Неприступная Эбби Фрост

Глава 11

– Значит, не знаешь, – правильно истолковал мое молчание Дарквотер. А после нахмурился и медленно проговорил: – В субботу мы играли со «Свирепыми гарпиями». Перед самым матчем Колдер подрался с нашим запасным игроком. Потом едва не заработал дисквалификацию, набросившись на нападающего гарпий.

– На нападающего? – сдавленно переспросила я, сразу догадавшись, кого он имел в виду.

Грег Оланд. Без него, конечно же, не обошлось.

– Когда начался матч, стало еще хуже. Колдер даже не пытался играть. Вместо этого он отчаянно старался… я хотел бы сказать «покалечиться», но, пожалуй, правильнее будет «наказать себя». Никак иначе я не могу объяснить его желание навредить себе.

Синие глаза боевика холодно и оценивающе изучали меня.

– Что с ним?

– На десятой минуте угодил в ловушку, потом еще в одну, но даже не попробовал из них выбраться. Переломы, ушибы, синяки и ожоги, – спокойно перечислил Дарквотер. – Учитывая его детскую травму, Колдера направили в королевскую лечебницу.

– Королевскую лечебницу? – эхом повторила я.

Какая же я была дура! Пресветлая, если бы вчера я как обычно пошла туда, девчонки бы мне все рассказали. И теперь вместо этого я узнала о случившемся от постороннего боевика.

– Его там сейчас нет, – добавил Дарквотер.

– Выписали? – с надеждой спросила я.

– Сбежал. Вчера вечером. Не знаю, как у него хватило сил… и мозгов. Но он сбежал и теперь никого к себе не пускает. – Он вздохнул и продолжил: – Слушай, Фрост, кто прав, а кто виноват – не мое дело, но Колдер мой товарищ, и я не могу оставить его в таком состоянии.

Я промолчала, сжимая в руках бумажку с адресом.

– К нему вчера пытался пробить Врумс, знаешь такого?

Я кивнула. Кто не знал Тони Врумса – выпускника, круглого отличника и гордость целительского факультета? Даже я со своим рвением к учебе не могла перегнать его по количеству дневных и ночных смен. Порой создавалось впечатление, что он просто поселился в лечебнице.

Собственно, я понимала его рвение. Его семья была крайне бедна, а потому Врумсу пришлось сильно постараться, чтобы не только поступить в нашу академию, но и получить повышенную стипендию. Если в нашем учебном заведении и был человек, на которого я стремилась стать похожей, так это именно Тони Врумс.

– Знаю.

– Он забрал из королевской лечебницы все травы, настойки и остальные лекарства, необходимые для лечения, и хотел отнести Колдеру вместе с инструкцией. Но тот так и не открыл. А ты знаешь, что Найту без них будет очень и очень плохо.

Я снова ничего не ответила, лишь закусила губу.

– Ты целительница, Фрост. Не лечи его душевные раны, но хотя бы не дай остаться калекой, – жестко проговорил Дарквотер.

– Я поняла.

– Тогда удачи, – произнес он, прежде чем уйти.

Кивнув, я бросилась в общежитие.

– Почему ты мне не сказала? – выпалила я, ворвавшись в нашу комнату.

Каролина моментально поняла, о чем я.

– Я хотела, но ты отказалась меня слушать, – отозвалась она.

– Ты должна была…

– Не должна, – перебила она, даже не пытаясь скрыть раздражение. – Не знаю, что произошло между тобой и Найтом, но не надо делать меня виноватой. Разбирайтесь сами.

– Отлично, – буркнула я и бросилась переодеваться.

Быстро надела блузку, шерстяную юбку и теплые чулки. Волосы собрала в хвост. Взяла верхнюю одежду. Натягивая ее на ходу, выбежала из комнаты и поспешила в сторону целительской. Где еще мне было искать Тони Врумса? Только там.

Парня я нашла довольно быстро.

Я как раз стремительно ворвалась на второй этаж, когда встретила его. Врумс не спеша шел по коридору, внимательно изучая записи в карточке пациента.

– Врумс! – крикнула я.

