Не умирай

— Ты не хочешь меня трогать.

Мастер Солнечной долины шагнул вперед и взял черпак. Рой Астара не двигался, но Чжихао показался страх в молочном глазу мужчины.

— Если звезды захотят дать мне твою болезнь, они найдут способ, — он выпил из черпака и улыбнулся. — Мои люди дали ему хорошее вино.

— Они добрые. Добрее, чем нужно, с незнакомцами, — печаль звучала в голосе прокаженного. Мастер Солнечной долины тоже это услышал. Он склонил голову и передал черпак Рою Астаре.

— Тебе рады в Солнечной долине в любое время. И я буду рад сразиться со всеми вами снова. Скажите Железному животу Чену, когда он проснется, что он сильнее. Если он отработает свою технику, он одолеет меня в проверке силы, — он повернулся и поклонился Чжихао. — Вы двое чуть не победили меня. Я буду днями с синяками от того удара, Шепчущий клинок.

Итами удивила Чжихао, встав на колени и низко опустив голову.

— Было честью биться с тобой, Бинвей Ма.

Мастер Солнечной долины выпрямился, сделал два шага, прильнул к дереву, а потом рухнул.

— Мы победили? — Чжихао повернулся к Итами. — Как сильно ты его ударила?

Итами покачала головой.

— Вряд ли это я. Он выжил после моего удара.

Рой Астара подошел к павшему мастеру и замер над ним. Он с трудом перевернул мужчину на спину, двигая его краем ружья.

— Прости, Бинвей Ма, — сказал серьезно прокаженный.

Итами встала и протянула руку к Чжихао. Он сжал ее ладонь, и она помогал ему встать. Они вместе подошли к Бинвею Ма. Тот был еще жив. Розовая слюна бурлила на его губах, веки трепетали. Он содрогнулся пару раз и выдохнул. А потом застыл. Чжихао растерялся.

— Ты отравил его, — сказала Итами Рою Астаре. Это был не вопрос.

— Я отравил вино. А он его выпил.

— Слабое оправдание.

Рой Астара кивнул и отошел на несколько шагов, а потом сел у бамбука.

— Вы правы. Слабое. Я не мог сражаться с таким, как он, и если бы я промазал, я бы не пережил его удар. Яд был единственным способом для меня победить.

— Яд — способ убийцы, — едко сказала Итами. Чжихао не был против методов Роя Астары, но он недавно был бандитом и делал вещи похуже, чем отравить человека, которого не мог убить.

— И как еще ты меня назовешь? — спросил Рой Астара. — Благородные методы не для такого, как я, Шепчущий клинок. Я — убийца. Я убиваю издалека выстрелом, ядом или обманом. Но я убиваю плохих. Отцов, которые бьют детей, бандитов, которые нападают на слабых, — от каждого слова голос Роя Астары хрипел все сильнее, и кровь проступала на свежих бинтах на его рту. — И да, императоров, которых свела с ума их власть.

— Но Мастер Солнечной долины не был плохим, — перебила его Итами. — Он был хорошим и благородным, насколько я поняла. Или ты не согласен?

Прокаженный медленно опустил взгляд на землю.

— Ты права. Он не был злым. Но его смерть была необходима. Хорошему пришлось умереть, чтобы убить того, кто намного хуже. Императора десяти королей. Ты знаешь о нем только то, что Эйну поручили его убить, потому что шинигами хочет ему смерти. Я не знаю причины божества, но я знаю свои. Может, ты не заметила бедность в Бан Пине? Количество бездомных возросло так, что монахи не могут всех прокормить. Может, ты не заметила, что телеги фермеров, что встретились нам по пути, были заполнены не так сильно, как обычно? Может, если откроешь глаза на пути в Ву, увидишь больше, чем ожидаешь. Император десяти королей должен умереть, — сказал Рой Астара и указал на Бинвея Ма. — И если нам нужно убить его, пришлось убить Мастера Солнечной долины.

— Что за яд ты использовал? — спросил Эйн, тихо подойдя к ним. Он опустился у головы Бинвея Ма и вытащил иглу и нить. Мальчик быстро зашил рану на груди мужчины.

— Экстракт корня сэн, — сказал прокаженный через миг. — Его резкий вкус скрыло вино. Он действует быстро и мешает сердцу работать, пока оно не останавливается.

— Как скоро действует яд?

Рой Астара пожал плечами.

— Я не уверен.

Мальчик посмотрел на Роя Астару. Чжихао был рад, что он не оказался между их бледными взглядами. После того, как ёкай мучил его ночью, ему хватило жутких глаз на жизнь или две. Эйн повернул взгляд к небу, посмотрел на листья сверху.

— Я могу подождать до утра, чтобы вернуть его, но не дольше. Нам придется остаться на ночь тут. Ёкаи найдут меня.

Чжихао обошел павшего мастера и нашел храпящего Чена Лу под зонтом. Он опустился и зашлепал руками по его лицу. Он бил словно по стали. Толстяк открыл глаза и посмотрел на Чжихао.

— Я победил?

— Обычно те, кто это спрашивают, уже знают ответ.

Чен Лу замахнулся, чтобы оттолкнуть Чжихао, и с кряхтением повернулся на бок и сел.

— Кто-то должен был победить, — он указал на лежащего Бинвея Ма и посмотрел на Чжихао. — Ты это сделал? — недоверчиво сказал он.

Чжихао пожал плечами.

— Нет. Прокаженный убил его.

— Как?

— Ядом.

Чен Лу с кряхтением встал на ноги, вытащил зонт из земли и поднял над своей головой. А потом он пошатнулся со стоном и схватился за голову.

Итами собрала бамбук для костра, Эйн приглядывал за трупом. Рой Астара сидел неподалеку, бросал взгляд на всех по очереди.

Чжихао хотел устроиться и думать о Янмей, но увидел, как Чен Лу поднес бутыль вина к губам.

— НЕТ! — крикнул Чжихао, но было поздно. Толстяк сделал пару глотков. — Опусти, идиот! Прокаженный отравил вино.

— А? — Чен Лу опустил бутыль и вытер рот ладонью. — Сначала убил меня, теперь отравил мое вино?

— Экстракт корня сэн, — прокаженный разглядывал землю.

— О, — Чен поднял бутыль и сделал еще несколько глотков. — Ах, жажда как в пустыне.

— Отравлено! — сказал Чжихао. Он хотел даже выбить бутыль из рук толстяка, но было поздно. Мастер Солнечной долины умер после одного черпака, а Чен Лу уже выпил куда больше.

— А я — Железный живот Чен. Малый, расскажи ему о моем желудке.

Эйн оторвал взгляд от раны на груди Бинвея Ма, которую зашивал.

— Нет.

— Бесполезно, — Чен Лу рухнул на землю с таким стуком, что Чжихао ощутил его ногами. — Я рос тощим. Мальчишка на улицах, один, без вещей. Знаешь, что едят на улице? Все, что можно. Я забирал то, что другие бросали, бился с собаками за объедки. Я охотился на крыс и ел их сырыми. Порой меня тошнило от гнили, которую я ел. А однажды перестало. Я ощутил, как желудок стал прочным, как железо, и я мог съесть все. Король Лин как-то проверил меня Двенадцатью ядами крадущейся смерти, капля каждого может убить человека. Знаешь, что они со мной сделали?

Чжихао пожал плечами.

— Ничего?

Чен Лу покачал головой.

— Нет, у меня были газы, — и он после этого пукнул так, что звук разнесся эхом по лесу, а потом стал смеяться, словно пошутил невероятно смешно. Чжихао так не думал, но хорошее настроение было заразительным, и вскоре он тоже посмеивался.

Они устроились на ночлег. Чжихао занялся огнем, Эйн не покидал труп, но прижимал ладонь к зашитой груди мужчины. Мальчик был сосредоточен и не участвовал в разговорах. Чжихао догадывался, что он сохранял тело свежим, чтобы вернуть его, или отгонял духов, чтобы Мастер Солнечной долины не стал ёкаем. Листья сверху зашуршали, но он не ощущал ветра, и свет угасал. Ночь сгущалась, начался дождь, и костер стал дымом и шипящими углями. Они промокли до нитки, и Чжихао был рад, что не видел в темноте, как жутко видел мокрый Рой Астара. Во тьме и дожде прибыли ёкаи, и их было больше, чем раньше.

Глава 22

Бинвей Ма — Мастер Солнечной долины

Нет никого такого сильного и доброго,

Такого умелого и скромного,

Такого бесстрашного.

Бинвей проснулся во тьме, боли и шума боя. Он охнул и схватился за грудь. Сердце хотело взорваться, словно было слишком большим для ребер. Он открыл глаза и увидел, как дождь льется на него, и мальчик с бледными, как луна, глазами глядел на него. Боль была такой сильной, словно в нем были тысячи иголок, пронзали его с каждым ударом сердца.

— Слишком рано, — голос мальчика дрожал. — Но выбора нет. Я не мог удерживать тебя дольше. Пришлось тебя вернуть.

Было сложно думать от боли, сложно понимать слова мальчика, но Бинвей узнал его. Он был ребенком с Эхом смерти и остальными. Он вспомнил бой и смерть. Он выпил вино, все стало горячим и… Его отравил Эхо смерти. В вине был яд.

— Позволь помочь, — мальчик опустил ладони на грудь Бинвея. Боль ослабла, сменилась онемением, холодом могилы. Он посмотрел на мальчика и увидел смерть.

Вокруг него сражались Железный живот Чен, Шепчущий клинок и Изумрудный ветер и даже Эхо смерти с существами из мифов и кошмаров. Бинвей узнал в них ёкаев, мстительных духов, вернувшихся из смерти из-за ужасов в их жизнях. Десятки ёкаев были со всех сторон, ждали во тьме, бросались на оружие, которое ничего не могло с ними сделать.

— Я должен помочь, — Бинвей стряхнул мальчика, но боль вернулась, пронзила грудь и лишила сил.

— Я слишком рано тебя вернул, — сказал мальчик. — В тебе еще яд. Тебе нужно отдохнуть, — он потянулся руками, но Бинвей развернулся и вскочил на ноги, подавляя тошноту и боль.

— Как я могу отдыхать, когда живые сражаются с мертвыми, — он посмотрел на свою грудь, на спешно зашитую рану. Изумрудный ветер оставил эту рану, неглубокий порез. Это сойдет. Бинвей порвал стежки, открыл рану. Она медленно кровоточила, он ощущал течение крови на груди.

Бинвей сосредоточился, подавляя боль в теле и сердце. Подавляя звуки боя вокруг и мальчика, просящего его прилечь. Он игнорировал все, сосредоточился на теле, на яде, убивающем его изнутри. Он опустился на колени на мокрую землю, спина была прямой, энергия — собрана, и протянул руки перед собой, чтобы сосредоточить энергию. Бинвей толкнул, но не физически, а волей тела. Это была настоящая сила вушу Солнечной долины — способность заставлять тело совершать невозможное. Он ощущал, как яд двигался, как вред, нанесённый телу, вытекал из раны на груди черной жижей. Боль стала ослабевать, сердце забилось медленнее. Но что-то еще было не так, и он не мог это изменить.

— Мальчик. Сюда, — Бинвей поднял левую руку и указал на точку ниже подмышки. — Упри туда два пальца. Сделай их твердыми, — мальчик так и сделал, и Бинвей ощутил онемение от его прикосновение, убирающее остатки боли. — Приготовься, и когда я скажу «сейчас», толкай изо всех сил и резко поверни пальцы вправо.

Изумрудный ветер с визгом полз по земле спиной вперед, краб размером с собаку двигался к нему, щелкая клешнями. На панцире краба было рычащее лицо человека. Изумрудный ветер тыкал краба мечами-крюками, но без толку.

— Сейчас, — Бинвей напрягся. Мальчик толкнул и повернул, и блок пропал. Бинвей согнулся, его стошнило черной кровью. Он смотрел туда и увидел что-то мелкое, что корчилось в жиже. Выглядело как ребенок, родившийся рано и воющий во тьме и под дождем.

— Коробоккуру, — сказал мальчик и со страхом посмотрел на Бинвея. — В тебе рос ёкай.

Бинвей встал и раздавил воющий дух пяткой сандалии. Ему стало лучше. Яд почти пропал из его тела, дождь смывал его из раны. Он прыгнул к хейкегани, нападающему на Изумрудного ветра, щелкая клешнями. Бинвей сжал клешню и извернулся, услышал треск. Он закинул ёкая на спину и ударил по мягкому брюху кулаком. Хейкегани сжался, и осталась только мятая оболочка, будто уже давно гниющая. Изумрудный ветер закашлялся от запаха, отошел, и его стошнило.

Железный живот бился сам, размахивая огромной булавой. Он не мог убить ёкаев, но даже у них были физические тела, и он радостно крушил их, если они подходили близко. Шепчущий клинок справлялась еще лучше, ее меч мог побеждать духов так же просто, как людей. Она управляла их с таким мастерством, что ни один ёкай не мог ударить, не пострадав первым. Но Эхо смерти был в беде. Его пули не убивали ёкаев, и он не был воином. Без помощи он погибнет. Бинвей поспешил на помощь своему убийце.

Амикири нападал на Эхо смерти, это было чудище с головой птицы, телом змея и клешнями краба. Бинвей пронесся мимо прокаженного и ударил ладонью по чешуйчатому телу ёкая. Учения Солнечной долины были об использовании своей энергии, чтобы рассеять то, что удерживало духов в их физических тела, и амикири упал на землю, содрогаясь.

Ёкаи отступили в ночь с душераздирающими криками. Они поняли, что теперь двое среди защитников могли покончить с их существованием.

Дождь все лил сквозь листья бамбука, промочил всех. Бинты, покрывающие Эхо смерти с головы до пят, местами потемнели, местами стали серыми. Бинвей смотрел на него и понимал, каким маленьким он был, чуть крупнее мальчика. Несмотря на его размер, прокаженный стоял и смотрел на Бинвея белым глазом.

— Ты убил меня, — Бинвей знал, что это было правдой. Он умер. Он всегда считал себя смертным, но было тяжело смириться, когда столкнулся со смертью. Бинвей все еще ощущал себя мертвым, если на то пошло, ведь это означало отсутствие чувств.

— Это я делаю, — сказал Эхо смерти. Он не пятился, хотя стоял лицом к лицу с тем, кого только что убил. — И скоро ты узнаешь, почему.

Бинвей понял, что остальные приблизились. Шепчущий клинок убрала меч, Железный живот Чен держал булаву одной рукой, а бутыль — под другой. Изумрудный ветер выглядел не так уверенно, как остальные, но стоял рядом. Мальчик сидел у мокрых и давно угасших углей. Бинвей выдохнул, заставил себя расслабиться и повернулся к мальчику.

— Думаю, ты должен объяснить это, Шинигами.

* * *

Капли дождя падали с сияющего Мира на землю, небо все еще лило дождем. Бинвей Ма стоял, сжав кулаки, кровь текла по его груди. Эйн сказал, что вернет его утром, но была еще ночь, а мастер стоял там живой. По большей части. Они уже не были живыми, даже прокаженный, который был при смерти.

