Ночной полет (СИ)

Глава 2

Наблюдая за работой роботов-погрузчиков, я прокручивал в голове разговор с Вилли О’Вало. Промышленник тонко намекнул, что если рейс будет удачным, то компания может рассмотреть возможность сотрудничества со мной на постоянной основе. С одной стороны, такая перспектива выглядела весьма и весьма удачной. Работать с организацией на постоянной основе куда лучше, нежели перебиваться между единичными фрахтами, которые могут быть, а могут и не быть. Однако, подобные предложения просто так не делают даже в виде намеков. Во всяком случае, первому попавшемуся пилоту.

Задавать столь неудобный вопрос нанимателю я не собирался. Надо быть глупцом. Чтобы допустить подобную ошибку. Однако, это не значит, что я не озаботился мерами против возможных проблем.

Во-первых, пришлось в экстренном порядке снимать ограничители с ИИ корабля, а затем покупать на оставшиеся деньги двух боевых дроидов человеческой постройки. Причем, оставлять их внутренние ИскИны я не стал, демонтировав блоки с ними и отправлять на корабельный склад до лучших времен, а сами машины подчинил Немезиде, как назвал своего электронного компаньона.

«Надо будет что-то делать с платформой-аватаром для неё, — пришла в голову здравая мысль, когда бортовой ИИ упражнялся с новым приобретением, попутно осваивая инсталлированные в блоки памяти боевые программы и библиотеки, — Если не в качестве боевой единицы, то для охраны корабля и технической помощи.»

Рассчитывать на то, что пара дроидов-ремонтников смогут полноценно заменить экипаж было крайне глупо. Это мне, от безысходности, пришлось пойти на подобный шаг. Обычно же, на тех же «Тайфунах» предпочитали летать, хотя бы, вдвоем, а лучше и полным составом. Впрочем, встречались и модификации, где экипаж составлял аж семь человек, но тут речь шла не о грузовых судах, а о геолого-разведывательных или инженерных.

Впрочем, учитывая мою ассоциальность, мне и одного живого напарника было бы излишне много. Потому бортовой ИИ подойдет лучше всего.

Жизнь в прошлом мире, потом и годы, проведенные тут, как во время обучения в Корпусе, так и в ВКС, а затем и среди наемников, сделали меня нелюдимым, замкнутым и довольно черствым существом. Будучи Алексеем Смирновым и живя заказами на проклятия и порчи, я не слишком ценил общества, предпочитая пройтись по кладбищу, с его тишиной, нежели веселью клубов или блеску ресторанов. Друзей как таковых тоже нажить там не удалось, а с родней отношения и вовсе прекратились после того, как отец с матерью выставили меня на улицу, отдав загородный дом младшему брату, а квартиру продав для выплаты его долгов перед банками. Здесь же… Мистики, по своей сути, хищники-одиночки. Мы чувствуем окружающих, их эмоции, видим живых существ. Нам куда проще договориться с животными, призвать демонов или устроить кровавое жертвоприношение, нежели сблизиться даже друг с другом. Немногочисленные знакомства п период обучения редко у кого перерастают в дружбу и постепенно сходят на нет.

После того, как я едва не попал под трибунал, благо вмешалось руководство Ордена, меня вежливо попросили написать заявление на увольнение из рядов ВКС по собственному желанию. А затем, после года разбирательств уже «среди своих» ситуация повторилась. Разве что никакие бумаги заполнять не пришлось. Утешало то, что мои силы и способности остались при мне, как и плазменный меч. Впрочем, насколько я знал, в подобных ситуациях силы никто не блокирует, а оружие не отнимают просто потому, что это бессмысленно. Мистик-одиночка, каким бы он ни был могущественным, никогда не сравнится с полноценной организацией из таких же существ, как и он сам. Что уж говорить про государственный аппарат? Подобные мне, изгнанники, попросту не опасны. Любой вред, который мы можем принести, в масштабах Человеческой Империи будет подобен капле в океане, но в случае, если подобное произойдет, то на преступника объявят охоту, не забыв назначить награду в таком размере, что очередь из желающих заработать выстроится на столетия вперед.

Искать себе подобных я не стал — бессмысленно. Что они могли дать мне? Ничего, кроме нытья о дерьмовой жизни да тропы в криминал или наемники, которыми я в состоянии пройти и без посторонней помощи. Собственно, что и получилось.

Вторым пунктом подготовки к полету стало оборудование кают. Я предпочел потратиться, но подготовить их все, на случай, если придется лететь с пассажирами. А такой вариант, учитывая тот факт, что с О’Вало я раньше не работал и личной репутации среди грузоперезвочиков у меня попросту нет, не исключен.

Из размышлений меня вырвал грохот работы погрузочного манипулятора, что высунулся из трюма и, обхватив металлическими «руками» очередной контейнер, утянул его в чрево стоящего на соседней площадке грузовоза «Танис». Эта махина, в отличии от «Тайфуна» имела массу покоя в три тысячи и грузоподъемность в две тысячи тонн. Длина сего детища стигийской промышленности составляла сто четыре метра, высота без учета опор — пятнадцать, а ширина в наибольшей части — пятьдесят шесть. Как и все их творения, этот корабль окрашен в черный цвет с серебристыми полосами на боках от носа до хвоста. Однако, вооружением не обладал — инженеры, проектировавшие сие судно, оснастили его лишь защитными полями да минимальной броневой обшивкой, толщиной до пяти сантиметров. Двигатели для такой массы покоя тоже выглядели слабоватыми и не позволяли судну, в случае нападения, попросту уйти в отрыв. Впрочем, «Танисы» выпускаются исключительно заказными партиями для крупных организаций и никогда без охраны в виде вооруженных кораблей сопровождения с истребителями или перехватчиками не передвигаются.

Сейчас такое судно грузилось на соседней посадочной платформе, стоя с открытым трюмом, крышки которого располагались в «брюхе», в отличии от моего «Тайфуна», который был более приспособлен к экстремальным условиям — у него доступ к грузу был через посадочную аппарель, расположенную под кабиной. Она же выполняла функцию трапа, но для погрузки или выгрузки нужно открыть внутренние герметичные створы, отделяющие шлюзовую зону герметичным с переходом в жилую секцию TIFа, от трюма. Правда, у подобной конфигурации имелся очень серьёзный минус. Нижняя бортовая турель, при опущенной аппарели, не могла стрелять в направлении передней полусферы корабля. Из-за этого во время стоянок, дабы обеспечить гарантированную защищенность судна, придется поднимать этот «трап». Либо выставлять караул из боевых дроидов, а это уже… рискованно. Мало кто из частных извозчиков покупал такие «машинки», обходясь бортовыми турелями и «запиранием» своего летающего дома на время отлучек «на берег». Мне же таковые походы светят ещё весьма и весьма не скоро. Мало того, что надо восстановить опустевший бюджет, так ещё и начать продвигаться в здешних рейтингах грузоперевозчиков. А это дело долгое, тяжелое и кропотливое, не терпящее спешки и не допускающее ошибок.

По-хорошему, следовало бы отправиться на территории Человеческой Империи и работать там, но после скандалов в ВКС и Ордене мне лучше не появляться в пространстве соотечественников. Несмотря на прошедшие годы. Очень многие мои недруги ещё сидят на своих местах, а то и поднялись куда повыше. Потому, отправляться на родину — дело крайне неразумное и весьма опрометчивое. Может быть, про меня и забыли, но не факт, что не вспомнят, если узнают по моём появлении. Да и причин для этого — изрядно. В годы службы, мне довелось пройтись по мозолям и оттоптать яйца изрядному количеству людей, обладающих связями и деньгами.

Зато в Республике Родия у меня таких проблем не было, а здешний язык я выучил ещё во время обучения в Корпусе, благо, он не такой уж и сложный. Да и сами родианцы от нас, людей, мало чем отличаются. Несмотря на разницу в генетике, состав пригодной для дыхания атмосферы, используемые в качестве еды продукты — почти идентичны и отравления у меня не вызовут, а здешние девочки и вовсе от людских отличаются только цветом волос да глаз.

Подобных мне, людей, предпочитающих зарабатывать на территории Республики, не так уж и мало, потому ожидать проблем на почве расовой нетерпимости глупо. Родианцы в этом плане достаточно терпимы… Можно даже сказать, что он попросту плевать — человек ты, родианец или стигиец. Не хами, не пытайся качать права или буянить, не нарушай закон — и будет тебе работа, жилье и все остальные блага. Главное — не халтурь. Главное не быть совсем уж чужаком — инсекторидом или рептилоидом. Расы, что воспринимают подобных нам едой, вообще в Пространство Сената не входят. Увы для них, но поедать разумных существ на обед устав этого объединения запрещает, в отличии от рабства. Последнее же используется правительствами «Триады» как мотив не начинать унификацию техники, промышленности и вооружений под «обще галактические стандарты». Правящие круги прекрасно понимают, что все три государства имеют серьёзное научное и технологическое отставание из-за чего подобный шаг превратить и Стигискую Федерацию, и Родианскую Республику, и Человеческую Империю в сырьевые придатки и рынки сбыта. Этакие современные версии древних земных колоний. Нам просто нечего предложить более развитым цивилизациям в обмен на их товары… кроме ресурсов. Причем, порой даже живых. Ведь, самый дорогой товар в галактике — не руды или драгоценные камни, не топливо или провиант, а рабы. Живое имущество.

