Настя Сука 2

Глава 15

Илонна, шатаясь, на подгибающихся ногах, двигалась в мед блок. Необходимо квалифицированно обработать ее ранения после преодоления лабиринта. То, что туземка чем-то протерла ей ее раны, вызывало в душе капрала только отвращение. Чего можно хорошего ожидать от этой твари в обличии женщины. Следующий шаг, еще, как же горит спина, похоже, что последняя тварь классифицирующаяся в каталоге монстров местного мира как лотерейщик, сильно ее подрала. Больно, очень больно, но она стерпит, наверняка Настя может наблюдать за ней по одному из мониторов на посту внутреннего видеонаблюдения базы. Нет она не порадует эту сучку своими страданиями. Вот только странно, почему врач базы Виктория всегда при их разговорах оказывается на стороне Суки. Настолько боится ее или солидарность туземцев, помноженная на однополость, заставляет так поддерживать это порождение местного дьявола. Нет, все одно непонятно. Увидев двигающегося на встречу, теперь уже бывшего командира базы, полковника Колтона, капрал, по вгрызшейся за время службы привычке, игнорируя жгучую боль в спине, вытянулась по стойке смирно отдав честь. Остановившийся полковник, отдал честь ей и внимательно оглядывая, проговорил.

— Судя по вашим ранам капрал, вы все пытаетесь преодолеть лабиринт с зараженными, похвальная настойчивость. Как ваши успехи в этом не простом деле?

— Так точно господин полковник. Но я уже не пытаюсь, сегодня мне это удалось. А настойчивость, как вы сказали, исходит не столько от меня, сколько от ставшей командовать базой, местной туземки у которой явно не всё в порядке с головой.

И явно хамя, высокопоставленному офицеру она добавила вопрос.

— Как такое возможно, господин полковник?

К ее удивлению, Колтон ни сколько ни оскорбился, а просто покровительственно улыбнулся, поманив капрала поближе к себе явно для приватного разговора.

— Капрал, вас задевает руководство женщины с низким социальным статусом? Я открою для вас секрет. Эта туземка имеет чин генерал мастера. Далее все настолько сложно что я вам настоятельно советую отказаться от вопросов. Добавлю лишь от себя одно, проклятое всеми народами слово-политика. Вы свободны капрал.

Ступая дальше, Илонна от ошарашившего ее знания даже забыла про боль в спине. Получается все полученные ей унижения от туземки, превратились в проявление персональной заботы от офицера высшего командования. Да, ее предупреждали этот мир способен извернуть любое мировоззрение и превратить племена людоедов в ярых проводников цивилизации.

Скрипнув дверью камеры в длинном, бетонном коридоре, наполненном этими маленькими помещениями для бедолаг, ранее зовущимися людьми, а теперь презрительно называемыми просто, биоматериал. Настя в сопровождении Седого, вошла во внутрь и расположившись на деревянном табурете за небольшим столиком, прикрученным к полу, скрестила свой взгляд с сидевшем на нарах коренастым мужчиной. Вопреки привычному всеми мнению о невозможности выдержать ее взгляд, сидевший смотрел прямо и без боязни. Первой, напустив на лицо приветливую улыбку, заговорила Настя.

— Привет Гвоздь. Вижу у тебя отдельный номер в нашем заведении. Как устроился?

Мужчина, все так же не отводя взгляда, состроив презрительную гримасу, ответил глухим голосом.

— Народ просто так прозвищ не раздает. Не выследили значит тебя ни военные ни рейдеры на кластерах с твоими выкормышами. К мурам за миску с косточкой на побегушки пристроилась. Ты мне всегда не нравилась. Как Ведьма с тобой только возилась? Хватило же терпения.

— Так я к тебе поговорить зашла не за любовь и дружбу. У меня простой вопрос к тебе. Ты на свободу живым и здоровым хочешь?

Проговорила Настя, стараясь удержать милую улыбку на лице.

— Что в замен?

Все так же, не отводя взгляда спросил мужчина.

— Мне нужен опытный рейдер для обучения премудростям жизни в Улье моих солдат.

— Вот как, твоих солдат. Звучит. Раз твои то сама и научи. Сопильки как тебе Ведьма повытирай. За ручку поводи по кластерам, нервишки свои подергай по десятку раз показывая, как надо. Последи за каждым как за дитем может тогда и на мир по нормальному посмотришь.

