Не убояться зла

Глава 8

Император отвлекся на миг, позволив мыслям скользнуть за высокие стрельчатые окна, сквозь которые в тронную залу лился теплый, золотистый свет. Да — лето закончилось неплохо. Эти гребаные святоши и впрямь не смогли долго сопротивляться. После поражения на море, где Орк и Арнен организовали дело так, что перед самым началом сражения флот Крумта демонстративно ушел, оставив святош один на один с опытными морскими волками Империи, последовал и полный разгром на суше, и теперь дипломаты совещались, какие территориальные требования и прочие репарации следует применить к запросившему пощады Царству Света…

В зале, гулким эхом сопровождавшей и усиливавшей любой звук, воцарилась почтительная тишина. Лишь снаружи, откуда-то из сада, доносился радостный детский визг маленькой принцессы Алисии…

— Я не приму вашей клятвы на верность, — произнес повелитель громадной Империи горькие и для многих неожиданные слова. Среди присутствующих пронесся еле слышный шепоток, чуть усилился и, истаяв — вознесся слабым шорохом под полутемные высоченные своды, затерявшись в свисающих оттуда штандартах и знаменах…

Он перевел взгляд на коленопреклоненного молодого человека в черном плаще мага, перед которым на плитах пола в пятне света зловеще покоился тонкий, бросающий по сторонам блики обнаженный меч.

— Империя до сих пор как-то обходилась без услуг Темных Сил, и я надеюсь, что к такому средству нам и далее прибегать не придется… — слова, силой подобные ударам яростного шторма, гулко и величественно плыли в напряженной, способной разом взоваться тишине.

Что же ты делаешь, отец! — почти простонал Ян, стоя справа и чуть сзади от своего Императора. От неожиданности и обиды за друга, сделавшего для победы и величия Империи как бы не больше, чем армия и Флот, зал перед глазами принца дрогнул и чуть поплыл… И только коготки Эстреллы, немилосердно впившиеся в его руку, немного привели в чувство молодого принца, так что он не пропустил дальнейших слов.

— В то же время, услуги, оказанные вами Империи, а также Императорской семье, воистину неоценимы. Я признаю за вами право носить титулы, полагающиеся вам по праву рождения, подтверждаю законное владение вами родовыми землями. Но принять вашу присягу — превыше сил человеческих, и даже Императорских… И все же — мне не хотелось бы быть неблагодарным. Просите — и если это в моих силах, я вас вознагражу!

Молодой барон молчал, лишь чуть ниже опустилось его бесстрастное лицо. И старый граф и'Вальдес, дед этого чернокнижника, из-за которого Император по праву первого дворянина страны собрал всех знатнейших и родовитейших вельмож, тревожно нахмурился. Да, Император намекнул, что победы на суше и на море во многом стали возможны благодаря неким деяниям этого волшебника и воина. Да, при дворе бурно, но с оглядкой, обсуждались слухи о нападении на донью Эстреллу и леди Бру во время неофициальных переговоров, и той кровавой бане, что разбушевавшийся чернокнижник на пару с Мастером Огня устроили нападавшим… И все же в глубине души он признавал правоту суровых слов властителя.

Император, чуть склонив голову с благородными сединами, пристально смотрел на молодого человека, и неожиданно, на губах его заиграла легкая улыбка.

— Гордый… ничего не проси, и ни от чего не отказывайся? Уважаю таких, но не люблю! — затем он обратился к собравшимся. — Какие мнения будут, дамы и господа?

Дворяне, воспользовавшись неявным разрешением Императора, зашушукались. Но мнение свое предпочитали держать при себе — тут дело ну очень уж щекотливое… и с душком.

Донья Эстрелла, чуть привстав на цыпочки, дохнула в ухо Яну несколько слов. Принц, чуть скосив на нее глаза, утвердительно моргнул. И тут молодая женщина, в нарушение всех и вся правил этикета, шагнула вперед и влево — и шепотом вложила в ухо Императора несколько слов. Однако собравшиеся в Большой Тронной Зале дворяне даже не сочли возможным высказывать свое недоумение, а упаси боги, тем более недовольство.

Уж каждый, у кого была хоть капля ума, соображал, что за принца и его супругу, а тем более — их детей, молодой чернокнижник начнет рвать глотки особо изощренными способами, и церемониться при этом не станет. Равно как и терзаться потом угрызениями совести — по должности некроманту не положено…

Бровь Императора в удивлении чуть поползла вверх, и он с каким-то новым выражением взглянул на коленопреклоненного перед ним барона.