Он вздрогнул, едва не уронив карточку, поднял взгляд и удивленно захлопал ресницами.

Тони был тощим, с взлохмаченными светлыми волосами, бледной кожей и вечными темными кругами под глазами. Халат на его длинной и нескладной фигуре висел, словно на вешалке, придавая парню нелепый вид.

– Фрост!

Из одной из палат выглянула суровая целительница.

– Что за шум? Вы забыли правила? Здесь пациенты, а ваши вопли нарушают их покой и сон!

– Простите. Мне просто очень нужен Врумс. Всего на минуточку.

Подскочив к парню, я схватила его за руку и потащила к окну.

– Ты чего такая нервная? Какой-то зачет провалила? – поинтересовался он. – Нужна помощь с лекциями? Или конспект посеяла?

Я резко качнула головой.

– Нет, я по-другому вопросу. Ты ведь вчера ходил к Найту?

– Да, а что?

– Он тебе не открыл?

– Нет. Честно говоря, эти игроки магбола все немного того. – Тони покрутил пальцем у виска, давая не самую лестную оценку всем парням из «Непобедимых драконов». – Абсолютно атрофирован инстинкт самосохранения. А этот еще и из больницы сбежал. В его-то состоянии.

– Все так плохо? – спросила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно и спокойно.

– Ты же знаешь, какие в королевской лечебнице мастера. Подлатали его, конечно. Но сутки – слишком маленький срок для выздоровления. У него еще не срослись переломы. Есть риск подхватить инфекцию. А ты с какой целью интересуешься?

Но вместо того, чтобы ответить на его вопрос, я задала свой:

– Ты же забрал из лечебницы лекарства и инструкции по применению?

– Да-а-а, – протянул Врумс и, с подозрением покосившись на меня, и снова спросил: – А что?

– Дай мне. Я сама ему все отнесу.

– Думаешь, Найт откроет? – с сомнением поинтересовался он, почесав макушку.

– Мне откроет.

– Тогда я пойду с тобой, – неожиданно воодушевился Врумс.

Вот только этого не хватало!

– Не надо со мной. Я сама справлюсь, – резко проговорила я, но тут же сменила тон: – Кроме того, у тебя еще столько дел в лечебнице. Зачем терять время ради безголового полузащитника?

– Да, но…

– Вот и отлично! – радостно воскликнула я. – Где лекарства?

– Здесь в раздевалке.

– Еще лучше, – улыбнулась я и за локоть потащила его к лестнице.

Уже через пять минут я покидала территорию академии с висящей на плече сумкой с лекарствами. Каждая бутылочка, каждый пузырек и баночка были обернуты специальной бумагой, которая защищала их от ударов.

Улица Академическая, дом девять, квартира пятнадцать.

Даже потеряй бумажку, которую мне вручил Дарквотер, я бы все равно не забыла адрес. Он словно клеймом остался выжжен в памяти. Такое не забудется и не сотрется, как ни старайся.

Дом я нашла сразу. Он представлял собой старинное трехэтажное здание из желтого кирпича с засыпанной пушистым снегом покатой крышей, красивыми резными колоннами, от которых кое-где отлетела штукатурка, округлыми белыми балюстрадами на небольших балконах, высокими окнами и симпатичными арками.

Войдя в подъезд, я немного потопталась на месте, чтобы стряхнуть снег с ботинок. Сняв шапку, засунула ее в карман куртки и начала подъем по широкой лестнице, на которой лежал старый потертый ковер темно-бордового цвета.

Поднявшись на третий этаж, я свернула направо. Квартира с табличкой в виде цифры пятнадцать обнаружилась в самом дальнем углу. Я решительно приблизилась к ней, занесла руку для того, чтобы постучать, и вдруг застыла в нерешительности.

Сердце забилось быстрее, а во рту внезапно пересохло.

Все эти дни я гнала от себя даже малейшие воспоминания о сероглазом боевике, специально раз за разом напоминала себе об его предательстве, старательно раздувала злость и обиду, не давая им погаснуть. Хотя – о ужас! – готова была его простить и все забыть.

