Не умирай

Роб Дж. Хайес

Не умирай

Перевод: Kuromiya Ren

Одни сражаются ради чести, другие — за награду.

Некоторые — ради славы, а другие — за дело.

Одни сражаются за свободу от тирании и ненависти.

Некоторые борются за любовь, за ее имя.

Смерть — их проводник, их товарищ и цель.

Они пересекут дух, плоть и душу.

Гонимые демонами со страниц истории.

То, что началось шепотом, должно закончиться ревом.

ПРОЛОГ

Итами Чо проснулась от криков своей смерти. Она все помнила.

Глава 1

Стены Каиши пали раньше, чем первая волна бандитов добралась до ворот. Было ясно по округе, что Пылающий Кулак послал людей на день раньше. Они прятались в темных местах, переулках, ждали сигнала залезть на стены изнутри и убить защитников города, а потом открыть врата. Никто не подозревал, что атака произойдет так скоро. Чо не ожидала, что атака будет вообще. Пылающий кулак был лишь бандитом с его бандой, нападал на мелкие деревни и тех, кто не мог защититься. У него не хватало людей, чтобы напасть на такой большой город, как Каиши, что бы ни говорили недавние отчеты. Чо стала сомневаться в этом мнении, как только зазвучали первые крики.

Они вырвались из винного домика на темную улицу, полную убегающих жителей. Богатые и бедные толкались, пытаясь добраться до убежища, некоторые несли самые ценные вещи, некоторые — только свои жизни. Они неслись вокруг Чо и ее товарищей, как река, встретившая остров.

Унг, товарищ Чо, известный как Красный исчезающий бык, схватил одного из паникующих парней в толпе.

— Что происходит? — спросил невнятно Унг. Он уже пил третий сосуд вина, и не он один. Даже Чо ощущала головокружение от выпивки.

— Врата сбиты, — прокричал испуганный мужчина. — Они в городе. Пылающий кулак пришел за своей дочерью.

Унг отпустил мужчину и уперся железным посохом в землю.

— За дочерью? Никто не говорил о дочери.

Чо пожала плечами.

— Нам заплатили защитить Каиши. Какая разница, почему тут Пылающий кулак?

Цинь, которую часто звали Сотней порезов, надулась.

— Для меня важно, — сказала она. — Мне нравится знать, на чьей я стороне.

— На той, что нам платит, — сказал Унг.

Чо покачала головой.

— На стороне невинных и справедливости. Не на стороне бандитов, — каким бы ни был повод, Пылающий кулак нападал, и Чо должна была защитить город и его жителей.

— Но они нам платят? — спросил Унг и не получил ответа.

Звуки боя были близко: звон стали, треск огня, крики умирающих. Чо пробивалась в толпе на звуки, расталкивая людей Каиши. Один поймал ее за юката, попытался оттянуть от боя. Чо отмахнулась от него, но успела услышать, как порвалась ткань. Она опустила взгляд и увидела прореху у края, пересекающую один из подсолнухов. Жаль, это была ее любимая юката.

Каиши был редким местом из приземистых зданий и мощеных улиц, дороги были широкими, между домами было много места, чтобы не дать пожару распространяться. Конечно, это не спасало от бандитов, касающихся всего факелами. Первые солдаты Пылающего кулака, на которых они наткнулись, бились со стражами города, которые попытались вмешаться. Чо сразу бросилась им на помощь. Ее сандалии скользили по брусчатке, юката трепетала. Ее первая катана, Мир, покинула ножны с тихим шипением, описала кровавую дугу. Два бандита упали, не поняв, что на них напали, каждому хватило одного удара. Точность была так же важна, как и сила, в бою. Даже важнее.

Красный Бык пронесся мимо Чо с яростным воплем, размахивая посохом направо и налево, не переживая о точности. Железные кольца по краям посоха делали каждый удар убивающим. Цинь держалась позади, ее стальные веера были готовы, если кто-то из солдат пройдет мимо Унга и Чо. Никто не проходил.

Последний из бандитов упал, Чо выдохнула и вытерла Мир, а потом убрала катану в ножны возле ее напарника. Это был очищающий ритуал после убийства, как для души Чо, так и для ее мечей. Она прошептала молитву за тех, кого убила, зная, что звезды были глухими, и что эти мужчины не заслуживали такого.

Выжившие солдаты пролепетали благодарность. Они не хотели оставаться, побежали к убежищу с теми, кого должны были защищать. Она не могла их винить. Они были плохо обучены, так что лишь мешались бы. Им нужна была защита не меньше, чем жителям.

— Нам нужно идти, — Чо повернулась в сторону убегающих солдат.

— А что насчет тех, кто остался в городе? — у Цинь была репутация проваленных дел, и Чо понимала теперь, почему.

— Они или спрячутся, или умрут. Мы не можем спасти всех. Наши старания лучше направить на защиту храма, — это было логично, что они не могли спасти всех. Чо не стала добавлять, что им еще не заплатили все, а мужчины с деньгами будут жаться в темных углах, где безопаснее всего. Разница между богатыми и сильными была заметна с помощью стен. Богатые прятались за ними, а сильные разбивали их.

Цинь замешкалась, все еще переживая, что многие остались сами по себе. Чо ощущала укол совести, не так давно она сама бросилась бы защищать всех, кого могла. Мантрой шинтей было защищать слабых и чтить клятвы, какой бы ни была цена. Может, этот раз будет иным. Может, это была клятва, которую она сдержит. Но разум выиграл, и Чо повернулась к храму. Унг поравнялся с ней, Цинь не отставала. Некоторые родились следовать, а не вести. Они поспешили по темным улицам, игнорируя яркие угли в ночном небе, взлетающие от горящего города.

Храм, который тут звали убежищем, был посвящен звездам. Снаружи он был высокой пагодой в семь этажей с прекрасным видом на город вокруг. Внутри был скрыт подвал, ведущий в сеть туннелей, которые тянулись к ближайшему утесу за Яростными водопадами. Тайный туннель за водопадом казался очевидным для Чо, но местные главы говорили, что его еще не обнаруживали.

Ступени вели к храму из города, и они уже были усеяны телами, некоторые были жителями Каиши, но многие — бандитов Пылающего кулака. Среди трупов стоял Мурай, Вековой клинок, величайший из живущих мечников Хосы.

Несмотря на древнее тело, Вековой клинок двигался медленно и плавно, как масло на камне. Чо узнала один из трупов: Блуждающее копье, один из величайших капитанов Пылающего кулака лежал замертво у сандалий Векового клинка, на котором не было ни царапины.

Чо поклонилась, когда Мурай спустился к ней. Он не был ее господином ни сейчас, ни когда-либо, но он заслуживал уважения, и она отдавала это.

— Ты сам все сделал, старик? — спросил Красный бык. Чо скривилась от грубости.

Мурай улыбнулся и проигнорировал Унга. Его морщинистая кожа и белая борода придавали ему добрый вид, хотя окровавленные тела говорили об ином. Чо гадала, как он смог достичь такого, не оставив на белой одежде ни капли крови.

Пепел летел на поляну перед храмом. Каиши горел. Пылающий кулак любил сжигать все, даже свои руки. Вековой клинок остановился перед Чо и низко поклонился, скромный, несмотря на возраст и опыт.

— Шепчущий клинок, — сказал он скрипучим голосом. — Ты сможешь тут продержаться, пока я отведу тех, кто внутри, в безопасность?

Чо кивнула.

— Вы не поможете мне сражаться с Пылающим кулаком?

Вековой клинок поклонился еще раз и повернулся к храму.

— Настоящая проверка — ничего не делать, когда зовут действовать. Хотя награда чаще всего неблагодарная. Я защищу тех, кто нуждается в этом, и оставлю славу тем, кому она нужна. Удачи, Итами, — он наступил на первую ступень и оглянулся. — Он бережет левый бок. Старая рана от старшего противника.

Жители все бежали к убежищу храма, и Чо не мешала им. Цинь даже внесла старика по лестнице. Огонь поднимался выше, становился жарче, звуки боя утихали, а потом пропали вовсе. Чо ждала на второй ступени, сидела, уложив ножны на коленях, ладонь была на рукояти первого меча, Мира.

Первые несколько солдат Пылающего кулака выбежали во двор и попытались добраться до ступенек. Красный бык отбрасывал их посохом, ломал кости и заглушал крики боли. Чо ждала. Только когда появился сам Пылающий кулак, она поднялась на второй ступени.

Он был крупным, на голове не было ни одной волосинки. Он проехал на площадь на лошади, которая плохо выдерживала его вес. Его ладони были в выпуклых шрамах и сочащихся ранах. Такую цену платил человек, когда постоянно поджигал свои кулаки.

Бандиты появились из темных улиц и переулков, следовали за Кулаком к храму, окружили трех защитников. Их было так много, что Чо была уверена, что глаза обманывали ее. Цинь выругалась и отступила на четвертую ступень. Чо улыбнулась и спустилась встретить их. Даже Красный бык притих.

— Где моя дочь? — голос Пылающего кулака гудел, как гром. Город горел вокруг него, его окружали мертвые, но он казался скучающим.

— Я не знаю, — Чо отказалась повышать голос.

Пылающий кулак глубоко вдохнул, лица исказилось, словно он учуял что-то неприятное.

— Убейте их.

Солдаты бросились волной, одни с копьями, другие с мечами, они направлялись со всех сторон. Не было тактик, особых приказов, которые могли изменить исход боя, и Чо их не давала. Она взяла Мир обеими руками и бросилась на волну, врезалась в них, била по их рядам. Она уклонялась, пригибалась, кружилась и даже прыгала. Каждый удар Мира был смертью, каждый ответный удар — тоже. Круг тел появился по сторонам от нее, и другие бежали на их место. Она не могла позволить копьям пронзить ее, так что наступала, приближалась к врагам. Сталь неуклюже опускалась на нее, она уклонялась и отталкивала клинки. Мощеные улицы покраснели, кровь промочила ее сандалии и запятнала юката.

Унг бился у первой ступени, его посох вертелся, уничтожал врагов почти так же просто, как Мир. Цинь плясала по краям атакующей топы, стальными веерами ранила, но не убивала. Раненые враги были часто даже полезнее мертвых, но не среди бандитов Пылающего кулака. Они были не солдатами, а бандитами, объединенными сильной волей и желанием убивать. Они не остановились, чтобы помочь раненым, а топтали их и шли в бой.

Чо знала, что Красный бык пал, когда послышались вопли. Она не могла пробиться и помочь, и между взмахами меча и падающими телами она заметила, что Цинь погибла, пытаясь. Она танцевала со сталью и ранила врагов, но в следующий миг копье пробило ее горло. Чо увидела ужас на лице Цинь. Это видение останется с ней до конца жизни.

Казалось, не было конца бандитам, идущим к ней, и не было края кровожадности, сколько бы она ни убивала. Пылающий кулак в это время сидел на лошади и смотрел, на лице в шрамах была скука.

Чо поднесла Мир к лицу и прошептала слово, которое никто больше не мог услышать. Клинок загудел в ответ. Ее следующие удары резали мечи и доспехи, будто рисовую бумагу. Мужчины умирали, держась за кровоточащие раны, падали от мерцающего меча, который не могли остановить. Они не могли сравниться с этими навыками. Но Чо знала, что их было слишком много, она была безнадежно в меньшинстве. Бандиты падали, другие занимали их места, перебираясь через мертвые тела.

Чо не удивилась, когда меч задел ее ногу. Она ударила по его хозяину, рассекла его лицо, но вред был нанесен. Чо ощущала, как замедлилась. Мир уже не рвал плоть так просто, край затупился от убийств. Она отступала, отбиваясь, прорезала путь к храму. Еще удар попал по боку Чо, клинок запутался в ее юката, но задел ребра, и крик боли вылетел из нее. А потом она вырвалась из толпы и отшатнулась к ступеням храма. Ее нога задела первую ступеньку, она повернулась и увидела, что солдаты не шли за ней. Они ждали, ощетинились острой сталью, направленной на нее. Тела усеивали площадь, огонь плясал на городе за ними в ночи, пепел сыпался как черный снег.

Пылающий кулак спрыгнул с лошади, оттолкнул воинов, шагая к Чо, пока между ними не остался только напряженный воздух. Его кулаки были в промасленных цепях, но он еще не поджег их.

— Так ты хочешь умереть, Шепчущий клинок?

Чо выпрямилась, несмотря на боль. Ее дыхание было затрудненным, нога была мокрой от крови. Она посмотрела на второй меч в ножнах, но не вытащила его. Даже перед лицом смерти. Она поклялась никогда не доставать тот меч, и она собиралась сдержать эту клятву. Может, только ее она и сможет сдержать. Она сжала крепче Мир, расставила ноги, готовая отразить удар сильного противника.

Пылающий кулак фыркнул и вскинул ладони в цепях.

— Убейте ее.

Его люди побежали мимо него и врезались волной в Чо. Она одолела двоих, и меч пронзил ее между ребер. Мечник упал на землю раньше нее, Мир торчал в его шее. Второй удар лишил ее возможности биться, боль от пронзенных органов была невыносимой. Еще два меча вонзились в ее грудь, и Шепчущий клинок умерла с криком.

Глава 2

Итами Чо — Шепчущий клинок

Некоторые мечи ударяют с рычанием, некоторые с ревом.

Некоторые сотрясают бой как оползень, некоторые разрушают как пожар.

Но один меч пронзает шепотом, и его можно узнать по словам:

Смерть была тут.

Проснувшись, Чо не могла понять, кричала она или просто вспоминала свои последние мгновения. Боль от множества клинков в теле казалась кошмаром, но это закончилось. Солнце светило на нее, новый день наступил, хотя она не надеялась его увидеть. Она вдохнула свежий утренний воздух и закашлялась. Она не сразу поняла, что лежала на земле у храма в Каиши, одно живое тело среди множества мертвых. Всюду были трупы, воняло горелым, и это ощущалось у нее во рту. Ветерок летал по двору, носил за собой запах мертвых.

— Не сон, — сказала Чо себе, когда перестала кашлять.

— Ты умерла, — голос был тихим, принадлежал мальчику, сидящему на коленях на брусчатке рядом с ней. У него были волосы цвета грязи, а глаза были бледными и далекими, как облака. На нем была выцветшая черная роба, подходящая для похорон, и с ней резко контрастировал красный шарф на шее.

Чо снова вспомнила боль смерти, яркую, не отступающую. Она пыталась сесть, а потом посмотрела и увидела юкату в крови. Мир лежал неподалеку, торчал из шеи мужчины, другой ее меч остался в ножнах. Она ощупала грудь под юкатой.

— Они пронзили тебя. Много раз, — сказал мальчик. — Даже после твоей смерти.

Чо насчитала дюжину мелких болезненных ран, они были неловко сшиты.

