Новый мир для Элиз

Глава 4

Спать мы с Румо отправились еще не скоро, но когда я все-таки добралась до второго этажа, отняв у Кирка ключи от приглянувшейся мне комнаты — и владелец таверны, кстати, ничего на это не сказал…

В общем, когда я открыла дверь, то поняла, что не смогу остаться на ночь в таком ужасном бардаке. Да еще и лечь на грязные простыни, которые повидали в своей жизни слишком многое из того, чего бы я не хотела узнавать и почувствовать на своем теле!

Зато Румо в нашей комнате ничего не смутило — тот бухнулся прямиком на грязный пол и сразу же заснул, не обращая внимания на то, как я суетилась с тряпками и метелкой, а потом стала перестилать белье.

Кстати, пусть работники «Дохлой Лошади» не отличались особой храбростью, зато в трудолюбии им было не отказать. Эрик и Пусториус к этому времени успели навести порядок в обеденном зале, затем заколотили досками окна, сказав, что завтра с утра решат вопрос со стекольщиком.

Эрик остался ночевать в таверне — у него оказался собственный небольшой закуток рядом с кухней, где он и жил. Заявил мне, что как только они с Пусториусом разберутся с окнами, то он сразу же займется заготовками к обеду и ужину, раз нам кормить весь Ночной Патруль Сирьи.

Зато Кирк ничего не заявлял — к этому времени он был совершенно пьян. Порывался петь песни и лез ко мне с объятиями и поцелуями, на что Пусториус повел его домой. Оказалось, Кирк жил неподалеку, и помощник повара пообещал за ним присмотреть.

Я же, удостоверившись, что единственный наш постоялец преспокойно спит — по второму этажу разносился храп поцарапанного толстяка, — принялась наводить порядок в своей комнате. Распахнула окно, решив вытереть пыль, а заодно и выгнать наружу пауков, наводивших на меня ужас после происшествия в Хордвике.

Окно как раз выходило на улицу, где все еще возились со своим фургоном и телами гикков парни из Ночного Патруля и Дайхан привычно раздавал приказы.

А потом я услышала голос, который пронял меня до глубины души. Настолько сильно, что даже выронила тряпку из рук.

Потому что я его узнала.

Этот голос принадлежал лорду Маркусу Аттиусу Корвину — тому самому дракону, который приходил навещать меня в цитадели, а затем сидел возле моей кровати, заливая в меня магию.

На секунду я замерла, а затем высунулась в окно почти по пояс, рискуя и вовсе вывалиться наружу.

При этом я не совсем понимала, что мне делать дальше. Помахать лорду Корвину и позвать его, привлекая к себе внимание, или же сбежать к нему вниз⁈

Потому что к повозке Ночного Патруля подходили двое в форме, с военной выправкой, и сверху я видела их короткие стрижки. И один из них был тем самым мужчиной, при виде которого у меня замерло сердце, а потом заколотилось изо всех сил.

Но размахивать руками я не стала. Драконы встретились с Ночным Патрулем, но обе партии почему-то оказались не слишком довольны друг другом — голоса зазвучали отрывисто, и они о чем-то явно спорили.

Тогда-то я решила, что выйду на улицу, дождусь подходящего момента и поблагодарю за свое спасение — ведь именно об этом я мечтала еще в цитадели! Заодно и приглашу лорда Корвина в «Дохлую Лошадь» — пусть приходит в любой момент, когда ему будет удобно.

Тут его компаньон, второй из Пустынного Патруля, повернулся, и свет от магических светлячков упал ему на лицо. Я тотчас же его узнала — это был тот самый дракон, явившийся ко мне в комнату, заявив, что нашел в Хордвике мои туфли развратницы и прочие интересные вещи.

Но вместо вожделенной награды за молчание он получил струей перцового газа в лицо, а я сбежала, чтобы меня не обвинили в шпионаже.

И вот теперь он был здесь, возле таверны! Стоял и смотрел на Ночной Патруль, а затем поднял голову и принялся оглядываться.

