Нити понимания

Только ни в коем случае не забудьте отметить живой ум и граничащую с гениальностью проницательность тёмных глаз.

Взгляд. Вот что выдавало Сигола с головой и выметало прочь всякий намёк на комизм.

- Ваше высочество, – кивнул он Эннеаро, как равному, – и… ваше высочество?

- Уже нет, – легко сознался Айс. – Эйрас воскресила меня, но одним из условий стало моё невозвращение в Энгасти.

- Но ты вернулся.

Мой друг ухмыльнулся, зеркально копируя гримасу мастера Лебеды:

- Своевольность – весьма характерная черта человека, прозванного Айс Молния.

- Позволь представить тебе, – сказал Эннеаро, – Рина Бродягу.

- Это которого? Вот этих, что ли, одинаковых с лица? В упор не вижу среди них живого.

- Рин?

- А я говорил тебе, принц, что любой более-менее приличный биомаг не примет меня за живого. Так что не удивляйся.

- Но где тогда настоящий ты?

- Далеко, – сказал я, отзывая лишние тела-отражения. – Остановимся на том, что моё настоящее тело находится в этом Лепестке. И потом, что значит – "настоящий"? Маг – это его душа, воля и Сила, так что настоящий я стою здесь и разговариваю с вами.

Сигол Лебеда слегка прищурился.

- Высший посвящённый?

- Да. Тебя это пугает?

- Меня это интересует, – откровенно заметил он и тут же пояснил. – Ты не первый высший маг, кого я знаю лично. Первую я учил, заодно учась у неё, так что… Кстати, почему вы до сих пор топчетесь внизу, как не родные? Все на борт, все на борт! По правилам лаборатория не должна задерживаться на одном месте!

Вскоре в "кают-компании" собрались, по признанию мастера, "почти все", и он познакомил присутствующих друг с другом. Точнее, организовал знакомство. Выглядело это (ах, ассоциации, ассоциации, никуда от вас не деться!) словно какой-нибудь групповой психотренинг:

- Ну что ж, начнём посиделки. Я буду за хозяина и для порядка представлюсь первым. Итак, я – бывший профессор Энгастийской Академии, которого сманили-таки в прикладной проект из большой магии. Сигол Лебеда, мастер биотрансмутаций и системной магии…

Чернявый смуглый парень вклинивается, забавно шевеля сросшимися бровями:

- А ещё он – сын Килейды Вьюжной, единственной за последние пятьсот лет женщины, занимавшей пост Мастера Погоды… и единственной, кто ушёл с этого поста по своему желанию!

- Во-первых, за четыреста лет. А во-вторых, помолчи, неслух. Дойдёт и до тебя очередь. Так, ты следующий.

Старший принц предельно краток:

- Я – Эннеаро Энгастийский.

- А я – Айс Молния.

- Поподробнее, – просит Сигол. В ответ – пожатие мощных плеч. И:

- Но раньше меня звали Айселитом Энгастийским…

- Ух! – это, конечно, чернявый. -…воскрешён Эйрас сур Тральгим посредством высшей некромантии, позднее физически и энергетически изменён Сьолвэн Теффорской, использовавшей высшую магию жизни.

- Ты забыл сказать, что являешься магистром ментальной магии, – это уже я.

Айс снова пожимает плечами. Мол, в сравнении с перечисленным это такие мелочи…

Не дожидаясь поощрительного кивка Сигола, объявляю:

- А я – друг Айса, Рин Бродяга. Молодой маг высшего посвящения.

- Ух! – чернявый аж подскакивает. – А ты посвящённый чего конкретно?

- Если конкретно, то Предвечной Ночи. Неплохо разбираюсь в семантической магии. А ты, молчаливая юная леди?

Тианка, сидящая рядом со мной и действительно очень молчаливая, особенно по контрасту со своим соседом, объявляет:

- Я – Лаэсан. Магистр алхимии, магистр биотрансмутаций, артефактор…

- Мастер-артефактор, – уточняет чернявый. -…а также старший ассистент профессора.

М-да. Поторопился я с "юной леди". Сильно. Потому что если она не гений, а просто очень талантливый маг, одно только признание мастерства (не говоря уже о "дополнительных научных степенях" в количестве двух штук) в избранной области магии проблематично заработать быстрее, чем за тридцать лет активной практики.

Признанный энгастийцами мастер магии – это как доктор наук, только, пожалуй, ещё круче. И редко, очень редко кто становится мастером-артефактором раньше, чем ему (или ей) стукнет пятьдесят. Чаще до этой высоты добираются ближе к сотне…

Артефакторы – это вам не боевики, среди которых полно сорокалетних мастеров. Да.

- Я тоже ассистент профессора, магистр биотрансмутаций. А зовут меня Тицерх Тёмный…

- Но гораздо чаще, – резюмирует Сигол, – его зовут просто Болтун.

- Профессор!!!

- Ну, раз ты претендуешь на столь высокое звание, тебя не затруднит прочитать нашим гостям небольшую… небольшую!.. лекцию о магической репродукции. Всё равно никому другому ты изложить материал спокойно не дашь. Вам слово, профессор Тицерх Болтун.

Чернявый недолго попыхтел. Потом резко успокоился, пригладил ладонью вихрастую шевелюру и принялся на удивление толково "излагать материал". Если выпарить из его лекции даты и прочие малосущественные подробности, картина складывалась примерно такая.

В бытность свою студенткой Энгастийской Академии широко известная в узких кругах Ниррит Ночной Свет написала дипломную работу в конце шестого, выпускного курса. Работу ей зачли как магистерскую. А могли бы, говоря по чести, и как мастерскую – уровень позволял. В своём дипломе (который по объёму превышал среднюю работу на соискание магистерского звания примерно втрое) Ниррит вывела искусство биотрансмутации на новый уровень. Собственно, то, что она сделала, уже не укладывалось в определение магической биотрансмутации. Взяв за основу аппарат системной магии, она обобщила с его помощью техники матричного оперирования и приёмы асимметричного уподобления…

Тьфу. Короче, это юное дарование разработало принципы создания заклятий особого класса – заклятий, достаточно сложных, чтобы компилировать из первоэлементов организмы с заранее заданными свойствами и даже с готовыми рефлексами.

Если совсем просто, Ниррит научилась при помощи магии создавать новую жизнь.

Когда руководитель её дипломного проекта Сигол Лебеда подучил кое-какие разделы рациональной магии, он смог повторить её достижение. Не в полной мере и не сразу, но смог.

Тут-то он и осознал масштабы возникшей проблемы.

- Видите ли, – негромко сказал бывший профессор (причём Тицерх мгновенно умолк и даже – о диво, дивное диво! – замер, сцепив в замок длинные нервные пальцы), – наш мир является сложной системой, разом равновесной и иерархической. Вышестоящие ограничивают амбиции и свободу нижестоящих. Не только ради собственного спокойствия, но и ради общей стабильности. Не мне объяснять присутствующим, насколько опасна бесконтрольная магия… и любая новая магия, столь сильно меняющая баланс сил… Рин?

- Давайте сократим риторические периоды, Сигол. Я не сомневаюсь, что магию и даже магов надо контролировать. Однако я категорически отказываюсь считать, что устранение магов, то есть, говоря проще, убийство – это лучший способ контроля.

- А убийство и так не единственный способ…

- Простите, ещё раз перебью. Мы тут с Айсом недавно прищучили одного мерзавца. Орронэх Пёстрый. Слыхали? Ага. Что ты ответил на характеристику этого Орронэха?

- Что он – варвар от магии, – повторил Айс скучным тоном.

- Во-о-от. В точности мои слова. Но этот варвар благополучно продержался при Ледовице более двухсот лет. Его она терпела, потому что его шансы войти в Круг Бессмертных стремились к нулю. Отметим данный факт и перейдём к данным статистики. Для начала скажи нам как профессионал: как долго может прожить магистр целительской магии?

Сигол пожал плечами.

- Смотря кто он по рождению, как трансмутирован, насколько силён… много факторов.

- Ну, предположим, что это не трансмутированный, средний во всех отношениях человек. На сколько… то есть во сколько раз знакомство с целительством замедлит его старение?

- Если он магистр – то раз в пять, в семь. Примерно. Если мастер – минимум десятикратно.

- А если он Связующий? То есть высокий посвящённый?

Очередное пожатие плеч.

- Высокие посвящённые способны обращать вспять старение любых органов и систем своего тела. Теоретически Связующий энергий витального спектра бессмертен.

- Тогда вопрос тебе, Эннеаро. Хорошие правители обязаны собирать статистику и помнить основные числа. Если же учесть, что для Энгастийского королевства маги – один из главных стратегических ресурсов… хм. Итак, каков средний срок жизни энгастийского мага?

- Сто двадцать восемь лет.

- Каков процент магистров целительства, чей возраст превышает двести лет?

- Кажется, четыре. Или нет, три и шесть десятых.

- А сколько в Энгасти целителей-Связующих и каков их средний возраст?

- Сто двенадцать. Сто сорок девять.

Я медленно кивнул. И сказал:

- Обвинению больше нечего добавить. А впрочем, нет. Есть. В одном далёком мире как-то раз подсчитали, что если бы люди внезапно перестали умирать от болезней и старости, средний срок их жизни составил бы примерно восемьсот лет. Годы в том мире чуть короче, чем в Аг-Лиакке, но в принципе можно считать их одинаковыми. Вот теперь у меня точно всё.

Ассистенты Сигола выглядели, словно пыльным мешком ударенные. Особенно Тицерх. Сам Сигол и оба принца явно ничего нового не услышали. Впрочем, всех их выдавали мелочи, которые они не считали нужным прятать: профессора – поджатые губы, Эннеаро – прижатые уши, Айса – белые костяшки пальцев, сжимающих Побратима.

И всё же Сигол попытался смягчить впечатление.

- Думаю, не так уж всё мрачно. В конце концов, не надо предполагать злой умысел там, где достаточно влияния естественных законов…

- В общем и целом, конечно, так, – хмыкнул я. – Знаю, что ты хочешь сказать. Да, рост магического мастерства сопряжён с опасностью. Да, чем больше маг знает и умеет, тем выше не только его возможности, но и шире круг способов, которыми он или она могут себя угробить. Да, психика смертных не рассчитана на сроки, превышающие естественную продолжительность жизни более чем в полтора раза. Но во всё это можно слепо верить лишь до тех пор, пока не вспомнится простая аксиома: "естественные законы" Аг-Лиакка, кои ты упомянул, – продукт Воли и Представления властительного Деххато. Да вспомните хотя бы, кто входит в Круг Бессмертных! Его старейший член, Хозяин Лесов, полностью утратил возможность личного развития, став придатком экосистемы. Алый Бард бывает на родине редко и, насколько мне известно, никогда не задерживается. А Ледовица, самая активная среди старейших Круга – кто? Адепт порядка. Порядка! Видимо, потому и жива до сих пор. Сколько энгастийцев и как часто отправляется искать личного ученичества у господ бессмертных?

- Этого я не скажу, – глухо ответил наследный принц. – Нет такой статистики. Но к магам Круга уходят достаточно регулярно… а кое-кого из самых талантливых они и сами сманивают. Вот только о том, что происходит с ушедшими потом, редко можно услышать хоть что-то…

- Ниррит отправилась учиться к Князю Гор, – процедил Айс. – И я отпустил её. А ведь Эйрас меня, идиота, предупреждала!!!

Я положил руку на его закаменевшее плечо. Сжал. Сказал, на всю катушку используя ламуо для пущей убедительности:

- Твоей вины здесь нет, и ты знаешь это. Законы пишет Деххато. Он и никто, кроме него. Риллу устанавливают правила игры, смертные гнутся, как трава под ветром. Деххато и своих ручных бессмертных умеет сгибать, куда ему надо. А что до игр… может повезти раз, может – два и три раза. Даже десять раз подряд. Но в итоге казино всегда будет в плюсе.

- Тогда на что рассчитываешь ты? – поинтересовался Эннеаро.

- Я просто не играю в казино.

- Ты в этом мире – значит, ты в игре.

- Нет!

Я ненадолго расширил маскирующий меня темпоральный кокон, чтобы люди и тианцы, сидящие вокруг, ощутили биение моей личной Силы напрямую. Судя по их реакции, желаемого эффекта я добился. И продолжил, уже не утруждая себя движениями губ:

- Я – в Предвечной Ночи. В полушаге от Бездны. Я гость, пришедший из-за пределов Пестроты. Я Бродяга, видевший соблазны Дороги Сна и говоривший с богами в Сияющих Палатах. Я имею скверную привычку кусать руку, пытающуюся заклепать на мне ошейник, обманывать тех, кто обманывает меня и делать совершенно не то, чего от меня хотят манипуляторы разных рангов. А ещё я имею гордость и собственное мнение. Могу себе позволить – высший маг всё-таки.

Айс ухмыльнулся. Он единственный из всех не особо вострепетал. Впрочем, на человека, видевшего изнутри тушу Квитага и обретение Тихих Крыльев, трудно произвести впечатление несколькими особо мощными заклятьями и громкими фразами.

- Что-то ты разошёлся, дружище.

- Семантическая магия и самопрограммирование, – пояснил я, сжимая темпок.

- А-а…

- Именно, – на этой жизнеутверждающей ноте я встал и сказал:

- Хватит о грустном и высоком. Может, покажете нам хотя бы пару магров, созданных по рецептам Ниррит? Интересно всё же, на что похожи полностью синтетические существа…

Сигол тоже поднялся.

- Я могу показать вам пару поистине уникальных… магров. Мои поделки вам, если захочет, продемонстрирует и Эннеаро. А вот магры, сделанные самой Ниррит, есть только здесь.

- Веди, – сказал Айс.

Не требовалось какой-то особой проницательности, чтобы понять: он презрел наложенный Эйрас запрет и все доводы рассудка именно ради этого. Пройти по улицам, по которым ходила его любимая. Поговорить с людьми, тианцами и ваашцами, лично знавшими её, вдохнуть воздух города, ставшего для Ниррит второй родиной…

Ну и посмотреть на сделанных ею лично магров.

Собственно, почему бы и нет, особенно если предлагают?

Чтобы увидеть обещанное, нам пришлось подняться на второй этаж, в "капитанскую рубку". А уж там Сигол Лебеда кивнул в сторону "прогулочной палубы": смотрите сами, мол.

