Неизвестный

Глава 2

Очень медленно, но результат проявлялся все сильнее. Не знаю, сколько дней или месяцев ушло на это занятие, с определением времени тут по прежнему проблемы. Находиться в статическом положении длительное время для меня уже давно перестало быть сложным, что в очередной раз подтверждает мои мысли о том, что я абсолютно не нормален. Не может нормальный человек не двигаться днями на пролёт. Периодически приходилось отходить от места моей «высидки», чтобы переждать, пока накал энергии спадёт, но постепенно я начал продавливать поверхность все глубже, понемногу в нее погружаясь. Было странно наблюдать, как она медленно меня обволакивает, поднимаясь все выше. Снова пошли не одну тысячу раз обдумываемые вопросы, зачем я существую, кто я на самом деле, должен ли я быть. Ответа на них, как не было, так и нет, но смысл найти все равно хотелось.

За этими мыслями дождался момента, когда мне начало обволакивать голову. Процесс этот по-прежнему шел с ускорением, поверхность становилась все мягче и мягче. Сейчас она уже больше похожа на вязкую жидкость. И вот подошел тот знаковый момент, которого я больше всего боялся и ждал. Сейчас мне перекроет нос. Будет ужасно глупо, если я просто задохнусь и буду замурован под этой поверхностью. Но я даже не дернулся, чтобы что-то изменить. Все уже обдумано тысячи раз. Стадия смирения столько же раз пройдена. Будет то, что будет или не будет ничего.

Глубокий вдох. Теперь назад дороги нет даже при желании, которого тоже уже нет. Попробовал вдохнуть еще немного, кто знает, что это за поверхность, как и предпологал, дышать я в ней не могу. Скорость моего проседания уже прилично увеличилась. Хорошо, что перед началом всего этого действа подумал, как собираюсь добиться того, на что рассчитываю.

Поверхность размягчается не непосредственно при прикосновении, а в небольшой зоне вокруг меня, примерно два-два с половиной метра. Первое время не обязательно погружаться, достаточно влиять на участок, потихоньку передвигаясь вокруг него, чтобы воздействие распространялось на один участок постоянно, а я мог не переживать, что увязну раньше времени. Так и делал, пока не понял, что ноги становится все сложнее вынимать из вязкой поверхности. Процесс этот, как и всегда был очень не быстрым. Может быть недели или месяцы. В процессе занимался дыхательной гимнастикой. Кто знает, сколько времени мне может понадобиться без воздуха. И вот, пора становиться в центр. Сидя бы наверняка не хватило времени на размягчение до удобоваримой скорости погружения.

Не смотря на то что состояние этого вещества уже напоминало густой кисель, оставшаяся часть меня погружалась достаточно медленно, чтобы понять, что воздуха мне может все равно не хватить. Осталось совсем немного, буквально, макушка. А легкие уже начинают подгорать. Вот и подошла к концу, наверное, главная интрига моей жизни. Будет жаль, если все закончится ничем. Хотя и жалеть будет некому. Легкие горят, сознание гаснет. Похоже, на этом все.

Первое что пришлось сделать, это зажать уши. Воздействие было таким мощным, что понять что-либо было невозможно. Объяснить это нельзя, только испытать. Только что ты смирился со своей тихой, возможно, глупой и бесполезной смертью и тут получаешь такой удар по сознанию, который просто не в силах переварить. Понять, что вообще происходит, получилось далеко не сразу. Постепенно, свернувшись в эмбрион, начал приходить в себя, кое-как укладывая в голове то, что происходит. Понимание, что это удар по органам чувств, пришло довольно быстро, а вот чтобы сосредоточиться и привести в порядок своё восприятие и хоть сколько-нибудь привыкнуть, понадобилось достаточно много не самого приятно проведённого времени.