Одни расы используют рабов в качестве статусного показателя и для развлечений, другие для научных проектов, а третьи… как пушечное мясо, вживляя в нервную систему биосинтетические нейро-сети, с помощью которых контролируют свои приобретения, превращая в полностью послушных их воле марионеток. Понятно, что формально это называется — «пожизненный контракт найма без права расторжения с особыми условиями», а не рабство. Однако, если ты не гражданин одной из пяти самых влиятельных стран Пространства Сената, то риск оказаться таким «законтрактованным» с биосинтетикой в мозгах, превышает любые разумные пределы. Для тех, кто лишь недавно, по меркам галактики, вышел в большой космос, появляться в системах Ядра, как именуется наиболее заселенная и освоенная части галактики, данный риск в разы больше. Ведь, кому придет в голову считаться с мнением «отсталых дикарей с окраин»? Это тамошние государства ещё могут сцепиться между собой по такому поводу, а вот ту же «Триаду» всерьёз никто не воспримет. Нет у объединения трёх рас такой военной силы, чтоб угрожать кому-то из тех мест. Впрочем, целенаправленно, на государственному уровне, завоевывать и порабощать молодые расы тоже никто пока не торопится. И причины тому вполне себе прозаические — экономика. Полномасштабная война, особенно на столь больших расстояниях, несмотря на техническое и научное превосходство, окажется весьма затратной и окупится не то чтобы через десятилетия, а через десятки столетий. Это не одинокую планету с ещё не освоившими даже ионный двигатель аборигенами подмять. Конфликт с «Триадой» выльется в серьёзные потери среди живой силы и кораблей, которые будут гарантированно. А уж то, что люди и их союзники вполне могут попросту изгадить планеты, которые не в состоянии удержать, применив оружие массового поражения известно всем. Человечеству, как и родианцам со стигийцами, даже после образования их союза, не раз приходилось участвовать в войнах на уничтожение, отступать самим и выбивать врагов с их территорий. Происходило это и уже на глазах дипломатов стран Пространства Сената. По этой причине очень многие предпочтут ограничиться холодной экономической войной, старательно пытаясь проникнуть на новые рынки сбыта, демпингуя цены или задавливая техническим превосходством товаров.

Вынырнув из воспоминаний о курсе политологии, который дают послушникам в Ордене Мистиков, я посмотрел на своего нанимателя, идущего к погрузочной платформе. Выглядело он… Можно сказать, что нелепо. Его белый деловой костюм совершенно не вязался с грязным покрытием ангара, по которому вышагивали многочисленные роботы-погрузчики, так же не блистающие чистотой и новизной. Некоторые из них были покрыты таким слоем грязи засохших масел, что определить цвет их покраски уже не представлялось возможным. Появиться тут в дорогой офисной одежде, как по мне, выставить себя посмешищем.

— Доброго дня, мистер Варнер, — произнёс О’Вало, подойдя к трапу, — Рад вас видеть.

— Взаимно, — кивнул я, — Зовите меня Алексом.

Пожав руки, мы уставились на робота-погрузчика, как раз заносящего последний контейнер в трюм. Громадный неуклюжий механизм был медлительным, но, зато, гарантировал сохранность содержимого каждого контейнера. Там его принимали манипуляторы, размещающие и крепящие всё в специальных фиксаторах, благодаря которым, в случае отключения систем генерации гравитации, груз не станет летать по трюму подобно мячикам для пин-понга.

— Вы решили отправиться вместе с грузом? — поинтересовался я, нарушив молчание.

— Что вы… нет, конечно, — махнул рукой Вилли, — С вами полетит экспедитор нашей фирмы. Он прибудет минут через пятнадцать.

Услышав это, я мысленно похвалил себя за то, что не пожадничал и оборудовал все три каюты, установив мебель и климат-контроль. Было бы странным, если бы пассажир обнаружил голые стены.

— И как его зовут? — поинтересовался я, — И чего ждать в точке прибытия? Хоть я маршрут и проложил, но…

— В системе Бриз, как вы знаете, находится перевалочная станция «Киев-4» с ремонтным доком, — ответил родианец, — Она принадлежит нашей фирме и обслуживает добывающие корабли и платформы. Там и выгрузитесь.

— К слову… — хмыкнул я, — Название у станции… Человеческое.

— А, вы об этом… — фыркнул О’Вало, — Мы выкупили её у ваших соотечественников около полугода назад и только перед отправкой добывающих кораблей и техники закончили транспортировку. Это бывший транспортный узел из системы «Киев», в секторе «Залесск».

— Вот теперь понятно, — кивнул я, — Просто заинтересовало неожиданное для родианской фирмы название.

— У нас в штате много ваших соотечественников, мистер Варнер, — усмехнулся О’Вало, — Около половины, если точнее… Но названия мы предпочитаем своим кораблям и станциям давать родианские, тут вы правы.

— И чем же вызвана такая… практика?

— Эффективностью, — пожал плечами мужчина, — Вы, люди, психологически более устойчивы, недели мы. Это серьёзно влияет на работоспособность, особенно, в условиях длительного отрыва от метрополии. Мы же этим и пользуемся.

— Вторая половина, как я понимаю, это родианцы?

— Что вы? — усмехнулся мой наниматель, — Родианцев в составе экипажей и персонала станции, не больше пятой части. Остальное — стигийцы.

«Вот так новости, — мысленно присвистнул я, — Родианцы решили использовать другие расы в качестве гастарбайтеров? Неужели у них в экономике настолько хорошо идут дела, что докатило до подобного? Или это у Империи с Федерацией всё столь плохо?»

— А вот и наш экспедитор, — произнёс между тем О’Вало, помахав рукой появившемуся из дверей шлюза родианцу, — Собственно, Майс О’Барн.

Присмотревшись к сотруднику О’Вало, я понял, что это далеко не простой кадр. Во всяком случае, походка и мускулистая подтянутая фигура выдавали в нём военное прошлое. А цепкий холодный взгляд, больше смахивающий на прицельную оптику армейского бластера, говорил лучше любых слов. Даже то, как на нём сидел серый универсальный комбинезон, с одетой поверх него инженерной разгрузкой, выдавало в Майсе армейское прошлое. Причем, долгое и тяжелое.

— Он, случайно, раньше не имел отношения к силовым структурам? — поинтересовался я, оценив искомого экспедитора.

— Всё же заметили, — кивнул О’Вало, — Неплохо, значит, я в вас не ошибся… Да, он раньше служил заместителем службы контрразведки на тяжелом линейном крейсере «О’Ямар», но потом ушел в отставку и с тех пор работает у нас.

— А почему не в службе безопасности? Или…

— Майс всегда сопровождает грузы, когда мы нанимаем нового пилота, — улыбка О’Вало стала жесткой, — Не думали же вы, что мы станем отправлять дорогостоящий груз с кем попало и без присмотра?

— Вообще-то, меня бы это сильно удивило, — кивнул я в ответ, — И разочаровало.

— Вот как… Что ж… Мы навели по вам справки, когда вы откликнулись на наше объявление. Результаты… Двоякие, но пока нас устраивают. Во всяком случае, нашей фирме нужен грамотный пилот, обладающий боевым опытом, поскольку в нейтральном космосе и при дальних перелетах бывает… всякое.

Тут родианец был прав. В космосе, особенно в его глухих местах, действительно бывает всякое. И ситуации, что фантасты описывали в фильмах «Чужой» или «Нечто» тут не вымысел, а периодически случающиеся ЧП. Впрочем, для подобных ситуаций давно разработаны инструкции, но, как показывает практика, гражданские не способны справиться в подобных случаях с угрозой и, чаще всего, погибают. И это при наличии на борту достаточно эффективного оружия — кинетического, лазерного и бластерного. А те же огнеметы и вовсе считаются средством санитарной обработки и входят в состав штатного оборудования инженерных и стыковочных отсеков, трюмов и корабельных складов. Правда, применяют их с большой оглядкой и только вовремя стоянок на планетах, дабы избежать пожаров их последствий.

Добравшись до нас, Майс О’Барн поочереди пожал руку мне и О’Вало, а затем окинул цепким взглядом «Тайфун».

— Смотрю, малышка после серьёзной модернизации… Неплохой вариант.

— Капитальный ремонт с заменой обшивки и начинки, — кивнул я.

Гадать зачем родианец это произнёс можно долго. Если он, фактически, обеспечивает безопасность грузов. То информацию по кораблю и обо мне он точно успел изучить и сделать какие-то выводы. Неужели просто смотрит на реакцию и составляет психологический портрет?

— Мы так и будем стоять? Погрузка уже закончена, — кивнул я на закрывшиеся створы трюма, — Да и вылет с диспетчерской согласован, а до него минут десять осталось.

