Нижние Земли (СИ)

Часть 6 Дежавю

В свои двадцать три года рядовой Второго децерната Маттиас Холкем считал себя практически бесполезным для службы человеком и до сих пор не понимал, за что его держат. Свою способность — нет, даже не способность, а умение — он использовал всего один раз, на вступительных испытаниях при поступлении на работу. Тогда впечатленный комиссар ван Кельц пробормотал что-то вроде «да-да, очень занятно, это нам пригодится» — и все. Великое знание о том, как можно было использовать умение Маттиаса, основанное далеко не на магии, с пользой для децерната, ушло в историю вместе с отставкой комиссара.

Хорошо хоть, к тому моменту Маттиас уже был знаком с Виллемом Имке, штатным нюхачом, и мог убедиться, что является не самым бесполезным членом коллектива.

В целом Второй децернат напоминал Маттиасу приют для сирых, убогих и бесполезных. Но только — во времена очень плохого настроения. Вот, например, как в этот день.

Маттиас пил кофе, от которого его уже тошнило, напротив сидел Виллем и курил, заполняя все пространство маленького помещения дымом. Кроме них и нескольких техников, на этой прокуренной кухоньке обычно никто не обитал — Абель, например, предпочитал курить на улице, Даан обзавелся чайником в кабинете, а Себастьян питался либо своими экспонатами, либо неземными космическими вибрациями. В общем, никто, за исключением, может быть, Абеля, никогда не видел, чтобы Себастьян что-то (кого-то?) ел.

— Взяли бы, — ворчал Маттиас, — и отправили бы кого-нибудь из троек. У них магов — хоть жопой жуй. Нет, давайте пошлем Маттиаса, который не знает куда идти, поэтому должен шариться по всем подряд забегаловкам Маардама. А еще — ну, это-то вообще не важно! — он вообще не маг, поэтому понятно, почему никакой маньяк на него не клюнет. Посмотри мне в глаза — видишь что-нибудь?

Виллем покачал головой. В глазах Маттиаса не было ни единой искорки, отличающей магов от обычных людей. Именно поэтому маньяк не был для него опасен: иллюзии, которые создавал Маттиас, были настолько натуралистичными, что никто, кроме, пожалуй, комиссаров, не смог бы его расколоть. Даже магию — ощущение, видимость магии — Маттиас мог виртуозно подделать. И все же это не было магией, это был — гипноз? Или что? Виллем этого не знал, а нынешние комиссары были слишком заняты творящимся в городе беспределом, чтобы обращать пристальное внимание на своих подчиненных.

— Да ладно тебе, — не очень активно поддержал коллегу Виллем. — Комиссары знают, что делают. Ты тоже знаешь. К тому же, ты сам вызвался.

— Да знаю, — мрачно ответил Маттиас. — Но я хочу, нет, я мечтаю выспаться. Я всю ночь шлялся по городу, а сейчас притащился сюда, чтобы… что? Зачем я сюда притащился?

— Абель хотел тебя видеть, — напомнил Виллем.

— Блин, да, — Маттиас нехотя поднялся из ставшего неожиданно уютным кресла, сунул кружку в раковину и еще немного потоптался на месте. — Что-то плохое скажет?

— А он когда-то говорит что-то хорошее? — риторически поинтересовался Виллем.

Маттиас кивнул и обреченно направился к кабинету комиссаров. Настроение, и без того не сказочное, стало еще хуже. Не в малой степени из-за того, что именно Абеля Маттиас разочаровывать никак не хотел.

В кабинете, то ли к счастью, то ли нет, обнаружился один Даан. Он сидел за своим столом, положив на него ноги и, воткнув в уши наушники, разговаривал с кем-то. Увидев Маттиаса, высунувшего нос из-за двери, Даан замахал рукой, приглашая войти.

— Да, менеер Реннинг, я вас снова услышал. Государственной важности дело. Да. В следующий раз звоните ван Тассену, ладно? А лучше шлите телеграмму.

— Хамите гостям из Херцланда, комиссар? — поинтересовался Маттиас, дождавшись, пока Даан свернет свой далеко не любезный разговор.

Даан закатил глаза.

— Задолбали они меня. Нет, он. Этот их главный у меня уже вот где, — комиссар изобразил что-то глубоко метафорическое, недоступное простому смертному. — В общем, хорошо, что ты пришел.

— Это как-то связано? — уточнил Маттиас.

Отсутствие Абеля, как оказалось, не было гарантом его спокойствия.

— Мне сказали, Абель меня хотел видеть.

— Да ну, Абель, — как-то слишком безответственно отмахнулся Даан. — Что он может нового тебе сказать? Давай, я тебе просто расскажу, что он ворчит из-за того, что ты тратишь казенное бабло на походы по барам. Типа, ты мог бы тратить меньше установленной суммы, желательно, раза в три. А мог бы вообще не тратить — тогда он был бы просто счастлив. А уж если бы ты еще и деньги сюда приносил…

Маттиас помрачнел.

— Как будто мне сильно этого хочется.

— Ладно, не бери в голову! Тем более что, возможно, сегодня твой последний поход.

— Сегодня? — тоскливо протянул Маттиас. — Я вообще-то не спал больше суток, и я очень-очень-очень хочу пойти домой.

— Очень-очень-очень, — задумчиво повторил за ним Даан, запуская пальцы в свои и без того не очень расчесанные волосы, — очень пойди, раз очень хочешь. Я имею в виду, сейчас идешь домой, поспишь часов до четырех, а к шести поедешь… знаешь, куда? Угадай!

— Да как я угадаю-то? — возмутился Маттиас.

Зная Даана, можно было предположить совершенно любую локацию на какой угодно удаленности от децерната. Детская игра «угадай, что» была любимой у их комиссара.

— Ладно, — смилостивился Даан. — В общем, Бени с девочкой-тройкой подбили кое-какую статистику, видеозаписи с камер, вот эту вот вся ерунду — и у них кое-что вышло! Все наши жертвы посещали спортбар «Золотой тайм». А что это значит?

— Что я иду туда, — предположил Маттиас.

— Да! Нет! Да, но нет, — запутался в своих собственных словах Даан. — В этом баре работала одна из ведьм, которые, ну, помнишь же, да?..

Забыть ведьм было сложно. Маттиас не видел того, что видели тройки, но и по рассказанным историям ему порой снились сюжеты — так себе сюжеты, если честно.

— Видишь связь? Понимаешь, к чему я клоню?

— Связь вижу, понимаю смутно, — отчитался Маттиас. — Сегодня иду в «Золотой тайм», тусуюсь там под видом мага, как только почувствую, что кто-то лезет в мое биополе, а не лапает за коленку — даю знать. И еду с ним. Или с ней. Так?

— Вроде того, — согласился Даан. — И ничего не бойся — у тебя нет магии, тебе ничего не будет.

— Угу, — неохотно согласился Маттиас.

Он не стал говорить о том, что при желании маньяк просто огреет его стулом или шмальнет каким-нибудь заклинанием, особенно если поймет, что перед ним не маг — и все, нет больше Маттиаса. Стоит думать, о такой мелочи комиссар просто не задумывался — ой, напишет в рапорте, а наша подсадная утка того, скончалась. Звание, повышение, почести — посмертно. Лучше бы в кабинете сейчас оказался Абель — да, ругал бы, но зато и внушил какую-никакую, а уверенность.

— Ладно. Я поехал домой.

— Давай-давай, — согласился Даан. — Если увидишь Абеля, скажи, что я рвал и метал, и ругал тебя, и даже грозил кинуть стулом. И пусть тащится сюда скорее, нужно придумать, как не дать гостям влезть в это дело.

Маттиас кивнул и, старательно минуя все оживленные участки децерната, не прощаясь ни с кем, поскорее выбрался на улицу. Мельком заметил макушку Абеля и тут же ускорил шаг по направлению к автобусной остановке.

Маттиас благополучно проспал время, обозначенное начальством, за что был удостоен личного звонка от одного из комиссаров. Каким местом Абель чувствовал, когда его подчиненные просыпают или куда-то опаздывают, было загадкой для всех двоек. Но он позвонил ровно в 16.30, поставив смачную точку в только обретающем краски дневном сне Маттиаса.

Абель что-то говорил на протяжении пяти минут, Маттиас что-то мямлил в гарнитуру, одновременно умываясь, чистя зубы, переодеваясь из привычных рубашки и брюк в джинсы с футболкой. Единственные кеды, оставшиеся еще со времен студенчества, его и напоминали: дешевые и отчаянно нуждающиеся в уходе. Вплоть до грязи, засохшей крупными шматами на подошве. Еще три минуты из тех, что комиссар жужжал в трубке, Маттиас потратил на отмывание кед. Оттер грязь с резиновой подошвы, а по светло-желтой ткани и шнуркам только размазал. Очень хотелось жрать, но Маттиас с мелочным удовольствием решил, что перекусит в спорт-баре за счет децерната. И пусть Абель потом ворчит сколько угодно, Даан за него вступится (если, конечно, успеет).

— Я буду на месте через полчаса, — клятвенно заверил начальство Маттиас, закрывая квартиру.

Уже повернув ключ в замке, он понял, что не просто обманул начальство, а сильно его обманул. Учитывая то, что его не было дома сутки, а затем он спал, было бы просто преступлением и в этот раз не покормить Дебби. Вообще, конечно, стоило бы отдать ее на это время родителям, но времени было уже в обрез.

Абель и так, кажется, догадался, что Маттиас не совсем правдив, но отключился.

Маттиас вернулся в квартиру, не разуваясь, прошел в комнату, взял со стола рядом с клеткой пакет с гранулированным кормом и от души сыпанул его в миску. Дебби смотрела на него с материнским упреком.

— Ну, детка, пока твои щеки торчат из-за спины, тебе не в чем меня упрекнуть, — попытался оправдаться Маттиас, запуская руку в клетку, чтобы потрепать крольчиху между торчащих черных ушей.