— Прости. Я все еще учусь шить иглой. Плоть отличается от ткани. Она пытается ускользнуть, и приходится ее стягивать. Я старался, — мальчик все еще сидел на коленях — маленькая жизнь среди моря тел. Но он не казался неуместным. Казалось, его место было среди трупов. Он тянул за красный шарф, теребил ткань пальцами снова и снова.

Чо потянула за юкату, оголила кожу. Она не доверяла пальцам, ей нужно было увидеть своими глазами. Но ее пальцы не врали. Мальчик не врал. Ее грудь была в грубо зашитых ранах, кожа была соединена огнем.

— Как я пережила это?

— Не пережила. Ты была мертва, — в голосе мальчика звучало извинение.

Чо укуталась в юкату. Ткань затвердела от сухой крови, почти вся была ее. Она обнимала себя мгновение, стараясь отчаянно забыть об ощущении мечей в ней, рассекающих кожу.

— Тогда как я жива? Я… жива?

— В большей мере. Я вернул тебя. Я могу, видимо, делать это. Только раз, — он кивнул себе, а не Чо. — Да. Думаю, только раз. Такие правила.

— Думаешь? — Чо глубоко вдохнула и коснулась пальцами шеи, ощутила пульс. Он был сильным и ритмичным, пульсом живой.

— Ты первая, с кем я это попробовал. Ты теперь привязана ко мне, — мальчик не двигался, сидел на брусчатке, теребил шарф. Пепел запачкал его щеку, но он не стер его.

— Привязана к тебе? — Чо покачала головой. — Спасибо, что спас мне жизнь…

— Я вернул тебя. Я не могу спасти, что утрачено, только вернуть на время. Это привязывает тебя ко мне.

Чо пыталась понять слова мальчика.

— Меня привязывает только клятва как Шинтей.

Мальчик нахмурился. Он был юным. Чо не умела угадывать возраст, но вряд ли он был старше восьми лет. Она переживала, что он разрыдается на улице. Она решила оглядеться в поисках родителей, тайна ее спасения могла подождать. Никого не было. Двор храма был только с трупами и мальчиком.

Утренний свет открыл ужас кровавой сцены. Она гадала, сколько тел пало из-за нее. В последние моменты боя все было размытым. И была боль. Холодная сталь вонзалась в нее, крик вырывался из ее горла, разгоняя живых. Она тряхнула головой и сосредоточилась на настоящем.

Чо подняла Мир с земли и вытерла клинок о свою юкату. Она не знала пока, что могла делать, но ей нужно было найти сменную одежду. Она убрала меч в ножны рядом со вторым мечом, ощутила, как захрустела спина, когда она потянулась.

— Ты привязана ко мне, — снова сказал мальчик почти с мольбой. — Ты должна мне помочь. Такие правила. Пожалуйста.

— С чем помочь? — волосы Чо выбились из косы, их трепал ветер, густые каштановые пряди били ее по лицу. Она стала завязывать их полоской своей юкаты, пока искала взглядом мертвое тело примерно своего размера.

— Мне нужно кое-кого убить, — мальчик встал на ноги и пошел за Чо как щенок, пока она обыскивала мертвых. — Мне не хватает сил сделать это самому, и мне дали силу вернуть людей. Я вернул тебя, чтобы ты помогла мне.

— Хм, — Чо нашла труп, где пострадала шея. Она стала раздевать труп до нижнего белья. Она предпочитала одежду своей родины, а не рубаху и штаны народа Хосы, но ей нужна была одежда без крови. — Как долго я была без сознания?

— Ты была мертва с прошлой ночи. Мне пришлось ждать, пока все бандиты не уйдут, а потом зашил твои раны. Ты была холодной, когда я закончил.

— Полдня, — Чо отодвинула почти обнаженный труп, отошла к ступеням храма. Там было меньше крови. Мальчик шел за ней. — Бой давно закончился. Нужно пойти за выжившими.

— Они все мертвы, — сказал мальчик. — Почему ты пожертвовала собой тут?

Чо раздраженно посмотрела на мальчика, но он пялился на нее.

— Развернись.

— Зачем?

— Потому что мне нужно переодеться, и я не хочу, чтобы ты смотрел на меня.

— О, я уже все видел, пока зашивал твои раны, — мальчик опустил голову и повернулся к трупам на брусчатке. — Ты должна была знать, что не победишь, но ты тут сталась. Пожертвовала собой. Зачем?

Чо развернула юкату, осторожно сложила ее, хоть она была испорчена, и опустила на вторую ступеньку. Она вытащила из сумки неподалеку бинты, перевязала грудь. Она стала натягивать штаны, рубаху, выцветший доспех из пластин, но передумала насчет последнего. Она не привыкла биться в тяжелой броне и сомневалась, что это ей поможет. Она решила оставить свои сандалии, хоть и в засохшей крови. Ей не нравилась обувь народа Хоса, предпочитая сандалии.

— Я давно поклялась защищать невинных. Часть моей тренировки Шинтей, — Чо замерла и отогнала мысль, что эту клятву она редко выполняла. — Я не думала, что умру, — она взглянула туда, где лежали Унг и Цинь, едва заметные среди других тел. Пылающий кулак и его люди не переживали за своих погибших, лишь ограбили карманы. — Ты можешь вернуть и их?

Мальчик все еще не смотрел на нее. Он покачал головой.

— Они недостаточно сильны. Мне нужны герои, — он повернулся и посмотрел на нее бледными глазами, улыбнулся с надеждой. Как ты, Итами Чо. Ты — Шепчущий клинок.

Чо ощутила укол вины.

— Я не героиня.

— Героиня. Так во всех историях, я их читал. Ты убила тысячу волков у храма Сайкомб…

Чо стала привязывать мечи к поясу.

— Их было около сотни.

— Включая огромную волчицу Эву, мать стаи, проклятую человеческим обликом под солнцем. Ты спасла принца Инь Сыня от Пылающих шахт…

— Истории это преувеличили.

— Но ты спасла его, пока культисты не использовали его кожу для призыва их демонического бога, — мальчик оживился, перечисляя ее подвиги.

Чо вздохнула и кивнула.

— Да. Но я не была одна. Мне помогали.

— А дуэль с братьями Яда на горе Тихого глаза…

Чо подняла ладонь, чтобы мальчик замолчал.

— Моя смерть от рук Пылающего кулака и его бандитов.

Улыбка мальчика увяла.

— Ты теперь жива.

— По большей части.

— По большей части.

Чо оглянулась на храм. Ей нужно было увидеть, выжили ли люди Каиши. Ей нужно было найти Мурая.

— Как тебя зовут?

Мальчик шагнул ближе, улыбнулся.

— Эйн.

Чо опустилась перед ним. Его бледный взгляд был жутким, но она его выдержала.

— Эйн. Мне нужно, чтобы ты сказал мне правду. Я на самом деле умерла тут? Ты на самом деле вернул меня?

— Да. Шинигами дал мне силу вернуть героев, чтобы они помогли мне.

— Зачем?

Эйн затих, его бледный взгляд было сложно выдерживать. Чо отвернулась от него и опустилась рядом с Цинь. Чо не знала хосанские молитвы, так что произнесла ипианскую. Разные языки, одни звезды. Она произнесла эту молитву и над Унгом, надеясь, что их души обретут покой во тьме между звезд.

— Один человек? — спросила Чо, вставая от трупа Красного быка и поворачиваясь к мальчику.

Эйн закивал.

— Он плохой?

И снова он энергично закивал.

— Он уничтожит всех из Хоса, если я его не остановлю.

— Ладно. Я у тебя в долгу, так что клянусь, что сделаю это для тебя, Эйн, — Чо взяла Мир в правую руку и клинком срезала прядь волос. Она убрала меч в ножны и повторила клятву, завязала прядь узлом и вручила мальчику. — Доказательство моей клятвы. Когда дело будет выполнено, сожги это, чтобы звезды знали, что я сдержала слово.

Эйн убрал прядь волос в карман.

Чо опустила голову в поклоне. Мальчик не знал, какими бессмысленными были ее клятвы.

— Но сначала…

Мальчик прошел мимо нее. Чо поежилась. Он пошел по ступеням храма.

— Тебе нужно своими глазами увидеть, что все они мертвы.

Глава 3

Они быстро двигались по храму, игнорируя трупы жителей у их ног. Проход в тайные туннели был открыт, картина, что скрывала его, была разорвана. Чо побежала по туннелям, желая выяснить, что стало с жителями. Она дала еще одну клятву. Ей нужно было знать, не сдержала ли она еще одно данное слово.

Водопад шумел, скрывая ужас, что ждал их дальше. Чо вышла сбоку из пещеры, прижимаясь спиной к холодному камню, брызги попадали в лицо, и ей нравилась эта прохлада. Она разогналась, не желая замедляться, но Эйн успевал. Он не жаловался, не спотыкался, хоть внизу были острые камни, которые ранили его босые ноги. Чо решила, что нужно было найти мальчику в скором времени обувь. Они миновали водопад, и следы ярости Пылающего кулака раскинулись перед ними. Чо замерла, сдавленный вопль вылетел из горла.

Река перед ними была в телах жителей Каиши, их были сотни, они мешали воде течь дальше. Порой тело вырывалось от остальных и уплывало с течением, направляясь к розовым водам ниже. Слезы мешали Чо видеть, она вытерла глаза. Стервятники прыгали среди трупов в реке и на берегах, клевали распухшую плоть. Несколько облезлых псов ходили среди мертвых, кусали плоть зубами. Она не знала, был ли народ Каиши как-то связан с исчезновением дочери Пылающего кулака, но они точно заплатили за это. Весь город стал гнилым мясом и призраками за один день. В мире были монстры. Чо знала это. Но не было никого чудовищнее человека.

Эйн потянул за ее рубаху. Он указал на берег, где казалось, что люди Каиши сопротивлялись. Она насчитала десятки мертвых бандитов, оставленных с убитыми жителями.

— Мне нужно спуститься там, — Эйн потянул ее за рубаху.

Чо не видела движения тел, несколько птиц рвали плоть.

— Они мертвы, — медленно сказала она, осознавая с шоком масштаб резни. Она не могла представить, как такое было возможно. Это были простые жители, не воины. И Чо не смогла помешать этому. Она подвела людей Каиши. Не сдержала еще одну клятву.

— Такой была и ты, — Эйн потянул ее за рубаху снова, и Чо позволила ему повести ее по камням к мягкой земле внизу. Она шла как в тумане. Их ноги стали уставать, Чо встала перед Эйном, ладонь лежала на рукояти Мира на случай, если тут остались живые бандиты.

— Тут был бой, — сказала Чо, проходя мимо первых бандитов, разрезанных мечом почти надвое.

— Вековой клинок пытался дать людям время на побег, — Эйн шагал за Чо, увязая в грязи. — Но их было слишком много даже для него.

— Ты это видел?

— Я смотрел с вершины водопада. Мне нужно было убедиться, что они ушли, чтобы вернуть тебя.

Чо чуть не подавилась вопросом, который нужно было задать.

— Он выжил?

Эйн замер на миг, и Чо повернулась к нему, подавляя вес горя внутри. Между Шепчущим и Вековым клинками были дружба и уважение, которые тянулись глубже, чем время, что они провели вместе. Она видела в нем наставника и настоящего героя. Ей нравилось, что он видел в ней достойную стоять рядом с ним в бою.

— Он был еще живым, когда они утащили его, — сказал Эйн. — Все это сделал он, — десятки бандитов лежали мертвыми у их ног. Чо не ожидала меньшего от единственного за сто лет, кто убил дракона.

— Он убил бы их всех, будь он моложе, — сказала Чо. — И Пылающего кулака, — они пошли между тел. Эйн, казалось, что-то искал, хоть и не сообщил, что. Чо продолжила. — Я прибыла в Хоса, услышав о бое с уньганскими отрядами. Я встречала его до этого лишь раз, но мне нужно было увидеть его еще раз, он стоил тысячи. И я увидела. Он всегда был таким скромным, несмотря на его подвиги и славу, — она ощутила слезы на глазах и вытерла их. Если Вековой клинок был еще живым, она его найдет.

— Этот! — Эйн пробежал мимо Чо к одному из тел. Он был высоким и красивым юношей при жизни, с тонкими усами и длинными темными волосами, которые теперь были в грязи. В смерти он стал будто из воска, его взгляд был пустым. Он был в грязной кожаной броне и выцветшем доспехе из зеленой чешуи. Чешуя была разбита и с вмятиной возле его сердца. Удар точно убил его раньше, чем он понял, что броня подвела его. Эйн стал возиться с его броней, тянул за ремешки. — Прошу, помоги.

Чо посмотрела на реку трупов еще раз, но среди них двигались только птицы и псы. А потом она опустилась возле Эйна, пачкая украденные штаны, и помогла ему снять переднюю часть чешуйчатой брони с груди мертвеца.

— Зачем мы это делаем?

— Чтобы вернуть его.

Чо вскочила на ноги.

— Ты сказал, что тебе нужны были герои для твоей проблемы. Это один из людей Пылающего кулака. Один из его капитанов. Он — не герой.

— Может им быть, — Эйн отбросил чешую и порвал рубаху мужчины, открывая рану. — О, это будет проще, чем с тобой. У него только одна рана.

Чо подняла мальчика на ноги, кривясь от того, как рука онемела.

— Он опасен. Если вернешь его, я убью его снова.

Эйн вырвался из хватки Чо и посмотрел на нее, в бледных глазах было то, что она не могла понять. Это был древний взгляд, какой она видела у старых солдат, повидавших многое и принявших слишком мало.

— Все это скоро пропадет, — взмолился Эйн. — Я вижу это не долго. Я должен вернуть его, пока я не потерял его.

Чо видела уверенность в его глазах, она не могла его отговорить. Мальчик вернулся к мертвецу. Он вытащил иглу и нить, стал зашивать рану. Чо отошла на пару шагов, обходя тела, и ждала, прижимая ладонь к Миру, готовая отправить юношу в могилу грязи, как только он придет в себя.

Глава 4

Чжихао Чень — Изумрудный ветер

Дует он на восток, запад, север или юг, Изумрудный ветер несет запах смерти.

Так всегда с теми, кто наживается на живых и ворует у мертвых.

Последним Чжихао увидел перед концом морщинистое лицо мечника, который был намного лучше него. Оскорбительно, что старик мог его одолеть. Он проснулся и увидел лицо мальчика с большими глазами, в грязи и пепле. Чжихао сел и замахнулся на мальчика кулаком, промазал и стал отползать по грязи, легкие пылали от дыхания. Он отполз на пару футов и рухнул, задыхаясь, не понимая, когда так стемнело. Он мог поклясться, что миг назад был день, но черное небо и звезды смеялись над его памятью.

— Ч-что слу… — Чжихао замолк, склонился и опустошил желудок.

— Ты говорил правду о возвращении людей, — сказала женщина, стоящая за мальчиком. — Я так не делала, — ее правая ладонь лежала на одном из двух мечей на боку.