Известие о ранении Колдера, о той боли, которую он перенес, наказывая себя за ложь, подействовало на меня как удар молнии. Как он додумался до такого? Как решился?

– Дурак, – прошептала я и, шумно выдохнув, постучала в дверь.

Ответом мне стала тишина.

Я постучала сильнее.

Никакой реакции.

Развернувшись, я пару раз пнула дверь ногой. Каждый удар с глухим звуком проносился по мрачному коридору и терялся где-то в районе лестницы.

– Колдер! Открой!

Результат не изменился, и от тревоги мои внутренности завязались в узел. Либо Колдер не желал меня видеть, что было пусть и маловероятно, но возможно. Либо ему стало так плохо, что он не мог встать.

– Колдер, пожалуйста, открой дверь!

Я схватилась за ручку и подергала ее на себя. Бесполезно. Дверь была закрыта.

– Колдер! – Балансируя на грани паники, я прижалась лбом к прохладному дереву. – Пожалуйста, открой. Это я, Эбби. Эбби Фрост.

Наконец послышался громкий щелчок замка. Я резко отпрянула от двери и с удивлением наблюдала за тем, как она медленно открывается.

«Он услышал… он открыл! Значит, все не так плохо», – мысленно обрадовалась я.

Впрочем, радость моя быстро угасла. Створка распахнулась, но меня никто не встретил. В узком коридоре было так темно, что я с трудом различала очертания предметов. Однако высокой и мощной фигуры боевика в нем точно не было.

Очевидно, дверь мне открыл вовсе не хозяин. Просто она была настроена на меня. На мое имя. И стоило мне его произнести, как сработала магическая защита.

– Дурак, – снова прошептала я.

Хотя, признаю, оказалось приятно узнать, что Колдер настроил защиту на меня.

Однако восторгаться и пускать слезы умиления было рано. Пройдя внутрь, я быстро сняла ботинки и аккуратно поставила их в угол. Закрыла дверь, сняла куртку и повесила ее на крючок. После чего схватила сумку с лекарствами и двинулась вперед.

Глаза более-менее привыкли к полумраку, и я могла передвигаться, не боясь споткнуться и сломать себе шею.

– Колдер, – вновь позвала я.

Две двери справа вели в ванную и туалет. Впереди располагалась небольшая кухня. Я свернула налево и попала в просторную гостиную, также погруженную в полумрак. Все три окна в ней закрывали плотные шторы. Из гостиной вела еще одна дверь, скорее всего, в спальню.

– Колдер, я зайду.

Все вокруг считали, что смерть чувствуют только некроманты. Работа у них такая. Но это было не совсем так. Целители тоже чувствовали смерть, а еще боль, агонию и муки другого человека.

Вот и сейчас, двигаясь в сторону спальни, я с лихвой ощутила мучения, которые пережил Колдер за эти сутки. Его страдания вызвали слезы боли и отчаяния на глазах. Смахнув их, я решительно вошла в спальню. Здесь тоже было темно, влажно, а еще очень душно.

Колдер лежал на широкой кровати под тонким одеялом. Он не стонал, не дергался, не задыхался. Просто лежал и медленно сгорал от лихорадки.

Положив сумку с лекарствами у подножия кровати, я шагнула к нему.

– Колдер…

Он никак не отреагировал на мое появление. Присев на краешек постели, я положила ладонь ему на лоб и едва не зашипела от отчаяния. Он горел! И уже давно, раз у него не осталось сил даже на то, чтобы двигаться.

– Что же ты натворил? – прохрипела я, проведя рукой по его влажным от пота волосам.

Первое, что я сделала – распахнула шторы, впуская тусклый свет в комнату. Затем приоткрыла створку окна на проветривание. Морозный воздух ударил в лицо, немного приведя в чувство. Свежий воздух сейчас требовался нам обоим.

Схватив сумку, я принялась доставать тюбики со снадобьями, лекарства, настойки и мази. Расставив все на тумбочке у кровати, поспешила на кухню.

Набрав воды в высокий стеклянный кувшин, взяла с собой кружку, ложку и глубокую чашку. Прежде чем вернуться назад в спальню, схватила еще полотенце, которое повесила на плечо.