Бинвей Ма мрачно смотрел на Эйна. Он обвинил мальчика в том, что он был шинигами. Чо изменила хватку на Мире, готовая вмешаться, если мастер нападет. Пробуждаться от смерти было тяжело, и он имел причину злиться на них. Но Чо будет защищать Эйна жизнью, если нужно. Не потому, что должна была, хотя она верила мальчику, что они умрут без него. Чо защитила бы Эйна, потому что это было правильно. Несмотря на то, что ее заставляли делать от его имени, она знала, что сохранять его живым было правильно. Она могла сделать хоть это среди многого неправильного.

Эйн рассказал Бинвею Ма о своем задании от шинигами. Он объяснил правила их вторых жизней: им нужно было оставаться близко к Эйну, и только после его миссии они получат полные жизни снова. Бинвей Ма молчал, спина была прямой, взгляд пронзал. Если он и злился на Роя Астару, он это не показывал. Он даже спас его от ёкаев.

Чо отвела взгляд, пока Эйн говорил. Их окружали трупы монстров. Ёкаи были мстительными духами, но с телами, забранными у мертвых. Некоторые были зверями, искаженными до ужаса, другие когда-то были людьми, ставшими марионетками для шинигами, повелевающими ими. Их было намного больше, чем раньше.

Когда Эйн закончил историю и просьбу, он утих. Бинвей Ма спокойно стоял, задумавшись. Чо придвинулась ближе, сжимая рукоять Мира. Они проиграли до этого, и она все еще страдала от ран, но она сразится с Мастером Солнечной долины, если он сделает грозный ход. Но Бинвей Ма кивнул и посмотрел на ночное небо, скрытое за листьями леса и тучами.

— Солнечная долина изолирована. Никто к нам не ходит, кроме торговцев. Мы не боимся солдат или бандитов. Мы работаем вместе, тренируемся вместе, живем вместе. Мы приветствуем гостей, ведь они приносят товары и истории, — Бинвей Ма утих и глубоко вдохнул. Чо заметила, что он чуть покачивался. Он устал, так что у нее были шансы. — Говоришь, этот Император десяти королей ужасен и недостоин своего трона?

— Он принес мир в Хосу, — сказал Рой Астара. — Но это мир от меча, и он укрепляет его, когда захочет, и для тех, кто меньше всего этого заслуживает. Народ Хосы живет в страхе. Они боятся и не заступаются за других, когда совершается зло. Они боятся, что старые обычаи умирают из-за новых веяний. Боятся, что их вытащат из домов и назовут изменниками за поклонение звездам, а не трону.

Мастер Солнечной долины тяжко вздохнул.

— Порой мир — это скрытое подавление.

— Порой некоторым нужно заступиться за многих, чтобы все стало правильным, — сказал Чжихао и кашлянул в ладонь. — Так говорили монахи. Думаю, это было написано где-то на стене, — Чо улыбнулась, и Чжихао отвел взгляд, его щеки покраснели даже в темноте.

— Я помогу, — Бинвей Ма вытащил ножик из-за пояса, срезал пучок тремя взмахами. Он закончил и повернулся к Рою Астаре. — Никто не может биться больше, чем дали звезды, — он бросил пучок волос на землю. Рой Астара поклонился.

— Я чуть не одолел тебя, — сказал Чен Лу. Толстяк бросил булаву на землю с плеском и поднял бутыль к губам, радостно пил отравленное вино.

— Почти, — напряжение рассеялось, и они собрались у мокрых углей костра.

Эйн заявил, что шинигами боялись, ведь с ними теперь был Мастер Солнечной долины. Вызов ёкаев забирал много сил, а силы шинигами были ограничены. Он сказал, что они решат накопить силы, а потом проверят их снова. Чо не знала, что именно это означало, и что еще на них направят боги смерти. Ее знания о ёкаях ограничивались детскими историями, но Бинвей Ма и Рой Астара знали больше и согласились, что их ждало нечто хуже. Намного хуже.

Глава 23

На востоке от бамбукового леса у границы провинции Шин зеленые поля быстро сменились каменистым пейзажем с высокими и широкими горами. Было лишь несколько безопасных проходов по горам, и многие тянулись у рек. Городов было мало и через большие промежутки, и они не прошли бы близко к столице Шин. Эйн задал курс, двигался на восток, выбрал юго-восточную дорогу по горам. Он заявил, что до провинции Цинь они дойдут за пять дней, а оттуда до Ву будет идти проще.

К вечеру первого дня в Шин они дошли до небольшой реки, что вилась по горам. Дальше по течению Чо слышала шум водопада, и река становилась белой от быстрого потока. Облаков не было видно, но свет солнца почти не грел в холоде гор Шин.

— Выглядит холодно, — сказал Чжихао. Он стоял в паре шагов от воды и не был рад тому, что придется идти через реку.

— Конечно, там холодно, — Чен Лу улыбнулся под зонтом. — Река течет из гор, — он указал вверх, где вода пропадала за камнями. — Наверное, это талый снег. Холод хорош для тебя. Укрепляет тело. Укрепляет ци, — он трижды хлопнул по груди после слов. Чжихао не был убежден. Чо почти ничего не знала о ци, но Чен Лу заявлял, что сложности и боль укрепляли ци.

Чо подошла к реке, опустила туда тряпку и зашипела от ледяной воды на ладони. Она понимала, что купание в такой воде было освежающим, но она не хотела раздеваться при товарищах. Они скоро отыщут город, и она заплатит за купальню. Холодна вода освежала, но не расслабляла. Хорошие горячие воды могли прогнать все боли. А этого у нее было много. Она была в порезах и синяках, и ее раны не заживали быстро. Они не становились хуже, но и не становились лучше. Это тревожило, но она списывала это на то, что была лишь по большей части живой. Она отошла с мокрой тканью к большому камню. Она вытащила точильный камень, намочила его тканью и стала точить Мир, как того требовал меч. Она обещала Мифунэ ухаживать за мечами, когда он дал ей их.

— Я пойду, — сказал Бинвей Ма. — Я давно не мылся, и от меня все еще пахнет смертью, — он бросил тунику на землю и снял ботинки, а потом штаны, остался в прохладе воздуха только в набедренной повязке. Чо смотрела, забыв на миг о Мире в руках. Мастер Солнечной долины восхищал телом, и она была рада посмотреть. А потом Бинвей Ма глубоко вдохнул и прошел в воды реки. Она видела, как он напрягся, шагая дальше.

Чен Лу не хотел отставать, вонзил зонт среди камней и опустил под него бутыль и булаву. Бутыль уже опустел, но они наполнили его водой из ручья, и толстяк носил его с собой. Чен Лу не стал снимать короткие штаны из-под живота, а просто вошел следом за Бинвей Ма.

Чжихао отошел от воды и сел на камень. Он хмурился, а не улыбался, значит, думал о судьбе. Чо заметила, что настроение Изумрудного ветра менялось часто, как сам ветер. Он мог быть бодрым, как кот с мышкой, в один миг, а потом стать тихим, хмурым или кричать на других.

— Не хочешь пойти к ним? — спросила Чо, глядя на меч.

— Нет. Я уже слышу, как Оловянное пузо зовет меня тощим. Словно хорошо быть жирным, как свинья.

Чо улыбнулась. Свежий воздух и несколько ночей без ёкаев вызвали у нее хорошее настроение. Если постараться, она могла почти забыть, что дюжину дней назад похоронила друга рядом с гостиницей, название которой уже забыла. Она могла притвориться, что не помнила ощущение смерти и одиночества, словно никого больше не существовало. Нет. У нее был новый день, цель и общество людей, которые уже были почти как друзья.

Эйн смотрел только на восток. Они видели только холмы и туман вдали, но мальчик так сосредоточился, словно уже видел Ву, хотя до него было много дней пути.

Рой Астара шел за ними, смотрел на запад, следя, не преследуют ли их. Прокаженный шагал в деревянных сандалиях, не падая, хотя камни были неровными. Чо показалось, что она замечала тоску, когда он смотрел на воду.

— Тебе не нужно промыть раны? — спросила она.

Рой Астара покачал головой.

— Я только испорчу воду. Деревня ниже на горе может выживать на этой воде. Одно купание для меня, постоянные болезни для них. У всех моих действий есть последствия, и я уже с трудом живу с этим.

— А раны не станут зараженными? Ты не менял бинты с Солнечной долины.

Он повернул к ней бледный глаз.

— Я умираю, Итами Чо. Это ничто не остановит. Моя жизнь в руках того мальчика, — он хрипло рассмеялся из-под бинтов. — Я не такой, как вы. Я не могу сражаться. Я — не герой. Но я буду сражаться с вами, помогая ружьем и хитростью. И буду надеяться, что мальчик решит вернуть меня, когда я умру. Потому что только смерть может исцелить мою болезнь, — он закашлялся и поднял правую ладонь ко рту. Когда он притих и убрал ладонь, мизинец был выгнут не в ту сторону. Рой Астара смотрел на него пару секунд, а потом оторвал палец и бросил на камни за ними. — Надеюсь, меня останется достаточно, чтобы можно было вернуть, — его жуткий смех отразился от камней и стал влажным кашлем.

— Что-то идет, — сказал Эйн, оторвав взгляд от восточного горизонта и посмотрев на север, на реку. Он снова теребил красный шарф. — Они должны вылезти из воды.

Чо опустила точильный камень и спрыгнула с камня. Она видела на севере только воду и камни. Река порой белела, пока текла по камням под поверхностью, ниспадала с горы. Но Чо не сомневалась в Эйне. Он мог ощущать ёкаев. Она помахала рукой Чену Лу и Бинвею Ма.

Чжихао выдохнул с мучением и встал.

— Мальчик говорит вылезать из воды, — крикнул он. — Что-то… — Чжихао умолк, и Чо увидела, как он побелел. — Это! Это идет!

Далеко на реке с потоком катился большой зеленый пульсирующий шар. Он был в три раза выше Чена Лу, казалось, он извивался, пока катился к ним.

— Мизучи, — голос Эйна дрогнул.

— Что это значит? — спросил Чжихао.

Рой Астара схватил ружье и пошел вперед, целился в шар, пока тот катился ближе. Чен Лу и Бинвей Ма брели к берегу так быстро, как только могли, но Железный живот замер с безумной улыбкой и повернулся к шару.

— Это речной дракон, — сказал прокаженный. — Ёкай куда сильнее всех, кого мы встречали. Пуля его не остановит.

— Оловянное пузо, вылезай из воды! — крикнул Чжихао.

Бинвей Ма добрался до берега и повернулся, вода лилась с его мышц. Шар катился быстрее, шумел водой. Они слышали звук, словно сотни выли и шипели. Чо видела рты в этом шаре, десятков ртов. Ёкай был спутанными угрями, жуткими существами, каждое было толщиной с ее талию. Они извивались, соединившись, и катились ближе.

Чен Лу стоял по пояс в воде, терпел поток, ждал угрей, катящихся к нему. Он вытянул руки и рассмеялся, голос отражался от камней у берега:

— Я — Железный живот Ч… — мизучи врезался в Чена Лу, прокатился поверх него, даже не замедляясь.

Они долго стояли в тишине.

— За ним! — взревел Бинвей Ма. Он прыгнул через груду камней и побежал вдоль берега, не замечая острые камни под босыми ногами. Чжихао вздохнул и пропал, его картинка растаяла на ветру. Он появился и бежал с Бинвеем Ма, вытащив мечи-крюки.

Чо повернулась к Эйну и Рою Астаре.

— Присмотри за ним, — сказала она прокаженному. — Мы вернемся, — она побежала за остальными, левая ладонь сжимала ножны, чтобы они не попались ей под ноги на бегу. Мастер Солнечной долины и Чжихао оторвались от нее. Бинвей Ма бежал легко, прыгая по камням на опасной скорости. Изумрудный ветер не подводил свое имя, легко поспевал за Бинвеем Ма, но не обгонял его. Чо знала, что Чжихао не хотел идти первым в бой. Она потеряла их из виду, они скрылись за булыжником. Чо не видела и комок угрей, но слышала его, катящегося по реке. Он шипел, щелкал челюстями, вода ревела вокруг него.

Чо перепрыгнула булыжник и приготовилась к обрыву с другой стороны, согнула колени, чтобы поглотить удар, а потом побежала дальше. Она бежала так быстро, как только осмеливалась, глядела на скользкие камни впереди. Одна ошибка, и она сломает ногу и будет бесполезна в бою. Будет бесполезна Эйну. Чо не хотела знать, что он сделает с героем, который стал бесполезным. Впереди комок угрей остановился, застрял между камней. Бинвей Ма побежал к нему. Он что-то крикнул Чжихао, а потом прыгнул в комок угрей, бил и терзал зеленые склизкие тела вокруг него, зубы впивались в его кожу.

Чжихао остановился и смотрел, опустив руки, забыв о мечах. Чо догнала его, Бинвей Ма бился в комке угрей.

— Что он сказал? — спросила Чо.

Чжихао вздрогнул, словно не понимал, что Чо была там.

— Он сказал бить по головам. И что он пошел за Железным животом.

Бинвея Ма почти не было видно, только одна нога еще брыкалась, он забирался глубже в ком. Может, он уже был мертв, и его проглотили, и только нога осталась от него. От этой мысли во рту стало кисло. Она вытащила Мир и прыгнула на мелководье ближе к угрям.

Идти было опасно. Вода становилась белой пеной, и камни не было видно, каждый шаг был риском. Головы с мелкими глазками глядели на Чо из кома. Они напали. Головы устремились из шара, раскрыв пасти и щелкая, пытаясь погрузить острые зубы в ее плоть. Чо ударяла по головам, которые приближались, искала прочную опору под ногами. Она оставляла порезы на угрях, но это вызывало только визг агонии и брызги ихора.

Чжихао зашумел водой за ней, он размахивал мечами. Оружие не подходило для боя, он зацеплял за головы угрей мечи, и те отлетали резко к кому, лишая Чжихао равновесия.

Чо пригнулась, когда угорь бросился из кишащей массы. Она поменяла хватку на Мире и направила его вверх, разрезала голову пополам, вылетела маслянистая кровь. Угорь обмяк, бесполезно повис. Другая пасть устремилась к ней. Она с разворота отрезала голову, и она улетела на берег реки. Чо нашла опору, уверенно шла по лодыжки в воде, поднимая в пене грязь.

Чжихао закричал. Угорь, за которого он зацепился, тянул его к кому, другой щелкнул зубами перед его лицом. Чо хотела броситься на помощь, но Чжихао ударил шипом на рукояти другого меча по голове угря, которого зацепил. Монстр обмяк, и Чжихао высвободил мечи. Он закричал в гневе и напал на другую голову.

А потом сфера подвинулась, угри снизу толкали в дно реки. Она покатилась, поднимаясь на камни, которые удерживали ее. Она упала через дюжину футов и покатилась дальше по реке. Чо поднялась на камни и побрела в воде. Она не могла так спрыгнуть, не повредив ноги, а ком набирал скорость, покачивался с течением. И не было видно среди угрей ни Чена Лу, ни Бинвея Ма.

