Некромантка 2

Глава 1

Начало весны ознаменовалось крепким снегопадом. Имельда шагала по мосткам-тропинкам, за ней тянулась ватага из первогодок.

Заприметив нужное ей дерево, девушка сошла с мостика в снег. Он, подчиняясь обычному потоку энергии слетевшей с рук Маэстро, перед ней тут же аккуратно разлетелся по сторонам, образовывая тропинку.

Дети послушно шагали следом.

Девушка остановилась у высохшего высокого дерева, которое здесь стояло уже многие десятилетия, но его не спиливали, так как это было самое первое посаженное здесь дерево. И именно на нем Имельда планировала показать детям разницу между мертвым и живым, так как на людях дети пока что не могли понять.

— Смотрите, — она положила ладонь на крупный растрескавшийся ствол. — Это дерево мертво уже давно. Вы должны почуять это, только лишь коснувшись ствола. На расстоянии вам еще пока рановато это определять, раз с такой простой задачей, как определение живого человека вы не справляетесь. Значит будем упрощать еще сильнее. Деревья — самые простые для этого понимания объекты. Они очень любят жизнь и не скрывают своей энергии. Сейчас каждый из вас должен будет подойти и обнять это дерево. — Дети стали переглядываться, улыбаться. — Да, именно, обнять. Закрыв глаза, вы должны почувствовать пустоту: отсутствие энергии, эманаций зимнего сна и движений соков. Никакого тепла, никакой жизни. Начнем.

Дети потянулись один за другим, обнимая иссохший ствол умершего древа. На лицах одних проступало понимание, на лицах других нет.

— Ничего, мы сейчас еще к живому дереву подойдем, будет, с чем сравнить.

Девушка заметила, что по мосткам к ней направляется неизменный Зош. Укутанный в несколько слоев свободного гобона темно-зеленого цвета, он торопливо перебирал длинными ногами по дощатому настилу, боясь поскользнуться. Имельда наблюдала, как он неловко спустился с мостков на ту тропку, что она сотворила.

— Приветствую вас, Зош.

— Д-доброго дня, Маэстро Пешет. Для вас письмо, с п-пометкой «лич-ч-чно в руки».

— Благодарю, Зош, но право, не стоило тащиться на улицу. Вы могли бы вручить его мне в школе.

— О, н-ничего, Маэстро, мне хо-х-хотелось пройтись, о-ос-освежиться.

— Что ж, еще раз спасибо.

Зош кивнул и стал возвращаться, потешно перебирая своими длинными ногами в теплых штанах. Девушка улыбнулась, но все же переключила свое внимание на письмо. Оно было красным, с гербовой печатью мэрии.

Имельда покусала губы. С тех пор, как господин Вельт и его друг Мару посетили ее в лечебнице, она не видела ни того, ни другого, и никаких вестей тоже не получала. К ней лишь приходил юрист, который огласил ей ее права, заставил подписать кое-какие бумаги по делу Теддора Вельта и, конечно, договор о неразглашении. После того, как ее состояние нормализовалось, ее отпустили на все четыре стороны, отчего Имельде было даже слегка не по себе.

В школе ее и не собирались увольнять, но сделали дисциплинарный выговор за то, что она решала свои личные проблемы в рабочее время без уведомления администрации школы. Имельде пусть и было не приятно, но главное, что ее оставили на прежней должности, и у нее осталась возможность приглядывать за Митришем. Остальное она переживет.

И вот спустя довольно долгие пять месяцев ей пришло письмо. В алом бархатном конверте с золотым тиснением.

Она уже хотела было его открыть, но притормозила, посмотрев на детей, что уже начали беситься в снегу неподалеку. Покусав губы, девушка спрятала конверт за пазуху.

— Кто это там хочет научиться сушить одежду силой мысли!?

Едва прозвенел колокол, девушка торопливо завершила урок, проследила, что дети все добрались до школы, и ушла в свой кабинет. Скинув верхний плащ, подбитый мехом, Имельда присела за свой рабочий стол и бережно достала конверт. Вскрыв его, девушка уставилась на бежевую открытку-приглашение…

— …На благотворительный вечер в честь имени Веи Вельт.

Имельда нахмурилась, задумавшись. К карточке была приложена записка на тонкой нежной бумаге. Ровный почерк с острыми буквами девушка узнала сразу — писал Абрахан Вельт.

«Приветствую Вас, Маэстро Пешет.

Вечер пожелала организовать Вея для сбора средств в помощь жертвам насилия и детям-сиротам. Она желает видеть вас на этом мероприятии. Прошу, не отказывайтесь.

С уважением, Абрахан Вельт»

Вот так вот. «Она желает видеть». Вроде бы невинная фраза, но какие двоякие эмоции она оставила после себя. То есть, больше никто ее там видеть не желает? Хотя, было приятно, что девочка запомнила, кто оказал ей помощь, и хочет увидеться.

Вея не захотела больше обучаться некромантии, а следовательно, Имельда больше не имела возможности увидеть девочку после той злополучной встречи в комнате Теддора. Почесав задумчиво нос, девушка уставилась на дату запланированного мероприятия. Вечер должен был состояться через неделю. Вот только стоило наступить новому дню, как конверт куда-то запропастился, а зарубка в памяти о том, что нужно купить подходящий наряд, исчезла. Учебные занятия вытеснили все будничные мысли. Имельда металась по школе, загруженная делами по своей научной работе для подтверждения звания «Маэстро».

Когда через шесть дней, уже вечером девушка случайно уронила бумаги со стола, копаясь в поисках тонкого сборничка формул, она заметила красный конверт среди бумаг и жарко выругалась. Наряд готов не был, подходящей обуви тоже не было, как, собственно, и желания тратить большие деньги на покупку одежды, которую скорее всего она больше не наденет.

Напрочь забросив научные труды, девушка кинулась в свою комнату рыться в вещах в тщетных поисках подобрать что-то достойное благотворительного вечера среди знати.

Наряд не нашелся. Делать было нечего, точнее не было альтернативы. У девушки были сбережения, и часть из них пришлось потратить на платье и туфли на низком каблуке. Ее отлично подлечили в городской лечебнице, приведя в порядок ее здоровье. Осталась только хромота, и колено то и дело ныло от длительной ходьбы.

В итоге, в день светского мероприятия, Имельда облачилась в наряд светло-пшеничного пастельного оттенка, что отлично подходил к глазам. Скроенное довольно просто, небольшое декольте платья выглядело как запахнутый халат с широкими краями, вышитые атласными лентами, что образовывали воротничок-стоечку у шеи. Глазам оставалось не так уж много участков оголенной кожи, что Имельду в значительной мере устраивало. Кисти рук девушка спрятала под кружевными перчатками светло-коричневого цвета в тон широкому тканому поясу, что служил одновременно и ремнем, и мини-корсетом. После долгих размышлений, она решила все же не брать кинжал с собой.