Не знаю, каким чудом мне удалось расставить все на поверхности и ничего не свалить, но я смогла. А потом закатала рукава блузки и принялась растирать ладони, разгоняя тепло и стимулируя магические потоки.

– У меня для тебя плохие новости, Колдер Найт: я не дам тебе умереть. Даже не надейся. Ты будешь жить долго и счастливо. И ты сможешь добиться моего прощения.

Схватив первую настойку, я накапала несколько капель маслянистой белесой жидкости в ложку. А вот чтобы заставить пациента проглотить ее, пришлось попотеть. Он не сопротивлялся, но и не помогал. Только насильно разжав челюсти, я сумела влить капли ему в горло. Колдер прерывисто вздохнул, поскольку вкус настойка имела весьма специфический, но зато действовала очень быстро, и снова затих.

Прикосновение прохладных пальцев к его раскаленной коже болезненным разрядом пробило до самых кистей. Мне стоило больших трудов не застонать. Но что моя боль в сравнении с той, что сейчас уничтожала Колдера?

Стиснув зубы, я выпустила магию.

Первым делом следовало провести сканирование всего организма.

Ох, Пресветлая, как же сложно было оставаться целительницей, отгородиться от посторонних мыслей и обуревающих эмоций! Воспринимать его пациентом. Забыть, что это Колдер. Мой Колдер… настырный, яркий, немного сумасшедший, с искрами в глубине серых глаз. Тот, кто научил меня наслаждаться каждым мгновением жизни. Тот, кто помог мне забыть прошлое и стать настоящей.

Однако сейчас мне требовалось забыть его прикосновения, от которых кружилась голова, прогнать мысли о сладких поцелуях, что взрывали внутри меня множество крохотных вулканов. Мне требовалось забыть, что я люблю его.

Любые чувства и эмоции сейчас лишь мешали мне спасти его.

У Колдера обнаружилось множество ушибов, обширная гематома и трещина в ребрах. А еще у него была в двух местах сломана нога. Впрочем, целители хорошо постарались: ожог на левой руке залечили полностью, кости начали срастаться, уже образовывалась рыхлая соединительная ткань, так называемая мягкая мозоль. Немного усилий, зелий и магии, и ее заменит примитивная губчатая ткань, а потом и зрелая кость.

Ему бы дня три поваляться в королевской лечебнице и выздоровление прошло бы быстро, легко и практически незаметно. Но нет, Колдер Найт был слишком упрям.

– Ну и чего ты этим добился? – прошептала я, обводя пальцами контур его лица.

Трехдневная щетина слегка покалывала кожу.

Вздохнув, я проверила его старый перелом. Слава Пресветлой, там все было хорошо.

Сейчас меня больше всего беспокоил жар, вызванный воспалительным процессом в организме, и ставший результатом шока и переломов. А ведь это тоже легко решалось в больнице.

– Ну и зачем было до такого доводить?

Влить в Колдера жаропонижающую смесь, которую я развела в кружке с водой, оказалось еще сложнее, чем настойку. Он едва не подавился, часть расплескал, но пару глотков сделал и снова провалился в беспамятство.

Тогда я в глубокую тарелку налила воды и разорвала на части полотенце. Один из кусков тщательно прополоскала, отжала и положила на лоб. Компресс понадобился не только для того, чтобы снять жар. Моей стихией являлась вода, а значит, сейчас она могла мне помочь излечить Колдера.

Я ловила крохотные капельки, которые стекали по его лицу. Они зависали в воздухе и напитывались целительской магией, приобретая ярко-голубой оттенок. А после я отправляла их назад Колдеру. Капельки застывали и медленно впитывались в кожу, отчего та начинала мягко светиться. Со временем свечение угасало.

Я снова полоскала обрывок полотенца, выжимала и укладывала на лоб. Ловила капли, заряжала их и впитывала в кожу. Раз за разом.

От напряжения у меня сводило кисти, болела спина, а голова гудела так, словно в ней поселился рой пчел. Пот застилал глаза.

