На пересдачу, Кэсси Рок! Четвертая попытка

Глава 9. Чего хочет мытарь

Время с мастером Гроувом пролетело очень приятно и совсем незаметно.

— Мы тебя заждались, — пробурчала Рита, сжимая коробочку с крендельком на боку и тараканом внутри. — Я подумала, ты захочешь присутствовать на церемонии.

Не то чтобы я мечтала поучаствовать в похоронах Кристиана, но не отказалась проследить, чтобы Рита закопала его в безопасном месте. Роща отливала багрянцем, небо горело закатом, а вдали полыхал настоящий пожар.

— Дом Кайла горит, — шмыгнула носом Рита. — Но ты не волнуйся, никто не пострадал.

Я с трудом отвела взгляд от черного дыма. Похоже, напуганный мною Фрэнк решил уничтожить все возможные улики. Перестаралась я с допросом и моральным давлением. Впрочем, сам виноват.

— Здесь как-то темновато, — недовольно сказала Рита, оглядывая рощицу, притулившуюся возле лекарни.

— Потому что уже вечер, — твердо сказала я.

Не хватало еще тратить последние часы на поиск подходящего места для покойного таракана.

— Днем тут хорошо, — подхватила Жозефина, — хотя немного воняет лекарствами и упырями.

Доктор Шменге сидел у себя, скрываясь от последних лучей заходящего солнца, и я надеялась, что его вампирский слух не уловит бестактное замечание собаки.

Чес принес лопату, выкопал яму, в которой можно было бы похоронить с десяток Кристианов. Рита опустила в нее коробочку и выпрямилась.

— Неважно, кто ты — таракан или другая тварь, если даришь любовь, — сказала она.

Я быстро глянула на мастера Гроува. Он уперся рогом в это свое исцеление, но я вполне допускала вариант, что он навсегда останется вервольфом. Некоторая его волосатость мне даже нравилась. Он поймал мой взгляд и покачал головой. А затем взялся за древко лопаты и быстро закидал яму землей. Рита положила на свежий холмик пышный желтый георгин и вздохнула. За ней вдруг вырос доктор Шменге и утешающе похлопал по плечу.

А это значило, что полночь все ближе.

— Так, мне надо потренироваться с братьями Джага, — сказал Чес. — Остальных прошу не мешать.

— Рита, не окажешь ли мне ус-слугу? — попросил доктор Шменге. — Я набросал первые с-страницы романа, и мне отчаянно нужен с-свежий взгляд.

— Конечно, — согласилась она.

— А можно мне еще раз посмотреть медали? — попросила Жозефина, увязавшись за ними.

— А я пойду с тобой, — упрямо заявила я Гроуву. — Я не буду мешать.

— Как скажешь, — кротко ответил он.

Вместе с братьями Джага они соорудили настоящие военные укрепления: составили бревна, натаскали камней. Для меня Чес обозначил позицию крестиком — подальше от места силы, но так, чтобы он мог меня видеть. Да еще притащил аккуратное бревнышко, на котором я и устроилась, читая книжку про вервольфов, которую прихватила из дома мастера Гроува.

Идеально круглая луна насмешливо наблюдала за нашей суетой, пепелище тлело вдали алым бархатом.

— Кэсси, так ты че, с Гроувом? — спросил Ярген, подсаживаясь ко мне на бревно.

— А че бы и нет, — в тон ему ответила я.

— Не ну так он вопросов нет, — сказал Зорген, сев с другой стороны. Оскалив кривые зубы, нахально мне подмигнул. — Но мы моложе.

— Сюда оба, — недовольно позвал их Гроув. — Еще раз повторим схему атаки. Кэсси, приведи остальных. Уже пора.

И я, наивная дурочка, побежала в лекарню доктора Шменге и попала в ту же ловушку во второй раз. Потому что когда я вошла в его кабинет, дверь за мной захлопнулась, а волна магической защиты взметнулась, замерцав искрами.

— Нет, — выпалила я, подергав дверную ручку. — Нет! Доктор Шменге! Выпустите меня немедленно!