— Ты была мертва не так долго, — сказал мальчик. — И у некоторых тело сильнее.

Чжихао хотел спорить, что его тело было в лучшем состоянии, но говорить было сложно, пока его тошнило. Он был все еще на берегу реки, где старик пронзил его, окруженный телами тех, кого звал товарищами, хотя они не были друзьями. Он быстро огляделся в поисках пары своих мечей с крючками на концах. Гарды были в форме полумесяцев, острые и опасные как сами клинки. Они лежали в земле чуть поодаль. Чжихао бросился вперед, схватил один и встал. Он пошатнулся на ногах, голова кружилась от тошноты и близости к смерти.

— Где он? — Чжихао попытался занять боевую стойку и подавить желание рухнуть. Он ощущал себя будто пьяным.

— Где кто? — голос женщины был едва слышным, и он с трудом слышал ее поверх шума воды.

— Старикан, пронзивший меня, — Чжихао потянул за рубаху, нашел маленькую плохо зашитую рану у сердца.

— Люди Пылающего кулака одолели Вековой клинок, когда он убил тебя, — сказал мальчик, все еще сидя на коленях в грязи. Его ладони терли красный шарф пальчиками. Его глаза были слишком бледными, пронзали так, что Чжихао было неудобно в них смотреть, и он отвел взгляд и обнаружил кучу тел. — Они утащили его, а тебя бросили тут.

— Мерзавцы даже не разбудили меня, — Чжихао рассмеялся. — Нельзя доверять бандитам в дружбе… Ох, меня и обокрали, — его ладони были без колец. Он коснулся правого уха, оно было в крови и болело. Серьга пропала.

Женщина вздохнула.

— Ты был мертв, потому тебя и обворовали.

Чжихао схватил второй меч с земли и направил один на мальчика, а другой — на женщину. Она еще не вытащила мечи.

— Одному из вас лучше объяснить, что происходит, пока я не убил обоих.

— Попробуй. Только этот повод мне и нужен, — она легко заняла боевую стойку.

Мальчик встал и затянул шарф сильнее. Он смотрел так неудобно, что Чжихао отпрянул на шаг, чуть не споткнулся об тело другого бандита.

— Чжихао Чень, Изумрудный ветер, что ты помнишь последним?

— Мы вышли из-за водопада, — Чжихао нахмурился, воспоминания были размытыми, словно он на самом деле выпил много. — Сотни людей были вокруг реки. Старикан стоял перед ними. Пылающий кулак приказал атаковать, и… он убил десятки, — Чжихао взглянул на тела людей Пылающего кулака, не меньше пятидесяти лежали на берегах реки. — Мы бились один на один. Бой был серьезным, я чуть не убил его дважды.

Женщина рассмеялась, и Чжихао плюнул в нее.

— Тебя там не было.

— Нет, — ответила она. — Я была мертва.

— Что? — Чжихао покачал головой и отошел на шаг. Женщина не выглядела как та, кого он пронзил много раз. — Он пронзил меня. Тут, — он постучал по груди. — Я… я…

— Ты умер, — сказал мальчик. — Я вернул тебя. Я умею так делать. Теперь ты привязан ко мне.

— Я ни к кому не привязан, малец, — Чжихао посмотрел на женщину, ее ладонь все еще лежала на рукояти меча. — А ты чего выглядишь так знакомо?

Мальчик шагнул вперед.

— Она — Шепчущий клинок.

— Что? — Чжихао фыркнул. — Нет! Мы убили ее. Я знаю. Я пронзил тебя… ее сам!

Женщина прищурилась.

— Когда я уже умерла? — она звучала слишком спокойно.

— Иди ты! — Чжихао отпрянул на пару шагов, повернулся, поскользнулся в грязи, вскочил на ноги и побежал по берегу. Он хотел оказаться как можно дальше от этих двоих, а потом поискать след Пылающего кулака. Плохо было, что люди, которые служили ему и поклялись слушаться его приказов, не только бросили его, но и обокрали. Но он мог найти их следы. Чжихао нужно было только отыскать лагерь, убить гадов с его кольцами и снова встать на колени перед Пылающим кулаком. Правдой было то, что некоторым было проще служить, чем с ними бороться, и Пылающий кулак был одним из них. С тем, кто хотел поджигать свои ладони в бою, лучше было дружить. Пылающий кулак не был хорошим, но так он хоть не убил бы Чжихао.

Он шел вдоль реки, спотыкаясь, порой останавливаясь, чтобы вытащить тело из воды и поискать монеты. Чем дальше он был от водопада, тем меньше в реке было тел, но даже после часа ходьбы они там были. Монет с ними было мало, но хватило бы на еду и напиток в гостинице, если он такую найдет. Когда Чжихао подумал о еде, желудок заурчал так, что мог распугать стаю волков, во рту пересохло. Чем дольше это длилось, тем заманчивее выглядела река. Было бы просто зайти в воду и напиться, но Чжихао знал, что в воде были сотни тел, из которых все изливалось в реку. Так начинались заболевания, и он видел, как люди умирали от проблем с желудком. Не такой конец хотел себе великий Изумрудный ветер.

Когда Чжихао нашел гостиницу, рассвет бросал длинные тени на тропу перед ним. Здание было за мостом над быстро текущей рекой, опасно было переходить ее в других местах. Это место подходило бандитам, которые могли решить ограбить одинокую гостиницу. Чжихао знал это, потому что сам воровал в таких местах. Он прошел на деревянный мост, сжимая перила, часто вытирая лицо, пытаясь понять, почему ему было так жарко. Боль в груди не помогала, голова гудела, и от этого у него было плохое настроение.

Наконец, Чжихао добрался до гостиницы, с трудом дышал, ему едва хватило сил толкнуть деревянную дверь. Она не поддалась. Он надавил всем весом и сполз на землю, а дверь осталась закрытой.

— Заперто, — сказал старик с тонкими седыми волосами. На нем был грязный фартук, он держал мастерок, будто это было оружие, направил его на Чжихао. — Закрыто. Говорят, Пылающий кулак снова близко. Потому гостиница пока закрыта. Семья не хочет рисковать.

Чжихао пытался подняться, держась за дверь, от дыхания грудь пронзала боль. Солнце поднималось на востоке, откуда он пришел, ярко сияло. Он с трудом оттолкнулся от двери и пошел к мосту. Старик отпрянул, когда Чжихао прошел мимо, к зеленому саду на углу. Чжихао подумал, что стоило бы ударить старика, лишить его сознания и украсть его еду, но тогда нужно было бы остановиться, а его боль утихала с каждым шагом к Каиши.

— Эй! — крикнул старик, когда Чжихао сделал пару шагов. — У тебя кровь идет.

Чжихао посмотрел на грудь, увидел пятно кровь на тунике, там, где его пронзил Мурай.

Глава 5

Не тишина злила Чо, она любила тишину. И не дорога, по которой они шли — от Каиши, ее последнего поражения, на юг, где справа был неплохой вид. Чо беспокоил темп. Эйн был мальчиком с маленькими ножками, не спешил, спокойно шагал по дороге босыми ступнями, глядел на восходящее солнце. Чо приходилось замедляться, чтобы не обгонять его, и от такой ходьбы ее ноги болели.

Они почти не говорили с тех пор, как Изумрудный ветер вернулся из мертвых и убежал. Чо твердо сказала, что им было лучше без него, и она не передумала. Эйн заявил, что бандит скоро вернется, а им пора было идти. Он выбрал дорогу вокруг Каиши, обошел город, а не направился сквозь него. Это добавляло день к их пути, но Чо была не против. Она все еще ощущала последствия возвращения из мертвых, и сильнее всего ее тревожил туман в голове, от которого будто дрожали зубы. Было сложно понять, было ли это нормально, ведь она не слышала раньше о тех, кто возвращался.

В тишине их шагов и прохладного ветра, играющего с травой, Чо пыталась вспомнить, как была мертвой. Были разные варианты того, что случалось после смерти, многие передавались в разных религиях, но звезды учили, что мертвых ждала бездонная пустота, постоянное парение, одиночество вдали ото всех. Если правда была такой, лучше было оставаться живым любой ценой. Но Чо ничего не помнила. В один момент она кричала, стальные клинки пронзали ее грудь, а потом она кричала на Эйна. И не было ничего между. Или было? Ей казалось, что она что-то упускала, воспоминание… о чем-то еще.

Эйн наступил на острый камень на дороге, пронзивший кожу его пятки, и он оставлял кровь. Мальчик даже не заметил, пристально смотрел на восток. Чо остановила его, и они пошли к траве. Она усадила его, налила на ступню воды. Кровь текла, но не очень сильно. Его ступни были в шрамах, недавних и едва заживших.

— О, — Эйн скривился, а потом вытащил из своей сумочки иглу.

— Ты не можешь просто зашить это.

Эйн ткнул свою ступню.

— Но рану нужно закрыть.

— Ты… закрыл мои раны, пока я была мертва, но все равно больно, — Чо вздохнула. — У меня есть запасные бинты. Мы замотаем ее и поищем тебе обувь.

— Я не могу носить обувь, — сказал Эйн. — Это было частью сделки с шинигами. Я получил силу возвращать людей при условии, что я понесу его суд над этим человеком. И что я не буду носить обувь. Я не знаю, почему он так ненавидит обувь.

Чо вытащила бинт из своей сумки, повернулась и увидела, как Эйн вонзил иголку в кожу. Крови было не так много, как она ожидала.

— Ты не чувствуешь это?

— Чувствую, — Эйн смотрел на иглу. — Болит.

— Многие дети кричат от боли.

Он посмотрел на нее, его пугающий взгляд был как раскаленный добела металл.

— Я — не многие дети, — серьезно сказал он.

Чо невольно поежилась, хоть не знала, отчего. Казалось, мир вокруг мальчика был чуть темнее. Жизнь казалась не такой яркой. Он заявлял, что видел шинигами, говорил с ним и заключил сделку с самой смертью. Чо сомневалась, что условием сделки были только босые ноги.

— Дай хоть перевязать их, когда закончишь.

Эйн покачал головой.

— Я должен оставаться босым, — он виновато улыбнулся ей. — Такие правила.

Она отвела взгляд от мальчика, посмотрела на дорогу. Высокий мужчина шел к ним. Он мог вот-вот рухнуть, задыхался и спотыкался на каждом шагу. Даже издалека Чо легко узнала его.

— Плохой запах доносится с ветром, — отметила она.

Эйн оторвал взгляд от раны.

— Я же говорил, что он вернется.

— Я не отрицала. Но я надеялась, что он не придет.

Чжихао подошел ближе, замедлил шаги. Его лицо было бледным, темные волосы прилипли от пота. Он выглядел голодно, словно волк, долгое время проведший без добычи. Чо хорошо знала этот звук.

— Что ты со мной сделал? — закричал Изумрудный ветер, подойдя ближе.

— Я вернул тебя, — Эйн все еще зашивал иглой пятку. — Это не так сложно понять. Ты был мертв. Теперь — нет.

Чжихао остановился и согнулся, упирая ладони в колени, пот капал на землю.

— Из меня потекла кровь.

— Да, — Эйн даже не взглянул на мужчину. — Я вернул тебя. Ты привязан ко мне. Ты должен оставаться близко, — он посмотрел холодными глазами на Чжихао. — Ты привязан ко мне, пока я живу.

— Отлично, — Изумрудный ветер выпрямился и вытащил кривой меч. Он устал, бросок был вялым. Мир зашептал, покидая ножны, и Чо заблокировала ленивый удар, мечи зазвенели, столкнувшись. Эйн даже не вздрогнул. — Что? Зачем? — Изумрудный ветер попытался зацепить Мир и убрать, он втащил второй клинок и напал. В этот раз Чо пошла в атаку, оттолкнула меч и встала между бандитом и мальчиком. — Он сделал это и с тобой. Ты тоже к нему привязана.

Чо молчала. Она знала, что не могла убедить его словами. Некоторым нужна была холодная сталь для принятия мнения. Чжихао напал снова, сделал ложный выпад справа, зацепил мечи друг о друга и ударил влево. Чо знала эту хитрость, заблокировала атаку и ударила бандита ногой в грудь, и он рухнул на землю.

— Это последний шанс. С дороги! — закричал Чжихао. Он вскочил на ноги и повернулся к Чо, мечи были наготове. Она знала, что до этого дойдет. Она пыталась сказать Эйну, но тот настаивал на возвращении бандита. Мальчик заявлял, что мог вернуть людей лишь раз, а Чо была уверена, что миру было лучше от Изумрудного ветра.

Они столкнулись, поднимая пыль, плясали на дороге. Чо двигалась с плавной грацией, игнорируя боль в груди. Чжихао был плохо обучен, его атаки было легко заметить и отбить, но он был скользким, как угорь, всегда увиливал от ее атак, отскакивал от ее меча. Она ожидала, что он устанет в бою, но он становился быстрее, и с каждым ударом его умения росли.

— Я оценил тебя, Шепчущий клинок, — сказал он после еще удара. — Милый стиль…

Чо ударила сверху, могла бы рассечь его пополам, но его там уже не было. Чжихао как-то пропал до ее атаки и ответил своей так быстро, что Чо едва успела повернуть Мир и остановить его. А потом она ощутила, как второй клинок зацепил ее за лодыжку. Он не сбил ее с ног, Чо отскочила на руки, перепрыгнула на ноги и заняла стойку.

— Закончил, — мальчик еще сидел на высокой траве у дороги. Он встал, наступил на пострадавшую ногу и прошел к двум соперникам.

Чжихао не улыбался. Он был насторожен. Чо должна была признать, что недооценила бандита. Она не повторит ошибку во второй раз.

— Прошу, хватит пытаться друг друга убить. Вы оба мне нужны.

Чо увидела, как Чжихао взглянул на мальчика, перевел взгляд на нее. Он гадал, с какой скоростью мог убить Эйна, решал, мог ли это сделать быстро.

— Для чего мы нужны? — спросил Изумрудный ветер.

— Мне нужно кое-кого убить. Мужчину. Сам я не могу. Мне не хватает сил. Шинигами сказал мне найти героев, которые будут биться за меня. Я читал все о тебе. Чжихао Чень, Изумрудный ветер. Ты бился у Глаза Дракона, один против пятидесяти.

Изумрудный ветер выпрямился и кивнул.

— Было дело.

— Ты вел отряд в Дангму. Ты один миновал переход, вынес голову Затаившегося тигра.

Изумрудный ветер снова кивнул.

— Он пытался меня остановить. Устроил бой, — Чо оценила расстояние между собой и бандитом и придвинулась ближе. Чжихао даже не смотрел на нее. Ей нужно было поспешить, пока он не сосредоточился.

Эйн подошел ближе к бандиту, словно тот не был опасным.