Ее черные щеки на фоне белого тела и вправду смотрелись внушительно.

Проигнорировав безалаберного хозяина, Дебби поплелась к миске.

Маттиас еще немного понаблюдал за ней и начал совсем уже неприлично опаздывать.

Пришлось брать такси. Естественно, тоже за счет децерната. Подумав, что Абель обязательно проклянет его, когда узнает, Маттиас тут же весело ответил сам себе, что так и было бы, если бы комиссар мог наколдовать хоть что-то.

В «Золотом тайме» уже образовался небольшой человеческий и нечеловеческий коллапс. Нынешним вечером, судя по всему, транслировался какой-то достаточно важный футбольный матч, что, видимо, добавляло несколько градусов к недовольству Абеля. Впрочем, в ожидании звонка от Маттиаса комиссары вполне могли собрать желающих и отправиться в компьютерный зал смотреть футбол с Бенедиктом в качестве комментатора — с Бени никакие видеоповторы не были нужны.

А кому-то за них отдуваться, думал Маттиас, пробираясь между уже поддатых посетителей в ярких шарфах. Свободное место нашлось только за барной стойкой, где Маттиас и сел. Бармен, очевидно крашеный блондин, принял у него заказ на пиво, а встрепанная официантка, которую пришлось ухватить за локоть — на моцареллу фри и крылышки баффало.

В ожидании калорийного ужина Маттиас изучал окружающих фанатов и скучающих любителей недорогой выпивки в приятной компании. Кто из них мог оказаться преступником (не маньяком — хоть каждый второй, а вот маньяком…)? И с чего вообще комиссары решили, что он будет здесь этим вечером? Может быть, все снова зря.

Дебби ему точно этого не простит.

В самом баре Маттиас с его огоньками в глазах никому не был нужен. У каждого пришедшего была своя компания, один-два-три знакомых, готовых найти место за своим столом. Маттиас мрачно жевал палочку моцареллы, ковырялся в панировке крылышек. Старался ни на что особенно не отвлекаться, чтобы не потерять концентрацию. Держать иллюзию было несложно, но контроль все же требовался: особенно за глазами.

Бармен, принесший ему второе пиво, поинтересовался с сочувствием:

— Ждешь кого-то?

Маттиас перестал изучать содержимое собственной тарелки и поднял глаза. Поразмыслил над тем, что ответить и, убедившись, что заминка вышла довольно достоверной, неуверенно сказал:

— Уже нет, наверное.

Бармен мог стать как его союзником, так и врагом. Хотя бы потому, что мог знать — а мог и не знать — их маньяка. А что, если он хорошо его знает?

Маттиасу очень сильно хотелось закончить все сегодня.

— Смотреть футбол одному — плохая примета, — не унимался чрезвычайно общительный бармен. — За кого болеешь?

Маттиас перевел взгляд на телевизор, где две команды уже выстроились на поле и внимали неофициальному гимну Фламандии. Те, что еще и подпевали, были одеты в красное.

— За наших, — ответил Маттиас и, не удержавшись, все-таки спросил: — А вратарь-оборотень — это не против правил?

— Не, — отозвался бармен, профессиональным жестом натирая пивную кружку изнутри. — Это модная тенденция. А кто ей не следует — тот дурак, можно было бы хотя бы уравнять шансы.

— А кто не следует?

— Наши, — ответил бармен, подозрительно посмотрев на Маттиаса.

Маттиас неопределенно пожал плечами. Во времена всяческих чемпионатов количество фанатов, не знающих не то что вратаря, но и центрального нападающего, увеличивалось в разы.

На экране телевизора появился вращающееся мультяшное изображение Кубка Нижних Земель, после чего красные и синие маленькие фигурки слились для Маттиаса в единое целое. В Кубке Нижних Земель, насколько он знал, принимали участие четыре сборные, представляющие разные регионы страны — даже маленькие герцогские территории выставляли свою команду. Только одна нижнеземельная сборная (в некоторых странах две или даже три, в зависимости от набранных очков) выходила в следующий этап — Кубок Европы. И лишь пять лучших сборных Европы уже отправлялись покорять Кубок Мира.

Маттиас иногда смотрел матчи Кубков, когда работы не было, а комиссары с Бенедиктом занимали все компьютеры, чтобы насладиться игрой. Виллем тоже был заядлым болельщиком — вот и Маттиасу приходилось.

Бармен же наоборот, внимательно следил за происходящим, иногда цокал языком и качал головой.

— Вообще-то, — в какой-то момент заметил он, — мне понятнее херцландский футбол. Ваш футбол — вещь довольно, ну, специфическая. Слишком много людей, слишком мало дела.

Маттиас недовольно покосился на бармена. Даже не являясь фанатом футбола, он не был готов позволить кому-либо негативно отзываться о сборных своей страны. Бармен, кажется, и не собирался наезжать, а Маттиас уже недовольно насупился.

Вдруг по рукам побежали мурашки, светлые волоски встали дыбом.

Маттиас решительно ненавидел, когда в его сторону направляют магию. У него, можно сказать, была аллергия на такие штучки.

Почесывая локоть, Маттиас медленно обернулся на стуле, пытаясь выловить в толпе хоть чей-то взгляд. Перед глазами плясали разноцветные блики — так он видел то, что сам показывал другим.

Маттиас буквально чувствовал на себе чужую магию и чужой интерес. Стараясь успокоить участившееся сердцебиение, дышал глубоко и размеренно.

— У меня через десять минут закончится смена, — неожиданно сказал бармен, улыбаясь ему. — Я могу присоединиться к тебе, посмотрим вместе.

Маттиас подумал немного и все-таки кивнул. Бармен улыбнулся и отвернулся.

Липкий интерес на какое-то время пропал, дав Маттиасу вздохнуть спокойно. Кое-как в голове улеглись и мысли: если это не ненавязчивая попытка флирта, что вряд ли, то кто-то только что проверял его на наличие магии. Маттиас сделал все мог, создал лучшую иллюзию из тех, что когда-либо делал. Самую сложную — потому что не знал, на кого ее направить и потому что делал невозможное. Демонстрировал то, чего в нем совершенно не было — магии.

Как-то незаметно подошел и остановился рядом бармен, облокачиваясь на стойку.

— Конрад, — он протянул руку, увешанную браслетами из кожи и серебра.

Маттиас пожал протянутую руку:

— Мэтт.

Конрад взобрался на высокий стул, и заступивший бармен из новой смены принес ему что-то мутно-голубое в высоком стакане.

— Ого, уже забили, — прокомментировал Конрад волну эмоций.

— Ага, — неопределенно отозвался Маттиас, прекрасно понимая, что если сейчас Конрад спросит, кому забили — это будет провал.

А уж если спросит, как фамилия игрока, забившего гол…

Но Конрад ничего не спросил. Он потягивал свой напиток, отрывая взгляд от телевизора только для того, чтобы с интересом покоситься на Маттиаса. Маттиас ворочал тяжелыми мыслями в голове: он много раз читал дело о ведьмах, которое он так бездарно пропустил за допросами несговорчивых упырей. Очень много: даже некоторые имена въелись в память. Каков был шанс, что это — простое совпадение? Что парнишка, которого едва не арестовали, и есть их загадочный маньяк? Что ведьмы и жертвы как-то связаны между собой?

Маттиас отказывался верить в такие совпадения.

В конце концов, даже если он ошибется — то что ему будет? Да, будет стыдно, да, будет выговор от Абеля… на этом, пожалуй, все.

Маттиас подтолкнул Конрада локтем.

— Долго они там еще играть будут?

— Ну да, еще первый тайм не закончился, — ответил Конрад, понимающе улыбаясь.

Маттиас жестом фокусника извлек из кармана телефон, поднялся со стула и поманил Конрада за собой. Тот быстро допил коктейль и нагнал его уже на улице.

Маттиас набрал номер Абеля и, дождавшись сдержанного «алло», выпалил:

— Мама! Я сегодня ночевать дома не буду, останусь у Джесса, мы будем готовить лабораторные по физической магии. Да, хорошо, тебе от него тоже. Целую!

Маттиас сбросил вызов, наслаждаясь одной фантазией о том, как выглядело лицо Абеля, когда он слушал все, что ему говорит подчиненный, и помахал мобильным в воздухе.

— Ну что, кажется, я сегодня свободен.

— По физической магии, говоришь? — задумчиво спросил Конрад, кутаясь в кожаную куртку.

— Ага, — ответил Маттиас. — А ты маг?

— Я не практикую. Но из физической магии могу что-нибудь вспомнить.

Маттиаса передернуло от улыбки бармена. Мало того, что к вечеру сильно похолодало, так еще и по телу прошла мерзкая дрожь. Кажется, Конрад снова проверял его, но в этот раз Маттиас знал, куда направить свою иллюзию.

— Мама, — проворчал Абель.

Даан не отреагировал, слишком занятый разговором с дежурным техником — тот явно не очень хорошо понимал, чего хочет от него комиссар и что значит «собирай опер-группу, ловим маньяка». То ли маньяков развелось слишком много в Маардаме, то ли Даану в очередной раз повезло, и именно сегодня на дежурство заступил самый неопытный из подчиненных Себаса.

Несколько раз терпеливо повторив на разные лады одну и ту же инструкцию, Даан поднял голову, глубоко вдохнул, переключил коммутатор на громкую связь и заорал:

— Опер-группе собраться у входа! Готовность десять секунд! Ловим нашего маньяка!

— Так бы сразу, — одобрительно сказал Абель, когда Даан, выдыхая, откинулся на спинку стула.

— Не сообразил, — согласился Даан и поглядел на Абеля чистыми светлыми глазами. — Это же ты у нас мамочка, а не я. Я просто не привык.

Абель, только-только успокоившийся, немедленно взъерошился обратно.

