Навья кровь (СИ)

Глава 17

Обновки отчима привлекали внимание. Тяжёлый серебряный крест, украшенный чёрными камешками, которые Лиза не сумела распознать, висел на груди, на толстой серебряной цепочке, даже, скорее цепи. На среднем пальце левой руки — серебряная же печатка с руной «антисглаз», на безымянном правой — массивное кольцо с бирюзой. На столе среди привычного «набора» появилась новинка — хрустальная ваза-конфетница, заполненная поделочными камнями в основном чёрного и красного цветов.

Ясное дело, Олег Дмитриевич обвешался и обложился всем этим не ради красоты. Ему понадобилась магическая защита.

Спрашивать, от чего именно решил защититься «папа», Лиза, естественно, не стала.

— Хорошо… хорошо, — бормотал отчим, листая снимки на телефоне. — Вижу, постаралась… а вот это фото смазано. Безрукая.

Сергей уже отчитался, наедине. Выходя из кабинета, кивнул на прощание. Лиза вздохнула: непривычно. Всё-таки проще жить, когда охрана тебя игнорирует, дружелюбие этих людей нервирует так же, как нервировала бы откровенная враждебность.

Лиза понятия не имела, что Сергей рассказал хозяину, но тот встретил падчерицу во вполне благодушном настроении. Даже «безрукой» назвал словно бы по привычке, без эмоций. Лиза поймала себя на ощущении, что, пожалуй, впервые в жизни не испытывает в этом кабинете ужаса.

Лишь лёгкий страх.

— Хочешь знать, зачем всё это?

Лиза, не веря своим ушам, кивнула. Когда такое было, чтобы Олег Дмитриевич пояснял свои действия «детям?» Может, конечно, с особо приближёнными он делился планами и прочими делами, но Лиза-то в близкий круг никогда не входила.

И не особо рвалась, если честно. Но, если предлагают знание, зачем от него отказываться?

Олег Дмитриевич соединил коротким проводом телефон и компьютер, поманил Петрович пальцем. Та обошла стол и уставилась на монитор.

— Смотри, дурында. Это — карта гомельских окрестностей.

«Ого, какая подробная! У Тимура Каримовича, а значит, у всего городского совета и половины указанных здесь объектов нет!»

— В самом Гомеле о большинстве локаций даже не знают. Я ещё не выяснил, что находится здесь, — курсор указал на небольшую область между «Сельмашевским районом Гомеля» и «Южным перевалом». Территория была обозначена чёрным цветом. — Горы невысокие, но там нечисти много, причём зимней. На равнину не спускаются, а вот сам перевал непроходим, по крайней мере, без колдовской помощи. Специалиста уже нашёл, осталось лета дождаться. К осени этот пробел заполним.

Говорил он спокойно, ровно, деловитым тоном. Девушка впитывала информацию и одновременно чувствовала, что её действительно вроде как «повысили». Пока она осознавала новый статус, Олег Дмитриевич крутнул колёсико, уменьшив масштаб. Стало понятно, что перед ними — мировая карта. Чем дальше от Гомеля, тем больше на ней чёрных пятен, но и подписанных территорий было довольно много.

— Сообразила, почему названия оранжевые, красные и зелёные? Хотя куда тебе. Красные — непригодные для поселений территории. Ну, без воды, плодородной почвы, каких-то промышленных полезных объектов, с разрушенными зданиями и так далее. Ты меня слушаешь?

— Д-да.

— Хорошо. А то у тебя такое дебильное выражение лица, думал, отключилась. Или там глубоко пустила корни агрессивно настроенная нечисть, и никакого смысла отбивать территорию нет. Но, кстати, поживиться в таких местах всё равно почти всегда есть чем. Запомни! Поживиться — есть чем. Запомнила?

— Да.

— Караганда. Идём дальше. — Курсор метался по карте, которая то приближалась, то отдалялась. В какой-то момент отчим нажал на правую кнопку мыши, над одной из оранжевых надписей ненадолго развернулась небольшая фотография плавильной печи и краткое описание территории. — Оранжевые — потенциально пригодные для заселения. Или использования в определённый сезон, или круглый год, но вахтовым методом. Знаешь, что такое вахтовый метод?

