Нейронная одержимость

Глава 11

в которой нейромант улыбается опасности, Адриан игнорирует предложение, а Ирина хочет чем-то запустить

Стопы улья Балагурово. Жилой блок «Харита-35»

Ирина ушла, обещая, что её хитрые программы очистят мои мозги от накопившегося мусора. В теории это значит, что память вернётся. Мне не стыдно признаться, что я боялся уснуть и проснуться всё тем же трусоватым Адрианом, который почти сутки делал невесть что. Я пытался бодрствовать, но бессмысленные щелчки программ, чистящих мне разум и память, убаюкали сильнее ожидаемого. Во сне не было ни Ады, ни привычного мне мира. Лишь тьма, вопли Адриана да обрывки разговоров, прошедших много лет назад.

А потом я проснулся — во всё той же слегка обшарпанной квартирке.

— Доброго утра, сонная царевна, — улыбается мне Ирина и протягивает кружку с красноватой жидкостью. Чай? Возможно. На вкус как-то более травянист, но в целом — вполне сойдёт — Ты проспал весь день.

— Доброго. Я могу отсоединить чёртовы провода? — девушка едва сдерживает смех и я начинаю сердиться. — Чего такое?

— Уже сделано. Ты так спал, что я не рискнула разбудить.

Ощупываю тело. Действительно, все порты пусты и закрыты крышками, а Ирина на мониторе разглядывает тот самый закодированный кодекс, что утащил у кого-то Адриан. Или Ада. Я разглядываю изображение книги, которая и послужила причиной моего перемещения в эту реальность. Или, по-крайней мере, перемещения Адриана в места не столь отдалённые. Кожаный переплёт, массивные петли замка. Единорог, вставший на дыбы перед «иерусалимским» крестом. Рог — непривычно изогнут вперёд, как у какого-то тура или козла. Странная вещица. Неужели ради неё стоило заключать сделку с демоном?

— Думаешь, раскроется от твоего взгляда? — ехидно спрашивает Ира, не отрываясь от терминала. Её жизнерадостность заражает меня, и я невольно усмехаюсь.

— Угу, «повернись ко мне передом, а к лесу задом». Скорее пытаюсь вспомнить, где раньше видел что-то подобное.

— Крест Комнинов. Или у тебя настолько сильно повреждена память?

— Не настолько, чтоб не знать ээээ сюзерена, — ответное фырчание Ирины говорит мне, что она очень даже в курсе моего родства с Великим домом. — А что по единорогу?

— Кому?

— Индрик-зверю.

— А… Никогда не видела такое. Обычно кодексы — просто книга с названием файла. Максимум — замок. Тут же — и замок, и какие-то символы… сейчас так не делают.

— Может, символ владельца?

— Если это — Ирина стучит ногтем по экрану — символ какого-то Великого дома, то явно не местного. Иначе я бы о нём слышала.

Я удерживаю язык за зубами. Хватило уже расспросов по Великим домам. Единорог. Что мы (я и Адриан) помним о них? Геральдика Великих Домов? Нет. «Единорог». Монитор «Единорог», пушка «Единорог», единорог на гербе. Королевский символ… а может, ещё и царский?

— Без обид, Адриан, но ты особо не поможешь в поиске.

— Это ещё почему? Искать информацию я люблю…

— …но не умеешь. Я помню, как ты мучался с простым поисковым бесам. А мои пёсики — куда сложнее их.

Мне остаётся только сопеть и выдавить из себя что-то вроде:

— Ну не сидеть же мне и смотреть?

— А я и не заставляю, — поднимает голубые глаза девушка. — У тебя есть дела? Если нет, то могу подкинуть.

— Подкидывай. От своих дел уже плашка памяти скоро в голове рассыпется.

— Не рассыпется. Сама же тебе ставила… Ну как, сходишь погулять, пока твоя подруга роется в цифровом мусоре?

— Да пожалуйста. Мне нужно развеяться.

