Не беси Комаришкина

Глава 27

На базе включился рев баззера тревоги, расчеты ПВО получив целеуказание навели прожектора, загудели приводы многоствольных пулеметов разворачивая их в зенит, а над базой, перекрывая весь шум тревоги раздался громогласный возглас:

— Ах-ха-ха! Нельзя бесить Комаришкина!

И две струи трассирующих пуль обрушились с небес.

Я летел к земле стоя на теле бывшего капитана. Пришлось немало повозится с грависпасами и помагичить превращая это тело в некроголемом. Идея с десантированием вышла весьма безумной, но другого способа проникновения я не видел. Некроголем был максимально облегчен внутри и укреплен снаружи. На это дело пошли броеплиты из ремкомплекта защиты машинерии дирижабля. Достаточно легкие и очень прочные, но безумно дорогие — в этом мире все, что изготавливается с помощью артефакторики стоит весьма недешево.

Спуск проходил нормально, я со свистом пробил облако, и, подруливая смещением центра тяжести, падал к центру базы. Грависпасы были отключены, нужно максимально сократить дистанцию до момента обнаружения. Облачность этой ночью висела в 900 метрах землей, в свободном падении это около 20 секунд. Я пролетел почти половину расстояния, когда внизу взвыла тревога. Пора начинать представление.

Давлю пяткой на пиктограмму активации рун, некроголем начинает транслировать заранее записанную речь, да так громко, что у меня кровь из ушей пошла. Не обращаю на это внимания, дергаю рычаг заведенный на спуски штурмовых автоматов с патронными барабанами снятых с постов обороны дирижабля. К земле несутся струи трассирующих пуль.

Активирую грависпасы и прыгаю с этого необычного средства доставки. Сейчас они постепенно начнут снижать скорость падения и через пару секунд заработают в полную мощность. Отвлекающая мишень в центре лучей прожекторов ПВО притянет к себе все внимания и обстрел будут вести только по ней. Я же нацеливаюсь к границе базы и вытягиваюсь в струну сокращая время полета.

За пять секунд до того, как земля примет меня в свои объятия активирую свой грависпас. Умная штуковина чует близость земли и врубает экстренное торможение, маня растягивает и жестко дергает, вслед за этим ударяет посадочным воздушным взрывом и напоследок припечатывает об землю так, что в ней остается мой отпечаток.

Я лежал на спине и под хруст собирающихся регенерацией костей любовался фееричным зрелищем. В небе полыхали трассеры, они летели с пары постов ПВО, разбивались о броню упрятанную под одежу некроконструкта и разбрызгивались искрами сверкали рикошетами. Мелкие частицы задерживались полями грависпасов и дотлевали, создавая вокруг спускающейся фигуры ореол загадочный.

Некроконструкт продолжал яростно хохотать, штурмовые автоматы исправно поливали базу хаотично содрогаясь от попаданий по броне, от этого казалось, что спускающийся ведет прицельную стрельбу.

К моменту приземления моей поделки я уже достаточно отошел от посадки, так что финал наблюдал по всей красе стоя в тени здания.

Удары пуль ПВО не прошли даром, в грависпасах что-то повредилось, сначала некроконструкт пробил собой крышу сборно-щитового домика и только за тем сработал воздушный взрыв разметывая стены.

К месту падения спешили бойцы, на их глазах обломки домика зашевелились, темная фигура начала подниматься.

— Убейте его! — закричал кто-то в толпе и фигуру начали рвать пули множества солдат.

Похоже от удара приземления броня окончательно отделилась и теперь не мешала пулям калечить тушку мертвеца. Одна из них попала во второй грависпас и тот, вдруг сработал нештатным образом. Его воздушный взрыв разорвал бывшего капитана в клочья, а голова отлетела в середину толпы.

Толпа отпрянула от такого подарка, в образовавшийся круг вышел какой-то мужичок побойчее, поднял голову за волосы, оглядел ее и вознес на вытянутой руке, знаменуя победу в бою.

Честно говоря, дальнейшее было чистой случайностью и спонтанным действием.

Голова некроголема пыхнула глазами и на остатках ресурса тихо, но четко, произнесла прямо в лицо поднявшему:

— Не беси Комаришкина!

