Нагибатор боярки. Том ХХХ

Глава 5 Скрибы Тени и украденные слова

Макс «Бульдог» Стальнов, сжимая обрез «Критик» в одной руке и вытирая пот со лба другой, пробирался через тёмный, сырой туннель под трущобами Бояр-града. Шуршание страниц, доносившееся из глубины, затихло после того, как он разнёс несколько полупрозрачных штампов, чьи предсказуемые атаки вроде «Ты споткнулся и упал…» разлетались в клочья от выстрелов его оружия. Лира, бледная, но решительная, держалась позади, сжимая своё хрупкое перо, которое едва светилось в темноте. Её дыхание было тяжёлым, а взгляд то и дело метался по стенам, покрытым обрывками текстов, которые, казалось, шептали что-то на грани слышимости. Остальные начписы, сгорбленные и молчаливые, следовали за ней, неся с собой свитки, которые они спасли из подвала.

— Ну и дыра, [непечатное выражение], — буркнул Макс, сплёвывая на влажный каменный пол. Его слова, как обычно, частично заглушились раздражающим писком цензуры, от которого у него уже зубы сводило. — Это что, ваш тайный ход? Похоже на канализацию для психов с перьями.

Лира, не оборачиваясь, тихо ответила, её голос дрожал, но в нём чувствовалась сталь:

— Это старые туннели под Бояр-градом. Они ведут к заброшенным Чернильницам, где раньше добывали чернила для Перьев Судьбы. Теперь здесь только штампы и… другие опасности. Но это единственный путь, чтобы уйти от Критиков. Они сюда не сунутся.

Макс хмыкнул, перезаряжая обрез. Его кастеты «Редактор» и «Корректор» всё ещё были наготове, поблёскивая в тусклом свете, который отбрасывало перо Лиры. Он не доверял этим туннелям, не доверял этим начписам и уж точно не доверял этому чёртову миру с его магией слов и дурацкими правилами. Но выбора не было. Критики-Инквизиторы, чьи голоса доносились сверху, как эхо, явно не собирались отступать, а драться в тесноте с целой толпой было бы самоубийством даже для него.

— Другие опасности? Ты о чём, коротышка? Ещё какие-то шаблонные уроды? — бросил он, оглядываясь по сторонам. Стены туннеля были покрыты мхом и плесенью, а надписи на них становились всё более хаотичными: «Он закричал, но никто не услышал…», «Из тьмы возникла…». Обрывки фраз, казалось, пытались ожить, но что-то их сдерживало, оставляя лишь дрожь в воздухе.

Лира сжала губы, её взгляд стал мрачнее. Она замедлила шаг, будто боялась говорить, но всё же решилась, понизив голос до шёпота:

— Здесь, внизу, есть не только штампы. Говорят, под Бояр-градом, под самой Хрустальной Башней, есть Черные Чернильницы. Место, где держат… Скрибов Тени. Это те, кто пишет самые сильные тексты, но их слова крадут Топы. Они — рабы, запертые в цепях. Их магия питает Башню, но никто не должен знать об этом. Если нас поймают рядом с Чернильницами… нас не просто казнят. Нас сотрут из сюжета.

Макс прищурился, затянувшись сигарой, которую он успел достать из кармана. Дым вился в спёртом воздухе, смешиваясь с запахом сырости и чернил. Он не до конца понимал, о чём говорит Лира, но её слова звучали как что-то серьёзное. Рабы? Краденые слова? Это было похоже на какую-то чёртову мафию, только вместо денег тут воровали истории. В его мире он не раз сталкивался с подобным — начальники, которые присваивали себе твою работу, или бандиты, которые отбирали последнее. Но тут всё было ещё более странным, почти больным.

— Скрибы Тени, значит? И что, вы просто сидите и смотрите, как их держат в цепях? — бросил он с привычным сарказмом, хотя внутри что-то шевельнулось. Может, раздражение, а может, что-то другое. — Почему не попробуете их вытащить? Или вы только и умеете, что ныть про свой неформат?

Лира остановилась так резко, что один из начписов, шедший за ней, едва не врезался в неё. Она обернулась, её глаза горели гневом, смешанным с болью. Её пальцы сжали перо так, что оно чуть не треснуло, а голос, хоть и оставался тихим, был полон эмоций.

— Ты думаешь, мы не пробовали? Мы — начписы, у нас нет силы. У нас нет магии слов, как у Топов. Мы пишем черновики, которые потом переписывают мидлы, а Топы забирают всё. А Скрибы Тени… их тексты — это основа магии Аркании. Если их освободить, Хрустальная Башня рухнет, и весь формат, который держит этот мир, исчезнет. Топы скорее уничтожат нас всех, чем позволят это. Мы… мы просто хотим писать свободно. Но даже этого нам не дают.