— Ты мне нужен, Чжихао Чен, для подвига, который сделает остальные твои подвиги мелкими в истории.

— Чего?

— Остальные подвиги станут едва достойными для упоминания, — Эйн потирал шарф.

Даже Чо была заинтригована. Она выпрямилась, но придвинулась ближе.

— Кого нам нужно убить, Эйн?

Эйн посмотрел бледными глазами на Чо.

— Хенана Ву Луня.

Хохот вырвался из Чжихао, такой сильный, что он рухнул на траву у дороги, держась за ребра. Чо не видела ничего смешного в безумном задании мальчика.

— Ты хочешь, чтобы мы убили Императора десяти королей? Которого назначили сами звезды? — спросила она.

— Да, — Эйн закивал. — Но он не был назначен звездами.

Изумрудный ветер фыркнул, хохоча.

— И мы просто пройдем к его замку, постучим в ворота и вызовем его на дуэль?

Эйн покачал головой.

— Напасть на замок сил не хватит. Но мы не будем одни. Я могу вернуть других. Шинигами сказал нанять много героев.

— Что будет, если мы откажемся? — спросила Чо. Она уже поклялась мальчику, но теперь казалось, что и эту клятву она не сдержит.

Эйн посмотрел на шарф между его пальцев, печально хмурясь.

— Ты умрешь. Снова. Я не могу оживлять всех. Если не будете мне помогать, придется вас отпустить. Простите.

Чжихао перестал хохотать и придавил что-то в траве большим пальцем.

— То есть или помощь, или смерть.

— Вы уже были мертвы. Без меня остались бы мертвыми. Я могу просить лишь об одном взамен.

— Да. И мы должны тебя благодарить. О, могучий, даровавший жизнь, и благодарить тебя нужно убийством самого защищенного и властного человека в Хоса.

Эйн кивнул.

— Что будет, если мы это сделаем? — спросила Чо. Они не замечали, что она еще не убрала меч. — Если поможем тебе?

Эйн задумался на миг.

— Я отпущу вас, — он посмотрел на Чо и Чжихао. — Считайте это шансом на славу и спасение жизней.

Эйн был маленьким, ему не хватило бы роста, чтобы считаться мужчиной, но он держал их жизни в своих руках. Они были его пленниками, и он будто запер их и покачивал ключом перед прутьями.

— Похоже, выбора нет, — Изумрудный ветер упал на траву и потянулся. — Для тебя, мальчик мой, я убью императора. Это маленькая цена за вторую жизнь.

Чо хотела бы согласиться, но не была уверена, что не потратит так жизнь во второй раз. Но пока что выбора не было. Клятву забрать она уже не могла. И она не была готова сдаваться.

Глава 6

Согласившись на самоубийственную миссию, они могли лишь идти дальше. Все же Император десяти королей не покидал замок Ву, а он был в дальней части Хоса, глубоко в городе Цзейшу. Идти туда можно было недели, но маленькие ножки мальчика замедляли их. Но Чжихао не жаловался на это, даже если приходилось больше времени проводить с невыносимой женщиной и жутким ребенком. И мальчик был жутким. Его призрачный взгляд часто падал на Чжихао и пугал, но это не могло сравниться с его прикосновением. Чжихао взял флягу у мальчика, на миг их пальцы соприкоснулись. Казалось, вся рука горела. Когда нужно было отдать флягу, Чжихао бросил ее мальчику и быстро отпрянул.

Они обошли Каиши, к недовольству Чжихао. Он потерял украшения, пока бы трупом, и он сомневался, что Пылающий кулак и его бандиты успели тщательно ограбить город, особенно, если Кулак желал отыскать дочь. Чжихао старался не думать об этом, но все нападение на город могло быть его виной. К счастью для него, винили Пылающего кулака в том, что он был жестоким и безумным военачальником.

После недавнего дождя дорога стала небольшими горами медленно сохнущей грязи. Армия — а это была небольшая армия — прошла по этому пути ночью. Чжихао не видел этого, ведь уже был в Каиши почти день перед тем, как прибыли люди Пылающего кулака. Ему нужно было поискать дочь, а потом открыть врата, чтобы им было проще проникнуть. Он преуспел во всем, но Пылающему кулаку не нужно было знать, что он провел день в постели с той самой дочерью, которую должен был искать. Он был отчасти в ответе за резню в городе, и Чжихао решил, что был немного рад, что они обошли город.

День тянулся к вечеру.

— Неподалеку есть гостиница, — сказал Чжихао. Молчание давило, отчасти и потому, что вороны сверху так каркали громче. — Я был там пару раз. Отличное вино. Нужно остановиться.

— Нет, — женщина была немногословна и говорила так тихо, что Чжихао приходилось вслушиваться.

— Я голоден, — Чжихао не ел после смерти, и она точно теперь думала о своем пустом желудке. Он заурчал в ответ на слова Чжихао.

— Эйн? — спросила женщина.

Мальчик медленно шагал, глядя, как грязь плюхает между пальцев ног.

— От еды меня мутит. Но, думаю, есть нужно.

— Выглядишь худым, мальчик, — Чжихао хотел хлопнуть его по плечу и замер, вспомнив прошлое прикосновение. Он убрал руку и улыбнулся. — Растущему мужчине нужно есть. Копить силы. Сильная рука — признак настоящего мужчины.

— Ты — моя сильная рука, — мальчик посмотрел на Чжихао, лицо было до боли милым. Чжихао не мог решить, издевался мальчик или был серьезен.

— Ладно. Мне нужно поесть. Чтобы накопить силы, — спор уже не привлекал. Чжихао даже не знал, с кем он спорил. Казалось неправильным, что мальчик был во главе, но еще глупее было бы ставить женщину во главе, даже если она умела управляться с мечом.

— Остановимся там, — женщина словно отдавала королевский приказ. — Если твои друзья не сожгли это место.

Чжихао рассмеялся.

— Вряд ли. Пылающий кулак любит все сжигать, — он указал на город за ними. — Но не гостиницы и таверны у дороги. Никогда не знаешь, когда понадобится теплая постель и теплая еда. Он не любит тех, кто ослушивается, кстати, — Чжихао поежился, вспомнив, и был даже рад, что освободился от военачальника.

На севере были фермерские угодья, и Чжихао видел фермеров и их работников на рисовых полях. Некоторые с опаской поглядывали на трех путников, другие просто игнорировали их. Некоторые бандиты забирали то, что хотели, у кого хотели, и Чжихао видел последствия таких рейдов, но Пылающий кулак держал своих людей в узде, и фермы были под запретом. Города и деревни, которым фермы поставляли еду, были их добычей, но мир нуждался в фермах и фермерах, и Пылающий кулак это понимал. Всем нужно было есть. Даже жутким мальчикам и тихим женщинам.

Чжихао приходилось поддерживать разговор, хоть остальные в беседе не участвовали. Мальчик порой задавал пару странных вопросов, но женщина говорила мало, порой фыркала от наглой лжи Чжихао. Мальчика интересовали истории Изумрудного ветра, и Чжихао был рад приукрасить подвиги. Он был бандитом, но знал, как выдать себя за героя, и это нравилось мальчику. Он описывал им свою версию смерти генерала Затаившегося тигра, историю с невероятными дуэлями, почти полностью выдуманную, когда стало видно первые тела.

Чжихао замолк посреди истории. У дороги стоял старик. Он был обнажен, его длинные волосы прилипли из-за крови к телу или лежали на земле, вырванные из головы. Он был мертв, несомненно, и кол, торчащий из его зада, удерживал его в воздухе, как жуткое пугало. Только это не работало, потому что две вороны клевали труп, добрались до сочных частей. От этого Чжихао стошнило бы, но в желудке уже ничего не было. И он отвел взгляд и пошел дальше. Женщина остановилась перед трупом на шесте, опустилась на колени и произнесла молитву на языке, который Чжихао даже не стал слушать.

Такие сцены были редкими. В Хоса были бандиты и войны банд, они нападали на плохо защищенных, но редкие тратили время и силы, чтобы возвести такое. Но Пылающий кулак серьезно отнесся к поиску дочери.

— Что за символы вырезаны на его груди? — спросил мальчик. — Это заклинание?

Женщина оттащила мальчика от тела, не дав ему потыкать труп или вернуть беднягу к жизни. Чжихао сомневался, что мужчина поблагодарил бы их за второй шанс в таком состоянии. Порой лучше было оставить человека мертвым.

— Не знаю, — призналась женщина.

— Это старый хосанский, — Чжихао смотрел на гостиницу впереди. — Это значит «похититель».

— Так это правда? О его дочери? — спросила женщина. Чжихао ощущал ее взгляд. Он не ответил. Он ускорился, глядя вперед. Некоторую ложь было сложно рассказывать, даже Изумрудному ветру, и он не собирался рассказывать правду.

Старик был первым из множества шестов вдоль дороги. Чжихао не считал, некоторое лучше было не знать, но десятки тел вели к гостинице. Там были мужчины и женщины, но обошлись с ними одинаково. Все были мертвы, раздеты и насажены на кол. Это была не первая мрачная сцена от Пылающего кулака, но точно одна из худших.

У гостиницы было движение, и это казалось хорошим знаком. Оставшаяся армия точно шла в эту сторону, и Чжихао следовал за ними. Он понимал, что было заманчиво вернуться к ним. Он творил ужасы с ними, от которых кошмары снились бы кошмарам, но было товарищество среди убийц и честь среди воров. И никогда за время службы Пылающему кулаку Чжихао не страдал от голода или без фляги вина. Но сначала ему нужно было избавиться от мальчика.

Тела на шестах тянулись до гостиницы, и никто не пытался их снять. Может, никому не было дела, может, никто не хотел приближаться. Может, все боялись, что бандиты были еще близко, готовые наказать тех, кто решил похоронить бедняг. Женщина останавливалась у каждого трупа, повторяла молитву на коленях, словно была в долгу перед ними. Некоторые люди, встречавшиеся им по пути, махали в приветствии, но отказывались смотреть на жуткие сцены. Может, было проще не видеть этого.

Чжихао добрался до гостиницы, когда солнце скрылось за горизонтом на западе. Он был далеко впереди женщины и мальчика. Здание было большим, прочные деревянные балки были соединены, и только в нескольких местах появилась гниль. Выглядело так же, как и в прошлый его визит, кроме жутких пугал по пути, и новая бумажная табличка была на общем языке: «Безопасная помощь». От названия Чжихао улыбнулся, это было как мольба для таких, как он. Название звало уставших путников. Знакомый запах в воздухе заставил его сморщить нос, щекотал его горло. Чжихао старался игнорировать его, но хорошо знал этот запах. Немытые живые тела, кислые и затхлые.

Последние предупреждения Пылающего кулака перед гостиницей отличались от остальных. Тут тела не было. Вместо кола деревянная табличка была вбита в землю у двери гостиницы. В центре была прибита ладонь. Кожа сморщилась и посерела, ладонь была оторвана. Ладонь сжимала длинный тонкий меч, украшенный вырезанным драконом. Чжихао пару мгновений смотрел на него, ощущая, как уголки рта пытались улыбнуться. А потом он посмотрел на дорогу. Женщина и мальчик быстро приближались, помолившись последним трупам. Он подумывал сбить табличку и спрятать меч, но они увидели бы его, и это вызвало бы вопросы. Он все еще стоял там, когда они догнали его, но он смог стереть улыбку с лица, не дав им увидеть ее.

Он отчасти ожидал, что женщина зарыдает от вида, но она не стала. Она замерла перед табличкой, мрачно сжав губы, и опустила голову. А потом она взяла меч из ладони с осторожностью.

— Чья это ладонь? — спросил мальчик, разгибая безжизненные пальцы.

— Это ладонь того, кто меня убил, — сказал Чжихао, плохо скрывая веселье в голосе. — Прости, была. Думаю, теперь она для ворон и червей.

Женщина недовольно посмотрела на Чжихао, опустилась перед табличкой, сжимая меч в руках как подношение. Она склонила голову и закрыла глаза.

— Что ты делаешь? — спросил мальчик, но она не ответила.

— Игнорируй ее, — Чжихао понюхал воздух и огляделся. — Наверное, молится за его безопасность. Он точно мертв. Так отрубленная ладонь… Я видел, как люди истекали насмерть от меньшего. Теперь узнаем, кто воняет?

Мальчик пошел за Чжихао к входу в гостиницу, игнорируя лица, выглядывающие из окон, приблизились к дальней части здания. Мальчик был слишком близко, по мнению Чжихао, и каждый раз он пытался уйти вперед, но мальчик догонял.

Чжихао улыбнулся, завернув за угол. В паре шагов от стены гостиницы двое сидели у большого костра. Они смеялись и пили вино из бутылок, порой по очереди плевали в огонь. Тело неподалеку лежало у гостиницы. Старик с одной ладонью и без меча. Он был мертв, его голубое одеяние было во многих местах красным.

— Ринган. Хуфэнь, — крикнул Чжихао, раскинув руки и приближаясь. — Вы даже не представляете, как я счастлив вас видеть.

Ринган вскочил и отпрянул от огня, потянулся к мечу на поясе, а Хуфэнь нахмурился и сделал еще глоток из бутылки в руке.

— Я тебя узнал! — прошипел Ринган, вытащил маленький меч и вытер пот с грязного лба. Это не помогло, грязь размазалась по лицу.

— Я на это надеялся.

— Ты мертв, — сказал Хуфэнь. Звучало как обвинение.

Чжихао покачал головой и остановился на расстоянии от маленького меча.

— Нет. Удар меня не убил, просто лишил сознания. Но я все еще жив.

Мальчик схватил Чжихао за руку, и тот ощутил снова жуткое онемение. Он быстро отпрянул и попытался держаться на расстоянии, но мальчик преследовал его.

— Нет. Я четко помню. Твое сердце пронзили, — сказал Хуфэнь. Он был крупнее Рингана и выше, и у него был низкий голос под стать. Он носил жуткую косу на цепи, но пока что не размахивал ею.

Чжихао покачал головой и тепло улыбнулся, но только губами.

— Чешуя защитила, — он стукнул кулаком по броне с вмятиной и скривился от боли в груди.

— Меч прошел насквозь, — сказал толстяк, сжимая бутылку. Было сложно спорить с Хуфэнем, больше дюжины человек, включая Пылающего кулака, видели, как он умер. — Куи сказал, что слышал, как твой палец треснул, когда он воровал твои кольца, и ты не моргнул.

Чжихао поднял левую ладонь и посмотрел на мизинец.

— Так вот откуда боль, — он пошевелил им и поежился. Костяшка, казалось, была полна осколков стекла. — Но, как видите, я жив. Верьте глазам, я всегда говорил, а не мелкому вору-паршивцу. Поверьте, я поговорю с Куи. И острые слова догонят его со сталью, — Чжихао решил, что лучше было помешать им задавать вопросы, зато он решил задать свои. Он сел на бревно недалеко от костра и протянул руки к огню. Мальчик замер у его плеча, теребил свой красный шарфик. — Так где все?

