Новый мир для Элиз

Глава 3

'…катастрофа, которая настигла нас после того, как Аль-Бенгази решил изменить основы мироздания, заложенные Богами в момент Сотворения. Ну что же, он их изменил — но Грани между мирами треснули, а величественные храмы Хордвика превратились в пыль.

Жуткие порождения Разломов, многие столетия остававшиеся лишь сказками, постепенно начали проникать в наш мир. В Южной Провинции сначала они облюбовали развалины Хордвика, но в последнее время стали добираться еще и до Сирьи, заодно бесчинствуя в округе.

Что же касается самой Сирьи…

Я помню этот величественный город с гравюр в книгах по истории. Его описывали как шумный портовый город, процветающий и полный жизни — ведь когда-то Сирью называли даже Южной Звездой Андалора.

Она была окружена плодородными землями и просторными пастбищами, а по реке Рене в столицу плыли нагруженные товаром корабли.

Зато сейчас от пастбищ и полей не осталось ни следа. Вокруг города раскинулись лишь выжженные пустоши. Пустыня надвигается. Рена обмельчала, да и сама Сирья постепенно вымирает под палящими лучами солнца.

В городе по ночам неспокойно, хотя от нашествия жутких тварей Сирью охраняют Пустынный Патруль и солдаты его королевского величества, тогда как на вечерние улицы выходят Ночные Патрули, подчиняющиеся не кому другому, как главе Гильдии Наемников.

Его имя Андар Инри, и поговаривают, влияние семьи Инри в Сирье и округе почти сравнялось с губернаторским…'.

Правдивые записки путешественника. Специально для «Вестника Андалора».

Май, 5460 г.

В «Хромой Лошади» оказалось малолюдно. Полутемное помещение, заставленное множеством столов (похоже, это был пережиток старых, «жирных» времен) освещалось лишь тремя тусклыми газовыми лампами, расставленными по углам. Заодно горело полдюжины свечей на здоровенной железной люстре под высоким потолком.

Заведение, к моему удивлению, было двухэтажным — наверх вела лестница с покосившимися перилами. Похоже, заодно здесь предлагали и комнаты на ночь, которые, я нисколько в этом не сомневалась, сейчас стояли пустыми.

— Кхм! — кашлянул за стойкой либо бармен, либо хозяин — долговязый, худой, с недовольным лицом мужчина.

Лет ему было под сорок; может, чуть больше, и свечи с люстры кидали странные тени на его лицо, затемняя впалые щеки и глубоко посаженные глаза.

Еще двое — подозреваю, работники кухни, — одетые в грязные передники и замызганные колпаки, резались в карты за ближайшим к барной стойке столом и моим появлением не заинтересовались.

Так, быстро взглянули и снова вернулись к своей игре.

Судя по всему, я не производила впечатление посетительницы, пожелавшей здесь отобедать или же пропустить стаканчик-другой из бутылок, стоявших на полке за барной стойкой.

— Ну, и что надо? — довольно грубо спросил меня бармен, и я поняла, что это крайне сложный случай.

Настолько, что, по-хорошему, мне стоит промолчать, затем развернуться и отправиться на поиски более легкого. Потому что с этим попробуй еще что-нибудь сделай!

Но я никуда не ушла.

«Упрямство родилось раньше тебя», — часто твердила мне бабушка, потому что я всегда сидела и училась до полуночи, если мне что-то не поддавалось. А то, бывало, и до утра — так долго, пока не разберусь.

Или же упрямо ходила по одной и тот же улице, где меня дразнили и обижали девчонки из состоятельных семей. Обзывали сироткой и нищенкой. Я же прокручивала в голове, что им ответить, — и отвечала. Потом начала еще и драться — когда мои ответы выходили более язвительными, чем их оскорбления.

— Мне нужна вода и еда, — отозвалась я. — Для меня и моей собаки, она осталась снаружи. И вот еще, я очень надеюсь остаться здесь на ночь.

— Да, ночью по Сирье лучше в одиночку не разгуливать, — философски отозвались из-за картежного стола.

Один из играющих был высоким и очень полным, и его красное лицо лоснилось в свете свечей. Но я подозревала, что причина была в одышке, потому что его комплекция вряд ли свидетельствовала о крепком здоровье.

— Как стемнеет, девицам по улицам лучше не расхаживать, даже если они с собакой, — согласился с ним второй, абсолютная его противоположность. Худой, вертлявый, с копной рыжих волос, выбивавшихся из-под поварского колпака. — Ночной Патруль не всесилен.

И оба в очередной раз потеряли ко мне интерес.

— А платить-то чем собираешься? — поинтересовался тот, кто стоял за барной стойкой, и я решила, что он и есть владелец таверны.

— Тут закралась небольшая проблема, — начала я, и он поморщился.

— Пошла вон! — приказал мне безразличным голосом. — Здесь тебе не богадельня!

— Вообще-то, я ищу работу, — возразила ему. — Рассмотрю любые варианты, и богадельня меня не интересует.