Оправив широкие рукава и накинув теплую накидку, взяла свою новую трость в руки и направилась на выход. В главном вестибюле школы Имельда придирчиво осмотрела себя в большое зеркало, что висело в вестибюле. Ей понравилось, как она выглядела. Имельда давно не видела себя такой статной на вид. Болезненность ушла с лица, уступив место здоровому румянцу. Синяки и ссадины тоже уже давным-давно исчезли, тело не болело (за исключением, конечно, колена) и в целом она была спокойна и счастлива. На данный момент хорошо действовал настой, что блокировал ее способности видеть лишнее, ей в голову не лезли чужие мысли и воспоминания, были лишь ее.

Она улыбнулась сама себе, поправив прядь волос, выбившуюся из простой прически, которую девушка соорудила сама себе, собрав волосы на затылке в замысловатую завитушку.

— Очаровательно выглядите, Маэстро Пешет.

Девушка вздрогнула, развернувшись. С лестницы спускался Маэстро Боилд, поправляя воротник своего темного традиционного одеяния.

— Вы тоже, Маэстро Боилд.

— Тоже на благотворительный вечер собрались? — светским тоном поинтересовался он.

За эти почти полгода Боилд на редкость притих после их последней стычки. Он больше не позволял себе ни колкостей, ни язвительных замечаний, даже на «ты» ни разу не перешел. Он сохранял исключительно рабочую атмосферу и соблюдал этикет.

— Да, пригласили, — Имельда вновь вернулась к зеркалу. Окинула себя последний раз, убеждаясь, что все в порядке и направилась на выход.

— Позволите? — Боилд догнал ее и открыл двери, пропустив девушку вперед.

— Благодарю.

В молчании они добрались до ворот.

— Как вы планировали добраться до банкетного зала?

— На дилижансе.

— Тогда быть может, вы согласитесь поехать со мной? — Ремолус махнул рукой в сторону от ворот. Там стояла закрытая повозка, запряженная четырьмя рысаками.

Кем бы ни работал Маэстро Боилд, а все же семейный статус возвышал его на значительную ступень над обычными работниками школы. Имельда задумчиво постояла, раздумывая. С одной стороны, она не горела желанием находиться наедине в повозке с Ремом, а с другой стороны, не хотелось по холоду искать сейчас извозчика в легком наряде и обуви. И деньги тратить тоже не хотелось, она, итак, поиздержалась с покупкой дорогущего наряда.

— Соглашусь, — кивнула девушка, направившись в сторону повозки запряженной парой лошадей. Боилд подал руку, Имельда, задумавшись на секунду, приняла ее. Загреметь костьми при посадке в дилижанс было бы неловко.

Резиденция, в которой проводили благотворительный вечер, находилась на окраине города, и принадлежала какому-то знатному не то лорду, не то графу. В любом случае, Имельде хозяин сих земель был не знаком. И тот факт, что Абрахан проводил вечер в честь Веи не в своем доме был странным.

За такими пространными рассуждениями Имельда провела этот путь, глядя в окно на вечерний Геновер. Рем не спешил нарушить тишину, она его в этом поддерживала. По мере отдаления от центра дома становились богаче, а участки земли ухоженнее. Вместо скромных цветочных клумб — газоны с ухоженными садами. Заборы не деревянные, а кованые с ажурными узорами. Беседки из дефицитного мрамора или дорогих пород деревьев.

Устройство Геновера было таким, что только богатые люди могли позволить себе жить на окраинах, владея большими участками земли. Среднее сословие вперемешку с бедняками ютилось в центре. Без палисадников, газонов и шикарных апартаментов. Лишь каменные улочки и высокие узкие дома с тесными комнатами. Конечно, были и фонтаны, и пара парков для отдыха горожан, но вся природная красота и сочность была в пригороде, в самом богатом районе, иронично называемом простыми людьми «долиной нищих». Именно в этот район они и прибыли. Маэстро Боилд выбрался первым и снова помог Имельде, подав руку.

— Спасибо, — поблагодарила девушка, осматривая лестницу с широкими низенькими ступенями, что вела на небольшое возвышение к светящемуся трехэтажному особняку. Но из-за высоких потолков с улицы этот особняк казался маленьким дворцом. Тяжко вздохнув, девушка взяла себя в руки и направилась наверх, преодолевая ступень за ступенью.

— Полагаю, помощь предлагать бессмысленно? — Рем зашагал рядом, подстроившись под скорость Имельды.

— Да, — кивнула девушка, — Спасибо, что доставили сюда. Тут я справлюсь, не беспокойтесь.

— Не за что, — кивнул и ускорился, оставляя Имельду в одиночестве. И хоть ступеньки были идеально вычищены, подниматься было более чем безопасно по широким ступеням, Имельда все же чуть не упала почти в конце своего пути, запутавшись в полах своего платья тростью. Слегка раскрасневшаяся, она достала алый конверт и подала его одному из двух лакеев, что стояли на главном входе. Высокий молодой мужчина с идеально зачесанными назад волосами без каких-либо эмоций принял пригласительный билет и принялся проверять его подлинность. Второй с разрешение самой Имельды провел досмотр. С точки зрения некромантки, довольно дилетантский. Он всего лишь попросил ее повернуться кругом, и так как у нее не было ни сумочки, ни кинжала, ни чего-либо другого подозрительно из предметов, он кивнул своему коллеге, и тот открыл перед ней дверь.

— Добро пожаловать, госпожа Имельда Пешет. Прошу, — он отошел в сторону, слегка склонившись. Девушка не знала, что им говорить, а потому просто молча кивнула и вошла. Двери закрылись, и уже другой молодой человек, удивительно похожий на тех двоих, предложил снять верхнюю одежду и сдать ее в гардероб. Имельда не была против. Она отдала свою теплую накидку, задумавшись над тем, а как будет забирать ее обратно. Неужели этот парень помнит все наряды и гостей наизусть? А может какая-то бытовая магия…?

Имельда забыла о своей накидке, когда попала из прихожего холла в главную залу. Точнее, в сам дом. Гости были везде. В главной зале была основная масса людей, как сообразила девушка. К этой, с позволения сказать, «комнате» примыкали еще два круглых помещения поменьше с куполообразными сводами, испещренными изображениями небожителей и различных сильных духов.

Из этого просторного холла можно было подняться по изящной лестнице на второй этаж, где открывался хороший вид на гостей, танцевальную площадку и вообще много чего еще.

Люди не спеша ходили, общались собравшись группками, что-то обсуждали, смеялись. Где-то в глуби зала играл небольшой оркестр ненавязчивую мелодию. Раздавался смех женщин. В общем, именно так и представляла себе такие мероприятия Имельда. Но одно дело представлять, а другое быть частью такого сборища.