— Действительно, — сделал вид, что спохватился О’Вало, — Вам пора.

Попрощавшись, мы направились каждый в свою сторону. Я и О’Барн на борт «Ночного полета», а О’Вало к выходу из ангара.

— Показывайте каюту, мистер Варнер, — произнёс мой спутник и соглядатай в одном лице, — Буду обустраиваться.

— Что ж, пошли, — приглашающе махнул я рукой в сторону аппарели.

Подозреваю, что полет будет интересным.

От орбиты Родии, до в сектора Сильвана, системы Бриз, на «Тайфуне» путь занимает около трёх дней. И это достаточно быстро. Собственно, такую скорость корабль в состоянии развивать исключительно за счет избыточной мощности установленных гипер-систем. Они попросту предназначены для судна куда большей массы, нежели моё приобретение вместе с грузом, даже если запихнуть в трюм все три с половиной сотни тонн.

Другое дело, что за такую скорость надо платить — повышенным расходом топливных элементов и быстро накапливающимся статическим зарядом, который принимают на себя компенсаторы. По какой-то причине, при перемещении в гипере происходит накопление электростатики в сетях корабля и его оборудовании. Как и почему пока учёные не выяснили, хотя уже века бьются над этим вопросом. Единственным способом избежать поломки до сих пор являются компенсаторы — специальные установки, что принимают на себя статический заряд. Из-за этого необходимо делать остановки для разрядки, иначе мы рискуем остаться с расплавившимся генератором экранирующих полей и дефлекторами гипер-щитов. Это — верная смерть корабля и его экипажа.

— «Ночной полет», ваш коридор 22-17-42, - прозвучал по связи усталый голос диспетчера, — Будет через четыре минуты. Период — девять минут.

— Принято, диспетчер, — ответил я.

— Удачного рейса, — последовало напутствие, принятое у родианцев, после чего мой собеседник переключился на обработку других кораблей.

Что поделать, Родия — один из крупнейших транспортных узлов в нашей части галактики. Именно вблизи этой системы находится пересечение сразу пяти гиперпространственных течений, которые названы «Малым торговым трактом». Всё дело в том, что вблизи границ Родианской Республики с Человеческой Империей находится пересечение сразу семнадцати таких потоков. Правда, там нет не только обитаемых планет, но и звезд, из-за чего для использования такого природного явления люди и родианцы построили пустотную станцию и сеть гипер-маяков. В отличии от орбитальных, эта махина, фактически, является планетоидом. «Порт Ройал» была спроектирована в форме классического шара, диаметром экватора — четыре тысячи километров. Вокруг неё были смонтированы шестнадцать боевых станций различного типа и класса, комплексы ДРО и сразу семь гипер-врат.

Последние хоть и являются давно устаревшей технологией, требующей как точку отправки, так и точку прибытия, используются по сей день, поскольку позволяют обходить проблему гиперпространственных течений и ускоряют крупные грузоперевозки в разы.

Благодаря всему этому, а так же совместному флоту людей и родианцев, обеспечивающих безопасность столь важного для межгосударственной торговли узла, «Порт Ройал» оказалась не просто весьма и весьма безопасной перевалочной базой и главным пунктом таможенного контроля на спрямленном с помощью гипер-врат пути от Нова-Терра к Родии, но и крупнейшим в обоих государствах центром банковской деятельности, страхования, сделок с недвижимостью и торговли как таковой. Там суточный транзит зашкаливает за десятки тысяч кораблей в каждую сторону. И это при том, что к «Порт Ройал» почти не добираются судна из Стигии — им куда легче путешествовать напрямую либо в Республику, либо в Империю, не делая крюк в подобные перевалочные пункты.

По этой причине, на фоне «Порт Ройал», мы, можно сказать, мгновенно покидает систему Родия. Ибо на границе Республики с Империей пришлось бы ждать очередь несколько часов, настолько загруженное там пространство.

— Какой маршрут вы проложили? — спросил Майс, войдя в рубку и усевшись на соседнее кресло.

— Через Литу, — ответил я, не отвлекаясь от управления кораблем, — Там разрядим компенсаторы и отправимся уже по «Пустому пути» до Гидеон-Соул, в секторе Сильвана, а дальше уже до Бриза — пара часов в гипере, час максимум в обычном космосе и мы окажемся на «Киев-4».

Пока О’Барн раскладывал вещи в каюте, я успел вывести корабль из станции и стать на парковочной орбите в ожидании очереди на выход из зоны действия здешних систем безопасности. Согласно единому летному уставу, который действует в пространстве «Триады», любой космический корабль должен влетать и покидать зону ответственности диспетчеров и охранных турелей станций и планет только после получения разрешения и в рамках предоставленного коридора. За нарушение власти имеют право открыть огонь на поражение, а судно объявить пиратским… Если оно уцелеет после такого. Впрочем, учитывая мощности здешних вооружений, большинство кораблей не переживут и первого залпа. Шансы уцелеть будут только у МЛА, которые ещё могут своими маневрами и скоростью не дать орудиям вовремя навестись. Ведь, одно дело — зафиксировать цель электронным мозгом, а другое — успеть выстрелить до того, как истребитель соверши маневр уклонения, уходя с траектории выстрела. Орудийные башни и сам лазеры, чем мощнее, тем большим размером обладают. Естественно, что скорость их поворота падает, что позволяет большинству МЛА успешно уклоняться от залпов крупнокалиберный систем. Зато вблизи станций шансов уйти от попадания уже не будет — зенитные установки имеют куда меньшие размеры и обладают значительно большей скоростью смены положения и стрельбы. Даже имея относительно небольшую энергию выстрела, они компенсируют это их количеством, из-за чего щиты того «Скарабея» при подобном обстреле, имея энергию в восемьсот единиц, слетели бы секунды за полторы.

У моего «Тайфуна» в этом плане ситуация куда лучше, но и маневренность значительно меньше просто в силу массы и размеров. Ведь, в космосе гравитации, конечно, нет, зато инерцию никто не отменял. И чем больше масс двигающего объекта, тем сложнее и опаснее изменить траекторию его полета. Например, если запустить тормозные двигатели на полную мощность сразу, то есть риск того, что силовые конструкции корабля и его корпус попросту сомнет. Генераторы гравитационных полей, конечно, несколько компенсируют эти проблемы, существенно расширяя границы возможностей пилотов и космического транспорта, но полностью проблему не решают.

— Неплохой вариант, — кивнул Майс, — Но почему не через Санкорию? Через неё проходит скоростной гипер-путь аж до Гидеон-Соул и он явно короче.

— Там транспортный узел вечно загружен и можно стоять в очередях по нескольку дней. Мы так потеряем больше времени, чем на крюк через Литу, — объяснил я своему спутнику.

При транзитном пролете через обитаемые системы, если нужно выходить в обычный космос, приходится связываться с тамошними диспетчерами, занимать парковочную орбиту и ждать свою очередь на коридор для выхода из системы. За это время проводится сканирование, а иногда и досмотр кораблей силами патрульных групп полиции. Учитывая, что это мой первый рейс в качестве фрахтовщика, желания проходить подобные проверки у меня не было в принципе, даже если не считать серьёзную потерю времени. Правда, говорить об этом Майсу я не собирался. Умный — сам поймет. Нет… Ну, значит, на нём природа Родии отдохнула.

— Тоже верно, — кивнул родианец, покосившись на меня, — Слушай, а что за название такое…«ночной полёт»… Обычно, все ставят имя какого-нибудь военного, планеты или, нечто боевое… А тут, можно сказать, туристическое путешествие получается…

— В древности был писатель — Стивен Кинг, — усмехнулся я, следя за реакцией О’Барна, — Он написал произведение — «Ночной полет». Так именовалось чудовище, способное за несколько минут перебить десятки людей и выпить их кровь.

— Э… Неплохое название, — кивнул родианец, запнувшись, — Как говоришь этого писателя звали?

— Стивен Кинг. Он считался мастеров жанра ужасов в двадцатом веке человеческой цивилизации. По его книгам и рассказам сняли массу фильмом и сериалов, — пояснил я, наблюдая за тем, как Майс что-то набирает на своем планшете.

— Знаешь, я пока скачаю книги этого Кинга и фильмы по ним, — хмыкнул О’Барн, — Аж интересно стало, в честь чего ты так свой кораблик назвал… Учитывая твоё прошлое, это интригует.

— Твоё дело, — кивнул я, — Но чтиво не для слабонервных.

— Если ты думаешь, что я всю жизнь сидел в кабинете, в мягком кресле, костюме и периодически имел секретаршу, — фыркнул Майс, — То спешу тебя разочаровать — особый отдел, тяжелый линейный крейсер «О’Ямар», пятого патрульного флота ВКС Республики Родия. А до того — БДК «Шиарн», того же флота.

— Полагаю, что ты там не только офицеров и рядовых допрашивал? — поинтересовался я.