— Дальше по улице увеселительный дом мадам Жоржет, — оторвался от карт рыжий. — Думаю, там тебя накормят. И не только…

Его товарищ тотчас же отпустил сальную шутку — объяснил, что меня ждет у Жоржет. Оба захохотали, после чего все снова потеряли ко мне интерес.

Но я не собиралась так просто сдаваться.

— Три минуты вашего времени, — быстро сказала ему. — Я скажу, что думаю о вашем заведении. Заодно поведаю о причинах его упадка, а потом предложу…

— Уже неинтересно, — отозвался он. — И без тебя все предельно ясно о причинах упадка. Город вымирает, так что…

Но я его перебила.

— Вы близко к центральной улице, по которой постоянно проходят толпы народа, и никто из них не собирается вымирать в ближайшем времени. Та улица всего в тридцати метрах от вас, но в «Дохлую Лошадь» никто не заглядывает. Почему?

— Потому что они проходят мимо, — подал голос один из игравших в карты. Тот, который здоровяк. — Что бы им у нас ловить? Они о нас ничего не знают!

— Именно так, — согласилась я. — Они о вас ничего не знают.

— Но улица здесь так себе, повсюду грязь и вонь, — добавил его рыжий товарищ. — И это не добавляет нам популярности.

— Кожевники открыли производство через пять домов отсюда, поэтому и вонь, Кирк! — здоровяк повернулся к хозяину. — Я много раз тебе от этом говорил. Твердил, что нельзя было такого допускать!

— А что я мог сделать⁈ — огрызнулся тот. — Я уже жаловался губернатору. Три раза отправлял ему письма, а один раз даже заявился к тому домой. Но все бесполезно.

— Говорят, им приносят на выделку шкуры тех тварей, которых убивают Ночные Патрули, — понизил голос рыжий. — Затем они втридорога продают их в столицу, и губернатор имеет с этого свою долю. Поэтому…

— Поэтому кожевников не закрыть и не перенести, раз уж губернатор в деле, — согласилась я. — Но в помещении почти не воняет, а сюда все равно не заходят. К тому же вы сами сказали, что дальше по улице публичный дом…

— Дом утех мадам Жоржет, — поправил меня хозяин. Кирк — вот как его звали. — Но я бы не сказал, что из-за кожевников они сильно потеряли в клиентах.

Кивнула.

— Хорошо. Значит, клиентов они не потеряли, а у вас запах распугал последних. Кстати, а где те, кто утешился у мадам Жоржет? Почему они у вас не обедают и не ужинают? После такого дела, как мне кажется, должен порядком разыграться аппетит.

Все трое уставились на меня с удивлением.

— Похоже, я вас все-таки заинтересовала. Ну что же, раз так, то давайте начнем с малого. Для начала стоит навести порядок в таверне. Вымыть окна, затем постирать эти занавеси… Вообще-то, лучше их убрать. — Сжечь в печи, уж больно они страшные! — Да, избавиться от них, чтобы в помещение попадал свет и с улицы было бы все видно.

— Что именно видно? — нахмурился хозяин.

— То, что здесь не убивают и не разделывают трупы постояльцев, как кожевники через пять домов от вас, — вежливо сказала ему. — Заодно мы уберем паутину с потолка и углов, после чего отскребем полы. Пусть здесь все пахнет чистотой, людям это нравится! После этого обновим вывеску, а то она совершенно нечитаемая. Нет, название менять не предлагаю, оно придает своеобразный колорит… Вместо этого я приведу в порядок улицу, после чего уже плотно займусь рекламой. У меня есть множество идей.

Ну что же, про рекламу они ничего не слышали, а нанять меня менеджером по маркетингу не захотели. Вместо этого мне был предложен ужин…

— И моей собаке тоже, — вредничая, сказала ему.

Да, и моей собаке тоже.

А еще вода, которую пить из реки во избежание болезней и мора было запрещено церковью и законом, но почти у каждого в Сирье имелся простенький магический фильтр для очистки.

Также я получила на руки целую коллекцию тряпок и мутную жижу, которую здесь называли моющим средством. Заодно мне показали Великую Китайскую стену из посуды на кухне. Ее тоже следовало перемыть в обмен на ужин, который оказался на удивление неплохим.

С посуды я и начала, но уже после того, как насытилась. Мой пес тоже ел до отвала, затем потопал за мной на кухню и, пока я возилась возле мойки, упал на бок и счастливо заснул, высунув изо рта язык.

Язык у него был темный, узкий и по-змеиному раздваивался на конце.

Немного посмотрев на это безобразие, я тяжело вздохнула. Затем вздохнула еще раз, возвращаясь к мойке.

Упрямство родилось раньше меня — так всегда утверждала моя бабушка. И раз уж пес у меня со змеиным языком и неправильными глазами, значит, я буду любить его и таким.

Заодно меня совершенно не пугала перспектива начать свою карьеру с мытья посуды в таверне «Дохлая Лошадь». Неплохой вариант, решила я, а дальше уже придумаю, как показать себя с лучшей стороны.