Я тотчас же отпрянула от окна и прижалась к стене. Сердце вновь заколотилось как сумасшедшее, но уже совсем по другой причине.

Тут проснулся еще и Румо. Ощетинился и зашипел, и на этот раз я вполне отчетливо увидела, как под его шерстью стал проступать гребень, идущий по всему позвоночнику.

— Все хорошо, Румо! Спи! — шепотом сказала ему.

Хотя все было не очень-то и хорошо.

Я не знала, зачем двое из Пустынного Патруля явились на нашу улицу. Вполне возможно, они прибыли сюда из-за нападения гикков на производство кожевников, а потом и на дом утех.

Но что, если они заодно искали Элиз Данн, шпионку из Дентрии⁈

И Ночной Патруль вот-вот им доложит, что да, здесь имеется такая. Как раз в таверне напротив, которую она героически обороняла красным перцем!

Правда, это были только мои домыслы, но хорошего настроения они мне не добавили. Стараясь, чтобы меня не было заметно с улицы, я осторожно закрыла окно, а затем уселась на кровать и принялась ждать.

Гадала, что будет дальше, понимая, что бежать мне некуда. Да и не хотела я никуда бежать!

Поэтому я просто ждала.

Ждала и ждала.

Но в таверну так никто и не зашел и на второй этаж не поднялся, а потом, когда снаружи перестали спорить и разговаривать на повышенных тонах, я в очередной раз выглянула в окно. Но там уже никого не было, и даже трупы гикков увезли.

Выдохнув с облегчением, я забралась в постель, натянула на себя одеяло и провалилась в глубокий сон.

Маркус полагал, что найти сбежавшую девушку не составит никакого труда — и в этом ему поможет драконья кровь. Приведет к ней, потому что он сразу же возьмет след, стоит ему выйти из цитадели.

А если не получится со следом, то он обнаружит Элиз в Сирье по вибрациям ее ауры, которые Маркус отлично запомнил, словно впитал их в себя.

Они были тонкими и необычными, наполненными непонятной ему магией — как Светлой, так и Темной, последствиями укуса паука из Хордвика. Уникальными — вряд ли во всем городе получилось бы отыскать кого-либо, похожего на Элиз Данн.

Но напрасно Маркус исходил все кварталы на левом берегу Сирьи, найти беглянку ему так и не удалось!

След оборвался сразу же на спуске с холма, когда Элиз смешалась с толпой, а дальше девушка словно под землю провалилась. Еще через два часа поисков Маркус стал подумывать, уж не отправилась ли она в Дентрию с очередным караваном.

Эта мысль отозвалась в груди болезненным чувством сожаления, потому что он не собирался ее терять. Как и тратить время зря, поэтому еще через полчаса Маркус побывал на всех пропускных пунктах на выезде из города и расспросил стражу об Элиз.

Сотворил иллюзию, по памяти воскресив ее облик, но никто из них пропавшую девушку не видел.

Заодно Маркус выяснил, что караваны в Дентрию сегодня не уходили, потому что и вовсе не было никаких караванов. В город и из города курсировали лишь обозы и телеги — крестьяне рано утром привозили виноград и овечий сыр на продажу, а к вечеру возвращались по своим деревням. Но разыскиваемая девушка город не покидала, стража бы, по их словам, заметила такую красотку!

Река Рена тоже обмельчала, так что уплыть на барже или корабле Элиз не могла, а это означало, она до сих пор в Сирье.

— Ну и где же ты? — начиная злиться, но не на нее, а на самого себя, иногда вопрошал Маркус у пустоты. — Как тебе удалось так хорошо от меня спрятаться?

Неожиданно у него появилась надежда.

В поисках его сопровождали Юсуп и Торрес, но те решили действовать последовательно, а не полагаться на драконье чутье. Выбрали торговые кварталы, принялись опрашивать народ и добились куда больших успехов, чем Маркус.