— Наездами.

— Ну… в принципе, верно, — неохотно согласился Олег Дмитриевич. — Это могут быть нежилые, либо с монстрами, но которых можно прогнать. Уяснила?

— Да.

— Про зелёные сама способна сообразить?

— Там люди живут.

— Молодец, — ехидно похвалил отчим. — Не ожидал, что решишь такую сложную задачу с первой же попытки. Теперь по Советам: я вношу координаты, карту расположения звёзд, и опа!

От слов «Белорусская ферма», написанных ярко-синим, пролегла прямая линия на северо-восток. На карте появилась жирная точка.

— Двести восемьдесят три километра, — довольно заявил Олег Дмитриевич. — Отлично, отлично. Не так уж и далеко. Первая треть пути более-менее исследована, видишь? Остатки шоссе, лес, развалины таёжной деревни, снова лес. Для транспорта проходимо. Не знаю, что там дальше, может, горы, но пока перспективно. Хотя… Говоришь, болото топкое вокруг?

— Да. И водяной с кикиморами.

— Но люди там жили как-то.

— Они жертвы приносили, а для связи с внешним миром пользовались только путевым камнем. Ещё радио, для общения.

— Откуда знаешь?

— Эм, ну, Тимур Каримович упоминал.

«Дура! Держи рот на замке. Чуть про видение о вендиго не проговорилась!»

— Значит, нечисть договороспособная. Это хорошо. Но древних трупов дохрена, причём странных. Это плохо. Ага. Угу. — Олег Дмитриевич кивнул, щёлкнул, покрутил колёсиком и стал записывать пометку в раскрывшееся окошко.

— Тебе на работу когда?

— Утром. Через несколько часов.

— Тогда иди отсюда. Я позову, когда понадобишься, это через пару дней. Телефон оставь себе, мало ли, куда тебя узкоглазый отправит. Везде, короче, координаты отмечай. И карту я в память загнал, пригодится. Надеюсь, мозгов хватит разобраться, как пользоваться? Да не трепись, уяснила? Про карту — молчок, особенно в городском совете. И матери не рассказывай, она тупая, не понимает, о чём можно молчать, о чём нельзя. Ты чего глазами сверкаешь? Ишь, зыркает. Юля более-менее неплохая мать и хозяйка, ум в таком случае только мешает, так что это я ей комплимент сделал, а не оскорбил.

«Он что, оправдывается⁈ И вместо того, чтобы поёжиться, как в последнее время все мужики делают, просто на словах заметил, что я „зыркаю“. И секреты свои доверяет. Кошмар, что происходит⁈»

Лиза вдруг по-новому взглянула на украшения и вазу с камнями.

«А что, если защита — от меня? Тогда получается, отчим в курсе моих специфических возможностей. Этого не хватало. С другой стороны, может, он из-за этого со мной сейчас вот так, почти по-человечески, а не как с куском дерьма».

— Ты хоть поняла, для чего я тебе это показываю, рассказываю и даю?

— Ну… э-э-э…

— Дебилка, — ласково оскалился отчим. — Для того, чтобы ты прониклась. Уяснила, что сделала полезное для человечества дело. И, когда я снова дам задание, не пыталась вникнуть убогим умишком в сложный замысел, а просто выполнила. Вали.

Лиза мельком посмотрела на монитор, споткнулась взглядом об ярко-синее название «Перуанская база», пробормотала прощальные слова и покинула кабинет.

Пока шла по ночной заснеженной улице, не переставала думать.

«Что значат синие буквы? Почему он не рассказал мне об их значении? Обо всех остальных цветах рассказал. Надо будет изучить карту получше, как время найду свободное. И вообще, неужели он действительно делает хорошее дело для людей? Безвозмездно? Да никогда в жизни не поверю. Он же не просто так всё втайне держит. Хотя… вдруг я к нему предвзята, и отвратный характер Олега Дмитриевича — защитная маска. А на самом деле он добрый и пушистый».

Мыль показалась настолько идиотской, что Лиза не сдержалась, хмыкнула.

