Не вернёмся, не свернём

Глава 16

Обратный путь из Калуги в Москву сразу не задался. В селе Фоминское остановились по той причине, что пробили колесо и пришлось менять его в неподходящих условиях на пронизывающем ветру. Опыта по замене колёс у нас Деевыми было немного. Поэтому дружно удивились тому, как только не потеряли его по пути. На этих колдобинах сразу и не заметили, что машина как-то боком идёт. Колупались с домкратом долго, возясь чуть ли не по колено в грязи. Испачкались так, что салон автомобиля долго придётся отмывать.

За всеми этими колёсными делами упустили момент, когда бензин закончился. Ещё порадовались, когда въехали в Москву и дорога стала лучше. И вдруг бац! Мотор заглох. Посмеялись потом, конечно, что о заправке техники не вспомнили. А тут смеркаться стало. Автомобили этого времени освещения салона не предусматривали. Хорошо, фары светили, но канистру из багажника вытаскивали на ощупь. И так увлеклись этим процессом, что по сторонам не смотрели. В самом деле, мы же не в лесу, а уже в городе. Только именно здесь особого рода хищников больше.

– Часы, господин хороший, сымай и чего есть в карманах дай сюды, – неожиданно ошарашил меня голос за спиной. Хотел было обернуться, но тычок чем-то в правый бок и замечание: «Не шали!» призвали меня к благоразумию.

Как я и говорил, уже стемнело. Мы хоть и остановились посередине дороги, но это была не просто окраина Москвы, а явно «неблагополучный» район, где подобный гоп-стоп был в порядке вещей. Окружило нас человек пять. Лиц и фигур не разглядеть. И я совсем не был уверен, что, отдав ценности и деньги, мы сможем спокойно уехать. На машину вряд ли кто позарится. Сейчас не принято воровать подобный транспорт. Не только по той причине, что мало кто умеет им управлять. В основном потому, что вещь слишком приметная. Такую не продашь и сам не покатаешься.

– Давай шевелись, – поторопил меня тем временем грабитель тычком в бок.

– Ворон, польту ему не порежь. Справна одёжка, – подал голос напарник бандита, подошедший с моей стороны.

Деевы получили схожие предложения, в смысле не дёргаться и избавляться от предметов роскоши. Вот тут я и вспомнил про револьвер, что таскал в кармане. Хорошо, что не переложил в саквояж. Оружие всю дорогу мешалось и доставляло дискомфорт. Повезло, что здравый смысл возобладал, и я не засунул револьвер куда подальше.

– Сейчас-сейчас, – притворно залепетал я, пытаясь отвлечь грабителя, – часы в темноте не расстегну, защёлка англицкая сложная.

– Ну дык, – снова ткнул меня мужчина, подразумевая, что этот вопрос требуется как-то решить.

– Извольте к свету придвинуться, – осторожно сделал я шаг в сторону, одновременно опуская правую руку в карман.

Шансы решить ситуацию в свою пользу были хорошие. Деевы и три других грабителя стояли по другую сторону автомобиля. Со мной рядом двое и вряд ли у них был огнестрел, иначе его бы уже продемонстрировали, а не тыкали мне ножом в бочину. Грабители настолько были уверены в своём превосходстве, что на мои телодвижения не обратили внимания. К тому же я чуть развернулся левой стороной к ним и, не теряя времени, выхватил из кармана револьвер.

Бах! Бах!

Куда попал, сам не понял. И тут же ба-бах! Ба-бах – с другой стороны. На мгновение я перепугался, решив, что у бандитов имелись пистолеты. Но судя по вою и матерным выражениям грабителей, стреляли не они.

– Егор, хватит! Пусть убираются, – закричал Андрей брату.

Трое бандитов прихрамывая кинулись куда-то во тьму. А вот парочка «моих» упала на землю и не шевелилась.

– Николай Иванович, вы как? – поспешил ко мне Андрей.

– Я-то нормально. Что с этими делать?

– Убили?

– Да хрен их разберёт. Давай за воротник хватай и подтащим под свет фар.

– Хорошо стрельнули, – пробормотал Андрей вскоре, – не промахнулись.

Насчёт того, что промахнуться на расстоянии меньше метра пусть даже в полной темноте сложно, я промолчал. Меня больше волновало, что теперь делать с трупами. Одному я угодил точнёхонько в сердце, а второму попал в горло, и то стрелял снизу и под углом. Оттого пуля ушла в голову. Зрелище, я вам скажу… Ни разу в жизни мне не приходилось убивать людей. Зарян меня тренировал и обучал пользоваться различным оружием, но стрелял по людям я первый раз. Душевное состояние, если честно, не очень.

