Оборотная сторона героя

ГЛАВА 13

Просторный зал казино «Прайм» был погружен в густую темноту, лишь слабый свет сочился с огромного, во весь потолок, экрана, казавшегося окном в космос, в вечной черноте которого кружились созвездия и пролетали, едва не задевая головы зрителей, галактики. Лестницы, перила, ярусы и балкончики, образовывавшие в зале клуба футуристическое подобие древнего амфитеатра, были почти невидимы в этой псевдо-космической темноте. Присутствие толпы угадывалось лишь по дыханию — частому, едва сдерживаемому, подстегнутому бурлящим в крови адреналином. Современные зрители ждали крови своих гладиаторов.

Когда Жанна механически потянулась за второй сигаретой, она с удивлением поняла, что волнуется. Не от предвкушения сенсации, которую вызовет её статья — а она вызовет, в холле журналистка уже успела углядеть парочку весьма высокопоставленных политиков и несколько очень крупных бизнесменов, а когда начнутся бои и зажжется свет над ареной, среди зрителей она, без сомнения, высмотрит еще несколько публичных фигур.

Волновалась журналистка и не из-за судьбы своей ставки — по большому счёту, ей было безразлично, выиграет она или нет, всё равно деньги не её, а редакционные, плюс вчерашний выигрыш.

Жанна волновалась за судьбу незнакомца, чьи фотографии висели по всей Москве и крутились по всем телеканалам города, за незнакомца, которого она разглядела под незатейливой маскировкой короткой стрижки и перекрашенных волос.

На секунду журналистка задумалась, пытаясь определить, что именно ее беспокоит. И поняла — её беспокоит как раз его победа. Когда он окажется в центре самого пристального внимания зрителей, когда сотни людей будут внимательно разглядывать его, кто-то обязательно опознает в нем разыскиваемого по всей столице незнакомца…

И что тогда?

Тогда кто-то позвонит по указанному номеру, получит солидное вознаграждение и удовлетворение от чувства выполненного гражданского долга. Приедет отряд крепких парней в камуфляже, сноровисто скрутит его и увезёт в неизвестном направлении. И ниточка, тянущаяся от незнакомца к настоящей, серьёзной тайне, оборвется, ускользнет у неё из рук.

— Волнуешься? — снисходительно глянул Игорь на свою спутницу и попытался изобразить успокаивающий жест, положив ладонь ей на колено.

— Нет, — отрезала Жанна, отодвигаясь. Её «спонсор» свою миссию уже выполнил, он ей больше не нужен, так что можно не церемониться.

Резкая реакция, похоже, сбила Игоря с толку; он потянулся к бокалу с вином, скрывая растерянность, и недоуменно приподнял брови. «То ли опыта еще маловато, то ли привык при покупке общества молодой девушки непременно получать покладистость», — сделала вывод Жанна, и, не заботясь больше об нём, обратила все внимание на арену боёв, над которой как раз вспыхнул ослепительно яркий свет.

На сегодняшний вечер планировалось четырнадцать боёв на «разогрев» и последний, пятнадцатый — супербой, главное событие финала, в котором должен был участвовать Уборщик, не сумевший вчера справиться с Хуком.

Тридцать участников — злые, сосредоточенные, почти никто не обращает внимания на зрителей, сидели вокруг арены в окружении своих команд.

Жанна прищурилась, выискивая среди них таинственного Хука. Ага, вот и он. Как и в прошлый раз, спокоен и равнодушен. Не обращает внимания на соперников и зрителей и едва ли замечает сидящих рядом с ним двух кудрявых черноволосых парней, ещё вчера сопровождавших Богдана Алмазова.

Накануне он тоже был спокоен и равнодушен, но девушке казалось, что сегодня всё по-другому. Сегодня Хук был не просто неподвижен в своём спокойствии — он старался избегать лишних движений. Как и вчера, лицо замкнуто, пристальный взгляд устремлен прямо перед собой, только вот не похоже, что он о чём-то размышляет. Больше смахивает на то, что он словно бы прислушивается к происходящему у него в организме. Приспосабливается к донимающей его боли.

«Как же ты будешь драться? — задавалась вопросом журналистка, собственными глазами наблюдавшая вчера за тем, сколько серьёзных травм нанесли Хуку. — Можно ли вообще что-то сделать, если у тебя всего сутки назад выбили плечо и, похоже, поломали рёбра?»

