Глава 22. Тактильный контакт

Я села на свое традиционное место перед камерой и какое-то время просто молчала.

Мортен выбросил вчерашнюю тушку птицы, которую Бранд даже не понюхал, сменил ему воду и отошел в сторону, давая мне возможность сосредоточиться на нас с оборотнем.

Бранд увядал на глазах. Потерю веса я пока не замечала, но в его взгляде гасла жизнь. Мне надо было принимать срочные меры.

— Может, вызвать вашу матушку? — спросила у Мортена.

— Она не успеет приехать к Багровой Ночи, — ответил он из-за моей спины. — Скайдор слишком далеко. Да и с чего ты взяла, что ей удастся убедить его поесть?

— Она же мать, — вздохнула я. — У меня были сложные отношения с родителями, но сейчас я хотела бы встретиться с ними. Рассказать обо всем, что со мной приключилось, пожаловаться, прижаться к ним. Это так страшно — оказаться запертым хоть в чужом мире, хоть в чужом теле.

Ни единого отклика от Бранда за свое признание я так и не получила. Он словно оброс броней.

В голове крутились слова Айвариса о тактильном контакте, но я так и не решилась. Из-за наплевательского отношения ко мне я постепенно переставала видеть в этом равнодушном чудовище Бранда.

Чтобы отвлечься, я решила заняться делами. Попросила Хельварда согреть побольше воды для грандиозной стирки и отправилась в мастерскую Кристера. Ему очень нужна была моя помощь.

В помещении, где работал мозг этого замка, было как много инструментов, станков, деталей, так и всякого хлама вроде стружки, непригодных доспехов, разбитых песочных часов, тупых ножей и другого. Целый стеллаж от пола до потолка занимали книги, свитки, просто клочки бумаги. На центральном столе, освещаемом из всех больших окон, Кристер разложил свой чертеж моего дельтаплана. Его интересовали кое-какие особенности, в которых он не разобрался, и моя консультация по практической части.

Я полдня обсуждала с ним ошибки в чертеже, исправляла, объясняла. Заодно наблюдала за этим самым суетливым принцем. Он часто трепал волосы, кусал губы, ел на ходу. Его не смущали мятые брюки, крошки на рубашке, легкая небритость. Он был помешан на науке. Казалось, что, если бы не проклятие, он не вылезал бы из своей мастерской ни днем, ни ночью.

— Почему ты уверен, что дельтаплан заинтересует Рах-Сеима больше меня? — спросила я между делом.

— Его, может, и не заинтересует. Но у него есть любимая дочь, чьи капризы он готов слепо исполнять.

— Бранд не доверяет Зарине, — напомнила я.

— Знаю, — улыбнулся Кристер, посмотрев на меня. — Я доверяю.

Он спешно перевел взгляд на чертеж, контрольный раз замерил расстояние между деталями и отвлекся на ремонт. Я больше была ему не нужна. Некоторое время потопталась на месте, размышляя, какие же все эти пятеро братьев разные, и оставила его наедине с дельтапланом. Он взрослый мужчина, ему виднее, кому доверять. Но если Зарина его все-таки подставит, я буду чувствовать себя немножечко виноватой. Во-первых, я добровольно помогала ему ремонтировать шайтан-машину. Во-вторых, не предостерегла, что от дочерей разных могущественных психов лучше держаться подальше.

Во дворе я обратила внимание на Айвариса, размахивающего мечом, и засмотрелась, плененная техникой его движений. Он ловко орудовал холодной сталью, повергая невидимых противников. Шустрый, резвый, профессиональный и полностью погруженный в тренировку. Он не замечал ничего и никого вокруг. Занимался, судя по мокрым пятнам на рубашке, уже давно. Себя не щадил.

На секунду я задумалась, кого же с таким остервенением он убивает раз за разом? Ответ был очевиден. Рах-Сеима. И мстит ему не столько за себя, сколько за своих проклятых братьев и безутешных родителей. Рах-Сеим не просто отплатил кровью за кровь, он ударил в самое сердце целого королевства. Мне было трудно представить, как же люто Айварис его ненавидел и как жаждал заколоть мечом, а не кланяться ему в деловых письмах…

Хельварда Финна я застала за обрезкой сухих кустов в саду, где сегодня вместе с Мортеном копкой занимался и Вермунд. Я даже открыла рот от удивления. Неужели Сердцеед взялся за ум? Да и Мортен удивил. Не ожидала, что он продолжит вчерашнее нашествие на сад.

