Ночью, в сиянии полной луны...

XV

От пожаров в Джунглях стало светло. Война с зонком уже переплюнула "Def Con-V".[57] Витрины лопались одна за другой, когда пламя принималось облизывать их. По сравнению с тем, что творила полиция этой ночью, избиение Родни Кинга[58] было безобиднее штрафа за неправильную парковку.

Стюарт трусил рысью, уходя от "упреждающих бунты репрессалий" вместе с остальными лисами, которых охотники гнали по широким улицам. Никого не арестовывали, приговоры приводились в исполнение прямо на месте.

Будь у него оружие, он бы отстреливался.

Горящие магазины никто не грабил. Люди были слишком заняты спасением своей жизни, чтобы интересоваться великолепным выбором бытовых электротоваров или элитной косметики.

Это не могло быть неким спонтанным планом по поимке человекозверя. Все было слишком масштабно, слишком хорошо организовано. Даже ради такого удивительного существа, как этот повстречавшийся Стюарту охотник, не было нужды посылать сюда целую армию. Ощущение у Стюарта было однозначным: все это спланировано заранее.

Из вертолетов звучали успокаивающие голоса, убеждавшие тех, кто был на земле, сложить оружие и сдаться.

— Вам не причинят никакого вреда.

Никто этому не верил. Наивных наблюдателей больше не осталось. Если тебя подстрелят — извините, но вы, должно быть, были в чем-то виновны.

Какого же черта все это значит?

Стюарт опрометчиво свернул на перекрестке налево и оказался в тупике. Перед ним была стена с пропущенной поверху колючей проволокой. Ему в жизни через нее не перебраться.

Он развернулся, и его нагнала боль. Его легкие и колени просто горели от боли. Прошло семь лет с того дня, когда он в последний раз играл в регби; его единственной физической нагрузкой была ходьба по лестнице, да и то нерегулярная.

— Вот дерьмо! — выдохнул Стюарт, незадачливый писатель, несостоявшаяся звезда Голливуда.

В переулок заскочил полицейский, к его шлему был прикреплен фонарь, похожий на шахтерскую лампу. Благодаря этому обе руки у него были свободны, чтобы держать оружие.

Стюарт сунул руку в карман куртки и вытащил свой паспорт.

— Британский подданный, — сообщил он. — Дипломатический иммунитет, — солгал он. — Civis romanus sum,[59] — ляпнул он совсем уж от безнадежности.

— Кто там у тебя? — окликнул кто-то с улицы.

— Ниггер под кайфом, — отозвался полицейский через плечо.

Когда невидимый кто-то посоветовал: "Кончай его", Стюарт оттолкнулся от стены и кинулся на копа.

Он ощутил, как дуло пистолета ударило его в плечо, и был уверен, что ранен. Полицейский от неожиданности повалился навзничь. Его пистолет отлетел в кучу мусора.

Стюарт ощупал плечо. Ствол лишь ткнул его в руку, даже не порвав одежды.

Рассвирепев, он уперся коленями копу в грудь и сорвал с него шлем с фонарем. Показалось лицо. Молодое, белое, веснушчатое. Стюарт сжал кулак и изо всех сил ударил копа в нос, потом еще и еще.

Полисмены — твои друзья, учили его в школе. Полицейский — естественный враг черного человека, сказали ему здесь на вечеринке.

Нечто звериное, сидящее внутри его, побуждало его размозжить этому копу-убийце череп. Он начинал акклиматизироваться в Джунглях.

На Стюарта и полицейского упала тонкая тень. Стюарт поднял глаза.

— Да брось ты эту полицейскую свинью! Просто прикончи, и все! — сказала девушка.

Ярость остыла.

Мочить, кончать, убивать…

— Котик, — сказала девушка, нагибаясь.

В свете фонаря Стюарт узнал полуазиатку, что была с Алькальдом. У нее был серебристый пистолетик, и она выстрелила из него копу в лоб.

Стюарт почувствовал, что полицейский умер, его тело выгнулось в последней судороге между ног Стюарта, будто лошадка-качалка.

Он встал, дрожа, разом закоченев.

— Пошли, гангста, — сказала девушка, — давай-ка уберемся с улицы.

Она вывела его из проулка и довела по тротуару до двери. Группы зачистки ушли вперед, безжалостно прочесывая улицы.

Девушка открыла дверь и втолкнула Стюарта внутрь. Они оказались в прихожей, освещенной лишь отблесками фонарей, проникающими через световой люк.

— Эсперанца, — произнес слабый голос, — это ты?

Стюарт взглянул на нее. Она повела плечом:

— Эсперанца Нгуэн. Кое-кто зовет меня Дитя Войны, но это дурацкая шутка.

Девушка откликнулась, назвав себя.

Дверь отворилась, и Эсперанца провела Стюарта в комнату. Компьютеры и портативное издательское оборудование на столах, обложки периодики на испанском в рамках на стенах.

Там уже находился один из парней, которого Стюарт видел в "Кофейной остановке". Бок у парня был окровавлен, его трясло.

— Как он? — спросила Эсперанца, кивнув на Алькальда, полулежащего в просторном кожаном кресле.

— Плохо, блин, очень плохо, полное дерьмо! — глухо отозвался раненый парень.

Обескровленное лицо Алькальда было совсем белым. Похоже, его здорово отделали копы. На столе перед Алькальдом стоял старомодный квадратный телевизор, настроенный на программу новостей. Показывали снятые с воздуха виды горящих Джунглей.