Мы посмотрели.

И сердце Айса – я отчётливо услышал это! – пропустило удар. Да и моё могло бы повести себя аналогично, будь у моего отражения обычное живое сердце. …эту фигуру, особенно в лёгком, мало что скрывающем голубом платье, мы узнали бы из тысяч. В конце концов, фигура у Схетты точно такая же. Вариация на тему идеала. Правда, имелось сходу бросающееся в глаза отличие: если волосы у моей любимой, как и у оригинала, были чернее безлунной ночи, отливая глубокой синевой, то у девушки, легко опирающейся на поручни, тяжёлая коса была бело-голубой. В тон платью. То есть это платье подбирали в тон волосам.

Мальвина, хряп етидрёный…

Но только я подумал об этом, как на поручни рядом с ней в отнюдь не вороньей манере спикировал белый ворон. Я сосредоточился на звуках.

- Хиари! – это ворон.

- Уэрен?

- У тебя гости.

"Что-то этот птах слишком умён для простой птицы… а, ну да…" – Думаешь, стоит на них посмотреть?

Белый ворон молчит.

- Да, наверно, не стоит, – добавляет Хиари (если это её имя). Отворачивается от птицы и продолжает глядеть на облака.

Но тут оживает Айс:

- Сигол! Скажи, кто для тебя… она?

- Приёмная дочь.

- Что?

- По завещанию, оставленному Ниррит, я обязан заботиться о её… дочери. И следить за её состоянием, в обоих смыслах. Вот я и удочерил Хиари.

- Ясно, – припечатал Айс. Помолчал. – А скажи-ка, отчим, когда она в последний раз ходила по твёрдой земле?

Сигол подобрался.

- Позавчера.

- Ага. А до этого?

- К чему этот допрос?

- Слишком давно, не правда ли? Я забираю её, – решительно объявил Айс и распахнул застеклённую дверь, двинувшись к паре "уникальных магров".

Мастер биотрансмутаций почти обиженно взглянул на меня. Но поддержки не дождался. Потому что в данном случае моя солидарность полностью принадлежала Айсу.

- Знаешь, – сказал я, чуть приблизясь, – "дочь" – это понятие, не сильно схожее с понятием "подопытный экземпляр"… а если Лаэсан и Тицерха тебе мало – уверен, что Эннеаро охотно поможет подобрать ещё одного толкового ассистента.

Завуалированное обвинение в рабовладении добило Сигола. Бывший профессор ссутулился и отвернулся. А я подумал и добавил:

- Но навещать её вам никто не запретит.

- Покидать эту лабораторию довольно рискованно, – напомнил принц.

Я мог бы пообещать безопасность от своего имени. Мог… много чего мог. А сказал лишь:

- Верно. Но некоторые вещи стоят риска.

Он подошёл совершенно беззвучно. Крупный даже для человека, а для тианца – почти великан. Грациозный, как танцор… осторожный? С тихим стуком прислонил к ограждению меч – вне всяких сомнений, артефактный. Очень естественно они смотрелись вдвоём: человек и его меч.

"Как я и Уэрен", – подумала она. Неожиданная мысль… её ли?

- Тебя зовут Хиари?

Почему-то он избегал смотреть на неё. И это казалось странным. Обычно бывало наоборот: все, особенно мужчины, только и делали, что глазели – кто прямо, не скрываясь, кто искоса…

- Да.

- Меня зовут Айс. Я…

У неё закружилась голова.

Нет. Вот это – точно не у неё. Это его чувства. Такие яркие… и так много!

- Прости. Я не нарочно.

- Простить? За что? – но он не ответил. Странный, странный человек.

- Ты… помнишь Ниррит?

- Конечно.

- Я тоже. Я… был её… другом. – Молчание. – Хиари, ты хочешь пожить… у нас? На земле?

Она покачала головой. Но Айс торопливо добавил:

- Не бойся, это будет безопасно!

- Я не боюсь. Но мне нельзя жить внизу. Запрещено.

Его рука сжалась на поручне, и тот согнулся. Сильно. Хотя Айс вовсе не собирался его гнуть. Она спросила, слегка оживляясь:

- Ты тоже магр?

- Что… почему ты так решила?

- Поручень. И, – она чуть склонила голову, вглядываясь, анализируя… – ух ты! Какие в тебе интересные решения применены! Очень оригинально. Сигол так не умеет… да и я повторить не возьмусь. Кто тебя сделал?

- Это долгая история. Но тебе я расскажу её… если пойдёшь со мной.

- Но…

- Забудь о запретах. Ты хочешь спуститься на землю? Или… не хочешь?

- Хочу!

Тихий, удивительно чистый свет – как улыбка, идущая изнутри:

- Тогда пошли.

- А я?

- Уэрен, не так ли? – на ворона, в отличие от неё, Айс почему-то посмотрел прямо.

- Так, – поклон по-птичьи. Взгляд, исполненный самой настоящей иронии.

- Не сочтёшь ли ты возможным оказать честь нашему дому и стать его гостем?

- Куда Хиари, туда я.

- В таком случае уведомим мастера Сигола о смене курса. Мы летим домой!

Наш казённый двухэтажный коттедж понемногу становился… тесноват. М-да.

Я, Айс, Лимре, Ильноу, Схетта. А теперь, помимо Фэлле, бродящей по дому потерявшимся привидением, ещё Хиари со своим вороном. Конечно, я, Схетта и Уэрен – особые случаи. Потому что не сплю, потому что не просыпается и потому что не занимает много места. И всё же.

В общем, я решил позаботиться о дополнительном пространстве.

Способов решить проблему с нехваткой места у магов много. Мягко говоря. Особенно если можно не оглядываться на количество затрачиваемой Силы. Одни только базовые – подчеркну: базовые! – техники манипулирования временем дают четыре принципиально разных способа умножения полезной площади. Начиная с натяжения (это когда в комнате два на полтора метра можно поставить стол на тридцать персон и ещё останется "место") и заканчивая сегментацией (а это – когда одна дверь ведёт в несколько комнат, скопированных с одного образца во всём, вплоть до обстановки; да это и есть одна комната… или, в иной интерпретации, "веер" сосуществующих на одном и том же месте временных сегментов).

И это я ещё не упомянул ни техник манипуляции пространством, которые в основном и пускают в ход в таких случаях, ни всякой экзотики. Типа создания постоянных врат в Межсущее с обустройством в последнем субреальности почти любого размера. А уж если комбинировать методы… ох. Я, пожалуй, даже не скажу навскидку, сколько практически осуществимых способов магического увеличения жилплощади выйдет!

В итоге, однако, я остановился на простейшем, по совместительству самом надёжном методе. Я добавил нашему коттеджу ещё один этаж. Второй. Бывший второй, соответственно, при этом "вознёсся", повинуясь моей воле, и стал третьим, когда я материализовал несущие балки и стены нового этажа. Нечто подобное могла бы сделать безо всякой магии бригада строителей; я, не торопясь, управился примерно за минуту (это, конечно, по часам внешнего мира).

Когда Ильноу спросил, почему я не устроил нечто оригинальное и полностью магическое, вроде Врат, ведущих прямиком в отгроханный на территории другого мира дворец, я ответил:

- Есть сказка о крепости, возведённой могучим чародеем. Высоко вздымались её башни и несокрушимой прочностью славились стены… ровно до тех пор, пока не явился, гм, герой и не сумел чародея убить. А со смертью хозяина, как только исчезла скреплявшая камни крепости магия, вся постройка тут же обратилась в груду развалин.

- Но ведь можно накладывать постоянные чары, которые будут работать без вмешательства мага! Я точно знаю: я об этом читал и ты рассказывал…

- Можно, конечно. Вот только скажи, что сложнее сломать: дом, который только силой чар и стоит – или же дом, который стоит сам по себе, а чарами просто укреплён?

Это замечание напомнило Ильноу о том, что мы ждём ответного удара высших из Круга.

Ожидание… чем дольше оно тянулось, тем туже сворачивалась в моей груди змея опасений. Уж я-то знал: даже самый хилый маг, получивший время на планирование и подготовку, станет стократ опаснее себя же, застигнутого врасплох. Если моя угроза с разрушением замка в горах Седого Хребта и прозвучала весомо, то больше оттого, что у меня имелось время на подготовку. Чем же ответят мне на это мои противники?

Просмотр вариантов будущего не давал внятного ответа. Только смутные тени, бледные, как кожа крестьян, переживших голодную зимовку, только паутинной хрупкости узоры на грани восприятия. И даже поистине сверхъестественная проницательность маэстро Лимре, по его собственному признанию, пасовала, когда я просил его о предсказании действий Круга. Сказать, что внезапная слепота Видящего беспокоила меня – всё равно, что ничего не сказать.

К своему счастью, я умею ждать. В моей жизни хватало моментов, обучающих этой полезной науке… вспомнить хотя бы заключение в кутузке Ордена Золотой Спирали.

Вдобавок же причин отвлечься от переживаний… хватало. Да. Причём совсем рядом. …Фэлле Хиорм тенью просочилась на веранду. И – всё верно: Рин сидел именно там. Молчаливый и жутковатый, недвижный, как статуя. Частенько он застывал вот так, попросту переставая быть нормальным человеком. Это служило одной из причин, по которым Фэлле никак не могла определиться со своим к нему отношением.

Причём даже разговоры (откровенные!) не помогали. Скорее, всё запутывали ещё сильнее.

Рин злой? Но тогда почему он оставил в живых её, убийцу?

Рин добрый? Но он не скрывал, что ему доводилось резать на куски невинных…

Впору успокоиться. Решить уже, что раз Рин – бессмертный высший маг, то людскому уму судить о нём невозможно. Но когда они с Ильноу улыбались друг другу, как равные, как старший брат мог улыбаться младшему… непостижимый и высший? Вот этот? Ой ли!

- Пить будешь?

Губы сидящего, по-прежнему похожего на статую, не шевельнулись. Казалось, что вопрос просто родился в воздухе сам собой. Притом родился сразу стариком, отягощённым недобрым тёмным знанием и тайнами из числа тех, за которые убивают либо умирают… либо и так, и так.

Вздрогнув, Фэлле неуверенно кивнула.

- Тогда садись и пей.

На её краю чайного столика, рядом с плетёным стулом, возник – вот ещё ничего нет, а вот уже оп! и есть – высокий тонкостенный бокал изумительно сложной формы. Свет преломлялся в блестящих гранях, тёмно-красная жидкость внутри окрашивала его багрянцем… прямо-таки хоть не трогай эту красоту вовсе, а сиди и любуйся.

Осторожно сев, Фэлле всё же взяла волшебный бокал. Потянула носом воздух… запах оказался не хуже внешнего вида, а то и лучше. У неё даже достойных слов-то не нашлось бы для описания этакого чуда. А когда она пригубила из бокала, вино, оказавшееся во рту, учинило в нём настоящий взрыв запаха и вкуса. Не иначе как по серебрушке за глоток, решила она. Ну, никак не меньше. А кувшин такого чуда – полновесный золотой…

- За скорое перерождение, – раскатился по веранде негромкий, пробирающий голос. – За всех скопом: виновных, невинных, причастных и посторонних, погребённых и лишённых погребения. Пусть новая жизнь их удастся лучше старой.

Фэлле Хиорм вспомнила, как Айс, не глядя, бросил: "С этим к Рину. На веранде он!" – а сам исчез в дальнем углу "боевого зала". Как она успела выяснить, там находился проход в особый пласт "дополнительного" пространства, где можно было творить любую волшбу, вымещая злость на иллюзиях и не опасаясь разрушить что-нибудь реальное.

Вспомнила – и не стала спрашивать ни о чём. Просто выпила ещё.

Ей тоже было за кого пить…

А минутой позже Рин перестал изображать статую. Повернул голову, спросил, как обычные люди спрашивают, при помощи горла, языка и губ:

- И почему тебя заинтересовала Схетта?

- Кто?

- Та девушка, которая спит. И за ответами о которой Айс послал тебя ко мне.

- Ты же сам знаешь, о чём я хочу спросить!

- Конечно, – не стал отрицать он. – Я вообще знаю… много чего. Например, что у этого нашего разговора возможны… были возможны… не менее пяти веток несхожих сценариев. А ещё мне известно, что самый обоюдно приятный сценарий как раз состоит в том, что ты спрашиваешь, а я отвечаю. Простой разговор, без чтения мыслей и просмотра теней несбывшегося.

- Не понимаю…

- Конечно. Но если тебе не нравится твоё непонимание – спрашивай. Как я недавно учил Ильноу: самый важный ответ – это именно тот ответ, который не прозвучал, так как никто не задал нужного вопроса. А самый глупый вопрос – не заданный. Спрашивай.

Фэлле помолчала, приводя в порядок растрепавшиеся мысли.

- Значит, её зовут… Схетта? Ну, спящую?

- Да.

- И кто она тебе?

- Самый простой ответ – жена. А что до ответа не простого…

И Рин рассказал историю, в которую оказалось почти невозможно поверить. Девчонка из провинции, чуть не угодившая на алтарь, спасённая высшим некромантом, ставшая могучей и умелой волшебницей, полюбившая настоящего принца…

Приключения. Подвиги. И свершения, которыми не станешь гордиться напоказ, те, после которых одни уходят изматывать себя тренировками, другие заливают тоску вином, а третьи просто сидят в мрачном молчании… Высшая магия, способная пересилить Волю властительного риллу. Любовь, что в самом буквальном смысле едва не сожгла мир – и презрела смерть.

Сказка? Быль? -…а потом я решил помочь другу. И сговорился с высшей посвящённой по имени Сьолвэн. Она воссоздала… нет, не потерянную Ниррит – но девушку, похожую на неё так сильно, как это только возможно. Тело, ум, характер, память…

- И получилась Схетта?

- Да. Получилась Схетта. У Айса с ней, конечно, ничего не вышло: даже Сьолвэн не могла изготовить идеальную копию той, кого никогда не встречала, на основании только чужой памяти. Впрочем, мудрая древняя, наверно, даже задачи такой не ставила – точно повторить Ниррит…

- И Схетта стала твоей… женой.

- Да. Хотя далеко не сразу она… ну, это уже не так важно.

- Ты её любишь? Сильно?

- Очень. Почти как магию.

Фэлле сморщила нос.

- То есть для тебя магия важнее?