— Мне нужны ладанки, полфунта неочищенного масла и два лота прошедшего все обряды. Плюс вощёная бумага. Обязательно — производства шпиля Лаодикиев. Если водяные знаки поплывшие — не бери, дешевая подделка. А — ещё полынь, чабрец и осмолённый хмель.

— Чай будешь варить?

— Я в тебя сейчас чем-то кину, — закатывает глаза мнемотехник, но отвлекается, уточняя настройки какой-то программы. — Кому-то из нас нужно зарабатывать на хлеб стабильно. Ты мне принесешь нужное, а я отловлю пяток бесов и отправлю их на поиски очередной утерянной информации.

Отлов бесов. Ничего не обычного. Действительно, каждый день ловлю их на завтрак. Правда, вроде бы Ира непохожа на ведьму (или Бабу-Ягу). С другой стороны, я не до конца понял местную демонологию. Демоны есть и они существуют в киберпространстве — не то программы, не то потусторонние сущности. Но причём тут ароматная смола, масло и вощёная бумага?

— А чем поможет трава в усмирении бешеной программы?

— Ты как с Тмутаракани свалившийся, — вздыхает Ирина.

— Никогда не интересовался теоретической основой. Пока не шандарахнуло в очередной раз, — развожу я руками.

— Ну ладно. Что ты знаешь о причинах Раскола?

— Проклятые решили создать бога. Обучили нейросеть на всех знаниях человечества, только забыли про защиту. Киберпространство загажено, мозги загажены, святые отцы подрывают мирный атом. Нам остаётся загаженная планета и очень много геморроя.

— Надеюсь, ты публично такое не озвучивал?

— Ну не ересь же. Истина, — пожимаю плечами я.

— Истина, как же. Только вот говариваешь ты её на десяток розг.

— А как нужно?

— Ох, Адриан. У тебя и так был характер тот ещё, а теперь ты стал ещё более настырным… ну ладно. Проклятые создали сначала части информационного Диавола.

— Демонов, — вставляю я и немедленно вижу сердитый взгляд Ирины. — Извини.

— Демонов. Демонов и бесов. Но при создании в них был заложен один маленький изъян. Этот изъян позволял им контролировать рождение нового бога, и в теории позволил бы не потерять места у трона Диавола.

— Наивно.

— Угу. Однако святые отцы раскололи окаянный код и тем самым смогли использовать природу тварей против их самих. Мы можем воздействовать так же. У человечества есть первосимволы, определённое сочетание которых оказывает влияние на информационные сущности. И это не только графические невмы. Это запахи, свет, маслянистая жижа. Бесы путешествуют меж нас, ощущая вещества нашими чувствами. И поэтому мы взаимосвязаны и можем влиять друг на друга.

— Я всё ещё ничего не понимаю. Как это связано с молниями, силовыми полями и вообще волшбой?

— Что ж, ты сам говорил, что умеешь искать информацию. Вот тебе база, — кивает девушка в сторону стола.

— Пергамент?

— Список покупок, — неловко улыбается Ира. — Ты и в обычном состоянии забываешь половину — забудешь и в этот раз.

— А где купить?

— У Никоры. Покидать левый берег не придётся, не волнуйся.

Мой первый мирный вечер с момента пробуждения в загаженной конспиративной квартирке. Я стараюсь понять новое место — как обычно бывало в моих командировках… раньше. Особенности места могут мне здорово пригодиться. Как тут принято торговать на улице? Из кого состоит толпа? Много ли тут законников и как быстро они готовы вмешаться (да и готовы ли вообще)? Поток новых впечатлений и знаний, усиленных острым Адриановым обонянием, слегка пьянит.

— Мастерская Симеона выточила сто пятьдесят наборов костей за прошлый месяц. Я тебе продал семьдесят, как старому другу, но до дружины на северном фасе почему-то дошло сто. Бес тебя дери, Фока, ты хочешь договор разорвать?

— Сбитень! Горячий сбитень!

— Нет, не приду. Ты знаешь почему. Да, как и в прошлый раз. Постараюсь. И я тебя, малышка.

