Некрос: Языки Мертвых

X

[ВЫ ПОГИБЛИ]

Почему-то обычно следующего за этим вопроса не написали. Я открыл глаза. Серое, в черных пятнах бесформенное небо пялилось на меня слепо и безучастно. Повернул голову - все та же крыша. Кто-то рядом возится с телами. Приподнялся на локтях.

[Здоровье: 105]

[Эссенция: 70]

[Энергия: 66]

[Усталость: 4]

[Голод: 21]

[Жажда: 15]

- Очнулся? - женский голос, знакомый. Так сразу и не вспомнишь. Хотя, почему не вспомнишь? В игре всего с двумя разговаривал. И это явно не та беггарша.

Ианна.

Обернувшись, увидел ее - укладывала трофейные болты в колчан. Рядом валялся арбалет беггара, разобранный. Что-то явно из него выковыряла, наверное, запчасти какие-то. Короткие, бесцветные волосы девушки трепал отдающий гарь ветер. Я медленно поднялся на ноги, осмотрелся.

Неребтум горел. Во многих местах поднимались к небу столбы жирного дыма снизу подсвеченные багровым. Крики и звон оружия разносились по улицам.

- Что происходит? - только и смог спросить я. Ианна пожала плечами:

- Без малейшего понятия. Я только пришла. Ворота распахнуты, кругом кровь, трупы, драки. Короче весело. А тебе здорово досталось.

Я осмотрел себя. Кираса на груди и была продырявлена, но теперь еще обзавелась вмятиной на плече и глубокой царапиной на боку. Правая штанина была располосована, голенище сапога порылось бурой, вонючей коркой - запекшейся кровью. Моей кровью. Ладони саднило от спекшейся крови. Перевел взгляд на трупы.

- Все слутила уже?

Ианна презрительно фыркнула:

- Рискуешь. Могу и тебя слутить.

- Нечего с меня взять, - я выдернул кошкодер из трупа, обтер лезвие о лохмотья. Мельком глянул на арбалет, валявшийся тут же. Грубая машинка, неинтересная. Но лучше забрать - в крайнем случае, постараюсь сбыть. Недолго думая, стащил с тела полупустой колчан, заглянул за пазуху, прощупал пояс. Разжился несколькими монетами, убрал в сумку.

Спустился - Ианна осталась на крыше. Внизу трупов было поболе - и беггаров и людей архонта. Один из них погиб от арбалетной стрелы попавшей в глаз - кольчуга осталась нетронутой и выглядела куда лучше моей. Правда, еще она выглядела, как кольчуга стражника, не спутаешь. Быть повешенным за мародерство мне не хотелось. Я ограничился шитом беггара и еще пригоршней монет, которые удалось собрать с трупов.

Теперь надо было решить, что делать дальше. Ситуация в городе становилась все хуже - похоже началось полномасштабное восстание, скорее всего поднятое Армией Воров. Или же, наоборот - спровоцированное атакой людей архонта на армию. Так или иначе, город горел. Я решил двигаться к храмовой площади, справедливо решив, что так или иначе, самая жаркая свалка будет именно там.

Хоть основная волна уже прошла там, где я шел, мелкие схватки вспыхивали тут и там - мародеры грабили дома, обирали трупы, убивали беззащитных ради простой тряпки, насиловали женщин... Не щадили никого - кажется, первобытная, неудержимая ярость захлестнула людей, заполнив улицы потоком насилия.

От меня, вооруженного и готового к бою, мелкая шваль разбегалась, словно тараканы. У большинства не было другого оружия кроме дубин и ножей, так что идти на человека с мечом им явно не улыбалось. Впрочем, были и такие, кто уже обзавелся снарягой получше и не прочь был разжиться чем-то еще. На одном из перекрестков между узкими проулками два арбалетных болта просвистели мимо меня, пройдя, правда, почти на полметра левее. Развернувшись, я увидел двоих оборванцев, спешно перезаряжающих свое оружие. До них было шагов тридцать, не больше. Я рванулся вперед, надеясь успеть достать их раньше, чем они в упор разрядят в меня арбалеты. Мне повезло - эти явно никогда не были в настоящем бою. Когда я преодолел половину расстояния, они в страхе бросили оружие и кинулись наутек. Я нагнал одного, рубанул поперек спины. Нищий заверещал, как свинья и упал навзничь. Второй скрылся между хижинами.