Макс выдохнул клуб дыма, глядя на неё сквозь полуприкрытые глаза. Её слова звучали как нытьё, но в них была правда, которую он чувствовал кожей. Он сам знал, каково это — когда кто-то отбирает твою свободу, твою жизнь, твои усилия. В его мире это были долги, начальники, менты, которые цеплялись за каждый пустяк. Здесь это были Топы и их дурацкие правила. Но он не собирался играть в героя. Его цель — выбраться из этого чёртова места, а не спасать каких-то писак.

— Ну и дураки же вы. Рисковать шкурой ради бумажек. Я бы на вашем месте давно дал по морде этим Топам. А теперь веди дальше, пока нас не нашли, — буркнул он, затушив сигару о стену. Лира сжала губы, но кивнула, снова поворачиваясь к туннелю. Они продолжили путь, пробираясь через всё более узкие проходы, где потолок нависал так низко, что Максу приходилось пригибаться. Воздух становился тяжелее, а запах чернил — резче, почти едким.

Туннель вывел их к развилке. Один путь вёл налево, где слышался слабый гул, будто кто-то шептал тысячи слов одновременно. Другой — направо, где стены были покрыты ещё более странными надписями, а воздух дрожал от невидимой энергии. Лира остановилась, её лицо напряглось. Она указала на левый проход, но её голос был полон сомнений.

— Налево — к выходу из туннелей, ближе к Лесам Клише. Но… я слышу что-то. Это может быть опасно. Направо — к Черным Чернильницам. Там Скрибы Тени. Если нас поймают там, нам конец. Но… если мы сможем хотя бы увидеть их, может, мы найдём способ помочь им позже.

Макс хмыкнул, скрестив руки на груди. Его взгляд скользнул по обоим проходам, и он почувствовал, как внутри закипает раздражение. Он не хотел лезть в ещё большую задницу, но что-то в словах Лиры о Скрибах Тени задело его. Рабы, чьи слова крадут, чтобы питать какую-то дурацкую Башню? Это было слишком похоже на его мир, где труд одного человека присваивали себе другие. Но он тут же отогнал эти мысли. Он не герой, и точка.

— Выбирай, коротышка. Мне [непечатное выражение]. — рявкнул он, доставая обрез и проверяя патроны. Лира посмотрела на остальных начписов, которые молчали, но их взгляды были полны страха. Один из них, пожилой мужчина с сединой, покачал головой, шепча что-то про «смерть в Чернильницах», но Лира, стиснув зубы, указала направо.

— Мы должны хотя бы увидеть их. Если у нас есть шанс… если ты с нами, с твоим оружием, мы можем хотя бы узнать, как их охраняют. Это важно. Для неформата. Для свободы, — сказала она, её голос был тихим, но в нём чувствовалась решимость. Макс только закатил глаза, но не стал спорить. Он понимал, что она не отступит, а тратить время на споры было глупо.

— Ладно, [непечатное выражение]. Но если что, я вас предупреждал, — буркнул он, шагая вправо. Туннель стал ещё уже, а воздух — тяжелее, будто пропитанным чем-то тёмным, почти осязаемым. Стены здесь были не просто покрыты надписями — они были испещрены глубокими царапинами, будто кто-то пытался вырваться, выцарапывая слова прямо ногтями: «Свобода в слове…», «Они крадут нас…». Надписи обрывались, но от них веяло болью, которая заставляла даже Макса, привыкшего к жёсткости, чувствовать холодок по спине.

Они шли долго, может, час, а может, больше. Время в этом подземелье текло странно, будто само по себе подчинялось каким-то невидимым правилам. Наконец туннель начал расширяться, и впереди показался слабый свет — не яркий, как от факелов Бояр-града, а тусклый, синеватый, будто исходящий из глубин. Лира замедлила шаг, её дыхание стало чаще, а пальцы сжали перо так, что костяшки побелели.

— Это Черные Чернильницы. Мы близко. Будь осторожен. Если там стражи, они не просто Критики. Это палачи Топов. Их магия сильнее, — прошептала она, её голос дрожал. Макс только хмыкнул, но его рука крепче сжала обрез. Он не боялся драки, но чувствовал, что это место было другим. Здесь воздух был пропитан не просто магией, а чем-то тяжёлым, почти как отчаяние.

Они вышли к огромной пещере, вырезанной в камне, будто гигантскими когтями. Потолок терялся в темноте, а стены были покрыты сияющими кристаллами, из которых сочились тонкие струйки чёрной жидкости — чернил, судя по запаху. В центре пещеры, окружённые цепями и решётками, сидели десятки фигур. Их кожа была тёмной, почти чёрной, как уголь, а лица — измождёнными, с впалыми щеками и пустыми глазами. Они были одеты в лохмотья, а их руки, скованные цепями, сжимали перья, которые выглядели древними, почти живыми. Эти перья медленно двигались по свиткам, лежащим перед ними, будто сами по себе, выписывая строки текста, которые светились золотым светом. Каждый раз, когда строка завершалась, один из стражей, стоящих неподалёку, подходил, забирал свиток и исчезал в боковом проходе, ведущем, судя по всему, к Хрустальной Башне.