Вопрос даже не в том, что было слишком громко, или слишком ярко или холодно. Вопрос в том, что я катастрофически отвык от этих ощущений. Хотелось снизить их до минимума, чтобы просто стало легче воспринимать. По большому счету это был мой внутренний дискомфорт. Слишком долго был практически отрезан от чувств, при этом сосредотачиваясь на тончайших ощущениях. Въелось за годы до неосознанного, безусловного восприятия. И вот теперь нужно по новой организовать работу в голове, иначе я не то что двигаться, думать не смогу. Обычно человек не замечает многого вокруг себя, отфильтровывает помехи. Шум машин на дороге, капающие кондиционеры, открывающиеся и закрывающиеся двери. На все эти мелочи вообще не обращается внимание. Но только не тогда, когда ты десятками, если не сотнями лет, обрабатывал максимально сконцентрировано каждый тончайший звук от своего же тела, оценивал каждое касание, в котором не было температурной разницы, вглядывался просто в собственные галлюцинации, не ощущал даже намёка на запахи. Теперь это всё ворвалось в голову такой неистовой лавиной, которая смела на своём пути всё, подавляя разумное мышление.

В какой-то момент смог ухватиться за своё «я» и старался просто сконцентрироваться на себе, просто на мыслях, просто о себе. Немного помогло, отодвинуло внешнее восприятие хотя бы на столько, сколько было необходимо, чтобы суметь понять, что со мной вообще происходит. Дальше стало полегче. Теперь можно начать пытаться разобраться с собой.

Так потянулось время моего нахождения в новой неизвестности, которую мне предстоит еще только узнать. Потихоньку отделял чувства друг от друга. Начал с самого простого — с осязания. По ощущениям, я лежу на чем-то твердо-сыпучем, ПРОХЛАДНЕЕ меня!!! И движение прохладного воздуха по телу!!! Влажность!!! Чуть не потерял возможность связанно мыслить. Вспомнилось все. Как терял это, как страдал от этого, как смирялся с этим… Еле удержал себя на нужной волне. Привыкал к давно забытому ощущению, обкатывал его со всех сторон, впитывал телом и душой пока не смог воспринимать его до приемлемой степени. Дальше пошла очередь слуха. Легкий гул и шорохи. Перебрал, как музыку каждое звучание, которое издаю НЕ я!!! Новая волна воспоминаний, сменяющих друг друга с огромной скоростью. Снова пришлось от них отгораживаться, чтобы не сбиться. Спустя какое-то время, чтобы дать себе возможность даже не привыкнуть, а просто не дергаться от каждого звука. Подумал, что даст мне больше шока обоняние или зрение? Решил, что зрение, потому и отложил его на потом. Перестал отгораживаться от запахов и оны хлынули в сознание. Запах сырого камня. Вроде бы и знаю, что так пахнут сырые камни, но даже не могу вспомнить, чтобы когда-либо их нюхал. Как ни странно, это даже дало немного спокойствия, возможно потому что не вызывало ассоциаций и воспоминаний. На всякий случай еще немного подождал, чтобы попривыкнуть ко всему этому в комплексе. Благо, по ощущениям, не происходило ничего нового. Не уверен, что иначе смог бы удержать себя в способном к аналитике состоянии.

Пора, наверное, и глазам дать волю, чтобы понять, где я нахожусь. Перестал отгораживаться от зрительного восприятия и открыл глаза. Передо мной началось мельтешение плотных потоков вихрей, которые постоянно куда-то перемещались, менялись, смешивались и не давали сосредоточиться. Открытые или закрытые глаза никак не влияли на видимость этих движений. Пришлось какое-то время приноравливаться, чтобы отодвинуть эти всполохи на дальний план восприятия. В остальном же — ничего. Абсолютная темнота. Света просто нет. Наверное, это к лучшему, не знаю, как бы воспринял массивный набор визуальной информации.