— На кого будешь ставить, Жанна? — вывел её из задумчивости голос Игорь.

Не отрывая глаз от застывшей фигуры, журналистка тихо, но твёрдо ответила:

— На Хука.

— Серьёзно? — искренне изумился Игорь.

Жанна молчала. Она не знала, на кого работает Арагорн. Она вообще наверняка ничего не знала, но журналистское чутьё и женская интуиция снова подсказывали ей, что таинственная организация, где состоит ее бывший, за простым смертным гоняться не будет. Значит, этот незнакомец — в чём-то особенный.

— Он выиграет, — только и сказала девушка.

Игорь снисходительно улыбнулся и заговорил тем самым покровительственным, полным осознания собственного превосходства тоном, который так бесил журналистку:

— Признаю, ему повезло в полуфинале. Но ты видела, с кем его поставили в финал? Знаешь, кто его противник?

Жанна качнула головой. Из того, что она успела услышать по обрывкам разговоров в «Прайме», в финальном бою должны были сойтись два, судя по всему, довольно известных бойца — тот самый Уборщик и некто Макс Метель. Поскольку Хук победил Уборщика, выходит, что ему предстоит встретиться с этим самым Метелью, кто бы он ни был.

— Рашид «Болт» Грейси. Тебе это имя, конечно, ничего не говорит…

На этот раз журналистке даже не пришлось прикидываться дурочкой:

— Нет. А кто он?

— Болт был элитным бойцом с Прайде, «Клетке», Эм один, Страйкфорсе и ещё полудюжине подобных организаций. В каждой он побеждал сильнейших бойцов, но из каждой его исключали за нарушение правил. И, поверь мне, это были не мелкие нарушения. Не плевки в соперника или мат на ринге. Он проводил запрещённые удары и захваты, пинал сбитого на пол ногами, ломал пальцы, атаковал после гонга об окончании раунда… Наши подпольные бои, действительно без правил, а не как в Абсолютных бойцовских чемпионатах — это его стихия. И здесь он — действительно лучший в мире. Абсолютный чемпион. Понятия не имею, как его заполучили организаторы, но, видимо, они решили, что потерю Уборщика и появление никому не известного бойца в главном событии финала надо компенсировать чем-то по-настоящему сенсационным… Ну, и не дать сыграть той ставке, о которой я тебе вчера рассказывал. И им это более чем удалось.

Жанна ошарашенно переваривала информацию.

Игорь подался поближе к девушке и провёл пальцами по обнажённому плечу:

— Ставки сейчас двадцать к одному. Не в пользу Хука, дорогая.

К тому времени, когда Тарас добрался к Шушморскому капищу, Илья пришёл в себя и выглядел гораздо лучше. Однако стажёр помнил, каким бледным и обессиленным конквестор был всего несколько часов назад и, с беспокойством наблюдая за тем, как Илья исчезает в проходе, думал, что если от того требуются немедленные подвиги, то совершить их ему будет непросто.

Убедившись, что Илья вошёл в проход, Ян Сергеич не дослушал единственно волновавший сейчас Тараса вопрос про комбинацию к сейфу — зажав подмышкой снайперку, он скороговоркой сообщил, кивнув в сторону откуда-то взявшегося на поляне «КамАЗа»:

— Я не знаю, откуда грузовик, но он набит оружием. Разгрузи оставшиеся ящики из кузова, перекидай в храм, потом бери «КамАЗ», увози его и бросай где-нибудь подальше отсюда. Поближе к Москве. А по пути договорись, чтобы наши тебя подобрали.

Выполнение первой части распоряжения Яна заняло у Тараса куда больше времени, чем он рассчитывал — в одиночку разгружать тяжелые ящики оказалось делом изнурительным и крайне тяжёлым.

В лесу уже сгустились сумерки, когда стажёр с некоторой опаской забрался в кабину «КамАЗа» и, уложив драгоценную папку рядом, глубоко выдохнул. Непривычные к таким нагрузкам руки тряслись от усталости — и от волнения. Дело в том, что обширным водительским опытом Тарас не обладал и как водить грузовики знал лишь в теории. На миг он едва не поддался панике, но стиснул зубы и переборол себя. Тарас хотел стать настоящим конквестором, а вовсе не кабинетным аналитиком, как планировал Папыч, беря его на стажировку, в мечтах уже видел себя возвращающимся их опасного прохода, покрытым гарью и кровью, с мечом в одной руке и заливающейся благодарными слезами симпатичной девушкой в другой. И вот дошло до смешного испытания — ведения грузовика, и он уже готов спасовать? Ни за что!

