Ниочема

Глава 29

Олега грубо втолкнули в кабинет. Следом зашел, бухая берцами, капитан, положил на стол перед начальством отобранные вещи. Отступил на шаг, козырнул:

— Господин майор, нарушитель Песцов доставлен.

— Песцов, значит!

— Тот самый! — гордо добавил капитан.

— Значит, тот самый Песцов, — повторил майор. — и что же теперь с тобой делать?

— Сами привезли, сами и решайте, — хмыкнул Олег. — А в каком статусе я здесь сейчас нахожусь? Арестованный, задержанный или доставленный просто так безо всяких на то оснований?

— Умный, что ли?

Майор пристально посмотрел на гимназиста.

— Да уж не дурнее паровоза. Вам нужно найти и примерно наказать виноватого, отчитаться перед начальством, улучшить показатели. Для этого требуется козёл отпущения, который добровольно во всем сознается и всё подпишет. И вы не придумали ничего лучше, как похитить несовершеннолетнего и хорошенько попрессовать его, чтобы по-быстрому подписал всё, что вы заготовили. Я думал, у вас только капитан такой альтернативно одарённый. Но вы, оказывается, ещё круче. Значит, будете с ним на пару до самой пенсии движение регулировать.

— Ты смотри, какой разговорчивый! — взбеленился майор. — Давай, капитан, своих оглоедов, пусть потренируются. Только аккуратно, чтобы ничего лишнего не сломать!

— Не в первый раз, господин майор!

Два мордоворота подхватили Олега с двух сторон, нацепили на руки какие-то каменные браслеты и потащили в подвал. Мебели там не было, только голые бетонные стены. Сразу стало понятно: будут бить. Браслеты тоже оказались непростые. Они напрочь блокировали движение энергии через каналы в руках. Если вспомнить, что местные все, как один, качают только руки, то сразу становится понятно: это — стандартный способ лишить мага возможность строить конструкты. Вот только Песцов — это вам не хухры-мухры! Его, чтобы полностью лишить возможности оперировать магией, нужно в каменный костюм запихивать. Как там говорил песец? Главное — хвост? Отличный случай проверить.

Зачем давать себя бить, если как раз недавно в гимназии изучали защитные конструкты? Теперь в арсенале Олега присутствовал этакий магический бронежилет. Но одного броника будет явно недостаточно. Песец — он, конечно, сильный. Очень сильный. Но — лёгкий. К счастью, в книжке благословенного Недольмана был конструкт, «приклеивающий» предметы к поверхности. По задумке мага, он должен применяться для того, чтобы при тряске или качке вещи не падали на пол. Но для того, чтобы зафиксировать тело в вертикальном положении, тоже годился.

Методика у «оглоедов» была примитивна, но действенна: первым ударом свалить жертву на пол, а потом запинать. Первый бугай с маху врезал Песцову по ребрам и отскочил, тряся выбитой кистью.

— Ты чего? — удивился второй.

— Он того, с магической защитой! — простонал первый, пытаясь сообразить: пройдёт само или придется тратиться на целителя.

Второй нахмурился. Подошел, толкнул парня: тот даже не покачнулся.

— Магией, значит, балуемся, — констатировал он. — Амулет, что ли, где-то остался? Ну да ничего, и не таких обламывали.

Повернулся к напарнику:

— Ты покарауль, я сейчас.

Вернулся он быстро, держа в руках резиновую дубинку. С виду — обычный «демократизатор», но в рукояти у неё светился какой-то не то светодиод, не то камушек. Олег поглядел внимательно: такая штука, действительно, вполне может пробить защиту, для того и придумывалась. Значит, надо действовать на опережение. Только быстро и аккуратно.

Дубинка со свистом рассекла воздух, врезалась в плечо Песцова — то есть, в магическую защиту у его плеча, и сломалась пополам. Ну а как же ей было не сломаться, если воздушное лезвие, выученное на уроке буквально вчера, аккуратно надрезало её примерно до середины?

Бугай вытаращился на оставшийся в руке обломок.

— Ты! Скотина! Да я тебя сейчас…

Олегу надоел этот цирк.

Пи-и-иу!

Под ногами мордоворота в бетонном полу появилась изрядная выбоина. Во все стороны шрапнелью хлестнула бетонная крошка.

