Наследство Крэгхолда

Глава 11 ГОРЬКАЯ ПРАВДА

Слова сплошным потоком полились из алых уст Кэтрин Каулз. Она стояла, сжимая своими изящными пальцами пистолет, но то, о чем она говорила, казалось невероятным. Энн была не в силах прервать Кэтрин, заставить ее замолчать, и ей пришлось слушать, но чем дольше она слушала, тем больше изумлялась.

Это не могло быть правдой, однако Кэтрин Каулз утверждала, что отец Энн, Пол Фэннер, был последним двоюродным братом ван Руисов и что Отто ван Руис, погибший во время большого пожара в Чикаго и считавшийся единственным из оставшихся потомков старого полковника, на самом деле не был последним. Отец Энн не знал, что может претендовать на имущество ван Руисов. Да и с какой стати шотландско-ирландская семья из Бостона могла предполагать, что каким-то образом связана с древней датской фамилией? Тем не менее это было именно так: когда-то между этими двумя ветвями был заключен брак. Кэтрин Каулз узнала об этом от брата. Копаясь в старинных документах, связанных с оккультизмом, а также в семейных хрониках и пыльных архивах городской ратуши, Питер обнаружил в одном из хранилищ архивы семейства ван Руис и наткнулся на этот незначительный факт. Вычислить Энн Фэннер не составило труда, так же как и узнать о ее планах приехать в Крэгхолд (какое совпадение!); дальше надо было организовать все так, чтобы Гай Вормсби очаровал впечатлительную молодую женщину, женился на ней и однажды, как бы невзначай, «наткнулся» на факт возможного существования наследства, и, наконец, после его получения неизбежно последовало бы совместное владение огромным богатством. Как видно, все складывалось как по заказу, только Гай Вормсби все испортил, проявив к Энн слишком большой интерес, тем самым заставив Каулзов заподозрить, что в его дальнейших планах им не было места. Хаос в мыслях Питера Каулза только усугубил дело. На их глазах рушился весь план быстрого получения состояния.

Кульминация последнего акта этой невероятной трагедии разыгралась здесь, на вершине гранитного монолита, у порога Ведьминых пещер.

Энн Фэннер затрясла головой.

От всех этих абсурдных слов и кучи новых фактов, обрушившихся на нее, голова шла кругом. Резкие, язвительные слова Кэтти, словно множество ножей, вонзались в нее, заставляя истекать кровью.

— Но зачем вам понадобилось выживать меня отсюда, — простонала Энн, — используя все эти ужасные трюки? Зачем надо было так пугать меня? Это лицо в окне, комната, сияющая огнями…

Выражение лица Кэтрин Каулз как-то неуловимо изменилось, но решимость и угроза во взгляде не исчезли. Гай Вормсби продолжал стоять молча, словно стеснялся заговорить, а может быть, боялся пистолета.

— Да, я помню. Ты говорила мне. — Кэтрин пожала плечами. — Я за это не отвечаю — это не наших рук дело. Может быть, в Крэгхолде есть настоящий призрак и странные комнаты со странными огнями? Нет, Энн, это не мы. Правда, все это подсказало Питеру идею изобразить вампира, чтобы напугать тебя до потери сознания. Нам тогда удалось уговорить Гая не провожать тебя. Понимаешь, к тому времени Питер уже начал сомневаться в успехе нашей схемы; он очень боялся, что Гай поддастся твоему очарованию.

— Но как он смог проникнуть в мой номер?

— Он соврал тебе, детка, сказав, что никаких раздвижных панелей не было; на самом деле там есть одна такая панель в стене, связывающей твой номер потайным ходом с номером Питера. У моего брата всегда было богатое воображение, к тому же он прекрасно умел гримироваться. Напугав тебя до смерти, ему не составило труда ускользнуть обратно незамеченным, пока ты была в обмороке от страха.

— Как же это ужасно с вашей стороны!