— Что нам делать? — спросил Чжихао. Он стоял на вершине камня, глядел на обрыв.

— Идти за ним, — прошипела Чо, уже брела к берегу, чтобы выбраться. — Я последую, как только смогу.

Чжихао застонал, его картинка пропала с ветром. Чо заметила его в реке внизу, он держался мелководья. Она быстро вытерла Мир об хаори, убрала его в ножны, а потом перебралась через камень, получая порезы при спуске. Брызги водопада жалили глаза, она спрыгнула последние пару футов. Чо времени не теряла, побежала по мелководью так быстро, как только могла. Она видела Чжихао впереди, он не отставал от кома угрей, но больше ничего не делал. Он мог только бить по нападающим головам. Изумрудный ветер не мог остановить шар в одиночку. Чо не хотела признавать, но они не могли остановить его и вместе.

Река спускалась с горы, появились деревья, тянули ветки над водой. Угри стали бить по деревьям, ломать ветки. А потом ком врезался в ствол, торчащий над водой. Дерево застонало от давления, мелкие ветки ломались, но некоторые выдержали, и ком остановился, извиваясь и покачиваясь на воде. Два угря ударили по Чжихао, он смог почти обезглавить одного, но второй укусил его за левое плечо.

Изумрудный ветер закричал, угорь поднял его над землей и протащил сквозь ветки дерева. Он ударил по существу рукоятью меча, но дико извивался сам, кровь брызгала, и он не мог ничего достичь. Чо нырнула под его ногами и рассекла Миром угря, ее облило ихором. Она повернула меч и высвободила его, полностью отсекая голову. Чжихао рухнул по колено в воду, на миг скрылся под поверхностью, а потом всплыл с головой угря на плече. Он закричал и ударил по ней рукоятью меча. Чо прыгнула помочь ему, но еще одна голова бросилась к ней, щелкая зубами. А потом большой кулак вырвался из массы.

Чо бросила Мир на мелководье. Он заслужил лучшего обращения, но ей нужно было освободить руки. Она сунула их в ком угрей и схватила кулак, уперлась пятками в камни и потянула.

— Помоги, — прошипела Чо, и Чжихао стал бить мечом в правой руке по угрям. Кровь текла по его левой руке, голова угря осталась на его плече, но Изумрудный ветер резал угрей, которые нападали на Чо. Он не мог отбить атаки всех, и Чо ощущала зубы угрей, отрывающие кусочки плоти от ее рук и ног, пока она тянула за ладонь, сжавшую ее руки.

Когда она вытащила Бинвея Ма, он был в масле и крови, сотня порезов на нем кровоточила. Мастер Солнечной долины вдохнул и зарычал, Чо тащила его из кишащего хаоса. Он не был один. Чем больше Чо освобождала Бинвея Ма, тем больше верила, что он тянул за собой Чена Лу.

Чжихао и дальше плясал вокруг них, бил по угрям, когда они нападали, но от усталости он споткнулся и рухнул в воду, не смог встать.

Бинвей Ма вырвался из кома, но Мастер Солнечной долины не отпускал Чена Лу. Чо бросилась на помощь, игнорируя щелкающие зубы, рвущие одежду и кожу. Они вытащили вместе Чена Лу из кома угрей, и он почти освободился. Толстяк был в масле и ихоре, но без царапин на коже. В левой ладони он сжимал что-то пульсирующее и соединенное с комом нитями. Угри становились все яростнее, бушевали вокруг руки Чена Лу.

Чен Лу глубоко вдохнул, протянул правую руку к пульсирующему кристаллу. А потом закричал:

— Я — Железный живот Чен! — и оторвал штуку от нитей. Они втроем отлетели, и Бинвей Ма оттащил Чжихао от массы угрей. Ком дрожал, терял форму. Некоторые угли ускользали в воду и уплывали по реке. Все больше существ освобождалось, а потом ком распался, угри плеснули водой и уплыли друг от друга.

Бинвей Ма расцепил пасть головы угря на плече Чжихао. Он оторвал ее и бросил в бурлящую воду. Изумрудный ветер молчал при этом, словно уже не ощущал боль.

Чо чуть не рухнула, когда опасность миновала. Усталость давила на нее, кружа голову. Она стала искать меч на мелководье. Она не могла отдыхать без Мира на боку.

Чен Лу смотрел на предмет в руке. Хоть он дольше всех был в коме угрей, он не пострадал, был только в крови угрей и масле. Устал, но не пострадал.

— Что это? — Чо нащупала меч в воде и вытащила его, стараясь не касаться клинка.

— Сердце мизучи, — сказал Чен Лу, тяжело дыша. Он улыбался, хоть чуть не погиб. — Оно забирает ци у всего, чего касается. Видишь, — Чен Лу указал на порез на правой руке. — Даже у моей железной кожи есть пределы, — он прошел к берегу и опустил сердце на большой камень. — Ты должна убить его, Шепчущий клинок. Если я его разобью, оно вернется. Ты можешь убивать такие штуки.

Чо прошла по воде, шатаясь, посмотрела на бьющееся сердце. Оно выглядело как драгоценный кристалл, бирюзовый, размером с яблоко. Но он был в острых шипах и пульсировал внутренним светом.

С яростным шипением Чо подняла Мир и вонзила его в сердце мизучи. Камень разбился, меч украл душу дракона.

— Нужно вернуться к мальчику, — сказал Бинвей Ма, поднимаясь на ноги.

Чо кивнула и посмотрела на Чжихао. Бандит лежал у камня и не двигался.

Глава 24

Они остаток дня шли туда, где появился впервые мизучи. Время пролетало в тумане боли, и Чжихао оно казалось вечным. Они перевязали его плечо, как могли, но зубы угря пробили его броню и прокусили глубоко. Он потерял много крови и не мог даже стоять без помощи.

Бинвей Ма тоже был ранен, сотни мелких порезов покрывали его тело. Он смыл почти всю грязь в реке, и от этого раны выделялись, особенно из-за того, что многие еще кровоточили. Чжихао взбодрился, увидев, что и Мастер Солнечной долины пострадал.

Итами помогала Чжихао в пути, подставляла плечо, придерживала за пояс. От нее воняло маслом угрей и кишками, и от этого Чжихао мутило, но ему нужна была помощь. Сложнее всего было перебираться через камни. Чжихао мог использовать левую руку, но его плечо словно сжимал горящий кулак, впиваясь в плоть. И кровь текла по руке, несмотря на бинты, алые капли падали на камни.

Мальчик встал, увидев их, сжимая сумочку в руках. Он не побежал к ним, даже не встревожился, но подошел к Чжихао так, как всадник подходит к хромой лошади. Чжихао не знал особенности способности мальчика, как и пределы силы шинигами. Он не знал, даст ли Эйн ему умереть и поищет другого воина, больше похожего на героя. Он не знал, примет ли Итами это, как делала со многими решениями мальца. Он надеялся, что нет. Чжихао надеялся, что она хотя бы в этот раз заступится на него. Они неплохо сработались в эти дни.

— Я в порядке, — голос Чжихао звучал пьяно. — Мастер Солнечной долины нуждается в твоей игле первым.

— Ты не в порядке, — прошептала Итами.

— Нет, — Чжихао собрался с силами. — Я лучше, чем в порядке, — он отодвинулся от Итами, пошатнулся и рухнул к ближайшему камню. В ногах не было силы, он не мог сосредоточить взгляд.

— Благодарю за тревогу, Изумрудный ветер, — Бинвей Ма склонил голову. — Но мои раны могут подождать. Я хочу, чтобы тебе помогли раньше, чем мне.

И Чжихао понял, что поэтому Мастер Солнечной долины был героем, а Изумрудный ветер не был. Он не смог бы настоять, чтобы другого исцелили перед ним. Некоторым было суждено стать героями, всегда ставить других выше, даже рискуя собой. Чжихао всегда ставил себя первым, и это было не с хорошими намерениями. Он был бандитом, ему не было места в группе героев. Но он объяснял это мальцу, а тот все еще считал его достойным. Чжихао не мог дождаться выражения лица мальчика, когда он поймет, что ошибся. Когда он поймет, что Чжихао был злодеем, а не героем.

Итами стала снимать броню Чжихао, а Эйн вытащил маленькие ножницы и разрезал тунику. Судя по оханью Итами, его плечо выглядело плохо, и Чжихао был рад, что не видел его, не поворачивая головы. Он был рад, что не мог повернуть голову.

— Мне нужно зашить раны и ускорить твое восстановление, — Эйн полез в сумочку и достал иглу и нить. Странно, что он звучал то по-взрослому, то как испуганный ребенок.

— Как ты сделал с Итами, — кивнула Чжихао. Он видел то исцеление, оно его впечатлило.

— Да. Я могу сделать так с каждым из вас лишь раз. Если еще раз сильно поранишься, я не смогу тебя спасти.

— Правила, — сказал Чжихао. — А кто их придумал?

— Что?

— Ты можешь вернуть нас лишь раз. Исцелить лишь раз. Правила шинигами. Правила у тебя. Кто их придумал?

Эйн склонил голову.

— Никто. Это правила мира.

— Как стекающая вниз вода? Или коты, приземляющиеся на лапы?

— Ты бредишь, Чжихао, — прошептала Итами. Она выглядела встревоженно.

— Я потерял много крови.

Боль в плече сменилась онемением с покалыванием. Это было неприятно. Казалось, холодная смерть растекалась в нем. Краем глаза Чжихао видел, что Эйн тыкает в раны на его плече, кровь была на его пальцах. Он вытащил что-то, и на жуткий миг Чжихао подумал, что мальчик вытащил кости.

— Вот, — Эйн бросил что-то в правую ладонь Чжихао. Длинное и острое, похожее на зуб угря. Чжихао решил сберечь его на память о времени, когда он одолел мизучи. Это станет хорошей историей, за нее даже можно было получить бесплатно выпивку. Он решил, что зуб стоило приберечь для времени, когда он будет снова жив, когда сможет наслаждаться вкусом вина.

Казалось, Эйн зашивал его вечно, но Чжихао даже не ощущал иглу кожей. Конечно, он предпочел бы ощущать боль иглы, пронзающей плоть снова и снова, чтобы избавиться от неправильности прикосновения мальчика. Некоторые ощущения были хуже боли. Исцеление от мальчика закончилось относительно быстро. Он выдохнул с облегчением, когда мальчик убрал руки. Плечо Чжихао было в багровых синяках и розовых шрамах, и его удерживали целым кривые стежки. Работа не была красивой, но он мог снова двигать плечом, и как только он прогонит скованность, сможет снова размахивать мечом. Но это все могло подождать. Он потерял много крови, и мальчик не смог это исправить, так что Чжихао выпил воды, сколько мог, погрыз сухофрукты из Солнечной долины и закрыл глаза под солнцем.

Чжихао дремал без снов. Наверное, это был лучший сон за недели, и это улучшило ему настроение. Он проснулся и увидел Бинвея Ма на булыжнике, все еще голого, кроме набедренной повязки. Он был из плотных мышц, красивый, как принц из «Романтики трех веков». Хотя теперь он был не таким красивым, его покрывали мелкие раны. Эйн все еще работал над ним, вытирал тряпкой кровь и зашивал раны, но он не исцелял его неестественно, просто соединял края ран. Плечи Бинвея Ма были утомленно опущены, но он все равно выглядел спокойно.

Остальные тоже устали. Чен Лу сидел неподалеку, снова под защитой зонта. Его щеки и руки были красными, и он не был рад. Роя Астары не было видно, и Чжихао не знал, нашел ли прокаженный уединенный пруд, чтобы вымыть кожу. Итами была в реке, раздетая до нижнего белья, смывала грязь с волос и одежды. Небо стало тускнеть, из голубого становясь величаво-синим. Чжихао не знал, как долго спал, но день продвинулся. Он знал, что дальше они не пойдут в этот день, а останутся отдыхать у реки.

— Они пришли днем, — Чжихао озвучил мысль, всплывшую в голове, надеясь, что кто-то объяснит, почему это ощущалось неправильно. — Это же был ёкай?

— Очень сильный, — кивнул Бинвей Ма. — Мизучи, речной дракон, крадущий ци.

— Это был дракон?

— В какой-то степени, — Бинвей Ма глубоко вдохнул и закрыл глаза. — Ёкаи осмелели.

Мальчик покачал головой.

— Ёкаи — просто мстительные духи. Люди или звери, умершие в страданиях и вернувшиеся наказать за утраченную жизнь. Ты точно видел их раньше и много раз, просто не понимал этого. Шинигами, что гонится за нами, осмелел. Он гонит их, натравливает на нас.

— Но мизучи — необычный ёкай, — не сдавался Бинвей Ма.

— Необычный, — сухо сказал Эйн. Он закончил зашивать раны Бинвея Ма и стал теребить шарф. — Шинигами нужно много сил, чтобы управлять им, особенно при свете дня. Если повезет, пару дней нас трогать не будут.

Чен Лу сказал:

— Но чем ближе мы будем к Ву… — он утих, и мальчик подхватил:

— Тем ожесточеннее будут попытки остановить нас. Какой бы шинигами не пытался мне помешать, он не прекратит из-за того, что мы убили некоторых его слуг. Я бы попросил вас быть настороже. Худшее еще впереди, — в голосе Эйна появился страх.

— Я слышал, что редкие ёкаи опаснее мизучи, — отметил Бинвей Ма.

— Тогда в Солнечной долине мало знают, — сказал Рой Астара за Чжихао. Хоть он носил деревянные сандалии, он был ужасно тихим. — Есть ёкаи куда старше и сильнее мизучи, но они будут противиться шинигами.

Чжихао оглянулся поверх камня, к которому его прислонили. Бинты Роя Астары выглядели чище, а глаз — яснее.

— Если они уже не нападут сегодня… — Чжихао притих, — или этой ночью, я бы хотел немного поспать. Я сегодня сражался. А те, кто не сражался, должны по очереди быть в дозоре.

Прокаженный обошел камень и посмотрел на Чжихао.

— Я пригляжу за твоим сном.

Победа стала не такой приятной. Что-то в том, как Рой Астара произнес слова, напоминало насмешку, и Чжихао был уверен, что сможет выспаться ночью. Он сжал в ладони зуб угря и давил изо всех сил.

Глава 25

В тот день других атак не было, и раненые спали долго и заслужили отдых. Чо и Рой Астара приглядывали за ними, Эйн сидел у костра и глядел на восток, ждал, пока солнце взойдет. Первые лучи появились за далекими горами, Эйн встал и отряхнулся.

Остальные постепенно проснулись. Чжихао медленно встал и пожаловался, что его разбудили. Чена Лу всегда было сложно будить, и он угрожал открытым мятежом, если ему вскоре не наполнят чем-нибудь живот. Он заявил, что мизучи забрал у него много ци, и ему нужна была еда для поддержания Железного живота. Рой Астара обещал пристрелить первое съедобное животное, если кто-то еще приготовит его.

