Нейтрально-враждебный

Глава 44

Откинувшись на спинку кресла, Ильнур шумно выдохнул и потряс головой. Только что состоявшийся сеанс связи со столицей обернулся порцией дурных вестей. Элария, верховная волшебница Ангдэзии, была не на шутку встревожена. Никогда прежде Ильнуру не доводилось видеть ее такой взволнованной. Чародейка сохраняла завидное хладнокровие в самых сложных ситуациях, но в этот раз она полностью растеряла все свое самообладание.

Лаура, сидящая по правую руку от верховного паладина Форинга, была столь же мрачна и погружена в свои думы. Ее знакомство с Эларией носило более тесный характер. А потому поведение верховной волшебницы встревожило Лауру больше, чем Ильнура. Та никогда не стала бы так нервничать по пустякам. А по меркам Эларии пустяками могло считаться все, вплоть до конца света. Но в этот раз у нее нашлись причины для волнения.

Помимо них в зале совета находились двое — Колька и молодой паладин, на днях прибывший в Форинг из столицы. Звали его Андис. Он являлся отпрыском знатного рода, богатого и влиятельного, имевшего прямые выходы на королевскую семью. И жить бы этому юнцу в столице, не зная горя, но в дело вмешались непреодолимые обстоятельства любовного характера. Воспылав страстными чувствами к одной прелестной особе, Андрис вбил себе в голову ни на чем не основанную идею, что лишь великими подвигами сумеет произвести на избранницу неизгладимое впечатление. А где же вершить эти подвиги, как не на самой границе с землями врага? Вот и принесло его, молодого да несдержанного, в Форинг.

Ильнура загодя предупредили о его прибытии. Предупредили не только об этом. Родичи похлопотали на самом высоком уровне, и оттуда, свысока, Ильнуру прямо приказали следить за юнцом внимательно, в оба глаза, от всех возможных опасностей его оберегать, но и в подвигах препятствий не чинить. Верховный паладин Форинга до сих пор не мог понять, как увязать одно с другим. Подвиги вершатся в бою, а бой — дело опасное. Случается, что даже самые могучие герои гибнут от сущего пустяка. Вот так подкрадется со спины какой-нибудь мелкий злодей, да всадит отравленный кинжал в щель между латными пластинами. И все, и нет Андиса. А следом за ним и Ильнуру лучше бы шагнуть за смертную черту, потому как могущественные родичи возжаждавшего подвигов юнца точно не дадут ему житья.

Да, не в добрый час свалился на голову верховного паладина этот Андис. Ильнур искоса поглядел на юношу. Тот был высок и хорошо сложен, и титул паладина получил не за красивые глазки. Его учили лучшие наставники столицы, великие мастера меча. Одна беда — бывать в настоящем бою Андису еще не доводилось. А настоящий бой совершенно не походил на тренировку с наставником. Ильнур это знал по себе. Он тоже был отлично подготовлен ко всему, когда вступил в свое первое настоящее сражение. Точнее, он думал, что подготовлен ко всему. Оказалось, что ошибался.

— Вот, значит, как, — нарушил молчание Ильнур. — Старая крепость. Я слышал о ней.

— Слышал что? — быстро спросил Андис, глаза которого сверкали в предвкушении скорых подвигов. Он беспокойно ерзал задом на стуле, будто ему не терпелось скорее облачиться в доспехи, вскочить на коня и мчаться на нейтральную полосу.

— Ничего определенного, — ответил Ильнур. — Просто знал, что она есть. Мой предшественник говорил мне о ней, и предупреждал сторониться ее.

— Видимо, неспроста, — нарушила молчание Лаура. — Верховная волшебница сказала немногое, но я догадываюсь, о чем она умолчала. Там что-то есть. Что-то сокрыто в этой крепости, и оно должно оставаться таковым.

— Могла бы объяснить все обстоятельно, — проворчал Колька. — Какие недомолвки могут быть между нами? Или в столице не доверяют нам, защитникам Форинга? Мы стоим на переднем рубеже, в любой час готовые принять на себя удар черных орд. А эти столичные клоуны подозревают нас в чем? Уж не в измене ли?