Разговоры-разговоры. Обрывки информации, загадки, не складывающейся воедино. Позабытое с института чувство азарта вновь наполняет меня. Правда, в этот раз приходится следить за тем, чтобы вечерний солнечный свет, отражающийся на арках Улья, не отвлекал меня от очередного карманника. Благо хоть, в окрестностях улья Скоморохов можно спокойно давать им в рыло. Никаких сантиментов. Чувствуется рука в неположенном месте? Отмахнуться кулаком. Никого не найдёт — ничего страшного, найдёт кого-то — небольшая разрядка смехом не мешает никому.

— Четыре фоллиса. ЧЕ-ТЫ-РЕ! Они там на правом берегу совсем осатанели…

— Эгрегор, ребята. Надёжная точка входа, защищённая тридцатью невмами. Никакой бес не войдёт, никакой демон не выйдет. Нами пользуется орден Скоморохов — пользуйся и ты!

— Свежие овощи! Проверено мирским орденом — никакой заразы!

Терпкий запах пряностей и чего-то другого, маслянистого, пропитывает нижний уровень. Иногда, правда, к этому странному, потустороннему запаху примешивается что-то более привычное. Машинное масло и канифоль, выпечка и свежие фрукты, мусор и миазмы. Город, мать его. Сейчас, когда все остатки адреналина рассосались в крови, я понимаю — нужно как-то вновь привыкнуть к толпам людей. Тело не дёргается в раздражении, Адриан давно привык растворяться в человейниках. А вот я — давно отвык, и лёгкий дискомфорт отвлекает меня… от чего же? От исследования мира. Я уже говорил, что чертовски любопытен?

Взять, например, людей. Если я действительно хочу забраться повыше, мне нужно понимать, с кем имею дело, а не просто палить направо и налево. Торговцы и курьеры, карманники и церковники — это прекрасно. Но где-то рядом бродят писцы, мастеровые, мнемонические ремесленники и (надеюсь), учёные. Сплошь и рядом из толпы выныривал то один, то другой биомех — серая кожа, потухший взгляд. Интересно, были ли их тела выращены для вселения мелкого беса, или когда-то принадлежали оступившимся людям? Пока есть свободное время — нужно нахватать как можно больше знаний о них всех. Но как?

— Парень, в эгрегор не нужно? — негромко осведомляется очередной подпиратель стен. — Если без проводника некомфортно — подберём за деньгу малую.

— Не, спасибо, — мотаю головой. Ада пока не объявлялась — и слава богам. Уверен, что при первой возможности моя суженая устроит мне допрос с пристрастием. Рановато к ней в гости идти, не сложив мозаику воедино. Соберёшь её, как же. Тут и без того события несутся.

— Писчие принадлежности из лучших мастерских Ладикиев. Пять кератиев за набор? Закажи баржу. — слышу я очередной разговор и меня осеняет. Разворачиваюсь и возвращаюсь к продавцу местного интернета.

— Мужик!

— Ась?

— А книги у вас тут продают где?

— Книииги… мёртвая бумага что ли?

— Она самая.

Адрес выводит меня к тихому переулку. Правда, местная книжная лавка была забита местными студиозусамиЮ покупающими явные хрестоматии по мнемотехнике, эгрегору и прочей хиромантии. С историей тут (во всяком случае, в этой лавке) было всё плохо.

Часто люди думают, что «историческая наука» равно «история». И от этого предпочитают интересные сюжеты, подкреплённые ссылками на неведомых экспертов, скучным, но высокоинформативным пластам текста, основанным на десятке-двум исследований. Местные, по-видимому, принадлежали к первой категории. Посмотрев по диагонали «историческую» полку, приходится удовлетвориться хрестоматией да кратким пересказом местной веры для новообращённых чужеземцев. Будет полезно. Я и сам в какой-то мере чужеземец, хехе.

В поисках укромного места я понимаю — при всех своих достоинствах в качестве мнемоинженера Ира меня банально не накормила. Что ж, чайная, заказать пару расстегаев (с грибами и «птицей», что б это ни значило) и небольшой, в штофчик объёма, самовар. Хорошо всё-таки, бес меня дери, когда понимают. И когда дают спокойно почитать. Спокойно — это без суеты и необходимости отстреливаться.