Он продолжал бурчать, даже когда сидел рядом с Дааном, насвистывающим какой-то попсовый мотивчик и деловито поглядывающим в зеркало заднего вида на минивэн с опер-группой, вплотную следовавший за их машиной. Где-то в самой глубине Абель понимал, что дело вовсе не в том, что его задело обращение Маттиаса — хотя тот мог бы и придумать что-нибудь другое.

Дело было в красной точке, которую Бени высветил на экране смартфона Абеля спустя несколько секунд после звонка Маттиаса.

Точке, которая медленно проползла по улицам и переулкам и наконец застыла в одном месте. Месте, адрес которого Абель помнил до сих пор — и Даан наверняка тоже.

С того самого момента, как Бени выдал ворох распечаток с разными участками карты Маардама, исчерченной разноцветными линиями, Абель не практически не сомневался в том, что поиски маньяка приведут их именно к тому дому, где Адриан потерял ноги и едва не потерял жизнь — а мог бы, не случись рядом Ружи и ее магии. Все линии на картах Бени пересекались в одном месте. В том самом треклятом баре, из которого Маттиаса чуть больше часа назад, вполне возможно, увел маньяк, уже отправивший на тот свет больше десяти магов.

Абель не сомневался в этом, но прятал эту мысль так же глубоко, как и некоторые другие не самые приятные мысли.

Поэтому проще было ворчать по поводу несоблюдения субординации Маттиасом и манеры вождения Даана.

А тот, казалось, даже и не задумывался над тем, куда именно они едут. Развернулся, взвизгнув покрышками, и остановился поперек парковки возле подъезда.

Уже отремонтированного, приведенного в порядок, выкрашенного свежей краской (наверняка успевшей облупиться, но в темноте подступающей ночи этого не было заметно).

— Не зря в коммунальную службу набирают магов, — с явным удовольствием сказал Даан, глядя через боковое стекло, и Абель понял, что тот все прекрасно помнит.

Минивэн затормозил рядом. Мигалки обе машины предусмотрительно выключили за квартал до нужного адреса, чтобы не спугнуть маньяка, так что их прибытие мало чем отличалось от разъездов дурных стритрейсеров, которых в последние месяцы в городе развелось просто неприличное количество (об этом Абелю рассказывала мать во время периодических «семейных разговоров»).

— Ну что, — громким шепотом сказал Даан, повернулся к Абелю и подмигнул. — Пошли прижучим его?

У Абеля нестерпимо засвербело в носу. Сжав переносицу, чтобы не чихнуть, он коротко кивнул.

Опер-группа действовала хорошо и слаженно, как будто двойкам приходилось ловить маньяков каждый месяц. Поднимаясь по лестнице следом за Дааном, Абель про себя понадеялся, что как не приходилось, так и не придется.

Даан остановился у нужной двери, прислушался: техники в это время рассредоточивались по этажам выше и ниже. О том, что несколько месяцев назад эту лестницу серьезно потрепало взрывом в подвале, напоминали только новенькие перила и свежевыкрашенные стены.

Даан нажал на кнопку звонка и встал чуть сбоку от дверного проема, готовый ко всему. Дверь приоткрылась на несколько сантиметров, и Даан тут же ударил в нее плечом, сбивая с ног того, кто за ней стоял. За грохотом последовала вспышка и тут же — болезненный стон.

— Можете заходить, — громко, не таясь больше, сказал Даан. — Наш клиент на некоторое время вышел из строя.

— В следующий раз я пойду первым, — гнусаво и сварливо сказал Абель, проходя в квартиру и глядя на лежащее на полу тело. — И от насморка избавлюсь, и маньяк жив останется.

— Да жив он, — Даан отмахнулся, шаря рукой по стене в поисках выключателя. — Слабенький совсем парнишка, визгу много — шерсти мало.

Подоспевшие техники споро подняли «парнишку», который уже начал подавать признаки жизни, хотя явно еще не очень понимал, на каком свете находится. Медленно поводя головой из стороны в сторону, он столкнулся взглядом с Абелем, и того невольно передернуло. Скрывая внезапную нервозность, Абель прошел в другую комнату. Там на столе стоял канделябр с наполовину сгоревшими свечками, под канделябром — блюдо с какими-то круглыми, тускло поблескивающими в полумраке фруктами.

— О, яблочки, — радостно сказал Даан, проходя за спиной Абеля.

— Не вздумай есть, — сумрачно предупредил его Абель.

— Думаешь, они отравленные, как в сказке про Белоснежку?

Абель шумно высморкался и ничего не сказал.

— И где же наш мальчик? — задумчиво спросил Даан, оглядываясь по сторонам. — Съели его уже, что ли?

Ответом ему был шум сливаемой воды.

— Думаю, яблоки и правда отравленные, — сказал Абель, прислушиваясь. — Видишь, какое страшное действие на Холкема оказали.

Маттиас оказался жив, относительно здоров, совершенно трезв и немного напуган. Из санузла он вышел всклокоченный и с полотенцем у лица.

— Никогда в жизни я не радовался так сильно тому, что во мне нет магии, — доверительно сказал он Абелю. — Это было мерзко. Не завидую я его жертвам.

Абель сочувственно похлопал его по плечу, сумев даже сохранить на лице относительно дружелюбное выражение.

— А что вообще происходит? — внезапно раздался голос хозяина квартиры из холла, где уже орудовали техники.

Даан развернулся на каблуках и устремился туда, все-так прихватив по дороге одно из яблок.

— А происходит то, менеер Шульц, — весело сказал он, помахивая этим яблоком, — что вы арестованы.

— Вы из полиции нравов?

Шульц часто моргал и переводил взгляд с Даана на Абеля, с Абеля — на выглядывающего из-за спин комиссаров Маттиаса, а с Маттиаса — на яблоко в руках Даана.

— Нет, мы из Второго децерната, — сообщил Даан все так же весело. — Неужели вы нас забыли, менеер Шульц? Какая досада. А мы вот вас помним. И очень рады встрече.

Шульц запаниковал.

— В чем вы меня обвиняете? — выкрикнул он, пытаясь вырвать плечо из рук техника.

— В убийстве, менеер Шульц, — в момент посерьезнев, ответил Даан. — В серийных убийствах, совершенных при помощи магии. И в нападении на сотрудника полиции при исполнении.

Шульц раскололся очень быстро. Его возмущенные вскрики в квартире были не более чем попытками сделать хорошую мину при плохой игре — заранее обреченными на неудачу, конечно же. Он и сам это прекрасно понимал, но до последнего хорохорился, изображал полнейшее неведение.

Пока Даан не привел его, аккуратно поддерживая за локоть скованных рук, в лабораторию Себаса.

Тут Шульц замолчал сразу же, осторожно водил головой, бросая быстрые испуганные взгляды на сосуды с экспонатами коллекции Себаса — на неподготовленного человека они должны были и вовсе произвести шокирующее впечатление.

И произвели.

А когда занавеска, отделяющая лабораторию от прозекторской, с громким шорохом отодвинулась в сторону, и взглядам присутствующих (к которым кроме Шульца и Даана присоединились Абель и Маттиас) предстал Себастьян ван Бек в одном из великолепнейших своих фартуков, заляпанном живописными кроваво-бурыми подтеками, Шульц струхнул еще сильнее.

Ну, а когда Себас всплеснул руками и быстрым шагом устремился к Шульцу, приговаривая что-то вроде «как интересно, ну надо же, ну кто бы мог подумать, какой экземпляр» — все на одном дыхании, — Шульц запаниковал окончательно. Отшатнувшись, он чуть ли не в голос закричал:

— Все, все, я во всем признаюсь, не надо!

Даан, довольно улыбаясь, усадил Шульца на стул. Себас тут же захлопотал вокруг, отчего тот впал в полуобморочное состояние.

— Ну-ну, никто не будет вас расчленять, менеер Шульц, — сказал Абель и высморкался.

— Конечно, — ласковым голосом подхватил Даан. — Во всяком случае, прямо сейчас.

Себас, недовольно ворча, освободил Шульца от наручников и развернул лицом к столу.

— Это как он? — шепотом спросил Даан у Абеля.

Абель пожал плечами.

Шульц беззвучно открывал и закрывал рот, глядя, как его руки сноровисто прижимают к столешнице, зажимая в угрожающего вида наручах. Себас быстро и ловко расстегнул воротник Шульца, вытащил из-под стола связку проводов с присосками на концах и налепил эти присоски с правой стороны шеи, на запястьях в местах соединения с кистями, висках. Гроздь присосок ушла на шею от основания черепа и вдоль позвоночника почти до лопаток.

Шульц сидел смирно и поскуливал, не пытаясь ни вырываться, ни скрывать страх.

Судя по шумному дыханию Маттиаса, впервые присутствовавшего на первичном допросе мага, чувства Шульца он понимал и разделял.

— Это не полиграф, менеер Шульц, — все так же ласково сказал Даан, обошел стол и сел напротив Шульца, закинув ногу за ногу и глядя магу прямо в глаза.

Абель вдруг подумал, что несмотря ни на что в Даане очень много семейных черт, которые он сам не замечает и наверняка будет отрицать, если ему на них укажут. Но Кристенсен есть Кристенсен. Даже если девяносто девять процентов своей жизни он — тридцатипятилетний обалдуй, каким-то образом справляющийся с обязанностями комиссара полиции.

— Мы не собираемся проверять правдивость ваших ответов, — продолжал Даан. — Во всяком случае, прямо сейчас, как и… да.

Шульц немо глядел на него. Из-под присоски на правом виске показалась и быстро стекла вниз капелька пота.

Маттиас снова шумно вздохнул, повозился и замер за спиной Абеля. О пятнадцати трупах Абель решил напомнить ему позже.

Их-то не пожалели.

— Все эти приспособления, — вещал Даан, пока Себас порхал вокруг Шульца, — нужны лишь для того, чтобы разобраться в уровне и направленности ваших магических способностей. А о том, каким образом и зачем вы убивали, вы расскажете нам сами.

