Нейтрально-враждебный

Глава 37

— Вот объясни-ка мне, мил человек, как тебе удалось расколоть свой шар? — проворчал Гамал, пристально и с величайшим подозрением, поглядывая на Стасика. — Их ведь изготавливают из очень прочного стекла. Молотом будешь бить — не разобьешь.

Стасик сидел за столом, сгорбившись над своей тарелкой, и ритмично загружал в рот кашу. После того, как он утратил способность чувствовать все, в том числе и вкус, прием пищи сделался для него малоприятной процедурой, которую он выполнял исключительно по необходимости.

— Сам не знаю, как это произошло, — ответил он с набитым ртом. — Наверное, все дело в том, что я очень невезучий.

— Что есть, то есть, — признал Гамал. — И чего это ты опять весь какой-то потрепанный? Только не говори, что снова таскался по крепости ночью.

— Мне приснился страшный сон, — соврал Стасик.

— И откуда у тебя, сопляка, страшные сны? — подивился старик. — Я понимаю, откуда они у человека бывалого, опытного, повидавшего за жизнь дерьма. Но ты-то совсем мальчишка.

— Я его повидал, поверьте, — мрачно произнес Стасик.

— А, не кривляйся, — презрительно бросил ему Гамал. — Ничего ты пока не повидал. Еще и знать не знаешь, какое оно бывает. У тебя еще все впереди.

— Спасибо за радужный прогноз.

— Ну, чем богат. Я человек прямолинейный, стараюсь говорить только правду. И вот я тебе со всей прямолинейностью заявляю — ждет тебя жизнь тяжелая, трагическая, безрадостная и одинокая. А иной на нейтральной полосе и быть не может. Если повезет, отмучаешься вскоре. Съедят ли тебя, или сам себе шею свернешь. А в худшем случае протянешь еще лет десять-пятнадцать. И вот за этот срок ты его и нахлебаешься. Дерьма, я имею в виду.

Стасик поднял на злобного деда полный муки взгляд, и выпалил:

— А можно не говорить об этом во время еды?

— О дерьме, что ли? Экий неженка.

— Нет. Не о нем. Можно не пророчить мне всякие ужасы? Луше бы подбодрили, обнадежили. Сказали бы — все у тебя, дескать, будет хорошо.

— Но ведь не будет же.

— Вы этого знать не можете!

— Это прогноз, основанный на фактах и логике. Я не вижу ни одной возможности, при которой тебя ждало бы в будущем хоть что-то хорошее.

— А как же чудо? — подсказал Стасик. — Вдруг….

— Не-не, не будет никакого чуда.

— Но они же иногда происходят.

— Только не с тобой.

— Да почему? — разозлился Стасик, и швырнул ложку на стол. — Почему не со мной-то?

Гамал весело поглядел на него и с явным удовольствием произнес:

— Потому что чудо, это такая штука, которая всегда происходит с кем-то другим.

Стасик уже собрался возразить, но не нашел ни одного аргумента в свою пользу. Гамал был прав — в его случае глупо было рассчитывать на что-то хорошее. Приходилось выбирать из разных вариантов плохого.

— Ладно, не дуйся, — примирительно сказал Гамал. — Пока живешь — живи. На многое не рассчитывай, малому радуйся. И постарайся больше не разбивать шары. У меня их не так много. А попадаются они редко.

— Где попадаются? — спросил Стасик.

Еще в первую их встречу у него возникли подозрения, что старик промышляет разбоем. Гамал мало походил на головореза с большой дороги, однако запросто мог им оказаться. Возможно, светящиеся шары, как и прочие предметы, явно изготовленные либо в Ангдэзии, либо в империи Краг-дан, он добыл путем циничного грабежа.

— Да не важно, — ушел от ответа старик. — Ты жуй, жуй, а то каша остынет. Она и теплая-то гадость, а холодная просто клейстер.

— Мне, как бы, без разницы, — буркнул Стасик и взял со стола ложку.

Прошлой ночью, чудом добравшись до своих апартаментов, он твердо решил поутру откровенно переговорить с Гамалом. Кажется, старик забыл известить его о том, что запертый в подвале монстр умеет говорить. И еще, что этот монстр, похоже, женского пола. Стасик намеревался поставить вопрос ребром, и потребовать полной информации по этому существу. Хватит с него шокирующих сюрпризов, и так от нервной системы осталось одно название. Пусть Гамал выкладывает все начистоту. Он должен знать все, раз собирается здесь остаться.

