Наездница дракона

15. А теперь в путь!

С самого утра к коттеджу стали сходиться селяне. Мужчины, женщины, дети… Они стояли на дальнем краю поляны и просто смотрели. У меня мурашки пробегали по спине всякий раз, когда я нарочно или случайно бросала взгляд в окно. Казалось, что вся эта толпа собралась, чтобы отомстить за Нарда. Вот-вот из кустов появятся факелоносцы и подожгут дом.

Селяне разговаривали между собой, обмениваясь взглядами, полными предвкушения. Судя по живым обсуждениям, сопровождающимся активной жестикуляцией, они говорили вовсе не про поджог, а про предстоящий турнир. До меня доносились лишь обрывки фраз. Некоторые болтали, что наездница с драконом — нечто невиданное, а значит, сулит удачу, другие сомневались в успехе столь необычной пары.

От внимания селян я чувствовала на себе тяжесть ответственности. Мне предстояло состязаться не только за себя и Асгата, но и за всех этих людей, которые возлагали на нас большие надежды и с нетерпением ждали нашего выступления.

Турнир обещал быть насыщенным событиями, и напряжение в воздухе становилось все более ощутимым. Сердце сильнее стучало от волнения. Мельком взглянула на невозмутимого Асгата, чувствуя его рядом, как надежную опору.

Тай поставил передо мной на стол кружку горячего чая, миску с кашей и плетенку с ягодами. На десерт он принес соты свежего меда, но даже от сладкого я отвернулась.

Тай заглядывал в глаза, будто спрашивая "чем я могу помочь?"

— Зачем они все пришли? — спросила я.

— Хотят посмотреть на свою боевую пару. Скоро явится шаман, чтобы провести ритуал. — ответил Тай.

— Какой еще ритуал? — вздохнула я.

— Селяне попросят богов благословить вас на победу.

— И что, боги правда помогут?

— На все воля Верховного, — пожал плечами парень.

— Эм… боги и Верховный. А в чем, собственно, разница?

— Верховный — это Бог всех богов, Высший и Всемогущий. Он владыка всего, что существует. А остальные боги — это слуги, исполняющие его волю в различных сферах мира. Они управляют землей, водой, небом, светилами и всем остальным во Вселенной. Им молятся те, кто хотят достичь материальных благ, — дважды спрашивать не пришлось. Тай охотно изложил суть проповедуемого им учения.

— Получается, Верховный — это творец? — уточнила я, припоминая курс религиоведения.

— Да. Он создал все: и богов, и то, чем они управляют, и бесчисленное множество Вселенных. Он вездесущ и всеведущ.

— Угу, а находится твой Верховный везде и нигде? — кисло добавила я.

— Почему же нигде? — удивился Тай. — Наши глаза не совершенны, поэтомы мы просто не в состоянии его увидеть.

— Может, ты даже знаешь, как он выглядит? — решила повредничать я. — Не старик же он, сидящий на облаке и наблюдающий за нами с небес?

— У Верховной личности Бога множество форм, — нисколько не смутился Тай. — Мне ближе всего та, в которой Он выглядит как юноша неописуемой красоты, играющий на флейте. Цвет Его кожи подобен цвету темной грозовой тучи, а Его одеяния подобны молнии, сверкающей на фоне этой тучи.

— Это как Харе Кришна, что ли?

— Что?

— Говорю, интересно, как бы твой флейтист отнесся к моим вопросам о своем существовании, если бы мне довелось его встретить?

Тай широко улыбнулся.

Я вновь посмотрела в окно. В центре поляны перед домом несколько рослых парней собирали что-то вроде маленького шатра. К “шатру” подошел шаман с разрисованным углем и красной глиной лицом.

— Взять хотя бы этих селян, почему же они тогда взывают к своим богам, а не Верховному, если, по-твоему, он такой всемогущий?

— Верховный слишком далек для простых смертных, — как истинный проповедник пояснил Тай. — Боги, будучи чуть ближе, служат своего рода посредниками между людьми и Верховной личностью. Они понимают нужды простых смертных и могут вмешиваться в их повседневные дела. Селяне, вероятно, ощущают более тесную связь со своими богами, потому что те всегда дают то, что у них просишь, если правильно совершить поклонение.

— А Верховный?

— Он настолько щедр, что дает только то, что тебе действительно нужно. Он друг всех живых существ и заботится о каждом.

— О да, я вижу, как он за… — Я замолчала на полуслове, когда комнату вошел Асгар.