Фурора Имельда не произвела. Ближайшие ко входу гости обратили на вновь прибывшую девушку мимолетное внимание. Осмотрели, кивнули, кто-то поздоровался, и на том внимание к ее персоне было исчерпано. Имельда, неуверенно озираясь, пошла в толпу людей. Справедливо рассудив, что ей необходимо найти кого-то знакомого, иначе она умрет от неловкости, девушка шарила взглядом по толпе. Но никого знакомого она не обнаружила. Даже Ремолус, который, казалось, вот только прибыл и должен был быть где-то здесь, уже испарился.

Имельда так и не нашла ни одного знакомого лица, зато нашла столики с холодными и горячими закусками и напитками. Они стояли недалеко от двустворчатых дверей, отворяющихся и в ту, и в другую сторону, сквозь которые то и дело ходили слуги с подносами.

Рассудив, что на сытый желудок искаться будет лучше, девушка приступила к дегустации тарталеток с рыбным филе и с какими-то бобовыми внутри. Найдя по запаху среди бокалов с напитками яблочный сок, девушка запила тарталетку и приступила к десерту в виде маленьких пирожных с обилием сливок и с разными ягодками как украшение.

Имельда чуть было не подавилась черникой, когда заметила, что за ней наблюдает мужчина, который тоже подошел к столикам с закусками. Закашлявшись, девушка отвернулась, чтобы вытереть рот.

— О, прошу прощения, не хотел вас смутить, — высокий брюнет, понявший, что его заметили, шагнул ближе к девушке, протягивая белоснежную салфетку.

— Благодарю, — Имельда вытерла губы.

— Я совершенно не планировал подсматривать за вами, но вы с таким очаровательным аппетитом поглощали пирожные, что я залюбовался, — он улыбнулся, глядя сверху вниз. Имельда все-таки смутилась, потому что мужчина был красив, неприлично красив. Маэстро Боилд казался деревенским простаком на фоне этого привлекательного экспоната.

— А… Э… — Имельда не нашлась, что ответить, потому что обычно мужчины не оглашали подобную информацию незамужним девушкам, да и замужним тем более. Приличия светского общества не одобряли подобных диалогов между незнакомыми мужчиной и женщиной. Но, либо Имельда уж так явно не тянула на леди, либо мужчина плевал на правила этикета и приличия в целом.

— О, я снова вас смутил. Простите, — он улыбнулся, а Имельда искренне захотела сбежать куда-нибудь. Обычно пристающих к ней мужиков в придорожных тавернах, когда она была на работе, она отшивала на раз, но что говорить сейчас она не представляла. Обидеть первого, кто с ней заговорил, она не хотела. Мало ли, что за шишка перед ней стояла.

— Меня зовут Эсмер Эстрич, — он протянул руку для того, чтобы взять ладонь девушки и поцеловать ее поверх перчаток. Имельда застыла столбом, не зная, что делать, вырвать руку или же уже не сопротивляться.

— Имельда Пешет, — кивнула в знак приветствия.

— Приятно познакомиться, Имельда, — он посмаковал, не стесняясь, новое имя, продолжая удерживать ее ладонь. Большим пальцем он едва помассировал костяшки руки. — Прекрасное имя прекрасной девушки.

— Кхм, спасибо, — она все же вывернула свою ладонь из его хватки. Эсмер Эстрич продолжал улыбаться, глядя на нее мирным, любопытным взглядом уверенного в себе мужчины.

— На удивление, я вас раньше не видел. А у меня хорошая зрительная память, поверьте. Я — художник.

— Оу, — девушка выгнула брови, оглядываясь. Может все же появится кто знакомый? — А вы всех знаете в городе?

Мужчина засмеялся бархатистым голосом. Имельда нервно поправила рукав.

— Нет, всех в городе я не знаю, Имельда, но я знаю многих друзей Фарамира. А вы откуда его знаете, если позволите спросить?

«Ты уже спросил» — подумала Имельда, а следом подумала «Что за Фарамир вообще?»

— Я не знаю, — дернула плечом девушка, возвращая свое внимание безалкогольным напиткам, здраво рассудив, что вертеть в свободной руке бокал будет правильным решением, когда как левая рука занята тростью, ей больше не станут лобзать ручку. — Меня пригласил сюда другой человек, — и, предупреждая вопрос о том, кто пригласил, Имельда сама задала вопрос:

— А кто такой Фарамир?

Художник знатно удивился.

— Как? Вы не знаете его? Я думал, это невозможно. Все знают Фарамира Вайтера.

Имельда нахмурилась. Да, фамилия действительно была знакома.

— Он же главный архитектор Геновера. Фамильное дело! Вся его семья трудилась на благо этого и многих других городов много лет, — продекламировал явно чужие слова мужчина, но гордо, немного с издевкой.

«Ага, семья трудилась не покладая рук, удачно закладывая в фундамент невинных жертв, чтобы здание сохранилось подольше».

Имельда пригубила морс.

— Не знала, что именно в его поместье устроят банкет. Меня не предупреждали. Собственно, я здесь почти никого не знаю.

— Хотите, я вас познакомлю со многими влиятельными людьми? Вы мне понравились, поэтому я был бы рад провести с вами время, если вы не против? — мужчина с поистине воодушевляющей инициативой уже хотел было предложить свою руку новой спутнице, но Имельду окликнули сзади, и из толпы к ней вышла знакомая девушка. Некромантка с трудом узнала в ней Вею Вельт. А следом за ней, догоняя, вышел и мэр. Абрахан выглядел весьма торжественно, но отказался от традиционного гобона, выбрав новомодную одежду — строгий пиджак темно-красных оттенков, облегающий фигуру и прямые брюки с наглаженными стрелкамм. Из обуви на нем были чудливые остроносые ботинки, но наверняка, очень дорогие.

— Маэстро Пэшет, рад видеть вас. Волшебно выглядите. Эстрич, — он кивнул художнику, явно его уже встречая сегодня. Поэтому повторно он не стал приветствовать его в принятой форме и даже руку не подал. И, в целом, держался весьма холодно с ним.

— Ох, теперь мне стало ясно, кто вас пригласил, — Эсмер улыбнулся, подхватив бокал искристого напитка со столика и отсалютовав юной Вее и господину Вельту. — Тогда не буду мешать вашему общению. Еще увидимся, о, очаровательная Имельда, — он слегка поклонился и неспешно направился в толпу.

— Уже заводите новые знакомства, Пешет?

— Как сказать, — скептично поджала губы девушка, отставив полный бокал на столик, и обратилась уже к девочке:

— Вея, вы выглядите просто восхитительно, милая, — Имельда тепло улыбнулась, оглядывая ее. Девочка действительно изменилась, набрав недостающий вес, сменив неестественный для нее цвет черных волос на темно-русый, и приобретя розовый здоровый румянец на округлившихся щечках с ямочками.

— Спасибо! Вы тоже прекрасно выглядите! Я вас еще не видела в платье.