Успокоилась я, лишь когда немного спал жар. Колдер так и не пришел в себя, но его сон стал глубже и спокойнее, а дыхание выровнялось.

Убрав дрожащие руки, я сползла на пол. Прислонившись спиной к кровати, закрыла глаза и позволила себе немного расслабиться. Все тело ныло и жутко хотелось пить. Я взглянула на кувшин. Воды в нем почти не осталось. Это означало, что надо каким-то образом заставить себя подняться и доползти до кухни. Ведь сейчас я находилась в таком состоянии, что могла попасть туда лишь ползком.

Потянувшись, я стащила у Колдера тонизирующий порошок. Размешала в остатках воды из кувшина, выпила и замерла в ожидании, когда подействует.

Едва перед глазами перестали кружиться звездочки и прошла судорога в ногах, я поднялась. Цепляясь за спинку кровати и предметы интерьера, медленно и осторожно добралась до кухни. Здесь оказалось идеально чисто и красиво. Такое впечатление, будто на ней никто и никогда не готовил. Открыв холодильный ларь, я увидела несколько коричневых бумажных пакетов, каждый из которых был подписан и имел маркировку известного ресторана. Стало ясно, что Колдер пользовался доставкой еды.

Есть совершенно не хотелось, но я понимала, что надо. Сил и энергии я вложила столько, что сама едва держалась на ногах, а потому остро нуждалась в восстановлении. В этом лучше всего помогали вовсе не настойки и порошки, а обычная пища.

Покопавшись в ларе, я достала бутерброд с окороком и сыром. Разогрела чай и, сев на стул, посмотрела в окно на снежинки, которые медленно кружили, отказываясь падать на землю.

Бутерброд я ела медленно, тщательно прожевывая каждый кусочек, чтобы не подавиться, и запивала ароматным чаем. После помыла кружку и вернулась в спальню.

Проверив состояние Колдера, я убедилась, что за время моего отсутствия ему не стало хуже. А потом притащила из гостиной мягкое кресло. Поставив его ближе к кровати, села и снова занялась исцелением.

Теперь пришел черед мазей, которым предстояло залечить ушибы и помочь рассосаться гематомам. Открыв баночку, я вдохнула сладковатый аромат трав и благовоний. Зачерпнула немного мази приятного молочного цвета и нанесла тонким слоем на лоб и скулу, где темнели багряно-фиолетовые синяки.

Колдер вздрогнул от моего прикосновения, часто задышал и нахмурился.

А потом пришла моя очередь вздрагивать, когда с его губ сорвалось тихое:

– Эбби…

Неужели очнулся? Ведь не должен был. Мало того, что он обессилел, так еще все настойки, которые я в него влила, обладали снотворным эффектом. Все знали, что сон – это самое лучшее лекарство.

Я замерла с вытянутой рукой, не решаясь вновь его коснуться.

– Эбби, – снова прошептал Колдер.

Теперь я убедилась, что он спал. И, судя по всему, видел меня во сне.

– Все хорошо, – отозвалась я.

Свободной ладонью провела по лицу Колдера, по той части, которая меньше пострадала от ударов. Колдер снова глухо застонал и повернулся к руке, словно стремясь продлить эту ласку.

– Эбби…

Он разлепил веки. Его серые глаза, потемневшие от боли, затуманенные из-за воздействия лекарств, смотрели на меня и в то же время как будто бы сквозь. На ту меня, которую он видел в снах.

– Прости меня… пожалуйста. – В его голосе звучало столько муки, что я едва не задохнулась. – Я такой идиот… нашел тебя и потерял…

– Все хорошо, я здесь, – попробовала я успокоить Колдера. Волнения ему сейчас были ни к чему. Они могли ослабить действие лекарств.

– Не могу без тебя, – простонал он, даже не представляя, какую бурю эмоций вызвало это короткое, но такое искреннее признание, не поверить которому я просто не могла.

– Спи, – шепнула я.

Коснулась лба указательным пальцем и быстро прошептала специальное заклинание успокоения. Оно было коротким, легким и недолговечным, но его оказалось вполне достаточно, чтобы усыпить пациента.