И Тарас смог. Завёл, выбрался из болотистого леса к Пустоши, проехал мимо Воймежного, а за Шатурой уже вполне освоился. Вечерние сумерки давно отступили под напором ночной темноты, лёгкий снежок крутился в воздухе, вспыхивая в сфере включенных фар разноцветными искрами. Дежуривший в «Бастионе» Бисмарк уже выехал в Ногинск, откуда должен был забрать Тараса, решившего оставить грузовик на подъезде к городу. Впереди показался поворот на Орехово-Зуево, и стажёр беззаботно качал головой в такт несущейся из магнитолы попсе, крепко держась за широкий руль, когда заметил в боковое зеркало, как промчавшиеся мимо него по встречной полосе один за другим два «Хаммера» вдруг сделали резкий разворот на сто восемьдесят градусов и теперь быстро его нагоняли.

«Ну, мало ли чего они развернулись», — уговаривал себя Тарас, хотя его сердце уже ухнуло в пятки, и какая-то часть его сделала пессимистичный вывод — это по его душу.

Стажёр колебался всего пару мгновений, прежде чем потянулся за сотовым и набрал дежурный номер «Бастиона». В конце концов, опыта у него нет, так что никто не осудит его за желание перестраховаться.

— Отто Генрихович? — нервно выкрикнул он в трубку. — Э-э… Ладно… Бисмарк… В общем, я на повороте к Орехово-Зуево, и, мне кажется, за мной хвост. Два «Хаммера» ехали в противоположном направлении, резко развернулись в обратную сторону и теперь едут за мной… Да нет, вот только что, буквально минуту назад… — пытающийся одновременно говорить по телефону и везти тяжелый «КамАЗ», Тарас на некоторое время перестал наблюдать за следующими за ним машинами, и когда снова взглянул в боковое зеркало, позади него уже никого не было.

— Кажется, я ошибся, — с облегчением выдохнул в трубку стажёр, и тут до него донёсся резкий сигнал. Повернув голову налево, он увидел, что один из «Хаммеров» поравнялся с кабиной грузовика, и из пассажирского окна на него глядит дуло пистолета-пулемёта.

— О, чёрт, — выдохнул Тарас, упуская из рук сотовый.

— Дамы и господа, пришло время для главного события вечера! Супербой! — торжественно провозгласил нарисовавшийся в центре ринга ведущий, и толпа восторженно взревела.

Жанна переводила взгляд с одного угла ринга на другой.

Рашид «Болт» Грейси выглядел впечатляюще. Массивный, накачанный, рельефный. Хорошо отдохнувший и полный сил. Боец довольно оглядывал зрителей, купаясь в их восторге, что-то выкрикивал по-английски, проводил несколько быстрых ударов руками, приветственно вскидывал руки — он красовался.

Стоявший в противоположном углу Хук, поджарый и худощавый, скованный, чуть клонящийся влево, словно повреждённые там рёбра тянули его к земле, просто терялся на его фоне.

— Правила супербоя такие же, как и для остальных боёв — никаких правил! — хорошо поставленным голосом продолжал кричать ведущий, легко перекрывая рёв толпы. — Никаких раундов, никакого судейства, никаких технических поражений, никаких остановок. Бой идёт по полной победы или сдачи противника!

Журналистка перевела взгляд на толпу и скривилась. Солидные политики и крупные бизнесмены, влиятельные преступники и известные миллионеры, раскрученные представители шоу-бизнеса и золотая молодёжь — это полулегальное мероприятие устраивалось для них. Вот уже два часа они восторженно наблюдали за тем, как на их глазах бойцы в кровь разбивали лица, безжалостно ломали кости, беспощадно душили и хладнокровно добивали сломленного противника до тех пор, пока он не терял сознание. И каждый жестокий удар, каждый страшный захват, каждое разбитое в кровь лицо или сломанная рука вызывали у них бурю восторга. Цивилизованные, искушённые, пресыщенные зрители двадцать первого века по-прежнему с удовольствием смотрели гладиаторские бои.