— Уже пару дней как в дороге, — Хуфэнь встал на ноги. — Были тут какое-то время. Устроили лагерь на обычном месте. Кулак послал нас приглядеть за городом на случай, если на него стоит еще раз напасть. Хотя людей в эти дни мы видели мало.

— Еще раз? — рассмеялся Чжихао. — Там огонь еще не остыл от прошлого раза.

— Что? — Хуфэнь потянулся к косе на поясе.

— Кто этот мальчик? — Ринган обошел Чжихао издалека, словно он был заразным.

Чжихао взглянул на мальчика. Его жуткие бледные глаза смотрели на мужчин по очереди, пока он потирал пальцами красный шарф. В нем не было страха. А Чжихао знал, что таких людей, как он, стоило бояться.

— Я не знаю. Он ходит за мной с тех пор, как я проснулся у реки. Можете убить его за меня.

Глава 7

Когда Чо завернула за угол гостиницы, двое мужчин подступали к Эйну, а Чжихао сидел у костра, смотрел на огонь. Меньший из двоих держал короткий меч, а толстый опустил ладонь на косу, висящую на поясе. Эйн отпрянул на шаг, споткнулся об бутылку из-под вина и упал. Чо ускорила шаги.

Толстяк закричал на Эйна:

— Кто ты? И почему на тебе… — он умер, не закончив, Чо рассекла Миром его тело плавным отточенным движением.

Мелкий вскрикнул и поднял меч. Чо шепнула Миру, и он загудел. Она рассекла меч мужчины и его тело пополам. Все было быстро и чисто, оба тела упали на землю одновременно. Кровь из меньшего облила Чжихао, и он вскочил и отпрянул.

— Фу! Они оба хотели нам помочь! — он тряхнул руками, убирая кровь, но это ему не помогло.

— Ты цел? — спросила Чо, Эйн кивнул, встал на ноги. На его юном лице было нечто близкое к панике. Чо пронзила мрачным взглядом Чжихао, но мужчина пожал плечами и пошел к гостинице, где у стены лежал труп. Он опустился, вытер ладони об его одежду и забрал из оставшейся ладони горлянку.

Чжихао понюхал горлянку.

— Да! Я не могу поверить, что они оставили это с ним, — он прижал горлянку к губам и выпил. — Фу. Гадкий вкус, — Чо отвернулась, не хотела признавать то, что видела. Она увидела, что Эйн глядел на нее.

— Спасибо. Они собирались убить меня.

Чо кивнула, ее горло сжалось.

— Теперь ты в безопасности.

Она посмотрела на труп у гостиницы, и мир вдруг показался далеким, словно она смотрела в туннель. Вековой клинок, всегда сильный и полный жизни, несмотря на годы, выглядел хрупко в смерти. Его глаза были закрыты, его кожа на лице посерела и обвисла. Кровь запятнала его голубую робу, рука с мечом стала обрубком. Он уже не выглядел как сильнейший мечник всей Хосы. Его волосы были в крови, плоть стала тонкой, как бумага.

— Вот и славно, — даже голос Чжихао стал далеким. Его слова должны были разозлить ее, но Чо ощущала только пустоту и онемение. Печаль бурлила где-то под поверхностью.

— Ты плачешь, — Эйн стоял рядом с ней, глядя на нее.

— Я опечалена, — прошептала Чо. — В мире словно стало меньше света.

— Солнце садится, — сказал Эйн, глядя на восток, а не на запад.

Чжихао рассмеялся.

— Солнце восходит над Ву и садится за Лунь, обходя всю Хосу, — он сидел у трупа Векового клинка, и Чо отметила, что выглядел он там уместно.

— Говоришь, ты знаешь о героях? — голос Чо дрогнул от печали. Она сделала пару шагов к Вековому клинку и посмотрела на тело друга.

Эйн последовал за ней.

— У меня были книги обо всех героях нашего времени. Я прочел все. Думаю, я надеялся, что окажусь в одной из них однажды. Я гадал, каким будет мое имя. Какими будут подвиги. Наверное, теперь это в прошлом.

— Ты читал о Вековом клинке? — Чо ткнула Чжихао ногой, и он сдвинулся. Она схватила Мурая за лодыжки и оттащила от стены гостиницы.

— Да.

— Прошу, расскажи мне о нем, — тащить труп было тяжело. Он выглядел небольшим и хрупким, лишившись жизни, но все еще был тяжелым. А от огня рядом она потела.

— Какую историю ты хочешь услышать? — спросил Эйн, садясь на грудь убитого толстяка. Ей показалось странным, что он не переживал из-за мертвых. — О том, как он бился с огромным змеем ветра, Мессимером? Или как он, Свет и По сняли осаду с Лаофэня? Или как он поднимался по Тысячи ступеней храма Шин Во, одолевая на каждой разных мастеров? — мальчик оживился, перечисляя подвиги Векового клинка.

Чо шмыгнула, пыталась отыскать голос. Ее щеки были мокрыми от пота или слез.

— Тебе решать. Выбери ту, которой его можно почтить.

Эйн задумался, кусая губу и глядя на огонь. А потом поднял голову.

— В Лесу павших мечей, — начал он, — говорят, деревья растут так высоко, что достают до звезд, — он говорил так, словно цитировал историю по памяти, как она была написана. — Некоторые такие большие, что можно одно обходить целый час, и ветки такие широкие, что дюжина мужчин может ходить по ним бок о бок. Говорят, в тех деревьях живут люди, и они никогда не спускались на землю. И они не с добром смотрят на жителей на поверхности. Но древесный народ не зовет кроны деревьев домом. Там были другие существа, старше Хосы, старше человека, старше самого времени. Есть проблема, когда тянутся слишком высоко. Звезды так далеко не просто так. Во тьме скрываются монстры.

Чжихао застонал и попытался подняться. Он сделал еще глоток из горлянки, кривясь от вкуса, и побрел к входу в гостиницу, хмурясь. Чо молчала, не мешала ему уйти. Она оттащила труп Мурая на траву и уложила его там. Чо не знала дня печальнее.

— Мне продолжать? — спросил Эйн.

Чо кивнула и подавила всхлип.

— Да, пожалуйста.

— Вековой клинок, все еще юноша тогда, хотел встретить народ с деревьев, узнать тайны их искусства. Вековой клинок нашел дерево поменьше, обвил ствол тканью и закрепил ее на своем поясе. Так он научился отрицать притяжение, поднялся по дереву. После первых веток подниматься стало проще, и он поднимался все выше среди паутины ветвей.

Чо увидела лопату у стены гостиницы, взяла ее и синюю простыню, сохнущую среди прочего белья. Эйн рассказывал историю, а она отрезала прядь волос, завязала ее узлом и вложила в ладонь Векового клинка, тихо произнесла новую клятву. А потом замотала труп Мурая тканью и стала выкапывать могилу. Земля была мягкой после недавнего дождя, но копать пришлось долго. Усилия того стоили. Чо надеялась, что старый наставник получит хоть немного покоя от ее попыток почтить его.

— Он искал днями, один, если не считать обезьян, а еще звезд, глядящих на него. Когда он нашел город Уньун на дереве, Вековой клинок устал и был уверен, что существа без формы скользили среди деревьев, смотрели на него из теней. Но народ Уньуна не был ему рад, даже когда он попросил их обучить его. Вместо этого они отправили его на пять испытаний, по одному в честь каждого великого созвездия. Первым испытанием было терпение, в честь созвездия Ример, хранителя времени. Но народ Уньун недооценил Векового клинка, он еще при обучении в храме Йоши научился медитации. Пять дней и ночей Вековой клинок замедлял тело и без еды, воды или движения медитировал среди деревьев. Вторым испытанием была выносливость, в честь Феньвон, пьяницы. Пятеро мальчиков были отправлены к нему, каждый меньше и слабее предыдущего, и она нападали на Вековой клинок. Но народ Уньуна снова недооценил его. Он мог легко одолеть их, но вытерпел их нападения и каждый раз был признан проигравшим. Ведь на последней ступени Тысячи ступеней Шинь Во Вековой клинок познал истинное унижение, и порой оно может привести к победе.

Чо остановилась вытереть пот со лба. Солнце уже садилось, и скоро они перестанут видеть, и только костер и свет из гостиницы будет помогать. Чо понимала, что проще было оставить могилу неглубокой, но она слышала вдали волчий вой, и она не могла похоронить его так, чтобы стервятники потом откопали его. Чо сняла потную рубаху и продолжила копать, оставшись только с бинтами на груди.

— Третье испытание было сдержанностью, в честь Ош, мастера зверей. Пять раз Вековому клинку приносили блюда, а он уже был слабым и голодным. Они расставляли еду перед ним, чтобы он вытерпел день и не съел. Но они снова недооценили Векового клинка, потому что в горах Осаары Камнееды научили его копить ци и недели проводить без еды. Четвертое испытание было щедростью, в честь Рьоко, одно — это все. Перед тем, как учить Векового клинка их обычаям, им нужно было узнать его и понять, что ему можно доверять. И Вековой меч был рад. Он знал многое. В Библиотеке он узнал, что знания помогают стать лучше, и что не всем нужно было делиться. Он научил народ Уньуна своей второй великой технике, Мерцающий клинок.

Чо улыбнулась, роя землю.

— Шепчущий клинок.

— Что? — Эйн посмотрел на нее поверх угасающего костра, она покачала головой.

— Каким было последнее испытание?

— После четвертого испытания они взяли Векового клинка в Уньун, и там для него устроили пир, ему дали мягкую, как облака, теплую кровать. На следующий день они начали учить его тому, что передавали от поколения поколению, не покидая вершины деревьев. Пять месяцев он изучал их величайшие тайны, их техники и образ жизни. Он узнал, как жить среди деревьев, охотиться и любить. И когда он узнал все, что мог, у народа Уньун, они отправили его на последнее испытание. Среди самых высоких деревьев мира народ Уньун страдал от монстров со звезд, наказание за то, что они дотянулись высоко. Никто не знал, как выглядели существа, или как их нужно было убивать, но по традиции мастера Уньун ходили среди крон одни, чтобы во время охоты убить одного из монстров. Испытание во имя Сен, щита.

Эйн притих, и Чо подняла голову от углубившейся могилы. Он хмуро смотрел на угасающий костер.

— Что такое?

— Так история кончилась в моей книге. Там не было ничего о том, как он завершил пятое испытание.

— Может, однажды я расскажу тебе конец истории. Я получила его напрямую.

Эйн улыбнулся. От этого он выглядел менее нормальным, рот растянулся неестественно, и сияние огня придавало его бледным глазам маниакальный блеск.

— Тебе нужно внутрь, — сказала она. — Поешь и проследи, чтобы от Изумрудного ветра не было проблем.

— Но ты не закончила.

— Я сделаю остальное одна. Мне нужно кое-что сказать без других ушей, — это было правдой. Народ Ипии верил, что мертвому нужно было рассказать тайну, которую не мог знать больше никто в мире, чтобы живой и мертвый были связаны, сколько бы миров их ни разделяло.

Эйн глядел на нее какое-то время, а потом взглянул на тело, замотанное простыней.

— Он слишком далеко ушел, — он встал, переступил труп, на котором сидел, и прошел в гостиницу. Чо поежилась, ощутив холодный ветер, и продолжила копать еще немного, пока не убедилась, что яма была достаточно глубокой. Пока не убедилась, что никто не выкопает Мурая.

* * *

Чжихао тыкал ложкой в миску перед ним, зачерпнул что-то зеленое и сунул в рот. Он медленно и без энтузиазма жевал, потом проглотил с гримасой. Вкус был как старый башмак, который принадлежал мужчине, работающему в канализации. Проблема была в том, что вино было не лучше. Он еще не пил то, что вызывало першение, а не утоляло жажду.

Он сидел один за столом подальше от двери, и все остальные в гостинице смотрели на него как на мусор. Хозяин гостиницы, невысокий мужчина с болезненной кожей, стоял у двери кухни. Порой появлялся ребенок с лестницы или из кухни, и хозяин прогонял его. Если тут и была жена или мать, Чжихао ее не видел. В гостинице были только мужчина и женщина, похожие на торговцев. Они были в длинных плащах с капюшонами, сидели за столом, стараясь следить за Чжихао, не ловя его взгляд. Обычно он любил такое внимание, но что-то было не так. Его не радовал дискомфорт других, не радовала еда с вином. К счастью, Чжихао еще помнил, как выглядело тело Векового клинка, это его немного радовало. Он мог снова говорить, что никто из живых не одолевал его.

Когда мальчик вошел, с ним прибыл запах смерти, тянулся от открытой двери до стола Чжихао. Мальчик не устал с виду от дня ходьбы, не печалился и не боялся из-за того, что увидел. Это точно показывало, что мальчик был ненормальным. Но когда он заявил, что общался с шинигами, Чжихао понял, что вряд ли кто-то мог уйти от такого, не изменившись.

— Я должен следить, чтобы от тебя не было бед, — сказал мальчик, плюхнувшись на стул напротив Чжихао, и смотрел на него призрачными глазами.

— В какую беду я могу попасть? — Чжихао махнул ложкой на почти пустую комнату. Мальчик не отвел от него взгляда. — Кто во главе, ты или она?

— Это важно?

Чжихао громко вдохнул сквозь зубы и кивнул как можно мудрее.

— У всех групп должен быть лидер. Тот, кто принимает тяжелые решения, тот, кто указывает путь. Тот, кто видит всю картину и знает настоящую цель.

Мальчик медленно кивал от слов Чжихао. Было даже просто повлиять на мальчика, по мнению Чжихао. И дети всегда сильно впечатлялись.

— Я думал, ты был лидером нашей группы. У тебя сила. Ты вернул нас. Ты можешь нас освободить?

— Могу. Но только когда я закончу задание. Мне нужна ваша помощь.

— Конечно. Конечно. Ты должен быть главным. Принимать решения. Это ведь твое задание.

Мальчик снова кивнул, перевел взгляд на стол. Чжихао выдохнул с облегчением. Он не знал, смог ли этим расколоть отношения мальчика и женщины. Он надеялся, что она перестанет его защищать.

В голову Чжихао пришла идея. Женщина была снаружи, занималась трупом, словно он заслужил уважение. Мальчик был в гостинице, сидел напротив Чжихао. Другие не могли помешать ему, даже если попытаются, он легко их убьет. Так что ничто не мешало ему перерезать горло мальчика тут, освободив их обоих от глупого задания. Он обдумывал этот вопрос, но тут дверь открылась, и женщина вошла.