Макс замер, его взгляд скользил по этим людям — Скрибам Тени. Он видел много дерьма в своей жизни: нищету, боль, несправедливость. Но это было что-то другое. Эти люди не просто работали — их души, казалось, выжимали через эти перья. Их движения были механическими, почти мёртвыми, а лица не выражали ничего, кроме пустоты. Один из них, высокий мужчина с длинными, спутанными волосами, на миг поднял взгляд, и Макс увидел в его глазах нечто, что заставило его стиснуть зубы — смесь боли и немой мольбы.

— Вот, [непечатное выражение], что вы называете магией слов? — прорычал он, повернувшись к Лире. Его голос был тихим, но полным ярости. — Это не магия. Это чёртова каторга.

Лира кивнула, её глаза были полны слёз, но она держала себя в руках. Она прижалась к стене, стараясь не выдать их присутствия, и прошептала:

— Это Скрибы Тени. Их тексты — самые сильные в Аркании. Каждый свиток, который они пишут, питает магию Хрустальной Башни. Топы крадут их слова, выдавая за свои. Они держат их здесь веками, в цепях, под заклинаниями, которые заставляют писать без остановки. Если Скриб перестаёт писать… его стирают. Как будто его никогда не было.

Макс сплюнул на пол, чувствуя, как внутри закипает что-то горячее, почти невыносимое. Он видел несправедливость, но это было за гранью. Эти люди были не просто рабами — их саму суть выжимали, как сок из фрукта, оставляя пустую оболочку. Он сжал обрез так, что металл скрипнул, и бросил взгляд на стражей. Их было пятеро, все в чёрных мантиях с золотыми узорами, а в руках — перья, которые светились багровым светом, будто напитанные кровью. Они стояли неподвижно, но их присутствие ощущалось, как тяжёлая туча перед грозой.

— И что, вы просто смотрите на это? — рявкнул он, хотя голос был приглушён, чтобы не выдать их. — Почему не попробуете их вытащить? У вас что, совсем кишка тонка?

Лира сжала кулаки, её лицо исказилось от боли. Она посмотрела на Макса с такой смесью отчаяния и гнева, что он на миг замолчал.

— Мы пробовали. Много раз. Но стражи… их магия не просто ломает тело. Они стирают тебя из реальности. Ты перестаёшь существовать. Даже в памяти других. Мы потеряли слишком многих. А у нас нет оружия, как у тебя. Твой обрез… он ломает тексты. Ты можешь…

— Могу что, [непечатное выражение]? — перебил он, чувствуя, как её слова начинают раздражать. — Стать вашим рыцарем? Я вам не спаситель. Мне надо домой, а не лезть в эту мясорубку. Вытаскивайте своих Скрибов сами.

Но его слова звучали не так уверенно, как обычно. Что-то в этом месте, в этих людях, скованных цепями, задевало его больше, чем он хотел признать. Он вспомнил, как сам не раз чувствовал себя загнанным в угол, когда начальники или обстоятельства отбирали у него всё, что он заработал. Но тут же отогнал эти мысли. Он не герой. И точка.

Но прежде чем Лира успела ответить, один из Скрибов, тот самый высокий мужчина, снова поднял взгляд. На этот раз его глаза встретились с глазами Макса, и в них мелькнула искра — не мольба, а что-то другое. Решимость. Он медленно, почти незаметно, шевельнул пальцами, и перо в его руках на миг замерло. Затем, с огромным усилием, он выцарапал на свитке что-то, что не светилось золотом, а было почти невидимым. Макс прищурился, пытаясь разглядеть, и заметил слова: «Освободи нас. Башня падёт.»

Скриб тут же опустил взгляд, продолжая писать, как ни в чём не бывало, но его послание было ясно. Макс почувствовал, как по спине пробежал холодок. Этот человек, несмотря на цепи, несмотря на боль, всё ещё боролся. Это было что-то, что Макс понимал. Борьба, даже когда всё против тебя.

— Он нас заметил, — прошептала Лира, её голос был полон страха. — Если стражи поймут, что кто-то здесь, они…

Она не успела договорить. Один из стражей, самый высокий, с пером, которое светилось ярче остальных, резко повернул голову в их сторону. Его глаза, скрытые под капюшоном, засветились багровым, а воздух вокруг начал сгущаться, формируя текст: «Вы — нарушители. Ваша судьба — стирание.»