— Моя специальность — системы связи, перехвата и электронного подавления, — пожал плечами Майс, — В последние годы службы я из рубки связи отдела не вылезал, а вот когда был конфликт с кнорри пришлось вместе с десантом бегать. Инсектоиды очень неплохо нашу связь давили.

Кнорри — одна из множества рас, что, как и государства «Триады», не вошла в Пространство Сената, но ратифицировала некоторые договора. Агрессивные инсектоиды с восьмью конечностями, четыре из которых по своему строению напоминают руки и в таковом качестве ими и используются. Около десяти лет назад Родия вступила с ними в достаточно серьёзное военное противостояние, в которое почти сразу ввязались их союзники — люди и стигийцы. Естественно, что к нему очень быстро подтянули и ЧВК, используя их в качестве каперов и для патрулирования тех мест, где флоты попросту не имели возможностей выделить силы для разведки и контроля пространства.

Война с инсектоидами растянулась на четыре года и закончилась вмешательством дипломатов Пространства Сената, потребовавшими установить «белый мир». Надо сказать, что обе стороны конфликта данным шагом более сильных рас оказались недовольны, но аргумент в виде семнадцати ударных флотов, превосходящих численно и качественно, заставил всех сесть за стол переговоров и подписать мирный договор. Впрочем, никто не сомневался, что повтор конфликта — вопрос времени. Что «Триада», что кнорри оказались недовольны потерями и невозможностью завершить начатое.

В целом, если рассматривать возможности сторон, то инсектоиды превосходят тех же родианцев численно. В составе Республики всего сорок пять пригодных для жизни планет, полностью колонизированы из которых только тридцать. Плюс несколько тысяч орбитальных станций и комплексов различного типа и колонии с искусственными атмосферами ещё на десятке миров. У кнорри в это же время полностью освоено порядка ста сорока планет пригодных для жизни и раз в десять больше колоний и станций. Естественно, что эти «космические жуки» обладают значительно большим флотом и наземными силами. Однако, наличие союзников серьезно смещает чашу весов на другую сторону. У Стигийской Федерации имеется порядка шестидесяти полностью заселенных миров и порядка тридцати колонизируемых, пол тысячи станций и колоний с искусственной атмосферой. Человечество же в «Триаде» держит планку лидерства. У людей имеется двести четыре пригодных для жизни, полностью заселенных планеты, столько же колонизируемых и чуть больше тысячи станций и платформ. А вот населенные пункты в мирах непригодных для жизни, где приходится строить купола, и вовсе почти не поддается учету, ведь подобный тип колонизации полностью децентрализован и отдан на откуп частникам. А это как крупные корпорации, так и шахтерские объединения, а в некоторых случаях — семейные или клановые поселения.

Вообще, в прессе неоднократно поднимался вопрос о том, что произошедший конфликт и его результаты — следствие политики крупных государств Пространства Сената, что не только не желают допускать усиление и развитие стран «Триады», но и готовятся к серьёзной войне, прощупывая нас чужими руками. Говорилось всё это лишь журналистами да различными политическими обозревателями. И так бы сей информации оставаться попыткой раздуть сенсацию, если бы эту версию неожиданно для всех не стали поддерживать представители крупных корпораций и банков, открыто заявив, что их товары и услуги на рынки Пространства Сената не пропускают — где-то с помощью пошлин, а где-то прямыми запретами.

Потому вот уже семь лет как эти разговоры курсируют по газетам и телеканалам, но ни одно официальное лицо по данному поводу не высказалось ни разу. Сей странный факт не то чтобы подозрителен, а наводит на мысль о том, что журналисты и аналитики могут оказаться правы. А это уже серьёзно. Полномасштабная война с одной или несколькими цивилизациями, превосходящими государства «Триады» технологически и численно, будет тяжелым и не факт, что нам удастся выйти из него… живыми. Как показала практика последних столетий, геноцид для Пространства Сената — не редкое явление. Например, порядка полувека назад была полностью истреблена раса тарри, которую решили подмять под себя турги. Последние — один из тех народов, что стояли у истоков появления Галактического Сената. Воинственные гуманоиды, обладающие громадным в сравнении с людьми сроком жизни в половину тысячелетия, хитиновым покровом вместо кожи и классическим для людей количеством конечностей. Точно известно, что космос они начали осваивать порядка ста семидесяти веков назад и сейчас являются самым большим государством центральной галактики. Их ВКС по численности превосходят всё то, что есть у остальных членов Пространства Сената вместе взятых. Говорить о промышленном потенциале же и вовсе не приходится — обладая семью тысячами полностью освоенных миров и десятью планетарными добывающими платформами, они способным задавить любого противника. И, ведь, что интересно, те же кнорри в последние двести лет активно с тургами сотрудничают, получая в обмен на полезные ископаемые, едва ли не целый производственные и добывающие комплексы. Многие офицеры флота инсектоидов проходят обучение в военных академиях тургов.

По этой причине вероятность того, что в Пространстве Сената зреет нечто против «Триады» весьма высока. Наша часть галактики достаточно богата ресурсами, которые начали осваивать относительно недавно. Хватает незаселенных, но пригодных для жизни планет и систем с газовыми гигантами, из которых добывается невероятное количество веществ для высокотехнологичной промышленности. В центральной же части галактики, за десятки и сотни веков экспансии, более древние расы успели выработать изрядное количество ресурсов. Цены на те же концентраты веществ с каждым годом растут, а перенаселенность планет катастрофична. Технологии терраформинга, благодаря которым происходит преобразование планет в пригодные для жизни, слишком медлительны. Купольные города и орбитальные станции ситуацию не способны решить.

По сути, сейчас старые расы столкнулись с теми же проблемами, что имелись у людей перед началом активной космической экспансии. Только вокруг нас был неосвоенный космос в одном из захолустных рукавов галактики, а у них — границы с сопредельными государствами, которые к себе новых жильцов, да ещё и столь живучих и опасных, не пустят. По этой причине турги истребили тарри, заселив их миры, а затем принялись идти дальше. Лишь потом они наткнулись на кнорри, а затем и на «Триаду», воевать с которой при первом контакте не стали, предпочти изучить возможности нового противника.

В том, что нас восприняли в качестве врага никто не сомневался даже в те давние годы. Не на ровном месте Сенат требовал подписать договора об ограничении вооружений и численности ВКС, ставя страны «Триады» в заведомо проигрышные условия. А уж попытки получить сведения о точном месте нахождения основных верфей и их оборонительных возможностях и вовсе вызвали у правителей серьезные вопросы, заставив увеличить госзаказ по выпуску боевых космических кораблей всех категорий.

С недавних пор гиперпространственные пути из центральной галактики и вовсе были перекрыты тяжелыми заградителями и вихревыми станциями — пустотными платформами, что создают в гипере искусственные возмущения, способные привести даже к разрушению крупных космических кораблей. Понятно, что всё это можно обойти, пройдя другими маршрутами, пусть и куда длиннее и медленнее, но напрямую в пространство «Триады» теперь не попасть. Учитывая же недавно принятые поправки к законам о ЧВК и гражданском оружии, о которых я узнал лишь перед появлением О’Вало, прочитав новостную ленту, ситуация и вовсе начинает напоминать подготовку к войне. Частникам теперь разрешено обладать космическими кораблями аж третьей категории, а численность подобных объединений может достигать одиннадцати бортов. МЛА же при этом перестали учитывать в принципе — только корветы и фрегаты, а так же малые и легкие крейсера, попадающие в третью категорию, каковых изрядно в линейках военных кораблей «Триады». Говоря же о личном оружии, изменения в законах коснулись его мощности, дальности стрельбы, а так же обвесов и личной брони. Теперь гражданское лицо имеет право купить даже армейский бластер, а то и более серьёзные «игрушки», пехотную броню, интегрировав системы наведения оружия с ИИ шлема. Так же стало можно продавать и покупать некоторые нелетальные спецсредства — свет-шумовые, дымовые и даже эми гранаты, стационарные генераторы щитов и монтируемые турели. Лично у меня начало складываться впечатление, что правительства решили вооружить всех, включая младенцев, дабы при поражении враг умылся кровью, попросту штурмуя каждый дом и отдавая за него жизни своих солдат.

— Диспетчер «Ночному полету» — время. Можете вылетать, — раздался голос из динамика одновременно с писком таймера.

— Принято, диспетчер, — ответил я, отметив, что на пульте явно сидит уже другой родианец — голос поменялся.

Удостоверившись, что никакой идиот не пытается проскочить в чужом коридоре, я направил судно к точке выхода из зоны контроля. Покосившись на Майса, подозрительно притихшего, хмыкнул. Родианец с большим интересом читал текст со своего планшета. По всей видимости, Король Ужасов смог зацепить и его. Удивительное дело — прошли тысячелетия, но некоторые вещи неизменны. Например, страхи, что таятся в глубине разума. Порой, мы даже не осознаем их, пока не происходит нечто, заставляющее замереть на месте, погрузившись в липкую вязкую пучину ужаса. Не испуга, что возникает от неожиданности и так же быстро отступает. Нет.