Оказалось, Элиз там запомнили. Она искала работу, но безрезультатно. Затем кто-то даже сказал, что отправил ее к вышивальщицам в ремесленный квартал, посоветовав попытать удачи там.

Маркус к этому времени присоединился к двоим из своего патруля, но в ремесленном квартале Элиз они так и не нашли.

Тупик.

Никто ее и в глаза не видел, а вышивальщицы в один голос утверждали, что такая девушка к ним не приходила.

Но Маркус не собирался сдаваться, хотя поиски порождали в нем чувство беспомощности. Порой ему начинало казаться, что Элиз и вовсе не существовало. Девушка ему приснилась, потому что она — лишь плод его воображения, растворившийся без следа в жарком воздухе Сирьи.

Иногда этот воздух казался буквально пропитанным ее вибрациями, но самой Элиз нигде не было.

Особенно сильно Маркус это почувствовал, когда пришли новости о прорыве. Твари из Разлома — черные, шестилапые, одержимые жаждой крови хищники — устроили грызню в кожевне, куда свозили трупы их сородичей.

Из кожевников никто не выжил, но гикки продолжили свой кровавый путь по улице, пока не подоспел Ночной патруль и их не остановил.

Маркус решил посмотреть на хищников, потому что Разломы любили преподносить сюрпризы, и это могли быть новые, незнакомые ему твари. Хотя он понимал, что может столкнуться со своим единоутробным братом, и еще ни одна встреча с Дайханом не проходила для него гладко.

Ну что же, он не ошибся.

Дайхан был там, привычно командовал Ночным Патрулем. Увидел Маркуса, пришедшего вместе с Торресом, и его губы растянулись в саркастической усмешке.

Ничего нового — обычный его брат в привычном язвительном настроении, хотя Маркус запрещал себе считать Дайхана таковым. Мысленно и вслух называл его «человеком, с которым я рос», потому что Дайхан одним лишь фактом своего рождения причинил слишком много бед его семье, опозорив древний драконий род Корвинов.

Вот и сейчас он стоял — высокий, уверенный в себе, ночной король города, — с насмешкой наблюдая, как приближаются драконы.

На его лице не было ни малейшего уважения ни к старшему брату, ни к знатному роду Корвинов!

Ни к драконам — к ним он тоже не испытывал никакого уважения.

— А вот и братик пожаловал! — произнес язвительно. — Как всегда явился, когда за тебя сделали всю работу.

Дайхан родился, когда Маркусу было пять лет.

Он отлично помнил период ожидания — мама сильно переживала и много плакала, хотя отец радовался появлению еще одного ребенка в счастливой семье Корвинов. Строил планы на будущее, но мама не захотела даже праздника смотрин, когда ребенок появился на свет.

Заодно Маркус не понимал, почему его не пускают к братику, которого назвали Дайхан. И почему мама выходила из спальни вся в слезах, а отец почти перестал появляться дома, а когда приходил, но от него неприятно пахло, и все его слова были исключительно ругательными.

Потом Маркус узнал. Услышал, как перешептывались слуги.

Не особо понял, поэтому спросил у мамы, но та зарыдала пуще прежнего. Тогда Маркус спросил еще и у отца, но тот лишь сжал зубы и снова ушел из дома.

На этот раз уже надолго.

Оказалось, в его брате не текла драконья кровь, вместо этого Дайхан родился с ярко выраженным людским магическим даром.

Он не мог принадлежать к Корвинам, древнему и славному драконьему роду, и ошибкой природы или же проклятием его появление на свет было не объяснить.

Потому что нашлось совсем другое, куда более простое объяснение.

Мама была из ученых магисс, занималась исследованиями Хордвика и окрестностей, пытаясь найти способ остановить разрушение Граней. Она прожила несколько месяцев в Сирье, подвергая себя серьезной опасности.

Однажды ее спас некий человек, и она… Влюбилась в него без оглядки и изменила отцу.

