Обитель

Глава 12

Когда мы ворвались в вестибюль, портье сжался от ужаса. Квентин смастерил себе человеческую маскировку за время поездки от Эй-Эль-Эйч, а я налепила свою уже на парковке. Держалась она так себе, но мне было все равно. Лишь бы дойти до номера, взять, что нужно, и вернуться, не попав на страницы желтой прессы. Тюленью шкуру я перекинула через руку, наведя маскировку, чтобы она выглядела, как грязноватое полотенце. Я хотела по возможности уберечь ее и, когда все кончится, передать семье Колина — если, конечно, мы останемся живы.

Как оказалось, мы могли бы обойтись и без иллюзий: увидел нас только портье — бледный, нервный тип, никогда не сумевший бы опознать нашу истинную сущность; дитя современного мира, выросшее в уверенности, что фейри — нежные создания, одетые в лепестки цветов и купающиеся в лунных лучах. Увидь он нас без маскировки, решил бы, что подросток увлекается игрой в «Стар Трек», а страдающая ПМС дылда косплеит фею Динь-Динь, и даже не понял бы, почему ему хочется убежать отсюда. Когда мы проходили мимо, я взглянула на него, и он вздрогнул. Я отвернулась и покачала головой. Все как всегда, и лучше никогда не станет.

Что бы там ни говорили чистокровки, люди не идиоты, они всего лишь слепы, и порой это хуже, чем идиотизм. Они вкладывают свой страх в сказки и песни, чтобы не забывать о нем.

Мы дали им множество причин ненавидеть нас, но даже при том, что все они уже почти забыты, даже при том, что люди помнят лишь то, что мы были прекрасны, а не то, почему они нас боялись, страх возникает раньше, чем все остальное. Недаром были времена, когда нас сжигали на кострах, недаром до сих пор живут сказки о волшебном народе. И недаром мир людей не желает видеть возврата прежних дней.

Как не желают этого фейри, и я в том числе. В те дни не нужны были подменыши, соединяющие собой два мира — дети магии властвовали над ночью и думали, что будут жить вечно. Этому пришел конец, не мог не прийти, но они тогда об этом не знали. Время сделало фейри слабыми, а людей сильными, потому-то теперь такие, как я, и могут существовать. Фейри наконец стали достаточно слабы, чтобы нуждаться в нас. Так что нет, я не хочу возврата темных времен, я не хочу ни властвовать над ночью, ни ежиться от страха перед темнотой — а для меня были бы возможны лишь эти два варианта. И все-таки порой мне хочется сбросить иллюзию и сказать: «Смотрите, я человеческое существо, как и вы. Пожалуйста, давайте больше не будем прятаться друг от друга. Нам и без этого найдется чем заняться».

Мне хочется. Но я никогда этого не сделаю.

Мы вышли из лифта на четвертом этаже.

— Что теперь? — спросил Квентин.

— Возьми необходимое — чистую одежду и все оружие, какое у тебя есть. Ты ведь взял с собой что-то из оружия? — Он мотнул головой. Я вздохнула. — Чему тебя только учат?

— Этикету, геральдике, как вести себя с послами от других Дворов… всякому такому.

— Если ты не планируешь регулярно обедать с королями и королевами, то куда важнее иметь возможность выставить что-то острое между собой и тем, кто пытается тебя убить. Понял?

Когда закончу орать на Сильвестра, выскажу ему пару слов насчет образования Квентина. В Тенистых Холмах множество рыцарей, и кто-нибудь из них мог бы взяться за обучение парня навыкам боя. Этьен, например. Надо будет поговорить с ним — если мы вернемся, конечно.

— Прости, Тоби.

Вид у Квентина был такой покаянный, что злиться было невозможно. Не его вина, что его не учат должным образом. Покачав головой, я сказала:

— Собирай вещички, и через десять минут встречаемся в вестибюле. А там посмотрим, что тебе подобрать в качестве оружия.

— Понял, — сказал он и рванул по коридору.

Я посмотрела ему вслед. В крайнем случае, совершим набег на секцию кухонных ножей в ближайшем круглосуточном супермаркете. Возможности есть всегда, если подойти творчески. Когда Квентин исчез из вида, я повернулась и пошла к собственному номеру, вытаскивая из кармана ключи.

За мое отсутствие тут успели прибраться: мокрые полотенца заменили на свежие, кровать застелили. Так приятно, что кто-то может сыграть для меня роль брауни — подменышам подобные магические услуги не светят, а мне они поистине необходимы. Слово «неряха» даже отдаленно не описывает мои навыки в домоводстве.

Моя спортивная сумка стояла в шкафу. Я бросила тюленью шкуру на кровать и, поставив сумку туда же, принялась рыться в скомканных вещах, пока не нашла под запасными джинсами бархатную коробку. Когда я ее вытаскивала, с нее слетела ленточка, но ничего страшного в этом не было. Раньше я держала коробку завязанной — теперь же пришло время ее открыть.

Мы не можем менять прошлое только потому, что нам не нравится, как повернулись события. Дэйр умерла ради меня. Теперь я должна выжить ради нее.

Я вытащила нож, который она подарила мне, сунула за пояс, закрепив рукоятку в шлевке, и одернула полы рубашки, чтобы его не было видно. Это был стандартный клинок бойцов-фейри, закаленное серебро, заточенное с режущего края. Мой главный талисман. Серебро не обжигает так, как железо, но по свойствам ближе к нему, чем все остальные материалы.

