Никаких приключений!

4

Питер бегло вчитался в результат автоперевода — компиляцию, составленную из фрагментов нескольких разных файлов. ТТХ рубки-капсулы, результат расчёта гравитационного манёвра (тут вообще неспециалисту почти ничего понятно не было), дальше шли выдержки из неких инструкций и «наставлений», судя по маркерам — документы были из архива Вооружённых Сил и Военно-Космического Флота Империи.

— Что это? — как ни странно, документ действительно немного помог — Ричардсон, пытаясь понять, чего от него хотят добиться, отвлёкся от гнетущего чувства страха.

— То, что ты просил. Причина, почему мы не нервничаем, — отозвался старпом.

— Бумажки?

— То, что в них написано, — мягко поправил мужчина. Не увидев понимания в глазах собеседника, он продолжил: — Запас прочности стенок спасмодуля и мощности его энергоустановки, расчёт манёвра, описание схожего манёвра — его выполняли на корабле того же класса. Причём, не только на учениях, но и в боевой обстановке — там, в наставлении для офицеров флота, есть пометка. Нам даже придумывать ничего не надо — нужно просто чётко и спокойно сделать свою работу.

— И сколько тогда шансов, что всё получится? Один из тысячи? Из миллиона? Из миллиарда? — Питера опять стало «накрывать» эмоциями, но он действительно уже ничего не мог с этим поделать. Столько испытаний сразу на одного человека — перебор. Только убитым на голову русским хорошо — второй раз сойти с ума не выйдет.

— Я оцениваю вероятность удачной посадки около девяноста пяти процентов, — не разочаровал Ричардсона Петрович.

— Это с учётом «russkiy avos» или нет? Или в Империи научились давать взятку теории вероятностей?

— Если поверхность — сплошной океан, будет хреново, но таких планет люди ещё не встречали. Так что почти наверняка дотянем до берега, — не реагируя на откровенно истеричные выпады пассажира, спокойно закончил доносить свою мысль помощник капитана.

— Это если ваш летающий хлам, списанный из армии тридцать лет назад, не развалится окончательно перед этим! — крикнул Питер.

— Зря ты так, — покосившись на командира, первым подал голос Петрович. Чувствовалось, что мужчину покоробили слова гостя — но он, помня о ситуации, всё равно попытался ответить спокойно. — Любой ваш альянсовский корабль смяло бы в комок целиком, а «Путь» нам всем честно жизнь спас.

— Ну да, случайно повезло, — буркнул Пит. По уму следовало бы наконец заткнуться, но… К чёрту!

— Не случайно, — с нажимом произнес старпом, — я же скинул тебе характеристики рубки.

— Сколько лет назад эти циферки написали? Пятьдесят? — вновь с пол-оборота завёлся пассажир.

— В Империи принято строить корабли так, чтобы за время расчётной эксплуатации значения характеристик не менялись, — бросил через плечо от консоли управления капитан.

— Ну да, чему там меняться-то в куске доисторического железа. Как удобно! — не очень логично, зато экспрессивно парировал альянсовец.

— Этот «кусок железа» ещё четыре дня назад обгонял ваши патрульные фрегаты, а «современные и экономичные» транспорты вообще делал как стоячие, — Пит с удивившим самого себя мстительным удовольствием отметил, что ему наконец-то удалось вывести из себя Петровича, — неплохо для «списанного хлама», что скажешь?

— Скажу что вас, русских, цивилизованные нации в космос за собой вытащили, но научить ничему не смогли, — победно оглядел оппонентов Ричардсон. Сейчас он забыл о причинах своего поведения, о скором аварийном приземлении, о том, что совсем недавно вполне нормально общался с этими людьми и даже в какой-то мере успел их зауважать. Дикий стресс, с которым мирного обывателя никто и никогда не учил справляться, требовал выхода, тормоза окончательно отказали — и даже аптечный имплант оказался бессилен перед волной адреналина в крови. — Вы, Имперцы… Видел я ваши достопримечательности в вирт-туре по центральным планетам. «Самый большой и мощный в истории Человечества центр исследования Пространства», «самый скоростной многоцелевой космический корабль», «самое большое число занятых планетарных систем среди секторов Фронтира», «новый прибор, не имеющий аналогов». Всё такое большое и мощное — а сами живёте, как будто в прошлом веке остались!