Но утром его намерения переменились. Вместе с ночной темнотой ушел и панический ужас перед неведомой тварью, и Стасик на трезвую голову разобрал пережитое им приключение. И пришел к довольно неожиданному выводу. А именно, что ничего опасного с ним не случилось. Никто ведь не пытался его ни съесть, ни покусать, ни навечно утащить в зловещую тьму. Монстр, сидящий за железной дверью, не проявил в его отношении никакой агрессии. Более того, он, кажется, и сам был напуган внезапным ночным визитом соседа сверху.

Прикинув, что к чему, Стасик решил ничего не рассказывать Гамалу. Старик наверняка взбеленится, когда узнает, что его юный помощник нарушил табу и спустился в подземелье один и ночью. Да еще и прикоснулся к запретной двери. Стасику не хотелось гневить алхимика. Хоть Гамал и был порядочной свиньей, он, вместе тем, оставался самым близким для Стасика человеком в этом мире.

Опустошив свою тарелку, Стасик оставил ее в сторону и спросил у старика:

— Слушайте, а вы не могли бы меня чему-нибудь научить?

— К примеру? — уточнил Гамал, разливая травяной чай по глиняным кружкам.

— Ну, чему-нибудь полезному.

— Будь добр, выражайся яснее, — предложил ему старый алхимик. — Я твоих туманных намеков не понимаю.

Стасик замялся.

— Ну, знаете, чему-нибудь такому, — забормотал он, сам с трудом представляя себе, о чем хочет попросить. — Какой-нибудь, скажем, магии. Вот, например, заклинаниям глобального разрушения….

— Я не чародей, — прервал его лепет Гамал. — В академии у нас был краткий курс прикладного волшебства, но я уже давно все забыл. Да там и учили какой-то простенькой ерунде.

— Ну а если обращение с оружием? — попытал счастье Стасик. — Научите меня виртуозно владеть мечом. Или кинжальному бою. Или….

— Ты меня за кого принимаешь? — фыркнул старик. — За черного рыцаря в отставке?

Знавал Стасик одного черного рыцаря в отставке. Даже какое-то время брал у него уроки. Он до сих пор с содроганием вспоминал это эпическое унижение и проклинал вероломного Трокуса.

— То есть, вы совсем ничего не умеете? — разочарованно протянул Стасик.

— Не умею? — обиженно воскликнул Гамал. — Я? Да как ты смеешь, глупый мальчишка?! Магия, мечи — все это жалкая ерунда. Она и близко не сравнится с благородным искусством алхимии.

— Ну да, ну да. Вам виднее.

Так уж вышло, что Стасик, проведя в этом мире непродолжительное время, по-прежнему знал о нем очень мало. А потому продолжал судить обо всем по опыту, почерпнутому в родной реальности. Опыт же его имел специфический характер, и целиком состоял из запойного поглощения различного художественного контента на тему фэнтези. Реальные алхимики, ровно как маги и паладины, в его мире не водились. Стасик встречал этих персонажей только на станицах книг, на телевизионном экране и мониторе компьютера. В основном, конечно, на мониторе. И что-то он не мог припомнить ни одной более-менее приличной игры, в которой фигурировал бы такой самостоятельный класс, как алхимик. Воины — да. Паладины — сколько угодно. Маги — неувядающая классика. А еще всякие лучники, некроманты и прочие варвары. Но вот алхимиков среди них не встречалось. Да и было бы странно, окажись иначе. Ну чем алхимик мог удивить могучих противников? Закидать их пробирками со слабительным?

Сама-то алхимия была почти обязательным атрибутом любого уважающего себя игрового мира на тему фэнтези, но она всегда представала как нечто побочное, что предлагалось использовать по желанию. А потому данную дисциплину Стасик никогда не воспринимал всерьез. На его взгляд алхимия была не особо нужной профессией, позволяющей наварить себе различных зелий. Но поскольку точно такие же зелья продавались у торговцев, можно было не тратить время на сбор трав и изучение рецептов. И вообще, в игре ведь главное сражения, исследование мира, выполнение заданий. А варка каких-то зелий, это дело двадцать пятое.

— Если ты желаешь познать благородное искусство алхимии, я, так и быть, могу преподать тебе несколько уроков, — заявил Гамал.

