Ниочема

Глава 19

Витя Полоз из славного города Орла характер имел лёгкий, внешность располагающую к общению, с людьми сходился просто и числился в приятелях почти что у всего класса, вне зависимости от пола. Он и был выбран для реализации хитрого плана.

— Витя, — таинственным голосом начал Олег, — я предлагаю тебе поучаствовать в одном весьма опасном, но страшно интересном деле.

Улыбчивый пацан нордической внешности, классическая белокурая бестия, развернулся к Олегу вместе со стулом.

— Ну что ж, излагай.

— Сейчас я открою тебе одну тайну.

— Тайну черепахи Тортиллы? — съехидничал Полоз.

— Бери выше! Тайну Олега Песцова. А твоя задача будет по секрету поведать о ней нашим девчонкам.

— И что потом?

— Увидишь. Но тебе, я уверен, понравится. Это будет такое представление — в цирк ходить не надо.

— Звучит многообещающе. Ну давай, открывай мне свою ужасную тайну.

— У меня имеется приглашение на императорский рождественский бал. Приглашение именное, но на двух человек.

— То есть, ты можешь привести с собой девушку.

— Именно.

— И твоя задача — провести отбор кандидаток.

— Умница.

— Но… ты представляешь, какой поднимется кипешь? Ты уверен, что тебе это нужно?

— Разумеется. Именно это мне и нужно. Потому, что желающих много, а пойдет лишь одна. Но я не могу сам выйти и об этом сказать. На меня тут же накинутся всем скопом, и вместо отбора будет свалка и женская драка с выдранными волосами и расцарапанными лицами. А так — представь: все девчонки будут как бы невзначай ловить меня по углам и словно между делом интересоваться: нет ли у меня лишнего билетика. И каждая будет думать — по крайней мере, поначалу — что остальные еще не в курсе. Ну разве не здорово?

— Ага. А потом, когда они разберутся, то и меня разберут. На запчасти.

— Не, не разберут. Ты же им ни одним словом не соврешь. Скажешь только, что узнал некую информацию по секрету: мол, у Песцова есть приглашение, и он еще не выбрал спутницу. А остальное они сами себе надумают. Более того: ты будешь не всем подряд рассказывать, а только двум-трем, самым сплетницам. А уж те домыслят недостающие детали и разнесут информацию всем остальным.

— Вот этого я и боюсь, как бы чего лишнего не надумали. А у тебя это приглашение действительно есть?

— Разумеется. Хочешь — пошли, покажу.

— Конечно, хочу! Никогда не видел.

Утром среди девочек элитной группы Санкт-Петербургской гимназии для одаренных начались подозрительные переглядывания и перешептывания. Время от времени быстрые взгляды бросались в сторону Песцова. А он сидел за партой, как ни в чем не бывало, решал задачи, отвечал у доски — все, как обычно.

Бурление среди женской половины группы постепенно нарастало, и на большой перемене, по дороге в столовую, Олег был отловлен парочкой блондинок.

— Песцов, есть разговор.

— Слушаю, девушки.

Олег остановился, повернулся и изобразил готовность к диалогу.

— Тут появились слухи, что у тебя имеется приглашение на рождественский бал.

— И что?

— Мы хотим узнать, правда это или нет.

— Хотите на здоровье. Я-то тут причем?

— Ты что, издеваешься? — не выдержала натуральная блондинка.

— А что, так заметно?

— Песцов!

— Ну, Песцов. И дальше что?

— Ты должен немедленно сказать…

— Ну уж нет, девочки, вам я точно ничего не должен. И вообще: идет обед, я есть хочу. Пропустите.

— Пока не скажешь, никуда не пойдешь!

— И чем вы меня собираетесь удерживать? Грудью?

Олег поднял руки и потянулся к интимным местам сразу обеих блондинок.

— Дурак! — отскочила одна.

— Хам! — отпрыгнула другая.

Олег вышел из закутка, где его пытались допросить и повернулся к негодующей парочке.

— Знаете, что я вам скажу?

— Что? — насторожились девчонки.

— В любом случае вам не светит.

И пошел дальше, отмечая в уме: минус два, осталось десять.

На уроках девчонки перешептывались и перебрасывались записками, вызывая неудовольствие учителей. Строгое замечание восстанавливало порядок, но лишь на время. На переменках девичья половина класса собиралась кучками и что-то интенсивно обсуждала, а на уроке вновь начинались шепотки и записки. Время действовать наступило тогда, когда уроки завершились.

