Новоселье

Сплошное расстройство

Тренировки по разделению с Короедом начались очень весело. Мастер-наставница, огромное ей спасибо, решила, что нам с бывшим подселенцем будет неприлично ходить вместе на занятия. Я была бы не прочь хоть разок удивить народ распрекрасным «эльфом сопровождения», но с другой стороны — неожиданные каникулы — не менее приятная штука.

Минувшие пять дней мы с иномирским учмагом активно учились жить отдельно. Сначала научились жить «зеркально». Идею зеркальности родил Лидорчик. Признаю — он не безнадёжен. Великолепная идея: если у вас две руки, ничто не мешает развести их в стороны, чтобы показать: «Я поймал во-о-от такую рыбу». Тренировку назвали «Метод рыбака».

Уже на третьи сутки нам с Короедом удалось-таки разойтись: я ушла в подвал, он — на чердак. Вот только… до нижнего уровня подвала идти гораздо дальше, чем до чердака, поэтому получилось забавно: я всё ещё углублялась в подземелье, а Короед уже упёрся в крышу и пытался пройти её насквозь. Яся отловила своего красавца на стадии бодания обрешетки. Эх, как его тянуло наружу! Думаю, что крышу он протаранил бы. Но посланный вытащить меня из подвала Лидорчик испортил хорошую шутку.

И всё-таки Короед набил себе шишку. Менее красивым эльфоучмаг не стал, вот что обидно.

Яся тоже оказалась гораздо умнее, чем я думала. Мастер-наставница изобрела более безопасный способ тренировки несинхронного поведения. Музыкальный. Вчера нам с Короедом удалось часа три к ряду петь «ля-ля-ля-ля-ля» на мотив детской песенки не в такт и невпопад. Лидорчик не согласился с Ясей насчёт безопасности нового метода и сбежал в сад к гномам. Но в саду нас с Короедом тоже было неплохо слышно, и Лидорчик с гномами пришли проситься в дядину лабораторию как в самое глухое место. Короед извинился и поставил «Полог Тишины». Яся перестала страдальчески вздыхать, а Лидорчик получил от кухарки банку мёда — заесть душевную травму. Не знаю, что им так не понравилось. У Короеда очень приятный баритон. У меня, конечно, не баритон, зато я пою громче.

Но самым главным достижением было вовсе не антихоровое пение само по себе. Короед же не просто мычал! Он сумел-таки сказать «ля», а потом очень радостно это «ля» пел! У всех нормальных людей и нелюдей первое слово обычно «мама», иногда «папа», реже — «дай». И только у моего Короеда — «ля». Горжусь.

Вечер убили на то, чтобы научить Короеда не дёргаться всякий раз, когда я подпрыгиваю. Мастер-наставница гоняла меня мечом по гостиной, а Короед сидел в кресле и думал. Иногда он случайно отбивал вместе со мной удар Яси и даже попытался схватить вазу, которую я сшибла, выбегая в коридор. Но в целом держался нормально.

Не сказать, чтобы и мне от него совсем никаких движений не перепадало. То брови сами удивленно вверх ползли, то какие-то вздохи на ровном месте прорывались. Хорошо, что Короед, пока был во мне, нечасто управлял моим телом. И недолго. А то и меня с ним синхронизировало бы хуже и чаще. А так… докатывались только очень сильные короедовские удивления и переживания. Удивляться ему было чему.

Бывший синегривый Таль заблокировал личную память эльфа, зато во всю копался в магических познаниях покойного Наариэля. Поэтому он иногда выпадал из реальности напрочь, несмотря на остаточную синхронность. Ещё бы — учмаг и дорвался до такого клада. Повезло ему. Несказанно. Вот попал бы в гнома, изучал бы сорок видов лопат и сорта полевого шпата.

Сегодня я с самого утра занялась изобретением нового имени для Короеда. Мне запретили фамильярно называть при всех «уважаемого нир Караена Короедом». Мысленно называть — можно. Но вовсе не потому, что Яся с Короедом такие добрые, а потому, что запретить мои мысли они не могут. Тираны. На самом деле, как только Короед обзавёлся телом, мне всё труднее общаться с ним как… как… как с собой. Всё-таки я его воспринимала с поправкой на личное сумасшествие. Кажется.

