На суше и на море - 1960

ЗАГАДКИ ДРЕВНИХ КУЛЬТУР

Долины и плоскогорья южноамериканских Анд, особенно на территории современной Боливии, Перу и Эквадора, хранят не разгаданные до сих пор тайны доисторических народов, оставивших после себя грандиозные руины и величественные памятники. И лишь смутные воспоминания, отраженные в преданиях племен, пришедших позднее в места прежнего обитания древнейших аборигенов, донесли до нас полуфантастические мифы и легенды о белых бородатых людях, построивших большие города и соорудивших огромные памятники еще до времени «великого потопа», «небесного пожара» и поднятия горной цепи Анд, а потом ушедших неизвестно куда.

Долгое время в эти мифы и легенды просто не верили, да и сейчас среди историков и археологов, особенно в США, продолжает существовать пренебрежительное отношение к подобным сведениям. С такими взглядами связана и тенденция подтягивать хронологию существования древнейших культур Южной Америки по возможности ближе к нашему времени. Поэтому еще недавно общепринятая хронология южноамериканских древних культур начиналась всего лишь с третьего-четвертого веков нашей эры. Считалось, что до этого периода в Южной Америке царила сплошная дикость, в то время как Европа переживала уже упадок Римской империи. Абсолютная хронология американских археологов очень недавнего прошлого была мало обоснована. В отличие, например, от памятников Центральной Америки (культуры майя, толтеков, ацтеков) в Южной Америке отсутствуют (вернее, пока еще не обнаружены или не прочитаны) надписи на сооружениях, имеющие хронологические даты.

Не применимы здесь также методы сравнительной археологии, с успехом используемые при изучении археологических находок Старого Света.

Эти методы заключаются в следующем. Иногда во время раскопок вместе с местными изделиями, не известными ранее, в тех же слоях земли находят предметы, попавшие сюда в результате торговли или обмена и изготовленные другими народами, история которых изучена лучше. Тогда становится возможным установить примерно, к какой эпохе относятся местные изделия. Но в Южной Америке «привозные» изделия найдены только при раскопках развалин сооружений, созданных в поздний период существования царства инков. Поэтому до применения метода исследования при помощи радиоактивного изотопа углерода С^14[67] можно было строить лишь мало обоснованные предположения о хронологии разных культур.

Произведенные в последние годы исследования с применением нового метода дали совершенно неожиданные результаты. Оказалось, что Южная Америка была заселена человеком до самой южной ее оконечности уже через 2000 лет после окончания ледникового периода на севере Америки. Не менее интересны и другие открытия. Так, например, в кучах хозяйственного мусора, оставшихся после древних поселений в долине Чикама (Перу), были обнаружены ткани из культурного хлопчатника и остатки тыквы, относящиеся к 2500–1200 годам до н. э. Обычно считали, что эти растения впервые окультурены человеком в Азии. Такое открытие вызвало сенсацию.

Также пришлось передвинуть на многие сотни лет назад все датировки древних культур, существовавших в Южной Америке до инков. Так, культура Чавин в Перу с ее внушительными зданиями, пирамидами, скульптурой, домашним скотом (ламами), развитым ткачеством и керамикой, обработкой золота и серебра, возделыванием маиса неожиданно уже в законченной стадии появляется на перуанском побережье около 800 года до н. э. Следовательно, эта культура не уступает по своему развитию и древности культуре древней Греции! Есть много оснований предполагать, что культура Чавин имеет какое-то отношение к культуре высокоцивилизованного племени олмеков в Мексике — предшественников майя, давших последним свою систему счисления и календарь.

Культура Чавин просуществовала около трехсот лет. В начале нашей эры ее сменила культура Мочика, созданная племенами чиму, по легенде, прибывшими с севера на плотах. Несколько позже возникает культура Наска, с которой связывают (правда, без особых оснований) загадочные линии и фигуры, выложенные из светлых камней в пустынных гористых местностях и тянущиеся на многие сотни метров и даже километры. Эти линии и фигуры были случайно обнаружены во время аэрофотосъемки. Назначение их малопонятно. До нашего времени не дошло никаких легенд или преданий о них, что свидетельствует о большой их древности, вероятно превосходящей официальную датировку.

Теперь можно утверждать, что самая известная нам культура инков, которую застали испанские конквистадоры, не является новой, близкой эпохе открытия Америки, а своими корнями уходит в глубокую древность, не уступая многим древним культурам Старого Света. Широкое развитие ирригации, знаменитые пирамиды солнца и луны в долине Моча, развитие ткачества и изумительно красивая крашеная керамика перуанского побережья, следовательно, имеют возраст порядка 2000 лет! Классическая же культура Тиагуанако в нагорьях Боливии, распространившаяся потом и на побережье, существовала не менее тысячи лет.

Таким образом, данные абсолютной хронологии, полученные при помощи С¹⁴, подтверждают древние предания, столь неосмотрительно игнорировавшиеся американскими археологами.

Дошедшие до нашего времени записи, относящиеся к первому столетию после испанского завоевания царства инков, сообщают некоторые из древних легенд, ставших известными от последних представителей амаутов — корпорации жрецов и ученых, существовавшей во времена инков. Согласно этим преданиям, записанным испанскими историками, в частности Монтезиносом, первая перуанская культура — Пиргуа — относится к середине третьего тысячелетия до нашей эры. Спустя двести лет начались войны, раздоры и нашествия других племен. За семнадцать столетий до нашей эры появились две кометы, наступила величайшая засуха, в результате которой вымерло множество людей. Целые области тогда превратились в пустыню. Затем пришли племена гигантов, уничтоженных, согласно легенде, небесным огнем за их жестокость и развратный образ жизни. Интересно, что легенда сообщает об отсутствии у гигантов женщин. За пятнадцать веков до нашей эры в Перу прибыл белолицый бог Пачакумак, а в тринадцатом веке до нашей эры сложилась корпорация амаутов; за семьсот лет до нашей эры с участием амаутов был создан календарь, которым пользовались инки. За 150 лет до нашей эры опять началось массовое вторжение диких племен, наступил период войн и упадка, во время которого было утеряно знание древней письменности. Примечательно упоминание о вторжении чернокожих племен. В связи с этим интересно воспоминание аборигенов Гаити, рассказывавших Колумбу о вторжении на их остров чернокожих племен. О существовании таких племен в области Панамского перешейка сообщали и испанские конквистадоры. Сохранились также сообщения некоторых средневековых арабских писателей о том, как негритянские султаны Западной Африки в одиннадцатом веке нашей эры посылали обширные морские экспедиции в надежде переплыть Атлантический океан.

