томас, – жестоко. Жюстина заботилась об этом настолько, насколько это возможно для жертвы, для пищи. Когда он оторвался от нее, так мало осталось от ее тела, от ее рассудка. Говоря прямо, она выжила. Но я не уверена, можно ли ее назвать по-настоящему живой.

– Я понял, – сказал я. – Они с Томасом составляли почти единое целое. Ну, связаны психическими узами. И вы считаете, Жюстина может помочь нам узнать, где он находится. Так?

Лара кивнула:

– Такое случается, когда мы связаны с кем-то слишком долго. Хотя меня удивляет то, что ты догадался об этом.

– Не догадался, – признался я. – Просто, когда Бьянка отобрала у него Жюстину, Томас знал, где та находится у Бьянки в доме. Только он не объяснял мне как.

– Если у нее осталось хоть немного рассудка, она смогла бы привести нас к моему брату. Я не думаю, чтобы он находился далеко отсюда. Отец редко выезжает за пределы контролируемой им территории поместья.

Бобби с девушкой на руках подошел к нам. Инари нырнула в дом и вернулась с инвалидным креслом. Она подкатила его к Жюстине, и Бобби усадил в него безвольное тело.

Я опустился перед креслом на колени. Жюстина полусидела-полулежала тряпичной куклой. Темные ввалившиеся глаза смотрели в пространство. На губах играла легкая улыбка. Кожа казалась почти прозрачной. Дыхание было частым, прерывистым, и вдруг я услышал, как она издала слабый, но все-таки слышный возглас.

– Черт, – выдохнул я. – Кажется, она приходит в себя.

– Тик-так, – напомнила мне Мёрфи.

Я кивнул и помахал рукой у Жюстины перед глазами. Никакой реакции.

– Жюстина? – негромко окликнул я ее. – Жюстина, это я, Гарри Дрезден. Вы меня слышите?

Слабая складочка появилась у нее на лбу, хотя выражение лица почти не изменилось. Что ж, и то лучше, чем ничего.

– Жюстина, – продолжал я. – Послушайте меня. Томас попал в беду. Вы меня слышите? Томас в беде, и нам нужно, чтобы вы нашли его.

Легкая дрожь пробежала по ее телу. Она моргнула, взгляд ее сделался чуть осмысленнее, и она сделала попытку оглядеться по сторонам.

– Томас, – повторил я. – Ну же, Жюстина! Мне нужно, чтобы вы со мной поговорили.

Она вдохнула глубже. Едва заметное довольное выражение исчезло с ее лица, сменившись огорчением.

– Томас, – прошептала она.

– Да, – подтвердил я. – Где он? Вы можете сказать мне, где он?

Взгляд ее снова сделался совершенно отсутствующим, а потом глаза и вовсе закрылись. Лицо ее застыло в почти медитативной сосредоточенности.

– Чувствую.

– Где? – Я с трудом сдерживал захлестывающую меня досаду. – Что вы чувствуете?

Она подняла руку и коснулась ею другого запястья, потом колена.

– Цепи. Холод.

Лара пригнулась к ней.

– Он далеко? – спросила она. Жюстина зябко поежилась.

– Нет.

– В каком направлении? – спросил я.

Она сделала рукой слабое, неопределенное движение, но снова нахмурилась.

– Мне кажется, ей просто не хватает сил показать, – сказал я Ларе.

Лара кивнула и повернулась к Инари.

– Поверни кресло по кругу, пожалуйста. Только медленно.

– Жюстина, – произнес я. – Можешь сказать нам, когда он окажется перед тобой?

Девушка открыла глаза. На мгновение наши взгляды встретились, и как же быстро, трусливо опустил я свой. Будьте добры, никаких заглядываний в душу. Для одного дня у меня в памяти и так в избытке хватало всяких страстей. Однако когда Инари повернула кресло, Жюстина вдруг подняла голову и выбросила руку вперед, в темноту. Движение вышло слабым, но по сравнению с остальными и оно впечатляло.

Секунду-другую Лара молча смотрела в темноту, потом повернулась к нам.

– Это Провал. Он в Провале.

– Что? – не поняла Мёрфи.