Ужас. Липкое нечто. Холодное. Своими щупальцами ужас проникает в сердце, заставляя его пропускать удары, сжимаясь и трепеща. Сковывает тело и разум, мешая трезво думать и действовать. Он не возникает на пустом месте, но всегда прячется в глубине души. С темных закоулках разума, куда мы стараемся не заглядывать. Такой ужас есть у каждого разумного существа. Пускай он у всех индивидуален, но всё равно — есть.

Не знаю, к счастью ли, но свой ужас, кошмар, что спрятался глубоко внутри и никакие ментальные техники не помогают его вытравить, я знаю. Увы, но это знание пришло слишком поздно…

— «Ночной полёт» диспетчеру, — произнёс я, — Выходим из зоны контроля.

— Принято, «Ночной полёт». Удачи в пути.

— Спасибо. Вам тихого дежурства. Конец связи.

Выведя «Тайфун» на траекторию перехода в гипер, я приказал корабельному ИИ:

— Немезида, запускай генераторы и готовь привод.

— Принято, Алекс. Начинаю запуск гипер-систем.

Майс, оторвавшись от планшета, покосился на меня:

— Немезида?

— Что не так? — поинтересовался я, наблюдая за показаниями приборов.

ИскИн дело хорошее, но и самому не стоит зевать. Особенно, когда электронный напарник только-только запущен и не имеет накопленного опыта. В космосе бывает всякое и одними штатными протоколами сыт не будешь. Многие ЧП и вовсе выходят за рамки пакета программ и библиотек, выпускаемых заводами-изготовителями.

— Насколько я знаю, это что-то из вашей мифологии. Имя богини, если не ошибаюсь, — осторожно произнёс Майс.

— Крылатая богиня возмездия, Древнегреческая, — пожал я плечами, — Потом это слово стало синонимом слова возмездие, а в некоторых случаях, воздаяния или наказания.

— Интересная ты личность, Алекс, — покачал головой Майс. — читаешь книжки, которым десятки веков, знаешь древнюю историю уничтоженной прародины своей расы… Прямо не наемник, а ученый историк.

— Одно другому не мешает, — хмыкнул я, — Тем более, что наемник, чтобы выжить, должен быть умным. Ведь, за него начальство не думает и планы не строит… А ты-то откуда в курсе про значение слова?

— «О’Ямар» как-то участвовал в сопровождении вашей экспедиции в нейтральный космос. Археологи и группа мистиков, — пожал плечами, — Уж почему на это дело отрядили целый крейсер с четверкой фрегатов, я не знаю, но мне пришлось держать под колпаком ваших ученых. Вот и понабрался.

— Ну, допустим, — хмыкнул я, начав переводить энергоснабжение на гипер-щиты, — Предположим, что я поверил. Но что тебя сподвигло так глубоко залезть в дебри нашей истории? Ведь, для тебя она — чужая.

— В тот момент мне очень хотелось понять вашу расу, — отозвался Майс после недолгого молчания, — Впрочем, я и сейчас не откажусь от этого. Уж очень вы похожи и отличны от нас. Как внешне, так и… внутренне, наверное.

Покачав головой, я не стал отвечать. Во-первых, мотивы родианца для меня выглядели сомнительными. Офицер флотской контрразведки — не та личность, что будет задаваться подобными вопросами в приступе романтизма. Скорее, речь идет о неких куда более приземленных причинах. Во-вторых, развивать эту тему дальше — самому становиться на скользкий лёд.

Ведь, как оказалось в годы моего обучения в Корпусе, это не будущее, а совершенно иная реальность. Другой мир.

Всё дело в том, что изучая историю человеческой цивилизации, я с удивлением обнаружил. Что она серьёзно отличается от известной мне. И различия начались даже не в двадцатом веке, а значительно раньше. Например, Иван четвёртый, который Грозный, прожил на десять лет больше и даже таки преуспел в своем желании видеть Речь Посполитую в составе Руси. Произошло это вполне себе мирно и стало результатом заседания польского сейма, состоявшего из тамошних дворян, что довольно долго пытались понять кому отдать королевскую корону, ибо претендентов наличествовало пять и каждый был готов дать те или иные вольности. Что удивительно, но каким-то образом Иван Грозный смог обойти конкурентов. Причем, вольностей и золота он никому не обещал. Зато данное когда-то обещание — всю шляхту посадить на кол, он выполнил в рекордные сроки — за два года. Освободившиеся титулы и земли Великий Князь всея Руси отдал военноначальникам и приближенным из числа недавно начавшегося формироваться дворянского сословия. Бояр взор царя тоже не обошел стороной. Ещё до того, как поляки стали частью Руси, боярская дума прекратила своё существование в качестве самостоятельного органа власти, став частью Земского Собора, фактически, превратившегося в двухпалатный парламент и существовавшего аж до начала двадцатого века. Что интересно, Романовы это детище Рюриковичей не трогали до тех пор, пока не пресекся последний боярский род.

Младший и единственный выживший сын Ивана Грозного не был убит, в результате чего принял бразды правления и сидел на троне аж до тысяча семисотого года. Дмитрий правил довольно долго — почти тридцать лет. За это время он смог выбить османов с Азовского и Черного морей, отвоевать Крым, захватить всё северное побережье Каспия, а так же всё, что севернее хребтов Кавказских Гор. При этом он провел серьёзнейшее реформирование армии, создал полноценную судебную систему, разгрузив часть государственной машины, на государственной основе вынудил Церковь вести обязательно обучение письму, счету и латинскому наречию поголовно всего населения, создал единую систему налогов и сборов, ввёл сразу несколько сводов законов, аналогичных современным кодексам.

Лишь когда ему исполнилось шестьдесят, Великого Князя всея Руси Дмитрия Ивановича Рюрика смогли отравить. Именно тогда престол таки захватили Романовы. Первым правителем России из их числа стал Петр Алексеевич, первый и последний, ибо больше Петров на троне уже не находилось. Зато имелись Павлы, аж двое, Александры — четверо и Георгии. И ни одной женщины. Никаких Екатерин и Елизавет российскую корону не примеряли. Из-за этого дальнейшая история государства шла несколько иначе. Нет, основная канва событий была прежней, но внутри страны не было столь серьёзного разгула дворянской вольницы. Да и крепостное право оказалось отменено ещё в восемнадцатом веке, благодаря чему экономика и промышленность начали активно развиваться значительно раньше. При этом Российская Империя вела политику постоянного и планомерного сотрудничества с Германоговорящей Федерацией, постепенно превращающейся в единое государство.

Зато история Британии, Испании, Португалии и Нового Света пошла совершенно иначе. Гордые и темпераментные южане продержались в битве за морское господство значительно дольше. Из-за этого англичане смогли начать колонизацию Северной Америки позже. Известных мне по родному миру объемов она достигла лишь к середине восемнадцатого века, а война за независимость разразилась лишь во второй половине девятнадцатого века. Причем, ситуация усугублялась ещё и тем, что потомки испанских и португальских колонистов, успевшие изрядно ассимилироваться с коренными жителями заокеанских континентов, внесли свою кровавую лепту и таки получили собственное государство, куда вошли все острова Карибского Бассейна и значительные территории между новообразованными САСШ и Мексикой. Обе бывшие колонии британской короны оказались значительно меньшего размера и куда слабее как в промышленном, так и в военном потенциале. Ко всему прочему, проявив неожиданную солидарность, страны Европы, включая Россию, не поддержали юную демократию, присоединившись к торговой блокаде, а позднее и вовсе закрыв любое сообщение с САСШ и Мексикой. То ли правители испугались потери уже своих колоний, где хватало проблем и мятежей, то ли сам факт выборности главы государства вызвал столь негативную реакцию, уже никто не знает. Однако, к началу девятнадцатого века единственной более-менее развитой страной в Северной Америке оказалась Новая Каталония, расположенная именно между САСШ и Мексикой. Это государство вело торговлю с европейцами и российскими колонистами, проживающими в известной мне под названием Калифорния, тут именующаяся Новороссией, колонией, вместе с Аляской и Алеутскими островами. Они же, эти территории, обзавелись большими гарнизонами, а деревянные укрепления экстренно перестроили в куда более серьёзные — каменные с земляными валами. Все эти земли, несмотря на множество попыток договориться, никто правительству САСШ так и не продал. Причем, после каждого визита дипломатов в Москву, из которой столицу тоже никто не переносил, в российские колонии отправлялись всё более серьёзные военные подразделения.

Ещё одной серьёзной временной точкой, с которой различия в истории двух миров стали совсем явными, были две мировые войны. Первая началась в тысяча девятьсот четырнадцатом и закончилась… в тысяча девятьсот двадцать пятом! Состав участников тоже отличался. На одной стороне были все европейские державы и их младшие соседи, а на другой — Османская Империя, Египетское Царство, Сирия и Персия, Великая Эфиопия и Марокканское Ханство. Причем, тут крыло ещё одно глубокое историческое отличие — большинство стран Северной Африки ни дня не были чьими-то протекторатами или колониями, в отличии от центральной и юной частей. Именно этот факт и привел к образованию столь мощной коалиции. Впрочем, сие не помогло агрессорам, пытавшимся расширить свои владения за счет земель в Европе. На своей территории европейцы смогли разбить интервентов, а затем начать наступление, добравшись до столиц. После этого было почти семьдесят лет относительно мирной жизни, после которых разразилась уже и вторая глобальная война.