— Да, я тоже, — тихо прокомментировал в бокал Абрахан, оглядывая людей рядом.

Вея просительно взглянула на Маэстро и смущенно прошептала «можно обнять?»

Имельда взглянула на мэра, снова на Вею, но отказать не решилась. Вея весьма эмоционально обхватила девушку за шею, встав на цыпочки. Некромантка, не зная, как реагировать правильно, застыла, уставившись куда-то вдаль зала. От девочки пахло нотками цветочных духов и веяло благодарностью. Для Имельды были приятные запах и эмоции, оторопело похлопала девочку по плечу, не зная, как еще можно отреагировать. Абрахан, наблюдая за этой сценой, усмехнулся и снова приложился к бокалу.

— Ну, хватит, хватит, Вея. Веди себя прилично.

Девочка отстранилась. Смущенно улыбнулась и сделала приличный книксен, присев. Имельда кивнула ей, сомневаясь, что повторит это движение с такой же грацией.

— Я рада, что вы пришли. Надеюсь, вам понравится этот бал.

— Это не бал, дорогая, — глядя в толпу, прокомментировал мэр.

— Спасибо, что пригласила, — сдержанно улыбнулась Имельда, — И я рада, что с тобой все хорошо. Чем ты сейчас занимаешься? Уже решила, на кого продолжишь учиться?

— О, да, я хочу стать швеей.

Имельда изрядно удивилась, но старательно улыбнулась.

— Швеей?

— Да! Я обожаю создавать наряды! Видите этот? — она покрутилась в своем воздушном платьишке.

— Это я сама сшила!

— Ого! Да ты хорошо постаралась. У тебя на лицо зачатки удивительных способностей. Удивлена, удивлена. Не бросай, если это доставляет тебе удовольствие. Заниматься любимым делом по жизни — очень важно.

Вея вновь оглядела себя, залившись румянцем. Помимо персикового подчеркивающего невинный возраст девушки платья, на ней был полупрозрачный легкий шарфик и туфельки в тон. А образ довершал кулон с розовым камнем. Имельда не была ювелиром или минералогом, но подозревала что перед ней не простая слюда. Камень был чист, как слеза, и мерцал радужными переливами.

— Спасибо, — Вея улыбнулась.

— Ну, я пойду, меня ждут. Доброго вам вечера, Маэстро, — она уважительно склонила голову. Имельда ответила тем же, и Вея покинула их компанию.

— Бесстрашная некромантка испугалась маленькой девочки, — проговорил мэр, когда его племянница скрылась среди гостей. Имельда не ответила на этот выпад и задала свой вопрос.

— Что вы сделали с ней? Какая-то она… Слишком беззаботная. Я, конечно, рада, что она чувствует себя так хорошо, но я не почувствовала и отголоска той дряни, что была в ней тогда.

— Свозили в столицу, поправили эмоциональный отклик.

— О… Слышала об этом методе… Говорят, это очень сложно сделать?

— Да, было не просто. Но это того стоило. Теперь она считает все произошедшее кошмаром. Словно все это случилось много лет назад. И конечно, не обошлось без работ с лекарем душ. Она до сих пор беседует с ним каждую неделю.

— Здорово, — хмыкнула девушка, пригубив сок, — Повезло ей. — Абрахан покосился на Имельду, уловив тонкие нотки не то сарказма, не то зависти. Он сдвинул брови.

— А вы предпочли, чтобы она справлялась с этими событиями сама?

— Конечно, нет, — спохватилась Имельда, поняв, что у нее не получилось вложить в ответ нужной интонации. Зависть действительно проскользнула в голос. В свое время, когда Матильда и Тимор встретили ее, им пришлось изрядно потрудиться, чтобы у нее была хотя бы надежда на жизнь и спокойное будущее. Без сомнений, Имельда не пожелала бы того, что пережила Вея, даже врагу, но это не отменяло того факта, что она завидовала, с какой легкостью ее жизнь вернулась в прежнее русло и стала даже лучше. Ее дядя с помощью своих денег и связей сделал все, что нужно. Меркантильная часть души некромантки точила изнутри. — Я действительно рада, что Вея поправилась. — Имельда нервно потерла шею, стало стыдно за свою реакцию.

Абрахан, молча, покивал, видя, что девушка смутилась. Повисла неловкая тишина и, чтобы заполнить ее хоть чем-то, Имельда решила поговорить о первом, что пришло в голову.

— Интересное у Веи украшение. Что за камень?

— Сапфир.

— Оу, — обалдело улыбнулась. — Сапфир… Кхм, красивый, — и тут же сморщилась от своей банальности. Вести светские беседы она явно не умела.

— А вы, отчего же без милых дамским сердцам безделушек?

Имельда отвела взгляд. Причин было несколько, но озвучивать материальные девушка не хотела.

— Не люблю украшений. Они аккумулируют энергию, по ним легче вас найти и считать. Они мешаются и привлекают внимание…

— Вы совершенно не умеете радоваться мелочам, Пешет.

— Умею. Только для меня это другие мелочи.

— Что, трупы? — Имельда поперхнулась соком и отставила бокал. — Шутка. Простите, не удержался.

— Вы всерьез полагаете, что кроме работы, я не имею других радостей жизни? — она взяла салфетки со стола и принялась вытирать лицо и платье, на подол которого попало несколько капель.

— Ну, — Абрахан пожал плечами, — Такое вот впечатление производите. Вы с таким серьезным лицом убеждали Вею в том, чтобы она не бросала любимое дело… Словно для вас эта тема чрезвычайно близка и важна. — Имельда с упреком взглянула на мужчину, бросив измятые салфетки на стол, но не стала комментировать, а мэр в свою очередь не счел нужным останавливаться. — Только никак понять не могу: для вас ваша работа является любимым делом или же наоборот, вы ненавидите ее и поэтому предостерегли ребенка?

Для самой Имельды этот вопрос был довольно тяжелым, ответить односложно на него она не смогла бы, а потому сменила тему:

— Что это за тип был? Эстрич. Я так поняла, вы с ним знакомы?

— К сожалению, да, знаком, — Абрахан не стал настаивать и поддержал смену темы, разве что в голосе скользнула нота неприязни по отношению к Эсмеру Эстричу. Он отставил пустой бокал на столик и взял полный.

— К сожалению?

— Угум, — промычал мэр в бокал, смакуя напиток, — Очень неприятный тип.

— А мне он показался любезным.

— Странно, — он сделал паузу, глядя, как девушка смотрит на него с интересом, ожидая объяснений. — С вашим-то талантом видеть людей насквозь…

— Я под действием… лекарств. И я не вижу всего на свете, вопреки всеобщему заблуждению.