Она несла рубаху в одной руке и меч Векового клинка в другой. Чжихао впервые внимательно на нее посмотрел. Она была довольно милой, несмотря на грязь и засохшую кровь. У нее было больше мышц, чем у него, но сила была хорошей чертой. Бинты на груди мешали разглядеть ее формы, но он отметил зашитые раны. Чжихао видел, как она умерла. Он видел, как его люди, которые служили ему в банде Пылающего кулака, вонзили в нее сталь. Он знал, откуда были те раны, и какими недавними они были, но они выглядели почти старыми и зажившими.

Чжихао все еще глядел на женщину, когда она бросила меч на стол, просунула руки в рубаху и завязала ее, чтобы скрыть грудь. Когда он поднял взгляд от ее груди, поймал ее хмурый взгляд. Она могла думать, что хотела, но она не вызывала у него желания.

— Я решил, что ты будешь во главе группы, — сказал мальчик, когда она села. Чжихао застонал и обмяк на стуле.

Она кивнула мальчику и повернулась к Чжихао.

— Ты что-то сказал?

Чжихао пожал плечами.

— Ты не можешь убрать куда-то этот меч? Ты не должна была похоронить его с тем стариканом?

Женщина покачала головой.

— У меня есть планы на этот меч. И я рада, что он на столе. А что?

— Я все еще помню его в своем сердце, — голос Чжихао был едким, и он был уверен, что имел на это право. От одного вида этого меча грудь болела.

Он ждал, что она подшутит над ним, назовет его трусом — так сделали бы ребята из банды. Но она взяла меч и опустила его на скамью, скрыв из виду.

— Эх, спасибо, — такая доброта смутила Чжихао, и он занервничал. Он подвинул к ней наполовину полную миску. — Попробуй.

Она посмотрела на миску.

— Это просто яичный суп. Думаю, повар добавил немного овощей. Надеюсь, те зеленые штучки — это овощи.

Женщина попробовала немого, скривилась и выплюнула. А потом враждебно посмотрела на Чжихао. Он поднял руки и указал на вино перед собой.

— Попробуй и это.

— Нет.

Чжихао вздохнул.

— Просто попробуй. Мы оба уже мертвы, так зачем мне тебя травить?

— Вы не мертвы, — сказал мальчик. — Вы по большей части живы.

— Просто попробуй. Прошу, — Чжихао понял, что не мог вспомнить, когда в последний раз кого-то так просил.

Она взяла пиалу и сделала глоток, снова скривилась.

— Как можно сделать такое гадкое рисовое вино? Наверное, оно испортилось.

Чжихао покачал головой.

— Значит, не только мне показалось.

— Вы по большей части живы, — повторил мальчик.

Чжихао зарычал с раздражением.

— Я уже начинаю жалеть, что ты вернул меня. Еда и напитки всегда будут такими на вкус?

— Да.

Женщина пожала плечами, подтянула миску яичного супа ближе и стала есть холодную жидкость. Они молчали, и Чжихао почти поверил, что стоило бросить их и страдать от последствий разлуки с мальчиком. А потом он вспомнил боль разрываемого сердца, кровь, льющуюся по груди, и решил, что мог попробовать поднять настроение, а потом уже обрекать себя на вторую смерть.

— Он на самом деле убил дракона? — Чжихао потягивал вино, кривясь от вкуса. Когда он был в гостинице в прошлый раз, вино было сладким, с привкусом, похожим на корицу. Теперь оно было как сухой пепел. Но он редко пил только ради вкуса, были и другие плюсы в бутылке вина.

— Да, — ответила женщина между ложками супа. — Мессимер, великий змей.

— Как?

— Как убить дракона?

Чжихао пожал плечами. Он видел только одного дракона — Кормана, Ониксового змея, пока он скользил по небу в поисках добычи. Он был жутким, длиннее всех существ, и как-то летел без крыльев. Чжихао не стыдился признаться — себе, по крайней мере — что спрятался под курятником, пока не убедился, что дракон пролетел.

— Я не знаю, как можно даже попробовать.

Женщина улыбнулась ему, хитро изогнув губы, пытаясь подавить эту реакцию.

— Именно.

Чжихао закатил глаза.

— Потому я не люблю твой народ. Отвечаете на вопросы загадками.

Она приподняла бровь.

— Народ? Ты ненавидишь не только меня, а всех ипианцев?

— Что? Нет. Я про женщин. И я не ненавижу женщин, просто не люблю. Как правило.

Она рассмеялась тихо, но взгляд от супа не отвела.

— У него была техника, которой он ни с кем не делился. Он мог вызвать сотню мечей, падающих с неба. Может, он использовал это.

— Такое я хотел бы увидеть, — Чжихао сделал еще глоток вина, все еще ненавидя вкус. — Как он это делал?

— А как ты пропадаешь, оставляя свой мираж, разлетающийся как лепестки на ветру?

Чжихао покачал головой.

— Я не скажу. Это тайна ремесла.

Женщина развела руками.

— Вот и Вековой клинок унес тайны в могилу.

— Постой. Потому его звали Вековым клинком? — Чжихао рассмеялся, проливая немного вина на стол. — Я думал, это из-за возраста.

Она покачала головой.

— Он заслужил это имя десятки лет назад, задолго до того, как возраст замедлил его.

Чжихао кивнул.

— Понятно, — его голова немного кружилась, и он был рад, что еще мог напиться, несмотря на гадкий вкус во рту.

— Как мы оплатим это? — спросила женщина, все еще зачерпывая суп ложкой. — Я думала, твои друзья обокрали тебя, пока ты был мертв.

— Да. Но они плохо постарались. Никто не думает заглядывать в карман в трусах.

Женщина потрясенно посмотрела на него.

— Это так. Многие мужчины прячут немного денег в трусах, где никто не смотрит.

— Кроме тебя?

— В отчаянные времена. Не переживай. Я давно перестал красть в гостиницах. Это плохо для ремесла.

Женщина отодвинула пустую миску, сделала глоток из бутылки вина и отрыгнула в ладонь. Она посмотрела на мальчика, ее глаза решительно блестели.

— Значит, я во главе? — спросила женщина.

— Пока мы идем к моей цели. Император должен умереть.

Женщина кивнула.

— Так и будет. Но мне нужно по пути исполнить долг, — она повернулась к Чжихао. — Ты знаешь, где Пылающий кулак? Где его лагерь?

— Да, — Чжихао перестал нравиться разговор.

— Отведи нас к нему.

Он рассмеялся.

— Это месть?

— Правосудие.

— Такого в Хосе нет. Правосудие меча — иное название убийства.

Женщина смотрела пристально, поджав губы.

— Мне плевать, как ты это зовешь. Я поклялась Вековому клинку. Я убью Пылающего кулака.

Глава 8

Одно Чо любила в гостиницах в Хосе: людям не было дела, если ты спал в общей комнате. Это было даже ожидаемо. Обычно несколько комнат были свободны, но если ты заказывал еду и вино, многие хозяева были рады оставить тебя среди других посетителей. Конечно, те же хозяева не несли ответственности за вещи, которые украли, пока ты спал. К счастью для Чо, тут были только торговцы, и те вряд ли стали бы воровать. Конечно, ни у Чо, ни у ее товарищей не было ничего ценного, кроме их оружия, и редкие знали, сколько стоили ее мечи. Не за все можно было платить золотом. За некоторое платили жизнями.

Утром они были вялыми, плохо отдохнули. Чо придвинула стул к стене и спала, отклонив голову, теперь у нее болела шея. Изумрудный ветер лежал лицом на столе, спал в луже вина и слюны. Но мальчик не спал вовсе. Он был с широко открытыми глазами, когда Чо засыпала, таким и остался, когда она проснулась, глядел на нее поверх стола. Когда она спросила его насчет этого, Эйн пожал плечами и не смог объяснить это.

Они позавтракали яйцами — в этот раз вареными — хотя вкус был как у грязи. Оказалось, рядом с гостиницей был курятник, и бандиты его не тронули. Эйн попробовал яйцо, но оставил его недоеденным. Изумрудный ветер не скромничал, съел все, что ему дали, жалуясь постоянно на вкус.

Они рано покинули гостиницу, солнце было низко, но сияло ярко. Тучи собирались на горизонте, ветер обещал день прохладнее, чем вчера. Они пошли в сторону солнца. Чо остановилась для еще одной молитвы у могилы Векового клинка, пообещала восстановить справедливость. Она надеялась, что он смотрел со звезд. Она надеялась, что он одобрял. Он стал бы отговаривать ее, говоря, что не было смысла рисковать жизнью, чтобы почтить ту, которую уже не спасти. Не важно, она все равно восстановит справедливость, даже если старый наставник появится как ёкай и запретит, хотя Чо сомневалась, что Вековой клинок мог вернуться как мстительный дух. И она не только за него хотела заступиться. Пылающий кулак был в ответе за смерти Унга и Цинь. Он был в ответе за всех, кто умер, когда Каиши горел. Он был в ответе за еще одну разорванную клятву, и Чо заставит его заплатить за это.

Чо взглянула на дорогу, по которой они шли вчера. Каиши выглядел хорошо. Тела на колах у дороги пропали, их кто-то забрал ночью. Огни догорели, дым рассеялся. Стена была целой. Город на холме выглядел живым, судя по медленному потоку людей на дороге, скоро он снова будет процветать, несмотря на смерти многих. Чо казалось ужасной потерей, что многие умерли в тщетной попытке защитить город, но через несколько дней все стало выглядеть так, будто ничего и не случилось. Она отвернулась от Каиши и оставила его и не выполненную клятву в прошлом. Ее будущее обещало быть не менее жестоким.

Они долго шли в тишине, минуя фермеров и торговцев на дороге, некоторые вежливо приветствовали их, другие опасливо обходили. Наверное, дело было в одежде. Чжихао был в своей чешуйчатой броне, когда-то она была изумрудного цвета, но теперь она была в грязи и крови. Чо была в украденных у бандита Пылающего кулака штанах и рубахе. Одежда плохо на ней сидела, и так она сама выглядела как бандит, а не героиня. Хуже было то, что все зудело, и она могла лишь надеяться, что у трупа, с которого она забрала вещи, не было вшей. Она решила купить новую одежду, как только они попадут в город, и лучше бы что-нибудь ипианское.

Чжихао хмуро молчал, шагая на пару шагов впереди них, чтобы оставаться уединенно. Он много бутылок выпил прошлой ночью, так что Чо подозревала, что он страдал от похмелья. Она была рада тишине, так она могла подумать над ситуацией и произошедшем. Это дало ей время превратить огонек ненависти и гнева в костер, чтобы с ним пойти в бой против Пылающего кулака. Эйн старался не отставать, но не жаловался. Он устал, но не потел, не замедлялся, не потерял свой красный шарф. Он прижимал маленькую сумку к груди, шагал, глядя на восток.

Они свернули с дороги за Изумрудным ветром, пошли на север по тропе. Чо не знала, шел ли он по следу. Она ожидала увидеть примятую траву, вмятины в грязи. Но этого не было. Они шли среди высокой травы, хлюпая ногами в мокрой земле.

— Уверен в этом?

Чжихао вздрогнул от ее слов. Он повернулся к ней, замер и потер лицо. Он зевнул и кивнул при этом, а потом прищурился, словно солнце стало вдруг слишком ярким.

— Кулак всегда делает лагерь у стоячих камней. Он думает, что близость к истории делает его частью нее, — он пожал плечами. — Бред, как по мне. Сюда.

Чо остановилась и коснулась плеча Эйна, остановив его. Онемение проникло в нее с покалыванием, ее словно затягивало в холодную черную пустоту. Она быстро убрала руку и сжала ее в кулак пару раз.

— Следов нет. Куда ты нас ведешь?

Чжихао кивнул.

— Точно. Странно. Но путь такой. Кулак и оставшиеся бандиты вернулись бы в их лагерь. У меня остались там вещи. Не знаю, добрались ли злодеи до тайника.

Чо замерла, пытаясь решить, говорил бандит правду или вел их в ловушку. Он говорил с двумя мужчинами в гостинице, просил их убить Эйна. Он мог придумать план, чтобы убить их обоих. Но он мог убить мальчика в гостинице, пока Чо хоронила Мурая. Изумрудный ветер мог просто зарезать мальчика. Чо взглянула на Эйна, тихого и решительного. Она не отрицала, что в мальчике что-то было не так, помимо способности возвращать мертвых к почти жизни.

— Мы идем или нет? — спросил Чжихао. — Я знаю, ты хочешь отомстить…

— Правосудие.

Изумрудный ветер вскинул руки.

— Называй, как хочешь. Я все еще считаю это плохой затеей. Ты не знаешь Кулака. Он — монстр. Мы уже погибнем в конце задания. Зачем искушать судьбу еще одним таким шансом?

— Ты ведешь нас правильно? — спросила Чо. Она старалась звучать сухо, но в голосе был и гнев, делающий слова резкими.

— Да! Сколько раз говорить? Те двое, которых ты убила в гостинице, сказали, что Кулак вернулся в лагерь. Мы придем туда к ночи… Наверное. Он на холме с видом на округу. Мы не сможем подойти незаметно, и мы не знаем, сколько их там осталось.

— Звучишь испуганно.

Чжихао захохотал.

— Страх — здоровое чувство. Я видел, как Вековой клинок убил пятьдесят человек. Тех, с кем я пил, ел и сражался. Может, не лучшие воины в мире, но они выживали. А он легко рассек их. Знаешь, сколько я продержался против старикана?

— Да, — тихо сказал Эйн, глядя бледными глазами на Чжихао.

— Секунды. Два вдоха. И меч пронзил мое сердце, — Чжихао развернулся и пошел по траве злыми шагами. — Он смог легко меня одолеть, и Кулак убил его. Мужчину там стоит бояться. Страх к нему долгое время хранил меня живым. А теперь я почти жив, и от этого еще страшнее.

Чо догнала Чжихао, зная, что Эйну было сложно поспевать.

— Он не победил Векового клинка один. Вокруг были другие. Эйн видел это.

— Это не утешает.

Эйн поравнялся с бандитом с другой стороны и посмотрел на него. Чжихао замер, его изображение разлетелось лепестками, хотя ветра не было. Чо вздрогнула, он появился с другой стороны от нее, шел, словно ничего не произошло. Эйн занял место, которое он покинул.

— Ты сказал, что он — монстр. Пылающий кулак. Почему ты шел за ним? — спросил Эйн.

Чжихао с горечью рассмеялся.

— В этом мире, чтобы выжить, нужно или стать худшим монстром, или найти того, кто захочет стать еще худшим монстром, и сделать себя полезным. Я рано понял, что есть то, что я не хочу делать с остальными и собой. И я нашел того, кто сделает.

— Как героично, — Чо не сбавляла шаг. Она не убирала ладонь с Мира.

— Я и не звал себя героем, — сказал Чжихао. — Даже наоборот.

— Но ты можешь им быть, — сказал Эйн. — Ты можешь быть как в историях, которые я о тебе читал. Хорошие истории.

Чжихао покачал головой.