Что интересно, во время боев революций не было. Они произошли гораздо позже и не в стане победителей — европейцев, а у проигравшей стороны — государств Северной Африки. Почти всюду монархии в различных их разновидностях прекратили своё существование, сменившись республика или федерациями, после чего началась длительная гражданская война, являвшаяся, по своей сути, клановой борьбой за власть.

Стоит отметить, что Первая Мировая толкнула прогресс в научно-техническом развитии человечества далеко вперед. Те открытия, которые в моем родном мире были сделаны лишь в пятидесятых-семидесятых, тут произошли в двадцатых, а потом и в тридцатых годах. Однако, до второй глобальной войны особых подвижек на поприще науки и техники уже не было. Прогресс имел место скорее количественный, нежели качественный. Строились заводы и плотины, прокладывались железные дороги и автострады, появлялись аэродромы, а недра Земли постепенно разведывались и осваивались.

А затем грянула Вторая Мировая. Причем, события разворачивались практически идентично с первой. Только в этот раз агрессором были не южане, в лице северо-африканских стран и Османской Империи, а европейцы. Концентрационные лагеря и газовые камеры, печи для сжигания трупов… Всё это было с обеих сторон, включая опыты над людьми, массовые казни и пытки. Старый Свет и Северную Африку с новой силой захлестнуло кровавое безумие, вылившись в разрушенные города, взорванные плотины, диверсии и политические убийства. Новый кошмар человечества был вялотекущим, но долгим и кровопролитным.

В одни периоды европейцы высаживались на африканские берега и бомбили тамошние города, в другие — их «скидывали в море», а затем уже африканцы принимались за дело. Лишь к тысяча девятьсот девяностому году конфликт окончательно заморозился, просто в силу того, что стороны выдохлись. Если промышленность ещё была готова выдавать танки, самолеты, боеприпасы и оружие, то с населением начались проблемы — мужчин, способных воевать оказалось катастрофически мало, а немногочисленные оставшиеся трудились на военных заводах. Впрочем, к данному моменту в войну решили вступить САСШ и Мексика, и, что примечательно, на стороне Европы. Именно данный факт окончательно склонил чашу весов в сторону европейцев и ознаменовал окончание войны.

В результате, стороны подписали мирный договор, итогом которого стала передача северного побережья Османской Империи и балканского полуострова целиком странам-победителям. Россия смогла забрать не так уж и много, но зато смогла выторговать территории для Сербии, которая стала именоваться Югославией. Главным был тот факт, что турецких кораблей в Черном Море более не было, а пролив оказался под контролем Российской Империи. Италия отхватила себе западное побережье Балканского полуострова, а восточную и центральную часть отдали новоиспеченной Югославии. Англия же полностью захватила Сирию и Ливию, сделав их своими графствами и принялась планомерно истреблять тамошнее население и любой намек на собственную историю этих стран. Испания и Португалия разделили Марокко, а Гибралтар оказался под их совместным управлением. Остальные Северо-Африканские государства отделались репарациями в виде золота, нефти и драгоценных камней.

Так или иначе, но этот длительный конфликт так же привел к резкому научно-техническому рывку, отразившемуся на обществе и в художественной литературе, кинематографе, искусстве…

Именно тут и крылась опасная для меня ситуация. Очень многие писатели, которых помню я, существовали и даже написали свои книги. Только далеко не все или не все те, что я знаю по родному миру. На этой разнице меня и могут подловить те, кто хорошо осведомлен об этом вопросе. На первый взгляд, сей факт проблем не создаст, но где гарантия, что кто-то умный не примется внимательно за мной наблюдать и анализировать мои действия, слова и поступки?

В Корпусе мне, можно сказать, повезло. Мой реципиент и без того был нелюдимым, потому изменения в его поведении оказались попросту не замечены ибо некем. А служба безопасности контролирует послушников и курсантов по иным критериям, ведь при наличии ментальных техник для работы с собственным сознанием, изменения в поведении будут даже без замещения личности. А обряд инициации и без того серьёзно трансформирует энергетику и ауру.

— Готовность к переходу в гиперпространство — один, — произнесла Немезида, вырывая меня из раздумий.

— Пристёгивайся, — повернулся я к Майсу, но тот молча ткнул пальцем в ремни-фиксаторы на себе и продолжил читать скачанную книгу.

— Старт.

Одна короткая команда и за плексовой плитой, заменяющей стекло, чернота космоса с яркими точками звезд, сменилась алым маревом гиперпространства. Казалось, оно похоже на густой кисель, в котором наш корабль медленно плывет. То дело вокруг возникали вспышки разных оттенков алого, после которых гипер-щит становился виден, а индикатор его срабатывания на панели управления начинал моргать.

Обитатели гиперпространства, не имея физического тела, стремятся его получить. На заре гипер-эпохи человечества такое случалось достаточно часто. Судьба экипажей, которым не повезло, была действительно ужасна. К тому моменту, как автоматика выводила их в обычный космос, живых на борту уже не оставалось. Твари, заместившие собой людей, убивали друг друга и тех, кто ещё сохранил себя. Эти существа жрали человечину, ломали оборудование и переборки… Всё, что попадалось им на глаза, становилось объектом агрессии. Далеко не все корабли, подвергшиеся этому бедствию, дотягивали до точки выхода. Большинство так и кануло в неизвестности.

— Теперь у нас есть двадцать часов до выхода в системе Лита, — произнёс я, расстегивая ремни безопасности.

— Я даже знаю чем займу их, — фыркнул Майс, отрывая взгляд от планшета, — Хороший писатель этот Кинг. За душу берет.

— А что ты читаешь?

— «Тайное окно, тайный сад», — улыбнулся родианец, — У нас тоже есть хорошие писатели, но они строят сюжет иначе. Тут же страшно о самой ситуации и неопределённости происходящего. Это не монстры, которые нас уже не удивить, учитывая соседей по галактике, а… Знаешь, сложно объяснить.

— Нет ничего страшнее неизвестности, — усмехнулся я, — И неопределённости. Все разумные существа любят стабильность. Стабильная работа, зарплата, жильё, жена, любовница, дети… Стабильность, даже если она хреновая, успокаивает и дает надежду на завтрашний день. Мало кто захочет отказаться от этого… Во всяком случае, добровольно.

— Всё верно, — кивнул Майс, — Для меня уйти из Конторы было… проблематично. Во всяком случае, я долго не понимал как жить и куда податься.

— Да… Оказаться вне системе, которой посвятил всю сознательную жизнь… это кошмар, — тяжело вздохнул я, — Ладно, пошли по каютам. Немезида нас поднимет если возникнут проблемы.

* * *

Первые годы в Ордене Мистиков были для меня чем-то средним между кошмаром и ощущением галлюцинации. Порой мне казалось, что всё вокруг — бред, а сам я просто лежу на полу в агонии, умирая. Однако, инструктора и преподаватели быстро выдергивали меня из этого состояния, заставляя выкладываться на тренировках полностью и даже чутка сверху, преодолевая очередную ступень в развитии. Благодаря этому, каждое моё выныривание из библиотеки Корпуса быстро сбивало чувство иррациональности и ступор, а депрессию из меня попросту вытрушивали инструктора. А старались они от всей широты своей могучей души, коей хватало на нашу группу — стандартный взвод из пяти отделений по пять курсантов.

Не меньше головной боли доставляли и занятия сугубо мистическими предметами. Начиная с классической энергетики или тренировок концентрации, и заканчивая отработкой полученных навыков в довольно жестких условиях. Например, использование телекинеза во время бега по довольно узкому брусу. Причем, замедляться было нельзя ни в коем случае. Заряд шокера пониже спины служил отличнейшей мотивацией. Особенно, если учесть тот факт, что его мощности хватало на то, чтобы жертва попросту падала как подкошенная. А это всегда значило одно — начинать полосу с нуля.

Более приземленные предметы тоже отнимали изрядное количество времени и нервных клеток. И если пилотирование было интересным, то различные уставы, техническая и нормативная литература, своды законов и астро-навигация, физики и металлургия, основы конструирования и проектирования, психология и ксеноанатомия, вызывали оторопь и желание застрелиться.

Из нас, по сути, делали нечто среднее между офицерами, спецназом и пилотами. Этакие машины смерти, способные и самостоятельно устроить серьёзные проблемы любому врагу, и грамотно управлять отрядом численностью до роты.

На контактных спаррингах добрые тренера не принимали сдачи, добивая до состояния отбивной. Они учили нас простому понимаю — на войне нельзя сдаваться. Попасть в плен к чужим — хуже смерти. Потому мы всегда знали, что каждая схватка на татами будет идти всерьёз и без поблажек, а любой удар может отправить нас в лазарет со сломанными костями или отбитыми внутренними органами.