…Первые минут пять супербоя Жанне казалось, что у избитого Хука ещё есть шанс. Оба бойца дрались открыто, обмениваясь ударами рук и ног. Если бы журналистка не видела своими глазами, как Хуку досталось накануне, она вряд ли бы заметила, что у того что-то повреждено — он по-прежнему передвигался с характерной для него молниеносной скоростью, с лёгкостью избегал атак и вкладывал в удары огромную силу. Правда, левое плечо он всё же берёг и бил в основном правой рукой. Но как бил! Вот и сейчас, дождавшись удачного момента, провёл хук — тот самый сильнейший удар правой, который и дал ему кличку — и на миг оглушил Болта. Немедленно рванулся использовать появившееся преимущество — и влетел прямо в клинч.

Жанна прикусила губу. Она уже знала, что Хук не умеет справляться с клинчем и не владеет техникой борьбы в партере.

А затем Болт показал всем зрителям, чего он стоит. Чуть ослабив клинч, ударом локтя рассёк Хуку лоб, провёл эффектную комбинацию ударов в голову и тело, видимо, понял, что у противника повреждены рёбра — и сосредоточился на них.

Болт бил по рёбрам так долго, что Жанна, не выдержав, отвернулась.

Хук упал сам, едва только Грейси разжал клинч — даже не пришлось проводить тейкдаун.

Болт победно вскинул руки и повернулся к зрителям. Толпа восторженно взревела.

Позади него, тяжело опираясь на локти, Хук медленно вставал на ноги.

Его соперник не стал дожидаться, когда тот полностью поднимется — стремительно развернулся и ударил бойца ногой. Хук отлетел к металлической сетке, ограждающей ринг. Зрители довольно закричали. Жанна стиснула зубы. Теперь она и сама видела, за что Болта исключили из стольких бойцовских организаций.

Вальяжной походкой Болт подошёл к поверженному сопернику. Пнул ногой, легко ускользнув от слабой попытки Хука ухватить его за лодыжку. Сделал шаг назад, насмешливо наблюдая за тем, как соперник медленно, с трудом поднимается. На этот раз дождался, когда тот встанет на ноги, заметил, как он слабо махнул рукой, словно подзывая противника к себе, и быстро провёл комбинацию из двух прямых правых, левой и снова правой, завершившуюся мощным броском с поднятием противника.

Нокдаун.

Впрочем, на этом избиение Хука не закончилось — пока соперник неподвижно лежал на полу, Грейси нанёс несколько мощных безответных ударов кулаками и локтями по затылку — удары, запрещённые во всех других чемпионатах.

Жанна с силой схватила сидящего рядом Игоря за руку:

— Почему рефери не остановят бой? Он ведь не может сопротивляться!

— Это бои без правил, моя дорогая, — равнодушно пожал плечами её спутник. — Бой остановят, когда Хук сдастся или потеряет сознание.

Журналистка такой силой сжала ладонь в кулак, что задрожала рука. Совершенно ясно, что Хук не сдастся. Ещё немного, и супербой, развлечение для развращённых деньгами и властью зрителей, превратится в самое настоящее убийство. Прилюдное убийство, за которое никто не будет наказан… В голове сами собой выстраивались строчки будущей статьи — яркие, острые, разоблачительные… И совершенно неуместные для формата «Наших будней»…

На этот раз Болт не спешил победно вскидывать руки, поскольку уже убедился в живучести соперника. Он стоял в двух шагах от Хука и лишь чуть заметно качнул головой, когда тот снова начал подниматься.

Зрители одобрительно зашумели.

Грейси позволил пошатывающемуся противнику занять вертикальное положение. Ослабевшая левая рука почти не прикрывала корпус, Хук чуть согнулся от боли в повреждённых рёбрах. Жанна присмотрелась к его лицу и прикусила губу, ахнув про себя — невероятно! После всех полученный ударов в голову, от которых другие бойцы давно бы «поплыли», взгляд Хука оставался абсолютно осмысленным; он не был оглушён, смотрел ясно, чётко и предельно сосредоточенно. И не собирался сдаваться. Он мог не понимать тонкостей стратегии на ринге, не владеть техникой ухода от захватов и мастерством выжидания нужного момента, но что он, безусловно, умел делать — так это атаковать. Казалось, главным смыслом боя для него, кроме победы, было ответить на каждый полученный удар. Вот и сейчас, пошатывающийся и избитый, он поднял правую руку — и жестом подозвал противника к себе, словно говоря: «Давай ещё».