Ильнур со страхом уставился на Кольку. Он и сам иной раз любил отпустить излишне острую критику в адрес руководства, но только в компании надежных друзей, про которых знал точно, что они не побегут следом писать на него донос. Ильнур происходил из бедного дворянского рода, всего в жизни добился сам, трудом и упорством, и закономерно недолюбливал столичных богачей, получающих все на золотом блюдечке. Но нельзя же так вольно выражаться в присутствии Андиса! Кто знает, что он за фрукт? И о чем разболтает, когда вернется в столицу?

— Следи за своим языком, Николай! — строго приказал Ильнур, и глаза его сверкнули недобрым блеском. — Не нам обсуждать приказы короля, и не нам их осуждать.

Колька вспыхнул, явно готовясь бурно возражать, но поймав многозначительный взгляд Ильнура, передумал и поник головой.

— Прости, — пробормотал он виноватым тоном. — Я забылся.

— Не стоит обвинять верховную волшебницу в сокрытии от нас какой-то важной информации, — мягко произнесла Лаура, с нежностью взирая на Кольку. — Может оказаться и так, что Элария сама не знает больше, чем сообщила. Та крепость покинута сотни лет назад. Никто не посещал ее за это время. Память о ней старательно вымарывали, и, возможно, перестарались с этим.

Произнося свою речь, Лаура буквально пожирала Кольку глазами. Ильнур, разумеется, все это прекрасно видел. И не только это. И не только видел. Ничто в Форинге не происходило без его ведома. Он знал обо всем, как и положено хорошему военачальнику. В том числе и о том, в чьей постели проводит ночи верховная волшебница города.

Любовные делишки подчиненных не слишком его заботили. Но Ильнур знал, что иногда подобные отношения могут принести ощутимый вред. Если придется выбирать — Форинг или Николай, каков окажется выбор Лауры? Та влюбилась, как девчонка, и целыми днями бегала за Колькой хвостом. Столь сильные чувства могли толкнуть на безрассудные и откровенно преступные поступки. А это вдвойне опасно здесь, на границе. Нейтральная полоса рядом, враг только и ждет момента, чтобы обрушиться на Форинг. Сначала резкое снижение активности имперских войск, теперь вот что-то непонятное со старой крепостью, хранящей некую древнюю и жуткую тайну. Недобрые предчувствия одолевали Ильнура. Враг что-то затевал. И вдвойне беспокоило его то, что на стороне темной империи теперь находился невероятно хитрый и коварный злодей Свиностас. Однажды он уже обрек Форинг на гибель. Каков же его следующий план? Не замыслил ли он более масштабную операцию? И если так, лучше бы Лауре скорее вытрясти из головы весь этот любовный дурман, и возвратить себе прежнее здравомыслие.

— Да что тут думать-то? — вскочив со стула, выпалил Андис. — Нам отдали приказ. Так едем же! Если силы зла заняли крепость, мы отобьем ее.

— Сядь, прошу, — тихо произнес Ильнур. — Никто здесь не оспаривает приказов, но столица далеко, а враг близко. И это коварный враг. Подлость и вероломство его не знают пределов.

— О, я слышал! — воодушевленно закивал головой Андис. — Бездушный злодей Свиностас угрожает нашей любимой Ангдэзии.

Он мечтательно закатил глаза, и произнес с чувством:

— Как бы я хотел срубить голову этому грязному нечестивцу, и привезти ее в столицу на своем копье. Велика была бы слава героя, добывшего такой трофей.

— На голову Свиностаса можешь не нацеливаться, — довольно грубо посоветовал ему Колька. — Свиностас мой! У нас с ним давние счеты.

Андис без страха взглянул на молодого паладина, презрительно усмехнулся и бросил:

— Кто успел, тот и съел. Посмотрим, кому улыбнется удача на бранном поле. Но если мне выпадет шанс сразить Свиностаса, принесшего Ангдэзии столько горя, ничто не удержит мою руку.