- Скажи, ты скучаешь по Браслету?

Внезапный вопрос стал – как удар под дых.

- Только честно! Скучаешь?

- Я… да.

- А ведь он – просто отравленный дар. Не твоя часть, не… ты спросила, насколько важна для меня магия? Важнее, чем руки и ноги, чем всё тело. Если мне предложат "выбор" между магией и жизнью, я скажу: возьмите жизнь. В конце концов, при помощи магии жизнь можно и вернуть… – Молчание. Тонкая улыбка. – Магия – моя суть и моя душа. Собственно, это часть меня, благодаря которой я могу собой гордиться, благодаря которой существую, чувствую и люблю. Если магии вдруг не станет… на что глухому красавиц песни? На что слепому закат над морем?

Рин помолчал и добавил глухо:

- А что до любви… если у меня отнимут Схетту… если Деххато или ещё какая гадина её тронет… нет, миры я с горя крушить не стану. Я и убивать не стану в отместку. Убийство, каким бы оно ни было – это слишком легко… не-е-ет, убийство – не мой путь.

Фэлле поёжилась.

Последствия великой любви в размытом описании Рина оказались таковы, что и сама великая любовь, отбрасывающая такую тень…

Брр!

- Совсем застращал, да? Не бойся, маленькая. Не будет этих ужасов. Не будет, кстати, как раз потому, что все, способные что-либо со Схеттой сотворить, способны и предвидеть последствия.

- Ты о ком?

- О риллу, о ком же ещё?

Фэлле снова поёжилась.

- А ты разве не боишься властительных?

- Не боюсь. Опасаюсь. Да, это разные вещи. Риллу опасны, они сильнее меня многократно. Младшие демиурги, и этим всё сказано. Но их превосходящая сила – ещё не повод бояться их, как раб боится надсмотрщика или котёнок боится пса. Вот ты меня опасаешься… но не боишься ведь?

- Н-н… нет, – созналась девушка, чувствуя с удивлением, что нимало не кривит душой.

- То-то.

Некоторое время на веранде царила тишина. А потом к Рину явился Ильноу, как всегда, с целым ворохом накопившихся вопросов, и Фэлле тихонько ушла к себе.

Не забыв прихватить волшебный бокал с остатками чудесного вина. …время растянулось, но сверх того – углубилось. И мир стал иным, совсем. Это произошло не особенно быстро, но стоило оглянуться назад, как рождалось и стремительно разрасталось яркое, словно солнце в безоблачном зените, изумление. Неужели он был – таким? Неужели он думал именно так, чувствовал столь скудно, существовал до такой степени скромно? И, что совсем уже в голове не укладывается, вполне довольствовался имеющимся?

Да он ли вообще это был?!

Нет, нет. Наверно, тот, старый Ильноу служил просто семенем для Ильноу нового. Того, о котором даже он сам всё чаще думал как об Илнойхе. Тот, старый, тихо зрел в своей скорлупе, лишь смутно догадываясь об огромном мире за пределами твёрдой оболочки. А этот, уязвимый, но чуткий и гибкий, пророс в то самое запределье и теперь торжествует, утверждая собственное переменчивое бытиё. Ведь вне скорлупы оказались – и свет, и ветер, и движение, и множество вещей, которым только предстояло наречь имена, ещё не отделяемых друг от друга, смутных, сложных… но таких интересных!

Рин говорил, что так будет. И добавлял, что это правильно. Самый лучший способ найти и вписать в поле ощущений что-то новое – вернуться душой и отчасти разумом в детство. Ведь это – как раз тот период жизни, когда картина внешней реальности ещё не устоялась, да и реальность внутренняя меняется быстрее, чем сознание успевает отслеживать эти перемены.

- Первый шаг к полноценному аналитическому трансу, – говорил учитель (и за словами его разворачивались тысячи упругих нитей-связей), – заключается в отказе от готового. Мы перестаём говорить миру, что умеем, знаем, видим, ощущаем, понимаем… вся эта чушь достойна глубочайшего забвения! Мы не умеем, но учимся. Не знаем, но постигаем. Не видим, но смотрим. Не ощущаем, но воспринимаем. Не понимаем, но просим о понимании, обращаясь разом и внутрь, и вовне. Мы меняемся и растём, питаемся и движемся, перестаём существовать и начинаем жить. Мы воплощаем дзен в каждом мгновении… ну, ты, как начинающий друид, меня понимаешь.

- Нет, – отвечал Илнойх.

- Не понимаешь? – под внешним удивлением – внезапное напряжение.

- Иду к пониманию… и…

- Проговори до конца!

- Путь к пониманию и есть истинное понимание. Отчасти.

На лице Рина расцветает широкая улыбка. Но эта, внешняя, улыбка – только слабое и бледное подобие того взрыва радости, что цветёт и переливается у него внутри. Илнойх не может сказать точно, откуда у него взялась столь ясная уверенность в этом, но он и не стал бы говорить об этом, даже если бы мог. Поистине, есть вещи, вовсе не нуждающиеся в словах!

А вот Рин говорит вслух:

- Поздравляю тебя со второй степенью ламуо. Мой наставник в своё время возился со мной куда дольше… потому что моя скорлупа оказалась куда твёрже.

- Лимре, как ты считаешь, он уже…

- Да.

- Но ведь он ещё…

- Только если следовать проторёнными путями. Разве проторённые пути – наилучшие?

- Точно. Спасибо!

Рин быстро, но низко поклонился Видящему и почти выбежал с кухни, где только что имел место короткий и как будто почти бессмысленный диалог. Но фиксация на внешнем очень часто оказывается скорее вредна, чем полезна.

И маэстро Лимре ясно различал веер блистательных последствий "бессмыслицы". Он даже мог – нет, не прочесть, как менталисты, а просто угадать чужие мысли:

"Я сам сначала стал друидом. Почти два года – на достижение третьей, так формально и не подтверждённой степени. Потом я десятилетиями постигал магию – отдельно от прежнего пути, следуя в основном классическим рецептам. И только в Ирване я начал вязать из двух путей нечто цельное… ощупью, практически бессистемно, поначалу, с неизбежностью, очень грубо…

Но кто сказал, что нужно только так? Кто установил, что магия не может расти вместе с ветвями ламуо, обретая от этого соседства гибкость и позволяя заимствовать свою Силу? Почему надо требовать от Илнойха прыжков сперва на левой ноге, потом прыжков на правой ноге – вместо того, чтобы сразу учить его бегать?

Друиды внушали, что ламуо и магия несовместимы. А я даже долгое время верил в эту чушь. Несовместимы… ха!" – Если у тебя получится, – пробормотал Колобок, поворачиваясь к плите, приоткрывая крышку над кипящим супом и придирчиво оценивая волну вырвавшегося вместе с паром аромата, – мне впору подумать о том, чтобы тоже податься в маги.

В тенях будущего мелькнул удобный случай. Чтобы воплотить его, я изменил своим привычкам и переместился с веранды, где обычно проводил свободное время, в комнату Схетты. Заодно я устроил углублённое тестирование мною же сплетённым заклятьям, от которых воздух над спящей, казалось, мерцал и преломлялся – так интенсивно, что это почти можно было заметить обычным зрением. По крайней мере, мои глаза, улучшенные в "родильном бассейне" и аккуратно воссозданные в теле-отражении, справлялись с улавливанием этих нюансов успешно.

Расчёт времени оказался безупречен, и я закончил как раз в момент, когда Хиари с Уэреном, обосновавшимся на её левом плече, вплыли в комнату, как пара привидений.

Айс успел просветить свою "дочь" об основных моментах, и первым вопросом стало:

- Могу я взглянуть на неё поближе?

Вместо ответа я встал, указав на освободившийся стул возле ложа, и отошёл к окну.

Однако Хиари не поспешила занять моё место. Вместо этого и она, и ворон сфокусировали внимание на мне. Девушка даже додумалась сформировать набор зондов и направить их ко мне в порыве искреннего исследовательского любопытства. Об этикетных условностях, запрещающих магам предпринимать подобное в отношении коллег – да что там, зондирование и с полученным-то разрешением считалось не особенно вежливым! – она явно не подозревала.

Впрочем, если вспомнить, в каком обществе она находилась…

Я, кстати, позволил ей провести зондаж. Даже временно деактивировал ради уменьшения помех практически всю внешнюю защиту, оставив на месте только Мрачный Скаф (изображающий на тот момент шёлковый домашний халат). Я ведь и сам не великий поклонник этикета.

А когда она закончила – то есть минут через двадцать – осведомился:

- Как результаты? – вежливость, приправленная лёгкой насмешкой.

- Противоречивые, – признание далось ей легко. – Не понимаю, зачем останавливаться в имитации жизни на полпути?

- А ты понимаешь, каков механизм этой… имитации?

- Нет. Для этого нужны иные средства и гораздо больше времени.

- Ну что ж. Я могу объяснить, если хочешь.

- Хочу.

Ни тени сомнения. Поразительно! Впрочем… до этого момента ещё дойдёт. Чуть позже.

- Если упростить всё, что только можно, эта оболочка создана мной в качестве удобной замены живому телу. Ты явно не новичок в биомагии и поймёшь, если я скажу, что для живых организмов обычным способом организации служит интеграция от малого к большому и от простого к сложному. Сознание разумного существа – обычно – есть высшая функция жизни.

Слушала Хиари очень внимательно, хотя я пока ничего нового для неё не сказал.

- В случае с моей оболочкой дело обстоит с точностью до обратного. Для меня, здесь и сейчас, первично именно автономное, слитое с магией сознание. А все остальные проявления, начиная с моторики и мимики вплоть до несовершенной имитации некоторых биологических процессов, более тонких, чем дыхание и сердцебиение, – эти проявления являются функциями сознания. И требуют для своего поддержания… ресурсов. Части моего внимания.

- Но почему не сделать имитацию жизни автономной?

- Потому что я не особо хороший биомаг, Хиари. Я попросту недостаточно знаю.

- Я могу поделиться знаниями. Это нетрудно. Ты высший – значит, достаточно обучаем.

Клянусь: не будь я действительно высшим магом, да ещё находящимся вне живого тела с его гормональным фоном и естественными реакциями на раздражители, – расхохотался бы!

- Буду весьма благодарен тебе за науку, – сообщил я.

Пересказывать, как мы провели дальнейшие три часа, не имеет большого смысла – конечно, если вас не интересуют по-настоящему тонкие моменты во взаимодействии органов, нюансы деятельности разных систем организма в их синкретическом единстве и тому подобные предметы. Однако мои предположения об инфантилизме Хиари полностью подтвердились.

Позже я ещё не раз беседовал с ней и понемногу вытянул всю её нехитрую историю, без особых сложностей реконструировав события не слишком отдалённого прошлого.

Как таковое создание магра – магической репродукции – в качестве живого объекта с набором уже внедрённых рефлексов, включая рефлексы сложные, много времени не отнимает. Конечно, этап предварительных расчётов бывает долог и более чем сложен. Но сама магическая репродукция по сравнению с ним почти мгновенна. Например, Ниррит создала Уэрена прямо на защите своего диплома минут за десять (если приплюсовать подготовительные процедуры вроде начертания схемы концентрации и общей подгонки матриц). Вот и Хиари возникла из небытия за совершенно ничтожный срок в несколько часов – уже взрослой.

Однако тут её судьба и судьба Схетты резко расходятся. Каким бы искусным магом ни стала Ниррит на момент создания "дочери", до Сьолвэн ей было ох как далеко. И если Схетта (всего за полгода!) получила столько личного, пусть и виртуального, опыта, что сумела войти в жизнь взрослой, вполне сформировавшейся личностью, умеющей мечтать, строить и воплощать планы, учить и учиться, выбирать и творить, то Хиари…

О, Ниррит дала ей столько, сколько могла. Кое-кто назвал бы её щедрость создательницы даже не избыточной, а безумной. В памяти Хиари нашли место слова нескольких языков и приёмы боя, законы мироздания и формулы высокой магии. Её магический потенциал вплотную подходил к тому пределу, который мог выдержать только её искусственный организм, а чувствительности впору было бы позавидовать многим опытнейшим целителям и менталистам.

Об элементарных вещах, таких, как умение бегать, плавать, танцевать, готовить еду и пользоваться косметикой, можно даже не упоминать. В теории Хиари явилась в мир совершенной, блистательной и всесторонне одаренной.

Увы, всё выше перечисленное компенсировалось простым и печальным фактом: она не имела ни собственного сознания, ни индивидуальности. Ибо не имела опыта. Сьолвэн смогла устранить этот недостаток. Ниррит – нет. Вместо совершенного мага она получила совершенную рабыню. А как ещё назвать существо, наделённое множеством талантов, но не имеющее понятия, зачем ей всё это нужно и охотно выполняющее любые приказы, не вредящие исполнителю?

Причём возлюбленная принца Айселита забыла ещё кое о чём. В нормальных условиях возникновение личности у людей происходит в детстве, на фоне бурных физиологических и гормональных потрясений. Разум и воля, делающие нас самостоятельными – итог не одного только влияния среды, но и биологических революций, превращающих младенца в ребёнка, ребёнка в подростка, а того – во взрослого. Хиари появилась на свет сразу взрослой. Уже в миг "рождения" она знала и умела больше, чем знает и умеет девяносто девять разумных из ста. Вот только в готовом вместилище её личность формировалась до ужаса медленно.

Вполне возможно, что не будь она от рождения магом, без индуктивного влияния чужих эмоций и мыслей Хиари так и осталась бы неразумным шедевром магической репродукции. Этого, к счастью, не произошло. Но всё равно её становление как личности оказалось очень медленным. Ныне она являла собой живой парадокс: искуснейшую целительницу, умеющую чуть ли не конвейерным методом штамповать магров, которая во многих отношениях недалеко ушла от ребёнка лет пяти или шести. Ребёнка, lobarr vhud lympaas, отстающего в развитии!

К примеру, моральные нормы ей заменяли ярлычки "запрещено" и "мне этого нельзя"…

В общем, Айс абсолютно правильно забрал её у Сигола. Как маг бывший профессор, может, и заслуживает всяческого уважения, а вот как отец – ровно наоборот! Не удивлюсь, если его родные дети (если у него вообще есть дети) избрали стезю, максимально удалённую от отцовской. …за разговором около спящей Схетты я уловил ключевую идею. Имитация жизни в теле-отражении, по моим прикидкам, может быть организована как иерархия объектов. Признаться, об объектно-ориентированном программировании я знал в основном то, что оно существует, да ещё помнил по своей земной жизни несколько базовых определений. Однако мой дилетантизм отнюдь не мешал мне вовсю пользоваться схожими принципами при создании по-настоящему сложных заклятий – таких, как Мрачный Скаф, Зеркало Ночи, Голодная Плеть и иных.