Толпа взревела.

Болт озверел. Он уже не пытался провести красивые комбинации или тейкдауны, взять техникой или хитрым болевым приёмом. Он хотел просто снести противника. Одним ударом послать в нокаут.

Стремительно сократив дистанцию, Грейс размахнулся, вкладывая в удар всю силу.

Хук почти не защищался. Пошатнулся от апперкота, отправившего бы любого другого в нокаут, и ответил своим фирменным прямым правым. Казалось, ему было не так страшно пропустить удар, как оставить его без ответа.

Несколько оглушённый Болт мотнул головой, отступил на полшага — и провёл длинный прямой джеб, вкладывая в него все силы. Без изысков и технических хитростей — просто старый добрый удар рукой.

Хук заметно пошатнулся — и снова провёл свой хук.

Толпа восторженно заорала. Зрители прекрасно поняли, что уступающий в технике Хук разозлил своего противника и вовлёк в поединок сил. Теперь победит тот, кто останется на ногах.

Они стояли посреди арены, разозлённый Болт и шатающийся Хук, и обменивались жесточайшими ударами. Вот размахнулся Болт, вложив в апперкот все силы. Хук не уклонялся. Принял удар — и ответил всё тем же неизменным хуком. Грейси мотнул головой, набрал в грудь побольше воздуха и отвёл руку, готовясь к джебу. Вот уж этот-то точно должен быть последним! Но Хук опять принял удар и по-прежнему оставался на ногах. И ответил неизменно мощным хуком.

Они даже не пытались прикрываться от ударов.

Джеб — хук. Апперкот — хук. Короткий прямой — хук. Хук — хук. Кросс — хук.

Болт выдыхался. Уверенный, что вот этот удар точно будет последним, он вкладывал в каждый все силы — и уставал.

Правда, его противник выглядел таким измочаленным, что, казалось, ещё миг — и он упадёт. Но Хук продолжал стоять.

Короткий прямой — хук. Кросс — хук. Полуапперкот — хук.

Зрители не сразу поняли, что очередной удар оказался последним. Хук провёл свой неизменный удар правой, Болт принял его не прикрываясь, сделал шаг назад — и у него вдруг подломились ноги. Грейси тяжело бухнулся на колени, руки безвольно упали вдоль тела.

Толпа взревела. Рефери подобрался, готовясь объявлять конец боя.

Но Грейси по-прежнему стоял на коленях; он не упал на пол, но не мог подняться.

Хук медленно подошёл к нему, несколько мгновений просто смотрел на соперника. Толпа ожидала последнего, финального хука, который отправит Болта в нокаут, но Хук вдруг резко схватил противника правой рукой за горло.

Зрители ахнули. Огромные экраны мгновенно приблизили изображение, и стало видно, как пальцы Хука всё сильнее сжимаются на горле Грейси.

Часть камер сфокусировалась на лице, и Жанна замерла, поражённая увиденным. Хук пристально смотрел на противника, и в его глазах было отчётливо видно сомнение. Он словно боролся сам с собой.

А потом медленно, с заметным трудом ослабил хватку и одним толчком повалил Грейси на пол.

На несколько секунд в зале наступила глубокая тишина. Толпа, затаив дыхание, ждала. Ждала, что Хук бросится на землю — добивать противника. Ждала, что Болт придёт в себя и снова встанет на ноги.

И только когда зрители, наконец, осознали, что ни того, ни другого не произойдёт, они вскочили на ноги и восторженно завопили.

В рядах букмекеров поднялась настоящая паника.

— Радуешься выигрышу? — хмуро осведомился Игорь, ведь Жанна, как и многие другие, он поставил на Болта. — Эй, ты куда? — недоумённо спросил он, увидев, как журналистка пробивается к проходу. — Деньги торопишься получать? — прокричал он ей в спину. — Не переживай, уж твой-то выигрыш они выплатить смогут.

Жанна даже не обернулась. Она увидела, как, пользуясь всеобщей неразберихой среди зрителей и паникой среди букмекеров двоих парней Богдана Алмазова, поджидавших Хука у ринга, бесцеремонно оттеснили плечистые молодые люди бандитского вида.