Считавшаяся утерянной письменность андийских народов была недавно обнаружена боливийским ученым Ибарро Грассо, опубликовавшим свой труд в 1953 г. Еще в середине прошлого века на острове Коати, расположенном на озере Титикака, была найдена древняя иероглифическая письменность. По данным исследований Грассо, остатки этой письменности существуют и по настоящий день и некоторые индейские племена пользуются ею и поныне.

Обнаружено до 500 знаков этой письменности, несомненно наиболее древней в этих краях; были открыты и надписи на стенах древнего храма, которые еще не прочитаны. Согласно легендам, иероглифическую письменность заменили так называемым узелковым письмом (кипу) по приказу одного из правителей инков. Все древние записи на иероглифическом письме по его же распоряжению уничтожены. Но кое-что все же уцелело и было обнаружено Грассо.

Таким образом, хронология амаутов, вероятно, очень близка к истине. Уже давно обращали на себя внимание грандиозные развалины около озера Титикака, где недалеко от деревни Тиагуакако на высоте 4000 метров имеются остатки не завершенных постройкой зданий, укреплений и храмов из гигантских камней и огромнейших каменных блоков. Поистине невероятна титаническая работа, требовавшаяся для доставки этих блоков к месту на такой большой высоте! Легенды времен инков сообщали, что эти сооружения созданы белыми бородатыми людьми, бежавшими на лодках во время потопа и бросившими город недостроенным. Некоторые варианты легенды связывают руины Тиагуанако с народом Кон-Тики-Уиракоча, легенда о котором теперь хорошо известна в связи с путешествием Тора Хейердала на бальзовом плоту через Тихий океан.

Среди этих руин особенно примечательны одиноко стоящие «Ворота Солнца» в храме Каласасава, на которых были обнаружены загадочные изображения, похожие на своеобразные иероглифы. Начатые Познанским и Киссом исследования привели позднее Эштона (в 1949 г.) к расшифровке этих рисунков, оказавшихся астрономическим календарем большой точности. Любопытно, что год этого календаря равен лишь 290 дням и состоит из 10 месяцев по 24 дня и двух месяцев по 25 дней. Аллен и некоторые другие атлантологи считают календарь Каласасава самым древним на земле и относят время его создания за много тысячелетий до нашей эры, по самым скромным подсчетам порядка 15–12 тысяч лет назад. Они утверждают, что тогда город Тиагуанако еще находился на берегах Тихого океана, а озеро Титикака было его заливом. Затем произошло внезапное поднятие Анд, о котором сообщают древние индейские легенды, залив стал высокогорным озером, а жители города в ужасе бежали. До сих пор вокруг озера сохранилась хорошо различимая линия морского берега с остатками морских водорослей, а на берегу озера — развалины морского порта. Установлено, что морской берег действительно поднялся, но о времени поднятия единого и твердо доказанного мнения нет. Многие геологи считают, что это произошло за несколько сот тысячелетий до нашей эры.

Единственный же более или менее точный объективный метод абсолютной хронологии — при помощи радиоактивного изотопа углерода С¹⁴ — применим только к органическим остаткам. Но эти остатки могут быть и очень позднего происхождения, особенно если учитывать консерватизм техники у большинства народов древности. Затем по разным причинам органические остатки более позднего происхождения могут попадать в более древние слои. К тому же вовсе не обязательно, чтобы остатки материальной культуры, находимые в районе тех или иных древних каменных сооружений, непременно принадлежали их творцам, а не более поздним насельникам. К сожалению, пока еще нет объективного и точного метода определения давности существования каменных сооружений, основанного на изучении их самих, а не по сопутствующим находкам. Поэтому любую датировку, указываемую для каменных сооружений, следует принимать как минимальную. Отсюда понятно, что спор между ортодоксальными археологами, относившими совсем недавно культуру Тиагуанако (вернее, области вокруг него) к шестисотым годам нашей эры, а теперь вынужденными передвинуть ее назад на несколько столетий, к началу нашей эры, и атлантологами, отодвигающими время сооружения каменных руин Тиагуанако на тысячелетия назад, пока еще не может быть решен однозначно.

О следующей загадочной культуре, обнаруженной много севернее, на территории республики Эквадор, сообщает Адриан Мюллер. Он пишет, что из Центральной Америки в район бухты Каракас в древности прибыли племена, создавшие государство на узком побережье от Сан-Лоренсо на север и на юг до острова Пуна, расположенного в бухте Гваякиля, и называвшиеся карас-майя. Исторические ссылки на карас-майя более чем скудны и связаны с сообщениями о богатстве этого государства изумрудами. Неизвестно, какие причины могли в свое время побудить часть племен майя Центральной Америки переселиться ближе к экватору и когда произошло это переселение. Предполагается, что первое большое переселение произошло в начале классической культуры майя (около 300 г. н. э.), так как имеется некоторое сходство изображений, найденных в политическом и религиозном центре карас-майя, городе Манта, с ранними творениями майя. Но скорее всего, учитывая любовь американских археологов к поздним датировкам и отсутствие данных по методу С¹⁴, оно могло быть много раньше и, может быть, связано с какими-то событиями в жизни не самих майя, а предшествовавших им олмеков, на стелах которых изображены сцены подчинения каким-то пришельцам.

