НеТемный 3

Глава 16

Библиотека Тремалы находилась у стены, огораживающей территорию магической школы, и неудивительно, что у неё обнаружился чёрный вход. Впрочем, это была довольно высокая дубовая дверь, хоть и запертая. Кутень, выглянувший из топорища, приметил искры каких-то защитных заклинаний.

Само здание было трёхэтажным, с высокими витражными окнами. На нём пестрели флажки трёх цветов — белого, синего и красного. Насколько я помнил, это были цвета всех трёх царств Троецарии.

Улочка была довольно оживлённой, рабочий люд куда-то спешил по своим делам, и на нас часто бросали косые взгляды. Мол, растележился тут на пол улицы огромный бросс.

Послушник, оглянувшись на нас, постучал по двери. Кутень заметил колебания искр на створке, будто при постукивании Гордей использовал какую-то магию. Я прислушался к внутренним ощущениям, как реагирует бросская кровь, но ничего особого не ощутил. Хотя интуиция подсказывала, что послушник магии огня, скорее всего, использовал именно магию огня.

Через несколько секунд дверь скрипнула, и нам открыл сгорбившийся старичок. С жидкой бородкой, с согнутым клювом носом, в потёртой панамке и с кривой клюкой в руках, он щурился на свет через толстые линзы очков. Воротник у открывшего был высокий и не позволял рассмотреть татуировку с рангом.

Гордей, кашлянув, чуть поклонился:

— Господин Агар, я тут привёл… кхм… — он улыбнулся, — Некий наш общий друг хотел бы…

— Цыц! — рявкнул старичок, не обращая внимания на послушника, и окинул меня и Виола своим вылупленным очками взглядом.

Потом он посторонился в проёме, кивнув нам заходить. При этом нас с бардом старик пропустил, а Гордею упёр ладонь в грудь:

— А ты куда, по́слух?

— Господин архивариус, я же…

— Ну, брысь отсюда, личинка мага! А то Ефиму-то скажу, как шляешься в учебное время! — и захлопнул дверь перед его носом.

Последний раз мелькнуло растерянное до слёз лицо Гордея, и я поджал губы, стараясь не захохотать. Это было даже лучше, чем повозить его мордой по сапогам… Хотя нет, повозить можно, конечно же, но этот архивариус унизил его до самых невозможных глубин.

Бард недовольно поморщился. Он потратил свои магические силы, чтобы приворожить доверчивого Гордея, и теперь всё впустую. А этого ворчливого горбача ещё попробуй заболтай…

— Чего лыбишься, бросс? — послышался в полумраке широкого коридора голос старика, — Золото приготовил?

Я понял, почему тот не впустил послушника. Гордей бы сразу начал намекать, что у Сидора всё схвачено, но этот архивариус своё пожил, и знал, где можно ещё накинуть ценник.

А что, собственно, я ожидал, выбрав общение с продажными людьми?

— Видит Маюн, в Солебреге ценят договор, — начал было Виол, но я толкнул его локтем, потом сказал:

— Золото-то у меня есть, господин… кхм… Агар, — я постучал пальцем по звонкому кошельку за пазухой, — Но обмануть себя я не дам.

Недовольный взгляд лупоглаза блеснул в полумраке. Он надеялся, что всё будет куда проще.

— А как старика обманывать, так можно, да? Ты в библиотеке Тремалы, бросс! — старик поднял руку, демонстрируя сложенные для щелчка пальцы, — Один щелчок, и вся кнезова дружина будет здесь!

— Так щёлкай, — я улыбнулся.

Агар только крякнул, покосившись на свои пальцы, потом опустил руку. Даже оглянулся, явно раздумывая, а не зря ли он послал пацана куда подальше. Сейчас, если что случится, то один архивариус и будет виноват.

Я решил додавить нашего клиента.

— Защита на двери нетронута, и как мы прошли? — я потёр подбородок, потом спросил у Виола, будто бы рассуждая, — А ещё Гордей, интересно, что расскажет? Обидели талантище ведь…

— Кто талантище? Этот балбес? — глаза старика даже вылупились от удивления.

— Ваши дела с Сидором — это ваши дела, старик. Не знаю, обижает ли тебя Сидор, но старость я уважаю. Хочешь ещё золота, я заплачу, но за просто так ты от меня даже ломаной монеты не получишь.

Агар завздыхал, кряхтя, как старик, и проковылял мимо нас. Видно, хотел вызвать побольше жалости к себе.

— И за что же ты заплатишь, бросс? — всё-таки спросил он, — Сидор говорил, тебе о драконах надо… Как их, Соляные, вроде.

— А если не только «о драконах», то за это и заплачу, — и я вытащил золотой, который заманчиво заблестел в полумраке. Конечно, этот хрыч одним золотым не обойдётся, но начинать надо всегда с минимума.

— Да одним разве тут обойдёшься? — закряхтел старик, и его сгорбленная фигура поковыляла по тёмному коридору, — У меня внуки вообще-то, внучка вот замуж выходит… А что я ей дам, старый маг пыли недоделанный?

Я переглянулся с Виолом. Маг пыли?