У того, кого мне посчастливилось достать, за спиной была увесистая сумка. Наклонившись, я срезал ее с трупа. Внутри оказалась еда - хлеб, овощи, сушеное козье мясо, небольшая плетеная бутыль с кислым, перебродившим пивом. Все это оказалось очень кстати - прямо на месте я сжевал лоскут мяса, запивая жесткую, как подметка, еду пивом и закусывая слегка зачерствевшим хлебом. Остатки еды я убрал себе в сумку. Деньгами мертвец разжиться не смог, а нехитрая снаряга мне была не интересна. Забрав из колчана пять болтов, которые там были, и повесив взведенный арбалет на пояс, я двинулся дальше. В прочем спокойно мне дали пройти метров сто, не больше.

- Эй ты! - окрикнули меня на ближайшем перекрестке. Обернувшись, я увидел отряд из четверых бойцов, похоже, хорошо потрепанных в недавнем бою. Кольчуги были заляпаны кровью, у одного не было шлема, а голову обматывала окровавленная тряпка. Другой прихрамывал на левую ногу, рука третьего безвольно висела вдоль тела, перемотанная у плеча. И все же, это была стража. Я остановился, убрав оружие и слегка приподняв руки.

- Я не враг Неребтуму. Я уже убил шестерых беггаров и намерен увеличить этот счет.

На меня покосились с недоверием, один из солдат, видимо главный, сделал пару шагов вперед, пытаясь лучше рассмотреть меня.

- Пришелец, - прошипел он. Остальные встрепенулись, поднимая оружие.

- Бей!!! - заорал главарь, выхватывая меч. Остальные бросились вперед, потрясая оружием и воплями подбадривая себя.

Я успел вскинуть арбалет и выстрелить в ближайшего. Выстрел получился тот еще - стрела пролетела над плечом командира, но по случайности попала в лицо тому, кто был за ним, стражнику без шлема. Болт вонзился прямо в распяленный рот стража, заставив его захлебнуться криком. Пройдя по инерции еще пару шагов, он упал навзничь. Остальные трое успели преодолеть разделявшее нас расстояние и разошлись, обходя меня с разных сторон. Я швырунл арбалет в одного, выхватил кошкодер, бросился на того, у кого была перевязана рука. Тот замешкался, пытаясь отразить мою атаку, поймал мой взгляд и замер - ровно на секунду, нужную, чтобы пропороть ему горло. Пока он бессильным мешком падал на землю, капитан попытался достать меня копьем. Оружие ударило в кирасу, соскользнуло. Третий, хромой, пока отставал. Я порвал дистанцию, наотмашь рубанув капитана. Тот попытался отступить, но клинок все же достал его, распоров кольчугу, но других видимы повреждений, похоже, не причинив

Я попытался поймать его взгляд, но безуспешно - тот глядел исподлобья, отступая и выставив вперед копье, пытаясь держать дистанцию. Я снова пошел на него, сбил ударом летящий в грудь наконечник, на обратном движении рубанул по шее. Удар пришелся в плечо, смазался, не сумев пробить кольчуги. Второй страж ударил меня сбоку, я попытался прикрыться щитом, но клинок все же рубанул меня по руке. Я попытался пройти между ними, ударив копейщика еще раз, но тот легко ушел от удара. Теперь я оказался между двумя бойцами, вынужденный подставить кому-то спину. Удар следует тут же - хромой вгоняет короткий клинок мне в спину, почти валит на землю. Я бью с разворота, высвобождаясь и уходя от возможного укола копьем. Удар приходится в руку, почти перерубая ее. Страж воет, роняя оружие. Я делаю подшаг, бью его яблоком клинка в лицо, отбрасывая назад. Копье со скрежетом царапает бок кирасы. Выпад - и хромой падает, с рассеченным лицом. Я разворачиваюсь - как раз, чтобы увидеть летящее мне в бок копье. Времени уклониться или парировать нет - только принимать. Но сухой хлопок сбивает атаку - капитан, поймав плечом болт, не удерживает оружие и оно пронзает воздух рядом со мной. Короткий удар в шею - и он падает на залитую кровью дорогу. Я оглядываюсь. Ианна стоит на крыше соседнего дома, деловито перезаряжая арбалет. Я киваю, и приступаю к мародерству.

Прежде всего, мне нужно сменить кольчугу. Та, что у однорукого - самая целая, но этот дрищ почти в два раза тоньше меня и ниже почти на голову, наверняка она не пойдет. Капитан и хромой примерно моей комплекции, но их броня пострадала в бою куда сильнее. Впрочем, наверняка меньше моей. Я стянул кольчугу с хромого, удовлетворенно отметив, что на самом деле она почти целая. Переодевание занимает у меня несколько минут. Подумав, возвращаю кирасу на место, несмотря на три дырки в спине и две на груди. В поясном кошеле у капитана приятно звенит - забираю монеты вместе с кошелем, прихватив так же короткий кинжал с широким лезвием и украшенной рукоятью.