И мы учились. На еженедельных занятиях практика рукопашного боя заставляла нас мобилизовать все свои резервы, применить всё выученное и освоенное. И никогда не жалеть врага, кем бы они ни был. Особенно жестко последнюю часть тяжелой науки воевать в нас вбивала девушка-мистик, являющаяся одним из инструкторов по рукопашному бою.

В очередной раз явившись на занятия по рукопашному бою, мы увидели не привычных сержантов, что матом и кулаками вбивают в нас умение убивать и выживать, а миниатюрную брюнетку с ярко голубыми глазами в обтягивающем стройную фигуру синем комбинезоне. Причем, посмотреть и пощупать там было очень уж много чего — что сзади, что спереди.

— Явилось стадо дебилов и даунов, — холодным голосом произнесла она, — Да ещё и пускающих слюни при виде сисек… Прямо младенчики — ручки хорошо не тянете… Недоноски!

Речь этой особы изрядно сбила со всех, включая меня, странный ступор, в который мы впали при виде этой дамы. Казалось, на каждого из нас вылили пару кубов ледяной воды со льдом, а затем ещё и выставили на мороз.

Впрочем, оно и не удивительно. Основной контингент курсантов — молодые парни. Ведь, Корпус у нас выпускает боевиков-универсалов, из-за чего девиц тут если и встретишь, то лишь в лазарете или в потоке, где готовят офицеров РЭБ, астронавигации, ксеноанатомии или полевых медиков-целителей, куда для нас попасть весьма проблематично. Потому вид красивой стройной девушки в облегающем костюме, оставляющем для фантазии чрезвычайно мало месте, ударил по мозгам не хуже шокера.

— Да-да! — между тем продолжила наставница, — Тупые мартышки, а не мистики! Увидели смазливое личико и уже расслабились… Забыли чему вас все эти годы учили, стоило лишний раз тряхнуть перед вами тугой жопой… На что Орден тратит своё время и ресурсы? На толпу баранов! Вы — не мистики. Вы мясо, которое сдохнет на первой же серьёзно операции! Таким как вы — не место в Ордене! Вы должны сортиры драить!

По нашей колонне прошел ропот из недовольных голосов. К этому моменты мы уже не были совсем уж слабаками и мастерам-сержантам из числа инструкторов приходилось попотеть, чтобы справиться с каждым из тех, кто стоял в шеренге перед этой девушкой. И это без учета сугубо мистических боевых навыков.

— Мистресс! — раздался чей-то голос, — Разрешите обратиться!

— Имя! — требовательно выплюнула девушка.

— Родерик ван Ро…

— Я сказала — имя! — оборвала курсанта наш инструктор, — Твоя фамилия мне до задницы!

— Родерик, мистретсс! Разрешите вопрос! — так и не успокоился парень.

— Спрашивай, — кивнула девушка.

— Кто вы и чему будете нас обучать?

— Моё имя — Элизабет Лоур. Я инструктор рукопашного боя. Моя задача — научить вас убивать любых врагов. Видеть опасность даже от собственной тени и быть готовыми убить просто из-з подозрения, — неожиданно спокойным тоном ответила девушка.

— Эм… А как будет происходить подготовка?

— Для начала, вам придется по одному выходить на бой со мной, — усмехнулась инструктор, — А потому — увидите.

— Эм… Против вас, мистресс? — опешил Родерик.

— Проблема? — улыбнулась Элизабет.

— Вы же девушки и….

— Слабак, — ещё произнося это слово, инструктор кинулась в атаку, от которой курсант едва успел уйти и попытаться ударить в ответ.

Впрочем, его движения были неуверенными, словно бы он опасался причинить кажущейся хрупкой девушке вред. Самому ему это не помогло — спустя несколько секунд он уже лежал на полу с окровавленным лицом, а Лоур сидела верхом на нём, отвешивая своими миниатюрными кулачками увесистые удары, от которых голова парня с глухим стуком билась о настил.

Спустя несколько мгновений инструктор вновь стояла перед шеренгой. Казалось, что она даже и не запыхалась, а всё произошедшее было лишь плодом воображения… Если бы не стонущий Родерик разбитым лицом, пытающийся встать, да кровь на руках девушки.

— Вам придется осознать, что как бы не выглядел враг, какой бы внешностью он не обладал, его надо убить, — с холодом в голосе произнесла Лоур, — Это может быть ребенок, подросток, старуха, а то и младенец или старик. Не важно. Важно лишь то, чему я должна вас научить — убивать тех, кто кажется беззащитным. А теперь, вы будете по одному выходить и драться со мной. В полную силу.

В первые разы ни я, ни остальные курсанты не смогли заставить себя ударить в полную силу эту статную девицу с точеной фигуркой, застуживающей быть на фото обложке журналов для мальчиков. Именно это и было нашей ошибкой. Сея милая красавица отправила в лазарет весь поток, раскидав нас по залу словно кегли, не забыв пройтись по умственным способностям каждого из нас. И так повторялось раз за разом, неделя за неделей, месяц за месяцем. Унижение и боль. Только через полгода не стал воспринимать её врагом. Не получалось у меня видеть в красивой девушке, что на две головы ниже меня, противника. Да и привычки, что ещё остались от меня-Алексея ещё давали о себе знать. Пусть ТАМ я был проклинателем, но принципы у меня имелись. Именно они, въевшись в подсознание, и мешали мне пересилить себя и ударить её, не жалея и не воспринимая женщиной.

А затем, когда она в очередной раз воспользовалась этим моим качеством, старательно превращая мою тушу в отбивную, разум оказался заполнен яростью и жаждой убить. Именно в этот момент мне стало совершенно плевать кто она и как выглядит. Элизабет Лоур перешла в разряд врагов, которых надо убить. Эта вспышка гнева помогла мне резко метнуться на неё, сбивая с ног, и начать бить, чувствуя хруст костей — моих и её.

Спустя несколько мгновений, нас растащили остальные курсанты, а кровавая пелена стала спадать с моего разума. В это мгновение я увидел как переломанное тело Элизабет начало восстанавливаться, а зрачки заполнились алым огнём.

— Молодец, курсант, — усмехнулась Лоур, продемонстрировав совершенно не человеческие клыки, — Хотя бы, ты понял и даже смог действовать.

— Как скажете, мистресс инструктор, — выдавил я, пытаясь не тревожить излишне глубокими вдохами сломанные ребра.

К моему удивлению, боли в теле не ощущалось вообще, а спустя несколько мгновений я почувствовал странное движение внутри, сопровождаемое хрустом. Почти сразу боль исчезла окончательно, а дышать стало значительно легче.

— Вы мистики, хоть и хреновые, — произнесла Элизабет, — Ярость и жажда убийства, гнев и ненависть, разжигают внутри вас пламя, дающее силу и позволяющее контролировать огонь, менять саму реальность и многие другие вещи. Помните это. И знайте — лишь ненависть способна помочь вам выжить… И внешность тут не показатель. Я меньше любого из вас, но способна убить всех тут находящихся за пару секунд голыми руками…

С этого дня Лоур занималась со мной отдельно, доводя своими высказываниями и откровенным издевательством до агрессии, а потом демонстративно уделывая. Это бесило, раздражало, вызывало желание удавить девушку на месте. Порой у меня просто сносило крышу от желания убивать, когда на глаза попадалась эта инструктор.

Так продолжалось до тех пор, пока мне не удалось выстроить в разуме, с помощью приемов менталистики, структуру, благодаря которой я всегда был в одном эмоциональном состоянии, но которое полностью контролировал. Все остальные чувства лишь становились примесями к нему. Только тогда схватки с Лоур стали заметно дольше и плодотворнее для меня. В определенный момент я осознал, что мы оба двигаемся с невероятной скоростью, в то время как остальные курсанты, отрабатывающие очередные связки движений, кажутся застывшими на месте.

— Вот теперь я могу сказать, что ты прошел мою подготовку, — усмехнулась Элизабет, разорвав дистанцию, — Научишься осознанно выходить на такую скорость и я закрою твой курс подготовки досрочно. Будешь только отрабатывать со мной приемы.

Таких как я было не так уж и мало. К моменту моего «срыва» через подобное прошли ещё пятеро курсантов, а после меня — остальные, хоть и в разные периоды времени. Однако, к концу курса, все мы достигли нужной подготовки и научились контролируемому состоянию ненависти, а затем и переходу в «темп», как назвала достигаемую нами скорость Лоур.

К тому моменту, когда наши занятия рукопашным боем окончательно перестали выглядеть избиением младенцев, наш инструктор выглядела действительно довольной.