Хиари, когда об этом зашла речь, я объяснил всё на максимально близком примере:

- Ты ведь знаешь, что такое гены, не правда ли?

- Конечно.

- Любой ген состоит из некоторой последовательности нуклеотидов. А хромосомы – из линейной последовательности генов. Так вот, описание гена как объекта состоит из описания последовательности нуклеотидов. Но если мы опишем как объект хромосому, использовав для описания последовательность генов, мы сможем при необходимости восстановить и всю цепочку нуклеотидов, из которых хромосома состоит… если в нашей библиотеке объектов есть описания всех генов, входящих в эту хромосому. Пока всё понятно?

- Всё.

- Далее. Мы можем сказать: хромосома 5а из исследованного набора мутантна по гену… ну, например, гену, отвечающему за синтез одной из оксидоредуктаз. И описать конкретную мутацию как последовательность нуклеотидов, а также при желании пристегнуть описание последствий мутации. Но главное – полное описание мутантной хромосомы, всю эту последовательность нуклеотидов, без потерь смысла можно заменить более кратким описанием мутантного гена. А если в библиотеке объектов описание такой мутации уже есть, достаточно на него сослаться. Всё. Значительная экономия усилий, не так ли?

- Однако, – безупречно логично заметила Хиари, – для такой экономии требуется иметь обширную библиотеку объектов. И если библиотека неполна, преимущества метода сходят на нет.

- Верно. И всё же согласись: именно такой метод позволяет максимально упростить создание многоярусной иерархии заклятий, имитирующих жизнь от молекулярного уровня до уровня целых систем и органов.

- Всё сказанное можно применить к процедуре магической репродукции. Она тоже… как ты выразился, объектно ориентирована. А ещё, что принципиально важно, рекурсивна.

После чего разговор с неизбежностью съехал на рекурсии. Хиари не уставала меня удивлять. С одной стороны – ходячий справочник с идеальной памятью и умом острее бритвы. А с другой – несмотря ни на что – точь-в-точь дитя, декламирующее выученное стихотворение. Только детского энтузиазма существенно меньше, чтобы не сказать – вообще нет…

Идея!

Надо поручить её заботам Ильноу! Вот уж чьего детского энтузиазма хватит на двоих! Пусть внутри у Хиари не бушуют гормональные бури, побуждающие её к самостоятельным действиям, познанию нового и совершению неизбежных глупостей, – рядом с юным тианцем она достаточно быстро сможет наверстать упущенное. Ну, по крайней мере, скорость положительных сдвигов по сравнению с нынешней ситуацией точно вырастет.

Только надо будет согласовать это дело с Айсом. "Отец", как-никак…

Маги Круга устроили разведку боем в тот самый предрассветный час, на который полевые командиры назначают диверсии в лагерях противника, в который воры обчищают намеченные для кражи со взломом дома, палачи предпочитают навещать своих жертв, а большинство встающих утром разумных ещё видит самые сладкие сны.

Час Быка, локтем его и коленом…

Как я и предвидел, Ледовица, Пустота и Златоликий разделились, чтобы затруднить для меня отражение их атак. А времени на подготовку у меня, можно сказать, не осталось: Лимре проснулся от кошмара-предупреждения всего лишь минут за десять до момента, на который враги Энгасти назначили свой тройной удар. Фактически, когда Видящий наконец-то Увидел беду, высшие уже начали сплетать первые такты Власти…

"АЙС!"

"Тише. Началось?"

"Да. Поможешь?"

"Глупый вопрос. Что надо делать?" "Я дам тебе возможность попробовать на зубок Златоликого".

"Славно! Дай только Побратима возьму…"

"Хиари…"

"Рин?"

"Ты поможешь мне?"

"Как?" "Я объясню. Времени мало, конечно… но ты – умница и всё поймёшь. Так ты поможешь?" "А зачем?" Клянусь Бездной и Ночью Предвечной! Почему дети всегда взрослеют не вовремя?!

"Чтобы спасти множество жизней. А ещё – понравиться Айсу и доказать, что ты – лучшая!" "Тогда скорее объясняй, как мне действовать. Времени мало…" "Шъюмат!" "Кто ты?" "Меня зовут Рин Бродяга".

"Тот мифический, якобы высший маг, пригретый тайной службой? Замена Ниррит?" "Приятно общаться с осведомлённой персоной. Шъюмат из Гетринда, ты помнишь клятву Мастера Погоды, которую принёс Мориайху Энгастийскому при вступлении в должность?" "Такое не забывают. Что тебе нужно от меня?" "Ничего сверх того, что включено в твою клятву. Терпеть не могу пафос, но Энгасти в опасности, и ты – один из тех, кто действительно может помочь отвести беду".

"А ты чем будешь занят?" "О, я в стороне не останусь! Будучи мифическим, якобы высшим магом, я возьму на себя Ледовицу. А тебе придётся напрячься и сделать самое сложное…" Лимре слал и слал уточняемые варианты диспозиции. Почему его способности (как и мои, кстати) заработали с таким опозданием? Ответ на это только один, и иных не требуется: Деххато! Прикрыл свои креатуры властительный, постарался. Каким образом в дальнейшем избегать таких вот неприятных неожиданностей? А Спящий знает! Может, против риллу нет приёма… а может, и есть. Но искать методы противодействия прямо сейчас, в жёстком цейтноте… нет уж. Мне и так предстояло растянуть своё внимание до такой степени, что…

Время. Время. Время! Вечно его не хватает, даже в темпоральном коконе, переведённом из режима маскировки в режим максимального ускорения. Я уже сформировал дополнительные тела-отражения и отослал одно с Айсом к западной оконечности острова, а второе, вместе с "дочкой" Ниррит, – на юг. Избранные бессмертными цели, а пуще того – средства яснее ясного говорили, что происходящее – всего лишь разведка боем. Никаких смертельно серьёзных последствий она иметь не будет… конечно, если я устою.

Потому что мишень Ледовицы, той среди тройки бессмертных, которая единственная пугает меня по-настоящему – не более и не менее как сама столица королевства.

Если Мастер Погоды замешкается, а её удар достигнет цели… нет! Не хочу и думать о таком исходе! Даже с учётом сравнительно щадящих средств, выбранных Ледовицей, это будет концом Энгасти как державы. Потеря столицы, Академии с её Источником Силы, шестидесяти пяти процентов магических фабрик и семидесяти процентов боевого флота, не говоря уже о короле и прямом наследнике… нет, подобного королевство Энгастийское не выдержит.

Даже если придётся развязать руки Пустоте и Златоликому, которые тоже явились не ради игры в бирюльки, я обязан не допустить этого.

Любой ценой.

"Вот оно, значит, как… вот чем решил нас порадовать посвящённый движения…" Зрелище перед Айсом разворачивалось поистине грандиозное. При дневном свете – или хотя бы в лучах зари – оно смотрелось бы ещё колоссальнее. Но усовершенствования, внесённые Сьолвэн в тело и энергетику бывшего принца, добавляли к развитым тренировками врождённым талантам достаточно, чтобы по достоинству оценить картину без помощи обычного зрения. В какой-то мере оно бы даже мешало.

Внешний диаметр творения Златоликого немного превышал тридцать пять километров, но ядро было почти вдвое меньше. В этих пределах и змеились, подгоняемые заклятьем высшего, воздушные потоки. Завиваясь грандиозной спиралью-в-спирали, они стремительно разгонялись до совершенно неестественных скоростей. В гневно пульсирующем глазу искусственной бури, то раздвигающемся на добрых три километра в ширину, то сокращающемся на три пятых, давление уже упало до уровня, способного удушить неподготовленного человека. Но Златоликий явно не собирался успокаиваться раньше, чем доведёт скорость ветра до двух-трёх звуковых, создавая в глазу бури зону практически полного вакуума.

Вот тогда-то и настанет пора опустить всё это безобразие вниз, к земле, начисто сдирая с поверхности острова всё, что хоть самую малость мягче монолитной скалы. А пока мегациклон раскручивался на почтительной высоте, и его сдерживаемое до поры дыхание всего-навсего пригибало верхушки деревьев на гребнях самых высоких холмов.

- Мастеру Погоды такое не повторить!

Стоящий рядом Рин счёл возможным хмыкнуть.

- Конечно. Стихийная магия могуча, но никакая стихийная магия не перейдёт пределов естества. Риллу попросту не позволит смертным учинить столь масштабное действо. Пожалеет Силы, выделяемой на развлекушки.

- Что-то ты больно болтлив.

- Да и ты не отмалчиваешься.

"Серьёзно. Почему ты так… несерьёзен?" "Потому что Златоликий оправдывает мои прогнозы, касающиеся его власти. Нам с тобой достался самый лёгкий противник".

- Призвавший ВОТ ЭТО – лёгкий противник?!

"Тише. По сравнению с коллегами по Кругу – да".

"А что творят его коллеги?" "Потом расскажу. Сейчас не до того. Так… кажется, я наконец-то нащупал фокус. Летим!" Спустя мгновение Хомо Ракетус, один на двоих, уже мчал пару магов к цели.

Жители Гивина, средних размеров портового города на юге, просыпались один за другим. Многие выбегали на улицы, окликали знакомых, размахивали руками. Иные даже смеялись, презрев страх перед неизвестным. Почему нет?

Весь город вместе с окрестностями словно оделся в бледно сияющие ризы: голубые, синие, фиолетовые, белые, даже розовые. Очень отдалённо это походило на буйство коронных разрядов, на огни святого Эльма – только не поднимало дыбом волосы и не тревожило ароматами грозы. Ещё это походило на магические фейерверки и на праздничную иллюминацию, учиняемую на Перемену Лет или ко Дню Династии. Только вот масштабы… впрочем, если даже нашёлся могущественный маг, решивший порадовать всех внеплановым развлечением – что тут плохого?

Гивинцы не замечали пару тёмных силуэтов, не попавших в область сияния, но зато каким-то чудесным образом ухитрившихся оказаться на верхушке почти неприступной скалы, которая запирала вход в городскую бухту.

"Понимаешь, к чему идёт дело?"

"Да".

"Тогда ещё раз по основным пунктам. Я дал тебе доступ к контрольным звеньям верхних ярусов. Атаковав внешние щиты Пустоты, тебе придётся продержаться достаточно долго, чтобы я успел хотя бы отсрочить, если не заморозить полностью его адский сюрприз. Если задача окажется слишком сложной – не колеблясь, зови меня!" "Я поняла. Но ведь если я позову тебя раньше времени, то все эти люди там, внизу…" Положительно, этапы взросления – хороший предмет для извращений над законами Мерфи! Особенно над тем, который про реализацию самых неприятных вещей в самое неудобное время.

"А если не позовёшь, Пустота сожрёт тебя с костями. И это будет по меньшей мере обидно".

"Рин…" "Считай, что я мобилизовал тебя и на правах командира приказываю не рисковать собой. Ты поняла? Не слышу ответа, Хиари!" "Поняла".

Что за упрямая девка! Увы, заменить её совершенно некем.

Эх, если бы только можно было до срока разбудить Схетту! Вот с кем я бы отправился хоть обратно в Квитаг, хоть на штурм личной норы Мифрила, хоть в "ничьё" инферно!

Но что толку мечтать о несбыточном? Надо пользоваться наличными ресурсами, радуясь, что Хиари – такой разносторонне талантливый ребёнок…

Это… впечатляло. Много разного успел я увидеть на своём веку (клянусь Бездной, а ведь и в самом деле: мне ещё и века-то нет! смешной возраст, как для бессмертного…). Бесконечная злая гроза безумного домена Квитаг – снаружи и изнутри; нечеловеческие, вообще никакого отношения к смертным разумным не имеющие картины Сияющих Палат; неизъяснимые красоты Дороги Сна, в единый миг сменяющиеся поражающими воображение кошмарами – один лишь полёт сквозь Колодец навстречу прошлому чего стоил! Однако творение Ледовицы всё равно сумело меня поразить и даже, наверно, напугать. Глобальное заклятье, замыкающее столицу и немалый кусок прилегающей территории в сферу воздействия высшей магии…

В вероятном будущем я видел: когда эта магия подействует в полную мощь, на теле мира возникнет громадная зеркальная бусина. Область, в которую не проникнуть и из которой не выбраться. Место идеального порядка, по своим свойствам примерно равносильное области, где время не просто замедлено в сотни, тысячи, миллионы раз – нет. Полностью остановлено. И для энгастийцев, попавших внутрь этой области, не изменится ничего. Замороженные в пространстве вместе с самим пространством, законсервированные, как мамонты в вечной мерзлоте, они через год, или через век, или через сотню веков – это уж как Ледовица пожелает – очнутся от мгновения, которое длилось для мира так долго. И не сразу поймут, что они отныне – живые ископаемые.

А могут и вовсе не очнуться.

Завоют псы конца времён. Воскреснет в полной Силе и славе своей сам Владыка Демонов, распахнёт безразмерную пасть Последняя Битва, когда поведёт он в атаку свои легионы. Явятся в Пестроту мстительные старшие братья Владыки и весь Аг-Лиакк рухнет в Бездну следом за сотнями иных миров, крошась на куски, тая в голодной пустоте… но бусина с великим городом внутри переживёт эпоху крушений и будет плыть сквозь обломки мироздания.

Нетленная. Вечная. Идеальная. …нет уж, нет уж! К демонам такие перспективы! Пока это заклятье не набрало всей Силы и только наводится на свою цель…

"Шъюмат! Разрушь ориентационные узлы сети чар – здесь, здесь и вот в этих точках. Только бери их группами не менее трёх, иначе самокоррекция восстановит всё уничтоженное быстрее, чем ты будешь успевать партизанить. Силу не экономь: у тебя Источник под боком. Начинай!" "А ты…" "Ещё один строптивец на мою голову. НАЧИНАЙ, ПЕРЦА ТЕБЕ НА ХВОСТ!" Даже к чистой сухости мысленного посыла сумела примешаться… чопорность?!

