Наследница богов

Глава восемнадцатая, в которой Светке достаются крошки с алтаря и кусочек кожи

Алтарную комнату наполнял тягучий, как патока полумрак. Наверное, он казался таким осязаемо тяжелым из-за нависшего смрада курений, поднимавшихся и зависавших под потолком, затем оседавших ниже и ниже. Сладковатый дым ел глаза, и приторно распирал легкие. Светке показалось, что вот-вот, еще немного — и она точно упадет в обморок, прямо здесь… Только бы не рухнуть куда-нибудь в неположенном по обряду месте: неизвестно, как воспримут такое неуставное падение укрывшиеся в темном чаду монахи этого странного ордена. И тут до ее чутких ноздрей донесся спасительный запах — пахло свежевыпеченным хлебом.

Она почувствовала, как тошнота стала отпускать горло, мысли прояснились, и двинулась на хлебное амбре, под спасительную его защиту. Стопка ароматного, вполне реального, а не аморфно-дымчатого, как многое в этих местах, свеже нарезанного пшеничного хлеба, аккуратно выложенная на темное блюдо в золотых росписях, похожих на палехскую манеру, выступила из смрада курений. Посуда одиноко стояла на длинном пустом столе, застланном тяжелого бархата скатертью с бахромой по краям. Желтовато-белые куски словно светились изнутри, приглашая вытянуть их из блюда и отдегустировать. Ничего не евшая с утра Светлана взяла сразу три куска хлеба, и они стали крошиться прямо у нее в руке — пришлось хватать крошки и, ловя на лету, забрасывать их в рот. Едва различимый проводник в черной хламиде с капюшоном, наброшенным на голову, повернулся к ней и неодобрительно покачал головой. Однако сразу же двинулся к выходу.

Пройдя сквозь длинный мрачный зал с уходящими ввысь двумя рядами колонн по бокам, они вышли в небольшой закрытый дворик. Здесь росло несколько гигантских деревьев, чьи кроны переплетались наподобие естественной крыши, позволяя солнечному свету проникать вниз весьма дозированно. Ветерок играл листвой, и под ногами у Светланы с ее молчаливым проводником плясали кружевные отсветы.

— Нельзя, — низко (таким голосом, наверное, тушат свечи в храмах лучшие русские священники) и печально прозвучал у нее за спиной голос провожатого.

— Что нельзя? — Она обернулась в изумлении и едва не уронила остатки хлеба на землю — так обреченно выглядел мутный лик монаха.

— Есть жертву нельзя. — Он кивнул на ароматные кусочки, зажатые в ее пальцах. — Это — жертва Богу Солнечной Удачи. Крошить здесь надо, мелко-мелко. Кроши!

Светлана испугалась, что вот, наделала глупостей с голодухи, слопала божью долю, теперь неизвестно, что может получиться из ее благих намерений. Тоже мне, спасительница миров! Проголодалась и все слопала — потерпеть не могла… Какое уж тут божественное вмешательство, при такой жадности просителя?! Разве что накажут теперь как-нибудь… изуверским способом. Чтобы хоть немного искупить вину, она стала тщательно разминать и крошить хлебные кусочки повсюду, разбрасывая их как можно шире, осыпала даже спутника в хламиде, тот растерянно заозирался, высматривая что-то. И тут перед ней явился (нет, не возник или там обнаружился, а именно явился, как в сказке!) старинный посох с загнутой ручкой, обвитый семью витками бересты. Светке безумно захотелось потрогать это невиданное изделие. Она протянула руку, и посох сам покорно и удобно лег в ее ладонь. При этом на глазах уменьшился до нужных размеров, чтобы быть ей «впору», даже вмятина образовалась, словно она, Светка, уже много лет носила его с собой, вкладывая пальцы именно в возникшие на коре углубления.

— Посох Солнечной Удачи, — едва слышно прошелестел ей на ухо монах за спиной. — Бог простил и благословил тебя! Иди с миром.

