НеТемный 2

Глава 6

Больше всего мне хотелось сказать, как я привык: «Заткнись, грязь, это не твоё дело». Но помощь барда была как нельзя кстати, и разбрасываться ценными союзниками было бы глупо. В то же время, Десятый просто так не позволит себя допрашивать, тем более если это делает шпион местного царя.

Тем более, я нутром чуял, что он не просто так спрашивает. Виолу самому нужен был союзник, и ему не терпелось выяснить, с кем ему по пути, а с кем нет.

— Что ты хочешь узнать обо мне? — спросил я, — Кем я был, или кем я собираюсь стать?

Виол, положив пальцы на татуировку струны, пожал плечами:

— Всё, что твоей душе угодно.

Как назло, Креона и Дайю сидели, пожирая меня взглядом. Нет бы чародейка сказала «знай своё место, бард»… но нет, расщелину мне в душу, притихла, и ждёт кусочка правды про таинственного проповедника.

Потерев подбородок, покрывшийся густой щетиной, я прищурился и ответил:

— Предположим, что меня тоже сдерживает магия непризнания. Как тебе такой вариант?

Пальцы Виола на его плече подпрыгивали, будто он на этой самой нарисованной струне наигрывал.

— Ну мы же с тобой оба знаем, что есть способы… кхм… Например, говорить загадками.

Я хмыкнул. Хитёр бард, ничего не скажешь.

— Я был тёмным… — наконец, сказал я. Все охнули, бард поджал губы.

— Был?

Тут я пожал плечами.

— Сейчас я, как видишь, светлый. Настолько, насколько умею, — я ткнул себе в грудь, — Меня связывают некоторые… э-э-э… табу. Ну, вроде обета святолиственника.

Мне из упрямства не хотелось говорить ему, что тёмная богиня Бездна, повелительница Тьмы, запретила мне убивать.

Виол молчал, внимательно слушая.

— Был тёмным, но сейчас у меня цель, скажем так, борьба со злом, — тщательно формулируя, сказал я.

— Как и у любого проповедника из храма Вечного Древа, — усмехнулся бард.

— Не совсем, — зловеще улыбнувшись, я откинулся на спинку скамьи, — Моя цель найти это самое зло и свернуть ему шею, — тут я задумчиво посмотрел на правую руку, на которую Бездна заявляет своё право, и добавил, — Свернуть шею так, чтоб оно осталось живым, и долго мучилось, пока какой-нибудь доброхот не добьёт бы его из жалости.

— Ну да, громада, на любого проповедника это не похоже…

— Совсем как в пророчестве, — наконец, открыла рот Креона.

— А у нас тоже такое есть, — прошептала Дайю.

— Пророчество? — насторожился я, вспомнив слова Вайкула.

Тот говорил о предателях среди броссов, которые смогут вернуть Хморока в этот мир, и он принесёт с собой Тьму.

Бард оглянулся, внимательным взглядом пробежался по залу, потом прошептал:

— Я понимаю, о чём вы все говорите. Вы о том пророчестве, где тёмный северный бог вернётся, чтобы остановить настоящее зло?

Креона вместе с Дайю кивнули, я же уставился с интересом. Такую версию возвращения Хморока я точно не слышал.

Ведь если так подумать, я встретил сначала Мавшу, потом Стрибора. Настоящие боги, которые почему-то, узнав во мне Хморока, не попытались меня убить… Ну, то есть, убить не за то, что я Хморок.

Мавшина кикимора пыталась меня сожрать из-за банальной женской ревности. Стрибор тоже пытался чего-то там изобразить, пригрозить, но у него не хватило яиц, а как только я ему пообещал благосклонность Мавши, так вообще растаял.

Два южных бога, которые по легенде в древности воевали с северными, не испугались возвращения Хморока. Они вели себя так, будто я съездил в соседний город и вернулся, как и обещал, на следующий день. Я не чувствовал вражды.

Молчание затянулось, и я, постучав пальцами по столу, процедил сквозь зубы:

— Ну?

Все трое подозрительно переглядывались, явно связанные какими-то своими запретами. Потом, вздохнув, заговорила Креона.

— Наставница однажды мне сказала, что Хморок пытался защитить мир от древнего, настоящего зла… — она выставила две ладони над столом, — И это зло казалось всем благом, никто не мог в нём увидеть это самое зло.

Дайю кивнула:

— У нас этого бога называют… — тут она понизила голос, —…Хамото. И все знают легенду, что тёмный Хамото на заре веков едва не погубил наш мир, но светлые боги смогли остановить его… — Дайю с виноватым видом поскребла пальцем кончик топорища, откуда выставил довольный кромешный нос Кутень, — Но потом я прочитала книжку, в нашей библиотеке, когда смотритель не видел… И вот там было написано совсем по-другому, что Хамото — это хранитель равновесия.