— А… ясно. Что ж… Имейте в виду, он лживый лицемер. Служит при Ваалаярви штатным художником. Не знаю, как он туда забрался, за какие заслуги такие, и чем так привлекает всех его мазня. Как по мне, полная безвкусица. — Вспомнив картину с изображением скал и моря в кабинете мэра, Имельда сочла, что определенный вкус в искусстве у Абрахана все же есть. А потому, его мнение необычная ревностная нападка на холеного альфонса. — И женщин меняет как перчатки. — Имельда изогнула бровь. К чему это он? Неужели намекает на то, что она способна кинуться на шею к первому встречному красавцу? — Даже, скорее, как салфетки. Попользуется и выкидывает, заменяя новой. Так что будьте осторожны.

— И вы говорите некроманту про осторожность?

— О, дорогая Пешет, я в который раз убеждаюсь, что вы отличный специалист в своей области, но в житейских делах полный профан. А что касается общества, тем более. Так что да, будьте осторожны. Конкретно этот индивид запудрит вам голову, и вы даже не заметите, как окажетесь в его постели.

Абрахан странно себя вел. Он вроде и не был пьян, но в то же время, он как будто хотел быть пьяным по причине нежелания находиться здесь. Он хмурился и часто прикладывался к стакану, хоть и делал мелкие глотки.

— Кхм… Кажется, вы забываетесь, господин Вельт. Это уже мое дело, в чьей постели оказываться. — Абрахан неодобрительно покосился на нее, но промолчал. Не выходило у них беззаботной светской беседы. Снова захотелось сменить тему, и Имельда, не найдя, о чем еще говорить, задала единственный мучивший ее вопрос:

— Говоря о мужчинах, а где же ваш иностранный друг?

Абрахан расслабленно оглядел толпу.

— А, — беззаботно протянул он, — прячется от взглядов в тени какой-нибудь колонны. — Имельда вопросительно нахмурилась, и мэр соизволил пояснить, выбирая, какую тарталетку поглотить. — Не переваривает такие мероприятия. Он для здешних мест слишком своеобразный. На него пялятся, а он этого не любит.

— Зачем тогда пришел?

— А вы зачем пришли? Как я понял, вы тоже не любитель таких сборищ.

— Вы правы, я испытываю неприязнь к мероприятиям с большим количеством людей. Но вы позвали.

Абрахан кивнул.

— Я позвал и его.

— Он же мог отказаться.

— Мог, — кивнул Абрахан и замолчал.

Наступила пауза, в которой они оба не знали, что говорить дальше, но и расходиться как-то не хотелось им обоим. Пешет не хотелось потому, что она здесь никого больше не знала, а Абрахану просто стало интересно. Изначально, он не хотел ее видеть. Последний раз они не очень хорошо пообщались, да и после пришлось разгребать все то, что натворили Теддор и сама Имельда. Осадок остался не самый хороший. Но сейчас, глядя на некромантку, Абрахан менял свое мнение. Не сказать, что она вдруг его заинтересовала, но ему захотелось узнать ее получше, а потому он не стал уходить.

Они стояли, просто наблюдая за людьми. Оба потягивали напитки, каждый свой. Имельда хотела было уже что-то сказать, но Абрахан ее опередил, не желая нарушать идиллию каким-то пустым разговором.

— Танец?

— Я не умею.

— Ну, что вы. Не скромничайте.

— Правда, не умею. И нога не позволит выписывать пируэты.

Мэр тяжко вздохнул, признав правду, глядя на трость девушки.

— И что же, вы ни разу не танцевали?

— Нет. Не довелось.

— А как же школьные балы?

— Не ходила на них.

— Тогда я все же вынужден настаивать.

Он потянул ее на танцевальную площадку медленно, но настойчиво.

— Но… Я же… — Имельда только и успела, что оставить на столе бокал.

— Танцевать можно по-разному. Я не заставлю вас устать, не бойтесь.

— Ладно. Доверюсь вам.

— Ох, как лестно.

— Кстати, о доверии. Как вы познакомились с вашим другом?

— Длинная не очень приятная история. Я давно его знаю.

— Я бы хотела послушать.

— Танец не такой длинный, как история. Давайте потом как-нибудь.

— А что, это «потом» может настать?

Мэр неопределенно поджал губы, мол, все может быть. Еще несколько часов назад он бы ответил, что он не желает больше ее видеть, но сейчас он не был в этом так уверен.

— Хорошо, тогда расскажите, что за язык, на котором он говорит. Это же тарабарщина. Нет, язык, конечно, в своём роде даже приятен на звук, но я совершенно не понимаю его.

— Вы так удивляетесь, словно знаете все языки этого мира.

— Нет, я не утверждаю, что знаю все. Просто такой мне ещё не встречался. Мне интересно то, чего я еще не встречала.

— А вы спросите самого Мару, — мэр улыбнулся.

Они вышли на край танцевальной площадки. Музыка была неспешная, пары крутились в свое удовольствие, не задумываясь над синхронностью или видом танца. Абрахан подозвал лакея, забрал у девушки трость и передал ему, приказав подержать до окончания их танца. Юноша беспрекословно подчинился, кивнув, и застыл безмолвной статуей среди гостей.

Мужчина позволил Имельде опереться на себя, обхватил ее за талию, и неспешно направил в танце.

— Очень смешно. Он не говорит на нашем языке. Хотя это весьма странно! Ведь он все понимает… Да?

— Да, — мэр по-прежнему улыбался, — Прошу простить его. Мару не любит наш народ. И принципиально не желает с кем-либо разделять этот язык. Так он выражается.

— Что же он с вами тогда общается, раз мы ему так противны?

— Долгая история.

— Ах да, я забыла уже, прошу простить, — закатила глаза.

— Ничего-ничего, — Абрахан фыркнул, и Имельда поняла, что мужчина пьян. Совсем малость, но эта малость его расслабила. — Он все понимает, но не хочет говорить на «грязном языке». Считает наш народ убийцами. Поэтому я выучил, очень давно, его язык. Мы общаемся так.

— Это… Очень странная форма общения. Как, собственно, и ваш друг.

— Все мы чем-то выделяемся. Для него вы тоже странная. Все, что нужно знать о Мару, что он верный друг, на него можно положиться. И я доверяю ему, как никому.

— Да, это я помню, вы говорили.

— Я могу доверить ему свою жизнь и жизнь своих детей. И также готов умереть за него.

— А это уже громкое заявление. Не шутите так со смертью, господин Вельт. Она этого не любит.

— А я и не шучу. Я уважаю Мару, он храбр и умён. У него доброе сердце.

— Женитесь на нем.

Мэр ошарашенно замолчал.

— Простите, эти слова были лишними.

— Да, у вас острый язык и удивительная неспособность его контролировать.

— Давно не появлялась в светском обществе, отвыкла.

— Мне кажется, вы и не привыкали, — они замолчали. Музыка все не заканчивалась, как назло. Имельда чувствовала себя неловко, стоя так близко к мужчине, ощущая жар его руки даже сквозь платье. От него веяло уверенностью и расслабленностью. Он недавно что-то писал и разговаривал со своим помощником… А ещё… — Что видите?