Вспоминая ту мощь, которую демонстрировал в пещере с гарпиями всего лишь послушник, я с удивлением смотрел на сгорбленного старика, пытаясь разглядеть татуировку.

Сколько ему лет? Он хотя бы третий ранг младшего мага взял, или так и остался в послушниках?

Вот тебе и маг пыли — скорее всего, его таланта хватало лишь на то, чтобы стирать пыль с библиотечных книг. А ведь где-то молодые послушники умудряются целые пещеры обрушивать.

Впрочем, Дайю же хвалилась, что лучевийские маги пыли вне конкуренции.

Старик проводил нас в небольшую комнатушку, и прежде, чем туда зайти, я успел увидеть в конце коридора выход в зал, залитый светом витражных окон. От мельтешащего там множества книг у меня перехватило дыхание, и заскребли церберы в тёмных глубинах души.

Агар оставил нас в крохотной кандейке с массивным деревянным столом посередине и, прихватив один золотой, вышел. Ещё оставался шанс, что он обманет нас, но струна Маюна на плече Виола никак не реагировала на ворчание, да и моё чутьё молчало.

Я сразу же вытащил Кутеня из топорища и отправил его в тот самый зал с книгами. Там было светло, солнце било прямо в окна, и цербер недовольно заворчал — он мог исследовать лишь те стеллажи, что стояли в тени. Но и то это была кладезь информации.

Рассматривая через его зрение корешки книг, от волнения я с трудом удерживал концентрацию. До меня опять медленно доходило, что в этом мире не только больше магии, но она и исследована гораздо лучше.

Кутень просматривал стеллаж, явно посвящённый практической магической ботанике. «Грозоцвет. Приручение молнии», «Культивация ярости с разъярином», «Опасность „Ржавого яда“»…

Цербер, к сожалению, не мог заглянуть внутрь книг. Возможно, если бы Кутень был взрослым и могущественным, то можно было бы развить его Тёмную Ауру. Но щенок пока что оставался щенком… Он мне даже книгу не мог принести, слишком тяжёлая.

Я не знаю, от чего вздрогнул — от скрипа двери или от того, что цербер посмотрел на книгу «Огнецвет. Сила восьмого лепестка». Внутрь вошёл архивариус, довольно бодро тащивший нам на подносе пару стаканов парящего чая.

Поставив поднос, он положил на стол книгу о Соляных Драконах, а барду сунул тонкую брошюрку, на которой была нарисована полуголая девица. Кажется, снова что-то о похождениях Сияны.

— Маюнова грусть! — Виол нахмурился, — Что, если я бард, то только о бабах и могу думать?

— А что, разве нет? Другую принести? Есть про Мавшу…

— Попав в святая святых этой школы, я бы почитал о знаменитой тремальской песне огня! — возмущённо буркнул Виол, — Хотя эту оставь.

— Ха, чего захотел, моча упырева! Это секретная техника…

— Которая уже давно утеряна, — парировал Виол, — Быть может, если я почитаю записи Огненного Садко, то смогу разобраться?

— Ну, если сказания Огненного Садко, то можно…

Архивариус пожевал сморщенные губы, потом повернулся ко мне. Я как раз лениво переворачивал страницы книги о драконах. Это больше напоминало детскую сказку — одни картинки, и текста минимум. Судя по всему, Агар думал, что мне сойдёт и это.

— Мне нужна чуть более серьёзная литература, — буркнул я, — Как их победить, охотничьи хитрости, что в них полезного… Неужели Сидор не говорил, какое у меня задание?

То, что Сидор обещал сто золотых за одну только банку слюны, намекало на то, какое оно сложное, это задание. Тащиться надо было куда-то на запад, обойдя вокруг солебрежскую магическую зону, в самую глубь Гор Исцеляющей Смерти.

Я всё же вытащил ещё один золотой и положил на столешницу. Старик протянул было руку, но я сдвинул монету к себе и, чуть прикрыв один глаз для связи с цербером, сказал:

— А ещё принеси «Огнецвет. Сила восьмого лепестка». И «Теорию бросской крови»… И «Тёмную тайну Хморока»… И «Огненную практику высшего уровня», — я наспех перечислял то, что успел узреть Кутень, перелетая от стеллажа к стеллажу.

Тут было много, слишком много книг, и сложно было выбрать что-то одно. Я пытался ухватиться за те названия, которые передавали самую суть.

Агар, удивляясь начитанности горного варвара, только открыл рот. Потом, крякнув, захлопнул его и потёр тростью висок. Я в этот момент сдвинул монету обратно — вот, бери же.

— И про эту, про песню тремальскую… — поспешно добавил Виол.

— Вы хоть понимаете, что это всё знания Школы Тремалы? И я не имею права…

Со вздохом я сграбастал монету, но трость старика тут же опустилась мне на кулак.

— Погоди!

Я улыбнулся. Это была ещё одна причина, по которой я выбрал связь с Сидором. Он был частью преступного мира Солебрега, а в нём законы были довольно просты — сила и деньги решали всё. Главное, обещать, что никаких проблем потом не будет.