Вымыв кухню и негромко напевая, я перебралась в обеденный зал.

Работы было много, но сил после нормальной еды — овощное рагу с кусочками мяса и лимонный пирог — порядком прибавились. Заодно меня вдохновляли перспективы хорошо себя зарекомендовать, устроиться при маленькой гостинице, а не погибнуть, разгуливая по ночным улицам, на которых от неведомой опасности меня не спасет ни Ночной патруль, ни моя собака.

Потому что Кирк Андерсон — таким было полное имя владельца «Дохлой Лошади» — явился на кухню и с изумлением уставился на результаты моей работы. Подозреваю, подобной чистоты он не видел еще никогда. Хмыкнув, сдержанно меня похвалил, после чего я перебралась со своими тряпками в обеденный зал.

За окнами окончательно стемнело, когда я принялась выгребать старую золу из камина, складывая ее в ведра, которые потом выносил и выбрасывал в отхожее место рыжеволосый Пусториус, помощник повара.

К этому времени я уже многое успела для себя уяснить. О чем-то спросила, а кое-что почерпнула из разговоров.

Итак, владелец «Дохлой Лошади» — Кирк Андерсон.

Получил бар в наследство от отца, который умер три года назад после того, как в пустыне его укусил скорпион. Возможно, это был тот самый паук-мутант, который цапнул и меня, но подробностями произошедшего Кирк со мной не поделился.

До этого он беззаботно жил в столице на деньги, присылаемые отцом, так что, получив таверну по завещанию, особо ею не заинтересовался. Решил, что все будет идти как прежде. Но еще через год ему пришлось вернуться в Сирью, потому что нанятый им распорядитель вместе с бухгалтером окончательно проворовались.

В Сирье Кирк попытался продать «Дохлую Лошадь», но идея оказалась такой же дохлой, как и все попытки получить от таверны прибыль. Посетителей не прибавлялось, а после того, как неподалеку открыли свое производство кожевники, разбежались даже завсегдатаи.

Так он жил последние полтора года — едва сводил концы с концами. Работников в таверне осталось только двое, а Кирку самому пришлось встать за барную стойку.

И все это время он мечтал убраться из Сирьи и вернуться в столицу, но бросить «Дохлую Лошадь» не мог. Дело было не только в памяти об отце — другого дохода у него не имелось.

Кстати, Кирк оказался вполне милым, как только перестал выгонять меня на улицу. Принес мне даже воды с кухни, когда я устала и присела отдохнуть. Затем посоветовал вытереть от золы лицо, иначе я распугаю всех клиентов, если такие вдруг появятся.

Потому что они появились.

Из дома напротив явился часовщик, тяжело переживавший развод. Попросил налить ему того, что покрепче, причем сразу два стакана. К нему тотчас же подсел Пусториус, который помимо помощника повара исполнял еще и роль местной «жилетки».

Принялся утешать часовщика, не забывая тому подливать.

Забежали два трубочиста, и наш повар Эрик (у него была сложная, почти не произносимая фамилия, и родом он оказался не из Андалора) принес тем ужин, который они очень хвалили.

После них в «Дохлую Лошадь» заглянул расхристанный толстяк в жилетке, едва застегивавшейся у него на животе, и со свежими царапинами на лице. Заявил с горечью в голове, что собственные пороки либо его разорят, либо убьют!

Пусториус тотчас же принес тому выпить, и толстяк признался, что он был у мадам Жоржет в доме утех, но жена обо всем прознала. Заявилась туда и устроила ужасный скандал. Надавала его любовнице пощечин, а самому ему расцарапала лицо, а потом сказала, чтобы он и не думал приходить домой!..

Пусториус вновь наполнил ему стакан, а Эрик принес рагу, заявив, что он готовит ничуть не хуже, чем жена, выгнавшая страдальца из дома.

— Вам бы спокойно у нас переночевать, — проходя мимо, внесла свою лепту еще и я. — Утро вечера мудренее, а завтра вы обязательно помиритесь! Или послезавтра… Кстати, наверху у нас уютные комнаты, и дорого мы не возьмем.

И тут же поймала изумленный взгляд Кирка.

Судя по всему, в комнатах на сдачу было далеко от уюта. Там царил такой же жуткий бардак — возможно, даже хуже, чем в обеденном зале или на кухне.

Внезапно толстяк слабым голосом согласился на комнату и на переночевать, заявив, что деньги у него имеются. Но сперва ему бы хотелось поужинать, а то он проголодался.

Негромко пообещав растерявшемуся Кирку со всем разобраться, я понеслась на второй этаж, перед этим получив от него связку с ключами.

Ну что же, я открыла три комнаты из шести. Ужаснулась, закрыла, перевела дух. Затем открыла четвертую, увиденное в которой ужаснуло меня чуть меньше остальных.

— Мне нужно минут сорок и чистое белье, — сбежав вниз, бодро сообщила я Кирку. — Займите постояльца едой, выпивкой и разговорами… Не знаю, чем именно, придумайте! И вот еще, пусть он останется у нас подольше, так что цену на комнату не заламывайте.