Пит вынужденно прервался — воздух в лёгких кончилося. Отчасти он ожидал, что с ним немедленно начнут спорить — но остальные молчали, и это придало самоназначенному оратору моральных сил:

— Посмотрите вокруг себя: видите это убожество? Где у вас тут точки оперативного виртконтроля, удобные мобильные кресла хотя бы? Где нормальные дроиды вместо металлолома, способного только кости ломать? Ну, шкип, старпом — скажете, не видели, как у нормальных людей всё устроено? Или считаете, что все до сих пор доисторические кнопки пальцами жмут? Ладно, но ты-то, Антон, на наших лайнерах и станциях точно был — может, расскажешь им? Да, наши корабли медленнее — но им просто не нужно быть быстрыми: свои задачи они решают. Зато не стоят так, чтобы ради одного борта пол-планеты отдавало всё, что зарабатывает и ютилось в нищете! Да одного десятиминутного репортажа про ваши города хватит, чтоб отбить у любого гражданина Альянса желание с вами общаться…

Питер вдруг почувствовал себя очень уставшим. Вспышка активности вымотала его морально и физически — и ничуть не помогла справиться с надвигающейся опасностью. Вместо раздражения пришла апатия. Остатков здравого смысла хватило только притянуть себя к ложементу и, неловко двигая одной рукой, пристегнуться. Как-то реагировать на тихий обмен фразами между бухгалтером и старпомом бывший менеджер даже не попытался:

— М-да. А мне он поначалу даже более-менее нормальным показался, — вполголоса признался Петрович.

— Он нормальный. По крайней мере — по сравнению с некоторыми другими, поверь моему опыту, — неожиданно возразил Антон. — Это не Петра мнение, просто на аффекте выложил всю ерунду, что альянсовские СМИ и виртуальщики в передачи, игры и кино время от времени вставляют.

— Ага, клевету вставляют, а то, что готовые ключевые технологии и производственные комплексы у нас покупают или стараются спереть — молчок. Кстати, насчёт опыта: как я понимаю, ты как раз в такой сделке поучаствовал перед тем, как мы тебя подобрали?

— С точки зрения Запада всё логично: так же дешевле. А что касается второго вопроса — да, ты прав. Колонии на Эриде-шесть критически не хватает ресурсов. Слышал про них?

— Слухами космос полнится. Это ведь там, где местные энтузиасты вроде бы невозможный физически сканер тёмной энергии-материи взяли и собрали?

— Они. Действительно собрали и запустили — сам видел. Разумеется, при этом стратегический склад колонии обнулили — на свой страх и риск. Картография галактики без перемещения средств объективного контроля — тема важная, но грузовой имперский космофлот тоже не может разорваться. В планах запуск планетарного устройства у них стоял, но с минимально-низким приоритетом. Сам понимаешь, никто не верил. И теперь либо на год-полтора сворачивать работы, либо… изыскивать резервы самим. А корпорантам тоже очень пригодятся данные разведки ближнеудалённых от границ их сектора Фронтира систем на предмет концентрации редких ресурсов.

— Понятно… Что с Петей делать, посоветуешь?

— В покое оставить. Рефлексы у него здоровые, как поймёт, что посадка удалась — сразу в себя придёт. Переубеждать, если ты об этом — бесполезно. Слишком разный у нас менталитет — словами только воздух сотрясать. Тут видеть надо. Тогда — проймёт.

— Ну-ну…

В подготовке к приземлению и, собственно, самом манёвре, растянувшемся на многие часы, Ричардсон никак не участвовал. Это было и не нужно — оба члена экипажа «Пути» тоже не перенапряглись: после неторопливой корректировки составленного ещё раньше маневрового алгоритма они только следили за работой автоматики. Из скупых реплик, относящихся непосредственно к окончанию последнего полёта «Светлого Пути», Питеру удалось понять следующее: всё, что осталось от корпуса судна, по возможности планировалось частично стесать, частично нагреть трением и расплавить в плотных слоях атмосферы планеты — для этого гравитационный привод должен был изменить траекторию падения на как можно более пологую. От всего балласта так избавиться было невозможно, потому на относительно небольшой от предполагаемого уровня поверхности высоте гравитатор одним мощным импульсом, почти опустошив энергорезерв, должен был сорвать с капсулы остатки размягчённого нагревом сплава. Дальше в дело вступал Гоша — ему предстояло высунуться из люка рубки и скорректировать последние секунды управляемого движения. Так, чтобы модуль приземлился в более-менее подходящем месте.

На первый взгляд план, с позволения сказать, аварийной посадки выглядел, как сценарий дешёвого новоголливудского боевика-катастрофы. Дешёвого, потому что в более-менее кассовом фильме постарались бы придумать что-нибудь более реалистичное. Но это только на первый взгляд. Делать Ричардсону было решительно нечего, двигаться не хотелось, и он сам не заметил, как открыл присланный ему до безобразного скандала с русским космонавтом документ… и неожиданно увлёкся написанным.