— Как и мою, — быстро сказал Ильнур, пресекая разгорающуюся ссору. — Как и любого, кто уцелел в тот роковой день, когда Мортус и Свиностас залили кровью улицы Форинга. Все мы жаждем мести. И ты прав, Андис — кто успел, тот и съел. Многим бы хотелось лично расправиться со Свиностасом, но эта честь достанется лишь одному. Кому? — то ведомо только богам.

— Так не будем же мешкать! — вновь принялся рваться в бой Андис. — Мы можем выступить сегодня же.

Ильнур покосился в окно. До заката оставалось часа три, или около того, и верховный паладин мученически вздохнул. Может быть, Андиса и обучили хорошо владеть мечом, но война состояла далеко не из одних только битв. Точнее говоря, из битв она состояла в меньшей степени. Большей же частью это была скучная и рутинная хозяйственная деятельность. Где знать Андису, которого всю жизнь обхаживали слуги, какое это непростое дело — сбор войска в поход? Такие дела не делаются за пять минут. А если поторопишься, то в походе обязательно выяснится, что подготовка прошла отвратительно, нет того, этого, ничего не учтено и не просчитано. Похоже, учителя не объяснили Андису, что солдатам в похоже следует создать надлежащие условия жизни, а если заставить их спать на голой земле и питаться подножным кормом, то одна половина личного состава в первую неделю сляжет от болезней, а вторая дезертирует.

— Нет, сегодня уже поздно, — возразил Ильнур. — Я отдам приказ к приготовлению, но раньше завтрашнего полудня мы не выступим.

Он склонился над картой, что лежала на столе, и провел пальцем черту от Форинга до пустой области, где и располагалась та самая древняя крепость.

— Верхом мы успеем добраться до места засветло, — задумчиво произнес он.

— А как же пехота? — спросил Андис.

— Пехота останется в Форинге.

Все удивленно посмотрели на верховного паладина. И не без причины. Коней в Форинге было не так уж и много, основную силу города составляли пешие воины. Большинство героев тоже предпочитали странствовать на своих двоих.

— Разумно ли отправляться туда малым числом? — спросила Лаура. — Особенно с учетом того, что госпожа Элария запретила применять магию вблизи крепости.

— Вот-вот, — поддакнул Колька. — Мы ведь даже не знаем, что там происходит. Нас может поджидать ловушка.

— Именно этого я и опасаюсь, — с мрачным видом произнес Ильнур. — Но я боюсь не за себя и не за тех, кто отправится со мной. Не так уж и глупы злодеи, чтобы нападать в чистом поле на многочисленный конный отряд паладинов и магов. Особенно, когда имеется иная, более заманчивая цель.

— Какая? — спросил Андис.

Ильнур поднял на него взгляд и невесело усмехнулся.

— Форинг, — ответил он. — Если мы уведем из города все войско, его некому будет защитить. Вот чего я боюсь. Того, что это уловка злодеев. Они хотят выманить наши силы, а потом, воспользовавшись отсутствием защитников, повторно разорить и разграбить Форинг. Я не могу этого допустить. Одного раза с меня достаточно. Именно поэтому мы оставим большую часть героев здесь. Столько, сколько нужно, чтобы отбить возможный штурм.

Тут Ильнур попытался убить одной стрелой двух зайцев — и обезопасить город, и избавиться в предстоящем походе от навязанного ему мажора.

— Кстати, — произнес он, — кто-то должен остаться и руководить обороной города. Это важная миссия, я могу поручить ее лишь надежному человеку.

Тут он посмотрел на Андиса, и спросил у него:

— Что скажешь? Справишься ты с этим заданием?

Юный паладин удивленно округлил глаза.

— Что? — чуть не закричал он. — Хотите отправиться за подвигами, а меня оставить на хозяйстве? Нет, так не пойдет. Я прибыл в Форинг не для того, чтобы отлеживать бока. Я жажду битв и славы! Я еду с вами!

Выражение лица Ильнура стало кислее лимона. Мог ли он заставить мальчишку исполнить свой приказ? Теоретически — да. В иерархии ордена он стоял выше него. Но проверять теорию практикой не стоило. Иерархия ордена, это одно, а влияние семейки мажора на самого короля, дело иного рода.

— Хорошо, — сдался Ильнур. — Ты с нами.