Интересно, что и у карас-майя имел место процесс, аналогичный загадочному концу древнего царства майя, когда население неожиданно покинуло ранее обжитые местности в гористых областях Гватемалы и переселилось в Юкатан, создав там культуру нового царства. Хотя Манта, столица древнего царства карас-майя, и не была совсем покинута, все же она потеряла свое значение, и в начале тринадца того века нашей эры возникла новая столица на острове Ла Толита.

Новое царство карас-майя было меньше. В шестом-седьмом столетиях нашей эры в страну карас-майя вторгся народ кара, прибывший, как рассказывают легенды, с юга на плотах; этот народ создал государство со столицей в Кито. В период расцвета государство Кара достигло пределов Перу — шестого градуса южной широты. Но в XV веке, почти за сто лет до захвата Перу испанцами, инки после жестоких битв завоевали государство Кара и даже сделали его столицу Кито временной столицей своей империи.

Очень интересны некоторые подробности, относящиеся к культуре карас-майя. Так, в многочисленных могильниках найдены нефритовые китайские изделия времен первой и второй династии Хань (третий век до н. э.). Находки предметов, изготовленных в древнюю эпоху, подтверждают гипотезу об олмекском происхождении культуры карас-майя.

Величественные, раскрашенные в яркие цвета скульптуры карас-майя напоминают древнеегипетские (например известный бюст Нефертити, жены одного из фараонов). Карас-майя умели обрабатывать золото, медь и даже платину. Но их технология обработки платины до сих пор остается невыясненной. Ведь этот металл плавится при температуре выше 1750°, а сваривается и хорошо куется только при белом калении. Может быть, знаменитые платиновые зеркала, посланные последним властителем ацтеков Монтесумой в подарок испанскому императору через Кортеса, были получены от карас-майя!

Еще более загадочна недавно открытая культура Мазма, названная так по имени деревни около плато Маркагуази, расположенного в 50 милях от столицы республики Перу Лимы. Это плато, окаймленное долинами Санта-Эвлалия и Римак, невелико — всего около трех квадратных километров. В 1952 году д-р Русо из Лимы, изучавший индейское племя гуанко, заинтересовался неожиданным вопросом одного из индейцев: видел ли он «Голову Инки» на плато Маркагуази? Прибыв туда и обследовав плато, Русо обнаружил там замечательную серию скульптур, высеченных в скалах. Помимо этого, многие камни, валуны и скалы были покрыты изображениями человека и животных, выполненными различными техническими приемами. Самое любопытное заключается в том, что там имелись изображения животных, не живших в Южной Америке ко времени завоевания ее европейцами. Часть из них вообще никогда в Южной Америке не обитала: лев, слон, верблюд, корова, лошадь. Некоторые скульптуры удивительно напоминают древнеегипетских богов, как известно, изображавшихся с головами животных или птиц. Наиболее примечательна гигантская скульптура «Голова Инки», для которой была использована скала тридцатиметровой высоты. Эта скала с высеченными очертаниями человеческой головы видна с различных мест плато. Кроме того, на плато обнаружено несколько искусственных прудов, вода их поступала через каналы на земледельческие террасы для орошения, а также циклопические сооружения — огромные каменные бастионы.

В большинстве случаев для этих огромных скульптур были использованы естественные скалы, обработанные соответствующим образом, но многие скульптуры были, несомненно, скомпонованы при помощи какого-то цемента. Своеобразие этой скульптурной группы, придающее всей местности фантастический характер и сильно действующее на воображение, несомненно связано с какими-то религиозными представлениями и церемониями и заключается в том, что многие изображения хорошо видны только при определенном угле наблюдения или даже в определенные часы дня, или в определенное время года. Другие же, наоборот, видны лишь в сумерки или при лунном свете. Русо предполагает, что Маркагуази служил крепостью и храмом легендарной расы белых бородатых людей перуанских мифов и сказаний. О времени создания культуры Мазма пока нет никаких данных, но наличие изображений слонов и верблюдов, вымерших в Америке в послеледниковую эпоху, свидетельствует в пользу предположения о глубочайшей древности культуры Мазма. Проведенная в 1958 году дополнительная экспедиция д-ра Русо совместно с известными атлантологами Алленом и Беллами подтвердила предположение об очень большой древности многих сооружений на плато Маркагуази. По-видимому, эта культура была широко распространена по всей Америке, так как аналогичные сооружения сейчас становятся известными в Мексике, Бразилии и других местах.

Несколько слов о существовании в прошлом слонов в Южной Америке. Вероятно, в Южной Америке произошла массовая гибель слонов (точнее — мастодонтов) в связи с процессами горообразования и подъема Анд. Еще в начале прошлого столетия знаменитый путешественник и географ Александр Гумбольдт обнаружил вблизи нынешней столицы республики Колумбии Боготы на высоте 2000 метров плато, где находилось огромное скопление костей мастодонтов. Так как мастодонты не обитали на возвышенных плоскогорьях, то единственное объяснение заключается в том, что они были застигнуты на этом плоскогорье во время подъема Анд и там погибли.

Найденные изображения вымерших не менее 10 000 лет назад слонов и верблюдов — особенность не только культуры Мазма. Такие и еще более точные изображения имеются в руинах так называемой культуры Кокле, обнаруженной в 1942 году Бериллом в Панаме. Это огромное поле развалин площадью в 1400 квадратных километров, где в некоторых местах толщина слоя культурных остатков достигала шести метров. Наиболее интересно так называемое «Святилище Тысячи Богов», находящееся между двумя реками и охватывающее площадь в две-три сотни гектаров. Оно заполнено остатками огромных базальтовых колонн разного сечения: круглых, овальных, восьмиугольных. Колонны покрыты красочными рисунками и иероглифами. На одном из таких рисунков обнаружено бесспорное изображение слона.