Она вышла за потемневшие от времени низенькие деревянные ворота и остановилась посреди пыльного проселка. Куда идти — она не знала, только догадывалась, что впереди ждал долгий и опасный путь к друзьям, оставленным в оркском лесу. Светлана немного подумала, прислушиваясь к тому, что творилось внутри, там, где по ее слабым представлениям должна была находиться душа — то есть где-то в области солнечного сплетения — и, крепко держа посох в правой руке, направилась по дороге, босыми пятками, как и принято у паломников, взметая за спиной облачка рыжей глинистой пыли.

Она не заметила, как за ней зорко следили из-за ветхого забора, тянувшегося вдоль дороги чьи-то хитровато прищуренные глаза. Когда путница скрылась за поворотом, скрытный соглядатай приглушенно хмыкнул и щелкнул пальцами. Послышалось учащенное дыхание и заглушаемые попытки радостно взвизгнуть — собака явилась на зов.

Этот второй должен был находиться где-то рядом — она его чувствовала. Неизвестно, как и каким чутьем, но вот уверена была Светлана, что наследник номер второй просто обязан поселиться недалеко от номера первого. Она поймала себя на несколько приниженном обращении к обоим, укорила себя за чрезмерную самоуверенность, тяжко вздохнула, потому что и общнуться или посоветоваться с кем-то не могла в полном безлюдье. И тут услышала тяжелые скачки крупного зверя. Собака Баскервилей, судя до звуку шагов и дыханию, по сравнению с этим чудовищем выглядела бы просто левреткой-переростком.

Пес бежал быстро и тихо, только дыхание и удары лап по дороге выдавали его. Оглянувшись, Светлана обнаружила, что прямо на нее несется животное ростом с крупного пони, с мордой гигантского волкодава, и убежать от него она уже не успеет. А магия, как ей говорил Каллион Первородный, в Городе Богов не действовала. Она замахнулась на бегущего зверя посохом, думая хотя бы испугать этим движением, но тут прямо перед ней явились из ниоткуда две лоснящиеся черные кошки размерами не уступавшие псу, и дружно, в один прыжок сбили его с ног, повалили, придавили весом тела к пыльной земле. Она даже не успела заметить, как все случилось. Посох Солнечной Удачи начал функционировать?! Вот это бездействие магии! Или это совершенно другой уровень? Впрочем, философствовать времени не оставалось. Она повертела почти невесомый посох в руках и убедилась, что он не стреляет кошками и не выбрасывает реактивную струю пламени, так что полеты на нем временно откладываются. С досадой ударив острым концом по пыльной дороге, Светлана едва не упала — посох растаял в ее руках, зато перед ней теперь стоял мальчик, одетый как паж и без лишних слов приглашал войти в дом, словно выросший из-под земли.

— Мальчик жестами показал, что его зовут Хуан, — пробормотала себе под нос Светка, мило улыбаясь новому проводнику. — Меньше слов, друзья! Краткость, говорят — сестра таланта!

Ее уже раздирал азарт — что там приготовили эти странные монахи-призраки, что еще они придумали в качестве испытания?

Так же молча ее провели через роскошно уставленные покои вглубь дома, раскрыли неприметную дверцу, и впустили в грязное неубранное помещение.

— Он ждет, — со значением произнес, наконец, мальчик сильным мужским голосом и вышел с глубоким поклоном.