"У меня нет хвоста".

"Наколдую. Специально в честь праздника. Давай уже, немочь восточная!" "Попрошу не отвлекать. Я работаю".

Самонаводящиеся, напоённые Силой до краёв, уже не огненные, но плазменные "торпеды" спорхнули с вершины высочайшей из башен Энгасти и ринулись к своим целям. А им на смену уже рождались новые магические снаряды.

"То-то же…" Рин вошёл в Предвечную Ночь, отбрасывая тело-отражение как лишнюю, цепляющуюся за каблук ветошь. На одно мгновение его холодная тень накрыла своим языком половину столицы.

И – сгинула.

Ледовица стояла на океанской волне. На самом гребне. Волна не превратилась в айсберг, не стала упругой, как резина. С самой волной вообще ничего не произошло, и сквозь пенную шапку можно было увидеть какую-то мелкую рыбёшку в окружении планктона… если, конечно, вы умеете видеть планктон без микроскопа и прочих подобных устройств.

Нет, не волну изменила она. Ледовица преобразовала реальность, то нечто, которое только и позволяет существовать волнам, и пене, и пропахшему солью воздуху, и мелким рыбёшкам…

Она преобразовала кусок реальности так, что в его пределах стала подобием риллу.

Я, в свою очередь, не трогал реальность как таковую. Моими стараниями у реальности "всего лишь" появилась тень. Предвечная Ночь, баюкающая в своих объятиях моё сознание, малый осколок безграничного целого, ворота в непостижимость.

Моё появление, разумеется, незамеченным не осталось. Да и неожиданным оно не стало. Едва ли десятую часть своего внимания уделила Ледовица заклятию, которое могло превратить Энгасти в зеркальную бусину абсолютного порядка. Девять десятых внимания она направила на создание заклятия-ловушки, на мою персональную смерть.

Впору счесть себя польщённым…

Самым грубым приближением для дальнейшего, какое я могу подобрать, станет валун, рухнувший в лужу. Каменнно-твёрдым показалось мне чужое заклятье, твёрдым и таким страшно холодным, что этот ни с чем не сравнимый холод вымораживал "воду лужи" – мою сущность живой тени. Несомненно, если бы я был посвящённым обычной Ночи – или Тьмы, или Мрака, или ещё чего-нибудь подобного, тут бы мне и конец пришёл. Но Ледовица явно не понимала до конца мою природу (ха! я сам не понимал её до конца!) и не могла тем самым создать подходящее для данного случая оружие, абсолютное и совершенное.

Правда, мне и приближение к абсолюту доставило немало проблем. …итак, валун рухнул в лужу, расплёскивая-замораживая воду. Но вдруг чуть накренился, дрогнул едва заметно – и внезапно канул в эту "лужу", как в бездонную пропасть…

Да. Я не мог ничего сделать с огромным куском чуждой Силы. В конце концов, хоть я и сталкивался уже с энергиями Порядка, но та версия этих энергий, которая принадлежала Ледовице и структурировала её заклятье, оставалась для меня такой же чуждо странной, как для неё – моя Предвечная Ночь. Не в моей власти и не по моему разумению оказалось повредить "валун", как-либо его изменить, расколоть, переплавить… он беспрерывно поглощал мою суть, и всё, что мне оставалось – пропихнуть его подальше от искры моего сознания. От ворот, соединяющих меня с реальностью, в ту безликую Бездну, из которой я черпал Силу.

Возможно, мелькнуло у меня в голове, когда монолит заклятья, продолжая разрастаться, отправился в странствие по волнам Предвечной Ночи, возможно, именно так рождаются новые миры. Кто-то бросает в равнодушную пустоту зерно нового, агрессивного порядка, и вот…

Но кто в таком случае собирает урожай?

Сражение – не место для отвлечённых рассуждений. Что и доказала Ледовица, швырнув в меня новой, доработанной версией предыдущего заклятья. Энергии в нём оказалось куда меньше (оно и понятно: хотя высшие маги не связаны фиксированным резервом Силы, зато понятие мощности, то есть отношение объёма призываемой энергии ко времени, им не чуждо). Вот только высшие заклятья опасны отнюдь не своей мощью, что и доказала эта атака. Стоило новому зерну чуждого порядка добраться до меня, как "шипы" брошенного Ледовицей "камня" тут же пошли в рост, причём с огромной скоростью. И шёпот теней будущего уже подсказывал, что новый, колючий во всех отношениях "подарочек" переварить будет не так просто, как первый…

В уединённом коттедже, находящемся под активным наблюдением тайной службы Энгасти, произошло беспрецедентное событие. Очень красивая женщина с длинными чёрными волосами, спящая в одной из маленьких комнат третьего этажа, пошевелилась. Её голова мотнулась по подушке: сперва вправо, потом влево. С губ сорвался короткий неразборчивый стон.

Похоже, красавице снился кошмар.

Проблема с мегациклоном Златоликого состояла, каким ни парадоксальным это может показаться, в его примитивности. Не чувствующий себя уверенно на поле абстракций, высший маг привёл в движение вполне конкретные и материальные массы воздуха, вбухав в это немалую (выражаясь мягко) мощь. Поэтому простая атака на Златоликого была чревата неприятными последствиями – тем неприятнее, чем быстрее и результативнее окажется.

Если бы мы с Айсом "снесли" управляющего мегациклоном мага прямой атакой, оставшееся без управления заклятье развалилось бы, а вызванные им воздушные потоки прошлись по территории острова, как осколки взорвавшейся гранаты – ну, с поправкой на масштабы. Десятки квадратных километров пострадали бы так сильно, как не смог бы напакостить никакой тайфун.

Принцип Тарраша: в любом вооружённом конфликте выигрывает сторона, имеющая два не скомпенсированных преимущества. К конфликтам магов принцип применим в полной мере. У меня из преимуществ имелись: способность предвидения, пусть ограниченная, какое-никакое владение темпоральной магией – и дружище Айс на правах засадного полка. В общем, просто "снести" Златоликого нам было бы довольно просто (каламбурчик, да-с). Но остров жалко. Так что предстояло "сносить" противника со всей аккуратностью и тонким расчётом. Желательно – так, чтобы по ходу дела он сам обезвредил своё адское творение.

Что уже нельзя назвать тривиальной задачей. …мы всё равно начали с прямой атаки. Я говорю "мы", так как защита Златоликого, хотя и далёкая от примитивности, не отличалась настоящей изощрённостью. Пожалуй, если бы задачу взлома этой защиты поручили Зархоту, проживший восемь тысяч лет хилла сумел бы неприятно удивить высшего. Айс от Зархота, несмотря на весьма быстрый рост, отличался так же, как крейсер Ленимана от энгастийского рейдера. Зато у Айса имелся Побратим, запасы которого я пополнял по мере опустошения – и потому мой друг мог не экономить на мощных атакующих чарах.

Он и не экономил. В отличие от меня.

Позже Хиари пыталась подобрать происходившему сравнения – и не могла. Выдав задачу, которую ей следовало выполнить, Рин тотчас же словно растворился, перестал поддерживать сильно усложнившуюся после её советов имитацию живого тела. Высший обернулся мыслящей тенью – и накрыл собой Гивин, как мать укрывает одеялом засыпающего ребёнка. Но штуковина, которую Рин назвал Мрачным Скафом, никуда не исчезла, равно как и бесплотные, но очень и очень чувствительные нити управляющих плетений. Сброшенная магическая броня обтекла Хиари, прорастая в девушку миллионами чутких сенсоров, и…

Сфера ощущений взорвалась множеством новых оттенков, звуков, неименуемых эфирных колебаний. К доверчиво раскрывшейся раковине разума аккуратно и тонко приблизились, встав за спиной, тени: скромная личная армия, покорная каждой мысли. И любой солдат этой армии мог обрушивать на указанные цели волны пламени или вал голодных смерчей, град сверхтвёрдых камней или сводящие с ума внушённые картины. А сама Хиари, словно получившая в награду доспехи бога заодно со всем божественным арсеналом…

Нет. Никаких сравнений этому просто не могло существовать.

"Пора".

Взлетая в небо и оттуда обрушиваясь на скалу, в кавернах которой скрывался Пустота, Хиари не смеялась. Её восторг оказался слишком велик и страшен, чтобы излиться в смехе.

Но когда навстречу ей от скалы потянулись громадные, чуть ли не в несколько километров длиной "усы" пространственных искажений, она всё-таки не выдержала. А одна из покорных теней выбросила во внешний мир выражение её чувств, немного усилив.

Вот только ухо человеческое вряд ли приняло бы волнообразный гром с ясного неба за смех.

Златоликий не мог игнорировать атаку. Когда же его контратака рассыпалась на внешних "листьях" Зеркала Ночи, он здраво оценил ситуацию и попытался сбежать. Не стоит и говорить, что у высшего посвящённого движения со скоростной ретирадой не возникает проблем… ну, это в обычных обстоятельствах. Однако обстоятельства, увы ему, обычными не являлись.

Куда бы ни пытался прокинуть вектор перемещения Златоликий, всюду его заклятье натыкалось на жадную паутину отростков Голодной Плети. Великая вещь – предвидение! Почти пять секунд бесплодных попыток понадобилось высшему, чтобы оставить мысль о бегстве.

И защита его, управляемая напрямую создателем, немедленно стала гораздо лучше. …но – недостаточно хороша, чтобы остановить меня. На уплотнение и усложнение щитов я мгновенно ответил усилением давления.

Десятки автономных заклятий рождались только для того, чтобы в полных неживой ярости вспышках взломать очередной слой вражеской обороны. Несколько полуавтономных заклятий, чем-то напоминающих Стражей (ага, а канонерка чем-то напоминает линкор), хлестали по созданной магией защитной сфере разнообразным встроенным оружием – от сгустков заряженной льдом тьмы до "электрического града".

Златоликий пытался контратаковать… куда там! Предвидение сводило на нет все его потуги, так что достаточно быстро он отбросил и эту мысль.

Полуавтономные заклятья перегруппировались. Слишком быстро, чтобы противник успел воспользоваться шансом. В воздухе уже возникли громадные плоскости мрака, созданные моей волей и Силой. Самим своим появлением они взяли летучую крепость высшего в "коробочку" – и начали сдвигаться, норовя раздавить всё, что попадётся им "на зубок".

Крепость попыталась улизнуть. Не тут-то было. Ускользнуть, не пожертвовав двумя, а то и тремя внешними слоями магических щитов не представлялось возможным… да-да, конечно, высшие маги не ограничены фиксированным запасом Силы, пусть даже очень большим. Но вот такие вещи, как количество потоков внимания и скорость, с которой можно творить новые заклятья, – увы и ах, далеко не бесконечны. Даже у владеющего техникой "метельного взгляда". Я загнал противника в угол, истощая и ломая его заклятья быстрее, чем он мог их восстанавливать, а Айс с яростным энтузиазмом помогал мне в этом увлекательном деле. И тогда Златоликий сделал то, к чему я подталкивал его уже давно.

То есть перекинул на щиты часть энергии, запасённой в мегациклоне.

Доспехи бога и арсенал бога, мельком подумала Хиари, не всегда спасают в случае битвы с древними и могучими чудовищами. А в случае битвы с настоящим богом – тем более…

"Усы" оказались весьма неприятным явлением. Только с третьего раза она сумела подобрать сочетание активных форм, позволившее "срубить" их у самого основания. Мановением руки призвав из неведомой дали дождь огненных стрел, сияющих ярче солнца, Хиари обрушила их на скалу, и та мгновенно покрылась множеством глубоких язв. Расплавленный камень тёк и кипел, не торопясь застыть снова. Но новый дождь огненных стрел наткнулся на изгиб ткани пространства, и Хиари пришлось срочно уворачиваться от удара собственного оружия.

"Так дело не пойдёт. А ну-ка…" Целый океан покорной энергии, как оказалось, вполне способен заменить Источник Силы, которым она обычно пользовалась. А покорная армия теней – поставить магическую репродукцию на конвейер. Обычно долгие, расчёты системной магии вспыхивали в сознании, словно искры, почти сразу разворачиваясь готовыми результатами. На волне небывалого вдохновения Хиари сотворила отряд ядовитых летучих химер, и отряд взрывающихся стальных жуков, и отряд бронированных прыгунов с острыми клешнями, и отряд птиц, своими остронаправленными криками, полными магии, способных дробить камень. И отряд холодноглазых созданий наподобие кошек, умеющих видеть искажения пространства, магические барьеры и силовые линии…

Множество магров, смешивая представителей разных отрядов, в едином порыве ринулось к тому месту, где засел противник, а вдохновение Хиари всё не кончалось. Пылая восторгом не то мага, не то художника, не то конструктора, она призывала и наделяла свойствами живых существ духов воздуха, воды и огня; комбинировала в почти случайных, но всё равно гармоничных сочетаниях качества амфибий, птиц, насекомых, червей и растений. Каждый новый магр немедля подключался к единой сети управления, в сердце которой летала, закладывая виражи и петли, их создательница и госпожа. У Хиари словно выросли, продолжая умножаться в числе, тысячи новых глаз и ушей, тысячи новых крыльев, лап, хелицеров, когтей, щупалец и ртов.

А во внешнем мире меж тем не прошло и минуты.

На счастье Хиари, почти всё внимание Пустоты оказалось сковано противостоянием живой тени Рина. А два помощника, которых высший маг Круга не поленился захватить с собой в рейд, недооценили летающую над ними проблему. Иначе никогда не позволили бы ей наплодить армию магров (многие из которых и слова-то такого уже не заслуживали… какая может быть репродукция – хоть бы и десять раз магическая! – в случае, например, совершенно уникальных духов влажного песка или полурастительного, полуэнергетического червя-скалогрыза?!).

Но вот когда магры добрались до "штаба противника"…

Когда стальные жуки-камикадзе своим самоподрывом ослабили внешний слой защиты, а дружный вопль птиц-крикунов его доконал, и менее мобильные бескрылые магры пошли на приступ, – вот тут-то помощники высшего сообразили, что к чему. …и привлекли к происходящему внимание Пустоты. Недоброе.