Случилось то, чего она боялась с тех пор, как поняла, что этот черноволосый боец и человек, чью фотографию упорно крутят по всем каналам телевидения — одно лицо: Хука узнали.

Василий предпочёл бы не сидеть в безделье дома, а, как вчера, носиться по всей Москве, проверяя наводки о предположительном местонахождении Ахилла. Какое угодно дело — лишь бы отвлекало от беспокойства за брата. Но сегодня вечером в поисках неуловимого грека его сменил Бисмарк, и заняться было решительно нечем.

Пытаясь отвлечься от тревожных мыслей, Василий провёл три часа в спортзале, доведя себя до полного изнеможения. Дома сжевал, не различая вкуса, что-то, обнаруженное в холодильнике, и невидящим взглядом уставился на экран телевизора. Разумеется, далеко не всегда они с братом попадали в переделки непременно вдвоём, вместе. Безусловно, Арагорн не нуждается в няньке. Конечно, он прекрасно может постоять и за себя, и за других. Всё это так, тем не менее, Василий беспокоился.

Папыч, несмотря на пару ехидных комментариев по поводу случившегося, сразу же, как только Аркаша огласил новость об объявлении Арагорна террористом, сорвался решать эту проблему, и с тех пор его не видели. Куда именно отправился начальник, с кем говорил и что предпринимал, тот не сообщил. Не собирался он и держать Василия в курсе дела. Как всё решит, так и расскажет. Василий прекрасно это понимал. Он также хорошо знал, какие широкие у «Бастиона» связи, и в иной ситуации уверенно заявил бы заинтересованному лицу — можно расслабиться, всё будет улажено. Однако когда дело дошло не до постороннего человека, а до родного брата, все эти доводы как-то сразу отошли на задний план. Василий невидяще пялился в экран телевизора, отхлебывал остывший кофе и — волновался.

Когда раздался очередной телефонный звонок, Василий только раздражённо передёрнул плечами, решив, что это снова из «Бастиона». Сегодня там дежурил стажёр, и, видимо, ему нужна была нянька — трезвонил Тарас с завидной настойчивостью.

Однако определитель номера показал имя бывшей Арагорна. Василий несколько секунд задумчиво смотрел на экран телефона, а затем, движимый неожиданным для него любопытством, поднял трубку.

— Да?

— Василий, привет, извини, что беспокою, но мне срочно, просто срочно необходимо поговорить с твоим братом, а я никак не могу его застать, — Жанна строчила в трубку торопливо, зная, как мало терпения отведено для неё у нелюбезного брата Арагорна.

— Его нет, — сухо сообщил тот.

— А я могу хоть как-нибудь с ним связаться?

— Нет.

— Чёрт, — раздосадовано протянула журналистка.

Разговор был окончен, и в любой другой день Василий уже давно положил бы трубку. Но сегодня он был на взводе и неожиданно для себя — и к полному изумлению Жанны — спросил:

— Может, я могу чем-то помочь?

Жанна поперхнулась и закашляла.

— Ты? — наконец, выдавила из себя она. Однако, памятуя, с кем имеет дело, журналистка быстро справилась со своим замешательством — не упускать же такую возможность! — Да, пожалуй, ты можешь. Видишь ли, я сейчас в зале казино «Прайм», тут сегодня проходил финал подпольных боёв без правил. И одним из бойцов оказался тот самый парень, которого вы разыскиваете. Ну, тот якобы психбольной, фотографию которого показывают по всем каналам.

В трубке раздался какой-то щелчок, а вскоре — тихий гул.

— Василий, — забеспокоилась Жанна. Она не удивилась бы, если бы нетерпеливый брат-Петрович бросил трубку, услышав от неё примитивную ловушку-утверждение «которого вы разыскиваете». — Ты ещё там?

— Я уже еду, — коротко отозвался он. — Продолжай.

— Хорошо, — подавила ликование Жанна, получившая подтверждение одной из своих догадок, и торопливо затараторила: — Так вышло, что он участвовал в супербое. Кстати, победил. Но тут сразу несколько проблем. Видишь ли, кто-то ещё знал про него, ну, про его способности, и сделал какую-то огромную ставку на его победу, такую большую, что букмекеры не могут её выплатить, и, похоже, с минуты на минуту здесь начнётся чёрт знает что. Но это не главное. Вашего парня узнали. И сразу же после боя его забрали какие-то подозрительного вида молодчики…

— Ты их видишь? — перебил Василий.