— Слушай, придурок, — спросил Песцов. — как ты думаешь, сколько мне нужно времени, чтобы выйти отсюда и оставить от этого шалмана кучу бетона и штукатурки? Мне это — раз плюнуть, даже с вашими дурацкими блокираторами. А вы вдвоем останетесь здесь. Навсегда. Годится?

Какой-то разум у второго присутствовал. Он бросил обломок дубинки, выставил перед собой раскрытые ладони и отступил на шаг.

— Ты это… парень, не кипешуй. Мы люди маленькие, велели — делаем, не велели — не делаем.

— Ну-ну, — скептически произнес Олег. — Маленькие, значит? Глупенькие, да?

— Да-да, — подтвердил второй и отступил еще на шаг.

— Ага, — добавил первый, сообразив, что спектакль пошел не по сценарию.

— В общем так, дети, — подытожил Песцов, — я сейчас иду в прокуратуру. И если вам не дорога жизнь, можете попытаться меня остановить. А лучше всего валите куда-нибудь подальше, если не хотите стать крайними.

И он двинулся на выход.

Через полчаса, закончив писать заявление, Песцов решил, что самое время опробовать функцию своей новой игрушки. Развернул перстень камнем наружу и приложил чуть пониже своего автографа. Дежурный, выпучив глаза, глядел, как полыхнула белая вспышка и на листе бумаги возникла печать: бегущий белый песец в черном круге. Даже он смог сообразить: здесь пахло родовой магией. Заявление было оперативно принято к производству и направлено по инстанции согласно предусмотренным на этот счет инструкциям.

Майор с капитаном сидели в кабинете и листали бумаги в отобранной у Песцова папке. На столе стояла изрядно початая бутылка дорогого коньяка, купленная на трофейные деньги. Терпилам деньги не нужны, это всем известно.

— Что-то мужики задерживаются, — сказал капитан. — Схожу, посмотрю.

Майор кивнул, просматривая очередную бумажку.

Капитан вышел и почти сразу же вернулся. В руках он держал сломанную пополам антимагическую дубинку.

— Никого нет. — растерянно промямлил он. — все сбежали.

— Ты кого притащил! — рявкнул майор. — Терпилу нашел, да? Ты глянь, что у него было! Ты посмотри, кто ему виру платит! Надо срочно отпускать его со всеми возможными извинениями, пока нас самих в терпилы не записали!

— Так сбежал он! — повторил капитан.

— Писец! — обреченно сказал майор. — Теперь нас даже в регулировщики не возьмут.

Министр внутренних дел Воронов сидел в кабинете Генерального прокурора Глазова.

— Слушай, Петр Ильич, я понимаю: два остолопа лоханулись. Ну понизить их в звании, ну перевести куда-нибудь в Анадырь или Ванино. Пусть там регулируют движение оленей по тундре или управляют потоками красной рыбы на нересте. Все, что отжали, они вернут, еще и своего приплатят. Но так-то зачем?

— А ты это видел? — спросил прокурор и положил перед министром лист бумаги.

На нем ниже текста заявления стояла четкая печать: белый бегущий песец на черном фоне.

— А теперь смотри.

Прокурор сделал несколько пассов, и над печатью поднялась голограмма. Или, скорее, магограмма. Полная запись контактов Песцова с сотрудниками ИАИ. С обоими случаями.

— И мы в итоге имеем нападение с целью грабежа в особо крупных размерах, совершенное группой лиц по предварительному сговору с отягчающими обстоятельствами. Очень сильно отягчающими. А вот это, — прокурор постучал пальцем по печати, — исключает возможность фальсификации материалов. И уничтожение заявления тоже становится невозможным.

— Дела-а! — протянул Воронов. — Я сколько лет на службе, но такого ни разу не видел. Да и слышал только единожды на дополнительном инструктаже тыщу лет назад.

— И у меня такая же фигня. Но есть инструкция, есть целый том нормативов, которые никто не отменял. А приняты они еще до Последнего Магического Сражения. И эти вот инструкции напрямую регламентируют действия с документами, украшенными подобными магическими печатями. Погляди у себя в архивах. Очень может быть, что в бумагах времён ПМС как раз и найдешь нечто подобное.