Он наклонился вперед и лучезарно улыбнулся Шульцу в лицо.

— Ведь так?

Шульц сглотнул и еле заметно кивнул — даже не кивнул, мелко-мелко потряс головой, как будто боялся, что от более резких движений его ударит током или чем похуже.

— Вот и славно, — заключил Даан, снова откидываясь на спинку стула. — Рассказывайте.

— Я никогда не хотел воевать, — сказал Шульц и снова нервно сглотнул.

Даан благодушно кивнул, ничем не показывая, что удивлен таким началом — хотя наверняка был, уж в этом Абель мог бы поклясться.

— Но в Херцланде, знаете, не спрашивают, хочешь ты или нет. Ни сейчас, ни в прошлом веке. Когда я… — Шульц странно дернул уголками губ. — Когда меня отправили на Восток.

— В прошлом веке? — уточнил Абель.

Шульц кивнул, на этот раз уже нормально — то ли забыл о присосках, то ли просто перестал бояться.

— Мне сто восемнадцать лет, — просто сказал он. — И я не вампир. Я просто маг, который побывал на Востоке.

— Продолжайте, — осторожно сказал Даан.

Абель сдвинулся в сторону, чтобы удостовериться, что диктофон включен и работает.

— Там все не так, вы знаете, — говорил Шульц, с каждым словом все больше успокаиваясь. — Маги живут по другим законам, а с оборотнями вообще разговор другой. Обычных людей там почти нет. Вампиров — нет вообще. Там все не так. Там такое солнце, знаете. Оно сжигает. Я видел, как молодые парни отправлялись домой стариками. Это сейчас год службы на Востоке идет за три — в мое время никаких поблажек не было. Война только-только закончилась, во всем мире был тот еще бардак. А местные — они как будто не старились. Нам, конечно, запрещали тесные контакты, но кто следит за дисциплиной в крохотной роте в центре пустыни? Только дурак бы не заметил, что местные не старятся не все — а только те, кто дружил с солдатами. С офицерами они не контактировали, еще бы. Любой маг с более-менее высоким чином раскусил бы их вмиг. А так… Нам было скучно и тоскливо. Но мы служили всего год — и за тот успевали измотаться. А мне вот не повезло.

Шульц усмехнулся, облизнул сухие губы.

— Или повезло. Я наглупил — и меня разжаловали в рядовые. Да еще на год оставили. Вот тут-то я и начал замечать. За год оно не так бросается в глаза, а за полтора — уже да. Местные не старились. И из всех солдат и младших офицеров местные предпочитали магов. С оборотнями не общались. Со старшими офицерами — тоже. Людей у нас не было. Я думал долго, потом поделился своими мыслями с одним из рядовых. Тот был умный парень. В общем, мы прижали одного из местных.

Себас неслышно возник за спиной Шульца и поправил присоску. Тот даже не обратил внимания, глядел только на Даана, как будто больше никого в лаборатории не осталось.

— Прижали, — с удовольствием повторил Шульц. — У нас там не было всяких штучек, как у вас сейчас, знаете ли. Но если взять руку…

Он растопырил пальцы на одной из рук, прикованных к столу.

— И по фаланге разбивать. Начиная с мизинца. Даже оборотни ломаются. Тот, кого мы взяли за жабры, тоже сломался. Оказывается, местные сосали из нас магические силы, потому и не старились. А мы — да. Тот, кого мы взяли, не смог нас научить, он был молодым и глупым. Поэтому мы его просто прикопали недалеко от базы. Даже не убивали — зачем? Видели бы вы тамошних муравьев.

Маттиас снова повозился за спиной Абеля, и в этом простом движении было слышно, насколько сильно изменилось настроение Маттиаса за время рассказа Шульца. Абель незаметно сунул руку под пиджак и прижал ладонь к груди, сдерживая тошноту. Мальчишке было полезно поприсутствовать на таком допросе, но Абель и сам не ожидал, что услышит… такие откровения.

— Мы нашли одного из старших. С ним пришлось повозиться, но в итоге он сдался.

Шульц усмехнулся, и Абель подумал, что не хочет, очень не хочет, ни за что в жизни не захотел бы узнать, почему тот африканец сделал то, что хотел от него Шульц.

— Он нас научил. У Йонаса, — Шульц впервые назвал своего до сих пор безымянного сообщника, — получалось лучше, чем у меня. А мне пришлось держать себя в руках до возвращения домой. Местные не очень-то подходили на роль доноров, а со своими я боялся — и так одного чуть до смерти не высосал. Зато до-ома… Дома все было хорошо. Дома меня ждала девушка. Посильнее меня, но мне только того и нужно было. Мы сыграли свадьбу. И даже прожили вместе почти десять лет. Оказалось, что чем ближе знаешь кого-то, тем легче сосать из него… в меру. Но она все равно умерла. Мне было жаль.

— Кого? — буркнул Маттиас.

Абель повернулся к нему, недовольно нахмурившись, но Шульц все равно, кажется, ничего не заметил и продолжал:

— Я начал странствовать. Не так-то просто найти мага, который подпустит тебя настолько близко, чтобы ты мог сосать из него магию незаметно. В конечном итоге я встал перед выбором: либо уходить вглубь Херцланда, к медведям, либо пересекать границу. Так я оказался здесь, в Маардаме. А вот тут все внезапно стало просто и хорошо. Моя девочка…

В голосе Шульца проскользнуло что-то похожее на нежность. С такой нежностью фермер говорит о лучшей из своих коров.

— Она была чудесна. Сильная, открытая — я наслаждался каждым мигом рядом с ней. А потом вы ее убили.

Абель скрипнул зубами.

— Не забывайся, Шульц, — негромко сказал Даан.

— Я остался один, — усталым голосом отозвался Шульц. — И пришел в панику. Внезапно оказалось, что я слишком привык полагаться на одного донора. Может, мое время пришло, не знаю. Прошла всего неделя, и я… Можно?

Он пошевелил пальцами. Себас неслышно щелкнул чем-то, освобождая одну из рук Шульца, которую тот поднес к голове.

— Вот, смотрите, — сказал Шульц, запустил пальцы в волосы и потянул.

Волосы отделялись от его головы так легко, как будто были приклеены к коже непрочным клеем. Шульц выдернул целую прядь и бросил ее на стол перед Дааном — в ярком освещении лаборатории было прекрасно видно, что все до единого волоска в этой пряди были не просто светлыми, а седыми.

— Я старел стремительно. И запаниковал. У меня не было времени искать, налаживать контакты — пришлось вылавливать среди посетителей бара. Я знал, что сильно рискую, но гораздо больше я боялся однажды проснуться и не смочь встать с кровати из-за того, что мои кости станут хрупкими. Какими и должны были стать почти полвека назад.

Шульц тихо выдохнул и поник, в его голосе зазвучала безмерная усталость.

— Я убил их всех, да. В них было слишком мало магии — во всех магах здесь, в Маардаме, с февраля слишком мало магии. Или я ее просто больше не чувствую с тех пор, как моя девочка умерла.

— Как ее звали? — еще тише, чем до этого, спросил Даан.

Шульц непонимающе моргнул, тогда Даан перегнулся через стол и повторил тихим звенящим голосом:

— Как ее звали, ты, ублюдок? Как звали твою девочку? Назови ее имя. Если ты удосужился его запомнить.

— Я…

Шульц дернулся назад.

Абель шагнул к Даану, готовый, если нужно будет, остановить напарника. Но это не понадобилось.

Дверь распахнулась, звучно стукнувшись о стену. На пороге лаборатории возникли те, кого никто из присутствовавших здесь не хотел видеть — особенно Шульц. Он вывернул шею, глядя на вошедших с нескрываемым ужасом, дернулся сильнее, уже не назад, а вбок, как будто пытался убежать.

— Нетнетнетнет, — на одной ноте зачастил Шульц, дергаясь всем телом. — Не-ет! Не надо!

Вошедший в лабораторию Штефан Реннинг одарил всех вежливой улыбкой.

— Боюсь, нам придется прервать вашу занимательную беседу, — не менее вежливо сообщил он.

Из-за его спины вышел Эдер — единственный оставшийся из делегации вампир выглядел совсем не так лощено, как когда впервые появился во Втором децернате — и, подойдя к Даану, положил на стол перед ним лист бумаги. Даже не глядя на него, Абель прекрасно знал, что это.

Международные, мать их, отношения.

— Благодарим вас за содействие, — сказал Реннинг, все так же улыбаясь. — Это, несомненно, послужит большой пользой для взаимоотношений наших стран.

Абель поморщился, но поправлять не стал.

Да и не смог бы — Шульц вскочил со стула, свободной рукой сдирая с себя присоски и оставаясь в полусогнутом положении, потому что вторая его рука все еще была прикована к столешнице.

— Я требую политического убежища! — практически завизжал он. — Я не хочу! Нет!

Себас, маячивший за его спиной безмолвной тенью, отстегнул второй наруч и мягко подтолкнул Шульца к херцландским полицейским. Реннинг что-то неслышно сказал, прикоснулся к шее Шульца почти в том же месте, где багровел след от присоски, и Шульц мгновенно стих. Троица проследовала к двери. Эдер и Шульц вышли первыми, а Реннинг еще задержался на миг, обернулся, обвел двоек взглядом.

— Да пиздуйте уже в свой Херцланд, — устало и очень неполитично сказал Даан. — Без вас проблем хватает.

Реннинг наклонил голову и молча вышел.

Двойки помолчали, глядя, как Себас собирает свои провода и щелкает до того невидимыми тумблерами и клавишами.

— Ну, по крайней мере, данные у нас остались, — сказал Абель. — Ты же отправил, Себ?

— Бенедикту транслировалась запись напрямую, — монотонно ответил Себас. — Думаю, Бердников тоже присутствовала.