Олег шел в спальный корпус. Специально шел не спеша, помахивая планшетом. И совсем не удивился, когда его догнала рыженькая девушка по имени Сима Лисичкина. Догнала, подхватила под локоток, приноровилась к шагу и, прижимаясь к плечу мягкой пышной грудью, начала разговор.

— Олежек! — нежно проворковала она. — Тут среди девочек ходят слухи, что у тебя есть приглашение на императорский бал. Это правда?

Голос у нее был медовый, вкрадчивый, ни одна ворона не устоит. Вот только песец не ворона.

— Чистая правда, — сознался Олег.

— А кто с тобой пойдет?

— Еще не решил, — продолжал резать правду-матку парень. — Сейчас выкину в соцсетях объявление и к утру, наверное, определюсь.

— Ты что, с ума сошел? — ужаснулась Лисичкина. — Там же такие… э-э-э… стервы! Разведут, обдурят, до нитки разденут!

— А у тебя есть иное предложение?

— Разумеется. У нас в классе все девочки как на подбор. Вот хотя бы я. Чем не хороша?

Лисичкина пробежала несколько шагов вперед и крутнулась так, что подол форменного платья поднялся аж до середины бедра.

— Да всем хороша, — неуверенно согласился Песцов. — И си… то есть, и лицом, и фигурой. А в чем ты собираешься идти? Говорят, нужно, чтобы наряды у кавалера и дамы сочетались.

— Но это как раз на совести кавалера. Все знают, что настоящий мужчина должен свою даму к балу одеть, обуть, обеспечить достойными украшениями?

— Слышал. Но разве ты моя дама?

— А чья же? — растерялась Лисичкина.

— Понятия не имею. Вот пусть тот, чья ты есть, тебя и наряжает. Это ж немалые деньги, только за платье возьмут не меньше двадцати тысяч, про драгоценности и вовсе молчу. А еще стилисты, куаферы, спа-процедурщики, нейл-дизайнеры и прочая братия. У меня же доход полторы сотни в месяц и единственный приличный костюм подарен императором для церемонии награждения. Кто за тебя будет платить — жених, родитель — то не моя забота. А я пойду в соцсети. Там, поди, имеются дамы с готовыми нарядами.

Растерявшаяся девочка отстала. И, едва Песцов скрылся за поворотом, была окружена одноклассницами и засыпана вопросами?

— Ну что? Точно? Сам признался? И что? Куда?

И общий вердикт:

— Вот козел!

По ожиданиям Олега, заход с платьем должен был выбить из списка не менее четырех претенденток. Оставалось примерно шестеро, самых смелых и, по предварительной оценке, достаточно состоятельных. И прийти они должны были к нему в комнату.

Стук в дверь раздался примерно через полчаса.

— Аргус, впусти.

Ксюша Сорокина была тщательно причесана, накрашена, одета. Серьги, кольца, браслеты, кулон на цепочке — все присутствовало и должно было показать обеспеченность претендентки. А что всё это выглядит чуточку вульгарно и чуточку безвкусно, так ничего страшного. При подготовке к балу всем этим будут заниматься стилисты.

— Милка, — поинтересовался Олег. — А сколько еще кандидаток сейчас прихорашиваются?

— Трое. Одна из них вот уже почти готова.

Да уж, как бы с таким подходом и в самом деле не пришлось на поиск спутницы отправляться в соцсети. Не хотелось бы.

Песцов вздохнул и еще раз взглянул на девочку.

— Ксюша, я вижу, что ты провела большую подготовительную работу. Вынула из подружек информацию, учла их ошибки. Но у тебя еще по меньшей мере три конкурентки. Они тоже подготовились. И почему я должен выбрать именно тебя? Что получу в итоге лично я?

Сорокина сделала несколько шагов танцующей походкой и, приблизившись на четко выверенное расстояние — чтобы Олег не мог до неё достать, не поднимаясь со стула — медленно потянула вниз «молнию» на блузке. Остановилась, когда «собачка» оказалась на ладонь ниже груди, и чуть прогнулась назад, от чего борта блузки разошлись в стороны, позволяя при желании рассмотреть кружевной лифчик телесного цвета.

Песцов глядел на это действие с некоторым интересом, не трогаясь с места и не пытаясь даже протянуть руку.

— Ну что же ты? Продолжай, — подбодрил он Сорокину.