Начала с того, что разобралась с предпочтениями. «Таль» мне совершенно не нравится. Попыталась скрестить Короеда с Наариэлем. Получилось «Нороед». По-моему очень грозно и загадочно. «Уважаемый маг» имя отверг, да ещё и шарахнулся. Совсем не синхронно. Немножко мысленно поругались, и я принялась за варианты с «Талем Караеном» и «Наариэлем Тарноэром». Пришлось попыхтеть.

Короеду сначала всё не нравилось. «Каратар» ему паука напоминало (если у них такое водятся, то должно быть — жуткий зверь). «Карнэль» оказалось именем его бабушки. Уточнять способности бабушки не стала. С таким именем они у неё точно имеются, и я бы с этой дамой предпочла не встречаться. «Таркар» ему показалось орочьим именем. Да, есть немного. Какие всё-таки учмаги капризные! И вообще — надо восстанавливать справедливость. Тело-то Короеду от эльфа досталось. Что, кстати, символично — от эльфа из Дома Синей Вязи. А Короед к синему цвету очень неравнодушен. Поэтому я придумала сразу два «синих» имени. Одно — нормальное, второе — припугнуть, чтобы на нормальное согласился. Осчастливила Ясю рассказом о клинках в подвале, чтобы ненавязчиво отослать критика куда подальше, и приступила к делу.

— Придумала! — Короед посмотрел на меня как на палача. Правильно. — Карасин! Красиво?! — Да, с таким несчастным лицом он стал ещё красивее. Хотя, казалось, куда ж ещё-то? — Соглашайся, Керосинчик, имя замечательное! Нет!? Ну, тогда… Синтар. Но это — последнее. И «синий», и от «Таля» кусок, и от «Тарноэра» чуток. Больше придумывать не буду. Или Синтар, или Карасин.

— Можешь называть меня Синтар, — прошелестело у меня в голове.

Уфф. Справилась. Синтар Короед. Звучит!

На радостях я стала петь, и Короед совершенно бесцеремонно влез мне в голову, чтобы сообщить нечто на его взгляд важное. (Мы договорились, что по пустякам он мне свои мысли транслировать не будет). Оказывается, у меня есть-таки магическая способность. Вызывать зубную боль. Потрясающе! А я и не знала, что у эльфов (или у их тел) могут болеть зубы. Эльфы вроде бы такой ерундой не страдают, и беззубых я среди них не видела. Моя мысль о том, что Короед попал в наш мир не один, а вместе с кариесом, должного отклика не нашла. Проверить «болят ли у эльфов без учмагов зубы» я решила на Лидорчике.

Императорский отпрыск сразу после завтрака ушёл оценивать размер моей щедрости в подвал: я предложила ему самому выбрать «зерцало истинной сути». Как ушёл, так там и застрял.

В подвале обнаружилась интересная компания. Сначала я её услышала. Из-за приоткрытой двери доносились характерные звуки «точилом по железу». Яся всё-таки нашла что-то тупое и занялась делом. Противное вжиканье сопровождалось бульканьем и всхлипами. Тоже типично: Лидорчик наверняка насмотрелся на себя в «Зерцале» до полного самоотрицания. Нетипичными были причитания кого-то третьего. Такие жалобные, хоть плач… У нас наконец-то завелось приведение?

Я даже притормозила, чтобы послушать. Но всё равно не поняла: кто третьим воет?

Вошла в подвал и удивилась до столбняка. Не знала, что наша кухарка может быть такой сострадательной. То есть, дядя мне говорил, что у Нисфы в предках были сирены, (очень давно и совсем незаметно), и расстраивать её лишний раз не стоит. Я думала, что дядя пошутил. Сирены же обычно поют. Очень красиво, если верить сказкам. И внешность у них должна быть обольстительная. Нисфа в свои почти пятьдесят (точно не знаю сколько, но мне так кажется), с её ростом вровень с дядей (чуток до Короеда не дотягивает), и с телосложением молотобойца… если кого и завлечёт-соблазнит, то только тяжеловоза. Я не против. Хороший конь — вещь в хозяйстве полезная. Но сирены?! Невероятно!

Однако, пришлось признать, что сирены ей где-то кровь подпортили. Нереально, неправдоподобно, так не бывает, но… некогда вполне обычные глаза нашей кухарки светились нехорошим зеленым светом. Как гнилушки на болоте. Бррр. А ещё она тоненько и донельзя жалобно причитала-подвывала. Было бы над кем причитать! Подумаешь, мальчик слегка расстроился, глянув в зеркальце. Я бы его так жалеть не стала. И всё равно: от нисфиных стонов у меня сердце прямо-таки сжималось. Срочно захотелось поплакать.