С культурой Кокле связаны и другие загадки, например загадки алтарей со следами массовых человеческих жертвоприношений. Не выяснена также и причина гибели этой культуры, происшедшая, по-видимому, в результате сильнейшего землетрясения и вулканического извержения. Хотя официальная археология очень гадательно датирует культуру Кокле в пределах нашей эры, наличие изображений слонов дает основания предполагать, что культура Кокле очень древняя, не менее десяти-двенадцати тысячелетий, и что поселения этой культуры (явно городского типа), может быть, являются древнейшими городами земли, превосходя древность поселения городского типа, расположенного на месте современного Иерихона в Палестине, отнесенного по возрасту (методом С¹⁴) к шестому-седьмому тысячелетию до н. э.

В связи с этим приобретает значительный интерес мнение одного из советских атлантологов И. Я. Фурмана относительно культового обряда маскирования единственного в Южной Америке домашнего животного, ламы. Этот «маскарад лам» наблюдался испанцами в Перу непосредственно после его завоевания. Он состоял в том, что на светло окрашенных лам надевали своеобразный парик с двумя рогами из твердого дерева; таким образом ламе придавали вид быка. Так как до завоевания испанцами Южной Америки бык там не был известен, а церемония «маскарада лам», по испанским источникам, существовала еще до эпохи завоевания, то И. Я. Фурман усматривает в этом обычное воспоминание о животном мире прародины Атлантиды, где, по легенде Платона, бык был священным животным. Из Атлантиды почитание быка распространилось как на восток (Египет, Крит), так и на запад, в Америку. Но в Америке этот культ из-за отсутствия быка среди местных животных выродился в обычай «маскарада лам». Напомним, что священный бык древнего Египта Апис тоже обязательно должен был быть светлой окраски.

Последние данные археологических исследований и результаты определения абсолютной хронологии при помощи изотопа С^и опровергают укоренившееся представление о проникновении человека на материк Америки из Азии, через Берингов пролив. Этим путем в Америку прибыли лишь наиболее поздние иммигранты. В настоящее время имеются бесспорные данные о существовании человека в Америке задолго до 35 000 лет до н. э. (культура Кловис). Уже более чем 20 000 лет до н. э. жители горных районов штата Нью-Мексико (пещера Сандиа) умели плести корзины, делали орудия не только из камня, но и из кости и охотились за лошадьми, верблюдами и мастодонтами, полностью вымершими в этих местах спустя десять тысяч лет или около этого времени. В тот период весь север Северной Америка и Европы еще был покрыт гигантскими ледниками, создававшими условия, близкие к существующим теперь в Антарктиде. Понятно, что это полностью исключает возможность проникновения человека в Америку северным путем из Азии через Берингов пролив. А так как последнее наступление ледника в Северной Америке (стадия Майкато) было в десятом-одиннадцатом тысячелетии до н. э., то только после полного отступления ледника северный путь стал доступен человеку.

Каким же путем в таком случае мог проникнуть человек в Америку? Известный американский археолог Рейни предполагает вероятность появления человека в Америке через Тихий океан, и он полностью согласен с невозможностью проникновения туда с севера. Но такую возможность следует считать просто невероятной, ибо человек древнекаменного века еще не был в достаточной степени знаком с мореплаванием. Первые лодки появились лишь к концу ледникового периода. Преодолеть же Тихий океан с запада на восток без минимума навигационных знаний просто немыслимо.

Остается лишь противоположное направление — человек прибыл в Америку с востока. Такая миграция была возможна в том случае, если бы между Старым и Новым Светом существовал какой-нибудь «мост», то есть остров или группа островов, служивших цепью, связывавшей оба материка. Таким мостом могла быть лишь легендарная Атлантида, гибель которой приурочивается и имеет прямое отношение к окончанию ледникового периода в Европе и Америке. Принятие такого предположения просто объясняет и тот факт, что среди древних аборигенов Америки встречаются два и даже больше антропологических типа: один, более древний, похож на древнейших обитателей Европы (кроманьонцев), другой отвечает монголоидному типу. Монголоидные племена пришли в Америку уже после окончания ледникового периода из Азии через Берингов пролив. Советский ученый проф. Д. А. Ольдерогге, рассматривая данные последних археологических открытий и сравнивая языки разных индейских племен, пришел к заключению, что действительно имело место очень древнее разделение индейских языков; это говорит в пользу различного происхождения и времени проникновения человека в Америку.

Небольшой остров Мальта, площадью всего в 248 квадратных километров, расположенный к югу от Сицилии, хранит неразгаданные тайны доисторической погибшей цивилизации, существование которой отдельные ученые относят к пятому-седьмому тысячелетиям до н. э. Если это так, то культура доисторической Мальты была древнее египетской, будучи одновременной с древнейшей городской культурой той же эпохи — Иерихоном в Палестине.

На Мальте, занимавшей в те времена, по-видимому, гораздо большее пространство, чем теперь, и сильно уменьшившееся вследствие происшедших позднее опусканий, находят развалины величественных дворцов и храмов, построенных из гигантских камней со странными колоннами, узкой частью обращенными к земле. Внутри дворцов обнаружены остатки стенной живописи, несколько напоминающей найденную на острове Крит и в Южной Испании, а на гробницах загадочные статуэтки, изображающие лежащую ничком человеческую фигуру в юбке.

Но самая интересная особенность острова Мальты, по жалуй, обширная и сложная система выдолбленных в скалистом грунте путей, наподобие рельсовых, доходящих до моря и, как показала аэрофотосъемка, продолжающихся далее уже под водой. Это еще раз доказывает, что во время сооружения этих удивительных колей, остров занимал гораздо большую площадь, чем теперь. Колейные пути не совпадают с современными дорогами и в некоторых случаях удваиваются и умножаются, как на современных железнодорожных разъездах и сортировочных станциях. Эта выдолбленная в скале двойная колея везде шириной 137 сантиметров и глубиной около полуметра. Стенки углублений косые, шириной от четверти метра до полуметра вверху и десять сантиметров внизу.