Провёл рукой по поверхности, на которой лежу. Песок. Камень. Камень, на котором песок с пылью. Сел. Теперь нужно думать. Мысли периодически скакали из стороны в сторону, то прыгая по, казалось бы, уже забытым ассоциациям, то кидались на испытываемые в моменте ощущения, то выравнивались в попытке подумать о том, что мне теперь нужно делать. Сидел и пытался разобраться во всем этом, чтобы вернуть себе относительно связанное мышление, пока не ощутил еще одно давно забытое чувство. Жажда. Я хочу пить.

Новые витки воспоминаний и ассоциаций. Когда-то я ходил в длительные походы и понимаю, что это важная составляющая жизни. Значит, скоро захочу и есть. Вроде бы человек способен прожить без еды и воды несколько дней, но это прожить, пока организм не умрёт от истощения. А бывали случаи, когда не самые уравновешенные люди ели себя или своих детей, просто потому что это был ГОЛОД. Пили свою мочу или что угодно напоминающее жидкость, даже если это осознанно был яд вроде антифриза в заводской упаковке, потому что это была ЖАЖДА. Прожить до смерти и жить, будучи способным на осознанные действия, две разные вещи. Значит нужно как минимум, искать воду и еду. Без еды, вроде бы, гораздо дольше можно прожить.

Нужно куда-то двигаться, сидя на месте, проблема не решится. А куда, если вокруг одна темнота? Воздух движется по телу, значит, он откуда-то поступает. И куда-то уходит. Осталось понять какое направление мне нужно. С одной стороны, если я в темноте, значит солнце в любом случае выше. С другой, вода вверх не течет, а влажность и сырость я чувствую. Со спины воздух идет немного сверху, но и здесь нужно подумать. Прохладный воздух идет со спины немного сверху, значит, теплый должен быть выше и идти в противоположную сторону. Наверное. Воздушные потоки же должны меняться. Никакого намёка на журчание ручья или реки я не слышу. В целом, что все это значит? Я не знаю. Наверное, что горячий воздух стремиться вверх, а холодный вниз, значит, выход наверху по направлению тёплого воздуха. Влага может скапливаться и конденсироваться просто из-за низкой температуре и впитываться в песок, а наверху могут быть растения с влагой или жидкостью, значит нужно идти туда, где верх. Другой логики у меня нет.

Значит нужно идти. Встал и пошел, ориентируясь на воздушные потоки. Жаль, что путь мой закончился через два с половиной шага. Опора под ногами исчезла, а я вслед за ней ушел вниз.

Приземлился очень ярко. Снова вспышки давно забытых ощущений. Боль. Левые локоть, ребра и колено, голова ударилась о свою же руку. Снова пришлось перебарывать спектр ярких ощущений, накативших на сознание от тела. Здесь не бесконечная плоская поверхность.

Ощупал окружающие поверхности, по привычке выстраивая в голове картинку местности. Упал я с довольно приличного прямоугольного блока высотой чуть ниже моей груди. Приземлился на относительно ровный пол с пылью и мелкими камнями, еще не песок, но уже и камнями сложно назвать. Повезло, что не разбил себе ничего, отделался ушибами. Делаем выводы, двигаться надо осторожно. Попробовал передвигаться на четвереньках, ощупывая руками дорогу впереди, но долго это не продлилось. Голые колени не очень хорошо приспособлены для ходьбы. Дальше просто медленно пошел пешком, проверяя ногой дорогу впереди. Подумал, что здесь, наверное, еще и стены должны быть. Как же я отвык от того что стены бывают в принципе. Со стенами мне пока не везло, можно попробовать сменить направление, но зачем, если я ищу не стены, а выход?