Колдер часто задышал, а потом провалился в забытье. Складка на лбу разгладилась, и он перестал метаться по кровати. Я же получила возможность нанести мазь на его лицо. Следом требовалось нанести слой на плечо и грудь.

А вот дальше возникла небольшая заминка. Судя по тому, что я успела заметить, ушибы имелись и ниже. Не только на ногах, но и на бедре.

– Надеюсь, у тебя есть капля совести, – пробормотала я, взглянув на Колдера, и медленно потянула одеяло вниз.

К моему счастью, на нем было белье. Но оно не скрывало, а скорее подчеркивало сильное накаченное тело с тонкой талией и узкими бедрами. Я поймала себя на мысли, что хочу провести ладонью… даже двумя ладонями по его рельефному торсу. Хочу ощутить мягкость и обжигающий жар кожи и на контрасте твердость каждого мускула. Хочу почувствовать, как он дрожит в ответ, как сбивается его дыхание, и услышать сорвавшийся ритм сердца.

Неожиданно для себя я выяснила, как многого хочу. Пришлось взять себя в руки и заняться обработкой ран, ссадин и гематом.

А дальше все шло по кругу: зелья, капли, мазь, настойки, заряженная на исцеление вода и так далее. Я давала себе не более получаса на короткую передышку и снова занималась исцелением, не обращая внимания на время, свое вымотанное состояние и прочее. Сейчас самое главное было поставить Колдера на ноги, а остальное подождет.

В какой-то момент изнеможение дало о себе знать, и я уснула прямо в кресле. Меня не смущало, что оно небольшое и жутко неудобное, я просто хотела спать. Глаза закрывались сами собой, и сил доползти до дивана в гостиной я в себе не нашла. Перестав издеваться над собственным организмом, я укуталась в мягкий плед, позволила усталости взять свое и отключилась.

Очнулась я все в том же кресле. На улице начинало светать. В комнате было достаточно прохладно. Вчера я забыла закрыть окно, оставив на всю ночь небольшую щелочку. Приподнявшись, я поискала взглядом часы, чтобы понять, сколько времени, и охнула от острой боли, которая прострелила поясницу, и тут же застонала. Я чувствовала себя старухой под девяносто лет. Болела не только она, но и шея. Еще и ноги затекли.

– Доброе утро, – неожиданно раздался хриплый шепот, заставивший меня забыть обо всех своих проблемах.

Застыв в весьма неудобной позе, я медленно повернула голову.

Колдер пришел в себя. Все еще бледный, осунувшийся, с желтым синяком на скуле и под глазом, лохматый, небритый, но такой родной, он сидел на кровати и смотрел на меня.

– Доброе, – отозвалась я, выпрямляясь. Неловко улыбнувшись, постаралась пригладить растрепавшиеся после сна волосы и поправить одежду. – Ты как себя чувствуешь?

– Живым.

«Какое замечательное определение!», – подумала я, а вслух произнесла:

– Прости, что без предупреждения, но ты сбежал из больницы и не пустил к себе Врумса… мы все волновались.

Колдер молчал, лишь смотрел так, что у меня внутри все переворачивалось. Он ничего не говорил. Впрочем, этого и не требовалось. Его взгляд был яснее тысячи слов.

– Мне пора на пары, – поспешно проговорила я. Вскочив на ноги, я тут же зашипела от боли, которая прострелила ногу от колена до стопы. Ну и за что мне такое наказание? – На тумбочке рядом с тобой все лекарства, – сообщила я и, прихрамывая, направилась в сторону выхода. – Там же и инструкция, как и что пить. Пожалуйста, не нарушай и пей все, что назначили. А мне пора.

– Ты… еще придешь?

Я застыла на полпути в гостиную и медленно обернулась.

– Вечером. Это мой долг как целителя. Я приду и проверю, все ли ты выпил, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и по-деловому. – Если ты что-то пропустишь или не выпьешь, то я больше не приду. Договорились?

– Да. Эбби…

Он явно собирался еще что-то сказать. Но я пока не готова была его слушать.

– До вечера, Колдер, – быстро попрощалась я и покинула его спальню.