Проклятый, проклятый, трижды проклятый "ёж"! (И семикратное проклятье Ледовице, его измыслившей!) Я, по самое горло и даже выше занятый дракой на три фронта, едва-едва успел выловить из мутного варева вероятностей единственно спасительный вариант контрчар. С жутким хрустом, что сам по себе мог ввергнуть слышащего в слепое бешенство, отрастающие иглы ломались о волнообразные движения вызванных мной тысяч жадных чёрных вихрей. Отрастали – и ломались, снова отрастали и снова ломались, хрустели и ломались, лопались с оглушительным звоном и восстанавливались тотчас же…

И так до тех пор, пока "ёж" не отправился в бесконечное путешествие следом за "валуном".

А пока Ледовица не придумала и не изобразила ещё чего-нибудь на схожий мотив, чего не пришлось бы долго ждать, я атаковал её сам. Счёт два – ноль не устраивал меня совершенно; посмотрю-ка я, как незваной гостье понравится мой… подарок. По ноге ли вам наш "испанский сапог", леди? Ах, не по ноге? Тем хуже… для ваших ножек!

Моя Сила стала не просто тенью реальности, но тенью именно того куска реальности, который высшая присвоила и покорила. Однако у высшей магии свои законы, и далеко не всегда по этим законам тень оказывается придатком объекта. А ещё во власти высшей магии сделать так, чтобы закон отражения обратился вспять – и любые движения тени, любые изменения её формы, размера и свойств тут же отразились на объекте. Да с усилением к тому же… неравномерным и гротескным – какое видел всякий, наблюдающий за собственной тенью при меняющемся свете.

Насаждённый Ледовицей неестественный порядок скорчился. Выгнулся, растрескался, исказился странно и непредсказуемо… по холодным чертам высшей тоже пробежала быстрая судорога. Не очень-то похожая, правда, на гримасу внезапного страха…

И я ощутил, как мою волю опутывают нити иной воли. Старой, чтобы не сказать древней, могущественной и многоопытной. На одно краткое мгновение две Силы, фатально несхожие, застыли в шатком равновесии. Льдистый, выверенный, изощрённый Порядок восстал на тёмное, кипящее множеством нереализованных возможностей пространство Предвечной Ночи.

Восстал – и опрокинул его, и принудил к отступлению.

В эти мгновения, столь долгие и столь краткие, Айс Молния сполна оправдал своё новое, полученное после воскрешения прозвище.

Каких только молний не обрушивал он на врага! Изощрённое воображение мага раз за разом изобретало самые дикие, самые редкостные, но в итоге оказывающиеся неизменно эффективными сочетания. Молнии опутывающие, подобные стеблям и цепким корням ползучей лозы. Молнии отравленные, воздействием своим на мишень подобные сильно ионизированному и оттого особо агрессивному раствору. Молнии, одним прикосновением высасывающие энергию, словно пиявки. Молнии, при попадании рассыпающие семена пожароопасных искр…

Молнии, молнии, молнии! Сотни и тысячи, на любой вкус!

А потом Айс сам себе попенял за однообразие способов атаки. Напрягся, разгоняя разум до предела и вливая расплавленное варево Силы в нарочито искажённую форму… после чего, едва не надорвавшись, напустил на защиту Златоликого самую настоящую реваду. Не очень большую, зато куда более "умную", чем обычные творения слепой ярости Квитага.

Этакого чуда, успешно сочетающего совершенно несочетаемое, осмысленного и безумного, неудержимо могучего и непередаваемо жуткого, защита, ослабленная множеством успешных атак, уже не выдержала. Управляемая ревада размолола в труху всё, до чего успела дотянуться, и окончила своё короткое существование в ослепительной вспышке аннигиляции, поглотив больше энергии, чем могла удержать. Причём эта самая вспышка натворила дел как бы не больше, чем сама ревада в период роста.

Что ж… поблизости не оказалось Королевы Фей вместе со своими подданными, знающей, как правильно следует обезвреживать подобные явления "природы".

"ПОРА!" – мощно громыхнул в сознании мысленный голос Рина. Прикрыв глаза, чтобы не отвлекаться, Айс коротким усилием воли вогнал себя в транс и атаковал Златоликого напрямую.

Так, как это делают менталисты: разум к разуму.

Сделать то, что велел Рин, оказалось непросто.

Шъюмат отлично знал цену себе, своему искусству и контролируемым им Силам. Когда в радиусе шестисот километров можешь менять (и предопределять!) погоду напрямую, а косвенно и без большой эффективности – на дистанциях втрое больших…

Мастер Погоды – это Мастер Погоды, не более и не менее. Высокий маг с полномочиями бога… Точнее, гъёви думал так раньше. До прямого столкновения с эффектами высшей магии.

Вот, например, заклятье Ледовицы, нацеленное на Энгасти. С ним он так и не расправился до конца. Всего лишь остановил (так внезапная слепота останавливает идущего уверенным шагом, заставляя вмиг проникнуться множеством сомнений по поводу расположения цели и наличных препятствий). Причём даже прямые удары, без малого опустошающие сверхъёмкие накопители его башни, не помогали хотя бы "оцарапать" то, что Шъюмат определил как эффекторы заклятья.

То ли творение Ледовицы оказалось слишком мощным, то ли в момент восстанавливало любые повреждения, то ли эффекторы оказались в принципе неуязвимы для стихийной магии… в общем, хотя Мастер Погоды надеялся сделать больше, получился лишь необходимый минимум. Как раз тот самый, который ему "заказал" Рин.

А вот когда Шъюмат попытался проследить за самим Рином и его противницей… ох. Чудесные средства наблюдения, которыми создатели снабдили башню, позволяли при желании и должной настройке хоть вычислять размеры стай мигрирующих хараусти с точностью до рыбины, хоть любоваться отражением моря и неба в чаячьем глазу, находящемся вместе с самой чайкой далеко за горизонтом. Но они оказались явно непригодны для выполнения возложенной на них нынче задачи. Нет, гъёви отлично видел, что происходит там, где Рин сошёлся с Ледовицей. У высшей он даже мог видеть выражение лица… иногда. Но понять происходящее оказалось нереально. Совершенно. Высшие небрежно швырялись друг в друга чем-то таким, что явно и очень сильно выламывалось за пределы естества, которые постиг Мастер Погоды. Пределы, которые, конечно, точно так же ограничивали возможности покорных ему инструментов.

На миг Шъюмату пришла в голову безумная мысль: воспользоваться ресурсами башни и атаковать Ледовицу напрямую. На миг. Сознание высокого посвящённого тотчас же изгнало мятежницу прочь. Ибо он уже убедился на практике, что не всякое из творений Ледовицы может повредить. И хуже того: почти не сомневался, что, если высшая посвящённая Порядка ответит на его выпад контратакой, – ни себя, ни башню он не защитит.

Поскольку, по легендам, даже бессмертным не всегда удавалось уйти от таких ударов.

Оставалось смотреть (не понимая, на что именно смотришь) – и надеяться, что Рин-чужак, Рин-незваный, Рин – Неизвестная Величина выстоит в этом странном бою.

С губ черноволосой красавицы, спящей в коттедже, слетел раненой птицей новый стон. Ресницы затрепетали, словно силились приоткрыться… силились, но никак не могли. Точёные черты исказила гримаса боли: не физической, но от этого лишь более мучительной.

Когда красавица снова замерла, эта гримаса осталась на её лице, как шрам.

Первый же ответный удар, нанесённый лично Пустотой, оказался страшен. Не размениваясь на точечное воздействие, высший заставил пространство кричать от боли. Сама Хиари от этого не пострадала, только поморщилась, а почти все негативные эффекты снял обнимающий её Мрачный Скаф. Но вот воинству магров… досталось.

Да что там магры! Вопль терзаемого магией пространства своим ударом даже твёрдую прибрежную гальку превращал в гравий, потом в песок, а после – в мелкую пыль!

Дополнительные глаза Хиари, дополнительные чуткие уши, ловкие тела, цепкие и сильные конечности, клыки и когти, антенны и крылья – всё это, созданное на волне вдохновения, с любовью и пьянящей радостью, – умирало. Быстро и в жесточайших муках, буквально раздираемое на части. Мало какая пассивная устойчивость к магии поможет, когда нарушается структура самого пространства, в котором ты существуешь! И Хиари умирала с каждым воином своей маленькой искусственной армии… вот что стало для неё настоящим ударом!

А потому не удивительно, что она не выдержала. Собрав богатый урожай боли, она свела его в единый бесплотный таран – и, корчась от пронзающих всё её существо раскалённых нитей, обрушила этот таран на убежище Пустоты.

Способен ли менталист – хороший, действительно достойный звания магистра в этом виде магии – успешно атаковать высшего мага? Особенно если на стороне менталиста играет недавно обретённая способность к ускорению… нет, не объективного времени, всего лишь собственного восприятия и мышления. Но что, как не восприятие и мышление, есть главное оружие ментального мага? Собственная мысль, отточенная до идеальной остроты, да ещё ускоренная в десятки и сотни раз… даст ли она менталисту преимущество в поединке с высшим?

В обычных обстоятельствах, разумеется, нет.

Однако назвать обстоятельства обычными у Айса не повернулся бы язык. Неизвестно, как там обстоят дела с высшими посвящёнными, достигшими второй стадии сродства со своей Силой, а вот случай Златоликого доказал со всей наглядностью, что высшие могут испытывать усталость, растерянность и даже отчаяние.

Ну а магистр ментальной магии, который не сумеет воспользоваться отчаянием своего противника, попросту недостоин своего звания. …как известно, закрыться от элементарных энергий может даже в меру толковый ученик мага. Отразить атаки стихийных сил немногим сложнее. Куда более "тонкие" витальные энергии, успешным воздействием причиняющие порчу, а тем более – ментальные выпады лучше отражать самому магу. Но Хиари ударила не только эмоциями и ощущениями. Боли оказалось слишком много, а каналы восприятия, через которые она лилась, располагались в слишком "высоких" частях магического спектра, на границе ментала и астрала.

И Таран Боли, мощный подстать стихийной магии, почти так же хорошо сфокусированный, как боевая элементарная волшба, оказался… нет, не заклятием, скорее той же волшбой, ударом чистой Силы – но при этом Силы почти абстрактной. Хиари умудрилась нанести удар, навылет пронизавший все щиты бессмертного и чувствительно приложивший самого Пустоту, не говоря уже о его помощниках. Не владея высшей магией, она сумела произвести впечатление на того, кто ею владел, застав его врасплох.

Возможно, в иных обстоятельствах Пустота повёл бы себя иначе. Однако после Тарана Боли он активировал приготовленное заранее плетение и покинул Энгасти.

Сбежал.

Оно и к лучшему. Рину к тому времени стало не до преследования побеждённых…

Это был клинч. Классический и безнадёжный. Для меня. Ледовица отнюдь не собиралась отпускать меня из своих незримых тисков – и давила, давила, давила…

Пленение Златоликого, бегство Пустоты (заклятье которого я сумел-таки "заморозить" и фрагменты которого ещё предстояло вычищать из тонких структур локального пространства), перераспределение внимания, ставшее возможным после победы на "вспомогательных театрах боевых действий" – нет, эти мелкие победы мне не помогли. Только отсрочили неизбежное поражение. Ледовица оказалась моим персональным кошмаром, воплощением холодной и бездушной неумолимости. Не тысячи, а десятки тысяч лет становилась всё тяжелей и твёрже её воля, совершеннее и ярче грани её разума, глубже и мощнее – Сила. Я мог сопротивляться ей… какое-то время. Возможно, в поединке заклятий у меня даже появились бы шансы. Не особо крупные, особенно с учётом того, что организатором и судьёй был бы Деххато, – но были.

В клинче с противником такой весовой категории всякие шансы отсутствовали.

Мы уже не творили заклятий (скорее, сами превратились в пару заклятий высшего порядка). Леденящий Порядок напрямую сошёлся с Предвечной Ночью – принцип на принцип, воля на волю. Изменённая магией реальность дрожала, словно душа грешника на весах божественной справедливости, не вполне уравновешенных божественным милосердием – и мы с Ледовицей не только меняли реальность, но и являлись частью изменяемого.

Увы, чужой принцип главенствовал. Чужая воля одолевала мою. Медленно. Неуклонно.

Ничем не помогли бы мне навыки друида: самому сладкоречивому оратору не переубедить молчаливого фанатика, для которого оратор – мерзкая слизь, подлежащая уборке. Гнулась и понемногу сгибалась главная моя опора: неистовая жажда жизни. Почти забылось, что мой проигрыш будет стоить энгастийцам многомиллионных потерь. Кошмарное состояние духа, в которое Айс загнал Златоликого, понемногу овладевало и мной. Шатаясь на самой грани великого ничто, я вспомнил Схетту, у которой теперь не будет шанса проснуться. На одно немыслимо долгое мгновение это воспоминание помогло мне остановить натиск Ледовицы… …и в этот миг воспоминание стало чем-то большим.

"Любимый, тебе ещё не надоело бодаться с этим ископаемым?" Мне показалось, что я схожу с ума. Объяснить ясно различимое дыхание нереальности, которое обычно зовут Дорогой Сна, в плотном и стабильном мире чем-то иным я бы затруднился. Вот только Ледовица, кажется, почувствовала дыхание Дороги одновременно со мной – и мощное, как объятия гидравлического пресса, давление её воли впервые ослабело.

- Любимая?!

- Если добыча слишком велика и не даёт себя бросить – тащи её к нам.

Голосок моей женщины оказался подстать ножу. Пространство над океанскими валами рассекла узкая щель, стремительно раскрывшаяся в полноценное окно. Да какое окно – ворота! На фоне гигантской цепи гор, движущихся под быструю музыку и временами даже подпрыгивающих, частично заслоняя прибитые к небу, как трофейные шкуры, разноцветные облака, застыли четыре всадника. Лорд Печаль и леди Одиночество не изменили своим скакунам, а вот откуда верховых той же породы добыли леди Стойкость и моя Схетта, оставалось лишь гадать.

Четыре всадника. Как… символично!

Впрочем, Ледовица явно видела только одного из них. Точнее, одну. А на её лице впервые за, наверно, очень и очень долгое время мелькнула тень… нет, даже не глубоко запрятанного страха, а настоящего ужаса.

Знатно в своё время повеселила Круг Бессмертных своими подвигами Ниррит Ночной Свет! Ох, знатно! Так, что её лицо лучше любого репеллента работает!

Или это не лицо само по себе, а то, что за ним вибрируют струны Дороги Сна?