Таким неспешным образом я продвигался довольно долго, хоть и хотелось ускориться, но удар поторопившейся, ощупывающей босой ногой по внезапному булыжнику меня в этом переубедил. Начал замечать, что поток ветра немного усиливается. Внутреннее напряжение в ожидании, что будет дальше, нарастает еще сильнее. В голове мелькают сотни вариантов возможного развития событий, куда я выберусь, что увижу, опасно или нет. Одни варианты пугающие, другие обнадёживающие, третьи невероятные. С головой и правда нужно что-то делать, от навалившихся ощущений и неверия в то, что смог выбраться из того бесконечно пустого мира, слишком хаотичные мысли, которые сложно удержать в одном направлении. Слишком много эмоций, впечатлений, чувств и ощущений.

Уклон постепенно шел вверх и встречный поток воздуха по телу усиливался, превращая прохладу в довольно ощутимый холод. Не то что бы он пробирал до костей, но было достаточно, чтобы начать замерзать.

Остановился. Не знаю, как передать то, что начало меня переполнять. Передо мной появилась щель, в которой виднелась часть звездного неба. Я замер. Стоял и смотрел на неё, а по лицу текли слёзы. Сколько раз задавал себе вопросы: почему, зачем, за что, я даже примерно не вспомню. За все эти годы я не видел глазами ничего, кроме двух серых оттенков и темноты. И вот передо мной часть настоящего звёздного неба. Оно ничего мне не даёт, никак на меня не влияет, по большому счету, оно вообще ничего не значит, только… Сейчас оно значит слишком много, чтобы я мог спокойно его воспринять, словно никогда не видел ничего нужнее и прекраснее в жизни. Не знаю, сколько я так простоял, разглядывая это чудо, но в конце концов нашел в себе силы двигаться дальше.

Щель оказалась в завале из камней, который собственно и перекрывал выход из этого темного то ли здания, то ли подземелья. Для меня она явно узковата и длинной этот своеобразный лаз был метра полтора. Надо как-то выбираться отсюда. Начал выгребать на себя камни, которые мог сгрести, некоторые были слишком большие или зажаты другими камнями. Работа была муторной, но не слишком долгой. Потихоньку забирался все глубже, несколько раз пришлось вылезать обратно, чтобы выкидывать камни. И вот, я наконец добрался до выхода.

Осмотрелся и прислушался. Судя по всему, нахожусь я на довольно пологом склоне горы, примерно на середине этого самого склона, в основании которого начинается невысокая растительность, постепенно перерастающая в лес. Звуков особо не уловил, возможно, и к лучшему, кто знает, какая живность тут обитает, может тут медведи ходят. Когда-то давно один знакомый охотник рассказывал мне, что в тайге самое страшное увидеть даже не медведя, а след медведя, потому что медведь в этот момент может смотреть на тебя.

В этот момент стало нарастать очень неприятное ощущение опаски перерастающей в страх. А куда мне, собственно нужно? Похоже, неизвестность уже основная часть моей жизни. Уже забыл, когда последний раз находил ответы на свои вопросы.

Сейчас мне нужна вода, еда и что-нибудь прикрыться. Трусам моим уже давно пришел конец, а в камни одеться проблематично. Значит, будем решать проблемы по степени их важности. Значит вода, тепло, еда.

В теории, лес может предоставить мне все необходимое, а значит, мне туда. Главное, чтобы меня там не схарчили.

Невероятно непривычное ощущение. Вообще, кажется, что я заново осознаю мир. Память есть, понимаю, что знаю, и что такое лес и что такое земля с небом, но у меня, получается, было уже две абсолютно разных жизни. Даже затрудняюсь сказать, которая из них была длиннее. Первая, которая до серого «ничто», закончилась в двадцать семь лет, вторая длилась неизвестно сколько, но по моим субъективным ощущениям, точно не меньше трех-четырех столетий, хоть и понимаю, что это скорее бред, но мне действительно так кажется. И вот теперь начинается третья, надеюсь, она будет хотя бы не хуже первой, но привыкать и осознавать ее нужно заново. Привычки давно забылись, рефлекторное восприятие отсутствует, все нужно нарабатывать, будто с нуля. С другой стороны я могу перестроить своё сознание под любые условия, не раз уже пересобирал его, как пазл, но надо хотя бы знать, под какие условия его перестраивать. Значит, пора знакомиться с реальностью.