- Эй! - подает голос Ианна. - Там впереди, похоже, что-то серьезное затевается.

С крыши ей, конечно, виднее. Мне отсюда слышны только крики и лязг серьезной свалки, не меньше чем на пару сотен человек - и что-то еще, что пока я не могу разобрать.

- Пойдем посмотрим?

Избегая широких улиц, мы прошли к центру - благо идти оставалось всего пару кварталов. Всюду валялись трупы, дома горели, пламя перекидывалось с одной постройки на другую, выедая все деревянные части, оставляя одну растрескавшуюся, почерневшую глину. Чем ближе мы подходили, тем ожесточеннее становились схватки вокруг. Теперь это дрались не мародеры - хорошо вооруженные и умелые бойцы истребляли друг друга с жутким остервенением. Теперь бегары были вооружены не многим хуже стражи - в доспехах с тяжелыми щитами, кпоьями и луками, они уверенно теснили менее многочисленных людей архонта. Мы с Ианной пробивались к площади, не разбирая, кого убиваем - впрочем, в нас не видели союзников ни те, н другие.

Когда мы выбрались на площадь, битва там уже давно утратила всякое подобие организации, превратившись в хаотичную беспощадную бойню. Противники смешались, раздавая удары налево и направо. Единственные, кто сохранял подобие порядка в этой кровавой бане, были Бессердечные. Возвышаясь над толпой, они тройками стояли на нижних ступенях храма, охраняя подъем и не давая бунтовщикам сделать ни шагу. В целом же, люди архонта были в явном меньшинстве, на каждого приходилось трое-четверо нищих. Выучка стражей не помогала им в этой свалке, а длинные копья были почти бесполезны. Они дрались короткими мечами и отпорами и каждый павший успевал забрать с собой одного-двоих.

Я врубился в толпу, раздавая удары всем, кого видел. В основном под мой клинок попадали оборванцы и нищие, примкнувшие к мятежу, но пару раз я доставал и беггаров, едва успевавших сообразить, что их свалило.

Меня охватил странный раш, кровавое опьянение. Я чувствовал, как брызжет в лицо горячая кровь, чувствовал, как дрожит клинок, пробивая плоть и разрубая кости. В эти мгновения я чувствовал себя царем, даже не царем - богом, древним языческим божеством войны и смерти, воплощением гнева. Меня били в ответ, но я не чувствовал боли и ран, убивая всякого, кто попадался мне под клинок.

Стрелы стальными жалами впивались в меня, копья и клинки рассекали броню и тело. Я чувствовал, как горячими потоками течет по воспаленной коже кровь, как прилипает к телу промокшая ткань, когтями скребут раны разрубленные звенья кольчуги. Скольких я свалил, и скольким удалось достать меня - не знаю. Я прошел шагов десять-пятнадцать, не больше, прежде чем тяжелый, хрипящий вопль пронесся над площадью, перекрывая неимоверный гвалт битвы.

Я обернулся - слева, там, где на площадь выходила широкая центральная улица, толпа раздалась в стороны, словно листья, сметенные порывом ветра. Земля вздыбилась, словно гнойный нарыв, поднявшись на несколько метров, сбивая с ног тех, кто не успел убраться, обрушивая стены ближних домов. В следующую секунду земля раскололась, высвободив исполинский поток хаотичной плоти. Огромное тело, словно сплетенное из множества извивающихся щупалец, шипов, жал и конечностей. Невозможно было понять, одно ли это существо или колония мелких, отвратительных монстров. Поднявшись в воздух метров на пять, оно обрушилось на толпу, как огромных хлыст. Вопли ужаса и боли наполнили дрожащий от напряжения воздух. Монстр не делал различий между стражами и беггарами, разрывая и разбрасывая тела, словно кукол. В считанные мгновения он достиг подножия пирамиды, где его встретили бессердечные. Они были единственными, кто не впал в священный ужас от вида чудовища. Преодолеть их кордон с наскока не удалось - исполины двигались с невероятной скоростью и точностью, уходя от могучих ударов - и одновременно нанося удар за ударом.