— А что с моими орлами? — вернулся министр к исходной теме.

— Нехорошее слово по нынешним временам, — покачал головой прокурор. — Орлов нынче сам знаешь, где. И сам знаешь, кто его с высокого кресла столкнул. Да так, что тот летел, как пьяный монтёр со столба. Ты Песцову лучше спасибо скажи. Он тебе такое дерьмо раскопал, что попади это на уровень повыше, ты бы и сам не усидел. Сейчас лучший вариант — наградить парня за содействие органам. А этих двоих показательно судить и упрятать в Сибирь на полный срок, сколько позволяет статья.

— А работать кто будет?

— Те, кого ты снизу продвинешь. Сам знаешь, голодных лейтенантов хватает всегда. А тут сразу две должности освободились. Кроме того, после такой демонстрации внаглую беспредельничать побоятся не только новенькие, но и старенькие.

— Логично. Значит, так и сделаем. Спасибо, Петр Ильич, за совет.

— Спасибом не отделаешься, Сергей Васильевич.

— Не переживай, за мной не заржавеет.

Воронов ушел. Глазов какое-то время обдумывал прошедшую беседу. Судя по всему, переклевал тухлятинки Ворон, сам пованивать начал. Пора намекнуть кому следует: мол, пора замену приискивать. И надо бы сообщить о прецеденте Пастухову. Ему следует знать, что подобные вещи после долгого перерыва снова в ходу.

Остаток четверти пролетел быстро. И, вопреки опасениям Олега, прошли без неожиданностей. Сложился даже некий распорядок не то, что дня, а даже недели. И за поддержанием этого порядка следили и Маша, и Алёна. Как уж там они между собой договорились, ему было неважно. Но вечером к нему приходили то одна, то другая, и хотя бы раз в неделю обе вместе. Ещё пара вечеров у него оставалось свободных. Он рисовал, оттачивая мастерство, ходил к букинистам, тщетно разыскивая книги о нежити. И если о магических конструктах еще можно было что-то найти сверх программы, то про существ, живущих на узкой границе между материальным и нематериальным миром, не было ничего.

О Предках тоже нигде не было ни слова, в том числе и в библиотеке, доставшейся Олегу вместе с особняком. Возможно, что-то лежало в хранилище. Ведь сокровище — это не обязательно золото. За ценность могут считаться книги, артефакты, компромат, в конце концов. Но тратить много времени на поиски ключа было некогда, и Олег отложил это на потом. В конце концов, ему сейчас нет даже восемнадцати, впереди целая жизнь, и всё ещё можно успеть.

Зато о новых владениях информации было вполне достаточно. Поместье вполне себя окупало. Пахотные земли арендовали фермеры, и этих денег было достаточно для содержания всех построек, в реке было достаточно рыбы, а продажа воды из имеющегося на территории минерального источника приносила неплохой доход. Не слишком жирно, но жить можно. Конечно, можно было бы обустроиться лучше, но всё портили находившиеся рядом владения Песцовых. Сплошные болота, комарьё и, по слухам, даже какие-то монстры.

В монстров Олег не верил. Скорее, это была какая-нибудь одичавшая в отсутствие хозяина нежить. А то и просто смутные картины, возникшие в мозгу, отуманенном алкоголем и дурной фантазией. В любом случае стоило посмотреть самому.

И ещё один момент: господский дом в поместье был сравнительно новым, не более ста лет с момента постройки. А это означало, что хранителя в нем почти наверняка нет. Самое время предложить Аргусу переезд.

Всю четверть Олег усиленно качал резерв. Переборщить не боялся. Даже при его технике тренировок добраться до следующего ранга за три месяца было просто невозможно. Классическая же общепринятая методика и вовсе отодвигала такой прогресс за границы обозримого будущего. Становилось даже интересно: откуда берутся те самые высокоранговые маги? Не иначе, как добираются до высот искусства к старости, если им не надоедает качаться. В самом деле: это же какая должна быть мотивация, чтобы годы и годы старательно расти над собой вместо того, чтобы получать от жизни удовольствие? Впрочем, у Песцова стимул был большой и острый.