— Кого?

— Тех, кто его забрал?

— Да…

— Проследи за ними так далеко, насколько сможешь. Я скоро буду.

Когда «Мазда» Василия лихо притормозила у «Прайма», Жанна, поджидавшая его на улице, тут же бросилась к машине, держа сотовый в одной руке, а подол длинного вечернего платья — в другой.

— «Хаммер», чёрный, номера с три «ка», девяносто девятые, трое человек и ваш парень отъехали буквально пару минут назад в сторону Энтузиастов, — выпалила журналистка в приоткрытое окно и взялась за ручку дверцы с явным намерением усесться на пассажирское сидение.

— Спасибо, — отозвался Василий, и в следующий миг его внедорожник уже взвизгнул тормозами и сорвался с места, оставив Жанну на заснеженной обочине, замерзшую и злую.

— Ну, уж нет, — стиснула зубы журналистка. Она не намеревалась упускать горячий сюжет из рук, а полученный у букмекеров выигрыш, который обеспечил ей таинственный боец номер одиннадцать, позволял продолжить погоню за сенсацией на свои средства.

Оглядевшись по сторонам, Жанна взмахнула рукой, останавливая одно из фланирующих по округе такси, и запрыгнула на заднее сидение:

— За той «Маздой»!

— Дэ-эвушка, — с добродушной ухмылкой обернулся к ней смуглый усатый таксист, — ты што, в ба-аевике снимаэшься?

— Для кого боевик, а для кого обычные будни, — парировала Жанна, выуживая из сумочки несколько крупных купюр и с очаровательной улыбкой протянула их несколько опешившему водителю. — Не бойся, таранить другую машину не придётся. — И едва слышно пробормотала себе под нос: — Уворачиваться от пуль, надеюсь, тоже.

«И попробуйте только ещё раз мне навешать эту лапшу на уши про то, что вы просто владельцы спортклуба! Ага, как же!», — ругалась про себя она, когда, несмотря на все старания таксиста, Василий играючи оторвался от них на первом же перекрёстке, использовав самый элементарный прием, а именно — резкое ускорение с ту самую секунду, когда желтый свет светофора сменился на красный.

— За ним, за ним! — нетерпеливо воскликнула Жанна. — Я заплачу!

— Ну нэт, — очень решительно отозвался водитель. — На что мне твои дэньги, если у меня права забэрут? Как я семью кормить стану, э?

Когда светофор, наконец, загорелся зеленым, «Мазды» уже и след простыл. Но Жанна упорно продолжала преследование.

И не прогадала — заметила, как далеко впереди машина Василия съехала на МКАД.

Довольно долго она следовала за «Маздой» в плотном потоке движения по кольцевой и даже немного успокоилась и расслабилась, когда Василий, уже почти проехав съезд на Лермонтовский проспект, в последний момент бросил машину влево.

Таксист тихо ругнулся, промахнув съезд, и обречённо осведомился у своей буйной пассажирки:

— Можэт, хватит? Кажэтся, он нэ хочэт с тобой встречаться.

Вместо ответа Жанна открыла сумочку, выудила ещё несколько купюр и нетерпеливо протянула таксисту.

Тот обречённо вздохнул.

— Пока съедэм на Рязанский, пока развернёмся — он уже ой далэко будет. Нэ догоним.

В словах водителя был свой резон, к тому же, с Лермонтовского Василий мог свернуть куда угодно.

— Давай всё-таки попробуем, — сжав зубы, процедила Жанна. Журналист, который не рискует, не ловит сенсацию.

«Хвост» по-прежнему за ним. Оторвавшись от преследователя на Лермонтовском проспекте, Василий снова заметил такси, когда мчался по Октябрьскому.

Будь это любая другая машина, угадать, кто именно его преследует, не представлялось бы возможным, но такси… Василий выудил из кармана телефон и набрал номер Жанны. Немедленно после соединения салон следующего позади такси осветился изнутри слабым голубоватым светом от экрана раскрытого сотового…

— Алло? Алло? — послышалось в трубке. — Василий? Василий, ты куда едешь?