Пространство между ними и мной если не очистилось, то порядком обезлюднело - теперь у меня был вполне реальный шанс добраться туда. Раздавая удары тем, кто еще стоял на моем пути, я двинулся вперед.

Теперь, когда до монстра оставалось не больше десяти метров, я мог хорошо разглядеть его. Действительно, это была какая-то жуткая колония - множество тел сплетались в одну невообразимую многоножку - мертвых человеческих тел, изувеченных и соединенных между собой ржавым металлом прутов и скоб, словно какой-то безумный мастер соединил их в единый механизм. Руки, ноги, торсы, мужские и женские, молодые и старые, в жутких ранах с бледными краями, бескровных, скользкая кожа покрытая жуткой бесцветной слизью, темные пятна гниения, вздутые суставы... Если сопротивление Бессердечных его смутило, то лишь на миг - теперь оно атаковало Воинов Дера, стремительно и эффективно, уничтожая их одного за другим.

В длину монстр был около двадцати метров, в обхвате - метра два. Я оказался рядом с ним, пока еще толком не зная, что мне делать и как ему повредить. Впрочем, меня заметили раньше - я едва успел уйти от выгнувшейся петлей плоти, ударившей словно хлыстом в булыжник мостовой в том месте, где секунду назад стоял я. Только инстинктивный прыжок уберег меня от верной смерти, я откатился, поднялся на ноги, отбросив кошкодер и выхватив панцербрехер.

Чудовище замерло, затем вдруг рванулось вверх, поднявшись вертикально метров на десять. Вершина, раскрывшись, словно жуткий цветок, раскинула шевелящиеся в агонии конечности, переплетенные искореженным металлом. Высвобожденный из этих жутких объятий появился человек - единственный в этой вакханалии плоти он имел голову, но так же как и другие, был изувечен и покрыт гноем и сукровицей. Он заговорил - и голос его разнесся по площади, словно усиленный до сотни киловатт - ощущая, сдавливая грудь и заставляя вибрировать глазные яблоки.

- ЧАС НЕРЕБТУМА ПРОБИЛ. ВОЛЯ ЭН-УРУ-ГАЛА - И НЕТ ВАМ СИЛ ЕЙ ПРОТИВОСТОЯТЬ!

В этот момент я прыгнул на спину монстра - если можно, конечно считать это спиной. Десятки рук одновременно вцепились в меня, потянули, каждая в свою сторону. Отбиваться панцербрехером было тяжело - слишком длинный и тяжелый. Я вгонял его как можно глубже в месиво мертвой плоти, рубил руки, сжимавшие меня, освободившись, лез выше - на считанные сантиметры, где все повторялось снова. Холодная, отвратительная слизь покрыла мои руки и ноги, грудь, брызгала в лицо. Кажется, замысел мой понравился Бессердечным - двое из них прыгнули вверх, вцепившись в шевелящуюся падаль на пару метров выше меня. Они двиулись куда быстрее меня, помогая друг другу. Меньше чем за минуту они оказались почти у вершины - и в этот момент монстр упал - резко и хлестко, как плеть. Один из воинов успел спрыгнул, другого смяло о булыжники площади, разбрызгав вокруг густую, темную кровь. К счастью, я был на противоположной стороне - мои неприятности ограничились только ощутимым ударом и потерянным клинком.

Тяжелая туша, извиваясь, поднялась для нового удара. Я отчаянно карабкался вверх, полосуя костяным стилетом руки хватавшие меня. Каждый следующий метр давался с невероятным трудом - каждое новое падение грозило расплющить меня. Бессердечные обступили тварь со всех сторон, атакуя по очереди с самой незащищенной стороны. Их действия пока спасали меня - монстр не мог переключиться на меня, отвлеченный их атаками.

Я чувствовал, как руки разрывают мою одежду, впиваются в плоть, рвут ее с мясом, дробят ржавой сталью кости. Боль пульсировала в голове одной сплошной опухолью, во рту стоял вкус крови и желчи, глаза заволокло багровым. Еще. Еще! ЕЩЕ!!!

Чудовище изгибается, его вершина зависает надо мной, раскрывшись длинными, многосуставчатыми отростками, в которых угадываются жутко сшитые человеческие конечности. В этом цветке плоти появляется он - голова. Он смотрит на меня пустыми провалами глаз, в которых копошатся черви.

Я застыл, словно парализованный - жуткий, холодный ужас сковал меня, не давая пошевелиться. Удары сердца замедлились, лед заполнил легкие. Я ждал - ждал слов монстра, оглушающих, способных одним своим звуком разрушить... Нет.