Их связь была короткой, и когда пришло время возвращаться в столицу, мама понадеялась, что все закончится для нее без последствий. Но она просчиталась, и на свет появился Дайхан.

— Шлюха! — кричал на весь особняк лорд Корвин, тогда как Маркус прятался в своей комнате и зажимал уши руками. — Чтобы этого ублюдка не было в моем доме, я такого не потерплю!.. И вот еще, ни моего имени, ни моих денег он не получит!..

Но мама отказалась отдавать сына, поэтому отец ушел из дома сам.

Тогда-то Маркус решил, что во всех несчастьях виноват его младший брат. Хотя тот не делал ничего плохого — лишь улыбался и агукал, лежа в своей колыбельке, а заодно пускал пузыри, чеша об погремушки новые зубки.

И все то время, пока Дайхан жил в столичном особняке семьи Корвинов, Маркусу было до ужаса плохо.

Но через пять лет ситуация изменилась.

Отец стал чаще появляться дома, проводил много времени с сыном и пытался помириться с мамой. В эти дни по его требованию Дайхана уводили или увозили прочь. Наконец отец окончательно вернулся в семью, но это произошло только тогда, когда Дайхана отправили учиться в закрытый интернат для детей-магов.

Тот завершил учебу с отличием, после чего поступил в столичную академию на факультет Людской Боевой Магии.

Маркус как раз заканчивал Драконий, когда Дайхан попал на первый курс. Их встреча стала для него неожиданностью, но Маркус решил делать вид, что у него нет никакого брата-человека. С детства он терпеть не мог это людское недоразумение, из-за рождения которого его семья и он сам так сильно настрадались.

Но делать вид, что он знать не знает Дайхана, оказалось довольно просто. У его брата была другая фамилия — он отыскал в Сирье своего отца, и тот его принял.

К его удивлению, Дайхан оказался довольно популярным в академии. Нет, не так — он был намного популярнее Маркуса, хотя и учился только на первом курсе.

К тому же скрывать тот факт, что у него есть брат, Дайхан не собирался — но он не кичился их родством, наоборот, всячески насмехался над драконами и родом Корвинов, словно это причиняло ему затаенное удовольствие.

Маркус не собирался терпеть подобное. Порой у них доходило до серьезных стычек, а один раз даже встал вопрос об отчислении.

Причем обоих.

Отец все замял, заплатив академии приличную сумму, но Маркус вздохнул с облегчением, когда закончил учебу и отправился на службу. Отлично себя зарекомендовал, охраняя Грани на севере Андалора, из-за чего получил несколько наград за храбрость, а заодно и королевское распределение в Сирью.

Это было довольно неожиданно, но отказываться Маркус не стал. Не думал, что встретит там Дайхана, потому что считал, что «высокомерный бездельник», как он называл брата, останется в столице и мать станет тайком снабжать его деньгами.

Хотя она не снабжала, отец ей запретил.

Каково же было его удивление, когда он столкнулся с Дайханом, который уверенной рукой управлял Ночными Патрулями в Сирье, а на его запястье красовался знак Гильдии Наемников.

— Подался в наемники? Все равно ничего другого делать не умеешь, — заявил на это в привычной своей манере Маркус.

— Если не можешь победить, тогда возглавь, — отозвался Дайхан, но ничего объяснять ему не стал.

Вместо этого принялся как прежде потешаться над драконами и семьей Корвинов.

Затем до Маркуса дошли слухи, что Дайхан, оказывается, сын главы Гильдии Наемников. Те как могут следят за безопасностью в Сирье. Заодно организуют вылазки в пустыню для зачистки от монстров, чтобы Темные не добирались до окрестных деревень.

Не только это — Дайхан, используя свой магический дар, занимался дрессировкой и приручением Срединных тварей.

Так называли тех существ, которые попадали в Андалор через Разломы, но при этом, в отличие от Темных, не старались уничтожить все живое, попадавшееся им на пути. Вместо этого Срединные твари пытались прижиться в чуждом для них мире.