Андис засиял, демонстрируя всем свою широкую белозубую улыбку.

— Тогда, может быть, ты, Лаура? — предложил Ильнур. — Там ведь, все равно, нельзя колдовать.

— Ну, уж нет! — решительно произнесла волшебница. — Я не отпущу вас одних на это дело.

Ильнур помрачнел еще больше. Он отлично знал, кого именно не хочет отпускать Лаура. Потерявшая голову чародейка не желала расставаться с Колькой даже на несколько дней. А Ильнур с удовольствием оставил бы ее в Форинге. Одно дело — любовные шашни в городе, другое — они же в боевом походе. На нейтральной полосе нужно думать головой, а не иным местом, иначе возникает высокая вероятность лишиться и того, и другого.

— Ладно, я найду, кого назначить главным на время моего отсутствия, — сдался Ильнур, который понял: в походе ему придется следить за жаждущим подвигов мажором и за парочкой влюбленных голубков.

Задачка вырисовывалась непростая, а ведь следовало еще и миссию выполнить — добраться до разрушенной крепости и выяснить, кто и зачем пытается выпустить на волю неведомое зло. Элария, в ходе сеанса связи, не сказала об этом зле ничего конкретного, но ее встревоженный вид был красноречивее любых слов. То, что таилось в подземельях старой твердыни, не должно обрести свободу, иначе грянет большая беда.

Ильнур поднялся на ноги, и произнес:

— Готовьтесь. Завтра выступаем. Я отдам все необходимые приказы.

Он посмотрел на Кольку, и сказал ему:

— Можно тебя на пару слов.

Вдвоем они вышли на широкий балкон, нависший над двором резиденции ордена. Убедившись, что ни Лаура, ни Андис их не слышат, Ильнур сказал:

— Ты давно знаешь Свиностаса. Скажи — не может ли все это быть делом его рук?

Колька едва удержался от смеха. Он шутки ради насочинял небылиц о Стасике, и его забавляло, как легко поверили окружающие в его рассказы о вымышленных злодействах школьного лоха. Сам же он не верил даже в то, что Стасик каким-то образом причастен к разрушению городских стен Форинга. Его не убедили в этом даже обнаруженные доказательства. Он просто не мог поверить, что беззубый тюфяк, над которым он измывался десять лет, способен хоть на какой-то поступок, не важно — злой или добрый. Колька не сомневался в том, что Стасика уже давно нет в живых. Этот беспомощный субъект просто не мог выжить в суровом мире меча и магии.

Но сказал он иное.

— Ильнур, я почти в этом не сомневаюсь, — заявил Колька с самым серьезным видом. — Ты не можешь себе вообразить, сколь коварен и подл Свиностас. Ты сказал верно — я знаю его давно. И потому говорю тебе — он точно стоит за всей этой историей с крепостью. Если не сам лично, то причастен как-то косвенно.

Ильнур тихо выругался.

— Мало нам было проблем, — проворчал он, — так теперь еще завелся этот мерзавец. С каким бы огромным удовольствием я срубил его гнусную голову! А ведь мы были так добры к нему. Даже ты. Вручил ему награду. Но он, неблагодарный, ничего этого не оценил.

— Свиностас всегда был мерзавцем, — вздохнул Колька, едва сдерживая рвущийся из груди хохот. — Его не изменить. Я надеялся, что он исправится в этом мире, но напрасно.

— Чует мое сердце, что этот гад еще попьет нашей кровушки! — процедил сквозь зубы Ильнур. — Это же надо — мы сами притащили в свой мир такого лютого злодея. Скорее бы чья-нибудь благородная рука сразила его, пока он не успел напакостить нам повторно.

Ильнур повернулся к Кольке, похлопал того по плечу, и произнес с улыбкой:

— Ладно, дело пустое. Нам не привыкать сражаться со злом, в каком бы обличии оно ни являлось. Ступай, отдохни. Выспись сегодня хорошенько. Кто знает, что ждет нас в той крепости?

— Что бы ни ждало, ему несдобровать! — решительно произнес Колька.

— Это точно, — согласился Ильнур, но в его тоне не прозвучало железной уверенности. — Да, это точно.