Исследования показали, что этими путями пользовались очень долго. Но нигде не удалось обнаружить признаков того, что в качестве тягловой силы применялись животные, и между колеями не найдено никаких следов выбоин от копыт. Ныне жители Мальты за немногими случаями избегают пользоваться древними колеями, так как они быстро изнашиваются от железных ободьев колес и копыт мулов. Отсюда напрашивается предположение, что доисторические жители острова применяли деревянные повозки, приводимые в движение босоногими людьми. Однако известно, что ступени многих храмов, посещавшихся долгое время босоногими паломниками, носят глубокие следы истирания или износа, даже если ступени выложены очень твердыми камнями. Поэтому, если передвижение повозок производилось в течение многих лет босоногими людьми, то и от них должны были бы остаться следы; но и их нет. Невольно приходит в голову фантастическая мысль — не были ли эти повозки чем-то вроде современных ручных дрезин. Механизм дрезины очень прост и мог быть сделан даже примитивными инструментами. К тому же, если повозки были легкими, как предполагают, то передвигать их, подобно дрезинам, было бы нетрудно.

Обнаружение колей для передвижения повозок свидетельствует, что древним обитателям Мальты было известно колесо. Даже много позже культурные народы Средиземноморья и Ближнего Востока еще не знали колесных повозок, а народы обеих Америк не были знакомы с принципом колеса вплоть до прибытия европейцев.

Большая древность путей доказывается тем, что в слоях земли, перекрывающих их, найдены более поздние, но тоже доисторические гробницы. Ни в одном из дошедших до нашего времени трудов античных авторов, ни в каких мифах или легендах народов Средиземноморья нет и намека на сооружения храмов, дворцов и особенно на колеи острова Мальты. Пожалуй, лишь в описаниях родины Одиссея острова Итаки, по Гомеру, есть кое-что сходное.

Примечательно, что все пути избегают те места, где были расположены храмы и дворцы. Очевидно, дороги не предназначались для перевозки камней, необходимых при сооружении мегалитических построек. Считают, что дорогами пользовались для доставки земли и воды на террасы орошаемого земледелия, как это было у инков в Южной Америке.

В настоящее время Мальта не имеет ни рек, ни ручьев или других постоянных источников воды и жители ее вынуждены пользоваться дождевой водой. Но, как это ни странно, в послеледниковое время Мальта имела густое земледельческое население, создавшее развитую островную культуру. Не выяснено пока, из каких источников древние жители брали воду на орошение полей. Для такой интенсивной земледельческой культуры искусственные водохранилища должны были бы быть грандиозными сооружениями: следов же таких сооружений на острове не обнаружено.

Объяснение может быть только одно: в те времена остров был больше, намного выше и обладал какими-то проточными постоянными источниками воды.

В культуре Мальты много сходных черт с древнеминойской культурой острова Крита, но последнюю следует считать более молодой, чем культуру доисторической Мальты.

В то время как на Мальте имелись гигантские мегалитические сооружения, на Крите ничего подобного нет: к тому же культура Крита возникла как-то неожиданно, сразу достигнув высокого развития. Пожалуй, культура доисторической Мальты имеет больше сходства с древнейшей культурой юга Испании, где были найдены мегалитические сооружения и гидротехнические приспособления глубочайшей древности (близ Ниебла и др.).

Весьма вероятно, что Мальта была скорее всего связующим звеном в длинном ряду древнейших в мире и очень плохо изученных культур позднего неолита — энеолита Средиземноморья, распространявшихся с запада на восток по линии: Тартесс (остров западнее Кадиса, Испания) — Балеарские острова — Мальта и близлежащие острова — Крит— острова Эгейского моря (Архипелаг). Это был комплекс островных культур, созданных народами-мореплавателями глубокой древности, начавшими свою экспансию еще в мезолите. Этим народам принадлежит честь изобретения морских парусных судов. Об их подвигах до нашего времени дошли мифы и легенды позднейших народов, такие, как миф о путешествии за море Гильгамеша у древних шумеров, о Мелькарте у финикиян, о Геракле у древних греков, об Одиссее у критян-греков и этрусков.

Очень может быть, что до сих пор не доказанная с достаточной убедительностью география путешествий Одиссея связана с путешествиями этих древнейших морепроходцев, искавших новые пути в Средиземном и Черном морях. Они открыли используемый тогда Великий Восточный водный путь из Черного моря в Балтийское или Белое, существование которого убедительно доказывает С. А. Ковалевский, предполагая его направление: Азовское море — Маныч — Каспийское море — Волга — озеро Моримаруса (выше Казани) — проток в Белое или Балтийское море. Может быть, загадочная до сих пор родина Одиссея, остров Итака, по описанию совсем не похожая на современную Итаку Ионических островов, где археологи не нашли ничего напоминающего Итаку «Одиссеи», в действительности находилась на острове Мальте.

Хронологически к этому времени относится и миф об аргонавтах, проплывших в Черное море еще до того, как Дарданеллы и Босфор окончательно оформились как проливы. Это произошло в четвертом тысячелетии до н. э. Н. М. Страхов, изучавший геологическую историю Черного моря, указывает, что окончательный прорыв средиземноморских вод произошел 5000 лет назад, а до этого Босфор был мелким, труднопроходимым проливом с бурным течением из Черного моря. Миф об аргонавтах как раз и отмечает опасность плавания через Босфор и происшедшие потом изменения.

Своеобразной особенностью культуры Мальты является исключительная забота населения о загробной жизни. Конец этой культуры относят к 1800 году до н. э. и предполагают, что он был вызван нашествием какого-то другого народа или религиозным переворотом. Интересно, что с предполагаемой датой гибели культуры Мальты почти совпадает дата катастрофы, постигшей среднеминойскую культуру острова Крит (около 1800–1750 гг. до н. э.) Предполагают, что эта катастрофа вызвана сильнейшим землетрясением, разрушившим полностью крупнейший город минойского Крита и его вероятную столицу — Кносс. Кажется возможным сопоставить катастрофу на Крите с гибелью древней культуры Мальты, если предположить, что обе катастрофы были вызваны одной и той же причиной — тектоническими движениями в области Средиземного моря, очень частыми в этих районах, в результате которых Мальта осела, площадь ее сильно уменьшилась, постоянные источники воды иссякли и ее древняя культура, потеряв питавшую ее материальную базу, погибла. Поэтому нет необходимости прибегать к гипотезам о вторжении новых народов или о религиозном перевороте.