– Городовых не слышно, – тем временем стал озираться и прислушиваться Егор.

– Не думаю, что здесь кто-то дежурит по ночам и свистит на каждый выстрел, – высказал я своё мнение, прикидывая, что меня ждёт.

Пусть я и прав со всех сторон, но это ещё доказать нужно. А мы тут натоптали прилично. Оставить трупы и уехать – тоже не выход. Следы от ног, от колёс, возможные свидетели, что попрятались за заборами, но наверняка видели происшествие, выдадут нас с головой. Мы же здесь не менее получаса возились, пока автомобиль заправляли. Возможно, как раз наблюдающие успели сбегать и доложить, что имеется лёгкая добыча на дороге. За всё это время ни одного извозчика или кого-либо мы не заметили. Райончик такой, что по ночам здесь предпочитают не ходить и не ездить.

В общем, стоял я, злясь на свою меткость и ситуацию в целом, а Деевы уже решали проблему. Не зря они детективы И. Иванова читали и много чего полезного для себя узнали. Всё, что было в багажнике, шустро перенесли в салон и на освободившееся место стали загружать трупы. Не думайте, что у «Невы» огромный багажник. Мертвецов удалось затолкать до половины корпуса. Ноги остались висеть, немного не доставая до земли.

– Отвезём подальше или в реку скинем, – просветил Андрей. – Садитесь, Николай Иванович, поехали и побыстрее, кто его знает, что тут может случиться ещё? – Вот так, не колеблясь, не задавая лишних вопросов, парни сразу решили обезопасить меня от лишних проблем.

Егор тронулся с места и на первом же перекрёстке повернул обратно к выезду из города.

– Где мы будем мост и реку искать? – возразил он брату, неспешно ведя автомобиль. – Скинем в подходящей канаве. Этих иванов никто не будет искать и уж точно в полицию об их пропаже не заявят.

Меня запоздало начало колотить от переживаний. Молодцы, парни, быстро сориентировались. Действительно, мне только разборок из-за всякой швали не хватало.

Повозиться с трупами потом, конечно, пришлось. Снова перепачкались как свиньи. Я одним сапогом зачерпнул грязь в яме, куда мы этих «работников ножа и топора» скинули. Андрей в свете фар приметил заросли кустарника, мимо которых мы ехали, и предложил туда отнести мертвецов. Машину развернули и поволокли втроём вначале одного. Чуть сами в яму не рухнули, не ожидая обнаружить таковую в этом месте. Зато спрятали удачно. От дороги метров сто. Следы от автомобиля хоть и приметные, но по прошествии пары дней их не разглядишь. Егор сходил к кустам, наломал веток, набросал сверху ямы, пытаясь замаскировать трупы. Если повезёт, то до весны не обнаружат.

Андрей примеру брата последовал и тоже обзавёлся веткой, пытаясь ею замести то, что мы натоптали. Пожухлая осенняя трава в принципе и так маскировала отпечатки обуви, но лучше и такие действия предпринять.

Домой к Деевым мы добрались уже за полночь. Грязные, мокрые и сильно уставшие, мы переполошили домочадцев, которые нас в этот день уже и не ждали. Прислуга кинулась воду греть, Егор приказал затопить баню. Андрей, скинув верхнюю одежду и разувшись, поспешил к буфету. По стопарику водки мы выпили не закусывая. После второй мне полегчало. От еды я категорически отказался. Образ развороченной пулей морды бандита стоял перед глазами, отбивая всякий аппетит.

Я и баню не стал ждать. Умотался так, что ничего не хотелось. Немного воды прислуга успела согреть. На таз её вполне хватило. Собственно, мне только казалось, что я весь грязный. По сути испачкалась верхняя одежда – пальто и брюки. Ну и сапоги, конечно. Руки и лицо я долго тёр мылом и отмывал в тазу. В этой же ёмкости вымыл ноги и показал прислужнику, что больше ничего не хочу. Добраться бы до постели, и ладушки.

Физически поработать в этот день мне пришлось столько, что на кровать свалился без сил и уснул практически мгновенно. Здесь скорее всего сказался эффект от пары рюмок водки. Спал долго и проснулся чуть ли не в обед. А когда попытался встать, то понял, что зря я баньку не посетил. Тело ломило, а меня всего потряхивало от температуры.

