Навья кровь (СИ)

Глава 13

Лиза постучала в металлическую дверь ещё раз, потом со злостью пнула ногой. И только после этого услышала какое-то шевеление в квартире.

— Кто там?

— Лиза Петрович, — немного повысив голос, сказала девушка. — Со шкатулкой.

За дверью послышался радостный возглас, загремели замки, ручка двери на мгновение ярко вспыхнула, возвестив, что квартира Тимура Каримовича защищена не только стандартными средствами, и Лиза, наконец-то, увидела своего опухшего ото сна шефа.

— Принесла? — приглушённо, но очень радостно спросил Тимур Каримович.

Девушка вместо ответа вытянула вперёд руки со шкатулкой.

— Супер. — Забирать ларец он не стал. — Заходи, — всё так же шёпотом сказал начальник. — Только не шуми, мои все спят ещё. Сальма вообще часа два назад легла.

Сальма, жена Тимура, в Совет не входила, но на город всё же работала.

«Интересно, что за аврал на складе магических ресурсов? А, у шефа ведь несколько детей, младший совсем недавно родился» — подумала Лиза, но спрашивать, естественно, ничего не стала, а переступила порог.

В квартире пахло мылом, хвоей и немного спиртом. Тимур Каримович схватил с полочки рядом с дверью фонарик, включил. Луч света выхватил прихожую с огромным количеством зимней обуви и одежды. Впрочем, вся обувь была идеально расставлена на низких этажерках, а куртки и шубы висели на стенах, причём детские размеры — пониже, взрослые — повыше.

— Ты не могла бы разуться? — смущённо прошептал шеф. — А куртку можешь не снимать. Хорошая вещь, кстати, где взяла?

Лиза удивилась, опустила взгляд на пол. Даже в неверном свете фонарика было видно, что грязные следы от её сапог чужеродны и светло-серому придверному коврику, и идеально чистому, хоть и старенькому, бежевому ламинату. В кабинете Тимура Каримовича такой «стерильности» отродясь не водилось.

Очень захотелось побывать в этой квартире днём или хотя бы включить лампу под потолком. Кажется, она нашла логово патологических чистюль, но, чтобы в этом убедиться, нужно больше света.

— Я без носков, — смущённо сказала она. Ноги не то, чтобы грязные, но…

— Понял, — прошептал Тимур. — Разувайся и стой.

Мужчина на цыпочках пошёл в ванную. Раздалось негромкое журчание воды.

Вернувшийся Тимур положил на пол мокрую тряпку.

— Я же говорю, Сальма полночи квартиру выдраивала, — смущённо сказал он. — Утром увидит твои следы, расстроится.

— Генеральная уборка, — понимающе кивнула девушка и тщательно вытерла ступни о тряпку. — Мы тоже делаем два раза в год.

— Ну… мы раз в две недели, — буркнул Тимур. — Проходи. Налево. Сюда.

В квартире было три жилых комнаты. Шеф завёл девушку в самую маленькую, прижал палец к губам, затем показал на диван. На нём кто-то спал. Лиза понятливо кивнула и тоже пошла на цыпочках.

На одной из стен висел плотный ковёр. Тимур отвернул одну его сторону и приглашающе махнул рукой. Лиза увидела дыру в стене метра в два высотой, ведущую в соседнюю квартиру.

Тимур осторожно вернул ковёр на место.

— Сейчас, подожди.

Он поскрёб ногтем по изнанке ковра. Раздалось еле слышное лягушачье «ква».

— Шумопоглощающий, — гордо сказал Тимур в полный голос. И щёлкнул выключателем на стене.

Лиза с любопытством завертела головой.

Такая же маленькая комната, только зеркально расположенная. Можно сказать, «захламленная», но не совсем. Здесь тоже все вещи лежали аккуратными стопочками, по полочкам, шкафчикам, везде висели какие-то бирочки. И, конечно же, ни пылинки. Центральными объектами были большой стол с миллиметровой разметкой, швейная машинка и оверлок.

— Это рабочее место старшей невестки, — объяснил Тимур. — Кстати, ты так и не сказала, где куртку взяла. Отличная вещь. Она заколдована?

— Нет, — уверенно сказала Лиза. — Это… это Олег Дмитриевич выделил. Я не знаю, где он её взял.