Он распялил гниющий рот, разорвав истлевшие щеки и черный ветер вырвавшись из зияющей раны, ударил в меня, сжигая, испепеляя.

Я не знаю, как это произошло. Только знаю, что руки, разрывавшие меня, вдруг разжались, и я, оттолкнувшись, прыгнул вперед, повиснув на шее монстра в монстре, слыша, как скрипит и лопается, моя превратившаяся в угли кожа.

Когда-то давно я смотрел видео показательных американо-израильских учений. Тамошний спецназ среди прочего соревновался, кто за тридцать секунд нанесет больше повреждений ножом. Израильский спец кривым ножом вырезал у манекена грудную клетку.

Я не спецназовец - я не представляю, как он это делал. Все что я смог - это вогнать стилет в шею твари и пилить изо всех сил, слыша, как мерзко хрустит гнилой позвоночник, чувствуя, как потоком льет на меня густой, отвратительно смердящий гной.

Голова отделилась от туловища и полетела вниз, жуткая многоножка вытянулась как струна, стрелой поднявшись в воздух - и вместе с тем, мне не за что стало больше держаться, и я полетел следом, не способный даже кричать и махать руками.

Я не помню полета - помню только удар о землю - страшный, сокрушающий, словно сдавивший все тело, раскатавший его в блин. Темнота прыжком поглотила меня, словно через долю после удара я провалился глубже - бесконечно глубже.

[ВЫ ПОГИБЛИ]

Странно, надпись кажется призрачной, поплывшей. Снова нет привычного вопроса. Вместо него - проступающая сквозь красноватую мглу картинка. Я поднимаю руку, пытаясь стащить с головы окулус. Хватит. Достаточно.

Рука натыкается на что-то холодное, липкое, шершавое.

Опускаю руку ниже, к шее, ключицам. Мелкие кольца, твердые, все в какой-то заскорузлой гадости. Ниже - толстый, неровный металл, такой же холодный, покрытый шершавой коркой. Перед глазами плывет. Кто-то поднимает меня - я чувствую мощную, необычно большую ладонь на своем предплечье. Мотаю головой.

Бессердечный возвышается надо мной, глядя сверху вниз. Похожие на сабли клыки матово поблескивают. Я снова мотаю головой, поднимаю руки, пытаясь избавиться от окулуса. Руки по-прежнему ощущают щербатую сталь шлема. Пытаюсь вызвать меню. Бесполезно. Вспоминаю, что последний час или полтора не видел никакой информации от интерфейса.

- Что за нахер?

Бессердечный буравит меня пустым, ничего не выражающим взглядом. Я оглядываюсь. исполинский монстр валяется рядом, конечности его беспорядочно дергаются в агонии, а тело все еще пытается шевелиться. Но кажется, воля, которая заставляла это жуткое скопление тел двигаться как единое целое, исчезла. Бессердечный отходит, возвращаясь к своим делам. Несколько его товарищей медленно курсируют по площади, густо покрытой ранеными и мертвыми. На верхних ступенях пирамиды стоят жрецы в белых одеждах. Один из них смотрит на меня долго и внимательно.

Я сажусь прямо на залитую кровью землю, обхватываю голову. Что происходит? Что случилось? Почему я чувствую запахи, ощущаю прикосновения, чувствую, как саднит кожа от грубой ткани поддоспешника? Почему от голода сводит живот, горло пересохло и дерет надсадным кашлем? Что за болезненный бред? Только теперь приходит понимание, что все это я ощущаю уже некоторое время - с почти момента последнего возвращения в игру.

Я поднимаюсь, иду прочь с площади. Нужно найти кого-то из игроков. Ианну найти - она где-то тут была. Спросить, понять, разобраться. Даже если она в другой стране живет... пусть позвонит, напишет в скайп, Олегу, Антону, родителям... пусть меня найдут, отключат... Как такое может быть?

Мне вдруг стало очевидным то, чего я так упорно старался не замечать все это время - естетственные, логичные ответы NPC, невероятная, гиперреалистичная детализация графики, подсознательная брезгливость, отвращение, которые испытывал, наблюдая веселые картинки мира игры. Пробивавшиеся ощущения вкуса, запаха, прикосновения - сначала на секунды, а потом с каждым разом все дольше и отчетливей... И странные, случайные и осознанные препоны при попытке выйти из игры.