«Скорее, это для собственной выгоды. Да, вот это — точно про него. И, если он знает о моих „нечистых“ генах, изменившееся отношение — тоже про выгоду, а не про прорезавшееся уважение. Вот только откуда узнал? Может, мама рассказала? Она могла. Мама не тупая, она просто наивная. Но действительно не понимает, что и кому можно говорить, а о чём лучше умолчать».

Хватаясь за ручку двери родного дома, Лиза прошептала под нос:

— Ну, нет, папочка. Задурить мне голову сказками о доброте и широте собственной души ты не сможешь никогда. Бдительность и ещё раз бдительность.

Тимура Каримовича пришлось ждать под кабинетом больше получаса. Он прибежал взмыленный, взбудораженный и очень удивился, увидев Лизу.

— Блин, совсем забыл, — сказал он, открывая двери. — Заходи. У нас здесь дурдом.

— А что случилось? — спросила девушка, заходя в комнату.

— Ты не знаешь, что ли? Выборы. — Шеф торопливо подошёл к столу, принялся открывать и закрывать ящики. — Главы городского совета, ну, мэра.

— Вы кандидат?

Тимур прекратил терзать стол и возмущённо уставился на подчинённую.

— Ты что, Петрович! Тьфу, тьфу, ни в коем случае! В позапрошлом году был, больше ни за что.

Лиза не удивилась. Насколько она знала, главу городского совета избирали на год, и эта должность не приносила ничего, кроме головной боли — человек должен был координировать работу всех отделов, контролировать потоки «материального обеспечения граждан», выдавать виды на жительство и выполнять другую бюрократическую тягомотину. И при этом никаких преференций или материальных выгод глава не получал. Так что выборы обычно проходили не в атмосфере конкуренции, мол, выберите меня, я справлюсь лучше всех, а наоборот: только не я, у меня своих дел по горло, вот Иван Иваныч свободен, давайте ему доверим! Условный Иван Иванович, в свою очередь, тоже активно отказывался и предлагал кандидатуру другого члена совета, и так по кругу, да не один раз.

— Там, кстати, твоего отчима предложили, — в голосе шефа послышалась надежда. — Как думаешь, возьмётся?

— Вряд ли. Дел много.

«Никаких выгод, одни проблемы. Да ни за что он на это не подпишется».

— Жаль, жаль. Ладно, будем думать. Может, жребий бросим, — Тимур Каримович наконец-то нашёл в столе какой-то лист бумаги с печатным текстом. — Всё, я побежал, пока.

— Вы же работу мне хотели дать!

— А, да. Забыл. В общем, так, иди в типографию, возьми шесть экземпляров вчерашней газеты и отнеси по этим трём адресам, — шеф снова полез в стол, вытащил ещё один листок. — Вот названия поселений для телепорта и то, что им нужно отнести помимо новостей. Всё со складов, кладовщики в курсе. Очерёдность прогулок сама определишь.

— Три поселения⁈

— Не переживай, — отмахнулся Тимур Каримович. — Товары лёгкие: семена, лекарства, амулеты… В московское Бутово только два баллона с газом надо, но для тебя ж это тьфу, а не вес. Просто Бутово напоследок оставь, и всё. За день-два спокойно управишься.

— А…

— Оплата тоже не слишком тяжёлая, тем более для силачки. Талон выпишу один за всю работу, город не обидит. Короче, иди. Иди, иди! — стал вытеснять девушку шеф из кабинета. — Времени нет. Ещё с бухгалтерией беда, не до тебя.

— Что за беда?

— Ой, спроси у других, или газету почитай, там есть заметка. А я побежал. Ещё и на суд успеть.

«Какой суд? И дверь на ключ не закрыл. Пулей полетел. Нервишки явно на пределе», — подумала Лиза, глядя в быстро удаляющуюся спину начальника.

Петрович решила, что идею шефа использовать можно, но с точностью до наоборот, то есть, навестить московское Бутово стоит с самого начала. Во-первых, это наиболее увесистый, а значит, медленный заказ, а во-вторых, девушка там уже бывала, вместе с Грековыми.