— Понятно. Ну, твой отец что угодно и где угодно может достать. Пойдём.

Следующая комната была забита продуктами и посудой. Семья главного курьера явно не голодала. Чистота и порядок. Лиза даже оглянулась — не оставляют ли её ноги крамольных следов? Но нет, всё в порядке.

Третье помещение оказалось «мужским». Небольшой деревообрабатывающий станок, какие-то топоры, лопаты, банки с гвоздями и шурупами, дрели, провода, остовы компьютеров и так далее. Немного оружия на подставках и стеллажах, закрытые металлические шкафы, бочки и канистры. И снова — визуальная, а может, и настоящая, стерильность, и аккуратность, возведённая в абсолют.

Лиза вдруг подумала, что не хочет знакомиться с женой шефа. Страшный, наверное, человек.

— Клади шкатулку сюда, — попросил Тимур Каримович и показал на небольшой круглый столик на витой ножке. От ножки шёл провод. Лиза поставила ларец.

— Какая-то она маленькая, — задумчиво сказал шеф. — Я думал, побольше будет, Георгий всё повторял «сундук, сундук»…

Лиза не сразу сообразила, что Георгий — это тот самый Жора Дряблый. Отвечать не стала, пожала плечами.

Тимур до шкатулки так и не дотронулся. Наклонился, чтобы получше разглядеть, и всё на этом.

— Иероглифы. И как их можно перепутать с арабским письмом, спрашивается? Ну да неважно. Цветы ещё… Красивая гравировка. И качественная. Выглядит действительно старо́. Интересно, что написано?

Лиза снова промолчала, но шефу и не нужны были ответы. Он разговаривал сам с собой.

— Что же там внутри? Нет, сначала проверить надо. Хотя Петрович жива и здорова, — тут он вздрогнул, виновато посмотрел на подчинённую, — Ты это… Я ничего такого не имею в виду. Георгий ведь её трогал, и открывал, и потом со мной связывался живой и здоровый. Значит, предмет безопасный. Просто мысли вслух. Ну… в общем, ты поняла.

— Да, конечно.

«Ага, безопасный предмет. Особенно настоящий, тот, что в МИИС оставила. Хотя кто бы не захотел чужими руками жар загрести? К тому же и эта штука от незнакомого колдуна и чёрта, так что пусть проверяет».

Хотя на самом деле Лиза никакой опасности не чувствовала и просто брюзжала. Мысли о своём происхождении не давали покоя, и ей не терпелось вернуться домой, чтобы устроить допрос матери. Девушка даже не открывала шкатулку и не представляла, что Веня туда положил. Да и не было у неё возможности — территорию МИИС она покинула быстро, почти бегом, у путевого камня её ждал пожилой молчаливый проводник, который даже спрашивать не стал, куда сопроводить. Видно, Веня его подробно проинструктировал. Навь проскочили буквально за десять минут, Лиза даже пейзаж толком не рассмотрела — обычный сосновый лес, без всяких потусторонних признаков, ну, а в Гомеле она сразу направилась к шефу — ларец приходилось держать просто в руках, и девушке это неудобство порядком надоело.

Тимур наклонился, взял провод, воткнул штепсель в розетку, и столик вдруг окутало изумрудное сияние. Минуту ничего не происходило, потом раздался мелодичный перезвон колокольчиков, сияние погасло. Явно успокоенный шеф выключил прибор.

— Я же говорю — ничего опасного. Вообще магии нет.

Он схватил ларец, повертел его в руках, попробовал открыть и растерянно поглядел на Лизу:

— А как…?

— Понятия не имею.

Шеф, бормоча что-то себе под нос, стал изучать вещицу. Потом принялся нажимать на все иероглифы и цветочки подряд в разной последовательности. Минуты через две раздался еле слышный щелчок, Тимур довольно улыбнулся и поднял крышку:

— Так, что тут у нас? Не понял. Это что⁈

Он растерянно поднял голову. Лиза подошла, бесцеремонно вытащила один свиток, развернула, фыркнула, вытащила следующий. Смущённый и явно разочарованный шеф поставил ларец на столик.