Дальнейшее легко предсказывалось без обращения к теням вероятности (среди которых явления четырёх всадников я, между прочим, не видел!). Стоило мне рвануть в направлении входа на Дорогу Сна, как Ледовица тотчас же рванула в прямо противоположном направлении, а долей мгновения позже канула куда-то вниз. Но преследовать её я не стал. Хотя бы потому, что вход на Дорогу, неизвестно какими силами и какой ценой реализованный, уже превратился в бесплотный мираж. Спустя ещё секунду на месте миража осталась двумерная, хотя и цветная картинка…

Прежде чем окончательно исчезнуть, Схетта успела послать мне воздушный поцелуй.

- А ты уверен, что мы достойны настолько большой чести?

Эннеаро посмотрел в глаза Рину, но ожидаемой издёвки не увидел. Зато подтекст…

"Ты уверен, что аудиенция будет лучшим выходом из положения?" – Глупо не доверять тем, кто сделал для королевства так много. Глупо и… недипломатично.

"Мы оба отлично понимаем, что при общении с высшим магом наилучшей политикой будут честность и абсолютная открытость".

- Так. И кто приглашён?

- Только ты. Но…

- Понятно. Размер свиты – на моё усмотрение. А время?

- Сегодня у отца день отдыха. Следующий – через декаду.

Между строк: "Втискивать незапланированную встречу в официальное расписание никто не стал. Но встреча достаточно важна – а также достаточно выбивается из нормального распорядка, как и сам гость – чтобы монарх пожертвовал своим свободным временем".

Жертва не рабочим, а личным временем монарха… редчайшая преференция, между прочим!

- Спасибо. Я это ценю. Пожалуй, мы не станем разводить лишнего официоза и прибудем через час. А "мы" – это я, Илнойх, Айс, Хиари… Златоликого брать не стоит, с ним я пообщаюсь отдельно и келейно… да! Пожалуй, ещё будет не лишним Шъюмат.

При упоминании Мастера Погоды (как и при упоминании Илнойха, впрочем) Эннеаро даже ухом не повёл. Однако для пущей ясности Рин счёл нужным добавить:

- На правах представителя контрольной группы. К которой неплохо бы присоединить ректора Академии. Или ещё кого из высоких посвящённых, если ректор занят.

- У тебя будут… предложения?

Между строк: "Ты намерен сыграть в большую политику?" – Не то, чтобы предложения. Скорее, соображения практического толка.

Как это надо понимать, Эннеаро явно не понял. Но на всякий случай кивнул.

Эх, нравится мне энгастийская ветвь тианской культура! Во всех смыслах.

Взять, к примеру, обстановку зала, в котором происходит встреча. Никакой помпезности, никакой вульгарщины – только строгая красота в тёмно-синих, тёмно-зелёных и красновато-коричневых тонах. Средней высоты полукупол потолка, пол – мозаика большой художественной ценности, для сохранности залитая твёрдым кварцевым стеклом. Отличная акустика. А тот, по чьим эскизам вышивали гобелены, – пожалуй, просто гений.

Особенно мне глянулся гобелен, висящий точно напротив меня и изображающий ночной лес. Который при первом взгляде просто лес, и даже, если не особо вглядываться, при втором – лес. Но при третьем взгляде, причём внезапно, понимаешь: этот лес искони принадлежит тианцам. Вот они: тонкие, гибкие, но почему-то совсем не выглядящие слабыми. Стоят, даже не особо таясь, чуть ли не на виду. Смотрят. Не враждебно, но и не дружественно. Бдительно… даром, что огромные их глазища довольно сильно прищурены.

"Мы здесь дома, а ты – нет. Так что не спеши тянуть руку к чужому. И вообще от резких движений лучше воздержись…" Послание молчаливое, но более чем внятное.

Что ж. Мы в этом дворце только гости. Истина, с которой не поспоришь.

А хозяева… средней ширины стол, заставленный тарелками с лёгкими закусками и разного рода кувшинами-бутылками-графинами, нисколько не мешает их разглядывать. И, конечно, им разглядывать нас не мешает тоже. Хотя приз за выразительность пока что принадлежит, вне всяких сомнений, его королевскому величеству Мориайху Энгастийскому и Айсу Молнии. То, как эти двое НЕ смотрят друг на друга… вроде бы совершенно не похожи: Мориайх – довольно типичный, сухонький и узкоплечий тианец в летах, примечательный разве что лиловыми глазами, но никак не осанкой или нарядом. Айс – сущий варвар, самую малость окультуренный: могучий здоровила, не постеснявшийся припереть на аудиенцию своего разлюбезного Побратима… м-да.

Но посмотришь чуть повнимательнее, и получается, как с тем гобеленом: два родственника сидят по разные стороны одного стола, причём родство их – скрыто, но несомненно.

Хотя надо заметить, что не только король и его воскрешённый сын чувствуют себя не в своей тарелке. Эннеаро тоже выглядит неубедительно расслабленным. Шъюмат (единственный на той стороне человек) прячет под недовольством опаску. Ректору Академии, кажется, не успели сообщить, чего ради он так спешно приглашён на это сборище. Илнойх робеет, хотя вскоре он явно вернётся к детской норме, когда всё вокруг ново и ничто не слишком чудесно. Только я да Хиари можем похвастать полным спокойствием.

Точнее, я – спокойствием, а Хиари – своеобычным пофигизмом.

- Ваше величество, – говорю. – Позвольте начать рассказ.

Мориайх кивает. Я начинаю.

- Минувшей ночью, перед самым рассветом, Энгасти атаковали маги Круга Бессмертных. Ледовица выбрала целью столицу, Пустота – южный город-порт Гивин, а Златоликий – сельскохозяйственные районы на западе острова. При этом, выражаясь языком войны, всё мероприятие носило характер разведки боем. На тактическом уровне целью этой атаки было нанесение гарантированного ущерба экономике королевства. На уровне стратегическом – моё физическое уничтожение. Целей своих бессмертные не достигли, а вот потери понесли. Самой неприятной из этих потерь – и величайшей нашей удачей – стало пленение Златоликого.

Все сидят, слушают. Даже ректор, отчаянно стригущий ушами воздух (что совершенно не идёт ни его возрасту, ни опыту, ни положению), молчит.

- Должен сознаться: не только маги Круга плохо просчитали свои действия. Я тоже изрядно сглупил, понадеявшись, что смогу остановить Ледовицу один на один. Но не смог – и в ближайшее время, честно признаюсь, подобное останется за пределами моих возможностей. Эта ведьма слишком стара, сильна и опытна. Ещё раз выступить против неё без серьёзной поддержки я не рискну… Мастер Шъюмат, вы хотите задать вопрос?

- Да.

- Я догадываюсь, что вас интересует. Но сначала я закончу рассказ в целом, а уж потом отвечу на уточняющие вопросы… если таковые будут. Согласны?

Мастер Погоды, разумеется, возражать не стал. И я продолжил свой "отчёт".

Начал я с частичного саморазоблачения. То есть с упоминания о своей ограниченной способности к предвидению. Мол, именно поэтому я так успешно поработал на тайную службу, поэтому не слишком опасался ответного удара со стороны Круга Бессмертных и т. п. Этим признанием я хотел убедить Мориайха с компанией, что вполне им доверяю. А ещё я хотел убедить их, что моё кажущееся безрассудство – всего лишь видимость, на самом же деле я отнюдь не авантюрист и всегда заранее знаю, что делаю…

Ну, или почти всегда, если вспомнить едва не угробивший меня клинч с Ледовицей.

Кстати, если энгастийские аналитики ещё не выдвинули гипотезу о моих провидческих талантах, то уж после атаки Круга они просто обязаны были обосновать такое предположение; а коль шила в мешке не утаишь, лучше вынуть его по своей воле и на своих условиях. Заодно можно извлечь наружу кое-что совсем уж очевидное:

- Полагаю, теперь вам ясно, почему Айс, действуя в паре с моим третьим отражением, смог захватить Златоликого живым, – что, разумеется, куда сложнее убийства… ах, да. К вопросу об отражениях. Не могу сказать, что по-настоящему опытен в применении этой техники, но при большой необходимости я могу находиться в нескольких местах одновременно, используя тела-отражения. Эту способность я не афишировал – и она, наряду с предвидением, служила дополнительной гарантией успешного отражения атаки. Теперь вкратце о каждой из трёх стычек…

- Почему ты бежал?

- Потому что риск превысил разумные границы! Ты тоже бежала. А младшенький наш, ликом сусальный, не бежал – и где он теперь?

- Будь любезен, ответь на вопрос.

Пустота осёкся. Учитывая место очередной встречи, а пуще того – настроение Ледовицы, следовало на время забыть о формальном равенстве статусов. И ответить.

Причём как можно быстрее.

- Рин притащил с собой какую-то подозрительно ловкую девицу. Если бы он работал в одиночку, я бы не отступил. Но его девка, начав с мощной боевой магии, сменила тактику и очень быстро наплодила кучу разных тварей… я бы даже сказал – слишком быстро: с одним только неограниченным доступом к энергии такого не добьёшься, как ни старайся! То есть его спутница, если брать по минимуму, могла управлять скоростью локальных потоков времени. Но на этом её таланты не исчерпывались, нет! Потом, когда я за тварей её взялся, девка улучила момент и врезала по мне какой-то слишком мощной пакостью. Сквозь все мои щиты, прямой абстракцией! У меня один помощник на месте сдох, второй до сих пор в глубокой коме лежит, еле дышит – да и мне удар той пакости не мёдом усы склеил…

- И ты решил, что два высших мага на тебя одного – это слишком.

- Да! Скажешь, был не прав? Мы ведь не уговаривались драться до последнего – напротив, сошлись на том, что при серьёзном противодействии отступим… кстати, а ты-то Рина почему не достала? Неужели он оказался настолько хорош?

Ледовица промолчала.

И Пустота решил, что на ответе настаивать не стоит. Во всяком случае, прямо сейчас. -…я сознаю, что в случае с рекрутированием Хиари сильно рисковал. Быть может, даже сильнее, чем это было разумно. Однако у меня попросту не оставалось ни иного выбора, ни достаточно времени, чтобы что-то придумать. Пустота – противник серьёзный. Не как Ледовица, конечно, но со Златоликим не сравнить. К тому же, в отличие от последнего, Пустота использовал не единое управляемое плетение, а… гм… комплекс самомножащихся активных форм. Нечто, схожее разом с культурой бактерий, набором похожих друг на друга чар и снопом искр, брошенных на пропитанный жидким топливом мох. Говоря объективно, эти создания Пустоты несли даже большую угрозу, чем заклятье, которым Ледовица пыталась накрыть столицу… впрочем, об этом – позже. Итак, если бы я атаковал Пустоту, то успешно обратил бы его в бегство. Но время оказалось бы упущено, а жители Гивина – обречены. А три тела-отражения для меня – предел. Поэтому я взялся за обезвреживание выпущенной высшим пакости, поручив Хиари отвлекающий манёвр.

Тут я не удержался от риторической паузы. Впрочем, "дочка" Айса осталась практически равнодушна к бросаемым на неё взглядам. Мне её поведение не нравилось, причём чем дальше, тем больше. Как будто в недавнем бою она… перегорела?

Ну что за гадство, а?! Вот ещё проблема на мою голову…

Но "отчёт" надо продолжать.

- Ещё раз повторю: мера риска была высока. Но моё решение отчасти оправдывал ряд уникальных обстоятельств. Я успел выяснить пределы знаний и способностей Хиари. Как ни цинично это прозвучит, но человек с готовыми магическими навыками, вложенными при магической репродукции, подходил для моих целей больше, чем маг, наработавший эти навыки самостоятельно. А она к тому же является магом, с которым не всякий высокий посвящённый потягается. На стороне Хиари – разом и гибкость, и тонкость, и грубая Сила. Редкое сочетание, очень редкое! Но едва ли не важнее то, что она практически лишена страха перед неизведанным, подобно своей создательнице. Наконец, угроза жизни подстёгивает Хиари, побуждая думать быстрее и точнее. Качество хорошего боевого мага. В общем, я выбрал её – и не прогадал.

Пауза.

- Прежде чем послать Хиари в бой, я дал ей всё, что только мог. Магическую броню со своего плеча, неограниченный доступ к энергии Предвечной Ночи – через ту же броню, а через ментальную сеть – доступ к тем моим навыкам и знаниям, какие она могла "примерить" без риска утратить разум. И их оказалось немало! Думаю, не будет таким уж большим преувеличением, если я скажу, что на время боя Хиари вплотную приблизилась к статусу высшего мага. Да-да, я хорошо осознаю, что именно сейчас сказал. И об этом ещё пойдёт речь. А сейчас – о последней и самой важной схватке. Той, в которой решилась судьба столицы…

Когда Рин разрешил задавать вопросы, то первым он кивнул Шъюмату. Мастер Погоды не замедлил с попыткой уточнить интересующий момент:

- Нельзя ли узнать конкретнее, что это за "союзники с Дороги Сна"?

- Можно. Вы ведь видели их собственными глазами, не так ли?

- Да. И увиденное меня… впечатлило.

- Когда я впервые увидел Завершённых, на меня это тоже произвело сильное впечатление. Уважаемый ректор?

Тианец, глаза которого от возраста приобрели золотистый оттенок, поинтересовался природой того, что Пустота напустил на Гивин. Образные сравнения его, как и следовало ожидать, не удовлетворили. Рин ответил, подвесив над столом в порядке иллюстрации динамический трёхмерный узор-иллюстрацию. Тут неожиданно ожила Хиари, поинтересовавшаяся, почему её отправили воевать с Пустотой вместо того, чтобы нейтрализовать его заклятья. Ведь это проще, чем драться с высшим! Так, да не совсем, сообщил Рин. Проблема с самомножащимися формами схожа с проблемой мутаций болезнетворных бактерий. Высший посвящённый Круга, чтоб ему провалиться и не выкарабкаться, наплодил десятки тысяч "штаммов", к тому же… Эннеаро?

- Давайте отложим теоретические вопросы на потом, – предложил его высочество. – Я не спорю, тема интересна… но, академически выражаясь, недостаточно актуальна.

- Тогда задайте актуальный вопрос.

- Легко. Долго ли ваша команда намерена оставаться в Энгасти?

- Нет.

Короткое слово скатилось с губ Рина – и, как показалось кое-кому, заставило землю острова содрогнуться от внезапной тяжести.