— Интересно… мое величество об этом не знало. Молодой человек, это правда?

Valle чуть поднял голову, и только боги знали, какая буря бушует за этой кажущейся бесстрастностью, и какой ценой дается это спокойствие.

— Я не пользуюсь магией, ваше величество, и не знаю, что вам сообщила эта несравненная роза Испании. Но думаю, что это правда!

Умудренный жизню и опытом Император некоторое время смотрел на этого странного, неудобного и в то же время нужного человека. А затем еле заметно усмехнулся; и те, кто заметил это неприметное движение губ, самую малость расслабились.

— Ну что ж… это хорошие сведения о вас, и весьма. Но на мое мнение это не повлияет.

В это время адмирал Арнен, чуть побледнев от собственной решительности, шагнул вперед и опустился на одно колено.

— Ваше величество, я ходатайствую о награждении барона Valle наградным Имперским перстнем.

— Достоин, — по-военному лаконично заметил герцог Бертран, спешно прибывший из ставки войск.

— Поддерживаю. — коротко рыкнул плечистый, возвышающийся над окружающими дворянами едва не на целую голову барон Орк. Если кто запамятовал — начальник всей Имперской разведки, и советую об этом никогда не забывать…

Зато богатый, как гномий золотой прииск, граф Саймон высоко поднял голову и четко поставленным голосом знающего себе цену человека, спросил.

— Имперский перстень — одна из высочайших наград, и выдается исключительно за выдающиеся воинские заслуги. Позвольте полюбопытствовать, в каких битвах этот молодой человек проявил свое беспримерное мужество, достойное быть воспетым в легендах?

Барон Дравен пожал плечами и не остался в стороне.

— Мне симпатичен этот молодой волшебник, несмотря на цвет его плаща, но что-то я не встречал его на полях сражений…

Император на миг встретился взглядом с лордом Бером, скромно стоящим в толпе придворных, и, видимо, что-то уловив в его глазах, распорядился.

— Бертран… я полагаю, уже можно. Огласите. Кроме тех моментов, которые требуют уточнения.

Главнокомандующий Имперской армией шагнул вперед, коротко кивнул, и зычным голосом старого служаки сотряс замерший в ожидании воздух.

— Битва в излучине реки Изель, когда некто в черном плаще буквально растерзал защиту правого крыла войск Царства Света и позволил нашей армии одержать не просто полную победу, но еще и с наименьшими потерями. Взятие крепости Орешек, святошами именуемой Опора Господня. Укреплена была преизрядно, но барон поспособствовал, и мы взяли ее с ходу, не задерживаясь и не теряя темпа, и войска вышли на оперативный простор. Превыше всяких похвал — действия во время десанта и захват Подветренных островов, стратегически важного морского пункта, после чего Крумт пошел на попятную и вскоре объявил о выходе из войны.

Он перевел дух и вновь поклонился Императору.

Граф Саймон и барон Дравен переглянулись, и последний полуутвердительно спросил.

— Сражение на Изели — это вы сломали святош? Там было еще полно скелетов…

Valle молча кивнул, спокойно выдержав испытующие и любопытные взгляды.

Зато барон Орк добавил своим сильным голосом.

— И много дел по части моего ведомства, кои ввиду секретности навсегда будут сокрыты в тайных архивах. Могу только упомянуть полное разрушение экономики Царства Света, и просто неоценимую помощь в работе с Крумтом. Даю слово дворянина, но подробности открыть не могу — из-за специфики возглавляемой мною службы.

С любопытством поглядев на молодого чернокнижника, граф Саймон поднял взгляд на Императора.

— Если все это правда, ваше величество, то я не только снимаю возражения, но и присоединяюсь ко мнению адмирала. Достоин Имперского наградного перстня!

Хотя графа нельзя было отнести к числу рьяных сторонников Императора, но и к числу недругов он тоже не спешил примкнуть, сохраняя этакий нейтралитет и беспристрастность суждений. Что весьма ценится среди тех, кто занимается государственными делами…

Возражений среди собравшихся мужей не последовало, а немногочисленные дамы с новым интересом и каким-то сладковатым ужасом внизу живота смотрели на молодого волшебника в черном плаще. Тут барон Дравен энергично кивнул своим мыслям и заметил.

— Жаль, что я не знал подробностей раньше. С меня бочка Aetanne, барон… Но что самое интересное — никто не упомянул ваших заслуг во время инцидента на переговорах. Да, ваше величество, я согласен — достоин. Однако слухи и сплетни о последних событиях достигли неимоверных высот изощренности. Не пора бы прояснить ситуацию?