Настя, жестом остановила ринувшегося вперед Седого. Встав она еще раз внимательно посмотрела в глаза Гвоздю и вышла из камеры. Идя по коридору, она старалась задавить в себе бушующую ураганом злость. Вот ведь паскудство какое, каждая обезьяна норовит в нее плюнуть, да еще и с собакой сравнить, а она вместо того чтобы в отместку содрать с живого шкуру, должна блюсти интересы группировки. Мать твою, теперь своей группировки. В голове женщины пронеслось глупое-завыть что ли или загавкать, может полегчает. Ну Гвоздь паскуда-я не злопамятная я записываю.

— Я вот чо, в натуре кумекаю. Пахан, нам бы по горячке не ломать того авторитета в фаршик. Перекрасить все одно не получится под наши интересы. Это Человек, в натуре за базар, я нутром чую. А вот со временем, как Улей повернет под нашу фортуну, так и суетнемся, на наш хлебушек, аккурат тонким слоем намажем.

Настя, продолжая кипеть от бушевавшей злости в душе, нехотя ответила.

— Делай как задумал.

И чуть не бегом выскочив из подземелья, устремилась к клетке с лотерейщиком. Тварь, вначале радостно заурчала, видя приближение еды. Но в какой-то момент, осознав, что это за еда, попятилась в дальний уголь клетки, стыдливо опуская голову. Заскочившая во внутрь женщина, безумно вытаращив свои глазищи, дико зарычала и бросилась на здоровенную тварь в атаку.

Когда довольная Настя, шатаясь от усталости в разодранном камуфляже с глубокими, рваными бороздами когтей по телу, покидала клетку в ее душе царило умиротворение. Хорошо то как, словно всю грязь что за это время бросали в нее, взяла и смыла с себя ароматным, пенным мылом. Теперь, представив, что, завернувшись в белоснежную простынь, чувствуя скрипучую чистоту своего тела, она шагает прочь от пачкающих ее душу людей, Настя, счастливо улыбалась. А лотерейщик, да шут с ним, завтра нового поймают.

Чех, сидя на командирском месте в чреве мерно двигающейся бронемашины, рассматривал в монитор проплывающую мимо округу. Красота, а цвета то какие яркие, даже лучше, чем на американском телефоне что он себе подобрал здесь, ну для всяких там фото или где на базе расслабившись, пока старшие не видят, фильмец про заграничных шалав глянуть. Все одно бесплатно, не то что в прошлой жизни, он такие чудо аппараты исподтишка в магазинах смотрел, а то проходящие мимо люди будут украдкой в него пальцем тыкать, переговариваясь-смотри, чурка нищий, денег совсем нет, а глаза свои пялит на что подороже. А, что с него взять, баран.

Кулаки Чеха от таких размышлений непроизвольно сжались. Но легшая на плечо когтистая рука Галы, сидевшей сзади, заставила его отринуть подальше всплывшее прошлое, подвести итог накатившего-смотри как, а не все ушло в темноту беспамятства, что-то и осталось в яркой памяти воспоминаний.

Рейд сложился удачно, подобрали девять единиц биоматериала. Ух, пока проговоришь слово это, можно язык заплести в узел. Потерь нет, хотя и пришлось попотеть, эти солдаты, вроде взрослые мужчины, воины все. Вон как двигаются, оружие держат в руках что обзавидуешься, а на кластере ведут себя как стадо боевых баранов. Это их так Гала окрестила. В общем без постоянного контроля ни как, хорошо, что Настя не поехала, а то, зная ее характер без потерь бы точно не обошлось. Ну в смысле, мать просто прибила бы парочку особо бестолковых вояк, для успокоения души и наведения порядка.

На мониторе в метрах ста у раскидистых кустов вдоль дороги, показалась небольшая стайка зараженных под предводительством матерого кусача. Он явно решал дилемму, атаковать колонну или все-таки проявить осторожность и отойти. Завидев как, пулеметчик ловко поймал в прицел зараженных, Чех спешно крикнул ему.

— Ты это, рядом с ними короткую дай. Пусть бегут короче.

У солдата сработала многолетняя наработка, въевшаяся в подкорку мозга, приказы не обсуждаются. Сместив прицел, он дал две короткие очереди из пяти патронов, удивленно наблюдая на мониторе испуганно разбегающуюся стаю зараженных. Чех довольно улыбнулся, его безоговорочно слушаются он среди этих людей далеко не последний человек и все благодаря Насте. Одобрительно хлопнув по плечу пулеметчика, он проговорил поучительно.

— Ты это, не думай, как вас учили. Местные не тупые, они тоже жить хотят, просто иногда они частенько жрать хотят, короче сильнее чем жить. Нормально все сделал, молодец, еще немного и на базе будем.