Даже не поплакать — обрыдаться! От досады. Что ж мне так не везёт-то, а? Мастер-наставница — злодейка. Разве можно скрежетать точилом по железке на весь подвал, да ещё и томно вздыхать под эту «музыку»? Противно же. Кухарка, от которой я ни зла, ни вреда не видела, кроме пончиков, теперь смотрит на меня как голодный упырь, а Лидорчик…

Вы когда-нибудь видела заплаканного блондина? Нет? Делюсь наблюдениями: голубые глаза выглядят «пфе» как некрасиво, когда веки пухло-красные… красно-пухлые. Если нос долго терзать хлюпаньем и платками, то он становится больше, теряет прежнюю форму и приобретает больной вид. Очень нездоровый нос получается. А уж бледная кожа… там потёр, здесь слёзы стёр… в общем, можно вызывать лекаря, который разбирается в кожных болезнях. Пятнистые лица выглядят ну очень пугающе.

Вот вам, пожалуйста — два эльфа. Ясе — образец для статуи, а мне — красноглазый-красноносый местами пятнистый хлюпик. Последнюю симпатичность потерял, наследничек. Где его растили, до того как к нам в Академию отправить? Никакого воспитания! Забился в угол и сидит, скукожившись. А должен был встать, между прочим. Я же вошла и ещё не села! Сесть здесь больше некуда, но это — не существенно. Всё! Мне обидно и за себя, и за Императора. Буду рыдать! Если Нисфа ещё раз застонет — точно буду.

Вроде бы всё учла: и обиды, и несправедливость мироздания, и даже некоторый оскорблённый патриотизм, и плакать хочется. А слёзы не выдавливаются. Досадно. Всех жалеют — меня нет. Не-а… Не получается.

И тут в подвал явился мой почти несинхронный Короед. С письмом. Понятно… Пока я предавалась горестным размышлениям, кто-то доставил известие от дяди. Дядя наверняка нашёл того гада, который обеспечил Короеда телом, и теперь последний приятный глазу объект покинет наш дом. Отправится принимать участие в жуткой мести. Останется Яся, истеричный Лидорчик и… что-то я сомневаюсь, что буду с удовольствием уплетать супы и котлеты, приготовленные нашей кухаркой. Видела бы я её раньше в таком образе, давно бы уже на диете сидела.

Короед на Нисфу только слегка покосился. Вроде как и не удивлён. Постоял, помолчал, подумал, но письмо не отдал. Безобразие! Я даже дёрнулась, когда у меня в мозгу раздалось тихое «Гм». Ага, значит что-то важное. Ладненько. Поговорим. А то я уже забыла, как со своей головой беседовать. С Короедом моих извилин.

— Миточка…

— Ой, не добру такое начало.

— Видимо, да…

Что-то Короед слишком нервничает.

— А я уже и не сомневаюсь. В подвале с сиреновой… сиреневой кухаркой, вооружённой Ясей и икающим Лидорчиком добра просто быть не может. И?

— Миточка… Я не могу пока что прочитать письмо целиком… в точности…

— Ну, так давай его мне, чего тянуть?

— …Но могу считать общую информацию.

Короед весьма неоригинально поводил рукой над письмом, показывая, как он считывает информацию. Дешёвые пассы. Нашёл кому голову морочить — у меня же дядя учмаг. Дядя и через конверт видит общее содержание всех писем. И моего личного дневника — через обложку. Как мимо проходит, сразу краснеет. Так что нечего руками махать. И тянуть тоже нечего. А то наша расстроенная троица сейчас пойдёт в атаку. Кухарка уже подвал глазами освещает, Лидорчик вверх по стенке ползёт, а Яся хмурится то на меня, то на меч. Стоим с Короедом, как влюблённые из романа, замерли и пялимся друг на друга.

— Короед, Яся начинает ревновать. Что там в письме?

— Это плохое письмо.

Что-то как-то меня к месту приморозило. Но не может же оно быть настолько плохим… настолько, чтобы совсем?

— Не то, чтобы совсем…

Дообъяснить Короед не успел. Даже Яся дёрнуться не успела. Не ожидала от себя такой прыти, но письмо я выхватила.

Так… «Сообщаем дому…» и прочая чепуха, «с прискорбием»… не может быть! «Пропал при невыясненных… в зоне…» Ничего не вижу, сколько ни моргай! Какой-то ненормальный водопад из глаз! Так не бывает! Не вовремя же! И вообще я плакать не хочу!