— Лучше сказать, как дерзко и остроумно, мисс Бостон, и этот трюк удался бы, если бы тебе не удалось очаровать Гая. Так оно и было до этой самой минуты, но теперь мы — в Ведьминых пещерах, и они станут последним местом отдыха для всех нас. Молись, милочка! Тебе так и не удастся узнать, действительно ли после стольких лет Крэгхолд-Хаус принадлежит тебе. Но у тебя есть на это законное право: ты действительно последняя из ван Руисов. Я не дурачила тебя. Питер Каулз был, конечно, немного странным, но очень скрупулезным — настоящим ученым.

Энн Фэннер дерзко подняла подбородок:

— Зачем кого-то убивать? Неужели для тебя так много значит любовь этого никчемного человека? Пожалуйста, Кэтти, не делай этого — не ради меня, ради себя…

Кэтрин Каулз помрачнела; глаза ее сузились, а рот кривила усмешка. Она приподняла пистолет выше, и теперь он был на уровне груди Энн. Секунду она прицеливалась.

— Не указывай, что мне делать, — прошипела она. — Ничего этого не случилось бы, если бы ты осталась в своем Бостоне и жила бы там, вместо того чтобы пытаться общаться с людьми из общества! Глупая, ты же погубила всех нас…

И тут Гай Вормсби, стоявший у стены, бросился на Кэтрин, словно, тайком собираясь с силами, выжидал момент для атаки, и такой момент наступил, когда Кэтрин обратила свой гнев на Энн.

Энн пронзительно вскрикнула, и было из-за чего.

Гай опоздал.

А Кэтрин Каулз была, как никогда, готова к такому повороту событий.

С ледяным хладнокровием, очень осторожно и осознанно она отступила назад — пистолет в ее руке слегка дрогнул — и нажала на спуск. Крик Энн потонул в грохоте выстрелов из автоматического оружия с рукояткой из слоновой кости. Кэтрин выстрелила трижды, и каждая из трех пуль впилась в широкую грудь Гая Вормсби, в самое сердце. Его вытянутые вперед руки так и не дотянулись до высокой гибкой женщины, расправившейся с ним с пугающей точностью. Гай с силой ударился спиной о стену и, согнувшись, упал лицом в твердую землю. По-видимому, он умер еще до того, как его тело распростерлось у самого входа в Ведьмины пещеры. Затем Кэтрин, спокойно повернувшись к Энн, направила на нее оружие и стала поднимать его, выбрав в качестве мишени лицо девушки — красивое юное лицо, грозившее увести у нее Гая Вормсби.

Энн невольно шагнула назад, но стена монолита остановила ее. Отступать было некуда. Теперь все было кончено.

— Прощай, милая, — пробормотала Кэтрин Каулз глухим монотонным голосом. — Все было…

Действительно было.

Все было так неправдоподобно и сверхъестественно, странно и непонятно.

Этот необычный край, ужасный климат…

Энн пристально смотрела прямо на Кэтрин, ожидая пули, которая положит конец всему этому ужасу и сумасшествию.

Чуть дыша от страха, она со своего места видела мир вокруг себя, понимая, что, наверное, никогда его больше не увидит — ни в этой жизни, ни на том свете, ни в каком-то другом месте, еще неведомом человеческому разуму, сердцу и душе.

Вдруг Энн увидела, как глаза Кэтрин Каулз широко раскрылись от удивления и эта высокая гибкая, потрясающая женщина отступила назад; пистолет выпал из внезапно ослабевших, ничего не чувствующих пальцев; губы исказил спазм, а кожа стала мертвенно-бледной. От ужаса прекрасные глаза Кэтрин, казалось, вылезали из орбит. Тихий стон вырвался из ее груди; она продолжала отступать назад, впившись взглядом на что-то у входа в пещеру.

Энн Фэннер резко повернула голову, чтобы взглянуть туда, куда смотрела Кэтрин, и увидеть, из-за чего вдруг та обезумела. В ушах Энн уже раздавался барабанный бой надвигающейся смерти. Это конечно же был какой-то новый дурацкий трюк, обман, еще одна мистификация Кэтти, направленная против нее.

Но Энн ничего не увидела.