Имельда моргнула, вынырнула из смутного видения и поняла, что действие зелья начинает заканчиваться. Очень скоро ей придется покинуть этот вечер, а она даже не подумала о том, как будет возвращаться обратно.

— А… Я… Извините, не нарочно.

— Для сурового некроманта вы слишком скромны. Не извиняйтесь. Я знал, на что шёл. Я в курсе, что ваше снадобье вам помогает ненадолго.

— Все-то вы знаете.

— Это моя работа. Все знать.

— Все знать невозможно, господин Вельт.

— Не соглашусь, — в тоне скользнул намек, что именно она может знать все. До девушки это дошло, и она скорчила недовольную гримасу.

— Я не знаю всего на свете, — уперто повторила уже не в первый раз.

— Но можете.

— Нет, не могу.

— Можете, если захотите.

— Нет. Не захочу. Никогда. Вы понятия не имеете, каково это — знать то, чего не хочешь. Так что давайте закончим этот разговор.

— Хорошо. Тогда расскажите, как проникли в мой дом. Все не было возможности это у вас спросить.

— А… Э…

— У вас явные проблемы с выражением своих мыслей.

— Не то, чтобы… Вы застаёте меня врасплох резкими переходами.

— Извините, — не особо раскаиваясь фыркнул, легко и уверенно ведя ее по краю танцпола. Их движения с натяжкой можно было назвать танцем, но их все вполне устраивало. Абрахана так уж точно. — Так как вы взломали защиту? Меня уверяли, что это сделать невозможно.

— Может так и есть. Не спорю. Но я ее не взламывала.

— Что же вы сделали?

— Настроила на себя.

— Как это?

— Долгая история. Сложно объяснить тому, кто не имеет дел с энергией и не видит ее. Но если кратко, то это обходные манипуляции с потоками энергии. Я вплела в них себя, чтобы защита принимала меня, как свою. На самом деле, я бы не провернула этот трюк, если бы ваши исполнители на окна поставили защиту такую же, как на дверь. Но там была явная халтура и даже такой профан как я, смогла это сделать.

— Что ж… Придётся заново заказывать защиту, настраивать…

— Извините.

— Ничего. Зато нашлось слепое место в охране моей резиденции. Вы оказали мне услугу.

— Тогда платите. За мои услуги всегда платят.

Мэр рассмеялся. Громко, заливисто, привлекая внимание близ стоящих гостей. Имельда с некой удовлетворенностью отметила, что ей нравится, как мужчина смеется. Такой он ей нравился больше. Открытый и расслабленный.

— Ну, уж нет, — он улыбался. — Ваше лечение было не бесплатным. Так что считайте, я оплатил ваши услуги.

— Ах… Так, это вы оплатили мое лечение? Мне не сообщили. Тогда благодарю. Собственно, уже тогда, в вашей резиденции мне здорово помогли, а я не поблагодарила. Это недостойно. Так что, прошу за это прощения. И за то, что влезла в дом и заподозрила вас в двойной игре.

— Что ж. Извинения принимаются, — благосклонно кивнул Абрахан, — Да… Признаться, в мой дом попадало много женщин, но таким способом ещё ни одной. Вы затмили их всех.

— Сомнительное достижение. Не боитесь рассказывать такую интимную информацию?

— Нет, — уверенно и слегка беспечно ответил он. — Вы уже все равно видели и знаете обо мне и моей семье больше, чем кто бы то ни было. Поздно бояться.

Имельда зарделась… Ей было стыдно.

— Я не хотела.

— Не переживайте, дорогая. Повторюсь, я знал, на что шёл. Но Вея была дороже всех моих тайн и семейных проблем. Что бы вы ни увидели и не узнали обо мне, я уверен, вы сделаете правильные выводы. И тем более не станете шантажировать меня или использовать эту информацию против меня и моей семьи.

— Звучит, как формулировка клятвы. — Абрахан заглянул ей в глаза. Он говорил легким голосом, слегка улыбаясь, без какого-либо напряжения, но взгляд выдавал его полностью: он действительно не был уверен в Имельде. — Я не создам вам проблем, Абрахан. Вы мне нравитесь, так что мне не хочется портить вам жизнь больше, чем уже есть.

— Рад это слышать.

— На самом деле, если позволите, могу даже дать совет, как решить некоторые.

— Это какие же?

— Семейные.

— И что же это за совет?

— Уделяйте больше внимания Ренсону и Вее. Они нуждаются в вас, а не вашем положении и деньгах. И никакие безделушки с сапфирами не купят их любовь.

Музыка стихла, зазвучали аплодисменты, Имельда отстранилась, слегка поклонилась, отдавая дань уважения своему партнеру. Мэр тоже поклонился, поблагодарив сквозь шум за танец. Имельда забрала у лакея свою трость.

Не успели они выйти из толпы, как господину Вельту подошел какой-то тучный мужчина в свободных одеждах цвета мокрого камня и попросил присоединиться к их компании. Абрахан подал руку Имельде, но тут из толпы вышел Маэстро Боилд с чересчур полным бокалом в руках.

— Не уделите мне несколько минут, Маэстро Пешет? — он был откровенно пьян, но держался вежливо. Абрахан с любопытством посмотрел на девушку, взглядом интересуясь, стоит ли беспокоиться.

— Идите, господин Вельт, я вас найду.

— Мы будем там, — тучный мужчина тоже был навеселе и поэтому, забыв о манерах, даже не соизволил представиться. Он махнул куда-то в сторону соседней залы. Имельда понятливо кивнула и последовала за Ремолусом.

Тот предложил свой локоть, Имельда нехотя все же приняла его руку, решив, что с пьяным лучше не спорить. Боилд хмуро удовлетворился и пошел сквозь толпу, направляясь к выходу на широкую террасу, которая скорее напоминала балкон, потому что земля резко уходила от особняка вниз.

Абрахан шел с толстяком, то и дело, оглядываясь, высматривая фигуру девушки сквозь людей. По пути заметил Мару, который действительно прятался в тени обильной декоративной растительности от лишних взглядов. Абрахан подошел справиться, как у него дела и попутно намекнул, что неплохо было бы приглядеть за двумя некромантами, чтобы они не наломали дров. Мару кивнул, ничего не ответив, и Абрахан продолжил путь со своим знакомым.

Боилд и Пешет вышли на темную террасу, что была приглушенно освещена несколькими светильниками. Имельда отметила про себя то, что это был искусственный свет — не масляные лампы, не огнекамни — это были те самые «лампочки», про которые ей когда-то поведал Каил.

Ремолус прошел к каменным резным перилам террасы и тяжело оперся на них руками, не очень изящно вцепившись в бокал всей ладонью, грозясь сломать хрупкую ножку хрусталя. Он уставился куда-то в темноту под террасой. Имельда встала рядом и тоже положила руку на широкую подложку каменных перил.