— Кстати, ты можешь сидеть здесь, присматривать за своими книгами, — добавил я.

— Ох, Сидор ведь не расплатится, — ворчал старик, забирая золотой, — Ждите!

И довольно живо уковылял прочь. Виол едва успел крикнуть вслед:

— И про Мавшу не забудь!

Смердящий свет!

Именно эти слова приходили на ум, когда я открывал очередную принесённую книжицу и погружался в плетение местных знаний.

Вот, например, эти самые Огнецветы. У меня до сих пор внутри топорища спокойно ждали своего часа две штуки, но, как оказалось, я и не представлял, какая истинная ценность у этих цветков.

Да, мне говорили, что они как-то помогают в развитии магии огня, и это оказалось действительно так. Огнецвет увеличивал силу источника и делал магические контуры более чёткими.

Бывает, что для перехода на следующий ранг не хватает самой малости, а все возможности организма уже исчерпаны. И такие артефакты, как Огнецвет, будут цениться магами всегда.

Правда, в книге было написано, что эффект с каждым разом значительно слабее. То есть, одно-два употребление Огнецвета ещё принесёт свои плоды, но дальше прирост сил будет ещё меньше. Описывалось, что кому-то и третий Огнецвет давал прирост, но это было редкостью.

Тут же и описывались способы употребления Огнецвета. Ну что ж, ничего сложного… Если не получится поглотить цветок с помощью медитации, то всегда можно его просто сожрать. Эффект намного меньший, но для туговатого варвара это однозначно плюс.

Ещё оказалось, что основной вид Огнецветов — семилепестковый. Название книги «Сила восьмого лепестка» подразумевало, что есть редчайший шанс встретить цветок, у которого на один лепесток больше.

Почти все великие магистры, отметившиеся в истории Троецарии, полжизни тратили на то, чтобы найти Огнецвет с восемью лепестками. Ну и, судя по тому, что они стали магистрами, это им удавалось.

Восьмой лепесток позволял овладеть случайным огненным заклинанием на ранг выше. То есть, старший послушник мог овладеть заклинанием младшего мага, а старший маг мог овладеть заклинанием ранга магистра…

При переходе на следующий ранг сила заклинания не увеличивалась. То есть, если глупый младший послушник использует редчайший восьмилепестковый Огнецвет, чтобы овладеть заклинанием старшего послушника… Ну что ж, он просто идиот. Став старшим, он и так бы его выучил.

Но ведь бывает, что маги достигают своего потолка на магическом пути. И сколько бы он не развивал свой источник, сколько артефактов и зелий не сожрал, ему следующего ранга не видать. В таком случае владеть хотя бы одним заклинанием на ранг выше — огромный плюс.

Я с трудом сдержался, чтобы не вытащить свои Огнецветы при старике. В книге было написано, что такие цветы встречаются хорошо, если один на десять тысяч… Это при том, что сами по себе они довольно редкие.

Покосившись на старика, я перелистнул страницу. Бард мучил Агара вопросами по своей книжке, тот неохотно отвечал. Ещё Виол выпросил у архивариуса бумагу и перо, и всё требовал чернила разных цветов.

Зачем-то ему понадобилось написать письмо знакомому барду из Моредара. Книги о похождениях Сияны и Мавши подарили ему кучу вдохновения, и Виолу не терпелось поделиться об этом с каким-то своим другом.

— Ох, Маюна мне в печень, какие перья у вас! По бумаге скользят, как поцелуй по груди красотки… или это бумага такая?

— Видит Око Яриуса, ты не разбираешься в пергаменте, горлопан, — нехотя отозвался старик, но заметно подобрел, — Но чернила в Тремале особые… Да я и сам приложил руку к этому.

Он с гордостью рассказал, что в Солебреге маги пыли пробуют разные составы, чтобы получать чернила с разными свойствами.

— Агар… Агар… — Виол погладил подбородок пером, потом спохватился и застрочил по бумаге, — Мой друг, пусть идёт к тебе письмо… кхм… гладко, как агарово перо… А ведь звучит, да?

Архивариус явно смутился, но его щёки слегка зарделись. В его-то возрасте…

— Мне бы синий цвет, просто я как-то писал знаменитыми раздорожскими чернилами… Ну, сравнить просто?

— Как же нету? Есть.

— Чувствую, через лет пять все будут знать, что такое перо Агара. Кстати, печать бы ещё… Могу я отослать письмо с вашей, тремальской почтой? — Виол по чуть-чуть вливал магии в слова, пытаясь добиться расположения старика, — Чуть не забыл, господин Агар… Гляньте, всё ли по вашим правилам? Я же могу не знать, что из книги нельзя вписывать в письмо.

Старик охотно потянулся почитать. И наверняка только ради одной фразы, где упоминается его перо.

Я только ухмыльнулся. Ну Виол, ну скользкий, как кикимора. Старик сам не понимает, как помогает барду в его расследовании насчёт подделки документов, и даже не замечал, что тот обнюхивает и трёт абсолютно всё.

Ну вот, а Виол ещё жаловался, что зря потратил магию на послушника. С улыбкой я вернулся к изучению книг.