Рита подняла голову, оторвавшись от рукописи, и вопросительно на меня посмотрела.

Я отшвырнула книжку с вервольфами и злобно пнула дверь ногой.

— Я глубоко извиняюс-сь, — невозмутимо просвистел доктор Шменге. — Но в этом вопросе я с Гроувом абсолютно с-солидарен. Тебе нечего там делать, Кассандра.

Я прижала ладони к щекам и сползла по двери вниз. Жозефина сунулась ко мне и обеспокоенно ткнулась носом в лицо.

— Фас, — сказала я, указав на доктора Шменге.

— Кэсси, нельзя так сразу силовые методы, — укоризненно сказала она. — Можно ведь и по-хорошему договориться.

— Жозефина права, — согласился он. — Кэсси, это для твоего же блага. Мастер Гроув — опытный боевик, мальчики эти кривозубые тоже… с идеальными анализами.

— И что, я буду просто сидеть тут, пока он там умирает?! — с отчаянием воскликнула я. — Когда вы только успели сговориться?

Хотя ответ ясен — когда копали.

— Если вы сейчас же не откроете дверь…

Я встала и обвела кабинет доктора взглядом. В прошлый раз его ничего не проняло: ни вязание, ни редкие книжки. Я выхватила у Риты пачку листов.

— Я порву вашу рукопись! — пригрозила я.

— Рукописи не горят, — высокопарно ответил доктор. — К тому же я решил переписать начало, по-иному расставив акценты.

Я металась по кабинету, как зверь по клетке, отдернула шторы, ожидаемо наткнувшись на каменную стену, швырнула в дверь тараном, но магическая защита полностью его впитала. Только кости скелета слегка застучали.

Жозефина запрыгнула на кушетку к Рите и единственная смотрела на меня с сочувствием. А эти двое говорили о высоком.

— Знаешь, Рита, литература словно подарила мне второе дыхание, — откровенничал Шменге. Открыв ящик стола, достал бутылку и плеснул себе в бокал густой красной жидкости.

— У вас отлично получается, — похвалила Рита, вытащив из кармана колоду и тасуя карты. — Главный герой получается очень неоднозначный, с надломом.

— Благодарю, — расцвел он, пригубив кровь, и на круглых щеках зарозовел румянец.

— Вы решили, под каким именем будете писать? — поинтересовалась она.

— Вероятно, под своим, — задумался он. — С-след, который я оставлю в вечности, будет моим с-собственным.

Это было как вспышка, молния, взрыв звезды.

— Я знаю! Знаю, что нужно мытарю!

Мои руки дрожали, когда я листала страницы книги. Это всегда было у меня под носом! Это то, чего Дуглас Мактрау всегда хотел!

— Вечной жизни! — воскликнула я, тыча пальцем в биографию первого вервольфа. — Все его опыты с вживлением звериной сути были ради этого! Как я не догадалась раньше? Мелани говорила мне прямым текстом!

— Ну, он уже умер давно, — напомнила Рита. — Есть желания, которым не суждено сбыться.

— Но он получил свою вечность! — возразила я, потрясая книжкой. — Дугласа Мактрау все знают!

— Как злобного мага, который создал целую ветвь нечисти, — заметила подруга.

— А это неважно! — воскликнула я и повернулась к Шменге. — Я еще могу спасти Гроува. Я покажу мытарю, что его желание исполнилось. Откройте дверь.

Доктор молча покачал головой.

— Он умрет сейчас, снова, — нетерпеливо сказала я. — Неужели вам все равно? Неужели в вас не осталось ничего человеческого?

— Кэсси, — произнес он. — Это опас-сно. Гроув сам приказал мне держать тебя взаперти и, между прочим, был вес-сьма убедителен.

Уж не знаю, как мастер Гроув убеждал упыря, но мне тоже есть чем ему пригрозить.