Происхождение этих существ оставалось для Маркуса загадкой. Пустынный Патруль их убивал, не разбираясь, кто они такие и откуда взялись, тогда как Дайхан делал обратное.

И вот очередная встреча двух братьев — Ночной Патруль грузил трупы гикков в повозку, в которую были запряжены два ската-яцелопа.

— Ты же знаешь, что Срединные твари запрещены законом, — начал Маркус.

— И что ты мне за это сделаешь, дракон? Собираешься арестовать? — усмехнулся Дайхан. — Ну попробуй!

Уставился на него с вызовом, и Маркус поморщился. Он прекрасно понимал, что ссориться с Ночным Патрулем ему не стоило, так как без них в Сирье жилось бы совсем несладко. И все потому, что королевские войска не справлялись — не могли защитить ни жителей, ни город должным образом.

— Сперва разберитесь с Разломами, а потом будешь мне указывать, — добавил Дайхан. Повернулся к своим: — Давайте, ребята, увозим!

— Что здесь произошло? — спросил Маркус, пытаясь унять раздражение, охватывавшее его каждый раз при виде брата. — Вернее, почему гикки напали именно… здесь?

— Все довольно просто, — глаза Дайхана сузились. — Гикки явились туда, где разделывали трупы их сородичей, хотя мы много раз вас об этом предупреждали! Говорили, что держать в городе подобное производство нельзя, и это слишком опасно. Но градоначальник отправляет шкуры Темных в столицу, имея с этого приличную прибыль, чтобы такие драконы как ты, Маркус, могли положить их возле своих каминов.

Маркус собирался ему возразить, но брат еще не договорил.

— Пятеро убитых у кожевников и еще двое в доме утех, — произнес Дайхан. — Во избежание повторения похожей резни тебе лучше проследить, чтобы этого производства в Сирье больше не было. Иначе в следующий раз я притащу гикков в дом к вашему градоначальнику, которого, как и тебя, назначили из столицы, а вы ничего, ничего не понимаете из того, что здесь происходит!

— Тогда объясни мне! — разозлился Маркус. — Если ты такой прозорливый, то открой секрет. Скажи, что именно здесь происходит⁈

— Это не для твоего слабого ума, дракон! — усмехнулся Дайхан, после чего отвернулся и принялся командовать скатами.

Вскоре фургон дернулся, а потом, покачиваясь из стороны в сторону на остатках когда-то вымощенной мостовой, покатил дальше, но в противоположную от центральной улицы сторону.

Маркус посмотрел вслед брату, все еще пытаясь справиться с раздражением. Затем пошел за фургоном, решив своими глазами увидеть то, что гикки сделали с производством кожевников. Завтра его ждал неприятный разговор с градоначальником, потому что Дайхан, как бы Маркус ни хотел этого не признавать, оказался прав.

Держать подобный цех в городе больше было нельзя.

Поморщился, проходя мимо дома утех. В распахнутых окнах стояли девицы в коротких юбках, а некоторые еще и с оголенной грудью. Призывно махали, приглашая его зайти и обещая сладкие утехи, но Маркус отвернулся.

Ему было противно.

Похоже, это тянулось из детства — Маркус презирал продажных женщин. Вполне возможно, из-за криков отца, во время очередного скандала называвшего мать «шлюхой», когда он, маленький, пытаясь унять слезы, закрывал уши руками.

Неожиданно Маркус подумал, что Элиз, отчаявшись, могла найти работу… Но нет, к его величайшему облегчению, возле дома утех ее следов не оказалось, и он отправился дальше.

Утром я проснулась в отличном настроении.

Во-первых, потому что я проснулась и сделала это в кровати в таверне «Дохлая Лошадь», а вовсе не в темнице Сирьи, угодив туда за шпионаж или за другие непонятные мне прегрешения. Во-вторых, потому что у меня ничего не болело, не мучала лихорадка и всего лишь хотелось чихнуть…

Я чихнула, а потом обнаружила, что ночью Румо забрался ко мне в кровать и теперь преспокойно спал рядом, и на мой чих никак не отреагировал.