Не успел Кирк сказать, куда мне катиться со своими советами, без которых он неплохо — вообще-то, довольно плохо! — обходился до этого, как я побежала за Пусториусом, пообещавшим выдать мне чистое постельное белье.

Насчет чистого, конечно же, он соврал, но я все же выбрала менее страшное.

Все началось, когда я, стоя на хлипком табурете, пыталась дотянуться метлой до паутины под потолком. Перед этим я уже успела снять грязное белье с постели, выгрести мусор, протереть пыль и отмыть все поверхности…

И даже окно — его я тоже протерла, а на ужасные шторы решила закрыть глаза. Вытряхнула их, несколько раз чихнула, но подумала, что для первого раза сойдет и так.

Тогда-то я услышала, как внизу, в обеденном зале, хлопнула дверь, а потом раздался напуганный женский голосок. Затем еще и еще один…

Там явно происходило что-то необычное, поэтому я все-таки слезла с табурета. Собиралась отправиться вниз, но комната была почти готова, оставалось лишь застелить белье.

Мне очень хотелось побыстрее со всем закончить, поэтому я подумала, что пусть разбираются сами — раз уж они как-то жили без меня все это время!

Тут мой пес, таскавшийся за мной повсюду — и на второй этаж он тоже притопал, — внезапно прижал к голове уши и зарычал, хотя это больше походило на шипение. Его глаза принялись наливаться странным огнем, засветились красным в полумраке комнаты, потому что я принесла с собой только две газовые лампы.

На это я…

— Сейчас же прекрати светиться! — нахмурившись, сказала ему. — Иначе ты всех распугаешь, и нас выставят вон. А ведь мы только начали устраиваться! Да и место здесь неплохое, я бы даже сказала, что отличное. Куда лучше, чем спать на улице!

…Давление на голову, похожее на то, которое я испытала в пустыне, когда тот маг в Хордвике пробудил у меня, так сказать, знание андалорского… Пес смотрел мне в глаза излишне внимательно, а затем взвизгнул и вильнул хвостом, словно о чем-то меня просил…

Наверное, хотел, чтобы я ему доверилась и не сопротивлялась. Позволила установить контакт.

И я рискнула — закрыла глаза и постаралась ни о чем не думать.

«Опасность!» — взвыл в голове чужой голос, а затем я увидела то, что он пытался мне сказать.

Не словами, а образами.

Опасность уже рядом, и он ее чувствует. Напитанная кровью и безудержной яростью, капая ядовитой слюной, она приближается. Бежит по темной улице в нашу сторону.

Спешит за свидетелями, обуреваемая жаждой крови. Но свидетели сейчас здесь, в этом самом месте, где мы так хорошо устроились, так что… Опасность уже скоро сюда явится, и пощады не будет никому.

Лучше спасаться пока не поздно! Бежать, спешить отсюда со всех ног!

— Погоди, — растерялась я. — Что это за опасность⁈

Он попытался мне показать, и я отшатнулась, когда перед моими глазами возникли распахнутые пасти, полные острых клыков, а также я почувствовала чужую чудовищную жажду крови.

И еще голод. Их обуревал голод.

Тут в обеденном зале раздался звон разбитого стекла, после чего завопили сразу на несколько испуганных голосов — не только женских, но и мужских.

Но мы уже спешили вниз по лестнице, и я была вполне быстра. Так же как и мой пес.

И нет, я пока еще не собиралась убегать отсюда со всех ног, хотя он мне это предложил. Сказал, что нам стоит спасаться, пока еще не поздно.

Но я решила не спешить. Потому что уже выбрала себе место, и мне здесь нравилось.

Кстати, пса звали Румотагише, и он, судя по всему, не был собакой. Но кем именно, объяснить мне так и не смог.

«Румо, — сказала ему мысленно. — Я буду звать тебя именно так!».

Внизу, обнявшись, визжали полуобнаженные девицы. Кажется, их было трое, возможно, четверо, но они стояли так близко друг к дружке, что сразу и не понять.

Разобрала я лишь то, что одеты они в кружевные корсеты, короткие пестрые юбки, а волосы взбиты в пышные прически. Кажется, у одной или двух юбки были заляпаны кровью, но я не могла утверждать этого наверняка.

Девицы из дома утех мадам Жоржет, решила я. Да, того самого, который дальше по этой самой улице.

В том доме что-то произошло, чему они стали свидетельницами. Скорее всего, что-то очень плохое. Поэтому они в полнейшем ужасе прибежали к нам, решив спрятаться в «Дохлой лошади».

Спрятаться-то они спрятались, но теперь за ними по пятам спешит та самая опасность, о которой меня предупреждал Румо.

Она уже близко и хочет избавиться от свидетелей.

Тут за стеной, как раз у самого фасада, раздалось рычание, от которого у меня по телу пробежали мурашки, а Румо завыл. Причем почти так же жутко, как и на улице.

Заодно мне стало нехорошо из-за того, что в обеденном зале никого не было — только перепуганные девицы, ну и я со своим псом.