Веня расстарался. Свитки действительно были из тончайшей кожи, туго скрученные, некоторые даже перевязаны бечёвкой. Строго в соответствии с расплывчатым описанием, которое дала ему Петрович. А на свитках — рисунки, как сказала бы баба Софья, похабные. Тщательно выписанные сцены сплетённых тел в разных позах, без надписей, но и так всё было понятно.

Лиза взяла третий, но потом вдруг поняла, что при чужом человеке, тем более мужчине, разглядывать это как-то неловко. Хотя хотелось. Некоторые изображённые позы были для неопытной в таких делах девушки совершенно неожиданными.

— Тьфу, — сказал вдруг Тимур. — И стоило из-за этого три года переживать? Да и тебя ещё посылать. Магии никакой, бутылка обычная аптечная и пустая, рисунки — порнуха какая-то… Наврал Георгий. На что он рассчитывал вообще, когда меня агитировал это купить? Ты, кстати, не разобралась что там, в Советах, случилось?

Лиза отрицательно покачала головой. Ей совершенно не хотелось рассказывать о вендиго, о сражении с ним и о том, что последовало после.

— Ну да, куда же тебе. Даже маги наши ничего не нашли, — покачал головой Тимур. — А так вообще, как там? Жить можно? — неожиданно добавил он.

— Совершенно пустое поселение, — открыла рот Лиза. — И безопасное. Но ведь сейчас зима, так что не знаю по поводу монстров. Может, и обитают какие-нибудь. Болото большое, прямо рядом с домом, так что… Да и не представляю, как там можно обустроиться более-менее. Земли для огорода мало, скелетов куча, дом один, старый, ещё и комары летом, наверное, покоя не дают.

— Ну да, ну да. В общем, к-хм, спасибо. Заказ ты выполнила сполна. Где шкатулку нашла, кстати?

— В небольшом домике, рядом с радиостанцией, — соврала девушка. — Прямо на столе стояла. Тимур Каримович, как насчёт… оплаты?

— Ах да, — спохватился мужчина. — Сейчас. Какой размер ноги у тебя?

— Тридцать шесть, — неохотно ответила девушка. Слишком уж неожиданный и личный вопрос. — А что?

— Сейчас поймёшь.

Сначала он заполнил чек. Или талон, как эту бумагу называли старики, прекрасно помнившие времена до конца света. Совсем древние старики, старше семидесяти. По этой писульке с печатью Городского Совета Лиза могла «отовариться» на складе.

«Серебряные изделия общим весом 7 г, дрожжи свежие 250 г, жидкое мыло и/или кусковое мыло общим весом в 300 г, носки женские 3 пары 36–37 ₽-р».

— Спасибо, — сказала Лиза, стараясь скрыть разочарование.

«Негусто. Врун».

— Ты не думай, это не всё, — сказал Тимур Каримович. — Это, так сказать, от города. Лично от меня тоже кое-что, я ведь обещал хорошо заплатить.

Он подошёл к стеллажу с оружием и ненадолго задумался. Потом, не оборачиваясь, пробормотал:

— Ты молодец. Честно. Не было страшно? Устраивает такой формат работы? Ну, не просто посылки таскать туда-сюда, но иногда и что-то конкретное искать, в определённом месте.

— Смотря чем вы заплатите.

— Говорю же, не обижу.

— Устраивает.

— Тогда вот. — Тимур Каримович взял что-то с полки, повернулся. — Пригодится в дороге. Держи. Вещь очень хорошая.

Лиза оторопело смотрела на арбалет. Такого она не ожидала. Думала, шеф расщедрится на серебро или продукты, в крайнем случае, на лекарства какие-нибудь.

— Видала? Как раз для хрупких женских рук, — сиял Тимур Каримович.

— Какой-то он маленький, — пробормотала девушка. — У нас охотники пользуются, так там здоровенные, тяжёлые…

— А зачем тебе такой? — удивился шеф. — Ты ж не охотиться собираешься, а для самозащиты подобный малыш — самое то. Это — арбалет пистолетного типа. И болты к нему простой конструкции, бонусом силиконовую форму для отливки получишь. Ну-ка, возьми… Давай, давай, не бойся.

Лиза осторожно взяла оружие в левую руку. Арбалет частично был похож на пистолет, по крайней мере, рукоятью и спусковым крючком, которые оказались очень удобными, действительно, словно под женскую кисть подобранные. Остальная конструкция досталась от больших, убийственных собратьев.