Информации в файле было много, причём много специфически технической, со сложными схемами и бесконечными таблицами — не удивительно, что в первый раз он документ не осилил даже по диагонали. Если бы он продолжал сейчас работать дома, на старой работе, на разбор такого объёма незнакомых данных Пит запросил бы как минимум месяц — а то и все два. Но сейчас, поскольку терять было особо нечего, а написанное напрямую касалось возможности его, Питера, выживания — чтение пошло на ура. И постепенно надёрганные там и сям Петровичем отрывки из разных источников начали складываться в голове гражданина Альянса в целостную картину. Картину, в которую он, Ричардсон, в других условиях просто бы не поверил.

Итак, из почерпнутой информации получалось, что русские действительно имели полные основания спокойненько поплёвывать в потолок и ожидать, что все их идеи, как минимум, должны сработать и, скорее всего, так, как надо. Потому, что другие русские до них озаботились подготовкой «отделяемого аварийного автономного модуля» практически к любым аварийным ситуациям, включая ту, когда корпус корабля станет для экипажа смертельной ловушкой. Спаскапсула, как ему уже пытались объяснить раньше, по сути была отдельным космическим кораблём — с собственными двигателями, включая сверхсветовой и маневровые, и полным комплектом оборудования и припасов. Маленькая обитаемая зона как кочан капусты со всех сторон была окружена многослойной бронёй-обшивкой ни много, ни мало двадцатиметровой толщины. Внутри брони нашлось место и для эффекторов гравитаторов (вот почему был возможен срывающий удар во все стороны), и для всего остального «обвеса» — но, главное, оболочка модуля могла послойно и посегментно «сшелушиваться», сбрасывая вместе с частью себя всё «налипшее».

Экономист из Ричардсона был тот ещё, но очень примерно затраты труда на разработку и обкатку подобной системы спасения он посчитать смог. И ужаснулся: цифра получилась воистину галактической, способной обанкротить среднюю корпорацию! И ведь это не считая затрат средств на массовую сборку подобных модулей — судя по описанию, они были типовым элементом оснащения любых космических кораблей Империи. Про дополнительные затраты для перемещения такой значительной лишней массы, не участвующей в полезной нагрузке, можно было вообще не заикаться. И ведь рубкой-спаскапсулой совершенство имперских звездолётов не ограничивалось.

Каждый русский корабль был, как минимум, способен сохранить и вернуть целым и невредимым экипаж, а как максимум — успешно продолжить полётное задание там, где суда других наций гибли, не успев понять, от чего. Многократное дублирование всех ключевых систем, избыточная вычислительная мощность, многоцелевые роботизированные комплексы, продвинутые искины — любой, даже самый затрапезный транспортник Империи мог дать по выбору бой или фору нескольким крейсерам Альянса Систем. Русские, как теперь сообразил Питер, своих возможностей не скрывали — правда, и не кричали на каждом углу. Однако, руководители Западного Мира — что политические, что финансовые — отнюдь не стремились повторить достижения соседнего сектора. Более того, не ослабляли усилий, дабы кому-то в голову не пришло «делать как имперцы» — по вполне понятным, увы, причинам. В случае на самом деле довольно редких чрезвычайных ситуаций многократно дешевле списать гибель бортов и людей — ведь издержки уже посчитаны и заранее заложены в бюджет, а страховщики компенсируют потери.

Может, дело в сочетании фармакологии и стресса, может в том, что на краю пропасти всё лишнее легко выбросить из головы, может — просто накопился некий критический объём информации. В любом случае, именно сегодня ум бывшего менеджера легко и просто находил ответы на те вопросы, над которыми раньше он и думать не стал бы. Как имперцам удалось так продвинуться по сравнению с соседями? Так нет никакого чуда. Просто — каждодневные усилия людей и централизованное распределение ресурсов под контролем государства. Просто вместо модных, сменяемых раз в полгода дизайнерских интерьеров — проверенные безопасные решения, вместо экономической эффективности — надёжность и отказоустойчивость. Вместо десяти кораблей один, но способный прослужить пятьдесят лет. Вместо желания заработать и дальше жить в своё удовольствие…

Вот оно.

На мгновение Ричардсону показалось, что он понял русских…

…Коротко рявкнула сирена, заставляя вздрогнуть и сбивая с мысли. Следом за ней по обитаемому объёму разнёсся голос капитана:

— Десятиминутная готовность. Экипажу и пассажирам примкнуть шлемы и перейти на автономный цикл дыхания, после чего зафиксироваться на своих местах.

«Ну вот и всё,» — пронеслось в голове у Пита, — «ещё немного — и всё решится».