— Что продолжать?

— Всё остальное. Вот кровать. Ты же за этим пришла?

— Все остальное будет после бала, — с вызовом сказала Ксюша.

— Понятно. Классическое динамо.

— Что?

— Застегивайся, говорю.

— А бал? — не сдавалась Сорокина.

— Бала не будет.

— Но почему?

— По трем причинам. Во-первых, ты на самом деле ничего такого делать не собиралась. Максимум — показать издалека, а после заявить, что, мол, я тебя не так понял. Во-вторых, невинность важна лишь для брака, а для получения удовольствия в постели гораздо лучше подходят более опытные женщины. И, в-третьих, ты ведь дворянка, да?

Сорокина кивнула.

— И род не бедный. И случись у нас с тобой что-нибудь этакое, на другой день ко мне заявится твой отец с брачным контрактом и твоя мать с ревизией моего имущества. А теперь скажи: на кой мне всё это надо?

— Но тебе же нужна спутница!

— Но не ценой личной свободы. Кроме того, одной гимназией выбор не ограничивается.

— Но почему?

— Ты спрашиваешь, почему нет? Объясню. Потому что ты предложила мне фальшивый товар. То есть идя сюда, ты уже заранее готовилась к обману. Я бы оценил, если бы ты в ответ на мое предложение возмутилась и ушла, хлопнув дверью. Или начала торговаться за что-то реальное, что ты действительно можешь мне дать. Или просто сказала, что у тебя ничего нет. Честность, знаешь ли, достойна уважения. Иди, Ксюша, сегодня не твой день. И подумай на досуге о том, как называются женщины, предлагающие себя в обмен на ценности или услуги.

Сорокина раздраженно вжикнула «молнией», зашипела, прищемив «собачкой» кожу на шее и пулей вылетела из комнаты.

Олег вышел следом, оглядел собравшуюся у дверей троицу растерявшихся девочек, покачал головой и пошел в сторону лестницы. Вот за что ему такое наказание? Позвать, что ли, ту горничную? Она точно сумеет его отблагодарить.

Итак, в списке осталось две. Резкая стриженая девица, к которой душа не лежала изначально, и черноглазая улыбашка, отмеченная Олегом еще в первый день её появления в гимназии.

— Милка, дорогая, не подскажешь номер комнаты той девочки из Череповца?

Алена Росомахина лежала на кровати, отвернувшись к стене. После уроков она даже не переоделась до конца, лишь сняла форменное платье и убрала его в стенной шкаф. Она изначально знала, что бал ей не светит. Уж больно шустрые и пробивные девчонки оказались в этом элитном классе, ей так не суметь. Не могла она ради получения желаемого угодничать, выпрашивать да хвостом крутить. Правда, приз нынче и впрямь велик. Кто из провинициалок не мечтает хоть раз в жизни попасть на бал во дворец? А уж на императорский рождественский бал тем более. Да только истории о том, как бедную девочку из провинции пригласил на бал богатый столичный дворянин бывают лишь в детских сказках.

Гимназистки элитного класса дурами не были, прекрасно понимая, что в реальной жизни им ничего такого не светит. Надежд не питали, планов не строили. И вдруг словно гром среди ясного неба: на ровном месте одноклассник совершает безумный подвиг и получает в награду орден и приглашение. И полтора десятка девчонок получают шанс. Нет, не так: ШАНС! Искушение? Безусловно. Будет ли она осуждать одноклассниц за их попытки до этого шанса добраться? Нет. Но подобно им она действовать не будет, а других способов привлечь к себе внимание, выделиться перед конкретным парнем, не знает.

От пасмурных мыслей Алёну отвлек стук в дверь.

— Кто там? — недовольно спросила она. Видеться с подружками не хотелось совершенно. Ни с неудачливыми, ни, тем более, с той одной, кому повезло.

— Можно войти? — послышался голос, совсем не девичий.

Ох! Кажется, сердце пропустило удар. Неужели?

— Одну минуту!

Алена слетела с кровати и бестолково закружилась по комнате, хватая в руки одно, другое, тут же бросая это и принимаясь за третье.

Наконец, взяла себя в руки. Наскоро расчесала волосы, переплела растрепавшиеся косы, стерла с глаз тушь вместе с черными потеками от слез, посмотрелась в зеркало — вроде, все. Собралась уже приглашать гостя и тут сообразила: да она же в одном белье! Сунулась в шкаф, вытащила лучший из халатиков, бесстыдно короткий — на целую ладонь выше колена, накинула, завязала поясок и с бешено бьющимся сердцем крикнула:

— Заходи!