- У меня, – добавил он, – не тот характер, чтобы долго сидеть на месте. Но я хорошо осознаю масштаб проблем, которые породил одним своим появлением, и не намерен бросать энгастийцев без поддержки.

- Отрадно это слышать. Но что может послужить нам защитой от высших магов, если – то есть когда – дружественно настроенный высший… уйдёт?

О роли магии – и магов – в политике я задумывался неоднократно. Об этом я говорил с Айсом, со Схеттой, с наставниками "Пламени над потоком". Книги читал, умные и не очень.

Даже, помнится, в беседах с инквизиторами пару раз вскользь упоминалась эта тема…

Если сократить повторяющиеся периоды, отсеять благоглупости и систематизировать сухие остатки, выйдет примерно следующее.

Рядовые маги – не редкость даже в мелких государствах (это если говорить о людях; иные виды разумных, к примеру, те же тианцы, развивают свой дар заметно чаще… ладно, остановимся простоты ради на странах, населённых в основном людьми). Всякие там ведьмы-недоучки, больше смахивающие на травниц и шептуний, потомственные деревенские колдуны и прочий подобный народ не в счёт: потолок их "политических возможностей" – негласная власть над двумя-тремя деревушками в каком-нибудь захолустье. А вот рядовой маг, не хватающий с неба звёзд, но более-менее образованный и способный на настоящую волшбу, может стать заметной фигурой в мелком городке где-нибудь на отшибе… но не более.

Хорошо учившийся магистр магии (любой, но особенно менталист, целитель или редкая птица, иллюзионист) имеет возможность поставить себя в мелком государстве таким образом, что власти будут несказанно рады, если он сочтёт возможным время от времени выполнять… нет-нет, не приказы, а вежливые просьбы со стороны правителей, переданные через порученцев. О серьёзных поползновениях на власть речь тут уже не идёт, ибо на таком уровне времени на всё не хватает и требуется выбирать: либо ты совершенствуешь навыки мага, либо пытаешься пролезть наверх. Пытаются идти разом и по левой, и по правой тропкам часто, но удаётся это редко.

Так что для магов уровня магистра или около справедливо общее правило, формулируемое так: чем крупнее и чем лучше развито государство, тем выше должен быть уровень мага для успешного сохранения независимости… относительной. Ибо одно дело, если ты на сто лиг окрест чуть ли не единственный толковый целитель (монополистов мало кто любит, но монополия на магию, если уж она есть, не может быть отнята и передана третьему лицу). И совсем другое, если целителей, пусть пожиже Силой и победнее опытом, совсем рядом – полчаса добежать в одну сторону – штук десять. Тут уж не повыкобениваешься, примадонну не сыграешь.

Можно только торговаться, набивая цену за свои услуги.

А теперь перейдём к местной специфике.

Магов в королевстве Энгастийском с его широко известной Академией имелось более чем достаточно. На любой вкус и цвет: теоретиков и практиков, сильных и не очень, опытных и ещё совсем абитуриентов. В Энгасти без особых проблем можно найти мага с редкой, а если немного постараться – так и с уникальной специализацией. В одной только столице число одних только магистров магии превышает тысячу, а высоких посвящённых насчитывается более трёхсот. По официальным данным, правда, но – достаточно точным.

И вот тут, следуя простой линейной логике, можно бы предположить, что государство, обладающее столь внушительным количеством ценных кадров от магии, может позволить себе игнорировать желания высших магов, а то и брать их при случае к ногтю, но… но. Как ни печален для политиков этот факт, а в магии далеко не всякое количество бьёт качество. И любой маг из Круга Бессмертных Аг-Лиакка при небольшом желании хоть заочно, в письменном послании, а хоть бы даже и лично, без приглашения нанеся визит королю, мог нахамить носителю гордого титула Энгастийский. И сделать с хамом что-нибудь, что бы то ни было, у короля не вышло бы.

Да какое там хамство, если маг Круга мог хоть всю правящую династию вырезать! Безнаказанно. А потом, на закуску, превратить в руины половину столицы и отправить на дно хоть весь военный флот. Энгастийцам же при таком раскладе осталось бы только утереться… или так горячо взмолиться о мщении, чтобы кто-нибудь из божеств Верхнего Пантеона снизошёл к молитвам паствы и выслал по душу нехорошего мага старшего аватара. Но лучше – полного. Ибо старший аватара может не сдюжить. Бессмертные, они ведь бывают как Златоликий, бывают как Хозяин Лесов, а бывают и как Ледовица… м-да…

О чём бишь я?.. а, ну конечно.

Если высокий посвящённый есть примерный эквивалент рейдера (боевой корабль может только топить другие корабли и терроризировать побережье, маг более универсален), то высший посвящённый на весах большой политики – примерный эквивалент полноценной державы. Недаром количество магов Круга и количество тяжеловесов от мировой политики – величины одного порядка. Высший маг есть истинный самодержец, коему для проявления своей власти не нужны ни армии, ни флоты, ни торговля с ремёслами и земледелием. Только с разрушительным потенциалом ситуация обратна той, которая имеет место в случае высокого посвящённого и рейдера. Во всяком случае, в Аг-Лиакке высшие не столько создают, сколько ломают… или, ещё того чаще, не дают создавать другим. Особенно островитянам.

Айс мне – кусками – много чего пересказал на сей счёт во время сидения в Квитаге…

И тут поневоле начнёшь по-иному смотреть на Хозяина Лесов. Да, остановился в развитии. Да, полностью подмят Волей Деххато… вроде бы. Но зато смертным иной раз – помогает. Даже высокие посвящения проводит, если прийти и попросить!

В общем, долгое время политическая система Аг-Лиакка пребывала в равновесии. Лидеры местной Большой Тройки – Ленимана, Энгасти и Ундигъёвида – делили пирог мира, по большей части ограничиваясь подковёрными методами. Иногда доходило и до открытых войн… но лишь на территории третьеразрядных стран. Воевать на землях второразрядных – моветон: собственные же торговцы и производители из-за сокращения рынков сбыта покусают. Причём больно. А если кто-то из игроков не желал (или забывал) соблюдать правила, приходили хеммильды Ледовицы, или миньоны-ученики Пустоты, или ещё какой-нибудь особо неприятный незваный гость, после чего неправильного политика в лучшем случае сгребали совком и выносили вон. А в худшем случае не оставалось и того, что можно сгрести. Был человек – нет человека.

Но ничто не длится вечно. И однажды в Энгасти явилась Эйрас Игла. Независимая высшая, чихать хотевшая на Круг Бессмертных. И привела в Академию Терин. Которая довольно быстро превратилась в Ниррит Ночной Свет, влюбилась в – тогда ещё – младшего принца Айселита. После чего стройное, не веками, а тысячелетиями сохранявшееся равновесие потонуло в волнах забвения, выражаясь поэтически. Потому что если у одной из держав, точнее, у начальника разведки этой державы появляется личный высший маг для особых поручений… молодой, точнее молодая, да, но всё-таки… какое уж тут равновесие!

Вот именно.

Никакого.

Но до поры, пока у Деххато имелись не реализованные планы на Ниррит (и даже, наверно, на Эйрас), маги Круга не спешили выправлять покосившийся баланс. Тем более, что Айселит не зарывался, а работал хоть с выдумкой, да по правилам – и свою могущественную возлюбленную применял… хм, хм… дозированно. Да.

Пока его не убили.

Приложившие свои шаловливые ручки к этому событию Островитянин и Князь Гор довольно скоро навсегда покинули Круг Бессмертных, а заодно и число живых. Ниррит отомстила так, что демонам в Нижних Кругах стало холодно…

Так, что Аг-Лиакк едва не разлетелся на куски.

Но этого Эйрас уже не допустила. Мстительница рассталась с жизнью до того, как сумела дотянуться до Деххато, истинного вдохновителя всех этих мрачных чудес. А островная держава лишилась своего карманного высшего мага… и нашлось немало желающих припомнить, в чьей Академии с блеском отучилась Терин-Ниррит-Кайель, прозванная перед гибелью Лениманской Ведьмой. Но когда возвращаешь в норму равновесие, порой трудно справиться с инерцией. На Энгасти нажали слишком сильно, чтобы вернувшийся на родину Айс счёл происходящее не столь важным, чтобы вмешиваться. Да и мне это самое происходящее… так скажем, не понравилось.

Как следствие, былое политическое равновесие окончательно отошло в прошлое. Нечего и надеяться, что его удастся воскресить: это не феникс и не живое исключение вроде Айса.

Мне хотелось бы надеяться, что Мориайх Энгастийский и остальные заинтересованные лица понимают, что возврата к прошлому не будет. Особенно тихого, бескровного и мирного. А ещё я надеялся, что они сумеют выбрать принципы нового равновесия разумно.

И быстро.

- Позвольте задать вам вопрос… НЕ риторический, – уточнил Рин. – Что есть магия? Для вас, Мастер Шъюмат?

- Личная сила, – ответил гъёви без долгих размышлений. – Ключ к свободе. Средство для изменений того, что я могу изменить. Достаточно?

- Вполне. А для вас?

Ректор слабо улыбнулся.

- Магия есть то, чем можно овладеть. А также то, что необходимо контролировать.

"Очень… дипломатично".

- Магия, – сказал Эннеаро, – есть основа процветания Энгасти.

Высший щёлкнул пальцами. Улыбнулся:

- Если подытожить всё сказанное, получится, что это королевство может процветать лишь в том случае, когда его магия успешно – и хорошо контролируемо, да, – меняет мир. Не имея в достатке ресурсов, особенно кадровых, энгастийцы давным-давно сделали ставку на качество. То есть на личную свободу, реализуемую в рамках весьма демократичной государственной системы. И мне, как магу и человеку, это нравится! Дело даже не в том, что в своей первой жизни мой лучший друг родился именно здесь. Нет. Мне нравится, что в Энгасти – и, пожалуй, нигде более в этом мире – гъёви, иностранца, могут сделать Мастером Погоды. Нравится, что в стране, управляемой тианцами, большинство студентов, учащихся в Академии, – люди. Нравится, что здесь отсутствуют как класс профессиональные нищие… много что нравится. И потому я не вижу ничего зазорного в том, чтобы приблизить королевство Энгастийское к гегемонии.

Последнее слово присутствующие услышали впервые. Но поняли без объяснений, так, словно всегда его знали.

- А если выразиться предельно просто, я готов поделиться с местными магами знаниями… и не только. Вопрос заключается в том, захотите ли вы воспользоваться этим шансом.

- Чтобы изучать высшую магию, – заметил ректор, – надо пройти высшее посвящение.

Рин пожал плечами.

- Изучать – да. Но кто сказал, что лишь высший способен пользоваться ею? Хиари не без успеха доказала обратное. Да что там Хиари, если схемотехникой, питаемой Источником Силы под Академией, полна столица и её окрестности! И насчёт Ниррит у меня есть кое-какие подозрения…

- А конкретнее? – спросил Эннеаро. – Я не о подозрениях. Интереснее иное: какие именно формы примет твоя более чем выдающаяся щедрость?

Рин снова пожал плечами.

- Сначала решите, нужна ли вам эта щедрость вообще, – сказал он. – Ключ к свободе – это, конечно, хорошо. Приятно звучит и всё такое. Но я сомневаюсь, что Деххато так просто позволит вам пользоваться этим ключом и раз за разом пробовать на прочность границы доступного.

В зале с гобеленами установилась хрупкая тишина. Которую разорвал слегка хрипловатый голос Мориайха Энгастийского:

- Властительный риллу лишил меня младшего сына. Ты это знаешь – и всё равно думаешь, что я поставлю на кон целое королевство?

- Разумное существо, – ответил Рин, – не стало бы играть при таких ставках. Однако штука в том, что ставка эта сделана до вас и без вас. Сейчас и здесь вы выбираете не то, будет ли жить ваша держава. Вы решаете, КАК она будет жить… и как будет умирать.

- Красивые слова.

- Не люблю косноязычия.

- А отправлять на гибель миллионы разумных – любите?

- Не надо софизмов. Миллионы так и так умрут, ведь даже бессмертные не вечны. Вопрос, как уже было сказано, в том, какую жизнь проживут эти абстрактные миллионы. Итог всегда один, но кто-то горит, превращаясь в пепел, а кто-то гниёт и становится слизью.

- Вы старательно толкаете меня к ситуации, где выбора нет.

На это замечание Рин отвечать не стал. А Мориайх посмотрел на Айса – глаза в глаза.

- Что выбрал бы ты?

- Смотря по обстоятельствам.

- Не увиливай!

- В таком случае попытаюсь тебя успокоить. Если Эйрас сур Тральгим не сильно ошибалась в оценке побудительных мотивов Деххато – а мне не известны факты, противоречащие её оценке – то всё происходящее может оказаться частью нового плана властительного. Не столь изящного, более долгосрочного, но, полагаю, и более надёжного. Возвышая Ниррит, он хотел – и страшился – взрастить свою освободительницу – и разрушительницу его мира…

- Вот как?

Айс криво улыбнулся.

- Деххато тоже стремится к личной свободе. Частью своего существа. А для него свобода связана с полётом… с возвращением на Дорогу Сна. Если энгастийские маги, получив доступ к высшим заклятьям, не сумеют примириться с Кругом Бессмертных и сообща разнесут Аг-Лиакк в войне, какой ещё не случалось… Деххато – его немалой части – надоело тление. А тебе?

- Безумец. Ты думаешь, что этим можно меня успокоить?

- Риллу устроит любой исход. Как ни крути, Круг Бессмертных – тоже его творение. Так что я бы не стал бояться его прямого вмешательства. А маги Круга… что ж, у Энгасти тоже есть маги. И мудрость, позволяющая распоряжаться их силой. Рин прав: сейчас и здесь выбираем мы.

Говорильня, которую мы развели, не имела большого значения. С одной стороны, принцип свободы выбора соблюдался: я принял бы от Мориайха и согласие, и отказ, не думая нарушать свои же принципы ради "выгодного" мне ответа. С другой стороны, я заранее знал, к какому решению он склонится под давлением неумолимых обстоятельств. Такой вот парадокс, похожий чем-то на пресловутый принцип корпускулярно-волнового дуализма. Ведь на деле вопрос о том, предопределено событие или нет, почти всегда не имеет смысла.