Посмотрев на пыльное и спутанное безобразие его шерсти, местами в темных пятнах подозрительного происхождения — вполне возможно, в крови гикка, — я закрыла глаза и вздохнула. Затем открыла, поморгала, после чего решила подняться с кровати и проверить, как идут дела в обеденном зале, а затем сделать то, что мне приказал глава Ночного Патруля, — вымыть своего пса.

Который не совсем пес.

Или же совсем не пес.

— Все хорошо! Можешь еще немного поспать, — сказала ему, натягивая на розовое новогоднее платье то тряпье, которое отдала мне в цитадели Маргот.

С одеждой тоже надо было что-то решать — поглядев в кривобокое зеркало на болтавшуюся на теле тряпку, меня посетило искреннее желание саму себя накормить и пожалеть.

Так что если я планировала стать преуспевающим менеджером по рекламе в процветающей таверне «Дохлая Лошадь», а заодно набрать себе и других клиентов, то в таком виде расхаживать мне не стоило.

Но сначала я собиралась решить первостепенные задачи, и в них входило… обзавестись расческой. Без нее привести волосы в порядок оказалось довольно сложно, но я все-таки с этим справилась, после чего спустилась в обеденный зал.

Оказалось, спала я дольше остальных, потому что таверна уже была открыта, а стекольщики даже успели закончить с одним окном и сейчас переходили ко второму.

Эрик, что-то напевая, возился на кухне. Кирк с мрачным видом натирал барную стойку, а Пусториус нес поднос с завтраком троим посетителям, пообещав и им, и другой завтракавшей троице, что сейчас он к ним подсядет и непременно расскажет обо всем, что произошло прошлым вечером.

И это будет захватывающий рассказ.

— А запаха-то от кожевников больше нет, — сообщил мне Кирк с вполне довольным видом, на что я с ним поздоровалась, приветливо кивнула Пусториусу и уже скоро получила от Эрика плотный завтрак.

Румо тоже явился. Спустился со второго этажа, и ему, как герою, прикончившему гикка, досталось аж целых две порции яичницы с беконом. Правда, завтракать ему пришлось на кухне, чтобы он не распугал своим видом посетителей.

После еды я сказала Кирку, что у меня есть дела в городе, но для этого мне понадобятся кое-какие средства…

— Денег нет! — быстро отозвался он. — Новые окна обошлись довольно дорого, а еще нам нужно закупить продукты для обеда и ужина. Ну ты же понимаешь!..

Я все прекрасно понимала, но не отставала от него так долго, пока не вытрясла несколько фартингов, заявив, что мне непременно понадобится расческа и кое-какие женские мелочи. А остальное я потрачу на рекламу.

Вдаваться в подобности не стала, но Кирк, подивившись слову «реклама», все же расщедрился на небольшую сумму.

— И вот еще, что касается твоего пса, — заявил мне, — его бы не помешало вымыть!

Затем добавил, что он ничего не имеет против такого охранника, но чистого и не слишком объедающего его заведение.

Этим я и решила заняться сразу же после завтрака — отыскала в хозяйственном помещении большую бадью. Попросила Эрика вытащить ее на задний двор, после чего поставить два ведра воды греться на плиту, обрадовавшись, что по кварталу проходил водопровод — остатки «жирных» времен Сирьи.

И все это время я боролась со странным желанием опустить руку в воду, чтобы побыстрее ее нагреть. Потом перестала бороться — расслабилась и смотрела, как с моей ладони льется голубой свет, расплываясь по воде.

Вытащила руку, потрогала воду еще раз — она была теплой.

— И так сойдет, — сказала я Румо, когда Эрик, кряхтя под тяжестью ведер, вытащил их наружу и вылил в бадью, а я принялась подталкивать упирающегося пса к устроенной для него купальне. — Давай, дружок! Нельзя же ходить таким грязнулей!