— Ты сказала перед этим, что есть такие — Хранящие Равновесие, — я повернулся к принцессе, — Они связаны с этим Хамото?

Она вздрогнула, я слишком громко произнёс это имя. Потом пожала плечами.

— Наверное. О них я подслушала… ой, то есть, услышала от советника отца. А про Хамото… ну, такого Хамото, который на самом деле не злой, а просто тёмный и хмурый… про него прочитала в книге.

Я повернулся к Виолу. Тот всё это время молчал и, поймав мой взгляд, вздохнул.

— Да они уже всё сказали, громада, — он развёл руками, — Есть легенда, очень охраняемая, как страшный секрет. Что существуют силы, которые пытаются нарушить равновесие.

Виол тоже поднял руки над столом. Покачал ладонями вверх-вниз, будто взвешивал что-то.

— Есть зло и добро. И эти две силы будут нам казаться борьбой добра и зла, будто это и есть истинное равновесие, — тут Виол прищурился, а потом поиграл пальцами, — Но в нашем мире всё сложнее. Богов столько же, сколько этих пальцев. Есть тёмные, есть светлые, есть не пойми какие… ну, сами по себе, как развесёлый Маюн.

Я задумчиво смотрел на его растопыренные пальцы, думая о Небе и Бездне. А ведь в чём-то этот Виол прав. В моём мире только Тьма и Свет — две по-настоящему великие силы, между которыми происходит вечная борьба. И больше нет полюсов…

Смердящий свет! А ведь я читал в некоторых трактатах, что в древности маги стихий были сильнее. Есть цитаты могучих магистров, при этом я ни в одной книге не нашёл, светлыми или тёмными магами они были.

Они просто были. И в том же трактате было написано, что, в конце концов, все маги поняли, что Тьма и Свет по-настоящему сильны. А кто не понял, тот остался во тьме веков…

Могло ли это означать, что в моём мире в древности маги были не просто так сильны? Что существовали другие боги, помимо Неба и Бездны? От такой мысли у меня побежали мурашки по коже.

В моём мире победила Тьма. Да, Свет из последних сил попытался что-то сделать, но надо быть честным — все Обители Ордена Света уничтожены, и власть везде захвачена служителями Тьмы.

Да, я покрошил Жрецов Тьмы, но на их место придут другие… Даже если я в моём мире решил бы внезапно встать на сторону добра, то это просто невероятно трудно, практически невозможно было бы победить.

Предположим, что в этом мире победит Свет, как того хочет Небо. Но что это будет означать для Мавши, или того же Стрибора? Ни Небо, ни Бездна не терпят конкуренции…

— Наши боги живут так давно… — Виол снова подвигал пальцами, — Мирятся, воюют, снова мирятся. По этой легенде, когда появилось Древо, оно очаровало всех, и только Хмарок сохранил чистый ум, — тут он хмыкнул, — В одной маюновой сказке так говорится…

Дальше бард поведал, что Хмарок любил слушать лютню Маюна. Но выросло Древо, на которое так позарились все боги, что только и могли, как целыми днями сидеть на его ветвях. А шелест листвы так раздражал Хмарока, что он схватил топор и пошёл рубить Древо.

От его ударов все боги посыпались вниз, началась ссора и склока. Они снова залезли на ветви, и снова Хмарок рубанул по древу. Боги обозлились, грозя Хмароку смертью… И, чтобы доказать глупым богам, что они ошибаются, тёмный бог отправился во Тьму и сказал, что вернётся тогда, когда они сами всё поймут и им по-настоящему потребуется его помощь.

— Говоришь, он любил слушать лютню Маюна? — усмехнулся я, глядя на топорище. Стрибор сказал, что это рукоять Губителя Древа.

— Так в легенде сказано, — улыбнулся бард.

Со вздохом я замолчал. Мне не нравился этот разговор. Потому что получалось, что не только моя служба Бездне — обман. Именно сейчас получалось, что и моя служба Небу — не совсем истина.

Моя дочь… Всё это ради неё. Если Небо обманул, имеет ли всё это смысл?

Меня обуяла злость. Бездна, несмотря на свою тёмную и коварную душу, явилась сразу же. Как говорилось в трактатах, Тьма действительно никогда не бросает своих служителей.

А ленивый Свет всё туда же… «Ты должен всё понять сам, слушай своё сердце». Я не при делах, и всё такое. Чтоб его Бездна поглотила, а потом изрыгнула!

Я сидел, стиснув кулаки, и в этот момент нам на стол поставили эту самую «сиянову прелесть». Пышущая жаром запечённая дыня, разделённая на две половинки и снова соединённая. На самой верхушке символично лежала алая вишенка.

Кроме дынного аромата, от блюда исходили сводящие с ума запахи мёда, корицы, ещё каких-то специй и ягод. Все тайны мироздания, легенды о борьба добра и зла сразу же вылетели из головы, потому что желудок сказал твёрдое «это всё потом!»