— [Непечатное выражение]! Нас нашли! — прорычал Макс, инстинктивно вскидывая обрез. Он понимал, что драка неизбежна. Лира и остальные начписы побледнели, но она быстро махнула рукой, указывая на узкий боковой проход.

— Туда! Мы не можем драться с ними! Они сотрут нас! — крикнула она, но Макс только оскалился. Он не собирался бежать, как крыса. Если эти уроды хотят драки, они её получат.

— Сотрут? Найдем на пиратских сайтах! — рявкнул он, делая шаг вперёд. БАХ! Первый выстрел из обреза разорвал текст стража, заставив его отшатнуться. Но остальные тут же среагировали, их перья засветились ярче, а воздух заполнился новыми заклинаниями: «Ты исчезаешь из сюжета…», «Твоя история окончена…». Макс почувствовал, как его тело начало дрожать, будто что-то пыталось стереть его самого, но он стиснул зубы и выстрелил снова.

БАХ! БАХ! Два заклинания разлетелись в клочья, но давление не исчезло. Один из стражей, самый быстрый, рванул к нему, его перо превратилось в подобие клинка, окружённого багровым светом. Макс уклонился в последний момент, чувствуя, как воздух рядом с ним сжался, будто кто-то пытался вычеркнуть его из реальности. Он врезал стражу кастетом «Корректор» прямо в грудь, и тот отлетел назад, но тут же поднялся, будто ничего не почувствовал.

— Ты не можешь сопротивляться. Ты — ошибка в тексте, — прошипел страж, его голос звучал, как скрип тысячи перьев по бумаге. Макс только оскалился, перезаряжая обрез.

— Ошибка? Да я тебе сейчас такую ошибку покажу, что ты свой формат не узнаешь! — рявкнул он, стреляя снова. Пуля попала в перо стража, и оно треснуло, заставив его завопить от боли. Но остальные уже окружили его, их заклинания становились всё сильнее. Макс понимал, что долго не продержится. Эти уроды были не просто сильнее Критиков — их магия была другой, более тяжёлой, почти смертельной.

— Макс, уходим! Мы не справимся! — крикнула Лира, её голос был полон паники. Она и остальные начписы уже отступали к боковому проходу, но Макс не двигался. Его взгляд скользнул к Скрибам Тени, которые, несмотря на бой, продолжали писать, будто не замечая ничего. Но тот высокий мужчина снова поднял глаза, и в них Макс увидел что-то, что заставило его стиснуть зубы. Надежду.

— [Непечатное выражение]! Ладно, держись, коротышка! — прорычал он, рванув к Лире. Он выстрелил ещё раз, прикрывая их отступление, и нырнул в боковой проход за начписами. Стражи не последовали за ними, но их голоса, холодные и безжизненные, эхом раздавались в пещере: «Вы не уйдёте. Ваша судьба — стирание.»

Они бежали по узкому проходу, пока гул заклинаний не затих. Наконец, выбившись из сил, они остановились в небольшой нише, где стены были покрыты всё теми же обрывками текстов. Макс тяжело дышал, его плечо ныло от удара, а в голове крутился рой мыслей. Он не знал, почему согласился отступить, почему не продолжал драться. Может, потому, что понял: эти стражи были не просто врагами. Они были чем-то большим, чем он мог разнести обрезом. По крайней мере, пока.

Лира, опустившись на колени, пыталась отдышаться. Её руки дрожали, но в глазах горела смесь страха и решимости. Она посмотрела на Макса, будто ожидая, что он скажет.

— Ты видел их. Скрибов Тени. Они… они всё ещё борются. Ты видел, что он написал? — прошептала она, её голос был полон надежды. Макс сплюнул на пол, доставая новую сигару. Он не хотел признавать, что её слова задели его, но скрыть это было сложно.

— Видел. И что? Ты думаешь, я полезу туда снова, чтобы вытащить их? Я вам не спаситель. Мне надо домой, — буркнул он, но его голос звучал не так уверенно, как обычно. Внутри он чувствовал, как что-то меняется. Эти Скрибы, их боль, их борьба — это было слишком знакомо. Но он не собирался сдаваться этим чувствам.

Лира не ответила, но её взгляд говорил больше, чем слова. Она знала, что он не уйдёт так просто. Не после того, что увидел. А Макс, затянувшись дымом, понял, что этот мир, с его Топами, Критиками и рабами, не отпустит его так легко. И, может, только может, он начнёт понимать, почему борьба за свободу, даже за свободу слов, стоит того, чтобы за неё драться.

Они сидели в тишине, окружённые темнотой и шепотом обрывков текстов, пока Макс не поднялся, сжимая обрез. Он не знал, куда они пойдут дальше, но точно знал одно: он не сдастся. И если этот мир попытается навязать ему свои шаблоны, он разнесёт их к чертям.