Семейство Деевых занялось моим лечением по полной программе. В Петербург отбили телеграмму, сообщив компаньонам, что не меньше недели я у них задержусь. Впервые за всё время я опробовал продукцию нашей фармакологической фабрики. Начал со стрептоцида с аспирином, а на второй день Егор категорично потребовал принимать антибиотики. Не сам, конечно, прописал применение, а доктора пригласили. Тот меня через деревянную трубочку слушал. По спине постукивал и качал головой. Хрипы из груди и кашель меня и самого волновали. Ночь на холоде и в сырости дала о себе знать.

Через неделю я ещё не был в состоянии куда-то ехать. Воспаление лёгких такая пакостная болезнь, от которой сейчас умирают, я же ощущал полный упадок сил. Не думаю, что за одну ночь так сильно застудился. Я же до этого много где «бегал», да на холодном ветру.

Родственники жён Деевых окружили меня заботой и вниманием. По мере сил развлекали. Притащили откуда-то подшивку журналов «Почвоведение». Ей-богу, не знал, что в России такой журнал выпускается. Причём аж с 1899 года. Статей Тимирязева в журнале было много. Писал он толково и по делу, приводя анализ и ссылки на исследования по регионам. Другие авторы статей вызывали у меня умиление. Зато я понял, где можно разместить информацию о грядущем недороде.

Так же я ежедневно читал все доступные газеты. Вначале искал сообщения о найденных трупах в яме, но, похоже, их никто не обнаружил или не посчитали значимым событием. Затем я выискивал в газетах информацию, пытаясь понять, прошла Россия революционный пик или всё ещё впереди? Попалась заметка о том, что в Москве не стало водки. По словам какого-то чиновника, водка в Москве есть, но её не выпускают забастовавшие рабочие. В связи с чем они бастуют, что перекрыли продажу этого алкоголя? Франция объявила себя социалистической республикой. Германия вроде как уже полгода строит социализм, призывая «раздуть мировой пожар революций». Под это дело какие-то акции поползли вниз.

Спустя десять дней я решил, что могу уже отправиться обратно в Петербург. Доболею дома. За время вынужденного безделья столько всего написал в черновиках, оставалось это всё оформить толково. К тому же Деевы вместе с приехавшим Василием убывали в Стокгольм. Василий Уваров надеялся получить нобелевскую премию за радио. Изобретение у нас считалось совместным, но я, по понятным причинам, в этом году никуда не ехал. Мне дел и в Петербурге хватало.

Думаете, Серёга позволил мне заниматься на производстве? Объявил, что у меня продолжается постельный режим и запретил куда-либо ездить. И Артём его в этом поддержал. Честно говоря, в конце ноября погода в столице была уже такой холодной, что мне самому лишний раз покидать тёплое помещение не хотелось. Один раз выбрался на Путиловский, убедился, что всё в порядке, и занялся «бумажными делами».

С Артёмом и Сергеем мы обсудили вопрос по самолётостроению. Прежде всего нужно было решить, где располагать базу. По логике лучше бы на юге. Там больше солнечных дней и, соответственно, времени для полётов. Но если заинтересовывать государя и приближенных к нему лиц, то логичнее строить аэродром с техническими постройками рядом с Петербургом. Потом Сергей решил, что аэродром от технической базы никак не зависит. Будут самолёты, будут и взлётно-посадочные полосы. Не одна, а несколько десятков. На данный момент у нас не имелось ничего, кроме макетов и познавательного фильма. В общем, решили купить участок и развиваться на базе Рябушинского института.

Земля и последующие постройки требовали не только присмотра, а в первую очередь человека, кому можно было доверить общее руководство. Загрузились мы с друзьями на эту тему основательно. Перебирали кандидатов, спорили и соглашались с тем, что никто из нас новую отрасль физически не потянет.

– Полтысячи учеников, неужели не найдём кого-то? – уверял меня Серёга.

В результате решили весной устроить глобальные кадровые перестановки. Но и в этом случае нужно подобрать подходящего человека, кто будет увлечён и поведёт за собой энтузиастов самолётостроения.

– На ловца и зверь бежит, – обрадовал меня за несколько дней до Нового года Артём. – Принимай пополнение.

Это «пополнение» робко переминалось с ноги на ногу в коридоре и не спешило ликовать вместе с Артёмом. К тому же я никак не мог вспомнить этого молодого человека. Неужели старею и начал забывать лица родных учеников?

– Владимир Николаевич Склифосовский, – не стал дальше меня мучить Артём и представил молодого мужчину. – По весне планируют закончить университетское образование.

– Владимир, да неужели? – наконец узнал я этот парнишку. – Как вырос, как возмужал!