Кстати, расческой я тоже разжилась.

Сказала, что она нужна для моего пса, и Пусториус отдал мне свою. Я ее вымыла и собиралась уже оставить себе. Затем решила, что расчешу заодно и Румо, но сперва отмою его от пыли и крови.

— Ну же, не бойся, водичка теплая! — уговаривала его. — Вот так… Давай сюда одну лапку, затем вторую… Вот молодец! Сейчас я полью тебя из ковшика… Ты что, еще ни разу не купался⁈

Оказалось, не купался, потому что воды у них мало, и он вообще не из этого мира.

— А из какого? — растерялась я, после чего перешла на мысленную беседу:

«Расскажи мне, Румо! Как ты здесь вообще оказался?»

Вместо этого он мне показал.

Совсем другой мир — наполненный пронизывающим холодом. Заснеженные горные вершины со сползающими по каменистым склонам ледниками, сизое небо и сильнейшие ветра, несущие с собой безжалостные метели.

Его племя издревле обитало в пещерах у подножия гор. Защищали свои жилища от ветра и снега каменными стенами. Знали огонь, который умели разводить шаманы. Промышляли охотой. И еще… они умели летать — потому что под густой шерстью, согревавшей их тела в лютые морозы, прятались крылья.

Румо был из молодых, но уже опытных охотников. Ему казалось, что старейшина к нему благоволил, и Румо тщеславно надеялся однажды стать его правой рукой. А потом, быть может, даже главой племени.

Это огромная ответственность и большая честь!

Словно в подтверждение его мыслям, старейшина поручил Румо важную миссию — потому что умелые охранники их племени стали пропадать. Отправлялись в горы, где исчезали без следа.

Румо и другие молодые… (тут он произнес название своего народа; слово вышло длинным и необычным, и я решила, что оно созвучно с «харлингами»). Так вот, Румо и несколько молодых харлингов, которыми он командовал, отправились далеко в горы, пытаясь выяснить, что за новая опасность им угрожает.

— И вы это выяснили? — спросила я, потому что Румо задумался.

К этому времени я уже вытащила его из бадьи и вытерла более-менее чистой простыней. Принялась расчесывать, прикидывая, где у него могли прятаться крылья.

«Это были не хищники», — произнес Румо, после чего показал мне картинки с существами, которые терроризировали его племя, и я поежилась.

С такими бы мне не хотелось встречаться никогда.

«Мы отправились на разведку. Сперва на крыльях, затем, когда высоко в горах лететь стало невозможно, шли ногами. Обыскивали скалы, пытаясь обнаружить новую опасность. Наконец увидели напуганных птиц, круживших над одной из долин, и бежавших оттуда горных баранов».

Правда, от птиц и баранов было лишь название. Существа выглядели совсем по-другому, но я решила, что не суть важно.

В ту долину Румо отправился один, потому что остальные из охотников испугались. Сказали, что Боги прокляли это место, лучше держаться от него подальше, и они туда не ходоки.

Но он упрямо двигался вперед, переполняемый честолюбивыми мыслями — мечтал найти и уничтожить опасность, после чего стать главой племени. И пусть внутренний голос твердил, что лучше убираться да поскорее, Румо не собирался сдаваться.

Вскоре он обнаружил, что проклятую долину пересекла глубокая расщелина, из которой шло необъяснимое иссиня-черное свечение. Ну что же, он решил разобраться — подошел слишком близко и прикоснулся к идущему из разлома свету.

Уже в следующую секунду его засосало в образовавшуюся воронку, после чего… выкинуло в пустыне.

Но Румо не знал, что это «пустыня». Подумал, что он умер и за свои прегрешения попал в потусторонний мир, где Боги решили уморить его страшной жарой. Потому что лето в его родном мире тоже наступало, но снег и не собирался таять, а солнце лишь иногда выглядывало из-за облаков.