Комната, похожая больше на хлев, чем на молельную, где присутствуют высший служитель и божество, пропахла перекисшей тухлятиной. Светлана углядела стол в углу и невнятную фигуру за ним. Ей показалось даже, что существо в комнате приветливо кивнуло ей, приглашая к столу. Пройдя по скользкому от нечистот полу, она добралась до дощатого, темного от времени, стола, и присела на лавку. И только тогда обратила внимание на владельца помещения. Светлана, неподвижно сидевшая напротив чудовищно грязного хозяина (служитель?) в жутких лохмотьях, так и не поняла, что же ей нужно сделать: привели, усадили, оставили безмолвно таращиться и мило улыбаться этой твари без мимики, с немигающими круглыми желтыми, почти кошачьими глазами с вертикальными зрачками (ее кот всегда смотрел на нее не мигая долго-долго. Что там рассказывают про зверей, не умеющих глядеть людям в глаза! Все врут. Еще как умеют! Светкина домашняя зверюшка всегда ее расстраивала, заставляя первой отводить взгляд). Этот тип с топорщившимися темно-зелеными чешуйками вместо шерсти за полчаса их сидения тет-а-тет только и сделал, что выложил ужасающе накачанные, перевитые мышцами… руки в чешуе чудовищных размеров?… лапы, украшенные рыбьей «кожей»? на столешницу, прямо перед собой. Показал что ли, что у него ничего нет из оружия? Она тоже осторожно выпростала ладони из-под стола, с нагретых их теплом колен, и разложила пальцами вперед прямо перед собой — пусть видит ее чистые и светлые намерения! А что ей скрывать-то? Помощи прошу, мол, в свержении магов с их беззаконием, и все тут…

Она не успела додумать свою сумбурную просьбу, как в крошечное помещение, где они мило проводили долго тянувшееся время, едва протиснулся давешний мальчик с потупленным взором, принесший громадное блюдо с дымящимся мясом. Он едва взглянул на гостью, слегка кивнул ей, сделав попытку слабо улыбнуться, и выскользнул за тяжелую дверь, обитую серым металлом.

Чаша стояла строго между ними. Чудовище все так же, не мигая, наблюдало за Светкой, став похожим на изваяние. Чудище слегка пошевелилось, при этом позади него что-то глухо бухнуло, и девушка увидела длинный крокодилий хвост! Она замерла в ожидании броска: вот сейчас прыгнет, словно подброшенный пружиной — и сожрет ее, клацая челюстями, а варевом закусит.

Шли минуты, ничего не менялось. Парило варево на столе, сводя Светкин желудок голодными судорогами. Комната с низким потолком наполнялась мясным благоуханием, вытесняя прежние миазмы. Наконец, когда спина и руки совершенно затекли, а мысли стали путаться, Светлана решилась. Она протянула руку — страшилище взглянуло заинтересованно и настороженно — и, выбрав наугад кусочек парной плоти, с аппетитом отправила его в рот. Пропитанное неизвестными приправами, мясо оказалось так восхитительно нежно, так незаметно таяло на языке, исчезая в недрах ссохшегося от вынужденного поста желудка, что девушка с наслаждением закрыла глаза, проникаясь непостижимым вкусом только что отведанного блюда. А когда открыла их, натолкнулась на ошеломленный взор визави. «Нельзя, — вспомнились ей слова монаха в храме Бога Солнечной Удачи. — Это жертва». «Может, и это — жертва, — подумала Светка, судорожно вцепляясь в следующий кусочек. — А если жертва — то что с ней делать?! С рук его кормить, что ли, этого ящера?!» Она привстала и, отчаянно труся, протянула приправленную травами плоть монстру, сидевшему напротив. Каково же было ее изумление, когда страшилка послушно разинул пасть и вытянул короткую, поросшую круглой, размером с пятирублевую монету, чешуей шею в ее направлении! Конусообразные зубы, торчащие из непропорционально большого рта, смиренно приняли пищу, шея встала на место, пасть захлопнулась, сделав несколько жевательных движений, и тут страшный визави начал меняться на глазах. Клочья темной шкуры лезли с его плеч, рук, осыпались все стремительнее, а из-под них открывалась безупречно белоснежная, совершенно человеческая кожа! Он вновь потянулся всем телом в ее направлении, Светлана снова протянула ему мясо, и после второго куска перед ней оказался идеально сложенный атлет с русыми волосами.