— Готова ехать на турнир? — спросил дракон так громко, что я от неожиданности подпрыгнула на лавке.

— Но до него еще день.

— Участники всегда приезжают заранее. Так что ешь давай и одевайся быстрее. В следующий раз пожрать нам удастся в лучшем случае вечером.

Я сунула ложку с кашей в рот и принялась жевать. Хоть и не чувствовала голода, но ссориться с драконом за день до турнира было бы глупо.

Огонь поднимался в высоту человеческого роста. Он словно живой двигался под ритмичное горловое пение шамана: то вытягивался, закручиваясь в спирали, то прогибался, норовя ужалить собравшихся. В такт незнакомым словам раскачивалась и толпа. Иногда люди отзывались на возгласы служителя каким-то простым, но непонятным словом. Сплетенное из сотен голосов оно звучало как далекий раскат грома. Все это походило на массовый гипноз, который грозил перерасти в безумие.

Темп нарастал. Голос шамана звучал все громче и выше. Толпа все чаще отзывалась на его слова. Рев и рокот. Теперь это была не далекая гроза, а настоящая буря, что с яростью обрушивает волны на скалистый берег и разбивает корабли в щепки. Мне казалось, что и меня вот-вот подхватит волна и швырнет на скалы. Невольно я прижалась к горячему боку дракона.

Неожиданно речь шамана оборвалась. Пламя выцвело. И наступила тишина. Сердце мое испуганно забилось. Руки вспотели. Воздух застрял в горле. Но в следующий миг шаман крикнул чайкой. Толпа отозвалась ревом. Еще миг и рев распался на отдельные голоса, как рассыпается волна на ручейки, чтобы вернуться в океан. До моих ушей донеслись обрывки чужих разговоров. И я медленно выдохнула, ощущая, как расслабляются живот, руки, шея.

Вперед к костру вышел Владыка этих земель, чье имя я так и не узнала, да и не стремилась узнать.

— О, избранники Богов, да пребудут с вами Великие Воины объединенных племен севера. Бейтесь на славу и пусть победа увековечит ваши имена! — торжественно произнес он.

Толпа вновь отозвалась возгласом. Но в этот раз голоса звучали менее слаженно. Кто-то из собравшихся засвистел, кто-то улюлюкал.

— А теперь в путь! — Владыка повысил голос, перекрикивая наглецов.

— Залезай на дракона, — шепнул мне Тай. — Я помогу.

Я вздрогнула от неожиданности. Не заметила, когда слуга успел подойти. Поймав мой взгляд, Тай лишь улыбнулся и встал на колени, кивком приглашая использовать свои плечи вместо лестницы. Я не стала медлить. Очутившись в седле и взглянув на селян сверху, я почувствовала себя увереннее.

Тем временем поток людей направился обратно к селению. Асгар встал и медленно последовал за ними, но в этот раз мы миновали селение. Напоследок я невольно глянула на крыльцо самого большого дома. Там не осталось даже пятна от откушенной головы.

По другую сторону селения расположилась низина, а за ней начинался лес. Густой и темный. Как же дракон пройдет сквозь него? Неужели придется лететь? От мысли о длительном перелете в животе у меня похолодело. Но тут я заметила дорогу. Та резко уходила вправо и огибала холм. Вот только люди, которые спустились в низину, не торопились к ней.

Толпа стекала с пригорка, но людей внизу не становилось больше. Присмотревшись внимательнее, я заметила, что они поворачивают на эту дорогу и исчезают. Мне вдруг стало зябко в теплой наездничьей одежде. Я невольно наклонилась вперед, пытаясь рассмотреть, что там впереди, но, сколько ни старалась, не заметила ничего необычного.

Дракон спустился в низину, повернул на тропу, и я ахнула. Пейзаж в нескольких шагах от нас изменился кардинальным образом. Как будто кто-то невидимым ножом рассек два мира и приставил друг к другу.

Унылая каменистая тропа с чахлыми кустами и травой обрывалась, точнее, ее заменила настоящая мощеная дорога. Она сворачивала влево и шла вниз. Вдали в синеватой дымке возвышались темные горы, местами на их вершинах белел снег. Впереди под нами расстилалась долина, по центру которой чернело огромное бетонное кольцо, от которого расходилась в разные стороны разноцветная рябь. Присмотревшись, я поняла, что там стадион или даже Колизей, а рябь — люди. Хотя нет, не только люди, вон мелькнула черная драконья спина, а чуть дальше возвышался ярко-рыжий палантин.