Но где же остальные мужчины? Неужели все попрятались по углам⁈

Тут появился Эрик — выбежал из кухни, размахивая огромным тесаком, словно изображал из себя ветряную мельницу. За ним шагал Пусториус — он с опаской выглядывал из-за полного тела повара, вцепившись в кинжал.

Кирк тоже высунулся из-за барной стойки. Но, как оказалось, только для того, чтобы прихватить бутылку, после чего снова нырнуть с ней за стойку.

К этому времени трубочисты и часовщик давно уже ушли, а пострадавший толстяк забрался под стол возле камина, и теперь стол трясся и ходил ходуном вместе с ним.

Но было из-за чего ходить ходуном!..

Потому что раздался звон бьющегося стекла, и окна — мои окна, которые я недавно вымыла! — разбились вдребезги и осыпались внутрь таверны. И тотчас же через узкие проемы к нам полезли непонятные, но явно опасные существа.

Я видела их огромные черные головы — приплюснутые, заросшие темной шерстью, с оскаленными пастями. И еще то, что от этих существ в разные стороны разлетались алые искры.

У тварей были мощные лапы и здоровенные плечи, застрявшие в проемах, а сами чудовища походили… Сложно сказать на кого именно, потому что лап у них, как мне показалось, было больше четырех.

А ничего другого я так и не разобрала. Подумала лишь: хорошо, что окон в таверне всего два, и существа застряли каждый в своем проеме. Но они явно собирались протиснуться внутрь.

«Еще один! Приближается к черному ходу, — услышала я голос Румо в голове. — Я с ним разберусь!».

И кинулся прочь — понесся через обеденный зал огромными прыжками, смешно подкидывая задние лапы. Оставил меня одну, тогда как я…

Я обнаружила, что одна из тварей почти просунулась в обеденный зал, и заодно с полной отчетливостью поняла, что произойдет дальше.

Так вот, если она пролезет в таверну, то Эрик со своим тесаком вряд ли ее остановит, как и Пусториус со своим кинжалом или же Кирк с бутылкой.

И тогда-то начнется настоящее кровопролитие!

Поэтому я потянулась к перцовому баллончику. Затем взмолилась неизвестным богам этого мира и кинулась к ближайшему чудовищу.

Понимала, что иного у меня выхода нет — я должна попробовать!..

Когда была уже близко, направила струю перцового газа туда, где, как мне казалось, у этого существа были глаза.

Газ в глаза ему не слишком-то понравился. Неведомая тварь взвыла, затем клацнула челюстями, да так, что я в полнейшем ужасе отшатнулась и тоже едва не взвыла, но уже от страха.

Но сработало — чудовище пропало из окна, а с улицы раздался его горестный вой.

Окно, правда, свободным долго не оставалось. В него тотчас же полезла похожая тварь, но я не собиралась медлить и снова нажала на кнопку.

Сработало и во второй раз, но сзади истерически завизжали, и я поняла, что во второе окно почти протиснулись. Бесстрашно кинулась в ту сторону, краем глаза заметив, что Эрик продолжал размахивать своим тесаком, Пусториус все так же прятался за ним, а Кирк и вовсе не показывался из-за барной стойки.

И я подумала…

Да бог с ними, с этими вояками!

Нужно остановить эту тварь, пока она еще в окне. Иначе если она пролезет в обеденный зал, то попробуй ее еще поймай и найди у нее глаза! Вместо этого она найдет нас, и все закончится кровопролитием.

Зато сейчас, наполовину застряв в оконной раме, она была уязвима. И я ее уязвила.

Она тоже убралась восвояси. Но не успела я толком обрадоваться, как в голове раздался голос Румо. Он просил о помощи, потому что через запасной вход к нам пытались прорваться еще двое черных, и один он с ними не справлялся.

Вернее, с одной тварью почти справился, но вторая пришла своей товарке на помощь, и это было совсем некстати.

«Сейчас! Уже бегу!» — отозвалась я мысленно.

— Эрик, ты в таверне за главного! Следи за окнами! — крикнула повару. — Я во двор. — И кинулась через обеденный зал, на бегу прикидывая, на сколько хватит моего баллончика.

Вряд ли у него имелся безграничный запас перцового газа, а я, выходило, использовала его уже четыре раза. Заодно отметила, что в окна больше никто не лез, но я не думала, что те твари издохли — потому что от перца никто не умирал.

Конечно, хотелось верить, что с ними как раз это произошло, а остальные запомнят и уберутся с нашей улицы навсегда, но…

— Дамы!.. — пробегая мимо, сказала я девицам мадам Жоржет, забившимся в угол обеденного зала. Угу, как раз рядом с черным выходом. — Вы бы здесь не стояли! Тут не самое безопасное место.

На это они вытаращились на меня, но… я уже бежала дальше. Бесстрашно распахнула дверь, выставив перед собой баллончик, но обороняться оказалось не от кого. Вместо этого я принялась пялиться в темноту, потому что неподалеку, со стороны улицы, раздавался звон мечей, вой тварей и странные свистящие звуки, отдающие внутри меня необычным волнением.