Идти по камням босиком, да еще и вниз, удовольствие гораздо ниже среднего, даже описывать не буду, как это приятно. Первым делом нужно защитить ноги, иначе ни идти спокойно, ни, тем более, бежать не смогу. Доковылял до начала растительности, обернулся посмотреть назад, откуда пришел и понял, что эта новая жизнь будет совсем не такой как первая. Абсолютно другой. Другой, чуть более, чем полностью. Или так получилось, что пока я был в том адском месте, у нас появилась вторая луна. А первая очень изменилась. Неизвестность для меня пошла на новый виток, хотя еще недавно, казалось, что дальше уже некуда.

Постепенно приближался к лесу и снова понял еще одну очевидную для всех, кроме меня, вещь. Я не умею делать даже намёк на обувь. Чем ее делать и из чего? Про свитер с джинсами молчу. Ну, нарву я листьев, а к ногам чем крепить? Верёвок нет, тонких, гибких лиан каких-нибудь, тоже. В общем, немного поразмышляв, нашел упавшее, не очень толстое, дерево, коих тут лежало достаточно много, разной степени старости, отодрал кусок довольно толстой коры чуть длиннее ступни, примерил ногу. Закруглённые края выступают немного выше ступни. А надо, чтобы выступали повыше. Пошел еще искать. В итоге обувка получилась отвратительная, но лучше чем босиком. Хотя ноги сотру точно. В выступающие выше ступни края вставил условно тонкие веточки, над пальцами, над серединой стопы и за пяткой, чтобы при поднятии ноги лубочек из коры не оставался на земле. Кажется, держится, наверное, точно.

Не могу сказать, что теперь я обут, даже скорость движения особо не увеличилась, но хоть не накалываю ступни на ветки под ногами. Немного подумал и усовершенствовал «обувь» выстилав ее листьями под стопой и с боков. Стало поприятнее хотя, листья быстро сомнутся, вытрутся, да и кора скоро развалиться, но есть и плюс, материалов для ремонта и замены у меня целый лес. Главное идти потихоньку и без резких движений, а то «обувь» закончится сразу.

Передвигался по лесу потихоньку, стараясь, и обувь поберечь, и себя не выдать условному «медведю», буде такой появится и прислушиваться ко всему вокруг. Пить хотелось уже достаточно сильно, чтобы ни на минуту об этом не забывать. Даже попробовал листья, оказались горькие. Перебранная сотни раз и упорядоченная память подсказала, что горечь это признак яда или плохой переносимости организмом.

Вообще я понял одну интересную вещь. За проведённое в серости время, я вынужденно дошел, чуть ли не до абсолютного контроля своего сознания. Научился включать и отключать эмоции или ощущения, конечно, за исключением таких моментов, как внезапный шквал, который получил, очнувшись здесь. Теперь понятно, почему новорожденные кричат. От своего же крика еще больше кричат, наверное. Управлять степенью восприятия тоже могу спокойно, если опять же не брать в расчет внезапную, мягко говоря, стрессовую ситуацию. Про объемное мышление вообще молчу. Я приличный город в своём сознании построил! Память если не идеальна, то не знаю что тогда вообще идеально. Да и курить бросил.

Дальше шёл стараясь быть как можно тише, но вывернув слух на максимум. Звуки улавливались разные, помимо шелеста листьев и моих же движений. Какая-то живность здесь водится точно, потому что шуршание со стороны земли иногда доносилось, а вот когда расслышал тихое журчание воды, осторожность все-таки потерял, «тапочек» придётся делать новый.

Уровень чувствительности слуха меня и порадовал и не очень. Здорово, конечно, когда можно издалека расслышать что угодно. Не здорово, когда «издалека» это минут десять неспешной ходьбы. Казалось, что ручей совсем рядом, может, метров десять и я никак не мог понять где же он, шел и шел, а его все нет.