Здесь же оно постоянно висело раскаленным шаром над его головой.

Несколько смен дней и ночей Румо бродил по безжизненной пустыне. Искал расселину, темное сияние и воронку, надеясь вернуться домой. Пробовал взлететь, но голод и усталость брали свое.

У него не было сил, чтобы выпустить крылья.

Наконец он убил несколько пауков, которые пытались убить его, и пару странных летающих тварей. Съел их, после чего заболел.

— Какой ужас! — воскликнула я. — Они же ядовитые!

Румо этого не знал, поэтому провел несколько дней между жизнью и смертью. Но молодой организм взял свое, и он встал на ноги. Отправился дальше бродить по песчаным барханам, пока — о чудо! — он не увидел каменные стены города, а потом встретил разумных существ, передвигающихся на двух ногах.

Румо не стал на них охотиться, а они не стали охотиться на него — вместо этого приняли его за пса.

«Собака, — сказал он мне. — Так меня называли и даже пару раз чем-то накормили. Из жалости».

Вскоре Румо оказался в городе — его преспокойно пропустили через ворота, решив, что он сопровождает одну из телег.

В Сирье Румо перебивался подачками, но ему этого было мало. Он думал, что умрет от голода, потому что убивать людей ради еды он не собирался, а потом внезапно встретил меня. Почувствовал странные вибрации, отличавшиеся от всего, что он ощущал в Сирье, пошел на них и… Я не стала его прогонять.

Поэтому он здесь, в этом месте. Бесстрашный охотник и следопыт, стоит в корыте, позволяя поливать себя теплой водичкой, а потом расчесывать.

И ему это нравится — когда его поливают и расчесывают.

— То есть ты думаешь, что, если пройти через воронку, ты вернешься домой?

«Да, я так считаю. Много дней подряд я искал то странное свечение. Однажды мне показалось, что я увидел вдалеке. Но это произошло после того, как я наелся пауков. Возможно, у меня был бред».

— Хорошо, — сказала ему. Задумалась ненадолго. — Знаешь, что мы с тобой будем делать дальше?

Он не знал.

— Поживем пока здесь, в Сирье. Ты окрепнешь и вернешь себе крылья, а я постараюсь понять, что с нами произошло, потому что я тоже угодила сюда из другого мира. Затем я разберусь с собственной магией, после чего мы с тобой отправимся в пустыню и посмотрим, где и что там светилось!

Румо согласился, что мой план неплох. Особенно, если его будут кормить и иногда расчесывать и поливать теплой водичкой. За это он пообещал защищать меня и таверну со всеми ее обитателями.

Я же, закончив с мытьем, прополоскала бадью, после чего выяснила у Пусториуса, где находится ближайшая прачечная. Пришло время сообщить Кирку, что нужно будет перестирать все белье для наших будущих постояльцев.

И нет, я не могу сделать это сама — не потому, что ленивая, а потому что нам нужен профессиональный сервис.

Кирк не знал, что такое «сервис», но я не стала ему объяснять.

Заявила, что в Дентрии все так говорят, и вообще — у меня есть план, как сделать из «Дохлой лошади» самый успешный и прибыльный трактир в Сирье, так что пусть не мешает и готовится раскошеливаться.

Ах да, через пару дней мы поговорим с ним о договоре, надо же как-то оформить наши отношения!

А пока что мне нужны деньги, которые у него есть. Вчерашний расцарапанный толстяк, сейчас уплетавший завтрак за обе щеки, заплатил за три дня постоя, я видела это своими глазами!..

В мои ближайшие планы входило договориться о скидке на стирку белья, после чего отправиться в местную редакцию и разузнать, какие газеты выходят в Сирье и сколько стоит разместить там рекламное объявление.

Затем я планировала отыскать академию магии Сирьи и показать письмо мессира Густафа архимагу Дерну. Пусть тот на меня посмотрит и скажет, что это за магия со мной приключилась!