— Ночной Патруль!.. — услышала я за спиной голос Пусториуса, тот радостно завопил на всю таверну. — Наконец-таки, явились!

Затем я обнаружила Румо.

Ну что же, он отлично поработал — одна из тварей, растерзанная, лежала на земле, а мой пес стоял над ней и рычал.

Вторая тварь тоже присутствовала, но она оказалась занята — на нее с мечом наступал рослый мужчина. Та пыталась на него напасть, но он был для нее слишком быстр и умел.

Уклонился, затем располосовал ей голову, а потом приложил еще и огненным сполохом, сорвавшимся с его руки.

На это я вытаращила глаза и… быстренько спрятала баллончик на груди.

Потому что я его узнала.

Это был тот самый маг, который бросил меня в Хордвике! Сперва спас, а потом бросил, решив, что встреча с Пустынным Патрулем ему совершенно ни к чему. Соврал, что мне ничего не грозит, после чего всучил кинжал и улетел!..

А ведь он мог забрать меня с собой, и тогда бы я не мучилась от боли и лихорадки почти неделю подряд!

Зато сейчас он направлялся к нам с Румо, и на его демонически-красивом лице играла улыбка, похожая на ухмылку. Я отлично все разглядела, потому что в воздухе над его головой трепыхались на ветру светляки, не имевшие никакого отношения к электричеству.

Это была магия, которой я нисколько не удивилась. Вместо этого разозлилась не на шутку, потому что этот… Этот маг подошел ко мне, оглядел с головы до ног, улыбнулся и довольным голосом заявил:

— Ну здравствуй, жертва! Говорил же, что я отыщу тебя в Сирье!

— Вообще-то, меня зовут Элиз, — напомнила ему. Затем посмотрела на своего пса и нахмурилась. — Румо! — предупреждающе сказала тому, потому что он снова зарычал, а глаза начали светиться в темноте красным. — Это мой пес, и он немного перенервничал.

Мне казалось, что светиться Румо сейчас совсем некстати, раз Ночной Патруль — нам на помощь пришел именно он — уничтожал всякую нечисть. Мало ли, посчитают его порождением Тьмы, а ведь Румо нас защищал и даже прикончил одну черную тварь.

Но маг, на счастье, в этот момент отвлекся — к нему подошел один из патруля.

— Дайхан, мы закончили на улице, — отрапортовал тот, окинув меня заинтересованным взглядом.

— Хорошо, — отозвался маг. — Разберитесь с трупами гикков. Я буду внутри, осмотрюсь, что и как. — Вместо этого снова посмотрел на меня, а затем уставился на Румо. — Говоришь, твоя собака?

— Моя, — согласилась с ним.

А больше ничего объяснять не стала. Не могла решить, говорить ли с ним с позиции вызова или же давить на жалость.

— Отмой ее, — приказал маг. — Хочу взглянуть на нее в чистом виде. — Затем добавил: — Элиз!

Я снова промолчала, хотя внутри зрело недовольство. Но долго держать рот закрытым у меня не получилось.

— Надо же, — сказала ему, — ты все-таки вспомнил мое имя! Быть может, даже припомнишь, при каких обстоятельствах мы виделись в прошлый раз?

— Ты была в Хордвике, — маг склонил голову, и голос прозвучал недоуменно. — Я оставил тебя Пустынному Патрулю, потому что такие случаи как раз в их компетенции.

— Если бы ты оставил Пустынному Патрулю!.. — не удержалась я от сарказма. — Вместо этого ты бросил меня на съедение огромным паукам-мутантам!

— Но они же тебя не съели, — пожал он плечами. — Не понимаю, к чему ты…

— Вот к чему! — перебила его. — Сейчас я тебе покажу!

Мы как раз вернулись в обеденный зал, где стало значительно светлее, потому что Ночной Патруль запустил под потолок несколько магических шаров. И я приподняла подол, собираясь показать магу свою щиколотку, на которой до сих пор темнело пятно на месте укуса.

Кровоподтек так и не рассосался, и я подозревала, что подобное «украшение» будет со мной до конца жизни.

— Пожалуй, подобное я видел уже много раз, — начал маг с ленцой в голосе, и вид у него был, как у самодовольного красавца, к которому вешаются на шею и задирают перед ним юбки все подряд.

— Ты бросил меня в пустыне, Дайхан не-знаю-как-тебя-там! — рассердилась я не на шутку. — И меня укусил паук! Да, тот самый, который черный и многолапый! Потому что ты оставил меня одну, хотя мог забрать с собой. Но ты этого не сделал!

Маг застыл. Стоял и смотрел на меня с изумленным видом.

— Знаешь, что было со мной дальше? — поинтересовалась я.

— Ты должна была умереть.

— Прости, что разочаровала и все-таки не умерла, — заявила ему. — Как видишь, я до сих пор жива, и яд паука меня не прикончил. Но скажу сразу, что это была довольно неприятная неделя в моей жизни!