— Есть у Нэш пословица, мальчик. Завтра — как вчера, но чуть больше. Я — ничей герой. Чем раньше ты это поймешь, тем скорее отпустишь меня из этого пути к самоубийству. Потому что я не буду помогать тебе убивать Императора десяти королей. Я предам тебя при первом шансе, и если это не сработает, я использую второй, третий и все остальные, — и Чжихао пошел вперед, оторвался от них.

Чо и Эйн шли в тишине какое-то время, в нескольких шагах за бандитом.

— Я верю, что он говорит правду, — сказала Чо. Она знала, что лучше всего для них было дать Чжихао умереть во второй раз, пока он не стал проблемой.

Эйн покачал головой.

— Нужна жизнь зла, чтобы быть злодеем, и только миг добра, чтобы быть героем.

Только это сказал мальчик, и Чо какое-то время обдумывала его слова. Ей казалось, что мальчик все не так понимал.

Они не добрались до лагеря Пылающего кулака в ту ночь, и Чжихао винил Эйна в медленном темпе. Казалось глупым обвинять мальчика в коротких ногах, но бандит был в плохом настроении, и оно только ухудшалось, пока они приближались. Чо почти поверила, что он не хотел возвращаться к жизни бандита. Почти.

* * *

Чжихао не видел снов, закрыв глаза, только тьму. Может, это был лучший сон за годы. Обычно его сны были полны того, что он сделал и увидел. Порой повторялся сон из детства: смерть его кота, маленького, черного, с яркими глазами. Он следовал за ним всюду в Бан Пине. Некоторые говорили, что сны были побегом в лучший мир, что это был путь к тому, что разум скрывал от них. Другие говорили, что во снах видели будущее. Чжихао не верил ничему этому. Его сны были кошмарами, мучающими его за все, что он совершил неправильно, и за все плохое, что он продолжал делать, несмотря на эти мучения. И он считал приятным отдыхом отсутствие снов, верил, что, может, быть отчасти живым было даже приятно.

Но он проснулся во тьме, рядом был их маленький костер, и все мысли об отдыхе пропали. Мальчик смотрел на него. Не поверх костра, не со своего плаща. Мальчик сидел на расстоянии руки и смотрел на него. В темноте его взгляд казался пустым, словно глаза были изо льда и ничего не отражали.

Дыхание Чжихао застряло в горле, но не мог пошевелиться. Он застыл на месте, глядел на мальчика. Страх легко пришел к Чжихао, и его чудесное воскрешение не подавляло волну, что поднялась в нем и угрожала смыть всю логику. Он пытался двигаться, боролся со своей плотью, но оказался пленником ужаса, державшего его на месте.

Мальчик медленно склонился. Его лицо было пустым, взгляд вел в пустоту между звездами. Когда он заговорил, его голос был шепотом, который Чжихао едва услышал:

— Я — худший монстр из всех, кого ты знаешь.

Мальчик выдерживал взгляд Чжихао миг, который казался жизнью, а потом отвернулся, забрался на плащ и сжался в комок.

Чжихао смог снова двигаться, тут же перевернулся и встал на ноги. Он хотел убежать оттуда, когда понял правду. Он не мог убежать. Он был привязан к мальчику, пока один из них или оба не умрут. Он улегся на свое место. Принять сон он теперь не мог. Чжихао решил посидеть в дозоре, хотя смотрел только на мальчика. Хуже того, мальчик смотрел на него в ответ, не спал, не моргал. Они всю ночь глядели друг на друга, пока солнце не появилось на горизонте.

Глава 9

Стражи Кулака заметили их, как их говорил Чжихао. Они не могли не заметить, ведь солнце было высоко этим утром, и путь к лагерю был по открытой местности. Они шли по примятой траве, вдавленной в грязь и засохшей так. Это был прямой путь по холму, и только он вел к проему между кольев на вершине. Чо казалось, что Пылающий кулак знал дело, когда выбирал защитную позицию, и ближайший лес ощутил много топоров при создании укреплений.

Холм был высоким, и Чо мало видела из лагеря на вершине. Они могли идти к армии, готовой сражаться, полной энергии и острых предметов. Если так, она пойдет с высоко поднятой головой, готовая испачкать Мир в руке кровью. Ее клятва не давала ей отступить. Она не могла нарушить и эту клятву.

Эйн споткнулся, ударившись пальцем ноги о камень. Он не выругался, не вскрикнул от боли, и Чо с Чжихао не остановились помочь ему встать. Чо не хотела повторять ощущение, когда касалась мальчика, воспоминания хватало. Мальчик поднялся на ноги и поспешил догнать, зашагал рядом с Изумрудным ветром, хоть тот и пытался постоянно отодвинуться от него. Чо шла за ними и готовилась к бою.

Она насчитала только трех дозорных. Один был толстяком с бакенбардами, кривым носом и тонкими седыми волосами. Двое других были тоньше, выглядели как братья, может, даже близнецы. У обоих были тяжелые черты лица с морщинами от долгих лет пребывания под солнцем. Простую работу оставляли часто самым старым солдатам. Но все же их было мало для защиты большого лагеря.

— Кто там? — крикнул толстяк, когда они приблизились.

Лагерь не кипел активностью, как ожидала Чо, а казался полным призраков. Она увидела пару десятков палаток, шуршащих на ветру, и почти столько же ям для костров, где давно был холодный пепел. Тонкая струйка темного дыма поднималась дальше, но пахло не готовящейся едой, а немытыми телами. В лагере не хватило бы места сотням, напавшим на Каиши. Чо не знала, продумал ли это Пылающий кулак, зная, что многие умрут в нападении. Над лагерем возвышались стоячие камни, каждый был высотой с двадцать мужчин, и на каждой поверхности были вырезаны истории. Вместе они рассказывали историю Хоса: все войны, браки между великими королями и королевами, все страдания земель. Стоячие камни были историей Хоса, вырезанной навеки.

Чжихао поднялся к кольям, где ждали братья, вытащив мечи. Тупая сталь в слабых руках плохо защищала. И почти пустой лагерь. Чо начинала подумывать, что выживет.

— Ты мертв, — сказали хором два брата, когда Чжихао подошел. Их голоса были похожи, звучали как один. Оба лица отражали смятение.

Изумрудный ветер остановился перед братьями.

— Я похож на мертвого? А ты как думаешь, Тунтун? Я выгляжу мертвым? — он почти кричал, его голос привлекал внимание. Еще два бандита вышли из-за палатки и смотрели на них. Чо замерла за Чжихао, левая ладонь немного вытащила Мир из ножен, правая была готова вытащить его до конца и ударить.

— Нет, — толстяк покачал головой. — Но… должен быть.

— Почему? Потому что Куи так сказал? Он просто хотел, чтобы вы так думали, чтобы украсть мои кольца, — Чжихао помахал рукой перед лицом Тунтуна. — Где этот воришка?

— Кто?

— Куи! — закричал Чжихао. — Мелкий гаденыш с носом, который словно вдавили ему в лицо.

Братья и толстяк переглянулись. Они перекрывали вход в лагерь. Чо насчитала еще четверых, идущих с оружием в их сторону.

— Сколько вас осталось? — спросила она.

— Пара десятков, — Тунтун выглянул из-за Чжихао на нее. — Только те, кто не сбежал. Все уже не как в старые дни. И кто вы такие?

Изумрудный ветер оглянулся на Чо и Эйна, и Чо увидела по его лицу, что он хотел предать обоих. Это было видно по его взгляду, он даже не признавал, что видел их.

— Не знаю. Можете их убить, — в жизни он, может, и повелевал ими, но теперь Чжихао был лишь по большей части жив, и люди Пылающего кулака видели, как он умер. Они не пошевелились.

Эйн подошел к Чжихао и коснулся его ладони. Тот отдернулся с гримасой на лице. Чо была уверена, что он ощущал то же, что и она, касаясь мальчика. Затягивающую пустоту.

— Ты привязан ко мне, — Эйн нервно теребил красный шарф.

— Что это? — спросил Тунтун с братьями. Три стража смотрели на Эйна.

Чжихао хмуро посмотрел на мальчика, словно он был монстром, воплощением страха.

— Что будет, если я умру, по-твоему? — продолжил Эйн. — Что случится с тобой?

Стражи и Чжихао застыли на миг, глядя на Эйна. Чо видела, что бандиты за палатками готовили оружие и поворачивались к входу в лагерь.

Чжихао вздохнул.

— Черт.

Изумрудный ветер пропал, рассеялся. Бандиты в лагере были потрясены, но у них было мало времени на реакцию. Как только он пропал, он появился за стражами и ударил шипом на рукояти меча по шее Тунтуна. Другим мечом он зацепил ноги одного из братьев, сбил его на землю. Чо прошла в этот хаос, вытащила Мир и рассекла одного из братьев пополам, поменяла хватку и вонзила клинок в сердце другого. Еще две души забрал ее меч.

Крики предупреждения раздались из палаток. Еще четыре бандита бросились на них, больше выходило из палаток. Чжихао вытащил меч из шеи Тунтуна, тело рухнуло.

— Никогда не любил гада, гордящегося шелковистыми светлыми волосами.

Чо снова взглянула на толстяка.

— Его волосы серые, как пасмурный день.

Чжихао пожал плечами и пропал с ветром, появился рядом с четырьмя бандитами, несущимися к ним. Он сбил первого на землю, выбил меч у второго и ударил клинком по его ребрам. Чо бросилась в появившуюся брешь. Мир плясал слева, отражая удар, а потом она вонзила меч в грудь бандита. Он раскрыл рот и закрыл, умирая, кровь текла по его груди. Чо отпрянула, выдернула Мир из тела и стряхнула кровь.

Другой бандит напал на нее, крича, размахивая двумя изогнутыми ножами. Чо отпрянула на два шага, ее стойка менялась с каждым шагом, а потом мужчина ошибся, сделав выпад. Она пригнулась и опустила Мир по диагонали по его телу. Бандит рухнул, крича, его нога была разрезана, кровь брызгала из раны.

Чжихао резал плоть, лишал нападающих конечностей. Его изогнутые мечи распороли живот одному, выбили ноги из-под другого. А потом он сцепил мечи и стал раскручивать над головой, три медленных бандита получили лезвиями по лицам. И каждый раз, когда бандиты думали, что поймали бывшего товарища. Он исчезал, оставляя за собой тающую картинку. Бандиты не были умными или быстрыми, чтобы понять, что происходило, и многие умирали, когда Чжихао появлялся. Чо видела, как он делал это снова и снова, но не могла понять уловку. Но Чжихао не мог заставить меч гудеть лишь шепотом, резать металл и плоть. У них всех были тайные техники.

Еще шесть бандитов присоединились к бою, но их становилось все меньше. Чжихао не колебался, резал тех, с кем недавно сражался на одной стороне. Чо прикрывала его, пока сражение двигалось, она отвлекала и нападала. Мир двигался уверенными взмахами. Они были не легендарными воинами, просто бандитами, размахивающими оружием, которое они не понимали. У них не было шансов, но они нападали от страха или смелости.

Чо шла сквозь толпу, конечности и тела падали от ее шагов, и она заметила, что Эйн шел за ними в лагерь. Он обходил павших бандитов, смотрел пустыми глазами на лица мертвых, а потом на нее и Чжихао. Он казался тут как дома, среди мертвых. Она потеряла его из виду, когда повернулась к следующему бандиту, бросилась так близко, что могла ощутить его гадкое дыхание и жар тела, падающего от ее клинка.

— ЧТО ЭТО? — голос был ревом силы и ярости, и сражение застыло, словно все в бою на смерть были шаловливыми детьми, которых застали родители. Даже Чжихао остановился, его противник выдохнул с облегчением.

Пылающий кулак стоял на пороге огромной палатки, на лице проступил гнев. Он выглядел старше, по сравнению с тем разом, когда Чо видела его в Каиши. В его волосах было больше седины, а на лице — больше морщин. Гадкие поступки влияли так на людей, совершали они их или наблюдали. Они могли неестественно старить человека, и Пылающий кулак совершал ужасы в Каиши. И все же он стоял с прямой спиной, одним присутствием показывал власть. Чо легко видела, почему другие шли за ним, хоть и знали, каким злом он был.

Чо увидела, как Чжихао использовал отвлечение и быстро вонзил шип на рукояти меча в лоб последнему бандиту. Если в палатках больше никого не осталось, то тут был только Пылающий кулак. Чо опустилась и вытерла Мир о тунику убитого.

— Ты мертв, мальчишка, — крикнул Пылающий кулак, его голос был как оползень, который было слышно у подножия горы.

Изумрудный ветер улыбнулся и взглянул на Эйна.

— Не переживай, мальчик. Он говорит со мной. Все думают, что я мертв.

— Я видел, как ты умер, — Пылающий кулак шагнул к ним. — Думаешь, я не помню?

— Я надеялся, что ты помнишь, — Чжихао крутил мечи в руках. — Это было всего три дня назад.

Пылающий кулак замер и выдерживал взгляд Чжихао миг, а потом посмотрел на Чо.

— Ты тоже мертва.

Она кивнула.

— Я вернулась. Я — дух справедливости.

— Мести, — кашлянул Изумрудный ветер.

Чо игнорировала его.

— Я — надежда всех, кого ты убил. Я — последний крик горящего города, требующего возмездия. Меня зовут Итами Чо, и я поклялась под звездами, что я верну справедливость за убийство Векового клинка.

Пылающий кулак рассмеялся.

— Призраки в моем лагере, — он вытащил из ведра у ног цепочку, с которой капало масло. — Я не монах, но я разберусь с вами так, как со всеми, кто приходит мстить, — он медленно обвил цепью правую ладонь, толстые звенья звякали. А потом он вытащил вторую цепь из ведра и намотал ее на левую ладонь. А потом он сжал кулаки и ударил ими друг о друга. Цепи заискрились и вспыхнули, охватив его ладони огнем.

Глава 10

Шепчущий Клинок против Пылающего Кулака

— Он твой, Шепчущий клинок, — сказал Чжихао, изобразил поклон и отступил на шаг. Мальчик ждал его, как-то подобрался ближе, пока они отвлеклись. Он все еще помнил слова мальчика с прошлой ночи, и от одного воспоминания было не по себе. Но в этот раз мальчик решительно смотрел на Пылающего кулака.

Женщина покачала головой и вытащила меч Векового клинка из-за лямки на спине, опустила оружие на землю в стороне.

— Я не говорил, что помогу, — продолжил Чжихао. — Я советовал сюда не идти. Удачи. Надеюсь, вы убьете друг друга.

Кулак шел мимо стоячих камней. Он выглядел старше, седина была в волосах. Морщины появились на лице. Не только он был таким. Чжихао одолел троих, которых хорошо знал раньше, и они тоже постарели. Что-то случилось в лагере.