Солнце поднялось над горизонтом, и они отправились в путь, шли на юго-восток по потрескавшимся камням и узким горным тропам, прокаженный обещал, что они скоро найдут дорогу, ведущую на восток к провинции Цинь. Они могли в пути только говорить, и Чен Лу был этому рад. У него была сотня историй, одна хвастливее другой. Но даже Чен Лу устал говорить, и они стали по очереди рассказывать истории. Бинвей Ма рассказал, какие испытания ожидали его на пути к Несокрушимым скалам над Солнечной долиной. Он заявлял, что призраки живут на той горе, не ёкаи, а души тех, кто умер, не добравшись до вершины. Каждый призрак бросал ему вызов по пути, и Бинвей Ма всех их одолел. От другого это звучало бы как хвастовство и выдумки, но Чо верила Мастеру Солнечной долины. И за последнюю дюжину дней она видела и не такое странное. Но она заметила, что его истории происходили только в пределах Солнечной долины.

День стал ночью, цикл повторился, но ёкаи больше не нападали. Эйн заявлял, что они еще были там, смотрели и ждали. Потеряв мизучи, шинигами выжидал и копил силы. На третий день они вышли на большую дорогу, ведущую по горам на восток, и стали встречать путников. Народ Шина был суровым и скрытным. Они шли большими группами для безопасности, многие несли оружие. Чен Лу смеялся каждый раз, когда они угрожали группе с таким оружием, отмечая, что они не выглядели так, словно знали, как им пользоваться. Они шли дальше без проблем, и Чо была этому рада. Ее честь уже пострадала от того, что она делала для Эйна. Одно дело — убивать ёкаев, но она билась против Бинвея Ма, хорошего человека. Хоть не она нанесла убийственный удар, она в этом участвовала. А она не могла оправдать убийство невинных, которые хотели защититься от незнакомцев. Она поклялась защищать таких людей и много раз не справилась с этой клятвой.

Они заметили столицу Шина вдали на третий день. Она стояла на ровном плато, высоко над дорогой. Дым поднимался от города тонкими струями, показывая, что там кипела работа, и поток людей входил в город по опасной горной дороге. Издалека они выглядели как муравьи. Чо и ее товарищи двигались на восток, к Цинь, но Чжихао предложил пару дней провести в городе, пополнить припасы. Никто не согласился, даже Чен Лун. Народ Шина не любил чужаков, и редкие группы выглядели подозрительнее, чем они. Чо не винила Шин, люди жили в горах, граница с Кохраном была на севере. Люди Шина отбивались от горных котов, выживали на жестокой местности и следили, нет ли рядом шпионов из Кохрана. Но их припасов могло хватить до Циня. Рой Астара говорил, что там было много деревень, готовых торговать с чужаками.

В последнюю ночь в Шине они нашли небольшую пещеру недалеко от главной дороги. Пахло медведем, но Чен Лу рассмеялся и сказал, что ни один медведь не превзойдет его. Высохший ствол старого дерева дал им хворост, и они сели на камни и смотрели, как звезды сияли над ними. Чо никогда не умела читать звезды как ее отец или старший брат, но звезды всегда успокаивали ее.

Они делились прошлым в историях, и настала очередь Чо. Она подумывала рассказать о битве с Ядом, но Чжихао перебил ее, когда она начала.

— Почему у тебя два меча, — спросил Чжихао, — но ты достаешь только один? И почему ты можешь убить ёкаев, а я могу только разозлить их?

Бинвей Ма ответил первым:

— Потому что ты не знаешь, как правильно использовать свою энергию, чтобы отсечь то, что привязывает ёкая к телу, которое он занял.

Чен Лу рассмеялся.

— И ты, Железный живот Чен.

— Я — Железный живот Чен. Я все знаю о ци.

— Для себя, но ты мало знаешь о ци других.

Чен Лу хохотал.

— Нечего тут знать. Моя ци сильнее, и я сильнее.

Чо заметила, что Эйн смотрел на нее, бледные глаза отражали свет огня. Она попыталась отвести взгляд, но он удерживал ее внимание. Чем больше она смотрела в его глаза, тем глубже они вели, и она уже смотрела не на мальчика, а в пустоту, такую темную, что она могла сгореть там и не ощутить этого.

— Итами! — Чжихао бросил в нее камешек. Он отскочил от ноги Чо, и она смогла оторвать взгляд от Эйна. — Ты хотела рассказать нам о своих мечах.

Чо вытащила ножны из-за пояса и опустила их на колени. Два меча в одних ножнах, катана и…

— По традиции в Ипии шинтей получает меч, созданный, когда она заканчивает обучение. И когда я прошла все испытания, мастера посчитали меня достойной титула, и я отправилась в город Окан, где живет Мифунэ, величайший творец мечей, — Чо улыбнулась в свете огня. — Он прогнал меня, когда я попросила его сделать мне меч. Не из-за денег или отсутствия уважения. Когда он посмотрел на меня, он сказал, что не мог решить, какой меч мне нужен. Я посчитала его безумным стариком. Но разум у него был. Я оставалась в Окане пять дней. Пять раз я ходила к Мифунэ, и он пять раз прогонял меня. На последний день там меня нашел его ученик. Я не знаю, что заставило Мифунэ передумать. Наверное, так бывает, когда кузнец еще и читает звезды. То звезды говорили ему отказаться, а потом он пообещал мне величайший меч в Ипии. Он сказал мне, что настоящий меч, достойный шинтей, делают пять месяцев. И я сделала себя полезной на пять месяцев. Людям Окана нужен был хороший мечник. Окан находится на окраине Ипии, и там редко бывают агенты императора. Там бандиты, военачальники, похожие на Пылающего кулака. И прочее.

Чо притихла и улыбнулась.

— Тогда я впервые встретила Векового клинка, и он научил меня заставлять меч гудеть шепотом.

Чен Лу хмыкнул.

— Ты направляешь ци голосом. Это впечатляет.

Чо благодарно кивнула.

— Но и тратит много сил, — продолжил толстяк. — Ци распределяется слишком быстро, когда ее выпускаешь в мир, лучше держать ее внутри. Лучше сосредоточить ее в своей коже.

Чо обдумывала это миг, а потом улыбнулась.

— Я вряд ли смогу делать как ты, Чен Лу. Мой голос всегда направлял ци.

Чен Лу недовольно хмыкнул, но дальше не спорил. А потом Чжихао кашлянул.

— Так мечи…

— Я пять месяцев помогала народу Окан вместе с Вековым клинком. Я училась у него, он — у меня. Мы стали ближе. После пяти месяцев я пришла к Мифунэ. Он нагрубил мне. Сказал, что работу нельзя торопить, и мой меч будет делаться еще пять месяцев. Честно, я засомневалась. Я верила какое-то время, что он врал мне, пытался удержать меня в Окане по какой-то причине. Вековой клинок убедил меня остаться и ждать. Он сказал: «Для некоторых меч — продолжение их самих, и им подойдет любой клинок. Для других меч и хозяин — целое, две половины одной души, и они не могут быть целыми друг без друга». И я решила дать Мифунэ еще пять месяцев. Еще пять месяцев я томилась в Окане. Вековой клинок вернулся в Хосу, а мне было скучно. Я работала, где могла, для местных, но враги не были мне равными. Я превзошла их. Даже без моих истинных мечей они не были для меня проблемой. Я заслужила себе имя, — Чо взглянула на Бинвея Ма. — Они звали меня непобедимой.

Мастер Солнечной долины склонил голову и посмотрел на Роя Астару, сидящего за костром и глядящего в ночь. Он сказал:

— Непобедимых нет. Я провел тысячу сражений с величайшими воинами Солнечной долины, а потом меня одолел прокаженный вином.

— Когда я вернулась к Мифунэ, — продолжила Чо, — у меня была наглость, рожденная из юности и года сражений. Народ уже начал звать меня Шепчущим клинком, и я лишилась четырех мечей. Ни один не мог выдержать мою технику.

— Ха! — Чен Лу стукнул себя по ноге. — Это тебя клинки не могли выдержать, а не технику. Они разбивались от резонанса с твоей душой.

Чо кивнула.

— Вековой клинок пытался меня этому научить. Мифунэ не впечатлило мое поведение. К моему удивлению, он дал мне не один меч, а два. Обе катаны были схожи по длине. Но первую, — Чо вытащила Мир из ножен и подняла ближе к свету костра, — он назвал Мир. И сказал, что имя — это цель клинка. Нести мир, когда я им управляю.

Она провела ладонью по рукояти второго меча, оставшегося в ножнах.

— Другой меч был темным, как обсидиан, серые завитки, будто дым, извивались на хамоне. У него нет гарды, защищающей руку. Мифунэ назвал его Войной, и сказал, что я была недостойна его, — Чо рассмеялась от воспоминания, но невесело, и горечь во рту не была связана с тем, что она была лишь отчасти жива. — Он даже не дал мне подержать меч, убрал его в ножны и закрепил там, — она подняла ножны к огню, показывая три полоски кожи, обвивающие рукоять. Вода и время сделали кожу прочной, почти как сталь.

— Мифунэ звучит как козел, — сказал Чжихао. — Он дал тебе два меча, а потом сказал один никогда не вытаскивать?

— Более того, он заставил меня поклясться, что я никогда его не вытащу.

— Почему?

Чо убрала Мир в ножны к Войне. Она решила рассказать им все.

— Он сказал мне, что они были выкованы как пара. Мир ворует души жертв, запирает их, чтобы они не переродились. А Война отпускает те души, если его вытащить, позволяя им вернуться в мир, как того пожелают звезды. И я поклялась использовать только Мир против злых и никогда не выпускать их, вытаскивая Войну, — она пыталась сдержаться, но историю нужно было завершить. — Только эту клятву я и сдержала.

Смех донесся до них из тьмы и отразился от стены пещеры. Через миг все вскочили на ноги. Чо снова сдержала Мир в руках. Она яростно моргала, пытаясь видеть во тьме, но она долго смотрела на огонь, не могла быстро привыкнуть к мраку. Только Рой Астара не сидел близко к огню, но даже прокаженный не мог отыскать взглядом источник смеха. Он отражался вокруг них, и Чо могла слышать только его. А потом смех так же резко, как начался, утих, и она услышала стук копыт по камню.

Из глубин пещеры шла белая фигурка. У нее было тело козла, но лицо старика с множеством морщин. Шесть рогов загибались за его ушами, волосы росли клочьями, среди них были проплешины. Существо сократило расстояние между ними и остановилось, не замечая оружие, направленное на него.

— Ты же проверил пещеру? — Чо поменяла хватку на Мире, готовая к атаке.

— Да, — Чжихао сжимал оба меча, но пятился от существа. — Там были только кости и вонь медведя.

— Хакутаку, — сказал Эйн. Мальчик остался сидеть, и он даже не взглянул на существо. — Он не опасен.

— Не в традиционном смысле, — Рой Астара все еще направлял ружье на существо.

Существо снова засмеялось, рот двигался как у человека. А потом задние ноги согнулись, и оно село, глядя на всех них.

— Есть еда? — сказало оно. — Я давно ничего не пробовал, — никто не стал ничего предлагать существо.

— Это тоже ёкай? — спросил Чжихао. Он пятился так, что уже стоял рядом с Чо, но хотел быть еще дальше. Козел посмотрел на Чжихао, моргнул и кивнул.

— Шинигами меня послал.

— Какой? — спросил Чжихао. — И сколько их там?

— Тот, что гонится за мной, — сказал Эйн. — Хакутаку послан говорить, не биться. Можете убрать оружие, — никто этого не сделал.

Ёкай посмотрел на каждого из них по очереди.

— Еды нет? Я помню, люди были благодарнее.

— Ты должен радоваться, что мы тебя не убили, козел! — сказал Чжихао, он уже был в шаге за Чо.

— Ты мог бы, — кивнул козел. — Но что от этого хорошего? Я не могу сражаться. Ха, у меня всего три зуба, — он улыбнулся, доказывая, что не врал.

— И чего ты хочешь?

— Хочу? Поговорить. И поесть, — на его лице была надежда.

Чен Лу покачал головой.

— Ты не получишь от нас еды, ёкай. Говори и уходи, или я съем тебя.

— Во мне нет мяса. Кожа да кости.

Чен Лу пожал плечами и сел, скрестив ноги.

— Я могу есть кожу да кости.

Козел фыркнул и посмотрел на мальчика.

— В Ву вас всех ждет лишь смерть.

— Ха, угрожает? — Чен Лу изобразил ленивый бросок, не вставая, но козел отодвинулся.

— С угрозами до моего возраста не доживешь, — козел снова сел и посмотрел на всех них.

— Говори проще. Чего тебе надо, ёкай? — Бинвей Ма согнул ноги под собой. Его лицо было таким мрачным, что он сам напоминал мстительного духа.

Козел смотрел на Бинвея Ма, потом взглянул на Эйна.

— Мальчик соврал вам. Он ведет вас против человека с тем же господином, что и он.

— Император десяти королей? — сказала Чо.

— Как-то так. Левая рука атакует правую. И все вы умрете в Ву.

Чжихао застонал. Он был в двух шагах за Чо и ушел бы дальше, но тогда покинул бы свет огня.

— Он явно врет. Чен, ешь его.

Чен Лу пожал плечами.

— Я уже стал испытывать к нему симпатию. Его голос почти поет слова.

— Рад слышать, — лицо старика широко улыбнулось, глаза блестели в свете костра.

— Хакутаку не врет, — медленно сказал Эйн, — но и не рассказывает правду.

Козел рассмеялся с блеянием.

— У всех нас свои проклятия.

— Это уловка, — Рой Астара отвернулся от козла и посмотрел во тьму за их маленьким лагерем. — Отвлечение. Атака близко.

— Ах, живой заговорил, — козел снова рассмеялся. — Атаки нет. Только я.

— Эй! — Чжихао храбро шагнул вперед и оказался рядом с Чо. — И я живой.

— Отчасти.

— По большей части.

Снова смех.

— Отчасти живой, почти мертвый. Какая разница?

— Я скучаю, — сказал Чен Лу. Он поднял булаву и замахнулся в сторону ёкая. Но козел отскочил, перемахнул через костер мимо Чо и Чжихао и скрылся в ночи. Его хохот разносился эхом по пещере.

Голос козла донесся до них из тьмы:

— В Ву вас ждет только смерть.

Глава 26

Чжихао был в Цине лишь раз. Провинция жестоко обходилась с бандитами, топтала их военной силой, так что место было опасным для таких, как Изумрудный ветер. Пылающий кулак предпочитал останавливаться в провинциях Лау и Цай на западе, где бандитов считали просто ежедневной опасностью. Да, там был не такой хороший улов для вора, но зато было относительно спокойно, и жители не отбивались. Поля и леса Циня были не местом для Чжихао, и как только они попали в провинцию, он поднял капюшон. Он сомневался, что его все еще искали местные, но он всегда говорил, что лучше перебдеть, чем быть повешенным. Особенно, когда это были преступления из иной жизни.