Крови в банке оставалось ещё миллилитров сто, как раз на восемь-десять заходов в Навь, так что Лиза в больницу к Ярославе не пошла, а свернула направо, на улицу Киселёва. С той стороны находились склады с крупногабаритными, промышленными и несъедобными запасами. Но сделала всего несколько шагов, развернулась и перебежала дорогу — в небольшом скверике напротив вокзала царила непонятная суета. Люди кучковались и тихонько переговаривались, с толстых веток одного из деревьев свисали верёвки с петлями. Виселицы. Лиза вспомнила «воспитательный процесс» на ферме, ощутила, как по спине бегут мурашки.

«Кошмар. Неужели казнь?»

Чуть в стороне толпились стражники, оба мага-силовика и больничный целитель. Михаил выглядел очень хмурым, его коллега — растерянным, лекарь — расстроенным. К скверику потихоньку со всех сторон стекались люди. Видно, предстояло что-то очень важное.

Лиза не помнила, чтобы в городе хоть раз кого-то казнили. Лишь изгоняли, причём за очень серьёзные нарушения местных законов. Чаще давали штраф или «общественно-полезные работы». А залётные бандиты вообще обычно гибли в бою, до суда никто из чужаков не доживал.

«Что происходит»?

— Ужасно, — услышала Лиза знакомый голос и обернулась. — Это просто ужасно.

— Мария Николаевна? — обрадовалась девушка тому, что может быстро и легко получить сведения. — Что случилось?

Учительница, по совместительству библиотекарь, сокрушённо покачала головой:

— Главный бухгалтер, оказывается, подделывала данные городского бюджета. Не одна, конечно, вместе со всеми сотрудницами. Город им доверял, а они… настоящая шайка разбойников. Огромную долю общих запасов клали себе в карман. Продукты, лекарства, средства гигиены… У них в квартирах при обыске нашли пятилетний запас прокладок, представляешь?

— А мы, обычные работяги, зубами каждую упаковку выгрызаем! — с обидой сказала бледная, несмотря на морозец, девушка чуть старше Лизы. — И это вы, Мария Николаевна, о мешках с крупами и десятками килограммов сушёной рыбы ещё не сказали.

— Подождите, — перебила Лиза. — У нас ведь все ресурсы по складам рассортированы. И что, кладовщики ничего не заметили? Или они тоже, так сказать, в доле?

— Ты, золотце, на городской совет работаешь, тебе талоны напрямую начальство выписывает, обналичиваешь сама, поэтому забыла об общей схеме.

«Не забыла, а не знаю. В детстве маминым заработком не интересовалась, а на ферме своя система. Олег Дмитриевич называется».

— А, ты девушка с фермы Дмитрича? Которая наравне с мужиками сталкерит? — с хорошо ощутимой завистью спросила бледная девушка.

— Я курьер, не сталкер, — поскромничала Лиза. — А напомните про схему, пожалуйста.

— Все зарплаты, все социальные выплаты, материальная помощь и так далее через бухгалтерию оформляются, — с готовностью объяснила Мария Николаевна знакомым по урокам тоном. — И бухгалтерами же и забирается со склада, потом людям в конторе выдаётся по списку. Кроме магических припасов, которые через магов-силовиков идут.

— А-а-а, я поняла. Дамочки лишнее на людей записывали и себе забирали?

— Так и есть. Представляешь, какой ужас? А город им доверял!

Лиза только теперь среди силовиков заметила четверых заплаканных тёток разных возрастов: самой молодой было лет двадцать пять, самой взрослой — около шестидесяти.

— А как узнали?

— Ой, если бы не Виталий Греков, так бы и не всплыло, — ответила Мария Николаевна.

— Кто? — У Лизы по спине снова побежали мурашки.

— Греков, — захлопала ресницами учительница. — Ты ведь с его родителями работала!

— Так он же…

— Тоже история, целый литературный роман. Не представляю, как это — двадцать пять лет думать, что сын погиб, а потом встретить его живым и здоровым.

— Вы что-то путаете, — перебила бледная девушка. — Это второй сын погиб. А Виталий всегда здесь жил, в Гомеле. Он местный.