Даже цербер, равнодушный к человеческой еде, вытащил нос. Дайю первым делом отломила кусочек, провела над ним пальцами, насыщая тень, отчего тот резко стал выделяться на фоне ладони. Принцесса сунула ломтик кромешному щенку в нос, и тот неожиданно съел.

— Нам-нам-нам, — Кутень вытянул лапу, касаясь дыни.

Бард и Креона всматривались, пытаясь что-то увидеть. Усмехнувшись, я показал им на пол, куда падала тень от нас и от дыни, и там чётко виднелась загребущая лапа, тянущаяся к блюду.

Надо сказать, у обоих глаза полезли на лоб. Наши с Дайю причуды вдруг обрели для них чёткие черты.

— Маюна мне в печень!

— Это Сумрак? — шёпотом спросила Креона, сложив ладони и подув в них, словно отогревая. Я сразу понял, что это какой-то символ её веры.

— Кутень! — парировала Дайю.

— Да, Кутень, — усмехнулся я, отрезая огромный ломоть блюда.

А потом дыня попала на язык, и я на время забыл обо всём на свете. То же самое касалось и остальных моих спутников — после стольких дней испытаний это был первый их нормальный приём еды.

Не когда тебя кормят, бросив миску с непонятной бурдой. Не пересохшие лепёшки из запасов каравана. Не когда ты покупаешь пыльную вяленую рыбу у дороги, чтоб перекусить.

И всё же за нами следили. Это зудящее чувство немного портило такой вкусный момент. Время от времени я бросал взгляд в сторону, оглядывая зал. Людей было много…

Вот горшечник с сыновьями пришли тоже отведать «сиянову прелесть». Руки у них были чистые, но закатанные рукава на локтях все в глине. Старший сын со смехом пожамкал горячую дыню, словно титьку, и сразу получил от отца ложкой в лоб.

Уставший мужчина в длинной дорожной одежде. На скамье рядом лежит его сумка, он придерживает её одной рукой, другой ковыряет какое-то блюдо на столе. Явно кого-то ждёт, от него я ничего не ощущал.

Пара стражников, судя по всему, зашли на обед. Они весело что-то обсуждали, едва ли не прыская пивом, и уминали парящий окорок, отрезая его своими же ножами. На нас им было совершенно наплевать.

Был и ещё народ… В основном ремесленники, забегающие отобедать. В Солебреге, да и в этом трактире тоже, явно дела шли хорошо, раз люди спокойно тратились, а не сидели дома.

Хлопала дверь, то и дело забегали мальчишки с корзинами. Хозяин заведения за широкой стойкой отдавал им заказы, свёрнутые в бумагу, и носильщики убегали.

Моё внимание привлекла девушка в дальнем противоположном углу, взгляд которой я поймал даже через весь зал, улучив момент, когда раздвинулись головы едоков. В дорожной одежде, с откинутым на плечи капюшоном, с длинными волосами такого обычного каштанового цвета. Рядом с ней стоял большой чехол, и я заподозрил, что там оружие.

Поймав мой взгляд, девушка сразу уткнулась в стол, ковыряя вилкой ту же самую «прелесть». Сразу же пропало чувство слежки, а потом головы едоков за столами посередине зала сдвинулись.

В следующий раз там уже никого не было.

— Ушла, — прошептал бард, — Кажется, Раздорожье прислало ещё глаза.

Я покосился на него, но сказал совсем другое:

— Так Каменный Совет, это вроде борцов с концом света?

Бард щёлкнул пальцами:

— В точку! Лучше и не скажешь… Вот только, — он вздохнул, — Кажется, в этом Совете завелись предатели.

— А кто туда входит?

У меня как-то сама собой закралась мысль, что если бы я знал состав этого Совета, то с лёгкостью бы определил, кто может быть следующим кандидатом в Тёмные Жрецы.

— Этого даже я тебе не скажу, — Виол развёл руками, — Я знаю только о том, что цари точно нет, это совет магов. Но он должен им отчитываться.

— Как же ты отправился сюда что-то выяснять, если не знаешь, за кем смотреть? — спросил я.

— Отправился я вообще на север, искать работорговцев, из-за которых могла бы начаться война с Лучевией, — буркнул Виол, — А оказался здесь…

— Значит, ты выполнил своё задание?

— Нет, — бард покачал головой, — Что-то тут не так. Этот Вайкул был не совсем умён, ты не заметил? И принцесса…

— Тут замешан мой дядя.

— Возможно, ваше сиятельство, но я буду копать дальше. Мне известно, что в Совете точно состоит глава местной академии магов.

Я улыбнулся, отодвигая пустую тарелку.

— Ну, тогда идём в эту самую академию…