По-видимому, опускание Мальты началось задолго до окончательной катастрофы. Происходившее все время постепенное уменьшение площади острова, частые землетрясения, иссякание источников воды — все это создало у его населения чувство обреченности, наложив отпечаток на религию жителей, уделявших особое внимание загробной жизни. Может быть, этим и объясняется своеобразие культуры Мальты на ее последних этапах.

Гипотезу о том, что древнейшая мальтийская культура погибла в результате тектонических движений, косвенно подтверждают и находки вулканического пепла в верхних слоях придонных осадков в восточной части Средиземного моря к югу от Крита. Предполагают, что этот пепел отложился во время гигантского извержения вулкана Сан-торина примерно в 1800–1500 годах до нашей эры. Этот факт подтверждает, что в то время восточная часть Средиземного моря была ареной усиленной вулканической и сейсмической деятельности. В этих же осадках найден нижний, более древний слой вулканического пепла, относящегося ко времени порядка 11 000 лет до нашей эры, вероятнее всего занесенного западными ветрами, а не с островов Архипелага.

Описанная выше культура древнего неизвестного народа не ограничивалась одним только островом Мальтой. Такого же рода культуру (с храмами, колеями и т. п.) обнаружили и на маленьком вулканическом островке Пантеллерии площадью всего в 83 квадратных километра, расположенном в 100 километрах к юго-западу от Сицилии и в 69 километрах от тунисского берега. А несколько лет назад на полпути между Пантеллерией и Сицилией под водой были открыты развалины двух затопленных городов с симметрично расположенными улицами и высокими зданиями, существование которых относят примерно к тому же времени, что и загадочные памятники и колеи островов Мальты и Пантеллерии.

ОСТРОВ РОБИНЗОНОВ

Пустынные острова у берегов Южной Америки в XVII–XVIII столетиях были убежищем пиратов. Туда они заходили пополнить свои запасы свежей водой, мясом, плодами. Одно из таких убежищ занимало три острова в 650 километрах от берегов Чили. Самый большой из них назывался Хуан-Фернандес или Мас-а-терра, два других Мас-а-фуэра и Санта-Клара. Они гористы, частью покрыты лесами. Открыл их в 1563 году испанский лоцман Хуан-Фернандес, прославившийся тем, что сумел найти прямой путь из Кальяо к берегам Чили, минуя холодное Перуанское течение.

Остров, получивший имя первооткрывателя, можно с полным основанием назвать островом робинзонов. По любопытному стечению обстоятельств на протяжении нескольких сот лет он служил пристанищем для вольных и невольных отшельников, и судьба одного из них представляет особый интерес как судьба реального прототипа героя знаменитого романа Даниеля Дефо «Робинзон Крузо».

Первым робинзоном был сам Хуан-Фернандес. Он прожил на острове несколько лет, занимаясь разведением коз и свиней. Но уединение, видимо, наскучило ему, и он вернулся на материк.

В двадцатых годах XVII века здесь жили долгое время три моряка из эскадры голландского адмирала де-Витта. Судьба их неизвестна; вероятно, они попали в руки испанцев, которые были беспощадны к своим врагам голландцам.

После них здесь пять лет провел человек, спасшийся с одного торгового судна, затонувшего недалеко от острова.

Следующим робинзоном был некто Уильям, гватемальский индеец из племени москитов, которого оставил на Хуан-Фернандесе пиратский корабль капитана Шарпа. Он прожил здесь три года два месяца одиннадцать дней.

Пятая робинзонада была если не самая трудная, то самая забавная. В 1687 году капитан Дэвис высадил на острове пятерых матросов с четырьмя негритятами. Матросы были отчаянные игроки и, снабженные всем необходимым вплоть до маленькой пушечки, весело проводили время за игрой в кости. Весь остров они разделили на участки и проигрывали их один другому. Если бы не посещения испанцев, несколько раз пытавшихся поймать неутомимых игроков, жизнь отшельников можно было бы назвать идиллической. Через три года и два месяца девять робинзонов покинули остров.

Но настоящая слава Хуан-Фернандеса началась с 1712 года, когда в Лондоне была опубликована книга капитана Вудза Роджерса «Промысловое плавание вокруг света». В книге описывалось событие, заинтересовавшее всю Англию. На следующий год в журнале «Англичанин» появилась статья известного публициста Ричарда Стила на ту же тему. «Человек, о котором я намерен рассказать, — писал Стил, — зовется Александром Селкирком. Имя его знакомо людям любопытствующим, ибо он приобрел известность тем, что прожил в одиночестве четыре года и четыре месяца на острове Хуан-Фернандес. Я имел удовольствие часто беседовать с ним тотчас по его приезде в Англию в 1711 году». Жизнь Селкирка на острове, по словам Стила, была «столь восхитительно приятной, что ни одной минуты не тяготился он ею». В разговоре со Стилом Селкирк сожалел о своем возвращении к людям и оплакивал свое благословенное одиночество.

Хитрый шотландец умел пустить пыль в глаза. Его жизнь ни до Хуан-Фернандеса, ни во время пребывания на нем не может быть описана в нежных тонах.

Александр Селкирк, седьмой сын сапожника Джона Селкрега, родился в 1676 году в Шотландии в городе Ларго, графство Файф. С юных лет он не отличался покладистым характером. Отношения между ним и отцом с братьями были очень натянуты. Благоволила к нему одна мать. Когда распри в семье зашли слишком далеко, с ее одобрения Александр изменил свою фамилию с Селкрега на Селкирк, подчеркивая тем самым полный разрыв с отцом.