— Вы о чем-то хотели со мной поговорить?

Парень молчал. Он пьяно смотрел в темноту, замедленно моргая тяжелыми веками. Имельда покусала губы, глянув на освещенную залу за застекленными дверьми. Здесь звуки были тише, но музыка все же долетала до них. Девушка неуверенно стянула перчатки с рук и положила ладонь на руку мужчина. Рем удивленно воззрился на нее, но промолчал.

Имельда еще не в полной мере, но почувствовала отчаяние, какое-то необычное горе. Вроде и не о гибели родного человека, но это была странная форма чувства потери… Этому человеку было сейчас тяжело.

— Рем? — Имельда заглянула ему в лицо. — Что случилось?

— Отца забрали в инквизицию, что-то там он натворил… Не знаю точно, не важно, — он отвернулся, — я не за этим тебя позвал. Хотел сказать… Я понял… то письмо… Ты его даже в глаза не видела, да? — он говорил заплетающимся языком и его волнение не придавало уверенности. Имельда даже не сразу поняла, о чем Боилд вел речь. А потом вспомнила, что он уже упоминал о каком-то письме тогда, на лестнице, полгода назад.

— Я и сейчас не понимаю, о чем ты ведешь речь.

Мужчина расстроено, с нажимом потер глаза, словно пытаясь прогнать пьяное наваждение.

— Я такой идиот, а тебя попросту подставили… Была там одна, рыжая… Она даже не доучилась… Слабая дура… Я думал, это ты, а это она. А я потом так… Я выяснил… Даже нашел ее, представляешь? Она рассказала… — он продолжал не совсем связную речь, все больше расстраиваясь.

— Рем, давай, может, потом поговорим? Я тебя плохо понимаю…

Он залпом осушил свой бокал и выкинул его за перила, в темноту. Через несколько секунд где-то внизу раздался далекий жалобный звон.

— Мне так стыдно, Имельда, — он рухнул на колени и уткнулся девушке в ноги, обхватив их руками. Она шокировано ухватилась за перила одной рукой, выронила трость и вцепилась в пьяного Рема другой.

— Рем, что ты делаешь? Поднимайся, давай. Перестань, прошу тебя…

Он стоял даже на коленях не очень устойчиво, и Имельде было неудобно в туфлях с таким «грузом» на ногах.

— Я такой дурак, я был такой… Дурак. Прости меня, Имельда, прости… — бубнил он, уткнувшись ей в платье. Девушка покраснела. Ей было неловко. За столь короткий срок к ней прикасался уже третий мужчина, а таким способом вообще никогда, и никто не прикасался. К тому же это было не совсем прилично в обществе, точнее, совсем не прилично. И Имельда радовалась, что здесь на террасе никого не было. Не то, чтобы ее очень сильно заботило чужое мнение, но лишнее внимание ей было явно не нужно.

— Ремолус, черт, поднимись и отцепись от моих ног! — почти жалобно попросила девушка, начиная злиться.

Он послушался, поднялся, шатаясь, уперся в перила, придавив девушку к ним. Он был так близко, что Имельдап смогла в потемках различить два пореза на шее от торопливого бритья.

— Прости меня, — он нахмурился и вцепился поцелуем ей в губы. Имельда шокировано уставилась на мужчину, вообще не зная, как реагировать. Она вмиг стала чувствовать все, что сейчас переживал пьяный мужчина, и эта гамма ощущений ей явно не нравилась. Привкус алкоголя появился на языке, а перед глазами начали скакать пока еще не явные образы каких-то людей. Ей даже показалось, что они здесь, на террасе. Она кое-как отцепила Рема от себя и, отведя волосы со лба, поняла, что ей не кажется, на террасе действительно появилось новое лицо. И его появления она явно не ожидала.

Мару с каменным лицом стремительно подошел к некромантам и ловко отцепил Боилда от девушки. Рем даже сопротивляться не стал, завалившись на пол под напором явно более трезвого противника. Хотя Мару был на целую голову ниже Ремолуса, этот факт никоем образом не помешал ему умело скрутить мага на полу.

Имельда, глядя на то, как Мару легко справляется с Ремом, шокированная от всей этой ситуации, стояла не шелохнувшись. Привкус горечи алкоголя все еще был на губах. Мару выпрямился, прижимая ногой к полу полупьяного Маэстро. Тот что-то бубнил и, кажется, даже плакал.

Мару посмотрел на девушку несколько долгих секунд, а потом вопросительным кивком поинтересовался, все ли в порядке. Имельда сглотнула ком тошноты, неопределенно махнув рукой. По телу прошла мерзкая волна дрожи, когда она ощутила привкус желчи во рту.

Она никогда бы не подумала, что второй в жизни поцелуй будет столь неприятным. Мару вновь склонился над Боилдом, заглядывая ему в лицо. Что-то произнес на своем языке. Не очень довольно. Скорее даже грубо.

— Пошел ты… — пробухтел Рэм, — Не желаю выслушивать непонятную тарабарщину из уст какого-то аборигена, — Мару замахнулся, собираясь его ударить.

— Стой! Он же просто пьян! — девушка схватила Мару за локоть, и тот, на ее удивление, послушался. Он грубо поднял некроманта на ноги, помогая удержаться на них. — Просто надо увести его домой… — Имельда подняла трость с пола, потерла лоб. Наружу просились недавно съеденные пирожные и тарталетка с рыбой.

Они с Мару помогли Ремолусу добраться до выхода. Точнее, Мару почти тащил некроманта на себе, потому что тот находился в бредовом состоянии. Последний бокал окончательно выбил из колеи непривыкшего к такому большому количеству алкоголя мага. Лакей помог одеть Рэма в его теплый меховой плащ и спустить по лестнице. Имельда плелась за мужчинами, стараясь не запутаться в платье и не рухнуть на ступенях.

«Зачем вообще строить дома так высоко!?»

Дождавшись повозки, лакей и Мару усадили (почти уложили) пьяного мужчину на сиденья и захлопнули дверцы.

— Я наверно тоже поеду, — устало проговорила девушка, подходя к повозке. — У меня нет своего дилижанса, я прибыла с ним. Да и надо проследить, чтобы он добрался до своей комнаты в школе… Кому еще это делать? Передашь Абрахану мои извинения? — девушка, немного нервно, даже не зная зачем, пыталась оправдаться перед глазами молчавшего Мару. Он только хмуро взирал на нее, никак не реагируя. Потом тяжело вздохнул и утвердительно кивнул. — Спасибо за помощь. Надеюсь, еще увидимся, — она улыбнулась ему. Хотя ситуация совсем не располагала для улыбок. Мару перестал хмуриться и тоже дернул губами. — Ладно, я пойду, — она открыла дверцу и, отказавшись от помощи лакея, уже хотела было неловко забраться в повозку, но вдруг передумала. Она обернулась, тревожно глядя наверх, на вход.