— Ты вообще умеешь обращаться? — спохватился Тимур Каримович. — Ваш, э-э-э, отец разрешает пользоваться оружием?

— Стрелять из многого пробовала, — Лиза не стала разъяснять, что Олег Дмитриевич всех обязал научиться обращаться как с холодным, так и с огнестрельным оружием, но вот пользоваться разрешает далеко не всем жителям. — Хотя практики, если честно, нет. А арбалеты, ну… Только видела со стороны. И только большие.

Тимур Каримович расстроился:

— Блин, я не подумал. А луки как?

— Как бы… из спортивных умею, — Лиза вдруг поняла, что арбалета ей не видать. А он так хорошо лежал в руке! Тяжесть приятная, придающая уверенности, и при этом любой пистолет, который она до этого держала, был гораздо тяжелее, хоть и компактней. А про ружья и винтовки и говорить нечего. С таким оружием справиться и ребёнок, и девушке вдруг очень захотелось его заполучить. — Хотя нет, не умею. Не получается у меня из них стрелять. Вообще. Да и таскать лук не слишком удобно. И стрелы, разве нет?

— Жаль, жаль. Ладно, забудем об оружии. Пойдём, я тебе кофе отсыплю. В зёрнах. Он немного заплесневелый, но если обжарить хорошо, то…

— А арбалет красивый. Как он называется? Может, вы научите меня с ним обращаться? Я на лету схватываю, да и вы хорошо объясняете, лучше всех моих знакомых.

И улыбнулась ласково и робко. Сознательно. Она не до конца верила в то, что сказал ей директор МИИС и решила проверить — действительно ли она почти нечисть? Есть же у жителей Нави тот самый «магнетизм», о котором рассказывают юным девушкам и парням на уроках в школе, мол, ребята, не верьте монстрам, некоторые могут влюбить в себя за секунду, и никогда не снимайте серебряные украшения, чтобы не стать жертвой зазовки или огненного змея.

Тимур Каримович заморгал часто-часто и по-идиотски улыбнулся:

— Э-э-э, да, конечно. И правда. Ты умная, а тут конструкция простая, разобраться легко. А называется «Кобра».

И он принялся объяснять. Как натягивать тетиву, как чистить, где лучше сделать петельку и как удобнее носить в дальней дороге. Лиза больше не кокетничала, но чувствовала себя странно: нужно то ли признать, что в ней действительно есть что-то нехорошее, то ли поверить в то, что Тимур Каримович — очень добрый человек, которому нечего делать ночью, кроме как подчинённым объяснять устройство оружия.

— Дам вдобавок десять болтов. Пополнить запасы можно в любом большом поселении, нормальном. В крайнем случае самой отлить, качество будет не очень, конечно, но для смазки каким-нибудь зельем пойдёт. Или из дерева выстрогать. В оружии нет ничего необычного, но, сама понимаешь, стрелы, как я уже сказал, можно смазать ядом, или заговорить, или наконечник серебряный поставить — видишь? Его открутить можно И советую собирать после выстрелов, для экономии…

— Конечно, с пятидесяти метров смысла стрелять нет, и даже с двадцати. Да и кость не пробьёт. Но вблизи, да необычным боеприпасом, да куда-нибудь в глаз или в печень…

— Есть умельцы, которые могут модифицировать. Ну, улучшить. В этой модели немногое сделать можно, но, например, два болта за один выстрел — вполне. Или оптический прицел поставить, хотя смысла без усиления натяжения нет. А если с натяжением, то вполне, но это тебе лучше спеца найти…

— Ну что ты, телепортатор ни в коем случае не пропустит. Но ты же сказала, что тебя устраивают наши особые дела, а значит, иногда придётся и пешком. Или, когда опыта поднаберёшься, через Изнанку сама, без сопровождающих будешь путешествовать. Пригодится.

Минут через сорок Тимур Каримович стал рассказывать о Кобре по второму кругу, и Лиза бесцеремонно его остановила.