Лиза открыла рот, чтобы объяснить, что Виталий никакой не местный и тем более не сын, но ей не дали и слова сказать.

— Да как он может быть местным, если я его не учила, и ещё…

— Ему за сорок. С чего бы вам его учить?

— Грековы из Питера!

— Ну, значит, Виталий был в Питере, а потом сюда перебрался.

— Я и говорю, встретились через двадцать пять лет.

— Ой, что-то голова заболела, — покачнулась вдруг девушка. — Какая разница, встретились или всегда вместе были? Жаль, что и спросить уже не у кого.

— Почему? — удивилась Лиза.

— Померла старушка Грекова пару недель назад.

— Как⁈

— От старости, — пожала плечами девушка. — В общем, Виталий нашёл ошибки в расчётах и стал копать. И ещё порядочный такой — ни словом никому не обмолвился, пока не уверился на сто процентов, чтобы зря коллегам репутацию не портить. А потом, конечно, сразу же к силовикам, — девушка наклонилась к Лизе поближе, и, понизив голос, добавила: — Маги в шоке. Они ведь раз в полгода материально ответственных колдовством на враньё проверяют. Прошляпили.

«Неудивительно. Они и вендиго прошляпили, даже тамошнюю нечисть нормально допросить не смогли. А Грекова-то — всё. Очень жалко».

— Теплова, прекрати сплетничать.

— Извините, — сухо буркнула бледная девушка. — Пойду вперёд, а то плохо видно.

— Болтушка, — беззлобно сказала учительница. — И в детстве такая же была.

Лиза хотела рассказать Марии Николаевне историю появления Виталия, но в скверике появился начальник охранной службы, взмыленный Тимур Каримович, Демидченко — глава отдела миграции, Виталий, который для обывателей почему-то был Грековым, начальники магического и обычных складов и ещё двенадцать человек. Все, кроме Виталия, члены городского совета. Среди деревьев стало тесно.

— Все в сборе, — сказал главный силовик, по совместительству нынешний мэр. — Не хватает только глав поселений-спутников, но в их присутствии нет необходимости, так как от должности мэра они все отказались, а судебный процесс не имеет отношения к их общинам, это дело исключительно центрального района Гомеля. Начнём.

Суд длился минут пять от силы, причём бо́льшую часть времени заняло заслушивание свидетельских показаний Виталия. Вердикт — изгнание всех четверых, вместе с семьями. Лиза глянула на виселицы и не смогла сдержать вздох облегчения.

Плачущих женщин увели с постамента, от зрителей отделились хмурые мужья и растерянные дети, побрели за преступницами и стражниками.

— Ох, нехорошо-то как, — негромко сказала Мария Николаевна. — У главбуха муж — единственный работник ТЭЦ, заставший старую эпоху. Такого специалиста прогнать… ох, нехорошо-то как.

— Ну, он же не один там работает, — резонно заметила Лиза. — Наверное, успел подготовить смену.

— Да, да, — растерянно пробормотала учительница.

— Продолжим, — прочистил горло главный силовик. — А то холодно.

Зрители согласно закивали головами. О преступлении и наказании словно все забыли: никто не судачил, не перешёптывался и не возмущался слишком строгим или наоборот, слишком мягким наказанием.

Будто в Гомеле каждый день подобные дела происходят.

— Итак, единственным незапятнанным сотрудником бухгалтерии, да и вообще, единственным сотрудником на данный момент является Виталий Греков. Поскольку в его порядочности сомнений нет, он становится главным бухгалтером города. И автоматически членом городского совета. Соискатели на освободившиеся должности рядовых счетоводов должны обращаться к Виталию… эм, как вас по батюшке?

— Игоревич, естественно. По отцу.

Лиза не верила своим ушам. Чужак врал, врал на голубом глазу, и ему все верили! Ведь и Демидченко, и шеф должны помнить, как Грековы вместе с Лизой его привели, Демидченко Виталия ещё на принадлежность к монстрам проверял, сам, лично.

Девушка внимательно посмотрела на мужчин. Тимур Каримович кусал губы, морщил лоб и выглядел, мягко говоря, озадаченным. А Демидченко — ничего такого, тот же безмятежный взгляд, что и у остальных.