Произнеся это, я отвернулась. Заодно увидела, как Пусториус подливал из бутылки темную жидкость в стакан трясущемуся толстяку, а тот рассказывал нескольким посетителям, подозреваю, явившимся в таверну из соседних домов, каких ужасов он натерпелся.

Эрик вынес из кухни нечто ароматное в горшках, а девушек из дома Жоржет, усадив тех за дальний столик, негромко расспрашивал один из Ночного Патруля.

— И все потому, что кто-то пожалел мне место на своем скате, — повернувшись к магу, добавила я.

Дайхан молчал, смотрел на меня сверху вниз.

— Прости! — наконец, произнес он. — Мне жаль, что так вышло. Это была моя ошибка.

— Которая едва не стоила мне жизни, — подхватила я. — Но конечно, что там моя жизнь, когда у главы Ночного Патруля есть заботы и поважнее⁈ Наверное, в тот момент он был очень занят. Спешил по своим делам…

После собственных слов мне стало противно, поэтому я развернулась и отправилась вглубь зала. Подумала, что сейчас в таверне полно народа, и, возможно, интерес продержится еще пару дней — пока все желающие не услышат обо всем, что здесь произошло.

Но если мы произведем хорошее впечатление, тогда у нас появится шанс обзавестись завсегдатаями…

Тут меня схватили за руку.

— Говорю же, прости! — произнес Дайхан. — Ты права, я не должен был оставлять тебя в Хордвике. Мне казалось, что Пустынный Патруль уже рядом, поэтому я самонадеянно решил… Как я могу загладить свою вину?

«Никак», хотела сказать ему, потому что мне от него ничего было не нужно. Но внезапно в голову стукнула мысль…

— Две недели подряд, — произнесла я. — Пусть весь Ночной Патруль обедает и ужинает в «Дохлой Лошади». Конечно же, за ваши собственные деньги, а не за счет заведения. Именно так ты сможешь загладить свою вину.

Он смотрел на меня, размышляя… Вот и я прикидывала, не слишком ли зарвалась. Неожиданно на губах мага появилась улыбка.

— По рукам! — заявил мне.

— Как тебе это удалось? — приглушенным голосом спросил Кирк, когда Дайхан меня оставил.

Лицо у владельца таверны было изумленным.

— Еще посмотрим, удалось ли мне, — пожала я плечами. — Мало ли, он не сдержит свое слово, — и я кивнула на отправившегося к девушкам Дайхана.

Вот, однажды он уже бросил меня в пустыне, хотя мог бы взять с собой!

— Он — и не сдержит⁈ — Кирк нервно усмехнулся. — Неужели ты не знаешь, кто это такой?

— Маг, — вновь пожала я плечами. — Похоже, командует Ночным Патрулем. — Про скатов и Хордвик я решила ничего не говорить. — Если что, я из Дентрии, — предупредила его, подумав, что неплохо было бы разжиться картой этого мира и выяснить, где находится такая страна.

— Это Дайхан Инри, сын Андара Инри, — многозначительно произнес Кирк.

— И что из того?

— То, что ты заставила его и его парней две недели подряд обедать и ужинать в «Дохлой Лошади»!

— Оставь ее в покое, она же ничего не знает, Кирк! — подойдя к нам, покачал головой Пусториус. — Элиз, я расскажу тебе обо всем раскладе по Сирье чуть позже. Сейчас тебе нужно знать, что Дайхан — единственный сын главы Гильдии Наемников, а Андар Инри, можно сказать, заправляет всем подпольным миром Сирьи. Так что…

Он не договорил, потому что я вытаращила глаза. Затем посмотрела на растерянного Эрика, застывшего возле дверей на кухню.

Ожидавшие нас перемены, похоже, не вызвали у повара особого воодушевления.

— Я не справлюсь, — увидев, что я на него гляжу, произнес он тусклым голосом. — Готовить для всего Ночного Патруля⁈ Для меня это слишком большая ответственность! Я не смогу…

— Сможешь и справишься, — сказала ему уверено. — У тебя все отлично получается, Эрик, а Пусториус тебе поможет. — Затем обвела всех троих взглядом. — Я ведь говорила, что нас всех ждут другие времена и большие перемены. И начнутся они уже с завтрашнего дня!

Но я ошиблась, потому что перемены начались уже сегодня.

Рыдающие девушки тем временем в три голоса рассказывали Ночному Патрулю, а заодно и всем, кто был в таверне, о том, что произошло.

Оказалось, противные кожевники, которые выкупили здание напротив дома мадам Жоржет и постоянно разводили невероятную вонь, из-за чего стало меньше клиентов… Они ходили к ним ругаться и даже посылали охранника Карла на разборки, но все равно не помогало…

Так вот, из-за вони всем девочкам приходилось душиться так сильно, что в доме постоянно стоял запах роз. Иногда настолько непереносимый, что от него болит голова…

— Дальше! — не выдержал кто-то из Ночного патруля.