Только зиявший черный проем, который вел в нутро Ведьминых пещер, и лежавшее рядом мертвое тело Гая Вормсби, распростертое на каменном полу; былая мужественная красота этого тела теперь была потеряна навеки. Однако Кэтрин Каулз явно видела там что-то. Дрожа всем телом, она шевелила вытянутыми вперед руками, словно отбиваясь от чего-то, а в широко распахнутых темных глазах ее застыл безмолвный ужас. Кэтрин продолжала отступать назад, совершенно забыв об опасности, подстерегавшей ее за спиной; все ее внимание было поглощено какой-то невидимой угрозой.

— Нет… — задыхаясь, проговорила она совершенно незнакомым Энн, тихим прерывающимся тонким голосом, вобравшим в себя вселенский ужас. Энн не могла сдвинуться с места, чтобы подбежать к ней и помочь; она, словно завороженная, смотрела на эту невероятную картину.

— Прочь отсюда! — неожиданно вскрикнула Кэтрин и, повернувшись, как безумная, бросилась вперед, словно пытаясь убежать куда глаза глядят, чтобы спрятаться от преследования. Но прятаться было негде: перед ней была только пустота, зиявшая за кромкой вымощенной камнем тропы, — только пустота, и больше ничего.

Через секунду она исчезла из виду. Ее долгий пронзительный крик адскими колоколами звенел в ушах Энн.

А потом стало тихо.

Был слышен лишь тихий, похожий на шепот шум ветра, струившегося по каменному ковру Ведьминых пещер.

Энн Фэннер долго стояла, не в силах сдвинуться с места.

Ей вдруг стало трудно дышать и связно мыслить. Все ее существо снова наполнил ужас перед неизвестностью. Все происходящее было невероятным и непостижимым — они, должно быть, хотели свести ее с ума, вот что. Это, наверное, была еще одна чудовищная шутка, придуманная умными Каулзами вместе с Гаем Вормсби, а на самом деле никто не умер, никто не пострадал… Вот сейчас Гай поднимется и с улыбкой заметит: «Здорово мы тебя обманули, правда, Энн?»

А красавица Кэтти и умный Питер с веселыми лицами будут ждать их у подножия этой скалы и хихикать, довольные тем, как здорово им удалось разыграть свою маленькую мелодраму… а она на самом деле никакая не наследница ван Руиса, не наследница всего этого.

Как такое могло случиться?

Всего лишь несколько часов назад четверо совершенно счастливых молодых людей вышли из Крэгхолд-Хаус на прогулку, чтобы увидеть одну из исторических достопримечательностей Крэгмура, и вот теперь трое из этих живых, веселых, счастливых людей были мертвы.

И только она осталась жива.

Энн Фэннер из Бостона.

Женщина на грани сумасшествия.

Энн Фэннер стояла одна на вершине горы, неотрывно глядя в серое небо; позади нее была лишь черная пасть пещеры. И вдруг она начала смеяться: вначале тихо, издавая какие-то истеричные булькающие звуки, даже не похожие на звуки человеческого голоса; потом они становились все громче и громче и переросли в громкий хохот, который, казалось, отражали каменные стены Ведьминых пещер. Дикий хохот разносился над каменной тропой, вздымаясь в небо, и вместе с ветром спускался вниз. Бледные янтарные лучи солнца едва пробивались вниз и слабо согревали землю.

Один только ветер слышал смех Энн Фэннер.

А когда она перестала смеяться и заплакала, плач ее был еще ужаснее смеха, и ветер тоже слышал это.

И все же этот плач был более естественным и больше походил на человеческий.

Черная дыра входа в лабиринт пещер зияла пустотой на фоне безысходно серого дневного света.

Гай Вормсби не вставал.

И то самое нечто, появление которого видела (или думала, что видит) Кэтрин Каулз, тоже не показалось девушке, жалобно плакавшей, сидя на каменной плите скалы.

Для Энн Фэннер время остановилось.

Так же как и любовь.