А я, дважды нажал на спусковой крючок.

Выстрел из специальной штурмовой винтовки со встроенным глушителем не бесшумный, это невозможно конструктивно на оружии которое может стрелять короткими очередями. Но, этот звук совсем не похож именно на выстрел. К тому же, основная звуковая волна идет назад и вбок. При одиночных выстрелах обнаружить стрелка по звуку просто не удастся.

Пара негромких хлопков и девяти миллиметровые пули ушли в цель. Эти малышки были не типовыми изделиями ориентированными на пробивание бронежилетов. Специально разработанные для штурмовки и захвата дирижаблей, эти пули разворачиваются при попадании в тело. Урон они наносят знатный!

Но разрабатывались они совсем не для урона, а для того, что бы раскрывшись в теле передать ему всю свою кинетическую энергию и не пробить тело насквозь. Если стрелять при штурме обычными пулями, то зачастую получается так, что пробивая насквозь тела неприятеля пули наносили еще и попутный урон машинерии или баллонам. Экспансивная пуля, даже при промахе, разнесет ближайшую переборку, но завязнет в ней.

Первая пуля попала в затылок голове некроконструкта, как и положено раскрывшись — она взболтала остатки мозга и выплеснула его на лицо державшего. Вторая, войдя в уже пустую головешку, только начала раскрываться, как врезалась в забрызганное мозгами лицо.

Для наблюдавших со стороны бойцов это выглядело, как будто поднятая голова, вслед за произнесенным девизом, выплеснула свое лицо на державшего, да так сильно, что у него отлетел затылок.

Зачистить укрепленную базу во время тревоги в одну кепку — это из области фантастики. Происходи дело в тесном помещении — я бы еще рискнул. Так что приходится использовать тактику запугивания и хаоса.

Пока удивленные на площади переговаривались и обсуждали «а что это вообще было», я аккуратно прошелся по периметру и обезлюдил пулеметные вышки и точки ПВО. Затем забрался на крышу одного из зданий, что было повыше, спрятался от взоров которые на меня могли бросить с донджона и занялся отстрелом офицеров и других личностей занимающихся наведением порядка.

Крышу успел покинуть чуть раньше, чем раздались крики «снайпер» и народ начал обстреливать любое удобное, с их точки зрения, место где мог затаиться одиночка с винтовкой.

Следующим моим успехом была генераторная. Когда погас свет, а через пару минут на площади раздались взрывы гранат, крики «вон он, я его вижу» и выстрелы по толпе, паника захлестнула базу.

Людей могущих навести порядок практически не осталось, а как только появлялась хоть какая то организованность, то я тут же стремился ее рассеять ликвидируя лидеров. Паникующая толпа это легкая добыча. Я сменил китель на снятый с одно из неудачников словивших пулю, метморфизмом сменил прическу, цвет волос и черты лица. В этом новом обличье я перестал скрывать способности и действовал по обстоятельствам.

Заблокировал арсенал, сеял панику не давая людям успокоиться, разгонял пытавшихся вскрыть арсенал, наткнулся на боцманский жестяной рупор и временами оглашал окрестности откровением «Не бесите Комаришкина».

Несколько раз умудрялся телом поймать шальную пулю, отлечивался и восстанавливал силы Вампиризмом, в общем — развлекался на полную катушку.

Утро застало меня в кабинете Сурка. Я сменил китель обратно на свой припрятанный, вернул черты лица и, в данный момент, занимался вскрытием сейфа. Люди, которые используют сейф непостоянно, предпочитают или очень простую комбинацию или записывают ее неподалеку от самого сейфа.

Глава клана бывал тут наездом, сейф в охраняемой зоне полной вооруженных бойцов. Так что я испробовал типовые комбинации, которые, к слову, не подошли, а потом занялся поиском записки. Вместе нее на одной из полок шкафа наткнулся на инструкцию к этому стальному хранилищу. На последней странице руководства нашелся 4-х значный пароль предустановленный с завода. Следом за паролем была приписка, что пароль, хоть он и уникальный, необходимо сменить. Введя цифры из инструкции я услышал щелчок, сейф открылся.