Результат проверки в конце четверти был ожидаем: подтянулись отстающие, и теперь большинство «элитников» были на десятом ранге. Восьмой же Олега существенно не изменился и, кажется, куратор группы вместе с доктором вздохнули с облегчением.

Песцов уже собрался идти заказывать билеты на поезд до Воронежа, но его остановил куратор.

— Олег, у тебя лучшие в гимназии результаты по теории магии.

— Ну да, я это знаю, — согласился гимназист.

— Как раз на этих каникулах в Москве будет проходить всеимперская олимпиада. На ней ты мог бы побороться за высшую награду.

— А нафига?

Этот вопрос поставил преподавателя в тупик.

— Ну как же? Слава, известность, перспективы. Ну и премия за первое место там довольно приличная.

— Сколько? — заинтересовался Песцов.

— Рублей пятьсот.

— И это вы называете приличной? Ну нет. Кроме того, у меня имеются планы на эти каникулы. Надо съездить в Воронеж, навестить родовые земли.

— А как же престиж гимназии?

— Он у неё и без того на высоте. Причем, вполне заслуженно. И это будет работа на гимназию. А что в итоге получу лично я? Ладно, допустим, это как-то может повлиять на поступление в академию. Но, насколько я знаю, одаренных начиная с определенного ранга принимают даже без экзаменов. Просто для того, чтобы научить пользоваться своей силой и никого не прибить при этом.

— А перспективы высокооплачиваемой работы?

— Пятьсот рублей в месяц? Тысяча? И всю жизнь ходить на службу, выполнять приказы идиотов-начальников, получать довольно умеренную зарплату и быть отделенным от результатов своего труда? Ну уж нет, такая перспектива меня не прельщает, как и размер оплаты.

— И каким же ты видишь своё будущее?

— Я стану всемирно известным художником. Мои картины будут продаваться с аукционов за миллионы, и лучшие картинные галереи мира будут сражаться за обладание хотя бы одним полотном моей кисти. При этом я смогу путешествовать по миру в любое время и в любое место, а не только во время отпуска и только на южный берег Крыма. Я смогу работать тогда, когда чувствую к этому желание, а не от гудка до гудка. И даже если всего этого не случится, я вполне готов к тихой уютной жизни обеспеченного гражданина, рантье.

Куратор, мягко говоря, офигел. С таким подходом он сталкивался впервые. И трудно было обвинить Песцова в беспочвенных мечтаниях. Рисовал он и вправду хорошо.

— Вот если будет конкурс рисунка, — продолжал ученик, — тогда я с удовольствием предоставлю для него свои работы. И, возможно, даже специально что-нибудь нарисую.

Возразить было нечего.

— Что ж, иди, собирайся. Но — жаль. Очень жаль. Подумай на досуге: может, всё-таки съездишь в Москву, если твои дела не займут много времени? От Воронежа до Москвы всего-то километров пятьсот. На хорошей машине часа три, не больше.

— И по пробкам еще столько же.

— Какой ты всё-таки… — покачал головой куратор.

— И какой же? — С вызовом спросил Песцов.

— Циничный пессимист.

— Не вижу в этом ничего плохого. Цинизм — это противоположность розовых очков. У меня они слетели еще в раннем детстве. А пессимист — это всего лишь хорошо информированный оптимист. А подумать я обещаю.

Воронежский авторитет Резников уже месяц, как вернулся к себе в Воронеж. Навел порядок среди своих, разрулил терки с коллегами по ремеслу. Столичный вояж завершился вполне успешно: задание Главы было выполнено, хотя и с потерями. Двое «торпед» были не лучшими его людьми, но верными, а это стоит многого. Кажется, свою прошлую ошибку он искупил. Теперь новое задание: у мальчишки здесь, под Воронежем, появилось поместье. Надо туда наведаться, осмотреться, расставить прослушки, подкупить людей. И через два дня, когда пацан там появится, выкрасть его и доставить заказчику. Никаких эксцессов быть не должно. Глава передал пневматическое ружьё, стреляющее шприцем с сильнодействующим снотворным. Гарантированно свалит даже супермага. Остается устроить в поместье засаду, усыпить клиента и передать по адресу. Но провалить дело нельзя, иначе можно сразу самоубиваться по примеру японских самураев.