Император бледно усмехнулся.

— Там еще год разбираться волшебникам и дипломатам… Граф Саймон, возьмите-ка руководство комиссией по расследованию в свои руки и ускорьте работу…

Тот молча поклонился, и повелитель громадной Империи вновь обратил взор на молодого чернокнижника.

— Ну что ж… Коль скоро дворяне, коим моему величеству нет смысла не доверять, единодушны — быть посему, слушайте мое высочайшее повеление. Мы, Император Ян,…

Когда длинная и пышно обставленная церемония награждения была проведена, Император с еле заметным облегчением вернулся на свой возвышающийся над обстановкой трон. С достоинством уселся и не без иронии заметил.

— И встаньте, барон, хватит там колени о камень холодить — на дворе давно осень… еще ревматизм заработаете…

Придворные деликатно посмеялись монаршьей шутке, а Valle с чувством непонятного облегчения поднялся на ноги, ощущая, как на пальце взамен сгоревшего в последней драке фамильного кольца непривычными очертаниями ощущается перстень. Целиком выточенный из полупрозрачного камня баснословной стоимости, чрезвычайно редко попадающегося в самых глубоких и тайных гномьих выработках, снабженный сильнейшими, не поддающимися подделке заклинаниями…

Ян одним из первых поздравил своего друга, и лишь чуть более сильное, чем обычно, рукопожатие выдало его чувства.

А во взгляде вдовствующей маркизы де Лани адрес ее загородного поместья и время рандеву были написаны такими громадными и умолящими буквами, что отказаться не было никакой возможности. Да и зачем? Маркиза хоть и была на добрый десяток лет старше молодого барона, но ее еще не тронутая увяданием красота, а пуще того — редкого серо-стального оттенка прекрасные глаза давно сводили с ума многих мужчин…

Эстрелла, закутанная в просторное меховое манто, сидела на парковой скамье, облокотившись на резного мраморного льва, и с некоторой острасткой наблюдала, как молодой барон в черном плаще высоко подбрасывает и ловит весело хохочущую от восторга Алисию.

— Исе! Исе! — заверещала улыбающаяся, разрумянившаяся на свежем воздухе малышка, едва Valle внял озабоченному взгляду матери и вознамерился опустить девчонку на гравий дорожки, и заколотила в воздухе ножками.

И пришлось опять запускать маленькую принцессу в полет, подстраховывая своей новой, не до конца — а вернее, почти совсем непонятной магической силой…

В дальнем конце дорожки появился граф Саймон. Как всегда безукоризненный и чопорно строгий, он с легкой улыбкой поглядел на забавы Алисии и Valle, поздоровался — почтительно с доньей Эстреллой и суховато-вежливо — с молодым бароном.

После дежурных и обязательных вежливостей он заметил.

— Официальные отчеты и рапорты я прочел. Но хотелось бы переговорить с непосредственными участниками. Вы уделите мне немного внимания?

Со стороны дворца подошли, мило беседуя, принц и барон Орк. Последний тоже живо навострил уши на последние слова графа и тут же всем своим видом изобразил живейшую заинтересованность в предмете разговора. Так что Эстрелла с легкой улыбкой сообщила, что ее высочеству маленькой принцессе пора спать!.

Алисия малость приуныла, уловив знакомые слова и интонации, но быстро утешилась. Перекочевав на шею отца, она всю дорогу до детской весело подпрыгивала, да еще и взбрыкивала своими крошечными ножками в розовых башмачках. А уж от ее восторженного визга заулыбались в ус даже суровые ветераны, стоящие в этот час на посту во дворце.

Напоследок предупредив нянечку, чтобы молоко было теплым, донья Эстрелла закрыла за собой дверь детской и, под ручку с принцем прошествовала в его кабинет.

При их появлении все трое, мило беседовавшие там и ожидающие принца с супругой, вскочили, а Valle безуспешно попытался развеять дымок от какого-то продемонстрированного им заклинания.

Ян в шутку погрозил ему кулаком, и предложил располагаться, да и чувствовать себя посвободнее. Оба барона и так были тут своими донельзя, а граф Саймон только легонько пожал плечами. Принц распорядился насчет напитков и легкой закуски, запустил над стопкой чистых листов бумаги магическое перо-самописку, умеющее записывать что-то по желанию хозяина.

Valle с завистью глянул на это никак не поддающееся ему заклинание, и они вдвоем с доньей Эстреллой принялись опять вспоминать…