Неуживчивым и непоседливым людям вроде Селкирка прямая дорога была в море. Он рано покинул дом. Когда в 1695 году его вызвали в суд за неблагопристойное поведение в церкви, родные уведомили власти, что Александр Селкирк давно служит матросом и бог весть где пропадает.

За несколько лет плавания он приобрел большой опыт. Во всяком случае в 1703 году он ужо служил штурманом на пиратском судне «Пять Портов», которым командовал капитан Стредлинг. Селкирк участвовал в нескольких операциях, но в конце концов не поладил со Стредлингом и, когда «Пять Портов» стояло у берегов Хуаы-Фернандеса, потребовал, чтобы его высадили на берег.

Стредлинг оставил своего штурмана, снабдив его платьем, постелью, ружьем, порохом, посудой, книгами и навигационными инструментами. Селкирк оказался в лучшем положении, чем все его предшественники. Но когда «Пять Портов» собиралось уходить, строптивый шотландец одумался и умолял не бросать его. Однако капитану надоели выходки Селкирка, и он остался глух к его мольбам.

Первое время Селкирк очень тосковал. Но шли недели, приближалась зима, надо было думать о будущем. Селкирк построил две хижины на небольшом расстоянии одна от другой, покрыл крыши тростником, стены выложил козьими шкурами. Одна хижина, поменьше, служила кухней, вторая была спальней. Ради экономии пороха Селкирк решил собирать на берегу моллюсков. На его счастье, там в изобилии водились не только моллюски, но и черепахи. Их мясо, нежное и вкусное, сначала очень понравилось Селкирку, но вскоре он им пресытился. Пришлось перейти на козлятину, как ни жаль было скудных запасов пороха. Мясо он приготавливал вместе с плодами перечного дерева. Из этого же ароматичного дерева он запасал себе свечи и дрова. Без соли и хлеба очень трудно приходилось первые недели, поэтому ел Селкирк только в минуты крайнего голода. Желая всегда иметь в запасе свежее мясо, он поймал несколько козлят и подрезал им сухожилия ног так, чтобы они не могли далеко убежать от хижины.

Износилась одежда, стерся нож, кончился порох. Селкирк сшил себе костюм из козьих шкур, вытягивая нитки из своих чулок, сделал нож из железного обруча, который нашел на берегу. И отсутствие пороха не причиняло уже больших неудобств — Селкирк научился бегать так, что свободно догонял коз. Правда, однажды, преследуя козу и, уже схватив ее на краю обрыва, он оступился и упал вниз. От удара он потерял сознание, а когда очнулся, почувствовал, что лежит на мертвой козе. То, что он упал на козу, спасло его. Он пролежал больше трех дней.

В 1708 году во время войны за испанское наследство два английских корабля «Герцог» и «Герцогиня» под командой капитана Вудза Роджерса отправились каперствовать к берегам Южной Америки. В январе 1709 года английские корабли бросили якорь в Кемберлендском заливе острова Хуан-Фернандес. На остров выслали лодку, которая привезла оттуда массу раков и человека в козьих шкурах. Он весь зарос волосами и произносил только обрывки слов. Это был Александр Селкирк. Он рассказал, что прежде несколько раз видел корабли, проходившие вблизи острова. Дважды Хуан-Фернандес посещали испанцы, гонялись за Селкирком, но поймать не могли и ограничивались тем, что, отплывая, давали по острову орудийный залп. На сей раз Селкирк тотчас признал в «Герцоге» и «Герцогине» английские корабли и развел на берегу костер, чтобы привлечь внимание. Огонь увидели.

Селкирку предлагали водку, но он отказался, боясь, что водка может ему повредить. Только через несколько дней он мог приняться за кушанья, которых не пробовал более четырех лет.

Роджерс взял Селкирка к себе в помощники. Пираты грабили и уводили испанские суда, то есть брали призы, как тогда говорили. Селкирк с особенным рвением принялся за прежнее дело. В скором времени Роджерс назначил его командиром одного призового судна, потом перевел на такое же судно подшкипером.

Вскоре после опубликования статьи Стила в «Англичанине» в Лондоне появилась брошюра с интригующим названием: «Вмешательство провидения, или удивительное описание приключений некоего Александра Селкирка, написанные его собственной рукой». Вряд ли это творение привлекло бы внимание потомства, если бы шесть лет спустя не вышла в свет книга с еще более длинным названием, но несравненно более значительным содержанием, в основу которого тоже были положены приключения Селкирка: «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, прожившего двадцать восемь лет в полном одиночестве на необитаемом острове у берегов Америки, близ устья реки Ориноко, куда он был выброшен кораблекрушением, во время которого весь экипаж корабля, кроме него, погиб, с изложением его неожиданного освобождения пиратами, написанные им самим». Только благодаря этому сочинению Александр Селкирк получил бессмертие.

Впрочем, он не мог предполагать это весной 1712 года, когда вернулся на родину в Ларго. Привычка ли к одиночеству или что-либо другое сыграло роль, но Селкирк поступил несколько неожиданно: в отцовском саду он выстроил грот и жил в нем отшельником, предаваясь, по словам биографа, благочестивым размышлениям. Правда, эта высоконравственная жизнь довольно скоро кончилась. Во всяком случае известно, что в 1713 году он судился за избиение некого Ричарда Нетла, судостроителя. И это не единственное дело, которое привлекало к Селкирку внимание полиции. Умер Селкирк 12 декабря 1721 года на корабле «Веймут» в должности помощника капитана.

Роман Дефо был причиной тому, что спустя сто с лишним лет в Ларго воздвигли Селкирку бронзовый памятник, а в 1868 году командор Пауэлл и офицеры английского корабля «Топаз» установили на одной скале острова Хуан-Фернандес, которая, по преданию, была наблюдательным пунктом Селкирка, мемориальную доску в его честь. Через некоторое время некий Томас Селкрег из Эдинбурга, именовавший себя единственным потомком Александра Селкирка, печатно благодарил офицеров «Топаза» за любезность, проявленную по отношению к его предку.