— Спасибо за оказанное доверие, — кротко сказал «Греков». — Это большая честь и ответственность.

— Хочу внести предложение, чтобы ещё раз не собираться, — сказал начальник магического склада. — Срок полномочий уважаемого Евгения Ивановича, — он слегка поклонился в сторону мэра, — истекает через два дня.

— Наконец-то, — неожиданно хохотнул силовик.

— Да, наконец-то. В общем, я предлагаю на эту кандидатуру Виталия Грекова, раз уж он вошёл в состав. Мы уже вторую неделю не можем определиться. Кто за?

Руководители города вскинули руки. Все, кроме Тимура Каримовича. Тот продолжал хмуриться. Виталий улыбнулся, пожал плечами:

— Что ж, я не против. Всегда рад принести пользу обществу.

— Прекрасно, — потёр руки начмагсклада. — Осталось спросить мнение глав поселений спутников, но, даже если они все вдруг будут против, решение уже фактически принято большинством голосов.

Начальники явно обрадовались лёгкому решению проблемы. Мужчины стали по очереди подходить к будущему главе совета и жать руку. Тимур замешкался, но тоже подошёл.

— Отличное решение, — сказала Мария Николаевна. — Хороший человек, сразу видно. И честный. И как-то вот доверие вызывает с первого взгляда. Давно таких людей не встречала, а у меня, знаешь ли, интуиция.

А вот Лиза пребывала в лёгком шоке. Она вообще не могла понять, что происходит.

Внезапно Виталий «Греков» пристально посмотрел прямо на неё. Девушка от неожиданности едва не выкрикнула свою бормоталку для отвода глаз.

Она ведь, если не считать Демидченко и Тимура Каримовича, на данный момент единственная, кто знает правду о его появлении в Гомеле.

— Что ж, мы закончили. Можем расходиться, — объявил Евгений Иванович.

Лиза стала протискиваться сквозь толпу, но не успела уйти далеко.

— Девушка! Петрович!

«Да бли-и-ин».

— А? — обернулась она и чуть не улыбнулась той самой улыбкой, но не рискнула.

Виталий стоял совсем рядом. Слегка растрёпанная причёска, по-прежнему аккуратно подстриженная и ухоженная борода, ярко-голубые глаза, ласковая до приторности улыбка и то ли шестерёнка, то ли цветок, то ли солнце, в общем, странный чёрный рисунок, просвечивающийся сквозь кожу на щеке.

— Это ведь вы были с моими родителями, когда мы встретились, я не ошибся?

Лиза чуть было не крикнула, что уж ей-то не надо врать, но нюх на опасность вдруг резко дал под дых, и она просто кивнула.

— Жаль, что вас не было на похоронах. И отцовских, и мамы. Но я понимаю — вы не в городе живёте, много дел, курьерская служба. А помните, как мама назвала вас талисманом? И сказала, что вы нашей семье удачу принесли.

Чувство опасности усилилось, а под черепом словно заползали червяки.

«Ну и бред. Не было такого, не было!»

— Что-то было такое, — прошептала Лиза, еле сдерживаясь, чтобы не сорвать шапку и не почесать голову. Но я плохо помню, там эта страшная птица была, огненная… Очень жаль, что вы так недолго пробыли вместе. Найти родителей спустя двадцать пять лет и снова их потерять… Сочувствую.

Нюх резко, мгновенно «выключился».

— Спасибо, — Виталий улыбнулся ещё шире. — Ну, я пойду. Столько обязанностей неожиданно свалилось. Если вдруг какая-нибудь помощь понадобится, экономическая или организационная, обращайтесь.

— Обязательно.

Копошение в голове прекратилось, едва Виталий отошёл. С трудом сдерживая накатившуюся тошноту, Лиза медленно побрела к нужному складу. Но через пару десятков метров поняла, что сейчас не до работы, и пошла в хостел.

«Словно лопатой по башке огрели».

И, прежде чем тошнота и головокружение окончательно прошли, девушка почти два часа, свернувшись калачиком, пролежала на арендованной койке.