Не помню сколько я так шел - как упоротый, вообще не замечая ничего вокруг. Ианна появилась передо мной словно из ниоткуда. Я остановился, оглядываясь вокруг. Перекресток пяти узких улочек, больше похожих на извилистые тропинки среди теснящихся друг к другу лачуг. Запах дыма, жирный и едкий, оседающий в носу и раздражающий слизистую. Посмотрел на нее. Короткая, грубая стрижка, явно сделанная ножем или паршивыми ножницами. Шрам на лице, шрам на виске, левое ухо срослось после разрыва. Шрам на шее - аккуратный и продолговатый - от удара ножа. Следы от ожогов на запястьях. Сколько раз ей пришлось умирать?

- Там на площади. Это было...впечатляюще, - произнесла она. - Думаешь оно того стоило?..

- Помолчи, - я вдруг рванулся к ней, схватил за плечи. - Слушай, это какая-то херня...

Она вырвалась, легко и уверенно, отскочила, выставив вперед неведомо как оказавшийся в руке кинжал. Острие почти коснулось моего горла, рука была слегка согнута в локте - как раз настолько, чтобы выпрямившись, пробить гортань.

- Стой, - я поднял руки. - Стой, погоди. У меня неприятности. Я не могу выйти. Выйти из игры, понимаешь? Никак. Я застрял. Какой-то сбой, наверное, глюк в системе - нет меню, нет кнопки выход, и я... я...

- Чувствуешь боль, как по-настоящему, - продолжила Ианна. Лицо ее изменилось, напряжение ушло, оставив только страх и презрение. Кинжал медленно опустился.

- Чувствую боль, - повторил я тупо. - Этого не может быть.

- Думаешь? - она качнула головой. - Но есть же?

- Я... что-то не так. Я сплю, я просто отрубился прямо в окулусе и меня глючит. Самое логичное объяснение.

- Да? И ты, наверное, долго не высыпался?

- Я? Нет... Просто...

- Нет, - она перебила меня. Резко, грубо. - Не просто. Добро пожаловать в клуб.

Я уставился на нее, как идиот.

- Что за хрень? Какой клуб? Мне надо, чтобы ты позвонила моим друзьям. Я дам телефон... у Олега есть ключи...

- Не выйдет.

- Почему? Я верну тебе деньги за звонок... Можешь по скайпу связаться,как угодно, лишь бы быстро.

- Я не могу позвонить. Просто потому, что я так же как и ты застряла здесь.

Это было неожиданно. Я замер, ошарашенный, глядя на нее застывшим взглядом. Ситуация была настолько же жуткой, настолько и абсурдной. Какое-то время я молчал, пытаясь поместить все это в голову, пока, наконец, не залился хохотом. Смеялся долго, надрывно, пока не захлебнулся кашлем.

- Все? - поинтересовалась Ианна, когда я, наконец, затих. Я разогнулся, посмотрев на нее.

- Ты же понимаешь, что все это выглядит, как больной бред?

- Вот значит как? Больной бред? Тогда сочувствую - тебе в этом бреде жить, сколько ты там еще протянешь такими темпами. В любом случае, жизнь тебе предстоит безрадостная и незавидная.

Я замотал головой. Нет, нет не пойдет. Не выйдет.

- Да чушь. Ты же встретила меня. Ты знала, что я могу выходить из игры. Почему не попросила связаться с твоими родичами, с друзьями?

Ианна деловито убрала кинжал в потайные ножны на рукаве. Мне казалось, она старается не смотреть мне в глаза.

- У тебя не получилось бы. Как не получалось у других до тебя. По телефонам отвечают незнакомые люди, города, в котором я живу, просто нет на карте, сервера электронной почты и адреса профилей в соцсетях никогда не были зарегистрированы. Все, кто пытался найти хоть какие-то следы моего существования в реальном мире, всегда говорили одно и то же: меня нет, и не было никогда. Ни малейшего следа - ни родственников, ни знакомых, ничего.

Она выглядела подавленной - мои слова заставили ее вспомнить собственную борьбу. Которая, похоже, была долгой и бесцельной. Внтри, на дне пустого желудка я почувствовал холодный, тяжелый ком.

- Погоди-погоди. Что-то странное. Как так может быть?

- Не знаю. Я точно помню себя, кто такая, где жила, даже телефоны родственников знаю наизусть. Но те, кто верил мне и пытался найти мое тело там, - она указала куда-то вверх, - говорили, что таких людей нет. Не существует. Вся моя жизнь - странная иллюзия. Никаких реальных ориентиров. Один даже пытался проверить через милицию по номеру паспорта.

- Ты помнишь свой номер паспорта?