Узнав у Хельварда, что вода для меня согрета, я приступила к стирке. Меня волновали шторы, покрывала, чехлы и постельное белье. До самого вечера я возилась с этими огромными полотнами. Руки стерла до мозолей. Но они не приносили мне той боли, что протест Бранда. К тому же Хельвард Финн поделился со мной чудодейственной мазью.

— К утру от ран не останется и следа, — пообещал он, вручая мне баночку и бинты.

Я села в углу кухни, пока он накрывал на стол, и, откупорив крышечку, понюхала мазь. Она пахла чем-то свежим. Возможно, лепестками каких-то цветов. Я нанесла тонкий слой сначала на одну руку, потом на другую. Никакой аллергической реакции не было, поэтому я нанесла еще слой. Но обвязывать руки бинтами оказалось сложно. Пальцы едва шевелились: получалось криво, косо, слабо, а узелок и вовсе завязать не могла.

Когда из ниоткуда появился Мортен, молча взявший в одну руку бинт, а в другую мои пальцы, я замерла. Не глядя мне в глаза, он обмотал мои раны, затянул и спросил:

— Не туго?

Я мотнула головой. Он поднял глаза, а я опустила. Вспомнила тот поцелуй из сна, от которого щеки запылали.

— Нормально. Спасибо, — пискнула тихо и заметила на его ладонях мозоли. — У тебя тоже. Нужно смазать.

— Ерунда. Ночью все пройдет. После трансформации, — объяснил он.

У меня перед глазами нарисовалась яркая картина, как ломается человеческое тело, обретая черты монстра, и по спине пробежали мурашки. Страшно представить, через какие муки проходят эти парни ежедневно!

— Все уже собрались за столом. Ждут тебя, — доложил он.

— Я, пожалуй, пойду к себе. Устала.

— Без ужина?

Я не стала говорить Мортену, что даже не обедала. Спрыгнула со стула и, оказавшись слишком близко к нему, затаила дыхание.

Черт…

Черт, черт, черт!

Он в точности такой, как во сне. Та же энергетика, тот же взгляд, тот же запах.

Избегая прямого зрительного контакта, я схватила со стола кусок пирога с капустой и сказала на прощание:

— Перекушу в барбакане.

— Как хочешь, — не стал он меня останавливать.

В этот вечер я заперлась в неприступной башне еще раньше. Моя надежда слабела. Мир без Бранда стал другим. Я становилась другой! Пока он томился в клетке, я обслуживала его братьев, любовалась ими, почти флиртовала. Думала о своей шкуре, а не о его.

Выругав себя за этот эгоизм, я впервые подошла к его клетке в одиночку. Убедилась, что кидаться на меня он не собирается, и заговорила:

— Этот кусок пирога — моя единственная еда за сегодня. Но если ты не ешь, то и я не буду.

Я отложила его в сторону и, сев, лбом прижалась к железным прутьям.

— Мне так стыдно, Бранд, что я не могу тебя расколдовать. Я пытаюсь, но мне мешает страх. Всякий раз, когда я на тебя смотрю, я вижу зверя, готового разорвать меня на куски. Почему ты так жесток? Почему держишь под замком того Бранда, которого я полюбила? Неужели ты думаешь, что осчастливишь меня, если останешься волком? Я не смирюсь, понимаешь? Я не забуду тебя. Если единственной возможностью быть с тобой останется мое обращение в волчицу, то я охотно попрошу Рах-Сеима вонзить в меня клыки. Поверь, я рискну. Я уже слишком много потеряла. Ты — все, что у меня есть.

Бранд приподнялся и на всех четырех согнутых лапах подполз к решетке. Я чуть отстранилась и застыла на месте, глядя в его голубые глаза.

Минуту мы оба не шевелились, потом я отважилась поднести руку к прутьям. Осторожно просунула промеж них, заметив, как изменился в лице Бранд при виде бинтов. Кончики моих пальцев от его морды отделяли сантиметры, когда я зажмурилась, ожидая, что он оттяпает их. Но ощутила не слюнявую пасть, полную острых клыков, а мягкую шерсть. Проведя по ней ладонью, я расслабленно улыбнулась и снова посмотрела на Бранда.

Он сиял. По-настоящему. Каждая шерстинка переливалась в свете заката, льющегося сюда волнами через окошко под потолком. Он больше не казался мне монстром. На милого пушистика тоже похож не был, но, по крайней мере, больше не устрашал... Пока я не услышала его голос в своей голове:

— Только в этом обличье я смогу защитить тебя от Рах-Сеима, Несси.

Он носом оттолкнул мою руку и вернулся во тьму камеры.

Загрузка...