Поступившее предложение не отозвалось энтузиазмом в душе Стасика. Вот если бы старик пообещал обучить его черной магии высшего порядка, он бы очень обрадовался. А какая-то алхимия не казалась ему слишком полезным навыком. И все же, чтобы не обижать Гамала, Стасик ответил:

— Да, спасибо. Я с радостью у вас поучусь.

— Поучишься, но не сегодня, — решительно произнес Гамал. — Если ты до сих пор не можешь без приключений дойти до нужника, тебя нельзя подпускать к лаборатории на полет стрелы. Подождем, пока ты не научишься контролировать свое тело.

— Ладно, — не стал настаивать Стасик, который и сам не больно-то рвался учиться варить зелья. Вот если бы старик обучил его виртуозному владению двуручным руническим топором, тогда другое дело. Таким навыком и похвастать не стыдно. Да и в жизни он пригодится сильнее, чем варка зелий.

Стасик одним махом влил в себя чай, поставил на стол пустую кружку, и сообщил:

— Пойду таскать воду.

— Да, ступай, — одобрил Гамал. — Только прежде помой посуду.

— Кажется, сегодня ваша очередь, — рискнул напомнить забывчивому старцу Стасик.

— Так и есть. Но у меня имеются более важные дела.

— Это какие? — спросил Стасик, заподозривший Гамала в банальном нежелании исполнять кухонную повинность.

— Завтра мне придется отлучиться, — ответил старик. — Закончились травы, которых нет поблизости.

До Стасика не сразу дошел смысл сказанных Гамалом слов. Затем он встрепенулся и выпалил:

— Отлучиться? Вы что, куда-то уйдете?

— Типа того.

— А я?

— Ты останешься здесь.

Стасику стало не по себе.

— Останусь один? — пискнул он. И тут же понял, что нет, не один. Кое-кто снизу составит ему компанию.

Гамал вопросительно взглянул на него и уточнил:

— А что-то не так?

Стасик замялся с ответом.

— Ну, просто… — забормотал он невнятно.

— Только не говори, пожалуйста, что ты боишься.

Решив не скрывать горькой правды, Стасик вывалил все, как есть.

— Боюсь, — признался он. — Вдруг, пока вас не будет, сюда нагрянут монстры.

— Не нагрянут, — усмехнулся Гамал. — Я ведь тебе уже объяснял — наш сосед успешно отпугивает от крепости всех чудовищ. Мы здесь в безопасности.

— Да, и вот насчет соседа….

— А с ним-то что? — удивился Гамал.

Стасик уже приготовился выложить все, как есть. Уже и рот открыл, и воздуха набрал. Но в последний момент что-то удержало его от акта откровенности.

— Ничего, — выдохнул он. — Просто я его тоже боюсь.

— Экий ты пугливый юноша, — засмеялся Гамал. — Тебе ничего не грозит, не переживай. Делай все, что и обычно. Полей огород, поужинай и ложись спать….

— Что? — взвизгнул Стасик, подскочив со стула. — Спать? Так вы что же, не вернетесь завтра?

— Завтра? Завтра нет, не вернусь. Путь неблизкий, за день не управлюсь. Но ты за меня не переживай. Я давно живу на нейтральной полосе, и умею за себя постоять.

Стасик, на самом деле, в основном переживал за себя. Он еще ни разу не оставался на ночь один в разрушенной крепости. Тут и так-то было жутко, но близкое присутствие Гамала немного ободряло его. Но что же с ним будет, если он окажется совсем один? Стасик верил в нерушимость закона подлости. По крайней мере, в его отношении этот закон работал безотказно. Поэтому он не сомневался в том, что стоит ему остаться в одиночестве, как обязательно случится что-то плохое.

— А если сюда, пока вас не будет, залезет отряд героев? — предположил он. — Они ведь часто бывают на нейтральной полосе.

— В эти развалины они не суются, — отмахнулся Гамал.

— Почему? Людей, особенно героев, не остановишь одной лишь аурой страха.

Гамал пожал плечами.

— Не знаю, по каким причинам герои сторонятся этих развалин, — признался он, — но, полагаю, такие причины у них есть. Эта крепость прежде принадлежала Ангдэзии, и, я думаю, там до сих пор не забыли о ней. Точнее говоря, о том, что сидит в здешнем подземелье. Скорее всего, начальство просто запрещает героям приближаться к крепости, чтобы те случайно не пробудили здешнее лихо. Лично я за десять лет не видел здесь ни одного из них. И ты не увидишь.