Хоть они не видели ёкая-козла снова, его слова остались в голове Чжихао, когда они добрались до окраины Циня день спустя. Никто не хотел это обсуждать, решив сделать вид, что забыли о встрече, но Чжихао не мог. Ёкай сказал, что Император служил тому же господину, что и мальчик.

— У тебя снова ноги в крови, — сказал Чжихао, Эйн наступил на острый камень, скрытый в траве. Впереди лежала Цинь: поля травы высотой с Чена Лу, холодные и чистые реки в любое время года и деревья, тянущиеся к звездам.

Мальчик посмотрел на свои ноги.

— Да.

— Скажи еще раз, почему ты без обуви, — осведомился Чжихао.

— Потому что шинигами запретил, — ответил Эйн. Чжихао думал, что ему показалось, но мальчик в последнее время будто больше хмурился.

— Потому что шинигами не могут носить обувь? — не унимался Чжихао. Он не понимал, почему шинигами были без обуви — еще одно глупое правило мира.

Мальчик пожал плечами и шел дальше.

— Я не знаю. Я не спрашивал, почему.

— Почему шинигами не может носить обувь? — спросил Чжихао.

— Из-за Ио Сэн, — прохрипел Рой Астара. — Богиня последствий прокляла их всегда ощущать последствия своего пути.

Чжихао нахмурился.

— Боги могут проклинать друг друга?

Рой Астара пожал плечами.

— Шинигами не как другие боги. Они — жнецы, лорды смерти. Их работа — собирать души тех, кому пора умирать. Но они порой сходят с пути. Их роль не устраивать смерть, а только служить ей. И Ио Сэн прокляла их не носить обувь, чтобы им хотелось оставаться на своем пути.

Чжихао застонал:

— Это… глупо.

— Хватит, Чжихао, — сказала Итами. Она замыкала группу и улыбалась. — Приятно видеть жизнь снова. Горы такие пустые.

Рой Астара влажно кашлянул.

— Деревня должна быть недалеко на востоке отсюда. Нам нужно попасть туда до ночи. В Цинь опасаться нужно не только ёкаев.

Они не встречали ёкаев после козла, и никто не нападал на них после мизучи. Но Рой Астара был уверен, что этой ночью на них нападут. Прокаженный говорил, что слышал их движение, и мальчик соглашался. Эйн сказал, что шинигами собирал силы для следующей атаки, опаснее мизучи. Чжихао надеялся, что это было не так, но подозревал, что будет еще хуже.

Они шли по указаниям Роя Астары среди заросших полей, полных насекомых и птиц. Далеко на юге Чжихао видел огромный лес Цинь, зеленую полосу с туманом на горизонте, но угасающий свет вскоре лишил их вида, и они оказались в траве, достающей ему до плеч, только свет луны вел их. Место казалось идеальным для нападения ёкаев. Они не увидели бы духов, пока те не напали бы, но Рой Астара шагал дальше, и никто не спорил с решением. По крайней мере, пока ветер не принес дым и далекие крики умирающих.

На востоке за высокой травой Чжихао видел оранжевое сияние. Оно хорошо знал то сияние. Деревня, куда они шли, горела. Рой Астара замер, и остальные тоже застыли.

— Нам нужно пойти на юг или север, — сказал прокаженный. — Можно обойти.

— Восток, — почти отчаянно сказал Эйн. — Нам нужно идти вперед.

Итами сжала меч крепче.

— Нам нужно помочь им, кем бы они ни были.

Мальчик покачал головой.

— Нет. Их судьба — их дело.

— Мы хотели остановиться в их деревне.

— Нет, — закричал Эйн. — Ты поклялась мне, Шепчущий клинок.

— Я поклялась помочь тебе дойти до Ву и императора. И поклялась убивать для тебя, чтобы ты не вернул Пылающего кулака. Я не клялась позволять невинным умирать, когда я могу остановить это.

— Ты права, Итами, — сказал Бинвей Ма. — Сильный всегда должен помогать слабым. Это основа мудрого общества. Эйн, ты хочешь, чтобы мы убили императора, злодея, верного только мечу. Ты говоришь, что выбрал нас, потому что мы герои, и герои должны одолеть тирана. Но если мы будем игнорировать крики других людей, мы будем злодеями, а не героями.

Мальчик и Мастер Солнечной долины глядели друг на друга. Чжихао не знал, как Бинвей Ма терпел этот взгляд Эйна.

— Хватит этого, — прошипела Итами. — Я пойду спасти, кого смогу, — и она побежала среди высокой травы. Через миг Бинвей Ма последовал за ней.

Чен Лу громко шмыгнул. Он подвинул пустую бутыль и посмотрел на Чжихао. А потом посмотрел на пылающую деревню.

— У них может бить вино.

Мальчик глядел вслед Бинвею Ма и Итами, трава покачивалась за ними. Чжихао прошел вперед и опустился рядом с ним.

— А я согласен с тобой, мальчик. Бесполезный риск жизнью. Может, это просто костер в деревне.

— Это бандиты, — уверенно сказал Рой Астара.

Чжихао покачал головой.

— В Цинь нет бандитов, дурак.

Рой Астара посмотрел бледным глазом на Чжихао.

— Многое изменилось с твоего времени, Изумрудный ветер. Стальной принц собирает всех в Цине под своим знаменем. Вскоре он пойдет на Ву, а пока его провинция захвачена бандитами, желающими воспользоваться его узости мышления.

— Я не слышал о Стальном принце, — сказал Эйн.

— Он слишком юн, чтобы быть в твоих книгах, — прокаженный кашлянул, бинты вокруг его рта покраснели. — Он — сын короля Цинь, полон сил и жажды мести, и он хочет справедливости за убийство его отца. Он — последний вызов правлению императора. И рядом с ним сидит Искусство войны, стратег, которому нет равных. Вместе они поклялись покончить с правлением Ву Луня.

— Где мы можем найти этого Стального принца? — спросил Эйн.

Рой Астара молчал миг, глядя на юг, где было оранжевое пятно.

— Не знаю. Может, кто-то в деревне может указать направление.

Мальчик посмотрел на прокаженного, они глядели друг на друга. Чжихао не знал, состязались они так или общались взглядами. Он рассмеялся и прошел среди травы, шлепнул Чена Лу по руке.

— Мне скучно, толстяк. Идем спасать день.

— Сейчас ночь.

— Это образно.

Чен Лу нахмурился, но пошел за Чжихао среди высокой травы.

— Я не знаю, как это.

— Тогда просто думай о вине, Оловянное пузо.

* * *

Они вышли из травы, Чжихао и Чен Лу остановился, чтобы посмотреть. Деревня была крупнее, чем он ожидал. Десятки зданий с деревянными стенами и крышами с глиняной черепицей, идеальные для пожара. Ручей протекал через центр деревни, журчал водой с гор на севере. Место было бы прекрасным, если бы не трупы и огонь.

Там были десятки бандитов. Может, не так много, как у Пылающего кулака в лучшие его дни, но этого хватало, чтобы воины Цинь напали на них и затоптали. Шепчущий клинок и Мастер Солнечной долины были среди них, бились мечом и кулаками, двое против многих. Они хорошо работали вместе, стояли спина к спине, защищая друг друга, нападая на врагов. Чжихао смотрел, как Бинвей Ма прыгнул и повернулся влево, Итами юркнула под ним, они легко поменялись местами, и бандиты не понимали, что происходило. Еще двое пали от меча Итами, а Мастер Солнечной долины ломал руки как хворост, отбрасывал тела в их товарищей.

— Вряд ли их нужно спасать, Зеленый бриз, — сказал Чен Лу, шумно дыша. Он опустил булаву на землю, оперся на рукоять и смотрел на бой. — Он никого не убивает.

Мастер Солнечной долины бился руками и ногами, отбивал атаки и нападал с такой силой, что Чжихао слышал стук по плоти. Но его атаки не убивали. Он обезвреживал врагов лучше, чем смог бы Чжихао. А Итами так не делала. Каждый ее удар был идеален для убийства, и она с легкостью сбивала мужчин. Но бандитов приходило все больше, они бросали воровство и шли в бой.

Чжихао заметил лучника, вложившего стрелу в лук.

— Видишь, — Чжихао шлепнул Чена Лу по руке. — Я говорил, что им нужна помощь.

— Не говорил.

Чжихао не слушал его, вытащил мечи и прошел сквозь мир. Удивление на лице лучника стоило усилий. Чжихао зацепился мечом за шею мужчины, протащил его по земле и бросил истекать кровью, осмотрелся в поисках новой жертвы.

За мостом над ручьем он увидел еще живых жителей деревни. Дети и старики, женщина, которая, похоже, была беременна. Они были у горящего дома, сидели на земле, два бандита с обнаженной сталью приглядывали за ними. Он смотрел, а бандит поднял женщину на ноги и приставил клинок к ее шее. Проблемой героев, как Итами и Бинвей Ма, было то, что они рисковали, чтобы спасти одну невинную жизнь. Чжихао знал, что невинных не существовало. Он предпочитал бросить кости и смотреть, кто выживет. И когда бой был против бандитов, которые не знали толком, как держать меч, кости были лучшим выбором Изумрудного ветра.

Чжихао прошел сквозь мир и появился за бандитом. Он зацепил меч за руку, оттащил меч бандита от горла женщины. Другим мечом он зацепился за ногу мужчины и обрушил его лицом на твердую землю. После этого было просто ударить ногой по шее. Другой бандит, охранявший жителей, погиб с той же легкостью. Чжихао опустил мечи, смотрел, как Итами и Бинвей Ма бьются с бандитами. Чен Лу не пошел в бой, все еще ждал в траве. Эйн и прокаженный были уже с ним, и Чжихао задался вопросом, кто из них выиграл в состязании взглядами.

Некоторые жители благодарили Чжихао за спасение, но он их не слушал, указал, что благодарность лучше выражала бутылка рисового вина. Он потягивал из чашки, когда Итами и Бинвей прогнали последних напавших.

Итами вытерла меч и убрала его в ножны к его паре, низко поклонилась Бинвею Ма. Она не выражала такое уважение Чжихао, а они уже дважды бились вместе, и он спас ее от Пылающего кулака.

Многие жители были заняты, нося ведра воды из ручья и выливая их на дома. Другие рыдали над мертвыми или помогали раненым. Чжихао отошел от шума, забрав с собой бутылку вина. Вкус был гадким, но знакомое жжение обещало, что он напьется, несмотря на вкус.

Чен Лу, Итами, Бинвей Ма, мальчик и прокаженный собрались в центре деревни, их окружали мертвые и раненые. Многие бандиты были еще живы, но обезврежены Мастером Солнечной долины, и пара стариков шла среди них с мечами и добивала их. Работа была грязной.

— Проверьте их карманы, а потом сжигайте тела, — сказал Чжихао. Он опустился возле стонущего бандита и стал стягивать кольцо с пальца. Тот стал протестовать, и Чжихао ударил его по лицу и снял кольцо. Простое деревянное кольцо с зеленым камешком в центре, оно неплохо село на его правый указательный палец.

— Спасибо за помощь, Чжихао, — сказала Итами, когда он подошел к ним в центре деревни. Ему она не поклонилась, и Чжихао игнорировал ее.

— Ты не убил их, — сказал он Бинвею Ма. — Никого из них.

— Я не убиваю, — сказал Бинвей Ма.

— Это бандиты! Они убивали детей и женщин.

Бинвей Ма медленно кивнул.

— Я видел. Но я не убиваю. Я никогда не забирал жизнь и не собираюсь.

— Зачем он? — Чжихао повернулся к Эйну и остальным. — Мы идем убит императора, зачем тогда тот, кто не убивает? Зачем ты его вернул?

— Есть другие способы победить в бою, Изумрудный ветер, — сказал Бинвей Ма.

— Он прав, Чжихао, — сказала Итами. — Он одолел столько же бандитов, сколько и я, но не забрал ни одной жизни.

Чжихао проигнорировал ее снова и посмотрел на Эйна. Глаза мальчика были ужасом, но гнев и гордость сделали Чжихао смелым.

— Ты вернул нас убивать для тебя. Почему он — исключение?

Мальчик шагнул вперед. Чжихао устоял на месте.

— Мастер Солнечной долины — величайший мастер вушу в истории. Он может достичь силой кулака и принципов то, чего не можешь ты, — мальчик склонил голову, глядя пристально на Чжихао, и он будто тонул в пустоте, откуда нельзя было сбежать. — Он одолел вас троих, никого не убив.

Эйн шагнул вперед, и в этот раз Чжихао не смог устоять на месте, его ноги задрожали, и он отпрянул.

— Я решаю, кого возвращать, — продолжил мальчик. — Я решаю, кто поможет мне в задании. Я решаю, кто полезен, а кто — нет, — Эйн шагнул еще, и Чжихао охнул, боль в груди вспыхнула там, где его пронзил Вековой клинок. — Оставайся полезным, Чжихао Чень.

Чжихао рухнул на колени, бутылка вина выкатилась из его хватки. Боль в груди была невыносимой, словно его сердце стало льдом в груди, и он едва видел мальчика сквозь слезы в глазах.

— Эйн, хватит, — Итами встала перед мальчиком. Чжихао услышал громкий шлепок, и боль пропала. Он сморгнул слезы, Эйн сидел на земле и смотрел на Итами, отпечаток ладони остался красным на его лице, его глаза были огромными.

— Деревня еще горит, — сказал Бинвей Ма. — Мертвых нужно собрать, а раненым — помочь, — Мастер Солнечной долины ушел наводить порядок в деревне. Как и должен герой. Мысль вызывала горечь, и Чжихао нахмурился. Чен Лу протянул руку Чжихао и поднял его на ноги. Толстяк молчал, но похлопал Чжихао по плечу. А потом ушел убирать трупы из деревни.

Эйн встал на ноги и отряхивался. Итами пошла помогать жителям. Рой Астара стоял у высокой травы, опираясь на ружье и глядя на все издалека. Чжихао повернулся и пошел прочь, стараясь, чтобы это не выглядел так, словно он убегает от мальчика.

* * *

Солнце взошло и озарило мир оранжевым сиянием, приглушенным облаками, когда деревня обрела хоть какой-то порядок. Почти половина деревни сгорела ко времени, когда они смогли потушить огонь. Тела мертвых собрали, бандитов сожгли, а жителей деревни готовили к похоронам. Раненых разместили, как могли. В деревне не оказалось лекаря. Чо понимала, что не все раненые выживут, но они хотя бы спасли большую часть деревни. Спасли их и припасы еды, хоть и небольшие.

Ни Эйн, ни Рой Астара не участвовали в наведении порядка в деревне. Чо понимала прокаженного, он был болен и не хотел трогать живых, как и не мог тащить мертвых. Но мальчик был с иглой и нитью, умел зашивать раны. Но он сидел и дулся рядом с Роем Астарой, а не помогал. Чжихао тоже дулся, но хотя бы занялся сожжением тел бандитов и ни с кем не говорил. Чо не могла винить Чжихао, она тоже злилась на то, как мальчик обращался с ними.