Лара нахмурилась:

– Старая пещера у северной границы имения. Это естественный колодец… никто не знает, как он глубок. Мы пользуемся им для того…

– Чтобы избавляться от разных вещей, – негромко договорил я. – Трупов, например.

– Да.

– Туда долго добираться?

– Служебный проезд ведет к домику садовника, – ответила она. – Нужно обогнуть главный дом и ехать на север. В дальнем конце газонов увидите белую изгородь, а в ней ворота…

– Не объясняйте. Поедете с нами, – сказал я.

Ответить Лара не успела, поскольку ночь вдруг наполнилась грохотом, и питчер – судя по силе удара, из высшей лиги, – засветил мне мячом аккурат между лопатками. Я рухнул ничком, ободрав щеку об асфальт. Секунду спустя я услышал, как охнула и грохнулась на землю в паре футов от меня Мёрфи.

Еще через секунду я сумел повернуть голову – как раз вовремя, чтобы увидеть одного из Кенов-Телохранителей, стоявшего на крыльце у входа. Он передернул цевье помпового дробовика и навел ствол на Лару. Суккуб стремительно и грациозно как лань отпрянула влево, и телохранитель повел стволом ей вслед. Однако прежде чем он снова взял на прицел Лару, ствол дробовика нашел Инари и замер. Девушка тоже застыла, широко раскрыв глаза.

– Осторожно! – выкрикнул Бобби. Он резко, с силой, которой валят с ног профессиональных футболистов, оттолкнул Инари в сторону, и тут грянул выстрел, а в воздухе распустилось зловещее красное облачко из кровавых брызг.

Кен-Телохранитель снова передернул цевье, перезарядив дробовик. Ближайшей целью оказалась Жюстина. Девушка продолжала сидеть лицом в направлении, где, по ее словам, находился Томас. Думаю, она даже не слышала выстрелов и, уж во всяком случае, не предпринимала попыток укрыться от них. Я понимал, что сейчас ее уже не спасти.

Я ошибался.

Мёрфи привстала в положение для стрельбы с колена. Стрелок повернулся к ней и выстрелил. Он поторопился: заряд картечи прошел мимо Мёрфи и ударил в белую спортивную тачку, изрешетив левую переднюю шину.

Мёрфи не спешила открывать ответную стрельбу. Она медленно, не спеша прицеливалась, пока Кен-Телохранитель перезаряжал ружье и снова наводил его на цель. Только когда выброшенная эжектором гильза ударилась о землю, пистолет Мёрфи коротко рявкнул.

Голова Кена-Телохранителя дернулась набок, словно кто-то задал ему совсем уже неожиданный вопрос.

Мёрфи выстрелила еще трижды. Вторая пуля проделала в скуле стрелка дырку в палец диаметром. Третья ударила в стену, расшвыряв кирпичные осколки, а четвертая угодила ему в грудь. Наверняка он носил бронежилет, но и силы удара хватило для того, чтобы опрокинуть его на спину. Дробовик вывалился из его рук, успев еще выстрелить куда-то в пространство, но он умер прежде, чем стихло эхо выстрела.

Еще секунду Мёрфи смотрела на стрелка ледяным взглядом, потом резко повернулась ко мне, сунула пистолет обратно в кобуру и полезла ко мне под куртку ощупывать меня.

– Я в порядке, – прохрипел я, задыхаясь. – В порядке. Куртка защитила.

– С каких это пор твоя куртка подбита кевларом? – удивилась Мёрфи.

– Никакого кевлара, – объяснил я. – Это все магия. Больно как черт-те что, но, кроме синяков, ничего.

Мёрфи с силой стиснула мое плечо.

– Слава Богу. Я думала, тебе крышка.

– Посмотри парня. Кажется, в него попали.

Она пошла к Бобби с Инари. Там уже стояла Лара. Секунду спустя к ним присоединился и я. Инари всхлипывала от боли. Бобби лежал неподвижно: сказывался шок. Кровь шла у него из плеча и руки. Однако парню чертовски повезло: его зацепило только частью заряда, и хотя шрамы от ранений наверняка останутся навсегда, ни одной мало-мальски серьезной артерии не задело. Жить будет. Мёрфи сбегала к мотоциклу за аптечкой первой помощи и перевязала его. После этого она переместилась к девушке.