— Спасибо огромное. Это действительно бесценная награда, я поняла, как с ним обращаться. Тимур Каримович, а вы не можете мне одолжить… или продать… ну, не знаю. Или авансом выдать? Какой-нибудь рюкзак. Я свой, э-э-э, потеряла, в хостеле Кобру оставлять нельзя, сопрут, а домой если принесу, то Олег Дмитриевич заберёт в хранилище своё. Он такие вещи очень любит.

Шеф ответить не успел. Дверь в комнату открылась, заглянула темноволосая миниатюрная женщина лет сорока пяти.

— Тимур, там чужие сапоги… Что это за девка⁈ — она с плохо прикрытой злостью посмотрела на Лизу.

Девушка вдруг захотела оказаться далеко-далеко от этой комнаты.

Шеф отпрянул от подчинённой, хотя в их позе не было ничего интимного, просто сидели очень близко, и заискивающим тоном зачастил:

— О, ты уже проснулась? Время быстро пролетело…

— Ага, пролетело. Занят был так, что не заметил? — Сальма вошла в комнату. — Я спрашиваю, что за девка? Совсем страх потерял, старый? Уже домой таскать их начал?

— Да кого их? Я же тебе сто раз говорил, у меня только ты!

В комнате словно заискрило. Лиза вскочила, и, стараясь выглядеть как можно серьёзней и неулыбчивей, громко сказала:

— Здравствуйте. Я Лиза Петрович, сотрудница курьерской службы. Тимур Каримович просил меня, как только я выполню заказ, прийти к нему домой. А вас он будить не хотел, потому что, ну… Чтобы вы выспались.

Пока она тараторила, Сальма, медленно проходя мимо полки с очередными железяками, взяла в руки какую-то металлическую трубу, но потом вдруг остановилась и внимательно осмотрела Лизу. Взгляд её прошёлся вверх-вниз, на секунду задержался на причёске. Труба отправилась на своё место, злые морщины на лице Сальмы разгладились.

— А, это та девушка, что ты рассказывал? Здравствуй, милая. Тимур о тебе хорошего мнения. Принесла шкатулку с Советов, да?

Снова нахлынули сложносоставные эмоции. Здесь было и облегчение, что её не станут бить трубой за то, что она якобы любовница шефа, и обида — неужели она действительно настолько страшная, что ревновать к ней просто-напросто невозможно? А может, она от испуга опять воспользовалась своим нечеловеческим магнетизмом, только в обратную, «антиобаятельную», сторону?

Тимур Каримович нервно вытер лоб трясущейся рукой, хотя вспотеть он вряд ли успел.

— Да, это она. Только ерунду какую-то, а не товар, принесла. Не по своей вине, это Георгий кинуть меня решил. Лиза, давай в чеке допишу про рюкзак, как склад откроют, так и получишь. И пойдём, провожу. Сальма, можешь посмотреть, что внутри шкатулки? Только не смейся. Может, придумаешь, кому это продать можно.

«Вот тебе и начальник отдела. Не думала, что такой солидный дядька с женой делится рабочими секретами, да ещё и советуется».

— До свидания, — тихо сказала Лиза, избегая смотреть грозной женщине в глаза.

Квартира потихоньку просыпалась. На диване в маленькой комнате никого не было, в зале кто-то переговаривался, на кухне что-то позвякивало. Везде горел свет, и Лиза убедилась в своих догадках: жена Тимура Каримовича была очень, очень чистоплотной, прямо на грани нормальности. Мебель старая, но идеально чистая, заштопанная и отремонтированная, обои везде новые, идеально поклеенные, нигде ни пылинки, ни соринки, все вещи в квартире расположены, как по линеечке. Невозможно представить, что здесь живёт много людей, тем более детей. И как она справляется?

Шеф не проронил ни слова, пока они шли к двери и заговорил, только когда Лиза застегнула сапоги:

— Ты извини, что так получилось. Сальма у меня, ну… ревнивая очень.

— Ничего. Спасибо за Кобру. И за список для склада.

— Жду на работу через два дня, — открыл входную дверь Тимур Каримович.

До фермы Лиза добралась только к обеду. Для начала ей пришлось дождаться открытия склада. Получила всё по списку, но не без проблем — кладовщик пытался всучить ей старый, шитый-перешитый вещевой мешок унылого зелёного цвета, а потом, когда она отказалась, назло стал подсовывать только невместительные, попугайских расцветок, с детскими наклейками и брелоками. Пришлось и на нём испробовать магнетизм. В итоге девушка наконец-то стала обладательницей нового, даже с этикеткой, удобного рюкзака цвета хаки с многочисленными карманами, укреплённой спинкой и широкими мягкими шлейками.