— Бердников? — вяло переспросил Даан. — А, та девочка-тройка. Хорошо.

— А почему он так испугался? — неожиданно и невпопад подал голос Маттиас.

— Потому что, мой юный друг, — ответил Даан, тяжело поднимаясь.

Абелю показалось, что он постарел лет на десять, пока сидел за этим столом — если бы не способности Даана, можно было бы даже подумать, что Шульц успел высосать из него магию. И жизнь.

— Потому что законодательство Херцланда очень однозначно, — сказал Даан, опираясь на стол костяшками пальцев и хрустя шеей. — Магов там ждет одно наказание.

— Смертная казнь? — предположил Маттиас.

— Практически, — мрачно ответил Абель, подходя к Даану и поднимая со стола лист бумаги, украшенный печатями всех троих Инспекторов. — Им стирают личность. Остается дебил, способный только на монотонный физический труд.

— Ну… — Маттиас помялся.

— Молчи, — перебил его Даан и выпрямился. — Не в нашей компетенции решать, поделом ему или нет.

«Хотя ты бы придушил его собственными руками, — подумал Абель. — И я тоже».

В траурном молчании комиссары и Маттиас покинули лабораторию. Себас остался, уже погруженный в данные на многочисленных экранчиках и экранах, которыми ощерился стол. Ничто другое его уже не интересовало — и Абель невольно ему позавидовал.

У них-то проблем оставалось еще достаточно, даже если учесть относительно счастливую развязку истории с маньяком.

По дороге Маттиас отстал, и к своему кабинету они с Дааном подошли вдвоем. И оба одновременно вздрогнули, когда от стены возле двери отлепились две тени, сначала почти незаметные в полумраке дежурного ночного освещения.

— У нас дело, — сказала та тень, что пониже, и Абель с облегчением узнал в ней Петра — херцландского оборотня.

Облегчение тут же сменилось раздражением — как и у Даана, который с несдерживаемым гневом выпалил:

— Что, менееру Реннингу понадобился еще один пойманный нами преступник? Ну так пусть идет к Инспектору, а мой рабочий день давно закончен!

— Реннингу? — Петр непонимающе уставился на Даана. — Нет, мы не от него.

— В Третьем децернате никого нет, — вступил Томаш, который зачем-то держал в руках включенный планшет и то и дело бросал взгляд на его экран. — А тут, кажется, объявился тот, кого и они, и вы искали. Вампир, испытывающий страсть к оборотням.

— Стоп-стоп-стоп, — прервал его Даан. — Что значит — в Третьем децернате никого нет?

— То и значит, — рявкнул Петр.

Похоже, херцландские оборотни теряли терпение так же быстро, как маардамские комиссары. Как минимум, один оборотень и один комиссар.

— Все уехали, осталась одна Агнешка. А Томашу написал вампир.

— Который ликантропоман? — уточнил Даан, совершенно не задетый рявканьем оборотня.

Нежданные новости, казалось, снова пробудили его к жизни: Даан, сам того не замечая, наступал на оборотней, стремясь выпытать у них все подробности и как можно скорее. Из-за этого Петр, который был почти на голову ниже Даана, неловко задирал голову, но назад не отходил.

— Нет, который просто вампир, — нетерпеливо сказал он. — Но он видел, как ваш ликантропоман буйствует.

— В каком смысле буйствует? — осторожно спросил Абель.

Даан, не слушая ответ, отодвинул Петра от двери и бросился в кабинет. Через секунду они — оборотни впервые за этот вечер (плавно переходящий в ночь), Абель уже во второй раз — услышали громкое:

— Опер-группа, готовность десять минут! Теперь едем ловить ебнутого вампира.

— Стойте, стойте, — запротестовал Томаш. — Мы еще не знаем, где он.

— Как это? — спросил Абель.

— Он написал мне личное сообщение на форуме, — объяснил Томаш. — Просто сказал, что видит вампира, которого ищет полиция. И что этот вампир вот-вот начнет буйствовать.

— Идемте, — бросил Абель, разворачиваясь на каблуках и устремляясь к конференц-залу.

Даан догнал их у дверей, прижимая к уху телефон.

На то, чтобы объяснить Бени, что от него требуется, у них ушло секунд пятнадцать. Минуты полторы — на то, чтобы уговорить его сотрудничать. Согласился Бени только после того, как Даан проникновенно сообщил, что не может дозвониться до Свена — такого на памяти Абеля еще не было ни разу. Томаш подключил свой планшет к одному из разъемов, и почти сразу же Бени высветил карту с ярко-красной точкой (Абель невольно повел плечами, вспомнив такую же красную точку, которую уже видел сегодня), отмечающей местоположение, откуда было отправлено личное сообщение Томашу.

— Значит, он особо не шляется, — пробормотал Даан и в ответ на взгляд Томаша пояснил: — Совсем недавно он примерно в том же месте нападал на людей. Тогда тройки взяли это на себя. Ладно, поехали.

— Мы тоже, — быстро сказал Петр.

Даан внимательно посмотрел на него.

— Это вампир, у которого от оборотней башню рвет, — неожиданно мягко сказал он. — Вы уверены, что готовы рискнуть?

Петр пожал плечами. Ответил за него Томаш:

— Да, мы понимаем всю опасность, мейстер Кристенсен. Мы хотим причинить пользу.

Даан хохотнул и, приобняв Томаша за плечо, направился вместе с ним к выходу.

— Поехали причинять, — приговаривал он по дороге. — Сейчас мы ему причиним пользу. По самые помидоры.

Абель, задержавшись, вполголоса спросил:

— Бени, ты зафиксировал, что сказал оборотень? Что он понимает, согласен и так далее?

— И на видео тоже, — скрипучим голосом ответил Бенедикт. — Международных проблем не будет, начальник.

Абель кивнул и поспешил следом за Дааном и херцландскими оборотнями.

Все это было похоже на какое-то дерьмовое дежавю. Второй раз за эти сутки Даан, включив сирену, несся по улицам Маардама, ведя за собой минивэн с опер-группой.

Только в этот раз на заднем сиденье сидели какие-то ненатурально спокойные оборотни из другой страны, а в месте, куда он ехал, их ждал не маг, которого ни Даану, ни, собственно, кому-то еще из Второго децерната можно было особо не бояться, а сумасшедший вампир, способный разорвать любого из них на мелкие кусочки даже не руками — двумя пальцами.

Еще и погода начала портиться. Когда Даан остановился, прямо над крышами домов звезды постепенно исчезали, скрываясь плотной облачной пеленой. Тучи стелились низко над городом, и где-то еле слышно рокотал гром: еще не раскатами, только их обещанием. В тишине района, куда они приехали, этот недогром звучал очень отчетливо.

Свежести приближающаяся гроза не несла, наоборот, на улице стало душно, тяжелым влажным воздухом было почти физически сложно дышать. Пока Абель, отойдя в сторону, закуривал, Даан подскочил к минивэну и постучал по его боку кулаком.

Опер-группа показываться наружу не торопилась.

А когда Даан нетерпеливо заглянул внутрь минивэна, его встретили хмурые взгляды.

— Ну и хули сидим? — неласково осведомился Даан. — Ждем, пока этот наркоман всех здесь на хер вырежет?

Двойки, сидевшие в минивэне, переглянулись, и один из них — тот, кто сидел ближе всех к дверям, с явно напускной решительностью ответил:

— Знаете, комиссар, мы тут поговорили с парнями по дороге…

— И? — Даан слегка прищурился.

— И вот что. Там же вампир этот на людей напал, так? Значит, это не наше дело, а троек. Мы сегодня уже одного преступника поймали.

— Вы поймали, — ровным голосом уточнил Даан.

Двойка кивнул и нервно облизнул губы.

— А проблемами между людьми и нелюдьми не мы занимаемся. Это не наше дело. Где тройки? Как заваруха, нас в расход пускают.

— Ты, мудила, — все еще ровным голосом сказал Даан. — Ты разжалован. Остальные?

Остальные зароптали, но с места никто не сдвинулся.

— С-суки, — выдохнул сквозь зубы Даан, наконец давая выход бешенству. — Сортиры чистить будете.

— У нас тут не армия, комиссар, — сумрачно ответил первый из разжалованных. — Инспектор решит, кто прав.

— Инспектор решит, — согласился Даан и захлопнул дверь минивэна с такой силой, что машина даже слегка подалась вперед.

В довесок Даан с размаху засадил кулаком в дверь возле ручки, развернулся и в два шага вернулся к машине, курящему возле нее Абелю и вылезшим на воздух херцландским оборотням.

— Ну что, напарник, — Даан оскалился, — настал наш звездный час. Ты и я, как два супергероя, сейчас повяжем этого ебаната. Слава, деньги, восторженные фанаты. Признайся, ты об этом и мечтать не смел.

Абель затянулся — огонек сигареты выхватил из сгущающейся темноты нахмуренные брови — и уточнил:

— Бунт?

Даан махнул рукой и ничего не ответил.

— Почему двое? — встрял Томаш. — Мы же тоже тут.

— Там вампир, которого кровью не корми — дай порвать оборотня, — весело сказал Даан. — Совсем недавно он чуть не порешил троих урожденных. Урожденных, мишка. Ты уже написал завещание?

Томаш пожал плечами и кивнул на Петра. Тот, отойдя в сторону, крестился и что-то шептал.

— Если возникнет необходимость, я клянусь не пощадить ни своей крови, ни своей жизни, — явно процитировал Томаш.

— Здесь не ваша страна, мишки, — сказал Даан, сам не понимая, почему.

Томаш пожал плечами и улыбнулся — белые зубы ярко сверкнули в темноте. Петр закончил молиться и молча раздевался.

— Я слышу кровь, — чуть заметно порыкивая, сказал Томаш. — Много крови. Нам лучше поторопиться.

Даан медленно кивнул.