Бейсбольная бита лежала под кроватью, задвинутая подальше, чтобы не шокировать уборщиц сверх неизбежного. Я взяла ее, задумчиво взвесила в руке и облегченно выдохнула, хотя до этого даже не замечала, что задерживаю дыхание. Наличие при себе оружия всегда повышает мое настроение, особенно когда нечто неизвестное убивает окружающих. Возможно, нож мертвой девочки и алюминиевая палка — не слишком мощное оружие, но им придется послужить мне в этом качестве.

Я запихала в сумку смену одежды и набрала на телефоне номер Тенистых Холмов. Мелли ответила на втором гудке.

— Тенистые Холмы. Чем я могу быть вам полезна?

— Сильвестр там?

Последовала пауза, затем Мелли произнесла:

— Октобер? Дитятко, у тебя такой измученный голос. Что случилось?

Звук ее голоса — да любого голоса, означающего, что у меня появился шанс поговорить со своим сеньором, — был словно луч солнца сквозь тучи. Я присела на край кровати и закрыла глаза.

— Мелли, мне некогда, пожалуйста, позови Сильвестра. Это довольно срочно.

— Хорошо, дорогая, хорошо. Подожди секундочку.

— Подожду.

Раздался щелчок — она поставила вызов на удержание — и менее чем через десять секунд трубку взял Сильвестр. Голос его дрожал от беспокойства.

— Октобер?

Я глубоко вдохнула, выдохнула, а затем сказала:

— Привет. Вы получили мое сообщение?

— Какое сообщение? — судя по голосу, он был искренне озадачен. — Я все это время ждал твоего звонка. Все в порядке? Что происходит?

— Нет. Все отнюдь не в порядке. Все ни на грамм не в порядке. Слушайте. — И я принялась рассказывать, что произошло. Рассказ вышел долгим, к тому же Сильвестр то и дело перебивал вопросами. Я, как могла, отвечала на них. В конце концов в трубке повисла тишина — мы оба ждали, что скажет другой.

Сильвестр сдался первым.

— Больше всего на свете я хочу отозвать тебя домой. Ты ведь понимаешь это, да?

— Но вы не можете. И это я тоже понимаю.

— Да, не могу. Тоби…

— Я хочу отослать Квентина в Тенистые Холмы. Здесь небезопасно.

Он помолчал.

— Если это нападение по политическим мотивам, чего, по твоим словам, боится Дженэри, отправлять его домой одного опасно. Мне придется найти кого-то, кто сможет приехать и забрать его, не вызывая гнева у Риордан. Ты можешь позаботиться, чтобы до тех пор он остался жив?

Я горько рассмеялась.

— Я не уверена, что сама к тому времени останусь жива, но я постараюсь.

— Сделай, что сможешь, — сказал он. — Но, прошу тебя, окажи мне услугу, будь осторожной.

— Буду. Проверьте ваши телефоны, хорошо? Я не знаю, почему не проходят сообщения, но меня это тревожит.

— Я круглосуточно держу кого-нибудь у телефона. Звони через каждые шесть часов.

— Или что?

Он немного помолчал, затем произнес ровным голосом:

— Я что-нибудь придумаю.

После этого говорить уже было не о чем. Я попрощалась, повесила трубку и, выходя из комнаты, сунула шкуру Колина в сумку. Квентин с рюкзаком через плечо ждал в вестибюле, прислонившись к стене рядом с лифтами.

— Ты чего так долго?

— Ничего, — ответила я. — Идем. Надо найти тебе что-нибудь, чем можно бить людей.

— Что, стырим для меня кирпич?

— А это мысль.

Когда мы проходили мимо портье, тот вздрогнул — видимо, бейсбольная бита наш внешний вид не улучшила. Хорошо, что я прикрыла нож, а то у парня случилась бы аневризма. Я дружелюбно ему кивнула, и он робко улыбнулся. Я порадовалась, что мы не выписываемся из отеля. На необходимость с нами разговаривать у него бы точно не хватило духу.

Чтобы сесть в машину, нужно было пройти через гараж, где мигающие лампы отбрасывали слишком много теней. Я торопливо подошла к автомобилю со стороны водительского места, а Квентин со стороны пассажирского. Мы синхронно заглянули в окна задних дверей и, встретившись взглядом, обменялись кривыми усмешками. Есть вещи и похуже, чем заразить ребенка здоровой паранойей — скажем, создать у него впечатление, что в этом мире ему ничего не грозит.

Нежданных гостей в машине не наблюдалось. Я открыла замок, разблокировала дверь со стороны пассажира и бросила пожитки на заднее сиденье. Квентин уселся, поставив рюкзак между коленей.

— Где бы тебе достать тесак для мяса или что-то подобное?

— В супермаркете? — предположил он.

— Прямо в точку.

Я вырулила в сторону главной городской улицы. Если сейчас что и открыто, то только там. Я покосилась на Квентина — тот задумчиво смотрел в окно — затем встряхнула головой и перевела взгляд обратно на дорогу.

В былые времена странствие героя выглядело бы куда величественнее. Это был бы мчащийся на подмогу рыцарь в сияющих доспехах и с развевающимися на ветру флагами. Нынче вам повезет заполучить разве что потрепанного подменыша с несовершеннолетним недообученным помощником, а принцессы теперь — не вполне нормальные технари в башнях из стекла и кремния. Стандарты уж не те, что прежде.