Затем она зашла в больницу, узнала, что её знакомая медсестра занята, помогает целителю готовить антибиотики, и освободится только через час, так что Лиза решила навестить учительницу и поискать в библиотеке сведения о вендиго. Да, она справилась, победила, и информацию фолиант путевого камня дал исчерпывающую, но девушке хотелось понять, почему монстра не почуяли колдуны. Шарить в книгах не пришлось — на расплывчатый вопрос про проклятых Мария Николаевна спокойно ответила, что подобных созданий может вычислить только очень опытный маг. На робкое уточнение «а, например, ну, скажем, вендиго?» учительница пожала плечами и предположила, что в период спячки такое чудище «не фонит, как и любая другая нечисть», а значит, его можно найти, только если искать целенаправленно.

— Но я не специалист, — добавила наставница. — Это только мои мысли. А с чего ты вдруг интересуешься?

— Да так… Я ведь курьер теперь. Пригодится. Хотя лучше не надо, конечно.

— И правильно. Знания за плечами не носить.

Вернувшись, Лиза застала медсестру на месте и попросила «нацедить крови для телепорта» и заодно договорилась о заборе крови в промышленных масштабах. Ярослава, так звали медичку, согласилась, но пришлось доплатить серебряной цепочкой с гранатовым кулончиком, который только что выдали на складе. Правда, Ярослава категорически отказалась брать крови больше, чем пол-литра за раз и чаще, чем раз в неделю. Она согласилась копить кровушку в своём кабинете, в холодильнике, в трёхлитровой банке.

— Я антикоагулянт добавлю, чтобы не сворачивалась. А зачем тебе столько?

— Надо.

Выйдя из больницы, обескровленная девушка почувствовала дикую слабость и поняла, что переход по Нави отнимет последние силы, поэтому пошла в хостел, поела в столовой внизу и подремала пару часов на арендованной кровати.

Путевой камень неожиданно проигнорировал арбалет, то ли потому что не распознал в нём оружие, хотя такого просто не могло быть, то ли Веня всё ещё покровительствовал молодой посыльной. Сорок минут в Нави в компании женщины-проводника, которая, по обыкновению, не сказала ни слова, и вот она, родная ферма.

Телепортатор, или голем, как его называли и Вениамин, и директор МИИС, на ферме никто не охранял. Зачем, если по улицы всегда патрулирует охрана, да и жители снуют туда-сюда? Вот и сейчас Лиза, едва выйдя из каменного круга, наткнулась на компанию женщин, спешащих куда-то в центр поселения. Несколько из них, несмотря на холодный ветер, плакали.

— Что случилось? — встревожилась Петрович и пристроилась к компании — ей всё равно нужно было идти в ту же сторону.

— Ох, Лизавета, — покачала головой мрачная тётя Айгуль. — На казнь идём, Олег Дмитриевич приказал всем быть

— Какая казнь! — возмутилась Люда, прачка из общего дома. — Типун тебе на язык! Просто общественное порицание, объявили же!

Лиза почувствовала, как внутри всё сжалось:

— А кого порицают?

— Антона, самого старшего сына.

Антон, который вместе с Егором Павловичем, свинопасом, отбивался в лесу от бандитов месяц назад. Такой же «сын», как Лиза «дочь».

— Но за что⁈

— Мы не знаем, — бросила Айгуль. — Господи, только бы до смерти не забил. Объявили, что Олег Дмитриевич сам кнут, ну…

— Ой, ой, что же он натворил-то такое? — запричитала ещё одна женщина, покачала головой и вытерла слёзы краем шарфа. — У Дмитрича рука-то ох, тяжёлая. Он за ерунду сам не воспитывает!

«Да почему же я в Гомеле ещё хотя бы на час не задержалась⁈ Не хочу смотреть!»

Но если отчим узнает, что кто-то уклонился от участия в «общественном порицании», быть уклонисту там же, где сейчас Антон: у столба.

Лиза поняла, что и сама на грани того, чтобы расплакаться.