Когда они собрались в центре деревни, они выпили чистой воды и позавтракали кашей с комками. Они ели, когда Эйн подошел, зло глядя на них.

— Пора идти, — он посмотрел на восходящее солнце, в сторону Ву.

Молчание после слов Эйна нарушила старушка из деревни, ее волосы были серыми, как зимняя буря. Она встала с деревянного стульчика и поклонилась группе.

— Я благодарю вас за все, что вы сделали. Без вашей помощи мы все умерли бы.

— Благодарность лучше, когда она с едой, — сказал высоким голосом Чен Лу. Чо мрачно посмотрела на него, но он игнорировал ее. — Наши припасы заканчиваются, а я голоден. Эта… каша не восполняет мою ци, — он шлепнул по своему животу и улыбнулся.

Старушка смутилась.

— У нас мало припасов. Вы сами видели. Тут едва хватит на тех, кто остался.

— Почему припасов мало? — Рой Астара сидел на корточках в стороне от круга.

Старушка пожала плечами и села на стул.

— Император забирает половину всего, его сборщики налогов строго следят за этим. Они часто даже забирают больше половины. А еще есть дань… — она притихла и окинула их взглядом.

Рой Астара покачал головой.

— Мы не шпионим для императора.

— Нет. Вы так не выглядите, — старушка рассмеялась. — Я не знаю, как вы выглядите.

— Как те, кто пытается помочь, чем может, — прокаженный закашлялся, новые пятна появились на бинтах.

Старушка кивнула.

— Мы платим дань Стальному принцу. Из нее он платит своим солдатам. Он — последняя надежда на избавление от проклятого императора.

— Фэн! — старик с кривой спиной и бородой до пояса замотал головой. — Даже если это не шпионы, ты не знаешь, кто они.

Старушка прохрипела:

— О, Синфей, мне уже все равно. Что еще они могут сделать с нами? Забрать больше еды? Нам уже едва хватает на деревню, хоть многих мужчин сейчас нет. Убьют нас? Одним ртом меньше. И мы вполне можем умереть, когда воры в следующий раз решат ограбить нас. Я лучше расскажу этим добрым людям, что они хотят знать, и если при этом можно проклясть имя Хенана Ву Луня, то так даже лучше, — она сплюнула на землю.

Эйн скривился от имени, но заметил только Чжихао.

— С тех пор, как Император похитил всех королей Хосы, — продолжила старушка, — мы были одни. Никто не помогает. Никто не охраняет дороги. Воры приходят и забирают, что хотят, а потом сборщики налогов забирают еще больше. И пока император сидит за стенами в Цзейшу, держа королей в заложниках, ни один их сын не может восстать.

— Кроме Стального принца, — сказал Рой Астара, перестав кашлять.

— Точно. Люди говорят, он сильнейший воин после Векового клинка, но он не лучше воров. Забирает все, что мы можем дать, еду и юношей, и ничего не делает с бандитами. Просто сидит в лагере, тренируется и планирует. И каждый раз, когда его люди приходят забирать у нас больше, они говорит: «Скоро. Скоро он всех нас освободит». Прошло почти два года, и я так и не ощутила себя свободнее.

— Где можно найти этого Стального принца? — вдруг оживился Эйн.

— Откуда мне знать?

Глаза старика расширились, он быстро посмотрел на землю, шаркнул ногой. Чо встала и подошла к нему.

— Синфей, да? — сказала она. — Вы знаете, да? Где можно найти Стального принца?

— Что? — Фэн вскинула руки. — Откуда ему знать?

— Прошу, скажите, — Чо опустилась перед Синфеем и поймала его взгляд своим. — Вы защищаете его место. Может, верите в его дело. Тогда знайте, что мы хотим убить Императора десяти королей. Наши цели совпадают со Стальным принцем. Мы можем помочь друг другу. Может, даже положить конец вашим страданиям.

Старик все равно молчал.

— Ты что-то знаешь, Синфей? — спросила Фэн. — Скажи, если знаешь, — он посмотрел в ее глаза с виноватой улыбкой. — О, ради звезд, старый дурак. Скажи им!

К середине утра они снова были в пути, но не на восток, к Ву, а на юго-восток, к великому лесу Цинь. Чтобы найти Стального принца, проникнуть в его армию и как-то незаметно его убить.

Глава 27

Деревья вокруг них были монстрами, многие были такими толстыми, что потребовалось бы двадцать Чо, чтобы окружить ствол. Они были оранжево-красными, с миллионом изумрудных листьев, растущих из веток, которые начинались высоко над землей. Некоторые деревья гнили у основания, страдали от насекомых. Было приятно думать, что что-то такое маленькое могло навредить чему-то такому большому, со временем и большим количеством. Другие деревья были как из пузырей, с искаженной формой у земли. Там были и камни, такие большие, что нужно было сто лошадей, чтобы двигать их, они лежали между деревьев. Чо показалось, что место выглядит как игровая площадка великанов. Она ощущала себя маленькой и жалкой среди деревьев и камней.

Полуденное солнце светило на них из-за листьев. Птицы пели сверху, листья и прутья хрустели под ногами, герои шли по лесу. Она замечала порой то, что не могла уловить глазами. Движение за деревьями, тени в один миг были, в другой пропадали. Она прислушивалась, и за пением птиц и шумом их шагов доносился шепот.

— За нами следят, — сказал Рой Астара. Прокаженный хромал, опираясь ружьем, как костылем. Может, это был еще один симптом его болезни. Она жалела его, не могла представить, как он себя ощущал, всегда нуждаясь в том, чтобы оставаться на расстоянии ото всех, зная, что никогда снова не ощутишь человеческий контакт. Мысль печалила ее больше, чем она могла сказать.

— Больше ёкаев? — сказал Чжихао. Он выглядел утомленно. Они все так выглядели. Никто не спал ночью, и они почти всю ночь бились, тушили костры и хоронили мертвых. Даже Чен Лу притих, шел один в хмурой тишине.

— Я не ощущаю духов, — сказал Эйн, снова теребя красный шарф. — По крайней мере, тех, кто желает вреда. Но лес пропитан ими.

— Это не духи. За нами следят люди, — сказал Рой Астара в паре шагов за Эйном, который плелся за героями.

— Значит, мы на верном пути, — сказал Бинвей Ма. — Может, нам нужно остановиться и попросить аудиенции?

Чо отстала на пару шагов и шла рядом с Эйном.

— Бинвей Ма прав. Ты хочешь взять Стального принца на задание. Вряд ли пробивать путь — мудрое решение.

Эйн посмотрел на нее, и Чо показалось, что она видит неуверенность. А потом мальчик кивнул.

— Дипломатия? — он понизил голос до шепота, и слышала только Чо. — Но ему все равно нужно умереть.

Чо посчитала, что до этого вопроса они могли дойти позже.

— Чен Лу, окажешь честь? Думаю, у тебя самый громкий голос.

Железный живот Чен рассмеялся и глубоко вдохнул.

— Я — Железный живот Чен, — завизжал он. — И тут мои товарищи. Мы хотим поговорить со Стальным принцем провинции Цинь.

Его слова утихли вдали, звуки леса вернулись. Ответа не было.

— Может, их испугал размер моего голоса, — рассмеялся Чен Лу.

— Может, стоит отметить, что мы пришли с миром, — предложила Чо.

Чен Лу нетерпеливо фыркнул и глубоко вдохнул.

— Мы пришли с миром. Мальчик хочет поговорить об убийстве императора.

Чжихао шлепнул Чена Лу по руке.

— А ты не можешь осторожно, да, толстяк?

— Осторожность — для мелких людей. Я выгляжу мелким для тебя?

Стрела просвистела и вонзилась в землю в паре шагов впереди Чена Лу. Она дрожала в земле. На миг Чо подумала, что Чен Лу обидится, но он просто рассмеялся.

— Думаю, они меня услышали.

— Вы пришли поговорить? — высокий мужчина в красной керамической броне вышел из-за большого дерева. У него был короткий меч на поясе и лук в руке, но выстрелил не он — угол был не тот. Значит, их было больше.

— Мы с миром, — Бинвей Ма поклонился. — Мы хотим только поговорить со Стальным принцем. Жестокость не нужна.

Мужчина задумался на миг, и Чо услышала шаги в листве неподалеку — солдаты перешли для засады или сопровождения.

— Вам нужно отдать оружие, — сказал мужчина в красной броне. Ответом была тишина. Больше солдат вышло из-за деревьев, они появились и на толстых ветках сверху. Некоторые несли луки, другие держали гуань дао с древками размером с рост Чо, изогнутые клинки сверкали на солнце. Умелый воин мог разрезать пополам ударом такого оружия, но Чо не знала, могли ли эти солдаты так им владеть.

Чжихао не убрал ладони с мечей, и Чен Лу бросил бутыль и зонт и сжал крепче булаву. Чо решила, что пора было вмешаться. Она прошла мимо Чена Лу и вытащила ножны из-за пояса, опустила их на землю перед собой.

— Я попрошу сохранить мои мечи и не вытаскивать из ножен. Это дело уважения, — она поклонилась и отошла.

Чен Лу следом поднял булаву с плеча и бросил на землю, стук был как от упавшего дерева.

— Попробуйте ее поднять.

Рой Астара отошел от группы, поднял высоко ружье, чтобы не выглядеть грозно.

— Я не прошу никого нести мое оружие. Я бы не хотел так рисковать.

Мужчина в красной броне, которого обступили другие солдаты, не был убежден.

— Что с тобой такое?

— Проказа, — сказал сразу Рой Астара. — Вот, — он потянул за полоску бинта, лежащую в кармане зеленых штанов, обмотал им ружье возле спускового крючка. — Если увидите, как я убираю ткань, можете зарезать меня.

Мужчина в броне кивнул, и все посмотрели на Чжихао. Изумрудный ветер скрестил руки и покачал головой.

— Я один не сошел с ума? Я не пойду в лагерь мятежников без оружия.

Чо отпрянула на шаг и улыбнулась Чжихао.

— Ты и есть один. Даже если мечи будут при тебе, что ты сможешь один против армии? И подумай, нужно ли нам оружие, чтобы быть опасными?

Чжихао обдумывал ее слова, но Чо уже знала исход. Изумрудному ветру нравилось играть одиночку, но он хотел, чтобы его приняли другие. И он всплеснул руками, назвал всех дураками и опустил мечи рядом с мечами Чо. Он отступил к группе и надулся. Солдаты в красной броне прошли вперед, чтобы забрать оружие, двое оттащили булаву Чена Лу. Вскоре их повели дальше по лесу с вооруженным сопровождением.

Чо быстро заметила следы подготовки к войне. Звон стали, запах дыма от костра кузнеца, часовые с внимательными глазами. Палатки стояли среди деревьев, маленькие сначала, но они становились все больше глубже в лесу. Они были красными, зелеными и синими, и Рой Астара отметил, что знаки, вышитые на ткани, отмечали солдат из Цинь, Шин, Лау и Сун. Похоже, все десять королевств участвовали в мятеже Стального принца, даже Ву. Всюду были солдаты, их яркая броня была разноцветной, как палатки. Некоторые точили оружие, другие тренировались. Чо даже не пыталась их считать. Она еще не видела такую большую армию, подозревала, что в лесу могли быть тысячи солдат. Они холодно смотрели на гостей, но доля любопытства на их лице была.

— Мы собрались на зов принца, — сказал мужчина в красной броне. — Когда император взял королей в заложники, никто не хотел выступать против него. Его налоги выжимают из земли все, и он переживает только о военной силе. Я слышал, что он хочет пойти воевать с Ипией. И когда Стальной принц объявил императора предателем Хосы, мужчины и женщины отовсюду сошлись под его знаменем. Когда император пригрозил убить короля Цинь, если принц не преклонит колено, принц послал армии ударить по линиям припасов, и он проник в Ву один и видел, как император убил его отца. Думаю, так он распалял ненависть.

— Он отказался сдаться, чтобы спасти жизнь отца? — спросил Бинвей Ма.

Солдат кивнул.

— Я слышал такое, и когда принц был юным, его похитили бандиты. Я не знаю, как они добрались до него, но вот так. Некоторые говорят, что люди императора пытались подавить Цинь. Бандиты потребовали выкуп за жизнь принца. Король Цинь отказался платить. Сказал, что никогда не заплатит. И бандиты отправили ему рисунок и описание, что они сделают с лицом принца, если король не заплатит. Это было жутко.

Чо поежилась от мысли.

— Нужно быть жестким, чтобы выдержать издевательство над своим сыном.

— Он сделал это. Король отказался платить. Через пять дней принц оказался в Синву, покрытый кровью с головы до пят. Бандиты разрезали лицо принца. Выглядело гадко. Но они подумали, что он был слишком слаб, чтобы отбиваться, и ослабили защиту. Я слышал, он убил их всех. Даже с лицом в крови от сотни ран он сбежал и убил всех бандитов. А потом он дошел до Синву. Рухнул в стенах города. Но выжил.

Бинвей Ма нахмурился.

— Сколько ему было?

— Всего тринадцать.

— Сын поступил как его отец. Он сделал выводы. Хоть не все выводы стоит делать.

— Никаких компромиссов. Не сдаваться. Не отступать, — солдат в красной броне выпрямился во весь рост и выпятил грудь. — Только он хочет биться против Императора десяти королей, какой бы ценой это ни происходило. Стальной принц поклялся, что победит и вернет мир в Хосу.

Солдат в красной броне поднял руку, остановил их возле огромной красной палатки, украшенной черными воронами в полете. Солдат прошел в палатку, оставив Чо и остальных под охраной. Они не могли без оружия уйти отсюда. Эйн придвинулся ближе к Чо. Он выглядел встревоженно. Она не винила его. Она надеялась, что он не попросит ее сразу убить принца.

Солдат в красном вышел, придержал ткань для высокой фигуры в синем одеянии с узором красных птиц в полете и с белой маской, закрывающей лицо. Вместе с капюшоном того же цвета, что и роба, фигура показывала меньше от себя, чем Рой Астара. Маска повернулась к ним, голова чуть склонилась. Голос из-под маски явно был женским, почти музыкальным.

— Меня зовут Дайю Линсен.

— Искусство войны, — Рой Астара поклонился женщине в маске.

— Некоторые так меня зовут. Хотя я просто советник принца. Его решения побеждают в боях. Я знаю о тебе, Эхо смерти. Но кто остальные?

Рой Астара не успел ответить, Чен Лу шагнул вперед, не замечая сталь, которую направили на него стражи.

— Я — Железный живот Чен.

Маска чуть склонилась в сторону, после паузы Дайю заговорила снова.

— А остальные?

— Итами Чо, — она с уважением поклонилась и указала на остальных. — Это Бинвей Ма, Чжихао Чен и Эйн.

Снова пауза, и маска повернулась к каждому. Дайю кивнула и повернулась к палатке, подняла ткань на входе и замерла. Чо услышала голос изнутри, слишком тихий, чтобы разобрать. Дайю повернулась к ним.

— Ты говоришь за остальных, Итами Чо?

Чо кивнула.

— Мальчик и я.