Пока оборотни перекидывались — немного медленнее, чем волки, но так же бесшумно, — Абель подошел к Даану сзади и сухо сказал:

— Очень мило с твоей стороны не сообщать мне о том, что творил этот вампир.

Даан немо посмотрел на него. Абель продолжал:

— Значит, иностранцам ты рассказываешь о том, что происходило в городе, покой в котором я, между прочим, тоже защищаю наравне с тобой, а мне — не считаешь нужным?

— Абель, блядь, — свистящим шепотом сказал Даан. — Ты рехнулся? Мы с тобой вместе с Марком разговаривали.

— Не надо со мной так… — на тон выше начал Абель и резко замолчал, тряхнул головой.

— Прости, — уже нормальным голосом сказал он. — На меня что-то нашло.

— Нервы, — Даан похлопал его по плечу. — Или погода.

— Погода, да, — задумчиво согласился Абель.

Они направились вглубь тихого, как будто вымершего переулка, идя следом за двумя обманчиво неуклюжими медведями. Прежде чем нырнуть в узкий проход пешеходной зоны, Абель обернулся и посмотрел на небо. Тучи сгустились еще сильнее, и в их глубине то и дело мерцали слабые красноватые вспышки, сопровождаемые теми же еле слышными громовыми раскатами.

Телефон выпал из рук Макса. Макс присел, чтобы поднять его, но так и остался, сел на асфальт и закрыл голову руками.

Мак присел рядом, дотронулся до его плеча, осторожно, как будто боялся чего-то непоправимого.

— Макс, что случилось?

Все было как обычно, только очень быстро испортилась погода, поэтому тренировку пришлось закончить. Каспар уже убежал далеко вперед, но, заметив их отсутствие, вернулся.

— Что такое? — повторил он.

Мак неопределенно пожал плечами и выпрямился. Вдвоем они растерянно топтались над сидящим Максом, пальцем ковыряющим треснувший корпус телефона.

— Макс, — попробовал позвать еще раз Мак.

Макс тряхнул головой.

— Мама. Там этот вампир, он снова в том же районе. Мама… — повторил он, цепляясь за руку Мака, чтобы подняться.

— Что с мамой? — Мак нахмурился, бросил взгляд на Каспара — тот только пожал плечами, понимая явно не больше.

— Она сейчас в больнице. Насколько серьезно — не знаю, — Макс сжал в руке мобильный, пластиковый корпус жалобно хрустнул. — Мне нужно туда ехать.

Каспар с сомнением покачал головой. Почему-то ему в прошлый раз досталось от Матса больше всего, наверное, потому что он был первым, кто попал тому под горячую руку.

— Матс нам голову оторвет, если мы туда полезем, — озвучил очевидную проблему Мак.

Макс смерил его злым взглядом и пошел по направлению к корпусу.

— Мне нужно с ним поговорить. Он не может меня не отпустить.

— Тогда он тем более тебя никуда не отпустит. Макс! Ну Макс! — Мак нагнал друга и попытался взять за плечо, но тот вырвался и ускорил шаг.

— Эй, Макс, — к погоне присоединился Каспар. — Кажется, у меня есть идея.

Макс остановился, не обращая внимания на то, что начал накрапывать дождь. Каспар взял его за локоть и завел в корпус. Далеко они не зашли, Макс остался стоять на входе, сверля злым взглядом мутный от набегающих слез геометрический узор на стене.

— Ладно. Может, — Каспар поглядел на Мака, ища поддержки, — нам обратиться к Коту?

— Чем нам поможет Кот? — мрачно спросил Макс.

— Вообще-то, это идея, — заметил Мак. — Уж если кто и может обмануть Матса, то это он.

Кота они искали недолго. Если он не носился по тренировочному полю (что было очень маловероятно из-за начавшегося на улице дождя), то либо зависал где-нибудь с Лукасом, либо валялся в комнате, которую занимал на время своего обитания в лагере.

В этот раз Кот оказался у себя. Каспар зашел к нему в комнату, чтобы кратко рассказать о ситуации. Макс сидел в коридоре прямо на полу, вытянув ноги, а Мак стоял рядом, не зная, что такого сказать или сделать, чтобы помочь.

Кот появился в коридоре спустя несколько минут, на ходу приглаживая влажные волосы. Каспер маячил в дверном проеме.

— Ну что, щеночки, поехали?

Макс поднялся на ноги, опираясь на стену. Лицо его выражало нечто очень похожее на суровую решимость. Никому это выражение лица не понравилось.

— Поеду только я.

Мак издал неопределенный звук. Кот улыбнулся, показав крупные зубы.

— Или мы едем все вместе, или я сейчас иду к Матсу, — неожиданно вмешался обычно выступавший за благоразумие и дисциплину Каспар.

Мак округлил глаза.

— Можно было сказать это как-то иначе, Кас, — с упреком сказал он и повернулся к Максу. — Но общий посыл какой-то такой, да.

Макс упрямо сжал губы. Судя по всему, собирался спорить, но в дело вступил Кот. Он аккуратно подхватил Макса под руку и потянул к выходу.

— Сейчас мы пойдем, возьмем машинку нашего замечательного инструктора, загрузимся в нее и поедем в город. Твои друзья все равно тебя не оставят, даже не надейся.

Мак и Каспар шумно топали следом, не только видом, но и звуками давая понять, что все именно так и обстоит.

Машинкой Матса являлся темно-бирюзовый минивэн, не очень пригодный для узких маардамских улиц, но достаточно большой, чтобы при необходимости вместить в себя некоторое количество разнокалиберных оборотней.

Кот крутил на пальце ключи, всем своим видом демонстрируя, что не ответит ни на один вопрос о том, откуда они взялись. Вопросов не последовало. Кот разочарованно пожал плечами и открыл водительскую дверь.

— С тех пор, как Матс купил эту малышку, я всегда мечтал это сделать.

Макс обошел «малышку», чтобы сесть на заднее сидение, а Мак и Каспар расположились рядом.

Каспар наклонился, чтобы завязать шнурки кед потуже, и негромко спросил Мака:

— Может, стоило позвать наших обращенных?

Мак, выглядящий странно задумчивым, покачал головой:

— Матс точно не переживет, если мы все помрем. Так хоть кто-то останется.

Каспар открыл было рот, но тут до него дошел смысл слов Мака. Каспар с лязгом захлопнул рот и больше ничего не говорил, переваривая эту новую для себя мысль.

— Мерзкий город, мерзкая страна, — ворчал Кот, с трудом втискивая минивэн между домами и каналом.

До Маардама дождь еще не дошел, но серые тучи висели над городом, а в воздухе чувствовалась влага. Припарковавшись, Кот еще некоторое время сидел в машине, не желая вылезать на улицу. Между двух домов минивэн не пролез, так что волки уже повылезали и направились напрямик. Кот пощелкал аудиосистемой и все-таки вылез.

Он очень не любил влагу — в отличие от неприятностей.

Машина двоек стояла, перегородив подъезд к площади. Позади толпились и сами двойки — точнее, их комиссары, вяло переругивающиеся между собой. Двое оборотней-медведей, уже перекинувшихся, уходили вглубь переулков. Комиссары пошли следом.

Больше никого не было. Остальные двойки как сидели в своей машине, так и не вылезали.

— Эй! — Макс постучал раскрытой ладонью по стеклу, которое медленно уехало вниз.

— Ну? — один из рядовых двоек смотрел на него угрюмо и зло.

— Почему вы не там?

К ним подошел Кот, прячущий руки в кармане толстовки. Он накинул на голову капюшон и смотрел из-под него не хуже, чем среднестатистический волк.

— Боятся они, — буркнул недовольно Кот.

— Мы не боимся, — огрызнулся двойка. — Просто это не наше дело. Это дело троек, но до них же нельзя дозвониться, когда они нужны!

Макс скривился.

— Вы серьезно? — он оперся на проем окна, наклонился, чтобы посмотреть на сидящих в машине рядовых. — Вы считаете, что это правильно? Что так должно быть? Что если дело не касается вашего децерната, ничего не нужно делать? Если, черт возьми, погибнут люди?! Если уже гибнут люди!

Мак осторожно взял его за локти.

— Макс, — тихо шепнул он.

— Это тупо, Мак, — Макс вырвался и начал раздеваться под злыми взглядами двоек. — Это дебильное деление на децернаты, когда дело касается того, кто тебе дорог.

— Если бы это была их мама, — заметил Каспар, стаскивая футболку через голову, — они бы уже бежали вперед комиссаров.

— Ладно, — вмешался Кот, неохотно вылезая из толстовки. — Мы идем, а вы оставайтесь здесь.

Рядовые мрачно наблюдали за тем, как оборотни перекидываются. Кто-то с неприязнью, кто-то — с откровенной злостью, кто-то — виновато. Судя по теням, бродящим по их лицам, какая-то ожесточенная работа мысли все-таки шла, хоть и в разных направлениях.

Внутри машины двоек кто-то завозился, раздались недовольные возгласы, и двое совершенно одинаковых рядовых — видимо, близнецы — вылезли на улицу, недовольно поправляя воротники своих форменных курток.

— Может, останемся? — спросил один, глядя на то, как волки и огромный кот уходят в переулок.

— Можешь остаться, а я пойду. Парень правду сказал: тупо это, когда люди гибнут, а мы сидим на жопе, потом что до двоек не можем дозвониться. Самим-то стремно, — ответил ему брат.

— Ничего не стремно.

Они почти синхронно заглянули в открытое окно минивэна, ожидая увидеть хоть какую-то реакцию на знакомых лицах коллег. Но те только отворачивались.

Тогда, пожав плечами, братья направились следом за оборотнями.

В переулке и правда было чертовски неуютно. Ни оборотней, ни комиссаров уже не было видно, а уличного освещения этой части Маардама явно не хватало.