Позднее с нами, конечно, поработали менталисты и выправили появившиеся проблемы в психике, но своего Элизабет Лоур добилась. Все курсанты потока забыли понятие жалости. Мы научились видеть врага даже в детях, что потом далеко не раз спасало многим из нас жизнь во время службы в ВКС. Горькая и болезненная наука, которую преподавала столь красивая и опасная мистресс, помогла и мне. Много позже, уже во время службы, мне пришлось участвовать в досмотре пассажирского транспорта, на борту которого было обнаружено незарегистрированное гипер-излучение. Как позднее оказалось, по какой-то причине генераторы защитных полей вырубились, когда этот корабль находился в гипере. Часть экипажа и пассажиров оказалась замещена тамошними обитателями. Среди тех, кого мы в конечном итоге «зачистили» были и дети, захваченные тварями гипера.

Самым же важным из всего этого стало осознание простого факта — я больше не человек. Уже не просто проклинатель, волею Фортуны оказавшийся в ином мире, а совершенно другое существо, лишь внешне похожее на людей. Подтверждением тому стали клыки и длинные черные, похожие на стальные, когти, появляющиеся в тех случаях, когда мой гнев переходил определённую отметку. К тому же, мой организм явно менялся. Мышцы и кости перестраивались, из-за чего пришлось менять у кладовщика форму и бельё. Говорить же о силе и скорости, а так же о неожиданно появившейся невероятной регенерации было и вовсе смешно. Уж это я заметил ещё во время поединков с Лоур.

«Вот так ты и стал… чем-то, — мысленно хмыкнул я, — Нечто. Разве что не Карпентера, а пока ещё более-менее человекоподобное.»

* * *

Войдя в свою каюту, я огляделся. Простая, самая дешевая мебель. Никаких видео панелей или голо-проекторов. Даже шкафа для книг и письменного стола нет. Впрочем, в этом мире ими не пользуются даже школьники, заменяя всё планшетами. Что странно, никто не делает трагедии из того, что почти никто не умеет писать от руки. Видимо, сказывается отсутствие бумаги и ручек. Сам же я сей навык в своем исполнении так и не проверил с момента пробуждения в теле Алекса Варнера. То времени на это нет, то желания…

Раздевшись и бросив комбинезон в очистительную машину, я направился в санузел. На кораблях, за исключением дорогих лайнеров, предназначенных для богачей, фраза «принять душ» является фигуральной. На деле пилот становится в центре кабинки, а распылители попросту обрабатывают его потоком концентрированной водяной пыли, смешанной с дезинфицирующими составами и ароматизаторами. То ещё извращение, после которого совершенно не ощущаешь себя вымывшимся.

Первый раз увидев такое, я вспомнил анекдот про 2050-й год, где состав пирожка — загуститель, вода, краситель пищевой, ароматизатор «пирожок», аналогичный натуральному. Впрочем, шутки штуками, а на большинстве космических кораблей и транспортов расход воды всегда нормирован. Кроме того, нормальной еды в космосе всегда почти нет. Её заменяют творения пищевых синтезаторов.

В действительности, эти машины не создают блюдо, а придают специальной пасте, состоящей из концентрата белков, углеводов, минералов и аминокислот, вид, запах и вкус, используя для этого ароматизаторы, красители вкусовые добавки. Порой успешно, а порой и не слишком. Тут всё зависит от модели и состояния. Самые дешевые синтезаторы способны выдать два блюда и два напитка, один из которых- вода. Прочем, большинство частников, включая меня, не жмотятся для своего организма и покупают что-то вменяемое.

Нормальной едой подобную бурду назвать сложно, но зато точно не умрешь с голоду и не заработаешь авитаминоз, если приходится совершать длительный перелет без заходов на станции или посадок на планеты. Плюсом такого питания было то, что нет нужды выделять помещение и ресурсы для хранения и готовки продуктов, ставить холодильные установки и печи… Космический корабль — не загородный дом. Несмотря на все достижения многих веков, каждый кубический сантиметр объёма тут экономится и всегда используется с толком.

Выйдя из «душа» и одевшись в свежую одежду, я ткнул на панели своего пищевого синтезатора в кофе с сахаром, а потом и в горячий бутерброд с сыром и травами. Не шедевр, но для перекуса сойдет. Надо сказать, что моя модель пищевого синтезатора была далеко не новой в принципе, а именно этот аппарат — БУшным, Утешал я себя тем, что мне не пришлось мучиться с программированием блюд и внесения их описания. Аналогичная машинка была установлена в каюте, куда я заселил своего пассажира, Майса.

Вообще, быт большинства частных фрахтовщиков весьма скромен. Необходимость поддерживать корабль в рабочем состоянии сжирает львиную долю заработков. Плюс ко всему, мало кто из пилотов позволяет себе отдых, хотя бы, в неделю. Ведь те самые рейтинги грузоперевозчиков далеко не статичны. Стоит допустить ошибку или пропасть их потока на неделю-другую, как можно оказаться в самом низу списков, лишившись клиентов и заработков.

Естественно, что такую судьбу выбирают те, у кого нет других способов заработать, но есть некоторый капитал. Ведь, купить корабль и оборудовать его под себя, получить нужные дипломы и удостоверения, тоже далеко не дешевое удовольствие. Приличные грузовозы, способные окупиться, хотя бы, за пару лет, стоят более трех сот тысяч римов, если говорить, а этом серьёзные деньги, которые на дороге не валяются.

По сути, большинство частных фрахтовщиков — бывшие флотские пилоты, сумевшие накопить денег, но не имеющие ни дома, ни семьи, и не способные устроиться в обычном обществе. Атмосфера капитанского мостика, рукояток штурвала и дрянной пищи из синтезатора им ближе цветастой жизни гражданских с массой нюансов, совершенно не понятных и не знакомых тем, кто редко когда покидал палубу того же БДК или тяжелого линейного крейсера. Вот и идут в частный извоз отставные офицеры, помыторствовав «на земле». И хорошо, если у них к этому времени сохраняются накопленное за годы службы. Порой случается так, что дорвавшись до свободы, мужики попросту просаживают всё, что у них есть в барах и борделях, забыв, что больше получек-то уже и не будет.

Расправившись с кофе и бутербродом, я лег на жесткую кровать и закрыл глаза, выравнивая дыхание. Вдох носом, выдох ртом. Дышать низом живота. На выдохе произносить слог «ни»… Простая дыхательная техника, позволяющая успокоить эмоции и очистить разум. Сколько раз она выручала меня во время службы в ВКС? Даже не берусь сосчитать. Десятки и сотни, должно быть.

Сейчас, позволив себе расслабиться, я осознал причину нервного состояния. Предчувствие. Нечто плохое ждет меня в очень скором времени. Нечто страшное.

Вдох…

Очистить сознание.

Выдох…

Попытка нащупать в реальности источник беды ничего не дает. Кажется, будто бы нечто чуждое этому миру, самому понятию жизни и смерти, смотрит на меня со всех сторон сразу.

Вдох…

Закрывшись от чуждого взгляда, я пытаюсь понять что это за напасть и откуда она исходит, но враг тоже умудряется скрыться.

Выдох…

Ощущение чужого взгляда исчезло, но зато усилилось ощущение грядущей беды.

Вдох…

Делать не свою работу очень трудно, но теперь я один. Мне необходимо научиться делать всё и за всех. Иначе не выжить.

Выдох…

Новая попытка. Вновь пустота. Лишь странный темный силуэт, плывущий в бездне космоса, очертания которого теряются в бесконечной пустоте.

Вдох…

Быть одному сложно. Очень сложно. Я привык быть в команде.

Выдох…

Как же мне не хватает помощи орденских менталистов…

Вдох…

Слишком я отвык быть вне системы. Пусть даже маленькой. Слишком отвык от свободы действий.

Выдох…

Свободы, которой лишился в момент пробуждения в этой реальности

Вдох…

Чужая судьба. Чужое лицо. Чужой путь. Не мои. Чужие.

Выдох…

Постепенно тело стало расслабляться, а разум погружаться в темноту. В каюте было слышно лишь моё тихое дыхание да едва заметное гудение, идущее из реакторного отсека. В ушах раздавались глухие удары сердца, постепенно замедляющего свой бег.

«Надеюсь, мне не будут сниться чертовы сны…» — пришла на ум мысль, прежде чем я окончательно заснул.

В следующее мгновение, уже пребывая на границе сна и яви, мне удалось увидеть… нечто. Длинный коридор, освещение в котором моргало, периодически то пропадая окончательно, то на несколько секунд заливая помещение ярким белым светом. В его конце лежало… существо. Оно прыгнуло на стену, от чего раздался звук глухого удара и скрежет металл. Эта тварь выглядела пародией на живое существо. Младенца. Мертвенно бледная кожа, пустые глазницы с запекшимися потеками крови под ними. Странно широкий рот и когти на миниатюрных пальцах… Это существо ползло по стене, оставляя за собой дыры в металлических панелях обшивки коридора. Затем оно закричало, демонстрируя громадную пасть с тремя рядами окровавленных треугольных зубов…

Рывком сев на кровати, я огляделся, водя бластером по каюте в поисках врага.

— Никого…

Этот чертов сон повторяется вновь и вновь. Чертов пассажирский корабль и проклятые твари гипера… Как же мне забыть этого младенца?