— Интересно. Другие должны ждать тут, — и Дайю прошла в палатку и придержала ткань на входе. Чо была первой, Эйн — за ней, так близко, что она ощущала его, как и странный страх, который всегда чувствовала рядом с ним.

Палатка озаряла изнутри масляная лампа, бросающая тусклый свет на стены. На подставке для доспеха был только шлем, отполированный до серебристого блеска, и в палатке стояло несколько тяжелых дубовых сундуков. На одном сундуке стояла большая шахматная доска с резными фигурками, готовыми к игре. С одной стороны стояла чаша на столике, два стула были рядом со свернутым матрацем. У дальнего конца палатки мужчина в керамической серебряной броне сидел за большим деревянным столом, глядел на карты и свитки. Он был высоким и широким, его броня блестела от света лампы, била по глазам Чо. Броня покрывала его полностью от шеи и ниже, выглядела крепкой и проверенной. Его волосы были темными, как крыло ворона, блестели и ниспадали ниже плеч. Он поднял голову, и Чо увидела несколько шрамов на правой стороне лица, они пересекались, задевали его губу и глаз.

— Шепчущий клинок мертва, — первые слова Стального принца были обвинением, а не вопросом.

Глава 28

Чжихао успел понять в армиях — будь то мятежники, отряды империи или бандиты — что где-то в лагере было вино. И Чжихао быстро понял насчет Чена Лу, что никто не мог вынюхать вино лучше. И пока Эйн и Итами убеждали Стального принца помочь им, Чжихао и Чен Лу оказались с группой солдат с вином. Они, конечно, не были рады делиться с бродягами, но потому Чжихао и носил золотые кольца с собой. Вскоре они сидели на стульях вокруг костра с бутылками в руках, и хоть вино было как пепел во рту, оно было крепким, сделало Чжихао веселее.

— Почему мы тут, не думал? — сказал Чжихао. Солдаты вокруг костра игнорировали их, делились своими историями. Это успокаивало нервы перед войной.

— Убить императора, — сказал Чен Лу. — Ты тронулся, Зеленый бриз? Мы прошли весь путь, чтобы убить императора, и ты вдруг забыл?

— Но почему мы? Почему мальчик выбрал нас?

Чен Лу рассмеялся, и Чжихао знал его ответ до того, как он произнесет это.

— Я — Железный живот Чен. У меня подвигов больше, чем ты ел горячей еды за жизнь.

— И я о том, — сказал Чжихао. — Но если ты такой герой… — он кашлянул и повысил голос. — Кто тут слышал о моем толстом друге, Железном животе Чене? Кроме того, что он кричал свое имя?

Некоторые фыркали, пара солдат покачали головой и отвели взгляды.

— Первый раз слышу, — сказал солдат с усами.

— Я слышал, что он умер, — сказал другой. — От старости.

Чен Лу выпил вино из чашки, наполнил еще, хмурясь.

— Нет, — сказал низкий лысеющий солдат. — Он умер в Бан Пине. Сифилис, уверен.

— Сифилис? — завизжал Чен Лу.

— Так я слышал, — солдат вдруг заинтересовался костром. — Может, я ошибся.

— Видишь? — сказал Чжихао. Он налил себе вина и глядел на чашку. — Они слышали десятки историй о том, как ты умер, но никто не помнит твои подвиги.

— Потому я должен кричать о них громче. Может, ты не слышал о моем бое против Кровавого двигателя Кохрана? — но солдаты уже не обращали внимания, занялись своими разговорами. Чен Лу буркнул и выпил еще вина. — Мальчик слышал. Он говорит, что слышал все о моих подвигах.

Чжихао кивнул.

— У него есть книжка с ними. Все твои подвиги, а еще Итами и Бинвея Ма.

— А твои?

Чжихао покачал головой.

— В том и дело, толстяк. Вы все герои. Вам есть место в этой группе. Я? — Чжихао понизил голос. — Я — бандит. Я не спасал людей. Я обворовывал их.

Чен Лу покачал головой.

— Мальчик сказал, что ты первым проник в Данму.

Чжихао рассмеялся.

— Первым, но еще и последним.

— А?

— Ты видел мою способность… быть не там, где я должен быть.

— Угу, — согласился Чен Лу. — Интересный трюк. Ты сосредотачиваешь ци на точке и переносишься туда. Но, как и у Шепчущего клинка, твоя ци не управляема, выдает твое направление.

— Ци Итами тоже неуправляемая?

— Да. Она сосредотачивает ее в голосе, но я не думаю, что она знает, как прекратить это. Потому она всегда говорит шепотом, но ты всегда ее слышишь.

Чжихао даже не знал, была ли ци реальна, и он не хотел обсуждать это с Ченом Лу.

— Когда стены в Данме рухнули, я бросился в брешь. Я изобразил смелость и кричал. Но как только я прошел, я увидел лучников Данмы. И я пропал и дал остальным принять выстрелы. Я появился за рядами воинов и пошел за ними.

Чен Лу нахмурился.

— Но мальчик сказал, что ты один вышел из бреши, неся голову Затаившегося тигра.

— Я не говорю, что я не сражался в тот день. Но Сломанное копье сделал почти всю работу против Тигра. Я просто появился, пока меч Тигра был вонзен в грудь моего друга. Мне нравится думать, что это месть, но я мог бы оказаться там раньше, если бы постарался. Я отрубил голову гада и побежал к бреши. Сражение не было завершено, когда я вышел.

Чен Лу зарычал. Это было предупреждение, и Чжихао знал, что нужно его слушаться, но теперь правда лилась из него, и он хотел рассказать и остальное.

— Даже если бы я был все время в авангарде, даже если бы спас всех, чего я не сделал, в этом не было ничего героического. Тигр звал себя генералом, но он был просто еще одним военачальником бандитов, и Пылающий кулак хотел его крепость. Мы напали на Данму не из-за того, что там было логово бандитов, а потому что Пылающий кулак завидовал стенам. Которые он все равно разбил.

— Не все хорошее делается по хорошим причинам, — сказал Чен Лу. — Одна группа бандитов напала на другую. Но одной группой бандитов в мире стало меньше.

— Просто Изумрудный ветер — не герой. Мне нет места с вами. И никогда не было.

Чен Лу хлопнул его по спине так сильно, что Чжихао съехал со стула и чуть не упал в костер.

— Веселая мы пара, Зеленый бриз, — сказал толстяк. — Ты так уверен, что ты — злодей, и тебе нет места, хотя мальчик настаивает на другом. А я уверен, что я — герой, и что тут мне место. Ха!

Чжихао не видел, в чем они были парой. Чен Лу не сомневался в том, почему тут был. Он был уверен, что его место было тут, и его раздражало, что люди не пели о нем песни. Песни были переоценены. Про Чжихао была песня, и она начиналась с худших его преступлений… а потом перечисляла все остальные.

Глава 29

Шепчущий клинок и Эйн против Стального принца

— Я была мертва, — сказала Чо. — Какое-то время.

— Как и Изумрудный ветер, Железный живот Чен и Последний Мастер Солнечной долины, — Стальной принц взглянул на Эйна, потом на Чо, глаза были мрачными.

— Новости разносятся быстро, — сказала Чо.

Стальной принц покачал головой.

— Не совсем. Что мне думать? Мальчик в лохмотьях погребального наряда и без обучи, три легендарных героя и бандит, которых все прозвали мертвыми, прибыли в мой лагерь. И Эхо смерти. Прокаженный, известный за убийства и спасение людей. Что, Шепчущий клинок, ты подумала бы, если бы группа призраков пришла в твой лагерь за дни до нападения на Императора десяти королей?

Чо отчаянно пыталась придумать ответ, который не погубил бы их всех. А потом Эйн подошел к столу.

— Ты думаешь, что мы пришли тебя убить, — сказал мальчик. — И ты прав.

Ни Стальной принц, ни Дайю не двигались. Чо искала левой ладонью ножны, но их не было на поясе.

— Что ты делаешь, Эйн?

Мальчик оглянулся на Чо с тенью улыбки на губах.

— Я думал попробовать правду, — несмотря на уверенность в его словах, его ладони теребили красный шарф.

— Вы пришли убить меня? — сказал Стальной принц. — Не очень мудро сообщать об этом, — Чо слышала, как Дайю двигалась, скользила по полу на место за ней. Она не знала, было ли у Дайю оружие или навыки, но без мечей Чо была в невыгодном положении.

— Если только смерть — не единственный способ победить против императора.

Стальной принц склонился, сцепив ладони. Его лицо со шрамами было строгим, и Чо знала, что он взвешивал их достоинство и решал, убить ли их.

— Тебе придется объяснить мне, как выиграть мертвым.

— Я умер, — Эйн кивнул. — На горе Лунь мой отец отдал меня в жертву шинигами, — он потянул за красный шарф, отодвинул его от шеи, и стало видно жуткие лиловые, черные и красные пятна. Чо невольно отвела взгляд. Она не знала, как можно было сделать так с мальчиком. Стальной принц не дрогнул. — Шинигами вернул меня, — продолжил Эйн, — и дал мне задание. У меня нет выбора, только выполнить его. Убить императора Хенана Ву Луня, — Эйн сделал паузу и прошел к стулу рядом со столиком с чашей. Стул был для взрослого, был великоват для мальчика, но он оттянул стул к столу Стального принца и забрался. — Для выполнения миссии шинигами дал мне способность возвращать из мертвых. Шепчущий клинок была первой. Как и остальные, она по большей части жива, но как только я выполню задание, шинигами сделает ее живой.

Дайю встала рядом с Чо, ее маска покачивалась и наклонялась, пока она разглядывала Чо. Чо не видела ничего на лице женщины, даже ее глаз, но ее интерес был ясным.

— Ты — ёкай? — спросила Дайю.

— Нет! — Чо вздрогнула. — Я… не знаю, кто я. Еда и вода на вкус как пепел, и мир кажется мрачнее. Но я жива. Я ощущаю себя живой. По большей части.

— Поразительно, — женщина отодвинула хаори Чо и посмотрела на раны на ее груди. — Тебя убили двенадцать ран?

Чо пожала плечами.

— Как-то так.

Маска повернулась к Стальному принцу и кивнула. Дайю отошла от Чо и молчала.

— И вы думаете, что мне нужна ваша помощь, чтобы одолеть Императора десяти королей? — сказал Стальной принц.

— Да, — Эйн кивнул. Он повернулся и посмотрел на Дайю. — Ты — стратег. У вас есть план, который сработает? — он посмотрел на Стального принца. — Есть тот, кто может убить императора?

Стальной принц улыбнулся.

— Ты о слухах, что смертным не по силам убить императора Ву Луня. Ты хочешь сказать, что, даже когда наша армия пробьет стены Цзейшу, и я ворвусь в замок Ву, я не смогу его убить.

Эйн покачал головой.

— Это не слухи, и я такого не говорил. Я о том, что ты не справишься без нас. Даже если ты пробьешь стены Цзейшу, его телохранителей ты не пройдешь. Каждый из них — мастер своего искусства, непобедимый в бою один на один. Вместе они еще сильнее. Ты не дойдешь до императора. И даже если ты пройдешь, он убьет тебя. Он сильнее, чем ты знаешь. Но с моей помощью ты выживешь. Нужно только… умереть сначала.

Тишина долго стояла в палатке. Чо взглянула на Дайю, но ее маска не выдавала ее намерения. Стальной принц глядел в глаза Эйна, и Чо впервые видела, что мальчик проигрывал.

— Скажи, что ты знаешь, — сказал принц. — Или я запру тебя, а твоих призраков убью.

— Слухи — правда, — сказал Эйн. — Императора Хенана Ву Луня не убить смертным. Давным-давно он пошел на гору Лунь в храм шинигами и заключил сделку с богом смерти.

Дайю покачала головой.

— Шинигами не заключают сделки с людьми, и они могут только облегчить переход.

Эйн посмотрел бледными глазами на маску, а потом на принца.

— Шинигами заключают сделки, если исполнить правильные ритуалы. И правильно принести жертву.

— Чем пожертвовал император?

Эйн долго молчал.

— Своим первым сыном.

— Нет, — сказал принц. — У императора не было сына. И вообще детей. У него целый гарем жен, но ни одна не может забеременеть.

— У него был сын с первой королевой. Давно, он тогда еще не был императором, а был королем провинции Ву. Он взял сына с собой в храм шинигами на горе Лунь и убил его. Это была его сторона сделки, то, что было для него ценнее всего, взамен на успех амбиций. Когда король Хенан Ву Лунь вернулся к Ву, он повел армию в Цинь, потом в Шин, и так далее, пока вся Хоса не стала его. С каждым завоеванием его армия и власть росли. Он стал непобедимым, сила человека и шинигами, ведь бог смерти дал императору часть своей силы. И с каждым убийством Хенан Ву лунь понимал, как лучше управлять этой силой. Но шинигами нельзя доверять. Сила императора лежит в смерти, а смерть не может давать жизнь. Он мог брать в жены всех женщин Хосы, но ни одна не даст ему сына, чтобы заменить того, кого он убил. Хотя для него это вряд ли важно, ведь он бессмертный, — Эйн пожал плечами. — Ты не сможешь его убить, принц Цинь.

— А ты можешь? — Стальной принц расхаживал за столом. Он был высоким, как Чжихао, и с такими же блестящими черными волосами, но принц держался напряженно, словно готовый броситься в бой в любой миг. Было в нем и что-то величавое, в том, как он стоял, стиснув зубы. Он был красивым, несмотря на шрамы, оставленные похитителями на его лице. Наконец, он сказал. — Ты говоришь, что служишь тому же шинигами? Зачем тогда он послал тебя убить императора?

Эйн пожал плечами.

— Может, ему наскучили завоевания императора. Может, он хочет вернуть ту часть силы. Может, потому что это бог смерти, и мне не нужно знать его причины, чтобы нести его волю. И, думаю, шинигами мог увидеть иронию в том, что послал сына, принесенного в жертву отцом, убить отца, пожертвовавшего сыном, — Эйн сделал паузу. — Я не знаю, что думает шинигами. Я знаю лишь, что не найду покоя, пока Император десяти королей не умрет, и бог смерти дал мне силу, чтобы достичь этого, — Эйн вдруг показался уставшим, и Чо поняла, почему ни разу не видела, чтобы мальчик спал. Он не мог отдыхать, пока не завершил задание. Конечно, он торопил их, все шел на запад к Ву.

— И ты убил бы меня, чтобы я помог тебе бороться с императором?

— Ты уже с ним борешься. Мы хотим помочь тебе, потому что цели совпали. Но ты не можешь убить императора таким, какой ты сейчас.

— Может, ему и не нужно, — сказала Дайю, голос был чуть приглушен маской. — У нас нет такого количества, чтобы захватить и удерживать Цзейшу. Мы сможем пробить стены. Если мы сможем напасть внезапно, может, доберемся до замка. Но армия императора больше нашей, и они защищены. Они, скорее всего, отразят нашу атаку или окружат нас на пути к замку.

Чо улыбнулась.

— Звучит как начало плана.