- Конечно. Или мне казалось, что помню. Оказалось, что паспорта с таким номером никому не выдавали.

Я замер, пытаясь сосредоточиться, усвоить услышанное.

- Может они просто думали, что это такой прикол? Те люди, которые помогали тебе?

- Может быть. И все прикалывались в ответ. Я здесь уже больше года, между прочим. И уже пару месяцев, как забила пробовать достучаться до реала.

- Больше года? Погоди, не может быть такого! Игра вышла только месяц назад...

Она пожала плечами.

- Может быть. Раньше мне казалось, что смена дня и ночи, вообще течение времени в игре ускорено. Намного, по сравнению с реальным. Но сейчас я не вижу разницы. Часов здесь нет, ориентироваться можно только по закатам и восходам. Я знаю, что ночи достаточно, чтобы выспаться, а днем стоит есть хотя бы дважды, чтобы не чувствовать голод. Это единственные ориентиры, которые у меня есть.

- А игру ты купила сразу после выхода?

- Не знаю. Я не помню.

Неожиданная мысль пришла мне в голову.

- Извини, если обижу... но в реале ты кто - женщин или мужчина? - игроки часто страдают кросс-полом, причем в обе стороны. Не то, чтобы сейчас это было так важно, но...

- Женщина, - Ианна ответила с небольшой запинкой, словно ей потребовалось время, чтобы вспомнить.

- Ты уверена? - часть меня боялась надавить слишком сильно, но другой было пофигу. Эта сучка пристрелила меня. А еще - снял амулет, который я нашел у архонта в Акшаке. Тогда, в горячке я забыл про него, но потом вспомнил. Кроме нее больше некому было.

- Уверена... почти. Последнее время... все немного в тумане. Много проблем здесь.

Она замолчала, глядя под ноги. Кажется, разговор начал смущать нас обоих. Наконец, Ианна заговорила снова:

- Ты не первый, с кем это произошло. Эта чертова игра затягивает, словно трясина. Не всех, далеко не всех. Кто-то плюется, выхватив очередную порцию боли и унижения, и уходит - всерьез и надолго. А те, кто остаются... постепенно, их затягивает. И в какой-то момент они не могут уйти. Один мой товарищ говорил, что мир питается их энергией, восполняет то, что сам потерял, отторгнул. То, что происходит вокруг - просто долбаный некроз, отмирание живой ткани, только в масштабах планеты. А мы - просто припарка, которая слегка задерживает этот процесс. Только любой дурак знает, что некроз лечится только ампутацией.

Я немного успокоился и теперь крутил в голове догадки. Время от времени рука сама тянулась к голове - каждый раз надеясь ощутить гладкий пластик окулуса.

- Подожди, а что происходит если...

- Не знаю. Отторгнутый продолжает бродить, иногда даже возвращаясь в сознание - если посчастливиться разжиться эссенцией. Но, если верить рассказам, редко и ненадолго. Мне кажется, тело с той стороны в этот момент окончательно умирает.

- А сейчас?

- Сейчас? Без понятия. Может быть, мы в коме или летаргии. Если повезло, нас нашли и отвезли в больничку. Там мы валяемся под системой, высасывая деньги у родственников.

- Нет, херня. Представь, какой скандал бы поднялся, если бы пользователи одной и той же игры начали массово впадать в кому? Скольких ты уже встретила, таких как мы?

- Ты - девятый. Но я мало где была.

- Видишь! Девять человек за гребаные пару месяцев! И это по минимуму! Нет, такое не осталось бы без внимания...

- Наверное.

- Наверное? Да без вариантов! Уже бы все новостники гудели! Нет, никакой комы. Это просто какой-то глюк. Издевательство. Должна быть логика.

Ианна хмыкнула, поправила одежду и развернулась, собираясь уходить.

- У вас, мужчин, с логикой получше. Поищи. Найдешь - дай знать.

- А ты?

- Я? Я пойду. Abruption - игра одиночек. Теперь думаю, ты понимаешь почему.

Вот эти ее фразочки уже начали меня понемногу бесить.

- Да к черту! - я махнул рукой, с размаху ударив кулаком в глинобитную стену. - Вместе выжить всегда легче, особенно когда каждый второй тебя хочет пожрать...

- Легче? И ты готов отдать мне свою эссенцию? Готов притягивать к нашей сладкой парочке вдвое, втрое больше внимания? Или ты думаешь, что один здесь такой? На что ты готов, чтобы не стать ходячим мертвецом? Убивать, насиловать, грабить? Если ты не готов, то другие - давно готовы. Можешь не сомневаться, - она вдруг резко развернулась, встав ко мне спиной. - Бывай, Вад. Может, увидимся еще.