Все-таки как хорошо чувствовать себя Человеком, как говорит Седой, только сильно за всеми приглядывать надо, а то потом перед Настей стыдно будет что не справился. А дальше у мужчины пронеслась мысль, напугавшая его больше чем элита-если, не справлюсь раз, два то мать меня командиром больше не поставит.

База встретила прибывших суетой. Построение, первичный быстрый отчет, сдача добытого биоматериала, свежие новости, главная из которых на устах внешников, была о том, как Настя под плохое настроение просто забила кулаками в клетке лотерейщика и теперь бегуны в соседних клетках при виде нее пытаются спрятаться в дальних углах. Мама, она такая, с теплотой подумалось Чеху, наконец самым последним освободившемуся от служебных обязанностей и отправившемуся в первый раз, в общий душ, который к этому времени уже опустел. Вах, как хорошо ощущать тугие струи воды, водопадами стекающие по твоему телу. Поворот крана и тело буквально обжигает холодом, затем наоборот побольше кипятка, красота в общем. Открыв глаза на зажурчавший напротив него душ, Чех едва не вдавил себя в стенку от неожиданности. Напротив него, плескалась в тугих струях воды совсем голая внешница. Смущаясь, он, повернувшись боком, прикрыл руками свои причиндалы чувствуя, как дикое возбуждение прогоняет расслабленность водных процедур. Заметив его неловкость, женщина напротив, захохотала выставляя себя на показ в самых сексуальных позах, издевательски приговаривая.

— Что, туземец дикошарый нормальную женщину в первый раз видишь. Ну полюбуйся-полюбуйся, смотри слюнями не захлебнись тупоголовое создание.

Чех, чувствуя бешенное сердцебиение и заливающую кровью красноту лица от представленной ему картины, едва не рыча попытался протиснуться прочь, мимо вставшей у него на пути внешници. И все бы ничего, но в какой-то момент он прикоснулся к манящему женскому телу. А дальше у него в голове все помутнело. Не контролируя себя, он, схватив ее попытался притянуть к себе, но женщина возмущенно закричала, замахав руками и отталкивая его прочь. Чем больше она пыталась сопротивляться, тем сильнее одуряющая волна накрывала разум мужчины. Уловив момент, он ударил брыкающуюся внешницу в печень, потом ребром ладони по горлу и развернув ее к себе округлым задом, уперев головой в мокрую стену, наконец вошел в ее лоно. Рыча от возбуждения, он старался резкими толчками проникать как можно глубже разрывая любые преграды на пути, а в какие-то моменты и вовсе, сминая до хруста руками, груди женщины, вгрызался подобно зараженному в плечи насилуемой, оставляя на прокушенном теле следы ровных рядов свои белых зубов.

Сперва пришло расслабление, нежным туманом накрывшее разум мужчины, а вслед за ним осознание содеянного. Не зная, как поступить, Чех потрогал валяющуюся у его ног на бетонном полу внешницу, опасливо проговорив.

— Э, ты как такой, живой?

В ответ, изнасилованная и избитая им женщина только что-то неразборчиво промычала.

Спешно одеваясь в раздевалке он от волнения не попадал в штанины, путал пуговицы и все время как мантру твердил себе под нос.

— Ай шайтан, ай шайтан.

Стоящий перед строем внешников Чех, не находил себе места. Такой позор как теперь жить? Как своим старшим в глаза смотреть? Что сейчас скажет Настя, какую казнь ему назначит? Он на все мучения готов лишь бы без унижения его мужского достоинства. Вот ведь порождение шайтана, он же хотел просто уйти, а получилось такое. Наконец, раздался твердый голос Насти.

— Значит ты, рядовая Эльза, обвиняешь рейдера Чеха в изнасиловании. А кто может подтвердить твои слова?

— Мне после случившегося оказывала помощь врач Виктория. Она прекрасно видела в каком состоянии были мои половые органы.

Проговорила с ярким акцентом перебинтованная внешница, стоявшая вне строя. Настя, повернувшись к присутствующей здесь же Виктории, произнесла.

— Что ты, как врач, можешь сказать по данному поводу?

Женщина, сузив глаза еще раз посмотрела на пылающую праведным гневом, стоящую с высоко поднятой головой, пострадавшую. Словно и нет никакого позора для нее, главное, что она права, а остальное, вторично. И набрав побольше в грудь воздуха она ответила.

— При осмотре рядовой Эльзы, мною были обнаружены множественные порывы ее влагалища. Вот только есть одно, но. Я считаю, что они от чего-то твердого, металла, дерева, а не от мужского органа.