На внутренних экранах инфракрасного порта красовались служебные фотографии Гарсиа и Скочмена.

— Из-за чего все это? — спросил Стюарт.

— Из-за тебя, гангста, — ответила Эсперанца.

На экране появилось фото Стюарта с его паспорта. Он терпеть не мог эту фотографию: там он был в своем старом школьном галстуке.

— Говорят, что тебя захватила наркомафия, — сказала она, переводя тарабарщину с экрана. — Два копа убиты, а ты пропал. В городе "оргия убийств полицейских", и шеф полиции Рюи направляет сюда отряды особого назначения.

Камера переключилась на мэра Джут, неправдоподобно хорошо выглядевшую для немолодой уже женщины, поднятой с постели среди ночи.

— Довожу до сведения прессы, — объявила она, — что погибшие офицеры будут представлены к награде. Горожане поддерживают привлечение в город дополнительных сил и деятельность правоохранительных органов.

— Что насчет заложника? — спросил журналист, явно настоящий, а не продукт компьютерной графики.

— Делается все возможное, чтобы найти Стюарта Финна. Я только что связалась с премьер-министром Хеселтай-ном и заверила его, что лучшие наши оперативники сейчас на улицах и…

— Я за него не голосовал, — брякнул Стюарт.

— На данный момент шансов на то, что мистер Финн еще жив, похоже, остается все меньше. Наркобандиты уже продемонстрировали нам свою звериную беспощадность.

Снова включение из студии, и диктор резюмировал:

— Два офицера полиции Лос-Анджелеса, преследовавшие бандитов после неспровоцированного нападения, найдены мертвыми…

Запись на зернистой пленке для домашнего видео показала два обгоревших тела, подвешенных за скованные руки. Камера приблизилась к обожженному лицу. Это был Гарсиа.

— …а английский писатель, участвовавший с ними в патрулировании, исчез…

Гарсиа и Скочмен подставили Стюарта, а потом подставили их самих. Весь этот бунт был подстроен.

Но зачем?

— Шеф полиции Рюи поклялся…

Алькальд зашелся в кашле. Стюарт понял, что у мужчины сломана по меньшей мере пара ребер.

— Они обрушились на нас как шквал, — сказал раненый парень. — Когда началась вся эта заваруха, они взяли Алькальда. Все было продумано, мать их! По радио я услышал, что других тоже забрали. Не только гангстеров, черт. Других, таких как Алькальд. Тот священник-коммунист, он мертв. И пара женщин из Комитета по делам пропавших без вести. Просто хирургическая точность. Чтобы заткнуть рты всем смутьянам, блин.

Эсперанца была задумчива.

— Всей этой муре насчет единства духа конец. — Парень обвел рукой вокруг. Повсюду были плакаты против наркотиков, программы образовательных кампаний, портреты достойных подражания представителей национальных меньшинств. — Правы были Калдиарри, Дитя Войны. Надо было просто дать им сдачи.

Алькальд умер.

Эсперанца раздумывала. Парень взвешивал в руке пистолет-автомат, ему не терпелось выйти на улицу и подстрелить пару-другую копов. Наконец девушка кивнула, соглашаясь.

— Слушай, гангста, — сказала она, ткнув пальцем в Стюарта, — мы к рассвету умрем, умрем или исчезнем. Но ты, ты должен жить — жить, чтобы показать их ложь. Ты ведь писатель, так? Расскажи об этом. Расскажи всем, как это было на самом деле.

Похоже, можно было смело держать пари, что Стюарту больше не придется работать над сценарием "Крадущейся тени"…

— Ты герой, мужик, — сказал раненый мальчишка. — По тебе сразу видать.

Он был один. Разрывы стихли, хотя перестрелки временами еще вспыхивали. По телевидению взахлеб изливали потоки очередной лжи и повторяли шокирующие снимки отредактированной правды. Было много разговоров об арестованных наркобандитах, но ни слова об убитых общественных лидерах.

Алькальд попал в списки тех, кого надо было убрать. Стюарт сделал вывод, что он пытался подавать пример своему народу, пытался удержать людей от бандитизма, от наркотиков. Мысль о тщетности его усилий повергала Стюарта в отчаяние.

Там, на улицах, были мальчишки, которые поверили Алькальду, они прилежно учились и старались изо всех сил; теперь они были так же мертвы, как наркоманы и бандиты.

И еще он подумал, где же был человекозверь во время этого побоища? Погиб, наверно. Когда по всему городу идут бои, одно маленькое невероятное чудо мало что значит.

Дверь офиса распахнулась.

— Дерьмовая смерть, — вымолвил Стюарт.

В комнату ввалился молодой парень. Это был Вега, один из юнцов Алькальда. Одежда на нем была разодрана. Он явно побывал в переделке.

— Черный человек, — сказал он, глядя на Стюарта, — я устал.

Глаза его сверкнули. Стюарт узнал их и отшатнулся к столу.

Вега улыбнулся; улыбка превратилась в оскал. Острая морда охотника обозначилась на лице Веги и спряталась вновь.

Теперь, когда Стюарт узнал тайну Веги, мог ли человекозверь оставить его в живых? У всех в Лос-Анджелесе есть основания считать, что будет удобнее, если Стюарт Финн умрет.

— Что я такого сделал? — спросил он. — Написал книгу? Голливуд предложил, я взял деньги. Я что, заслуживаю смерти за это?

— Смотря какой будет фильм, — ухмыляясь, ответил Вега.