Имельда резко захлопнула повозку, уронила трость и встала перед Мару, вскидывая руки в тот момент, когда прогремел взрыв у входа в особняк. Резкий жаркий клубок огня вырвался из дверей, разнося их, лакеев и декоративные колонны крылечка.

Жаркая тяжелая волна ударила по людям у повозки, отбрасывая лакея, Имельду и Мару на повозку. Заржали испуганно запряженные в нее лошади. Защитный поток энергии не дал основной опасности добраться до их тел, задержав огонь и куски разлетевшихся колонн. Камни опали рядом, а жар рассеялся.

Шокированный лакей испуганно смотрел на разнесенную часть особняка и осознавал, что, если бы не пьяный гость, то он сейчас был бы мертв, так как гардероб находился аккурат рядом с главным входом.

Мару хорошо приложило о повозку, но все же он встал на ноги и, держась за затылок, помог подняться девушке. Он что-то вопросительно спросил. Полагая, что это вопрос о ее состоянии, девушка кивнула и отмахнулась, мол, «все нормально». Она почувствовала смерть. Они переглянулись.

— Abrahan, — Мару кинулся вверх по ступеням, Имельда последовала за ним, сняв туфли и взяв их в руки. Она чувствовала смерть, боль и страх.

Внутри кричали и стонали. Взрыв разнес весь вход и часть примыкающего к нему холла. Двоих лакеев, что стояли у двери, разорвало на части, от них остались лишь куски, разбросанные сейчас по округе и лестнице. Забежав в тлеющую дыру, что образовалась на месте двустворчатых дверей, Мару скрылся в задымленном помещении.

Гардероб не уцелел, несколько мертвых гостей, что были в непосредственной близости от входа (видимо, собирались уходить), лежали, убитые осколками бомбы. Имельда, забежав следом, оглядела дикую обстановку. Кровь, дым, пыль, стенания и боль, крики и стоны. Те люди, что были дальше и уцелели, начали создавать панику. Люди начали кричать.

Имельда заново обулась и стала пробиваться сквозь завал и тела, пытаясь понять, кто еще жив и кому нужна срочная помощь. Она чуть не запнулась, когда увидела полупрозрачную тень, плывущую от тела к телу… Дух Смерти явился за своим. Девушка сглотнула и коротко, но уважительно поклонилась.

Имельда пожалела, что не взяла с собой кинжал. Хоть он здесь и не был нужен, но с ним бы она чувствовала себя спокойнее. Ей пришлось экстренно оказывать помощь женщине, которая получила серьезную травму головы и ожоги. Следом был мужчина: ему посекло правую руку, шею и лицо. Имельда поместила его в сон, чтобы он не скончался от болевого шока.

Чем дальше от входа, тем легче были травмы. В большинстве, гости отделались поврежденными перепонками, отдавленными ногами, ушибами и сотрясением. У столиков с едой неожиданно нашлась Вея без сознания. Ее голод спас ее, ведь столики находились в противоположной стороне от входа. Но ее оглушила взрывная волна, как и многих. Из ушей текли тонкие дорожки крови, а лицо и наряд были в пыли.

Лишь некоторые гости остались в сознании, особо крепкие телом или совсем уж пьяные, которые даже не поняли, что произошло. Они мотали головами, пытаясь собраться, понять, что случилось, сориентироваться в пространстве, унять боль в голове.

Имельда положила руку на голову девушке, прощупала ауру, поняла, что серьезных повреждений нет, слегка успокоилась. Среди дыма увидела, как Мару выводит ошарашенного Абрахана из соседней круглой залы. Она, к сожалению, была ближе всех ко входу, но то, что это было соседнее помещение, спасло людей, находящихся внутри, от огня и смертельных осколков. Абрахан мотал головой, пытаясь прийти в себя, из ушей тоже шла кровь.

— Мару! — Имельда окликнула мужчину. Он сразу же заметил ее, взглядом дал понять, что сначала выведет Абрахана, который уже увидел бессознательную Вею и намеревался кинуться к ней. Мару остановил его, настойчиво ведя на выход. Но вернулся обратно он быстро и помог вытащить девочку из особняка, спустив ее к Абрахану, вниз, к дилижансу Боилда. Он сидел прямо на земле, уперевшись спиной в колесо повозки и держась за голову. Мару передал девочку на руки родного дяди, тот вцепился в нее мертвой хваткой, гладя по голове и что-то бубня. У него был явный шок.

Имельда стиснула зубы. Голова болела: от взрыва, от эмоций и боли, что витала вокруг. Мару, присевший рядом со своим другом, посмотрел на девушку. Имельдла хмуро стянула теплую накидку и укрыла девочку вместе с Абраханом.

Она хотела уже пойти обратно, но ее остановил Мару, схватив за руку.

— Аr’re?

Имельда не понимала того, что он говорит, но она вообще не обратила на его слова никакого внимания, сконцентрировавшись полностью на его теплой руке. Она ничего не чувствовала, хотя зелье перестало толком работать. Она уже много видела вокруг лишнего, не принадлежащего этой реальности. Но вот он касался ее, а она совершенно ничего не ощущала. Имельда удивленно взглянула на Мару, в его темные глаза. Сердце гулко забилось от волнения. И она бы в серьез занялась бы этим удивительным фактом, но там, в особняке, в ней нуждались и потому она мягко отцепила руку мужчины от себя.

— Там нужна моя помощь.

***

Дилижанс все же доставил ее и спящего Боилда до школы. Некромант был настолько пьян, что даже не проснулся от взрыва и вообще никак не пострадал. Уставшая Имельда мусолила в голове все то, что произошло ночью, слушая, как храпит Боилд на лавке повозки. За окошком небо уже начало заливаться стыдливым румянцем, когда дилижанс остановился у ворот, и кучер помог вытащить бессознательное тело Маэстро Боилда. Сжалившись над девушкой, мужчина помог дотащить Рема до входа в школу, а там Имельда его отпустила.

Собрав последние силы, она пустила легкий энергетический импульс по телу Боилда, заставив того подпрыгнуть на месте и сонно заозираться. Он едва ли что-то понимал, но зато Имельде удалось поднять его со ступеней, завести в школу и даже доставить в его комнату, где он вновь свалился на свою кровать без чувств.

Комнаты у него оказались просто роскошными по сравнению с жилищем Имельды. Если у девушки была обычная спальня с отдельной ванной, то у Боилда были целые апартаменты со всем необходимым. Отдельный кабинет, гостиная и спальня, с раздельным саузлом.

Сгрузив Рема в спальне, девушка обессилено доползла до своей комнаты на первом этаже и, напившись вдоволь зелья, не переодеваясь, прямо так, чумазая, рухнула на кровать.