Ладони Кулака пылали, кожа почернела и дымилась, но дальше он не страдал. Чжихао много раз видел это чудо. Мужчина должен был корчиться от боли на земле, кричать, но он даже не вздрогнул. И раны на его ладонях всегда быстро заживали, за дни, а не за месяцы или годы. Это было чудом, но не удивляло. У всех были свои тайны.

Пылающий кулак приближался, Шепчущий клинок пересекла расстояние и ударила первой, опустив меч, развернулась и ударила снова. Кулак поднял пылающие ладони и отбил удары со звуком выковывающегося меча. Он бросился, но Шепчущий клинок отпрянула по твердой земле, была вне досягаемости. Кулак топал по земле медленно, замахнулся пылающими ладонями на ее голову. Она уклонилась от первого удара, второй остановила катаной, повернув клинок, чтобы выдержать обрушившуюся силу.

— Ошибка, — выдохнул Чжихао, и стало ясно, почему.

Пылающий кулак быстро схватил клинок кулаком с цепью, но Шепчущий клинок поменяла хватку и вытащила меч, металл искрился, лязг был таким громким, что уши Чжихао болели, и дым двигался за клинком, когда она отошла.

Чжихао сомневался, что Шепчущий клинок повторит ошибку. И он сомневался, что Кулак и дальше будет медлить. Он знал, что нужно было противнику, чтобы победить. Шепчущему клинку нужно было сохранять расстояние, ударять по телу Кулака, а не ладоням. Пылающему кулаку хватит подобраться близко, поймать женщину одной рукой, и она сгорит. Чжихао уже видел такое, не мог забыть, как сгорал череп мужчины, пока он был живым. Он не любил эту женщину, но не желал никому такую судьбу.

Они бились. Пылающий кулак сделал выпад в сторону груди женщины, но она откатилась под кулаком, вскочила на ноги и отпрянула на пару шагов. Чжихао сомневался, что она понимала, как близко была к концу.

— У тебя волосы горят, — рассмеялся он. Ее волосы были только опалены, но она хмуро посмотрела на него.

— Она победит? — спросил мальчик тихо в паузе в сражении.

Чжихао опустил взгляд, мальчик стоял слишком близко. Он отпрянул в сторону.

— Ей стоит вытащить второй меч, — сказал он мальчику. — С двумя у нее больше шансов пробить защиту Кулака или хотя бы обойти ее.

Они столкнулись снова. В этот раз Шепчущий клинок сделала финт слева, повернулась направо и направила меч к ногам Кулака, но он был слишком быстрым и опытным для этого. Он отбил атаку и схватил ее за руку. Крик женщины раздался над лагерем. Палатки вырывались из-под колышков, один из костров вспыхнул с углем и пеплом. Чжихао ощутил удар воздуха. Он прищурился, открыл глаза и увидел, как Пылающий кулак упал на колено, кривясь, одна его ладонь была наполовину в земле, погасла, он удерживал себя от силы ее крика. Шепчущий клинок заметила, что рубаха на ней загорелась, и сбросила ее с себя. С трудом, но она стянула с себя рубаху и бросила пылающие лохмотья на землю.

Оставшись только в бинтах и слое пота и грязи, с левой рукой в черно-красных ожогах, Шепчущий клинок выглядела как герой из историй о ней, так что Чжихао мог признать правду в них. Она пятилась, Пылающий кулак поднимался на ноги.

— Ты должен ей помочь, — сказал мальчик. Его голос дрожал от страха, и Чжихао был рад, что глаза мальчика были прикованы к бою, а не к нему.

— О, нет. Это дуэль до смерти. Это личное.

Оба противника бросились в атаку, но Пылающий кулак ударил первым. Он выбросил горящий кулак вперед, и когда Шепчущий клинок пригнулась, он ударил по ее груди и отбросил ее на камни.

Женщина миг не шевелилась. А потом сжалась, закашлялась и сплюнула кровь и грязь. Она медленно поднялась на ноги и прижала ладони к ребрам, пытаясь вдохнуть. Чжихао невольно поддерживал ее мыслями, чтобы она билась с Кулаком дальше. Чжихао взглянул на мужчину, тот рычал и пытался вытащить меч женщины из левой ноги. Когда клинок покинул его тело, из раны потекла кровь, но этого не хватило, чтобы остановить Кулака. Он бросил меч в палатку за ним, отшатнулся к женщине, которая держалась за стоячий камень, словно только так она могла стоять на ногах.

— Вытащи другой меч! — прошептал Чжихао, женщина точно его не услышит. Она словно забыла, что у нее было два меча. — Бери другой меч! — но она стояла, а Пылающий кулак шел к ней, одна ладонь еще горела.

— Она не вытащит, — печально сказал мальчик. — Шепчущий клинок никогда не достает второй меч.

Чжихао посмотрел на него. Мальчик собирался увидеть, как один из его героев умрет, сгорит из-за безумца, который любил поджигать свои руки, но мальчик ничего и не мог поделать. Он мог только возвращать к жизни.

— Черт! — Чжихао шагнул вперед, оставил свою картинку рассеиваться на ветру. Он появился возле потрепанной палатки, где Шепчущий клинок бросила меч Векового клинка. Чжихао просунул ступню под ножны и пнул меч к Шепчущему клинку. — Эй, женщина!

Она и Пылающий кулак оглянулись на крик, и Чжихао снова шагнул сквозь мир и появился в другом месте. Она увидела летящий меч, бросилась к нему из последних сил. Она поймала ножны левой рукой и вытащила меч Векового клинка, вонзила его по рукоять в грудь Пылающего кулака, пока он пытался закрыться.

Шепчущий клинок упала на землю с облаком пыли и не двигалась. Кулак еще стоял на ногах, шатаясь, будто пьяный. Чжихао медленно подошел, чтобы увидеть лицо мужчины. Пылающий кулак пытался что-то сказать, пускал от этого кровавые пузыри. Его глаза закатились, и он рухнул на спину, ударился черепом об твердую землю.

Чжихао игнорировал неподвижную женщину, подошел так, чтобы Кулак не смог попасть. Он ткнул военачальника ногой, пнул его. Реакции не было. Кровь из ран Кулака стала течь медленнее, а потом перестала вытекать вовсе. Чжихао подобрался ближе. Правая ладонь мужчины еще горела, но запах жареной плоти был сильным и гадким. Чжихао часто ощущал этот запах в своей жизни. Он сжал рукоять меча Векового клинка и поднял меч и вонзил его обратно в грудь Кулака.

— Так. Он мертв, — сообщил радостно Чжихао. Он отвернулся от тела и поспешил отойти на случай, если ошибся. Или на случай, если возвращение из мертвых произойдет и тут. — Молодец.

Он остановился возле женщины и опустился. Она тоже не двигалась.

Глава 11

— Ты не можешь снова вернуть ее? — спросил Чжихао.

— Нет. Это работает лишь раз.

— Так я не бессмертный?

— Бессмертие — спорный вопрос. Истории о тебе будут рассказывать всегда. Твоя легенда не умрет. А тело может. Если умрешь снова, я не смогу тебя вернуть.

— Черт. Так она…

— Она не мертва.

Чо открыла глаза и увидела Эйна, теребящего красный шарф, и Чжихао, глядящего на нее. Над ними возвышался один из стоячих камней, тянулся к небу цвета сливы. Свет угасал. В тот краткий миг мир казался спокойным. А потом боль охватила ее, и она не могла сдержаться и закричала. Она стиснула зубы, но это мало помогло. Каждая секунда была агонией. Ее левая рука будто горела, было больно дышать, значит, было сломано как минимум одно ребро. Она призвала всю энергию и попыталась сесть. Боль не позволила ей.

— Ты уверен, что она не мертва? — спросил Изумрудный ветер.

Эйн взглянул на него.

— Она по большей части жива.

Чо скривилась от боли в груди.

— Пылающий кулак мертв?

Изумрудный ветер бодро закивал.

— О, да. Вполне себе мертв.

Эйн посмотрел на тело Пылающего кулака. Чо смогла покачать головой.

— Не возвращай его.

— Он стал бы ценным союзником, — сказал Эйн. — Он сильный…

— Нет! — Чо сказала это с такой силой, что внутри нее будто что-то треснуло, открывая новое пространство для боли.

— Тогда нам придется еще раз его убивать, — сказал Чжихао. Он встал со своего места рядом с ней и вытянул руки. — Пылающий кулак не… — он притих и улыбнулся. — Был не из тех, кто последовал бы за кем-то. Привязан к тебе или нет, но он уйдет. И, скорее всего, попытается убить нас снова. И его правая рука уже становится пеплом.

Эйн уставился на Чжихао.

— Я все еще могу…

— И я тебя остановлю, — Изумрудный ветер склонил голову к мальчику. — Ради нее, конечно.

Они выдерживали взгляды друг друга, а потом Чжихао кашлянул и отошел. Эйн повернулся к Чо.

— Ты ранена.

Кожа Чо почернела местами, потрескалась, и текло что-то неприятнее крови. Ожоги были на руке, но ниже локтя она смогла различить отпечаток выжженной ладони. Метка, оставленная навсегда мужчиной, который почти одолел ее. Последнее доказательство, что она билась с Пылающим кулаком. И победило. Было больно, но этой болью она гордилась, зная, что восстановила справедливость за Векового клинка. Как только солнце сядет, и появятся звезды, она помолится за него. Было много историй о мертвых, общающихся с живыми через звезды, и Чо надеялась, что сможет еще раз поговорить с ним. Она надеялась, что он одобрит ее поступок.

— Я могу помочь, — она не успела остановить его, Эйн опустил ладонь на ее левую руку, а другую — на ее грудь и надавил. Боль тут же пропала, сменилась онемением и пустотой, близким к боли. Казалось, все ее тело уснуло. Она глубоко вдохнула впервые с пробуждения, воздух наполнил ее легкие. Казалось, новая жизнь потекла по ее венам, новая сила наполнила конечности.

— Это жутко, — сказал Чжихао, глядя на грудь Чо. — А я уже достаточно жуткого повидал за последние дни.

Чо смогла понять голову и посмотреть на свою грудь. Большой лилово-коричневый синяк тянулся от места, где Эйн коснулся ее, виднелся в бреши бинтов, почти покрывал левую сторону ее тела. Исцеление ее руки тоже будто ускорили, почти весь ожог пропал, остался красный след от пальцев Пылающего кулака на ее коже.

Когда Эйн убрал ладони, Чо ощутила, как боль заполнила пустоту, но была уже меньше, чем до этого. Она могла дышать без ощущения ножей в груди, и рука уже не горела. Она даже смогла сесть без крика, не нуждаясь в помощи товарищей. Синяк на груди болел, когда она двигалась или задевала его, но эту боль она уже могла терпеть. Она провела правой ладонью по левой руке, ощущая грубую кожу. Но это было как сильный солнечный ожог. Она встала на ноги, потянулась, прогоняя боль.

— Ты можешь нас исцелять? — спросила Чо, проверяя пределы движений. Ей нужно было знать, как далеко она могла зайти.

— Нет, — Эйн встал и стряхнул землю со штанов, обтрепанный край шарфа снова был в его ладонях. — Ты не исцелена. Просто дальше продвинулась в восстановлении. Я могу сделать это лишь раз, — он повернулся к Чжихао. — Ты не бессмертный.

Он вскинул руки.

— Обидно, ведь было бы куда проще убить императора для тебя, если бы он не мог убить нас при этом. Мы тут закончили? Можем идти? Кулак уже воняет, а он и до этого неприятно пах.

Чо заставила себя сказать слова, пока не передумала:

— Спасибо, Чжихао Чень, — она низко поклонилась.

— Что? — слово вылетело из его рта, и щеки Чжихао покраснели. — За что? За то, что не участвовал? Не нужно благодарить, это было не сложно.

Чо покачала головой.

— Ты спас меня.

Изумрудный ветер фыркнул.

— Нет. Ты спасла себя, женщина. Я только бросил тебе меч, и только потому, что предпочел смерть старого гада, а не твою.

Эйн смотрел на спор с улыбкой.

— Я же говорил, ты можешь быть героем.

— Я не герой!

— Ты давно был моим героем, — Чо заметила женщину у дальнего стоячего камня. Она была высокой и красивой, с темными волосами, ниспадающими почти до колен, и ярко-голубыми глазами, которые сияли в сумерках. На ней были красные штаны и рубаха, а еще зеленая чешуя на груди. Она держала нагинату, древко было длиной с ее рост, клинок был с половину ее тела. Ипианское оружие напоминало Чо о доме. Она четыре месяца тренировалась с ним, а потом обнаружила свой навык с катаной.

Чжихао не взглянул на женщину, а смотрел на труп Пылающего кулака.

— Давно? — его тихий голос дрогнул. — Это было лишь вчера. И я не был героем. Я убил многих, чтобы считаться таким. Кулак уже знал, куда ты ушла. Он использовал это как повод нападать на города.

Чо посмотрела на женщину и увидела сходство. Почему-то ее удивляло, что у Кулака все-таки была дочь. Она подозревала, что он врал, не видела в нем мужчину за обликом вора-военачальника.

— Он на самом деле мертв? — спросила женщина.

— Да, — Чжихао глядел на труп.

— Ты проверил?

Чо заметила, как Чжихао нахмурился, но он подавил это и кивнул.

— Конечно, проверил. Даже добавил в нем еще дыру на всякий случай. Ты свободна, Янмей, — он улыбнулся, и Чо подумала, что он сделал это для себя, а не для кого-то.

— Я была свободна годами, Чжичжи, — Янмей прошла к ним, и Чо невольно потянулась к мечу. Ее второй меч был в ножнах, но она не вытащила его против Пылающего кулака и не стала бы вытаскивать сейчас. Ей нужно было отыскать Мир, она не будет ощущать себя спокойно без него. Мечи были парой, не разлучались. Но Янмей не выглядела так, словно готовилась мстить за отца.

— После твоей смерти никто не хотел забрать меня, — сказала Янмей. — Никто не хотел помочь мне сбежать. И я перестала пытаться. Он все равно приходил за мной. Он убивал всех и забирал меня всякий раз. И я стала играть послушную дочь и пошла в его маленькую армию. К тому, что осталось. Но уже никого не осталось, похоже. Вы всех убили.

Чжихао пожал плечами.

— Они мне никогда не нравились, — он все еще глядел на труп Кулака, а не на его дочь.

Чо обошла тело, взглянула на меч в его груди. Огонь на правом кулаке стал дымиться, Изумрудный ветер не врал насчет запаха. Она юркнула в палатку неподалеку и нашла Мир на земле.

— Теперь он мертв. Ты можешь делать, что хочешь, — сказал Изумрудный ветер, Чо вышла из палатки. Янмей стояла, прислонив нагинату к телу. Чо убрала Мир в ножны рядом с другим мечом.

— Спасибо, — Янмей склонила голову в сторону Чо. Чо ответила тем же, но не сводила взгляда с женщины. Она не знала, что та задумывала насчет мести.