Оказалось, твари из Разлома пришли к кожевникам и устроили там…

— Устроили там резню! — зарыдала одна из девиц. — Мы с девочками услышали страшные звуки, а потом кто-то из кожевников прибежал к нам, и Карл не успел закрыть перед ним дверь. После это… После этого…

Тут они зарыдали уже втроем.

— Гикки пришли по следу, — пробормотала я, вспомнив предупреждение Румо, — и убирали всех свидетелей.

— А потом они прорвались в наш дом, но мы с девочками убежали… Через боковой ход для особых гостей, которые не хотят, чтобы их кто-то видел…

— И почему я об этом не знал⁈ — тотчас же воскликнул расцарапанный толстяк. — Неужели я не особый гость? Я ведь оставил у вас сотни фартингов!

Все принялись его утешать, хотя Дайхан велел тому заткнуться. Я же сбегала на кухню и принесла кувшин с водой, решив дать напиться рыдающим девицам. Но на воду согласилась только одна, тогда как две других попросили того, что покрепче.

Третья девушка — невысокого роста блондинка вся в трогательных завитках волос — взглянула на меня с благодарностью. Она показалась мне… довольно милой, да и стакан взяла с благодарностью.

— Стейси, — негромко представилась мне. — Я все-все видела!.. Ты такая смелая и всех нас спасла! Но чем это ты их⁈ Этих… гикков?

— И правда, чем? — поинтересовался у меня еще и Дайхан.

— Красный перец. Целилась в глаза, — сказала ему и остальным, после чего выдавила из себя нервную улыбку. — В таверне «Дохлая лошадь», которая будет ждать вас днем и вечером целых две недели подряд, дорогие господа из Ночного Патруля и остальные наши гости… Так вот, у нас имеется множество специй! Вот я и подумала, что перец порождениям Тьмы вряд ли понравится.

— И не прогадала, — согласился со мной кто-то из патруля.

Затем пришли еще двое и тоже с новостями.

Оказалось, производство кожевников прекратило свое существование. Гикки не только его разгромили, но заодно и всех прикончили — включая и того, кто пытался спрятался в доме утех.

И охранник Карл тоже не выжил — зря он встал у гикков на пути!

Также пострадали несколько девушек и пара гостей, явившихся к мадам Жоржет за утехами. Затем гикки попытались проникнуть к нам — и Ночной Патруль вряд ли бы успел вовремя, если бы не я со своим перцем и со своим псом.

— Стоит взять на вооружение. Хорошая мысль, жертва! — собираясь уходить, негромко похвалил меня Дайхан. — Красный перец, ну надо же!

— Не называй меня жертвой! — возмутилась я. — Ты прекрасно знаешь, как меня зовут.

Он усмехнулся:

— Это уже второе твое желание. Но я пока еще нигде не прокололся, так что имею право называть тебя как захочу.

И я не нашла, что ему ответить.

— До завтра, Элиз! — добавил он. — Можете спать спокойно. Мы будем рядом и за вами присмотрим.

После чего развернулся и вышел из таверны.

Через разбитое окно я видела, как он приблизился к крытому фургону, в который грузили тела мертвых гикков, а еще в него были запряжены двое летающих скатов.

Но больше ничего увидеть не смогла, потому что в таверну явилась мадам Жоржет — монументальная женщина в ярко-алом платье, загородившая мне обзор.

Сперва она выискала своих девушек и поманила их к себе. Затем уставилась на меня цепким и внимательным взглядом, и в глазах у нее промелькнул интерес.

— Значит, это ты всех спасла. Умная девочка! — похвалила меня. — Насчет перца я бы и сама не догадалась. Вот что, как тебя зовут?

— Элиз, — отозвалась я. — Элиз Данн.

— Если тебе нужна будет помощь… любая помощь, Элиз, то ты знаешь, где меня найти. Три дома дальше по этой улице, розовый фасад и белые ставни. Там спросишь мадам Жоржет. Или же если тебе надоест работать у этих неудачников, — она посмотрела на Кирка с вызовом, — то тебя всегда будут ждать в моем доме.

— Спасибо за предложение, — отозвалась я, увидев, как скривилось лицо владельца таверны. — Но, пожалуй, поработаю-ка я пока еще здесь.

— Поработай, — согласилась она. — Но не думаю, что ты задержишься здесь надолго.

Затем властным жестом подозвала своих девушек, сказав им, что пора возвращаться к домой.

— Спасибо! — проходя мимо, шепнула мне Стейси.

— Приходи, — сказала ей. — Если тебе нужна будет подруга или просто поговорить, то я буду здесь.

Стейси взглянула на меня с удивлением, а потом убежала за своими. Вот и я тоже осталась со своими, прикидывавшими, как закрыть окна, чтобы ночью нас не ограбили, тогда как с кухни раздавался сокрушающийся голос Эрика, вслух размышлявшего, чем ему завтра кормить весь Ночной Патруль города Сирьи.

А потом ко мне подошел Румо. Уткнулся носом в колено, и я его погладила. Да, по спине, на которой под шерстью явно прощупывался роговой гребень.

Гладила и гладила, чувствуя, как успокаиваюсь сама и как успокаивается он.