— Ну а вдруг….

— Хватит уже! — проворчал Гамал. — Не будь ребенком. Одну ночь ты здесь переживешь. Просто не делай глупостей, и все будет хорошо.

Он пристально посмотрел на Стасика, и строго спросил:

— Ты ведь помнишь мой наказ никогда не спускаться в подземелье и не подходить к той двери? Помнишь, да?

— Помню, — ответил Стасик. — Забудешь такое.

— Помни хорошенько.

— А вы меня с собой не возьмете? — предпринял последнюю отчаянную попытку Стасик.

— Нет.

— Почему же? Я бы вам помог. Сумку бы нес.

— По ряду объективных причин. Во-первых, кто-то должен поливать огород, а это твоя священная обязанность. Во-вторых, я еще не уверен, что ты полностью контролируешь свое тело, а там, снаружи, от этого может зависеть жизнь. Ну и в-третьих, тебе пора приучаться к самостоятельности. Считай это своим испытанием.

— Оно слишком суровое, — недовольно заметил Стасик.

— Справишься. Ты уже большой мальчик. Сколько тебе? Тринадцать?

— Шестнадцать! — обиженно проворчал Стасик. — Мне шестнадцать. А скоро вообще семнадцать исполнится.

Тут он вспомнил о том, что давно сбился со счета дней, и рискует пропустить свой день рождения. Хотя большой трагедии из-за этого не случится. Вряд ли кто-то в этом мире пожалует к нему на торжество с поздравлениями и подарками.

— Почти семнадцать? — воскликнул Гамал. — Да ты взрослый мужик! И боишься остаться на ночь один?

— Все, все, закрыли тему! — сердито сопя, бросил Стасик. — Останусь я, останусь. Только не надо читать мне мужицких лекций.

Стасик ждал, что в эту ночь запертый в подземелье монстр вновь удивит его, придумав что-нибудь новенькое. Он уже слышал злобное рычание, слышал жалкие рыдания. Что следующее на очереди? Стасик даже знать этого не хотел. С тяжелым сердцем лег он в кровать, положив на стул новый, выданный Гамалом, шар. Закрыл глаза, почти не сомневаясь в том, что среди ночи будет разбужен очередным кошмарным звуком.

И просчитался.

Никто не потревожил его сон. Стасик сладко проспал до самого утра.

Пока он завтракал, Гамал собирался в дорогу. По ходу дела старик успел выдать ему сотню разных инструкций, суть которых сводилась к одному простому правилу — делай то же, что и всегда, и все будет хорошо.

— Да понял я, понял, — ворчал Стасик с набитым ртом. — Хватит гонять все по кругу.

— Все вы на словах понятливые, — заметил Гамал. — Так, ты помнишь о подземелье? Не ходи туда!

— Боже мой! — взвыл Стасик. — Да хватит уже!

Все это напомнило ему инструкции, которые выдавались родителями всякий раз, как те собирались покинуть сына на срок более суток. Они объясняли все так подробно, в таких деталях, словно имели дело с несмышленым младенцем. Стасик презрительно пропускал их речи мимо ушей — он уже взрослый, во всем разберется. А после вынужден был унизительно звонить предкам и задавать кучу спасительных вопросов, без которых он не мог ни сготовить еду, ни отыскать чистые носки.

— Ладно, ладно, — произнес Гамал. — Будем считать, что ты все понял.

Стасику тоже хотелось в это верить. Потому что в этот раз позвонить и что-то уточнить ему не удастся.

Сквозь пролом в стене Стасик наблюдал за тем, как Гамал удаляется от крепости. Его фигура становилась все меньше, пока полностью не растворилась в серости окрестного пейзажа. Стасик прислушался к воцарившейся тишине и зябко поежился. А ведь еще только день. Что же будет ночью?

Денек выдался пасмурным. Клубящиеся облака медленно, но верно, сбивались в плотную темную тучу. Стасик понадеялся, что хлынет дождь, и избавит его от необходимости таскать воду в огород, но чаяния его не сбылись. Туча-то собралась, но ни одной капли влаги с нее так и не упало. Постояв на месте и подождав чуда, Стасик ругнулся, и неторопливо побрел к колодцу.