Ночь на базе выдалась убийственно-суетная. Народ стрелял в любые подозрительные места, а подозрительные и не очень места — стреляли в народ. Разобщенность и паника сыграли свою роль и вскоре каждый стал сам за себя, вакханалия длилась пока хватало носимого боезапаса. Начавшейся спад напряжения снова пошел вразнос, как только раздались отдающие металлическим дребезгом крики «Не беси Комаришкина» и глухие хлопки знаменующие, что еще один из сохранивших здравый смысл отправился на тот свет.

Ближе к началу утра, когда самая темень еще не сменилась рассветной мглой, какой то из маловольных разлегся в центре площади и начал скандировать без остановки «Комаришкин. Комаришкин». Крики не прекратились не через 10, ни через 20 минут. К площади стал подтягиваться уставший народ, располагаться поближе к центру и поддерживать этот клич.

Какого же было их удивление, когда после рассвета распахнулось выходящее на площадь окно кабинета Его Сиятельства и недовольный, наводящий после ночных приключений страх голос, заявил:

— Задолбали! Разойтись по казармам! — потом дополнил: — И пришлите мне кого-то умеющего готовить кофе.

Самое главное при организации беспорядка — вовремя перехватить власть. И ключевое слово тут именно «вовремя». Мне это удалось.

После того, как мне доставили молодого бойца с джавой, банкой с песком, спиртовой горелкой и мешочком с зернами кофе дело пошло на лад. Я пил кофе, ознакамливался с документами проливающими свет на ту задницу в которую я умудрился залезть. Временами боец выполнял роль посыльного, им доставлялись люди которые могли превратить бардак обратно в вооруженные силы.

К полудню заработал генератор, отправленные к партизанской засидке вернулись с бойцами КаМеда. КаМедианты порадовали сюрпризом, вместе с собой они притащили главу клана Рысь, тот убеждал, что заблудился разыскивая меня, но сейчас было не до него. Ему предоставили апартаменты повышенной комфортности в здании задержания. Ратибор включился в работу по наведению порядка на базе.

В целом картина была ясна, конечно, мелкие нюансы не отражались в бумагах, но главных выгодоприобретателей удалось установить. Как я и предполагал, клан Сурок занимался только добычей и транспортировкой. Какой бы силой он не казался с точки зрения одиночки, за ним стояли действительно гиганты. Даже губернатору Сибирской губернии пришлось считаться вовсе не с моим владением землей на бумажке, а с этими гигантами политической и финансовой силы.

И тут явно выходило — мне надо искать покровителя. В одиночку я просто не выдержу недовольства даже Сурков. Стоит им отправить свой мобильный корпус гвардии ко мне в гости, как ворота базы будут открыты перед ними раньше, чем будет выставлен ультиматум. Попытка противостояния приведет просто к тотальному уничтожению базы.

В самом простом, но не совсем удачном варианте, я иду под руку Губернатора. На первых порах он меня прикроет, но потом, если я не успею набрать силы — стану просто разменной пешкой, которую не жалко скинуть с доски ради развития гамбита.

Основной минус — эта полная зависимость от воли Империи. Так-то кланы подчинены Императору, но каждый имеет кроме обязанностей и права. Напрямую отдать приказ не выйдет, если только этого не требует безопасность Империи. Причем, не та безопасность, которую могут придумать и озвучить спецслужбы, а когда действительно идет речь о выживании Империи или в случае объявленной войны. Добровольно пойдя под руку Империи я, через некоторое время, стану «мальчиком на побегушках» сначала у самого Губернатора, а потом и у спецслужб.

Второй вариант сложнее — заключить договор с значимым кланом, не превращая его в вассальный. Проблема в том, что я фактически один, сестра не в счет. Но, попытка — не пытка!

— Так, кто тут по блуждающему прорыву спец? — озадачил я кофедельщика.

Боец смотрел на меня вылупив глаза. Похоже я не так выразился.

— Кто сможет проводить меня к текущему месту прорыва? — перефразировал я задачу.

— Так это, любой сержант подносчиков. Они туда и оттуда таскают.

— Так что стоишь? Бегом за первым, кого из них найдешь!

Я решил посмотреть на феномен самостоятельно. Торговаться надо только имея четкое представление о товаре.