Заскочил перекусить. Описание еды заслоняется изучением книг.

— Я подсяду?

— Если вам это ничего не затруднит, — на автомате отвечаю я.

Чёрт их знает, этих местных — может, у них самостоятельная девица — большой срам? Да нет вроде, по улице только и носятся, едва успевая щебетать что-то в нейру. Хочет разговора? Ну, придётся ей обидеться. Ни…Адриан думу думает и читает.

— День сегодня совсем не осенний, жарче лета. Как вы можете хлестать горячий чай?

Поднимаю глаза на мелодичный звон в голосе. Лицо — незнакомо. Но вот тон… где-то я его слышал. Но где?

— Так осень, знаете ли, на то и бабье лето. Скоро станет гораздо прохладнее — особенно когда придут грозы. А они бывают весьма внезапными.

— Думаете?

— Уверен.

Принесли расстегаи, но я едва успеваю отломить ломоть, как меня наконец-то захватывает История. Точнее — её остатки. В этом мире большая часть прошлого отрезана стеной события, известного как «Великое очищение». Как припоминает Адриан (да и я) по многочисленным проповедям, уничтожение Диавола в атомном огне смыло грехи человеческие и отодвинуло его новое пришествие. Но — оставило с невесть как работающими обломками виртуального пространства, невмами, не подчиняющимися холодной логике, да дикими бесами. Не говоря уж о демонах, жаждущих знаний, как пьянчужка опохмела.

А ещё — сокращённое человечество и города-государства. А ещё — «цифровые тёмные века» и практически полная потеря информации. Хрестоматия содержит тридцать две страницы литаний и невм от кибернетических духов. Три — по истории до Очищения. Ровно одну — об окружающем Землю космосе. Пирамиды и Фестский диск, теория струн и «Она вертится», революции и эволюции — всё отступило в тень глобальной катастрофы. А выживших, очевидно, оставила с крупным бардаком.

— Может, пива? — рискнула собеседница прервать мои размышления.

— Нет. Извините за бестактность… но вы чего-то хотите? Трактир полупустой, но вы упорно заводите со мной разговор. Почему?

— Я заметила, что у вас томик… этого, — вытягивает она короткий палец в сторону книжицы для верующих. И в её голосе слышно презрение пополам с чем-то другим.

— Вы против духовного просвещения?

— Против слепого поклонения силе. Особенно если сила — не единственная. Вы понимаете о чём я.

— Конечно, — серьёзно киваю я. — Однажды я видел, как сила тяжести преодолела силу веры для храмовника, летящего с седьмого этажа. Но с маятником Фуко в руке проповедовать не стал.

Девушка впервые за время разговора улыбается.

— Только не говорите подобного прилюдно. Духовный орден ревностно относится к вопросам веры. Даже если у него на гербе пляшущий скоморох.

— Хорошо, что у Балагуровых на гербе спираль, — тонко улыбаюсь я, внутренне холодея. Это проверка? Чья?

— Это не проверка. Просто напоминание о высших силах, которых мы иногда игнорируем.

Мне не нравится разговор. Так что ноющая вибрация «ракушки» меня фактически спасает. Пусть за ней и скрывается сердитое ворчание Ирины.

— Где ты есть?

— Ем. Расстегай с какими-то грибами. Кстати, не знаешь, где их купить? Рыжие, напоминают…

— Так, — обрывает меня мнемотехник. — Никора тебя ждёт уже битый час! Выкидывай ушное из ушей и тащи, наконец, свою задницу к нему!

— Идёт, — улыбаюсь я, глядя в широкое окно трактира.

Когда я возвращаю взгляд к скамье напротив, на ней уже никого нет.

В мнемолавке я встречатил продавца, опустившегося астроманта из улья Лаодикий.

— Эге. Пришлось быстро выходить из Эгрегора, нагрузившись невмами?

— Что-то вроде того.

— Надеюсь, вы дефрагментировали нейру?

— Разумеется, — улыбаюсь я.