— Ты странная, — его голос звучал, словно струился ручей в горах. — Ты все сделала удивительно продуманно! Я едва не растерзал тебя, едва ты притронулась в жертве! Но ты оказалась мудрее прочих, породнившись со мной через вкушение. Теперь я вдвойне должен опекать тебя — еще и как родич, вкусивший из одной миски!

И он поведал ей странную историю.

Когда-то давно, в далеком детстве, он рос нормальным ребенком. Мать его была истинной эльфийкой, а отец, как говорили в поселении, самим Наследником. Правда, мальчик никогда не видел его, да и не слишком заботился об этом. Многие дети росли под присмотром нянечек и учителей, их родители либо погибли при странных обстоятельствах, либо уплыли разведывать остров средь морей — и не вернулись, так что изгоем он себя не ощущал. И все шло прекрасно, пока однажды ночью ребенок не проснулся от странного ощущения: его кости ломило, мышцы растягивались, а по коже прокатилось ощущение страшной чесотки, ему некогда было даже крикнуть — мальчик скоблил тело до тех пор, пока не почувствовал, как кожу скребут не обычные его пальцы со слегка отросшими ногтями, а лапа со все заостряющимися когтями. Да и кожа становилась совершенно непохожей на ту, что он привык ощущать: она словно обросла крупной твердой, как панцирь чешуей. И вот тогда он стал кричать, звать на помощь взрослых, однако из горла его вырвался лишь оглушительный рык, прерванный шипением. Испугавшись, он попытался снова, но лишь выпустил из пасти огненную струю, мгновенно подпалившую комнату. Причем, мальчик не чувствовал жара огня.

Ворвавшиеся в помещение няньки, увидев его, бросились наутек, а он потерял сознание. Очнулся от покачиваний и прохладного прикосновения легкого ветерка к телу. Открыл глаза — его окружали облака, а над ним нависло темно-коричневое тело невиданного зверя, крепко державшего его за шкирку в когтистых лапах, высоко над ними взвивались мерно вздымаемые гигантское крылья. И невиданный звереныш снова отключился.

Как он оказался в Городе Великих — мог только догадываться. Открыл глаза у Всемирного Ока, один, никого вокруг. Долго бродил по пустынным улочкам, пока не вышел за его пределы. В лесу обнаружил магрока, бросился на него и загрыз в мгновение.

А потом явились тени, с ними — слуга. Ему пояснили, что к нему вернулся истинный облик, он стал истинным Наследником, и негоже ему охотиться самому, тем более, что случайно могут пострадать невинные из народа. Ему надлежало являться в зримый мир тогда, когда требуется помощь и спасать простых обитателей. Жил он в особом, тайном месте, так же, как и его второй Наследник, с которым Светлана виделась совсем недавно.

— За все время обитания никто из истинных не приходил, — сообщил сын дракона.

— А как же ведьма из Протэса? — возразила Светка.

— Ведьма? — переспросил озадаченный человекоящер. — Ах, та женщина из магов… Она простая, им нельзя находиться здесь.

— Значит, народу нельзя помогать в их проблемах? — возмутилась Светлана. — Как у вас тут все просто: простой, значит, вон отсюда, да еще и слепой, лишенный всяких способностей. А ведь она нарабатывала их, способности! Эх вы… Сливки общества…

Она едва не заплакала от обиды за старуху, которой отказали в помощи, и лишь кивком поблагодарила за протянутую юношей тряпочку с чешуей, позволяющей принимать помощь дракона, едва только потребуется.

— Зачем мне, скажи, твоя помощь в мире, если у меня есть другой помощник, более быстрый, верный и непритязательный. Которого на свою голову создал сын той ведьмы, Стелбуурн… К тому же, он мой настоящий друг.

Прощаясь, ошеломленный ее отповедью человекоящер дал ей слово, что силы Богов будут теперь на ее стороне. Пропавший было посох явился вновь, как только Светлана вышла за порог. Так же, как и ее магия, эта вещь появлялась в нужный момент: теперь как опора.