Робинзонады Хуан-Фернандеса не кончились с Селкирком. В 1719 году на нем два месяца прожили дезертиры с одного английского судна. В 1720 году на нем обитала несколько месяцев команда затонувшего английского корабля «Спидуэлл». Часть из них, выстроив лодку, ушла с острова, часть, в количестве тридцати человек — белых, индейцев и негров, осталась на острове и была перебита испанцами.

До настоящего времени сохранился обычай: каждое судно, бросающее якорь в Кемберлендской бухте, должно оставить на острове какое-нибудь полезное животное или растение, видимо для того, чтобы сделать удобнее жизнь возможных будущих робинзонов.

РОЖДЕННАЯ В СПОРЕ

Живым опровержением пословицы «Один в поле не воин» была армия, насчитывавшая… одного военнослужащего. Он предназначался для защиты государства Моренэ, существовавшего не так давно в Европе.

Когда после разгрома наполеоновской империи союзники стали делить входившие в нее земли между Нидерландами и Пруссией, произошел спор из-за округа Моренэ, располагавшегося на границе этих королевств. В результате в 1816 году часть этого округа отошла к Нидерландам, часть к Пруссии, а часть, которая представляла особый интерес из-за богатых цинковых и свинцовых рудников, находившихся на ее территории, была объявлена нейтральной. Так возникла карликовая республика Моренэ. Она занимала площадь в 3,3 кв. км и насчитывала несколько сот жителей. На службе у этой республики и состоял упомянутый военнослужащий, соединявший в своем лице и главнокомандующего, и солдата. Он был облачен в яркий мундир — предмет гордости не только его носителя, но и всех граждан республики.

Государство Моренэ просуществовало 104 года. Оно управлялось советом из девяти членов, во главе которого стоял мэр города Моренэ — столицы государства. Налоги не обременяли граждан республики — каждый из них платил всего шесть франков в год. Эти деньги шли на содержание дорог и единственной школы республики.

Собственно, государство Моренэ могло прекратить свое существование еще в 1884 году, когда истощились его рудники, которые в свое время не поделили Нидерланды и Пруссия. Но ликвидировалось оно только после первой мировой войны, целиком войдя в состав Бельгии и образовав отдельный округ. В настоящее время бывшая республика насчитывает 4 тысячи жителей.

ГЕОГРАФ, ГУСАР, СХИМНИК

Читавшие роман Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев», наверное, помнят рассказ Остапа Бендера о гусаре-схимнике, герое аристократического Петербурга, воевавшем, между прочим, в Абиссинии и ставшем в конце концов кучером конной базы Московского коммунального хозяйства.

Гусар-схимник — личность, о которой стоит поговорить подробнее.

Это было более шестидесяти лет назад, во время итало-эфиопской войны. Русская общественность, сочувствовавшая борьбе эфиопов за свою независимость, собрала средства для помощи раненым и больным, и в Эфиопию в 1896 году был отправлен санитарный отряд Русского общества Красного Креста. В составе отряда находился поручик Александр Ксаверьевич Булатович. Санитарный отряд, проделавший большую работу, отбыл на родину в конце 1896 года, Булатович остался в Эфиопии. Его как географа интересовали малоисследованные западные районы страны, загадочные горные хребты, отходящие от возвышенности Кафа и Шоа, долина легендарного Голубого Нила. Сотни километров исходил он по горным ущельям, собрал много ценных сведений. Об этой экспедиции он рассказал в книге «От Энтото до реки Баро», вышедшей в Петербурге в 1897 году.

В том же году в составе дипломатической миссии Булатович снова отправился в Эфиопию. Здесь он участ вовал в военной экспедиции негуса Менелика II, предпринятой для завоевания областей, лежащих между Эфиопией и озером Рудольфа. Русскому путешественнику довелось совершить ряд интересных открытий. В частности, он обнаружил горный хребет протяженностью в несколько сот километров, который является водоразделом между озером Рудольфа и Нилом.

Любопытный дневник путешествия под заглавием «С войсками Менелика II» был издан в Петербурге в 1900 году.

На заседании Русского географического общества академик Ю. М. Шокальский отметил, что результатом экспедиции Александра Булатовича «явились не только географические описания местностей и этнографических коллекций, но и новая карта пройденных стран». За свои исследования А. К. Булатович был удостоен серебряной медали имени П. П. Семенова-Тян-Шанского.

Дальнейшая судьба талантливого гусара сложилась более чем своеобразно. В вечернем выпуске петербургской газеты «Биржевые ведомости» от 16 марта 1913 года была опубликована заметка под интригующим названием «Таинственное исчезновение иеромонаха». Автор заметки на поминает читателям о том недавнем времени, когда на петербургском горизонте блистал гусарский офицер Булатович. Он заслуженно считался лихим кавалеристом и всегда брал первые призы на конных состязаниях. «Офицеру-кавалеристу предстояла блестящая будущность Судьба, однако, решила иначе». Он постригся в монахи и поселился в одном из пригородов Петербурга. Спустя не сколько лет он исчез. Тщетно его разыскивала полиция Следов иеромонаха Антония, как стал после пострижения именоваться Александр Булатович, найдено не было. По слухам, он бежал в Грецию, в афонские монастыри.

Казалось, Булатович исчез навсегда. Но так ли это? Как ни странно, он под именем графа Буланова продолжает жить уже в качестве литературного героя. Теперь мы с уверенностью можем сказать, что Ильф и Петров, работая над романом «Двенадцать стульев», внимательно просматривали старые газеты. Однажды им на глаза попалась заметка о странном иеромонахе, и рассказ о нем, правда несколько видоизмененный, они вложили в уста «великого комбинатора».