Всё-таки Жанна.

Конквестор сбросил звонок и хмыкнул. Да, назойливость «бывшей» его брата раздражала, но её настойчивость и умение брать след не могли не вызывать уважения. Её бы энергию — да на благо «Бастиона»; с таким талантом Жанна нашла бы им Ахилла за пару дней…

К развилке Рязанского и Егорьевского шоссе Василий подлетел на полной скорости, держась в крайней правой полосе и в самый последний момент, уже въехав на перекресток, резко, пересекая все линии, повернул налево. В зеркало бокового вида он успел рассмотреть, как жёлтое такси при попытке повторить его маневр занесло, развернуло поперёк скользкой дороги и выкинуло на обочину.

Всё, погоня окончена.

Представив себе, как злится и проклинает его сейчас Жанна, Василий едва заметно улыбнулся.

А «Хаммер» по-прежнему впереди. Ещё на Егорьевском Василий приблизился к нему достаточно близко для того, чтобы рассмотреть номера и удостовериться, что это та самая машина, на которой, по словам Жанны, увезли Ахилла. Убедившись, он отстал, чтобы не вызывать ненужных подозрений, и теперь следовал за «Хаммером» на приличном состоянии. Судя по направлению движения, схватившие Ахилла намеревались вывезти его из Москвы. Интересно, зачем…

Звонок Папыча застал Василия, когда тот пересёк Малое кольцо. «Удачно», — подумал он, собираясь немедленно сообщить, что преследует Ахилла.

Не успел.

— Власти Бразилии сняли с твоего брата обвинение в терроризме, — Папыч не терял времени на пустые разговоры. — Правда, за этим шагом стояли местные бандиты, но с ними тоже вот-вот разберутся.

— Но? — спросил Василий. Новости-то хорошие, но голос Папыча слишком деловой и сухой — ни сарказма, ни иронии.

— Арагорна взять не успели ни те, ни другие, он исчез. Судя по всему, ушёл в проход, сведения о котором получил от дежурившего вчера ночью Тараса.

— В какой именно проход?

— Наверняка не знаем, но…

— А Тараса спросить нельзя? — перебил Василий.

— Гениально! Как это я сразу не подумал! — язвительно воскликнул шеф, выдержал паузу и серьёзно продолжил: — Тарас тоже пропал. Сегодня у капища обнаружился грузовик с оружием. Без водителя. Стажёру было велено разгрузить «КамАЗ» и увезти его подальше от Шушмора. Он должен был оставить пустой грузовик в Ногинске. Но по пути его схватили какие-то неизвестные.

Василий молчал.

— В любом случае, проход, в который ушёл твой брат, мы, похоже, вычислили, — продолжил шеф.

— Как?

— Просто на район, где он находился, у нас есть информация только об одном проходе.

Папыч замолчал, и Василий напрягся.

— Рассказывайте, — потребовал он, прекрасно поняв, что означает сделанная шефом пауза.

— Категория — малоисследованный, — сухо отозвался Папыч. — Степень опасности — высокая. Цикл — восемь дней, предположительно он ушёл на третий, сейчас идёт четвёртый. Открывается с помощью льда, значит, выйти обратно твой брат сам не сможет.

Василий не осознавал, как сильно сжимал телефон, пока не раздался тихий хруст — пластиковый корпус треснул.

Впереди по-прежнему маячил «Хаммер». И Ахилл, которого нужно вернуть в Трою как можно скорее — ведь под угрозой находится одно из ключевых событий оси времени. Если оно не свершится, здесь, в настоящем, в их мире пострадают сотни. Если не тысячи.

А цикл прохода, в котором пропал Арагорн, вот-вот закончится…

Василий крепко стиснул зубы — и резко крутанул руль, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов.

— Я за братом, — коротко сообщил он всё ещё остававшемуся на связи шефу. Впрочем, мог бы и не говорить — именно для этого Папыч ему и звонил. Кого же ещё отправлять на выручку Арагорну, как не Василия? Папыч всегда вызывал братьев Петровичей, когда требовалось вытащить кого-то из по-настоящему паршивой ситуации. И то, что сейчас в такой оказался один из братьев, ничего не меняло — за ним отправят второго. — Что касается Ахилла, то я знаю, где он находится на данный момент…