– С ним все в порядке? – всхлипывала девушка. – Он такой смелый… С ним все в порядке?

– Выздоровеет, – заверила ее Мёрфи. – Где болит?

– Плечо, – ответила Инари. – Ой-ёй, больно!

Мёрфи с профессиональной бесцеремонностью разорвала ее футболку и осторожно ощупала плечо.

– Не пуля, – сообщила она. – Похоже, это она повредила, когда мальчик отшвырнул ее из-под картечи. – Мёрфи чуть пошевелила рукой, и Инари побелела и задохнулась от боли. – Черт. Ключица. Возможно, Гарри, еще плечо выбито. Она не может двигаться сама. Обоим нужна «скорая», и быстро. – Она покосилась на телохранителя и покачала головой. – И еще смертный случай в придачу. Погано это все, Дрезден. Этот огонь надо гасить, пока он не вырвался из-под контроля.

– Нам некогда ждать, пока копы во всем разберутся, – заявил я.

– А если мы не донесем о перестрелке – при огнестрельных-то ранениях, – полиция разберет нас всех по винтику.

– Это был несчастный случай, – сказала Лара. – Инари с мальчиком смотрели отцовскую коллекцию ружей. Она поскользнулась и упала. Дробовик выстрелил.

– А труп? – поинтересовалась Мёрфи.

– Какой труп? – пожала плечами Лара.

Мёрфи посмотрела на Лару, потом – вопросительно – на меня.

– Гарри?

– Эй, открыть правду – значит гарантированно упечь меня в тюрьму. В последний раз, когда я пытался состряпать более или менее внятное оправдание, я оказался бегущим с места преступления с орудием убийства в руках, заляпывая его своими отпечатками, прежде чем передал его человеку, который в тот момент был уверен, что убийца – я. Так что не смотрите на меня, ладно?

– Некогда спорить, – перебила нас Лара. – Если кто-нибудь из отцовских охранников увидел вас, он сообщил об этом остальным. То есть, возможно, они уже на подходе и вооружены посерьезнее этого. – Она пристально посмотрела на Мёрфи. – Офицер, дайте мне уладить это без шума. Это лишь защитит смертных полицейских, которые могут оказаться вовлеченными в это дело. И потом, преступление совершил только сам убитый, верно?

Мёрфи недовольно сощурилась.

– Я же вам услугу оказываю, – настаивала Лара. – Если все сегодня обернется удачно, это положительно отзовется для вас в будущем. Связываться с Рейтами – дело темное. Лучше оставить это в тени.

Мёрфи колебалась. Потом сжала губы и кивнула.

– Пошли, – бросила она, вставляя в пистолет свежую обойму. – Займемся делом, пока я не принялась раздумывать над всем этим.

– Сначала действовать, потом думать – моя специальность, – заявил я.

– Дорога, – напомнила Лара. – Белые ворота за домом. Я буду ждать вас у домика садовника.

– А почему не на мотоцикле? – спросил я. Мёрфи недовольно на меня покосилась.

– Я думал, так практичнее, – оправдывающимся тоном сказал я.

– Кому-то все равно нужно вызвать «скорую» и убрать тело, – произнесла Лара. – И в любом случае сама я доберусь туда быстрее. Догоню вас, как только смогу.

Насколько я понял, большего от нее ожидать было нельзя. Не могу сказать, чтобы это очень меня ободряло, но времени оставалось в обрез, а продолжать стоять на свету у входа в дом означало подвергать себя опасности схлопотать новую пулю.

Поэтому я повернулся и пошел к мотоциклу.

– Поехали.

Мёрфи тоже пошла за мной, продолжая оглядываться на Лару.

– Она нас кинет, – вполголоса сказала она.

– Она ставит на выигрывающую сторону. Поэтому пусть уж это лучше будем мы с тобой. Ты с этим чудищем совладаешь?

Она улыбнулась мне – немного нервно, но все же с задором.

– Садись в седло, сукин ты сын.

Она уселась, я уселся за ней, и – из вредности, наверное, – ни я, ни она шлемов надевать не стали.

Что тут скажешь? Люблю жизнь, полную опасностей.