— Небо, конечно, сегодня стремное, — пробурчал один из братьев. — Но я бы не отказался хоть от такой подсветки.

Второй брат шикнул на него и достал пистолет.

В темноте перед ними не раздавалось ни единого звука, ни шороха, как будто толпа оборотней просто сгинула там.

— Может, он их уже того? — снова заговорил первый брат.

Второй просто молча ткнул его кулаком в плечо.

Они завернули за угол и остановились, все еще прислушиваясь.

— А комиссары… — начал первый брат.

Второй резко притиснул его к себе, закрывая рот рукой — глупая и совершенно бесполезная мера, ведь вампиры слышат не просто дыхание — все звуки, сопровождающие живое существо, от пульса до шороха, с которым опадают ороговевшие клетки кожи.

И все же это помогло — наверное.

Или просто они были гораздо менее привлекательной целью, чем волки, кот и медведи впереди.

Мимо них пролетела тень, чуть более темная, чем темнота переулка, почти бесплотная, даже особо не потревожившая воздуха. Ладонь второго брата заскользила по коже первого, мгновенно покрывшегося обильным потом, но в том, чтобы закрывать ему рот, больше не было нужды.

Тишина в переулке перед ними взорвалась визгом, рычанием и глухими ударами.

И выстрелами.

— Стой, у нас же есть… — внезапно прошептал второй брат и, прежде чем первый успел его остановить, вытащил что-то из-за пояса и поднял к небу.

Этим чем-то оказался сигнальный пистолет.

Ракета с шипением ушла вверх и взорвалась на высоте ярко-красным фейерверком, в свете от которого уже было видно, что клубок в переулке — не просто клубок, а скопище лохматых тел. Можно было даже различить, где заканчивается гладкая волчья шерсть, а где начинаются лохмы медведей. Сверху на все это спикировал воющий огромный комок с выставленными перед собой лапами.

Ракета уже почти потухла, когда клубок вспух посередине, раскрываясь уродливым цветком, вместо лепестков у которого были изломанные тела оборотней — уже не разберешь, где волки, где медведи, где кот. И из его центра вырвалась та самая тень, которая проскочила мимо братьев всего несколько — или больше — мгновений назад.

Только она уже не была бесплотной, совсем наоборот.

Тень сияла красными отблесками то ли от света ракеты, то ли от неба, то ли сама по себе.

Братья пригнулись, прячась за контейнерами для сбора мусора, а чудовищный цветок перед ними пульсировал и как будто рос, когда отброшенные оборотни поднимались и кидались обратно, целясь в тень, которая была его эпицентром. И постепенно между рычанием, воем и визгами начал пробиваться звук, от которого обоим братьям очень захотелось немедленно вернуться в минивэн, где остались все их более благоразумные коллеги.

Тень смеялась.

В лучших традициях второсортных боевиков.

Только вот в этом переулке не было съемочной группы.

А был вампир, поехавший крышей на теме крови оборотней. И получивший возможность буквально искупаться в крови почти десятка оборотней разных мастей.

Братья скрючились за контейнерами и, наверное, что-то шептали, они сами были в этом не уверены. Они вообще не были уверены ни в чем, кроме того, что прямо перед ними творятся очень нехорошие дела. И лучше бы держаться подальше, а не играть в героев.

Сбоку раздался сухой треск выстрелов, за которым тут же последовал визг — страшный, высокий, не человеческий и не звериный.

— Попали? — прошептал первый брат.

— В кого? — так же прошептал второй, осторожно высовываясь из-за контейнера.

Кто-то — скорее всего, это были комиссары, если только в драке оборотней с вампиром не решили поучаствовать другие обладатели огнестрельного оружия — стрелял прямо в центр клубка, не особо заботясь о том, чтобы не задеть оборотней. Да это и невозможно было, слишком тесно все там переплелось.

Небо над их головами прорвало внезапной вспышкой, снова осветив поле битвы почти таким же красноватым светом, как от сигнальной ракеты. Спустя несколько секунд после вспышки над ними загрохотало: гром прокатился от одного края неба до другого, зацепился за остроконечные крыши и оборвался так же внезапно, как и начался.

За первой молнией последовала вторая, а потом еще и еще — и в этом свете братья увидели, что цветок изменился. Тень в его центре вытянулась вверх, удерживая на себе сразу несколько оборотней, и в неверном свете молний это выглядело уже не цветком, а кривым деревом, таким же уродливым и противоестественным.

Тень закрутилась на месте, и в какой-то момент оборотни, которых она держала, отцепились от нее и разлетелись по сторонам. А сама тень пригнулась, съежилась, собралась в черный комок и метнулась в сторону братьев. Они еле успели отпрянуть и вжаться в стену, но тень не обратила на них никакого внимания.

Оборотни в переулке медленно поднимались, рыча и очень по-человечески постанывая. Похоже, достаточно целым, чтобы сразу же броситься следом за вампиром, не был никто, а комиссаров с момента выстрела (если это стреляли именно они) не было видно.

Братья переглянулись.

— Если что, я всегда тебя любил, — прошептал первый.

— Иди на хуй, — прошептал второй и вылез из-за бака.

Всю дорогу обратно они проделали с пистолетами наготове, прислушиваясь и оглядываясь, хотя и прекрасно понимали, что вряд ли успеют даже почувствовать что-то, прежде чем вампир оторвет им головы.

— Круто чувствовать себя спасителем человечества, а? — снова прошептал первый.

Второй только шикнул.

До выхода из переулка они добрались без приключений, и на улице, освещенной привычными фонарями, а не тревожными красными вспышками, почувствовали себя намного спокойнее. Машины стояли на своих местах, а из минивэна двоек выглядывали хмурые лица их коллег.

— Может, он… — начал второй брат, оглядываясь по сторонам, но не спеша прятать пистолет.

И тут же, как будто только его слов и ждала, на крышу микроавтобуса, на котором приехали молодые оборотни, приземлилась тень.

— Вот он! — заорал первый брат и открыл огонь.

Тень медленно поднялась, даже на заметив пуль, и перескочила на крышу полицейского минивэна.

Оба брата повернулись следом, не переставая стрелять, и прежде чем магазины их пистолетов опустели, тень свесилась вниз и скользнула внутрь машины.

Раздались крики, машина заходила ходуном, но наружу никто не выпрыгнул. Братья видели, насколько быстро может двигаться тень, так что ни у кого внутри минивэна и не было шансов спастись. Никто просто не успел.

Второй брат оглянулся назад, каким-то диким взглядом посмотрел на первого и дернул с его пояса такой же сигнальный пистолет, которым воспользовался в переулке сам.

— Стой, ты… — первый схватил его за руку. — Кто-то еще может быть жив!

— Некогда, — бросил второй, вырвал руку и подбежал к минивэну.

Он наставил сигнальный пистолет на дверь, стараясь не смотреть внутрь, и нажал на курок.

От взрыва сигнальной ракеты в замкнутом пространстве микроавтобуса машина подпрыгнула и прокатилась немного вперед. Завыла сигнализация.

Первый брат подошел ко второму и молча забрал пистолет из его руки. Тот отдал, не сопротивляясь, и так и остался стоять, глядя куда-то мимо минивэна. Первый аккуратно приобнял его за плечи и отвернул от машины в сторону переулка, откуда как раз показались оборотни.

Кот первым подскочил к машине, — заглянул, громко чихнул и поднял хвост с напряженно подрагивающим кончиком. Следом подошла пара волков, но кот, обернувшись, яростно зашипел и двинулся на них, заставляя отступить от машины.

— Правильно, наш незнакомый друг, — раздался голос от переулка. — Оборотням лучше держаться подальше от человеческой крови.

Хотя голос и был слабым, в нем проскальзывали знакомые обоим братьям насмешливые нотки. Под свет фонарей выдвинулись две фигуры: Абель практически тащил на себе Даана, левая часть лица у которого была залита чем-то черным, противно поблескивающим.

— Ко мне вам тоже лучше не приближаться, — сказал он и зашипел сквозь зубы, когда Абель остановился возле столба.

К коту и волкам присоединились медведи, шумно обнюхали минивэн с почтительного расстояния и отошли. Через несколько минут на месте громадных туш сидели два голых человека, покрытых кровоподтеками и царапинами, отчетливо различимыми даже в свете фонарей.

— Там не только человек… — сказал один из них, порыкивая, и тряхнул головой, словно пытался избавиться от засевшего в ноздрях запаха.

Абель наконец устроил Даана у столба, прислонив спиной и придерживая так, чтобы тот не сползал.

— Оба получите благодарность, — хрипло сказал он, не глядя на братьев, но те поняли, что он обращается именно к ним. — А если найдете мне зажигалку, то и внеочередное повышение.

— В левом заднем… — пробормотал Даан. — Кто остался в машине, видели?

Абель пошарил в левом заднем кармане его джинсов, выудил зажигалку и жадно закурил, роняя сигареты из полуразорванной пачки.

— Ладно, сейчас неважно, — сказал Даан и снова зашипел, сползая по столбу вниз.

Абель придержал его, чтобы не заваливался на бок, и сел рядом прямо на тротуар, продолжая судорожно затягиваться, почти не отнимая сигарету ото рта.

Волки кружили рядом, что-то вынюхивали, поглядывали в сторону переулка и подвывали. Обернувшиеся медведи уже отошли к той машине, на которой приехали вместе с комиссарами, и медленно одевались, вполголоса переговариваясь на своем языке. Кот задрал заднюю лапу и щедро окропил мостовую между машиной и волками, словно ставил барьер. Потом он спокойно отошел чуть дальше, встряхнулся, скрючился и вслед за медведями тоже принял человеческий облик.

— Не хватает одного из волков, — сказал он комиссарам с отчетливым южноземельным акцентом. — Возможно, вы в него попали, когда стреляли в вампира.

— Ну так пойди и найди его, — огрызнулся Даан. — В той заварухе, знаешь ли, некогда было разбираться, кто где.