Энн осторожно спускалась вниз по каменной тропе, ведущей к земной тверди. Она уже успокоилась; глаза ее были сухими. Ей понадобилось не меньше часа, прежде чем она смогла собраться с силами и отправиться в обратный путь. У Ведьминых пещер было холодно, и оставаться там было уже немыслимо. Да и вид мертвого тела Гая Вормсби — одного этого было достаточно для того, чтобы начать спуск. Она должна была вернуться в Крэгхолд-Хаус и рассказать Картрету или кому-нибудь другому о том, что случилось. Ее собственный разум еще не был способен осмыслить произошедшее. Энн была настолько расстроена и потрясена тремя смертями, постигшими ее друзей, что, спускаясь по каменным ступеням, она невольно смотрела только себе под ноги. Она не хотела видеть разбившиеся вдребезги тела двух человек, с которыми еще только сегодня завтракала и обедала, — Энн была уверена, что это сведет ее с ума.

По крайней мере, сейчас она была очень близка к этому.

А тут еще невероятное известие о том, что она — последняя из потомков ван Руиса и, возможно, хозяйка той самой гостиницы, в которой остановилась, — просто верх абсурда.

Показался конец каменной тропы; Энн приближалась к подножию гигантского монолита. Наверху, позади нее, остались огромные пещеры, но она даже не оглянулась. Теперь она больше никогда даже не посмотрит на них.

Когда Энн наконец ступила на холодную твердую почву и увидела слева от себя густую лесную чащу — Лес гоблинов, — она глубоко и радостно вздохнула, внезапно ощутив себя живой, беззаботной и свободной. Словно огромный груз свалился с ее груди и плеч! И вдруг неожиданно для себя она побежала. Это была реакция на пережитый шок; Энн казалось, что к ее ногам приделаны крылья. Она мчалась стрелой к дороге через огромное пространство, покрытое высохшей, бесплодной почвой, пока не показались первые деревья леса. Казалось, ее легкие вот-вот разорвутся, сердце бешено колотилось, и все же лучше было бежать, чтобы спрятаться, скрыться, подальше унести ноги от того, что превращало день в кошмар. В смерть.

Энн продиралась сквозь чащу, топча низкорослые кустики. Ветки цеплялись за куртку, но она не обращала на это внимания. Ей хотелось только одного: как можно скорее и как можно дальше уйти от Ведьминых пещер. И вдруг она прервала свой стремительный бег и перевела дыхание: на голой серо-зеленой поверхности земли стоял длинный деревянный ящик. Довольно странный предмет для такого дикого места. Ящик оказался прямо на пути, так что Энн пришлось бы преодолеть невысокий холм, чтобы его обойти и продолжить путь. Находка несколько смутила девушку, пытаясь понять, что все это может означать, она подошла поближе. Это был совершенно безобидный ящик с множеством небольших отверстий в крышке у одного конца. Снаружи он оказался заперт на простой замок, висевший сбоку.

Сердце тревожно замерло, но желание понять, что делает в этом месте этот предмет, оказалось сильнее инстинкта, подгонявшего ее в Крэгхолд-Хаус. Еще не вполне осознавая зачем, Энн открыла замок.

Дрожащими пальцами Энн легко, без особых усилий подняла крышку ящика. Его содержимое открылось яркому дневному свету. Энн Фэннер даже задохнулась от изумления.

В нем лежала женщина! У нее были светлые золотистые волосы. Красные губы и все черты ее красивого лица казались удивительно безмятежными. Тело женщины было завернуто в черные одежды, как в саван.

Руки ее были сложены на груди в положении, соответствующем какому-то религиозному обряду и, вероятно, означавшем покорность.

Энн поднесла руку к губам женщины и отдернула ее, едва удержавшись, чтобы не вскрикнуть.

Женщина в ящике спала. И она была ей знакома.

Это была Хильда, регистратор Крэгхолд-Хаус. На самом деле она лежала без сознания, уже приготовленная к закланию в честь бога пастора Подни. Она должна была стать невестой Люцифера после ужина, после того, как братья вернутся со своими семьями сюда, чтобы исполнить этот жестокий дьявольский ритуал.

Энн Фэннер, сама того не осознавая, уже была сегодня свидетелем жертвоприношения дьяволу. Он уже забрал троих. Но судьбе было угодно, чтобы эту жизнь она спасла.

Воистину, как говорится в Библии, пути Господни неисповедимы, как и чудны дела Его.

Только не господа пастора Подни.

Князь Тьмы жалости не знает.