Час спустя я в сопровождении сержанта, пары его солдат и Андрея с Дмитрием пешкодралили по едва заметной тропинке. Мелкому Дмитрию передвижение давалось легко, Андрей, не расстающийся со своим тяжелым пулеметом, ворчал, временами задевал стволы по бокам тропинки, совсем не рассчитанной на его габариты, но скорость группы не снижал.

Тропинка виляла по ландшафту, но была весьма натоптана. Видно не одну сотню раз тут ходили.

— Эх, надо было материалу взять! Пустые ведь идем! — сокрушался сержант.

Хоть я и пообещал всем оставить текущее жалование выплачивая его за свой счет, было и условие о продолжении добычи уникальных материалов. Ночное нападение мне простили, ну как простили, я откупился 10 кратной выплатой боевых за ночь реального боя. Наемники — они такие, в первую очередь в свой карман смотрят, а контракт был именно на места и добычу заключен, без указания конкретного нанимателя.

Опасный такой вид контракта, если наниматель не указан, то стоит захватить охраняемое место и заставить признать свою власть — то работать будут уже на тебя, по тому же контракту. Наемник тоже понимает, если наниматель дистанцируется, то, в случае больших проблем, все они могут пойти под полную зачистку, дабы не стать свидетелями. Но и оплата на порядок больше, к тому же — заключенный напрямую он не требует отчислений в Биржу Слуг.

— Успеете еще, сегодня день вне графика и счета. — сбил я деловитый порыв сержанта. — Долго еще?

— Минут 20 и мы в зоне, где оставляем, Ваша Милость.

Скоро мы стояли рядом с десятком линий плоских камней, а сержант заливался соловьем.

— Энти камни, Ваша Светлость, уже устойчивы, ниче их не берет! На них и складываем принесенное. Чем тудась ближе линия, тем сильнее свойства сменятся.

— А начнется когда? — мне нужно было посмотреть на сам эффект.

— Рановато пришли, пара часов потребуется. Но оставаться здесь не след, одного оставшегося так перекорежило, что и тащить с собой не стали. Тут добили.

— Тогда перекусываем о быстрому и отходите на безопасное место, а как пройдет, возвращайтесь за мной.

Я надеялся на свою чувствительность, разгон восприятия и метаморфическую регенерацию, если действительно станет плохо — рвану от сюда впереди своего визга.

Перекусывать пришлось пайком. Благо тут технологии позволяли создать удобную вещицу — достал, проколол, ждешь пока разогреется и, содрав пленку, получаешь первое, второе и напиток. В прошлом мире приходилось обходится или сушеным мясом или им же, но перетертым с орехами, жиром и медом. По минимальному весу с объемом и нажористостью выигрывало блюдо прошлого мира, по удобству и вкусу — этого. Хотя и то и другое не дотягивало кулеша или каши с мясом приготовленной в котелке над костром.

Время стало поджимать и меня оставили одного. Я пересек линии камней и встал на предполагаемом пути микро прорыва, отступить всегда успею, а бежать за ним, в случае, если со стороны толком нечего не смогу разобрать — удовольствие ниже среднего.

Минут через 20 я начал чувствовать накатывающиеся изменения, как и предполагал, возможностей метаморфизма вполне хватало, что бы откатывать изменения. Я просчитался в одном. Надо было встречать прорыв голым! Моя одежда сначала набрала прочность, а потом и вовсе стала несгибаемой.

Не будь необходимости бороться со внутренними изменениями, которые корежили и норовили превратить то кости в кисель, то кровь в твердый металл — с одеждой можно было бы и справиться. Мне пришлось разогнать сознание на максимум, что бы успевать осознавать и нейтрализовывать то, что несло угрозу жизни.

По мере приближения прорыва сила и скорость изменений росла, мне было уже не до наблюдений, я боролся со всех сил за свою жизнь. Я успел заметить приближающуюся черную сферу с радужными всплесками всех цветов внутри, вокруг нее колыхалось марево. Как только это марево коснулось меня, все изменения скачком прибавили силы и что хуже того — мозг сам начал меняться выбрасывая меня из сверхскоростного сознания.

Крик! Я услышал дикий крик и только через мгновение, показавшееся вечностью, понял что кричу я сам. Сфера изменений вошла в меня.