— Я вас не виню, — оборотень неожиданно улыбнулся и оглянулся на полицейский минивэн. — Людей вы тоже не жалеете.

— А не пошел бы ты на хуй, — мрачно сказал Абель и подкурил следующую сигарету от фильтра первой. — Только проповедей нам тут и не хватало сейчас.

Оборотень вскинул руки, показывая, что вовсе и не собирался ничего такого говорить, и кивнул волкам, которые, словно только и ждали сигнала, кинулись внутрь переулка.

— Вот и славно, — пробормотал Даан и мягко завалился на бок.

— Твою… — Абель выронил сигарету и судорожно начал искать телефон в кармане.

Скорая прибыла неожиданно быстро. Даана аккуратно погрузили внутрь, и Абель не терпящим возражений жестом отправил братьев вместе с ним.

Медведи почти неслышно переговаривались у их машины, кот тоже успел одеться, а волков все не было.

И сигареты у Абеля заканчивались.

Абелю казалось, что он остался один. Голоса оборотней сливались в монотонный шум вместе с начавшимся дождем. Оборотни, не желая мокнуть, нашли себе укрытие, и только один из них (судя по высокой вытянутой фигуре — Томаш) стоял, подняв голову к небу. Фигура оборотня казалась Абелю темной и страшной. Если бы на что-то еще оставались силы, он, пожалуй, решил бы, что это вампир каким-то образом спасся. Но он слишком устал.

Кто-то настойчиво пытался до него дозвониться, но Абель отключил звук и убрал телефон в карман, сел на бордюр и вытянул ноги. Закурил последнюю сигарету, прикрывая ее от дождя, и отстраненно наблюдал за тем, как ничего не происходит.

В какой-то момент все ожило — голоса стали громче, появились некоторые действующие лица. Точнее, всего один человек, но Абель не собирался включаться в происходящее, чтобы узнать, кто же это такой.

Высокий человек в сером свитере, издалека похожем на кольчугу, держал за ворот толстовки оборотня-кота, тряс его и кричал, срывая голос.

— Как ты мог? — долетало до Абеля. — Где они теперь? Почему ты не там?

Абель встал, хотя больше всего ему хотелось отдохнуть, а не разнимать дерущихся, и подошел к ним.

— Кот! — возмущенно орал новоприбывший, вытащив оборотня из-под навеса кафе, откуда теперь не без интереса поглядывали херцландцы.

Кот смотрел в ответ вроде виновато, но, как показалось Абелю, особенной вины за собой не чувствовал. Так — в порядке стандартного пакета извинений. Так часто бывало с Дааном и его выходками.

Абель вляпался в лужу из дождевой воды, темно-красной крови и черной жижи и некоторое время возил подошвой ботинка по мостовой, пытаясь убрать с себя это. Все взгляды оказались прикованы к нему.

Вымокший кот рукавом толстовки стер с лица капли, осторожно вывернулся из хватки и спрятался под навес. Мужчина в свитере остался стоять под дождем, сверля Абеля злым взглядом.

Такое неожиданное внимание не понравилось Абелю, поэтому он указал себе под ноги и пояснил:

— Вот. Кровь тут. Наступил.

Незнакомец среагировал на это неожиданно.

— Потому что смотреть нужно под ноги и не влезать в кровь, когда вокруг куча оборотней, — почти зарычал он. — Особенно учитывая то, что некоторые из них не до конца прошли обучение и еще не могут…

— Матс, — прервал его кот. — Это комиссар Второго децерната, ты бы так с ним не разговаривал, ладно?

Матс задумчиво пошевелил носом и кивнул.

— Извините.

Абель неопределенно махнул рукой и тоже шагнул под навес. Снял со стола стул и сел, облокотившись на спинку. Он не понимал, что ему сейчас делать и мог думать только о том, чтобы поскорее оказаться в больнице. С Дааном, конечно, все должно было быть в порядке, но Абель не мог себя успокоить.

Вампир был убит, были убиты его люди, а Абель сидел за столом закрытого летнего кафе в окружении оборотней и не знал, что ему делать. Все это было похоже на катастрофу.

Матс и кот что-то шумно обсуждали. Медведи тихо переговаривались между собой. Абель поднялся на ноги.

— Куда вы? — спросил у него Томаш.

Все снова обернулись на Абеля, заставив его поморщиться.

— Поеду в децернат. Напишу отчет и подам рапорт об увольнении, пока меня не отдали под суд.

Все молчали, пока Абель педантично ставил перевернутый стул на стол. От упаднических мыслей его отвлек усилившийся шум и то, что кто-то — похоже, этот самый Матс — дернул его за пояс.

— Пистолет! — проорал он на ухо Абелю.

— Что?! — проорал Абель в ответ, но Матс уже не слушал его, выхватив пистолет и рванув из-под навеса.

— Там всего пара пуль! — крикнул Абель, пытаясь пробраться мимо срывающего с себя толстовку кота.

Матс что-то ему ответил, но Абель не услышал.

Медведи тоже ринулись на улицу.

Дождь почти закончился. Что-то определенно происходило, но Абелю не было видно из-под навеса. Мимо него гигантскими прыжками, перевернув один из столов, промчался кот. Херцландцы, все еще в облике людей, стояли рядом. На безмолвный вопрос Абеля они почти одновременно указали на улицу, где под лунным светом один волк прижимал к мостовой другого, крепко держа зубами за плечо. Третий волк лежал поблизости, не в силах подняться. Увидев Матса, он чуть привстал и снова опустился на лапы. Мокрый кот потолкал его мордой в бок, словно убеждался, что с ним все в порядке, и подошел к Матсу.

Матс что-то говорил — громко, четко, но за шумом дождя и собственного пульса Абель совершенно ничего не разбирал.

— Что? — еще раз спросил Абель у медведей, явно понимающих больше, чем он.

Петр смерил его тяжелым взглядом.

— Вы не понимаете? Кровь. Мальчики совсем молодые, хоть и рожденные, да? Один не выдержал.

— И что теперь? — Абель почувствовал, что у него садится голос.

Теперь Томаш посмотрел на него так, что ответа больше не потребовалось.

Абель видел все сам. Один из волков разжал зубы, выпуская плечо второго, замер, ожидая, бросится тот или нет. Поверженный волк, чья светлая шерсть была выпачкана кровью и грязью, остался лежать. Спустя несколько мгновений он поднял голову и напряженно зарычал. Рывком, собирая в себе силы, поднялся на лапы, оскалился и попытался прыгнуть.

Матс выстрелил.

Абель зажмурился, хоть и понимал, что это ничего не изменит. Волки тихо скулили, рядом с Матсом стоял уже человек. Над ними громыхнуло в последний раз, прежде чем совсем перестало капать.

Отлично, мимоходом подумал Абель, теперь проще будет поймать такси. Он сгреб в охапку одежду кота, подошел к Матсу и отдал ее. Взамен забрал из его руки свой пистолет.

— Здесь никого нет, — хрипло сказал он, и Матс вздрогнул, скашивая на него глаза. Абель прокашлялся и продолжил:

— Но я могу забрать его, если нужно.

— Зачем? — непонимающе спросил Матс.

— Морг, — коротко ответил Абель.

Матс покачал головой, передавая одежду коту.

— Им бы в больницу, — заметил Абель.

Его советы были никому не нужны: медведи и кот занимались перекинувшимися мальчиками, а Матс подошел к тому, что навсегда так и остался волком.

Махнув рукой скорее самому себе, чем им, Абель направился между домов, бездумно уткнувшись в экран телефона: ему нужны были криминалисты, или уборщики, или бесстрастный Себастьян, или выдуманный Бенедикт — хоть кто-нибудь, кто не испытывал такого же опустошения, как он.

У Каспара было потрепано ухо и исцарапана часть лица — но не когтями, а как будто кто-то возил его мордой по асфальту. Все тело в царапинах и ссадинах, но он самостоятельно встал и дошел до машины скорой помощи, которую вызвал Кот. Сел рядом и оперся на его плечо здоровой щекой.

— Матс не убил тебя?

— Это только пока, — невесело хмыкнул Кот.

— Нам всем это предстоит, — философски заметил Каспар и закрыл глаза.

Маку было хуже, но он хотя бы был без сознания. Все и так понимали, что куда хуже ему будет, когда он придет в себя и узнает о смерти Макса, бывшего ему лучшим другом. И Касперу было от этого больно, и Коту, и Матсу, но все они понимали, почему так произошло. И так же понимали, что Мак не сможет этого принять.

Санитары внесли Макса, укрытого черным.

Оборотни-медведи заглянули в еще открытую дверь, коротко попрощались и отправились своей дорогой. Матс вошел последним, закрыв за собой дверцу — и машина тронулась, удивительно плавно скользя по мостовой.

Он держал перед собой телефон, на котором светилось имя Леджервуда. Выдержав небольшую паузу, чтобы собраться с мыслями, он ответил:

— Да, Марк, — в его голосе не было ни эмоций, ни обиды — он звонил, наверное, раз двадцать, пока добирался до города, но ни разу Марк не взял трубку.

— Это не Марк, — ответил знакомый голос. — Матс, это Агнешка.

— Да, Агнешка, — покорно поправился Матс.

— Я хотела сказать, что Марк бросил все и умчался куда-то. С ним этот Кристенсен, который вампир, и Элис. И комиссар. Я надеюсь, ничего не случилось срочного?

Матс удивленно посмотрел на телефон, как будто это он сморозил глупость и просто ответил:

— Да.

— Тогда до встречи, Матс. Мне тут Ларс перезванивает, — тихо сказала Агнешка и отключилась.

Кот осторожно коснулся его плеча. Матс покачал головой.

— Ты меня ненавидишь? — негромко спросил Кот.

— Нет, — ответил Матс и ожесточенно потер глаза рукавом своего свитера, похожего на кольчугу.