Скрипнула дверь.

— Добрый вечер.

Песцов вошел, аккуратно закрыл за собой дверь и успокаивающе улыбнулся Алене:

— Расслабься, я не буду тебя есть.

Та фыркнула:

— Вот еще! Не бывало такого, чтобы песец росомаху скушал.

— Ну вот, уже лучше. Скажи, что ты делаешь в следующую субботу, примерно в шесть часов вечера?

От этого вопроса мысли у Алены заскакали в разные стороны. Ведь не может быть! А, может, все-таки может?

— Наверное, ничего, — осторожно ответила она.

— Точно ничего?

— После такого вопроса уже не знаю, что ответить. Но для вас, сударь, — она почему-то сбилась на вычурную старомодную манеру речи, — я свободна.

— В таком случае, сударыня, я приглашаю вас сопровождать меня на рождественский бал в императорском дворце.

У девушки перехватило дыхание. В глазах заблестели слезы. Она хотела ответить, но не смогла вымолвить ни слова. Да что там слова! Она сейчас и мычать-то была неспособна.

— Так ты согласна? — повторно спросил Песцов.

Алена часто-часто закивала, испугавшись, что ее молчание может быть принято за отказ. Ноги вдруг отказались её держать и, плюхнувшись на кровать, она позорно разревелась.

Олег давно уже приобрел иммунитет к женским слезам. Как правило, это тайное оружие использовалось так называемым слабым полом для того, чтобы вырвать из мужчины уступки, деньги, обещания, прощение, подарок и прочее, что было нужно женщине в этот момент. После достижения цели слезы магическим образом исчезали. Если же слезы не помогали и женщина не получала желаемого, то мужчина сразу становился бесчувственной сволочью, козлом и мужеложцем. Здесь же, он это ясно видел, девчонка просто чересчур сильно переволновалась. И, не дай предки, еще надумает себе по этому поводу всяких глупостей и распереживается еще сильней. Комплексы себе какие-нибудь заведет. У них, у женщин, это запросто.

Он опустился на кровать рядом с Алёной, легко приобнял за плечи, притянул к себе и принялся утирать слезы своим платком, нашептывая в маленькое красивой формы ушко различные бессмысленные, но весьма успокаивающие глупости. Это средство действовало всегда, подействовало и сейчас.

Довольно быстро водопад слез превратился в ручеек, а потом и вовсе иссяк, оставив после себя лишь судорожные всхлипы, красные глаза и припухшее лицо. Еще несколько минут, и девушка вспомнит, что она после такого водоразлива жутко некрасива, а смущать едва успокоенную Росомахину Олегу не хотелось.

— Давай, приводи себя в порядок, и приходи ко мне, обговорим все детали. Тебе часа хватит?

— В… вполне, — выговорила Алёна между всхлипами.

— Тогда через час у меня.

Песцов поднялся и вышел, снова аккуратно прикрыв за собой дверь.

Алена посидела еще немного, потом подошла к зеркалу, ужаснулась своему виду, кинулась было умываться, но тут её догнало понимание: через две недели она с Песцовым идет на императорский бал.

— А-а-а-а!

Её счастливый вопль слышала, наверное, вся гимназия.

— А-а-а-а!

Она скакала по комнате, как сумасшедшая, не в силах сдержать рвущейся из груди безумной радости.

В дверь сунулись перепуганные соседки. Поглядели на одноклассницу и всё поняли без слов. Переглянулись меж собой и пошли к себе. Горевать.

Едва унялась первая радость, Алёна тут же схватила телефон и задумалась. Кому позвонить? Отцу или матери? Они оба порадуются, в этом нет никаких сомнений. Но мама лучше сумеет объяснить папеньке, насколько важно дочери достойно представлять род Росомахиных на императорском рождественском балу. И что ради этого можно даже немного поступиться финансовыми интересами.

Она набрала номер. Ждать пришлось довольно долго, и все это время девочка, сама того не замечая, тихонько подпрыгивала. Наконец, в трубке раздался знакомый голос:

— Алло! Доченька, это ты?

И Алена, не в силах удерживать в себе эту потрясающую новость, выпалила на одном дыхании:

— Мама! Я иду на императорский бал!