Последний раз мы с Владимиром встречались лет десять назад. Тогда ему было одиннадцать. Действительно время быстро летит.

– Как тебе наш будущий директор института самолётостроения? – продолжал излучать радость Артём, не забыв подпихнуть Владимира ко мне.

Будущий директор слегка паниковал, вид имел растерянный и просто не знал, куда себя деть.

– Наденька, прикажите, чтобы чаю подали, – попросил я свою содержанку и увлёк гостя в обеденный зал.

Вначале расспросил о житье-бытье. Помянули покойного отца, Владимир рассказал немного о сёстрах и их семьях. Сам он учился на последнем курсе университете – инженерное дело и механика. Вообще-то по такой специальности я бы его к себе на Путиловский заманил бы. Но Артём заверял, что «сам пришёл, сам спросил». В смысле, именно о самолётах интересовался Склифосовский. Удивительно, что не пошёл по стопам выдающегося отца. С другой стороны, на мировоззрение парнишки могло повлиять пусть и недолгое знакомство с моей школой, где основной упор делался на механику.

Проговорили мы в тот день долго. Должность директора Владимира немного пугала. Он не планировал для себя ничего такого. Мечтал полетать на самолётах. Мы его успокоили, что подберём толковых техников и персонал. Главное в этом новом деле увлечённый и ответственный человек на руководящем посту. Лично меня возраст Склифосовского ничуть не смущал. Тот же Рябушинский начал строить свой институт, когда ему было двадцать два года. И его поддержали самые прогрессивные умы России.

– Юристы займутся оформлением, архитекторы подготовят документы, не переживай, спокойно заканчивай университет, – сообщил я на прощание Владимиру.

Так-то мы с ним договорились, что более конструктивно побеседуем через месяц. У меня будет что-то уже подготовлено, да и он наверняка будет иметь ряд вопросов. Это мы ему сразу на голову вывалили информацию о работе и достойной зарплате, пусть подумает, вдруг чего сам предложит. По деньгам, конечно, накладно всё это дело. Надеюсь, что это временно. Тут главное кого-нибудь из великих князей увлечь и считай весь высший свет ринется покупать личные самолёты.

Идею Склифосовского на роль директора с Серёгой мы тоже обсудили. Он согласился, что кандидатура идеальная. Во-первых, дворянин. Сейчас это решает многие проблемы. Во-вторых, парень учится по специальности где-то близкой к тому, чем будет заниматься. До лета поднатаскаем его конкретно по самолётам. Артём уже сел конспектировать нужные разделы из справочников. Был риск, что парень может не быть толковым руководителем. Проверим, посмотрим. Сразу загубить на корню у него не получится по той причине, что ещё ничего нет. А набить личные шишки и приобрести опыт всегда полезно. Не могу сказать, что мы с друзьями суперские руководители. Из нашей группы попаданцев только Вера Степановна обладает необходимыми навыками.

Она и руководит у себя в Майкопе жёстко и разумно. Прислала недавно письмо. Между строк читалось, что здоровье уже подводит, но дисциплина на её предприятиях железная. И вот что интересно, как она дрючит своих замов и техников и при этом её все обожают и чуть ли не боготворят. Меня мои ученики тоже уважают, но такой дисциплины мне никогда не удавалось достичь. Правда, Василий сейчас в школе правит твёрдой рукой.

По пути из Стокгольма он заехал на пару дней в гости. Отчитался, передал мне мою медаль. Особых эмоций эта награда не вызвала, но за Василия я искреннее порадовался. Он помимо получения премии, выполнил небольшое деликатное поручение, которое ему дал Артём. Кое-кому заплатил, да и разослал несколько статей в газеты Швеции, Дании и Финляндии (она просто ему по пути была). Суть статей в том, что Российская наука опережает все ведущие страны мира. Основной упор делался на исследования в области фармакологии.

Артём справедливо считал, что идеологическая война имеет самое важное значение. Не знаю, совпало так или действительно регулярно вбрасываемая информация сработала, но после Рождества зарубежные газеты запестрели заголовками о русских учёных и открытиях. Лондонские издания истерили, призывая своих научных деятелей шевелиться и заткнуть Россию. Мало того, сенсацию подхватила Америка. Кто-то там самый смышлёный перечислил почти все значимые Российские открытия за последние десять лет, начиная с кино и заканчивая антибиотиками.

Вообще-то Артём изначально хотел акцентировать на том, что повышение уровня жизни низших слоёв общества влияет на общее развитие страны, но получилось немного иначе. И чем обернётся такая популярной боюсь и думать.