Я остался стоять, не решаясь даже посмотреть ей вслед. Словно было в этом что-то постыдное, неприличное. Посмотрел на себя - кожа - в растрескавшейся черной корке, липкой и жирной наощупь. Одежда и броня - жалкие лохмотья. Кошель чудом остался на поясе, сумку разорвали, кожа под ней - в свежих шрамах, неглубоких, но многочисленных. Есть хотелось так, что сводило живот.

Я глубоко вздохнул, закашлялся, от попавшего в легкие дыма. Теперь, когда были деньги, можно рассчитывать на нормальную еду в нормальном кабаке. Правда, если пустят в нормальный кабак в таких лохмотьях. Наверное, стоит вернуться на площадь, а оттуда уже планировать дальнейший маршрут.

- Хорошо, - упрямо произнес я сам себе. - Посмотрим, что будет дальше.

Город, переживший приступ бунта, постепенно затихал. Гарь еще висела в воздухе, раздражая глаза и нос, еще слышались крики и шум драк откуда-то из лабиринта проулков, еще разносились крики раненных и плач женщин... но мир уже возвращался в Неребтум. Я вышел на площадь, остановился у края. Бессердечные все так же неторопливо прохаживались между тел, иногда нанося короткие, точные удары. Конструкт валялся там же - уже неподвижный, застывший. Жрецов на ступенях пирамиды не было.

Кто-то положил руку мне на плечо. Я обернулся.

- Хреново выглядишь, - улыбнулся Бильга. Впрочем, и сам он выглядел не лучше - кровь и гарь покрывали его целиком, словно серо-бурый камуфляж, разработанный для спецопераций в преисподней.

- Ты же собирался в Чумной Порт.

- Не успел. Зато вижу, в твоей жизни произошла важная перемена.

- Перемена?

- Перестань прикидываться. Все мы там были. Я могу увидеть это в глазах человека. Ну еще я встретил Ианну, и она про тебя рассказала. Радуйся, для тебя переход был хотя бы пафосным. Меня какой-то урод застрелил когда я сидел на толчке.

- Урод или карлик? - поинтересовался я, с неудовольствием понимая, что справлять нужду теперь тоже придется. А здешние сортиры почему-то даже видеть не хотелось. Мало ли, какие твари могут в них поселиться.

Бильга непонимающе посмотрел на меня, потом заржал, тяжело хлопнув по спине:

- Ничего так. Пойдет. Думаю, надо тебе переодеться.

- И пожрать.

- Само собой. Я знаю одно отличное место...

- Еще одно?

- Да. Только лучше и другое. Пойдем?

- Можно.

Улыбка на секунду сошла с его лица.

- Знаешь, жизнь, она еще не закончилась. Можно сказать, она только начинается. Они только начинаются. У меня счет - тридцать две. А у тебя?

- Шесть, кажется.

- Салабон. Ни черта службы не знаешь еще. Ну да ничего. Главное, чтобы счет был в твою пользу, понимаешь?

- Не очень.

Бильга двинулся к одной из улиц, положив руку мне на плечо. Рука была чертовских тяжелой. Он смотрел куда-то поверх домов, в горизонт, затянутый клубами темного дыма.

- Здесь не рай, - сказал он негромко. - Это поганое, темное и отвратительное место. Но все же, в нем есть какая-то притягательность. И она только усиливается, когда ты оказываешься в нашем положении. Оно дает... определенные преимущества. Приготовься к тому, что убивать тебя будут постоянно. Приготовься к тому, что теперь это будет намного неприятнее, чем раньше. Но главное, помни, что умирать - можно. Главное, оставаться в плюсе. А способов оставаться в плюсе - достаточно много. Выбери свой - и получай от жизни удовольствие.

Я покосился на него, отчего-то вспомни дурацкую песенку: "Убей мутанта, сожги еретика - полна добра и подвига жизнь космоморяка"

- Знаешь, Бильга, я с самого начала знал, что в эту игру будут зарубаться только извращенцы.

Верзила согласно хрюкнул.

Все казалось ирреальным, неправдоподобным. И все же, я чувствовал руку Бильги на своем плече. Чувствовал жуткий запах, который поднимался от обгоревших, выпотрошенных тел, угловатые камни сквозь подошвы сапог. Этот мир оказался сильнее меня. На этом этапе. Посмотрим, как пойдет дальше.