Ручеек оказался тончайшим, в ширину сантиметров пять, наверное, и холодным, хотя мне и так особо жарко не было. Такими темпами скоро начнет потрясывать, но напиться холодной воды мне это не помешало. Хотя, ума хватило не вливать в себя все, что могу проглотить сразу. Пил понемногу, держа сначала в ладонях, потом во рту, потом глотал. Мне сейчас только схватить температуру с кашлем и соплями, без надежды на медицинскую помощь, не хватало.

Напился и сел думать. Есть я хочу. Одежда мне тоже по-прежнему нужна. Одежда явно не далеко по фасону уйдёт от моих «брендовых кроссовок», но хоть какую защиту от ветра я изобрету, всё же, в позапрошлой жизни я был не плохим разносторонним инженером. А вот на счет еды, все что мне приходит в голову это рассказы того же товарища охотника. Он как-то говорил о разнице между охотой по закону и браконьерством. По закону зверя взять гораздо сложнее, все тихие методы охоты запрещены, кроме, разве что, лука, да и то, если лесник увидит, весь мозг выест, огромной такой ложкой. Ну и про браконьерство немного меня просветил.

Касательно норных животных (тогда речь шла конкретно про сурка), которых можно устать ждать у норы или спугнуть, как только они замечают хоть намёк на опасность и с мгновенной, сверхсветовой скоростью телепортируются в нору, метод охоты браконьером довольно прост: «Находишь нору, а в идеале все норы, потому что зверь имеет не один вход и выход из норы. При себе надо иметь несколько заточенных сварочных электродов, они хорошо подходят, но в целом не обязательно именно их. У каждой найденной норы вбиваешь их вокруг входа под наклоним, таким образом, чтобы они были наклонены к ее центру и конечно, не пересекались. Расстояние между заточенными концами электродов должно быть, приблизительно, как половина ширины зверя. Когда зверь выйдет, он между ними протиснется, а электроды немного раздвинутся, как бы сыграют, за счет упругости и зверь выйдет. В этот момент или когда ты его заметил, достаточно просто пойти к нему. Естественно он увидит и испугается, естественно, он на рефлексе максимально быстро, как всегда, побежит в нору. Только электроды уже никуда не сыграют, а инерцию никто не отменял. Снимаешь тушку с электродов и идёшь за следующим». На уток, рассказывал, еще проще, даже ждать никого не надо, просто приходи и собирай. Но уток я тут не видел и не слышал, да и не часто они в лесу берлоги роют, а вот на счет норных были очень большие подозрения, судя по шорохам, которые я ловил, пока искал воду.

Вопрос первый, который на счёт электродов, решается элементарно. Кроме веток и палок все равно ничего нет. Как говорится, за неимением гербовой бумаги, будем писать на туалетной. Вопрос второй, который о поиске норы, решается только трудом и опытом. Я не могу уверенно сказать на каком расстоянии от меня звук. На примере поиска ручья понял уже. Нужно просто искать.

Ищущий, да обрящет. Регулируя слух на подопытном ручье, примерно понял границы видимости звуков, если так можно выразиться. Потренировался с тем же ручьём, отходя и приближаясь, чтобы понимать, как услышать издалека направление и подойти к зоне видимости звука, который услышал.

Как ни странно, найти подходящие палочки оказалось довольно сложно. Тонкие, не гнущиеся, достаточной длинны, чуть длиннее, чем от локтя до запястья. Нашел и обломал десяток. Заострил их чем мог, а мог я сломами и трением о дерево. Ну и навтыкал вокруг четырех нор, на большее, понятное дело, не хватило. В четвертой просто в норе воткнул по диагонали, мало ли, вдруг что получится. И лёг спать, подобрав местечко под низкими ветвями дерева, образующими практически природный шалашик. Сил не осталось абсолютно.