Дальнейшее, для построившихся в ровные шеренги внешников, привыкших к торжеству демократических законов было шоком, парализовавшим разум. Настя, зарычав схватила за горло рядовую Эльзу, пытающуюся что-то сказать и заорала на всю площадь для построений.

— Ты что, тварь, решила мне моего человека оговорить. Сука продажная, манду себе разорвала, кто надоумил, говори падла.

Кричала Настя, опрокинув на бетон перевязанную женщину и пиная ее со всей мощи своих ударов, от которых по плацу разносился глухой звук, перекрикиваемый животным визгом забиваемой. Но вот, после очередного футбольного удара, голова Эльзы с хрустом согнулась в сторону спины, и она перестала визжать. Выскочивший без команды из строя Сержант, был остановлен Галой, подправивший в своей руке древний пулемет, аккурат взяв его на прицел в район груди. Остальные, ошалев от происходящего перед ними дикого, безумного беззакония, вяло качнулись нарушая строй и начали пятиться назад. Озверевшая Настя, с пеной у рта, уже к этому времени пинала просто кусок мяса в форме человеческого тела.

Настя, сидя в своем кабинет, командира передовой базы внешнего экспедиционного корпуса, устало развалившись в кресле, неотрывно смотрела на свои окровавленные ботинки, поворачивая голову под разными углами и прислушивалась к своим внутренним ощущениям. Вчера, после того как она умудрилась забить в клетке лотерейщика ей было хорошо, душа, сверкая чистотой просто стремилась в высь. Сейчас же, после подобного убийства человека она сама не знала, как обрисовать свои чувства. Может зря ее многие считают садисткой, нет в ней этого качества. Ведь где-то глубоко в душе, зная правду произошедшего ей даже жаль забитую ей внешницу. Не повезло бабенке. А может это чувство ей непонятно оттого, что сегодня душа с высот вчерашнего полета устремилась назад, в привычное место обиталища. Опасливый стук в дверь отвлек ее от самокапания.

Вошедший в кабинет Чех, остановившись посередине помещения, не поднимая взгляда явно делая над собой невероятное усилие, проговорил.

— Эта, Настя. Этот женщина правду говорила. Я ее, короче в душе, ну ты это поняла. Я пришел к тебе, в общем любой казнь приму. Только это, если можно не позорь, ну там яйца отрезать не надо или на кол через задницу.

Затем помолчав, мужчина заставил себя поднять свой взгляд и посмотреть Насте в глаза. Вот только слезы как не старался сдерживаться Чех, потекли из глаз. Его душа не находила себе покоя. Сидевшая в кресле женщина, встав, подошла к стоящему согнутым столбиком посередине кабинета мужчине и обняв его, притянула к своей груди, негромко приговаривая.

— Дурень, не ужели я не знаю правды.

Ее рука ласково поглаживала замершего Чеха по голове.

— Плевать мне сколько ты их раздерешь на своем херу. Но если мне, еще раз за тебя придется их добивать я не знаю, что с тобой сделаю. Ясно? Запомни, любишь кататься люби и саночки возить.

Сменив ласковый шепот на рычание, проговорила женщина, больно стянув волосы на голове своей железной хваткой. Наконец, отпустив ошарашенного Чеха, она, снова проследовав в свое кожаное кресло плюхнулась в него задницей.

— И еще, Чех, ты теперь Виктории большую красную должен. За показания на суде в твою пользу.

Виктория, крася ногти уже во второй раз, все не могла подобрать рисунок. В начале, вроде все устраивает и сочетается с ее новым платьем, но в последний момент по завершению, рисунок делает ей фи. А может это моя совесть так пытается взбрыкнуть, показывая свое наличие. Отложив кисточку в сторону, женщина подула на подсыхающий лак, едким запахом разносящийся по комнате. Замерев и прислушиваясь к себе, она попыталась ощутить всю гамму чувств от сегодняшнего происшествия. Да, недаром про Настю говорят всякое. На площади сегодня убедилась сама, с головой у нее явно не все в порядке. А вот Чех, как ей показалось искренне раскаивался в содеянном, даже жалко его. Когда вперед выскочил здоровенный мужик, как его, а вспомнила, Сержант, она испугалась. Следом распавшийся строй солдат так вообще чуть не привел ее в ужас до пропотевшей спины. Вспомнила еще, когда уже все завершилось, она смотрела на утаскиваемое тело Эльзы. Чувство, что за чувство, а уловила, уверенность что это тело без капли жизни. Подытожим как говорит ее Седой. Удивление, жалость, страх и профессиональное определение смерти. Ну и где тут совесть? Тьфу на все, скоро Седой должен домой вернуться, а она не готова его порадовать своей красотой.