— Тогда рекомендую вам горячий настой на мелиссе и чабреце с фиалковыми лепестками. Успокоит нервы. Могу ещё сделать вам расклад на последствия.

Он начинает раскладывать картонки. Я торможу секунд десять, и лишь вглядевшись в карту с восемью посохами, понимаю: «расклад» в Нижнедонске не означает новой информации.

— Я не верю в Таро.

— А вы не рассматриваете его как простой способ успокоения нервов?

— Предпочитаю более традиционные методы.

— Что ж… чем могу вам помочь, неизвестный?

— У меня тут есть эээ, список.

Продавец издаёт недовольный вздох, словно я отвлёк его от чего-то важного. Оглядываюсь в поисках иных покупателей — но их нет. Что, впрочем, не мешает торгашу немного поныть.

— Освящённый воск? Орденское миро? Не обижайтесь, молодой человек, но за таким нужно идти в лавки церковников, а у меня на это лицензии нет. Я и так, знаете ли, поднадзорный…

— Лицензия важна для важных персон. А вы сами говорите, что звать меня никак. Так — обычный курьер, желающий отвратить назойливых бесов.

Я подхожу к очередному прибору — адской смеси песочных часов, чего-то вроде ртутного выпрямителя (видел такие, пока деда ещё не списали с МПС) и сразу нескольких электродов. Волосы на теле встают дыбом, и браслет начинает нагреваться. А в ушах я слышу знакомое и оч-чень недовольное женское шипение. Сразу же, как по команде, прибор загорается синим пламенем и я отскакиваю.

— О, детектор Бебеля вспыхнул. Такое с ним бывает в последнее время. Вроде и странно, но с другой стороны — бесы и демоны слетаются на информацию, как мухи на падаль. Неудивительно, что кто-то из них стремится раздолбить мою скромную лавку. В конце концов, именно поэтому я некогда вырезал большую часть имплантов, а документацию веду по старинке. На пергаменте.

— Но почему они вообще обитают рядом? Сеть же защищена!

— Я бы сказал, молодой человек, но прошёл Круг Железа. А вы, извините — нет. Раскрытие тайны непосвящённому — смерть. так что ограничусь классической отговоркой студиозуса, — в глазках старика пляшут огоньки. — «О чём не знаю, о том молчу»

Может, подобрать какие-то невмы, развяжущие ему язык? Благо, есть пару подходящих гальдраставов… нет, не стоит. Старик отключился от сети и тем самым сделал правило «воздушного зазора», так что кроме эзотерических механизмов меня могут ждать иные, куда более неприятные сюрпризы. Этот воробей — стреляный, так что и мякина для добычи информации должна быть хорошей.

— Вы когда-нибудь видели в Пургатории столбы из света? Золотое пламя, если приглядеться — виден поток непрерывной вязи.

— И человеческие силуэты?

— Не помню, далеко от меня было, — нагло вру я. — Что это вообще могло быть?

— Подобное есть только в апокрифических Комментариях святых отцов, — протягивает старик. — Тех, что не читают в храмах. Обычно означает прорыв могущественных сущностей. Редкое событие… даже жаль, что вы осложнённо вышли из Эгрегора и я не могу прогнать вашу оперативную память через ментоскоп. Что ж, зато понятно, почему у меня чуть не взорвалась лаборатория, эге.

— Извините.

— Да вы-то тут причём… точно не хотите узнать путь судьбы? Три карты — лишь кусочки картона, зато нервы чуть успокоят и вам, и мне. Конечно, некоторые карты могут действительно чувствовать эмоции гадающего и запрашивающего гадания, но эти колоды реже, чем добропорядочный демон.

— А что в них такого особенного? Невмы? Печати?

— О нет. Они — эманации душ грешников, спущенных в инфоад за свои прегрешения… Их эмоции и память. Грёзы, которые витают вокруг озёр цифрового льда.

Бред? Может быть. Но мне жутковато. Не сколько от шипения Ады, эзотерической шелухи или взвизгнувшего игнитрона. Пока что я не могу отвести взгляд от последней карты в раскладе.

От «Повешенного».