Маска повернулась к Чо и кивнула. Она сказала Стальному принцу:

— Господин, вы нужны во главе армии. Они тут, потому что вы их собрали. Они останутся едиными только из-за вашей воли и вашего лидерства. С вами во главе армии эти люди сильны, но без вас они провалятся. Между провинциями вражда, и надежда, что вы освободите их от императора только и объединяет их. Если вы уйдете штурмовать замок, они не продержатся против армии императора.

Дийю повернулась к Эйну.

— С тобой небольшая группа героев. Их не хватит, чтобы пробиться в Цзейшу, пройти стены и подавить армию императора. Но их может хватить на замок Ву, на телохранителей и императора, пока наша сила будет биться с армией Ву, мешая им уйти на защиту императора. Порознь мы проиграем. Но вместе мы сможем достичь невозможного. И, конечно, чтобы этот план был успешным, моему принцу не нужно умирать.

Эйн и Стальной принц глядели друг на друга, словно заставляли один другого возразить стратегу. Принц кивнул.

— Нам нужно посоветоваться перед принятием решения. Поговори со своими призраками. Дайю, позови моих капитанов.

Дайю поклонилась и указала на вход в палатку. Эйн спрыгнул со стула, без слов вышел из палатки. Чо прошла за ним, улыбаясь, вдохнула свежий воздух снаружи. Чжихао, Чена Лу и Бинвея Ма нигде не было видно, но Рой Астара сидел неподалеку, прижав ружье к груди.

— Может, нам вернут оружие? — спросила Чо у Дайю. — В знак доброй воли, в знак, что мы будем сражаться вместе.

Стратег задумалась и кивнула. Солдат в красном броне вернул их оружие, и Чо обрадовалась мечам.

— Убеди его, — тихо сказала Дайю, указав на Эйна. — И я уговорю принца. Иначе не сработает, — и стратег ушла, шепча приказы солдатам неподалеку.

Глава 30

Ночь наступила, и в лагере гудела активность, солдаты собирали все вещи. Некоторые молились звездам, монах среди них направлял молитву. Чо шла мимо них, прижимая ладонь к ножнам. Было приятно ощущать мечи на бедре, она ощущала себя голой без знакомого веса. Чо была воительницей, шинтей, и она не должна была разлучаться с мечами.

Она увидела Бинвея Ма, сидящего у костра с котелком. Неподалеку были солдаты, собирали лагерь, но больше никто не занимался костром или едой. Чо села напротив него, и Мастер Солнечной долины подвинул к ней деревянную миску бульона.

— Приготовление еды расслабляет, — сказал Бинвей Ма, Чо поднесла миску к губам. — Особенно, когда мир вокруг меня в хаосе. Как на вкус?

Чо улыбнулась.

— Как гниль или грязная вода, наверное. Не очень.

Бинвей Ма кивнул.

— Готовить приятнее, чем есть. Но мне сложно без ощущения вкуса. Шинигами точно вернет нам жизнь, когда мы выполним задание мальчика?

Чо пожала плечами.

— Не вижу повода, почему нет.

Бинвей Ма посмотрел на нее с утомленным смирением.

— Полагаю, я не вижу повода награды, когда у нас не было выбора. Нам пришлось его слушаться. Шинигами не известны щедростью. Это боги смерти. Опасно верить в силы, которые не ценят жизнь.

— Каждый день — риск, — сказала Чо. — Сотня рисков. Может, я разозлю не того человека, начну бой, где не победить. Может, меня отравит еда. Может, ветка упадет, когда я буду идти под ней. Каждое сражение — риск. Может, день будет неудачный. Может, я устану и буду медленнее обычного. Может, враг будет знать, как отразить каждый мой удар. Жизнь — риск, Бинвей Ма. Да, может, шинигами не вернет нам полную жизнь, когда мы выполним миссию Эйна. Но я поклялась, что отведу мальчика в Шу и помогу ему покончить с Императором десяти королей. Я не позволю риску остановить меня на пути выполнения клятвы.

— Я ничего не знаю о шинтей, — сказал Бинвей Ма, — но клятвы для тебя важны.

Чо кивнула.

— Нет ничего важнее, — сказала она. — С каждой клятвой я отдаю прядь волос, завязанных в узел, и когда клятва выполнена, прядь сжигают, чтобы дым добрался до звезд, и они узнали, что клятва завершена. Когда шинтей умирает, звезды судят наше достоинство по сдержанным клятвам. Тем, кто выполняет клятвы, дают места в свете звезд, чтобы смотреть на мир, — Чо вытерла слезы, не дав им пролиться. — Те, кто не хранит клятвы, обречены на тьму. Всегда слепые и одинокие. Я давала много клятв. Ни одной не сдержала.

— Ни одной? — спросил Бинвей Ма.

Чо покачала головой.

— Даже самая важная клятва шинтей: защищать невинных — мною не выполнена. Я нарушала ее из-за своей наглости. В Ипии я позволила целой деревне сгореть, а ее жителям погибнуть, пока я билась в бессмысленной дуэли. В Каиши я не защитила народ от Пылающего кулака и его банды. И снова и снова.

Чо опустила ножны на колени, поднесла их в свету костра.

— Только одну клятву я выполнила. Не вытаскивать второй меч. Но Мифунэ не узнает. Он не сожжет прядь волос, которую я дала ему.

— Поэтому ты идешь за мальчиком, — сказал Бинвей Ма, помешивая бульон в котелке. — Но я клятву не давал.

— Вряд ли тебе это нужно. Ты делаешь то, что считаешь правильным. Ты помогаешь тем, кому это нужно. Сейчас Эйну нужна твоя помощь. Мне нужна твоя помощь, Бинвей Ма, потому что я не смогу сама убить императора. Вся Хоса нуждается в тебе. Ты отвернешься, потому что есть риск, что обещание награды — пустые слова?

Мастер Солнечной долины рассмеялся.

— Вряд ли я смогу, — его улыбка увяла. — Но ты должна знать, мальчик не такой, каким кажется.

Не нужно было напоминать Чо об этом. Она видела странные раны на шее Эйна, слышала, как он их получил. Мальчика задушил его отец, и он был достаточно взрослым, чтобы понимать, что происходило и почему. Он понимал, что его предал единственный человек, который не имел на это права, который должен был защищать его любой ценой. Чо думала, что стала лучше понимать Эйна. Теперь она понимала, почему ему нужно было, чтобы герои умерли. Он привязывал их к себе, чтобы не было предательства. Она понимала мальчика лучше и жалела его. Но было что-то, что она прочла на камнях в лагере Пылающего кулака. Нет, Чо нужно было помнить, что Эйн был не просто мальчиком, каким казался.

— Я помню, как ощущалась смерть, — вдруг сказал Бинвей Ма, глядя на котелок, помешивая бульон. — Я никогда еще не ощущал себя так холодно и одиноко, окруженный гневом, страхом и… стыдом. Думаю, мне было стыдно, что я умер. Проиграл. Я всю жизнь побеждал. Я понял, как гордился этим. Гордость из-за победы и милосердия, — Мастер Солнечной долины посмотрел на небо. — Я всегда верил в звезды, что они — боги, озаряющие путь, по которому мы должны идти. И что они — наши предки, приглядывающие за нами. Но вдруг между звезд больше места, чем мы думаем? А если смерь — разлука со всеми, кого мы знаем? Я помню, как ощущается смерть, Итами, и я не хочу снова быть мертвым. Но я не могу убить императора. Я не буду нарушать свои принципы. Ни ради мальчика. Ни ради тебя. Ни даже ради себя.

Чо открыла рот, чтобы возразить, но вдруг услышала крики. Крики доносились с окраины лагеря, окружали их. Скрип был таким, будто деревья вокруг них стонали от сильного ветра. Она увидела солдат, бегущих к ним, зовущих на помощь. Один остановился рядом с товарищами неподалеку. Мужчина согнулся, задыхаясь, указывая туда, откуда прибыл. Когда он поднял голову, на его лице был страх. Этот ужас Чо видела у тех, кто думал, что умрет.

Солдат охнул и посмотрел на Чо и Бинвея Ма.

— Они!

Глава 31

— Конечно, шинигами долго не нападал, — Бинвей Ма остановился у дерева и уставился. Чо не винила его, они видели существо из легенд, которое люди считали выдумкой, чтобы пугать детей перед сном. Она видела уже ходячие трупы и речного дракона, но все еще не могла поверить глазам.

Ёкай, терзающий лес перед ними, был они, огромным огром, ростом с пять Чо, толстый от мышц. Его кожа была алой, цвета крови, черные заклинания были татуировками на его руках и груди. Черные косы волос свисали с затылка, два больших рога торчали изо лба. У него было плоское лицо с острым косом, что свисал ниже губ. Два бивня торчали по краям изо рта, каждый был длиной с руку Чо. Глазки-бусинки сияли яростным голубым светом.

— Урод, да? — сказал Рой Астара. Чо не заметила, что он стоял неподалеку, пока он не заговорил, но он не ошибался.

Дюжина солдат пыталась отвлечь ёкая, тыкали длинными копьями, пока остальные обходили его, неся веревку. Чо восхищалась их храбростью, хоть понимала, что они не смогут подавить монстра. В правой руке они держал дубинку с шипами из металла. Она была вдвое длиннее мужчины, и они раскачивал дубинкой туда-сюда в сторону деревьев. Копья солдат не помогали, они легко пронзали кожу они, но раны без крови закрывались, как только копья убирали. Они смотрел на каждого солдата по очереди, топтали их ногами или разбивал легким взмахом дубинки. Он шел в лагерь, круша всех на пути.

— Где Чен Лу? — Чо пряталась за деревом на окраине лагеря Стального принца.

— Без сознания, — сказал Рой Астара. — Он много выпил, даже для своего размера, — прокаженный обошел дерево, поднял ружье на плечо, убрал с оружия бинт. — Они — самые сильные из ёкаев. Они никому не служат, даже богам. Шинигами что-то предложил существу за работу на него, — Рой Астара выстрелил в лицо они, пуля пропала в его коже, и рана закрылась следом. — Я не подхожу для этого боя. Удачи, Шепчущий клинок, Мастер Солнечной долины, — прокаженный повернулся и побежал в лагерь.

Они повернулся к ним, и он миг смотрел на Чо, а потом повернулся к лагерю и продолжил крушить его. Он искал кого-то, и она догадывалась, кого.

— Нужно остановить его, пока он не добрался до Эйна, — она вытащила Мир и побежала к ёкаю.

Бинвей Ма обогнал Чо и добрался до они первым. Мастер Солнечной долины остановился перед монстром и нанес сначала удар кулаком, а потом с разворота ударил ногой по голени они. Два удара повалили бы мужчину. Бинвей Ма ловко отскочил, когда они попробовал пнуть его.

Чо прибыла следом. Она скользнула за они и взмахнула мечом дважды. Каждый удар рассек лодыжки они, разрезал сухожилия. Он споткнулся, но не упал. Раны быстро зажили. Они повернулся, слишком быстро для своего размера, дубинка терзала землю. Чо отскочила вовремя. Яма теперь отделяла ее от они, достаточно глубокая, чтобы там можно было пригнуться и спрятаться.

Они смотрел на Чо, шагнул вперед, и земля задрожала. Бинвей Ма спрыгнул с дерева и впился в волосы они, быстро забрался на его плечи. Он ударил дважды по голове монстра. Он взревел, взмахнул дубинкой так, что она вонзилась в одно из огромных деревьев. Существо замахнулось на Мастера Солнечной долины руками.

Бинвей Ма отскочил от ладоней, но они бросился еще раз, когда он рухнул на землю. Мастер Солнечной долины развернулся в воздухе и сжал жуткий палец, запрыгнул на ладонь они, а потом побежал к голове чудища. Он не заметил другую ладонь, и монстр схватил его, Чо не успела помочь. Он закричал, и Чо побежала к монстру, уже зная, что опоздала и не спасет Мастера Солнечной долины.

Стальной принц прыгнул с дерева над ними всеми. Его серебряный доспех сиял в свете луны. И он опустил меч длиной с мужчину. Его удар отрубил ладонь монстра, и тот отшатнулся и закричал. Звук был таким громким, что Чо ощущала, как в ушах хлопнуло. Она подбежала к отрубленной ладони, толкнула пальцы и высвободила Бинвея Ма. Он был покрыт потом, кривился от боли, левая рука бесполезно свисала.

— С дороги, — сказала Чо резче, чем хотела. — Ты не можешь помочь кулаками и ногами, только сталь одолеет этого монстра, — Бинвей Ма кивнул и отшатнулся, держась за левую руку.

Отрубленная ладонь стала рассыпаться, как замок из песка, и новая ладонь выросла из раны они. Стальной принц продолжил атаку. Он прыгнул к они, взмахивая налево и направо, оставляя глубокие раны в плоти существа. Он уклонился от атаки с другого угла. Солдаты-мятежники окружили лидера, копья отвлекали монстра, лучники стреляли ему в лицо. Многие стрелы не попадали, или кожа их впитывала, но некоторые застревали, торчали из щек и губ. Они отталкивали они за деревья, и он махал руками, дико отбиваясь от атак.

Чо увидела Стального принца, сражающегося с существом из мифа. Он выглядел ловким, как монах, быстрым как молния. Он уклонялся от ударов они и бил огромным мечом как камнями.

Стальной принц вонзил меч в живот они, уперся ногами и толкал, отскочил, когда они попытался схватить его выросшей ладонью. Он побеждал. Смертный против сильного ёкая. Стальной принц добежал до солдат с сетью из веревки, схватил ее и взобрался на дерево. Он прыгал с ветки на ветки, пока он не оказался над они. Он бросил сеть и последовал за ней, вонзил меч в шею монстра, пока тот размахивал руками, запутавшись в веревке. Они взревел и упал вперед на землю. Стальной принц триумфально стоял на спине чудища.

Солдаты громко кричали принцу, окружили тело они. Стальной принц поднял руки. Только глаза и рот было видно под шлемом, но он широко улыбался. Чо понимала, как он собрал столько солдат из разных королевств. Она видела, почему они шли за ним, почему хотели сражаться и умирать за него. Она видела, почему Эйн нуждался в нем в бою с императором.

Они быстро перестали праздновать, когда они засмеялся, гулкий звук сотряс землю. Стальной принц спрыгнул со спину монстра, оставив меч в его шее. Монстр оттолкнулся ладонями и поднялся на ноги. Веревки рвались, обрывки падали, меч принца застучал по земле, где они наступил на него, вдавливая в землю.

Стальной принц пятился, пока не оказался рядом с Чо.

— Это невозможно, — сказал он. — Мой меч должен был разбить ему позвоночник.

Чо чуть не рассмеялась.

— Я видела, как мертвых возвращают к жизни. Я видела, как ходят трупы, а у монстров глаз больше, чем пальцев. Я видела козла с лицом человека, и он сказал, что я умру. И я видела речного дракона из жутких угрей, — она посмотрела на принца и улыбнулась. — Я поверила во многое, что не было возможным. И мы не знаем, есть ли у него позвоночник.