— Если вы меня не выпустите, я вернусь назад в прошлое и больше к вам не приду, — выпалила я, и злые слезы обиды брызнули из глаз. — Вы потеряете мою дружбу. А еще Жозефину и Риту, и ваш роман тоже. Будете вязать носки, а однажды вас по ним и найдут. Откройте дверь, доктор Шменге! Паулюс… Если вы мне друг, откройте дверь!

Слезы катились у меня по щекам, сердце отбивало ритм — и последние секунды до полуночи.

Доктор Шменге отставил бокал, подумал. А потом поднялся из-за стола и, подойдя к двери, выбил по ней хитрый ритм.

— Надеюс-сь, я не пожалею об этом, — произнес он. — Кэсси, если ты с-снова ошиблась…

Я не слушала. Я бежала со всех ног, прижимая к груди книжку, которая должна была упокоить Мактрау и поставить точку в этой истории.

Ноги скользили по влажной траве, ветки били меня по лицу, я мчалась вперед — и успела. Злобный дух взвился над изрытой землей, вскинул когтистые лапы, которые однажды чуть не выцарапали из моей груди сердце. Вспышки магических плетений взрывались одна за одной, братья Джага жгли не то что на зачет — на целый экзамен. Но Чес стоял неподвижно, как зачарованный, не в силах поднять руку на первого вервольфа.

— Лови!

Я швырнула книжкой в мытаря, и тот, инстинктивно ее поймав, с недоумением посмотрел в распахнутые страницы.

— Это все про тебя! — выкрикнула я. — Все тебя знают! Ты Дуглас Мактрау, прародитель вервольфов, мы учим тебя на уроках истории нечисти.

Мытарь неловко подцепил когтем страницу, перевернул. Костистое лицо вытянулось от удивления. Братья Джага тоже затихли, уловив, что происходит нечто важное.

— Ты был заперт в могиле, но в это время твои дети рожали своих детей, а заодно кусали кого придется, передавая проклятие крови!

Я подошла еще ближе и, взяв Чеса за руку, попыталась его оттащить.

— Кэсси! — выдохнул он, очнувшись. — Ты что тут делаешь?! Я ведь сказал упырю…

— Ваше желание давно исполнилось, — добавила я, не сводя взгляда с Мактрау. — Просто вам забыли сказать.

— Про меня… целая книжка, — гулко произнес он.

— Их сотни! — заверила я. — Тысячи! Ваше имя обрело бессмертие, навсегда!

Тонкие губы Мактрау растянулись в недоверчивой улыбке, обнажая желтые клыки, седая голова запрокинулась к полной луне. Ветер взметнулся, срывая последние листья с деревьев, закружился смерчем, сбил облака в тучу, заслоняя небо. Стало так холодно, что дыхание вырывалось изо рта паром. Гроув обнял меня, увлекая за укрытие, по земле пробежала дрожь, и, вторя ей, облака разлетелись, выпуская серебряный диск луны на свободу. А когда я, не утерпев, выглянула из-за бревен, мытаря больше не было.

— Сиди тут, — строго приказал Чес и пошел первым. Сложив пальцы в знак атаки, остановился перед местом, где еще недавно возвышался Дуглас Мактрау.

— Только книжка и осталась, — заметила я, выглянув из-за плеча Гроува.

А еще крохотный выжженный пятачок земли — не больше монетки, да пожухлая трава легла кругами от бывшего места силы.

— Все закончилось, — добавила я, еще не веря. — Чес, у нас все получилось!

Он медленно повернул ко мне голову, и луна вспыхнула в его глазах желтым звериным блеском.

— Ничего не получилось, — сдавленно произнес он. — Уходи.

— Чес, даже если ты остался как прежде — подумаешь, — пролепетала я. — С этим тоже живут. Многие. Вот, целая книжка, я читала. Женятся, рожают детей…

— Уходи, — повторил Гроув сквозь зубы.

— Чес, — я подалась к нему, обвила шею руками, заглянула в глаза, пытаясь найти там того Гроува, которого полюбила. — Мы справимся…

— Держись! От меня! Подальше! — рявкнул он так, что я испуганно отшатнулась, а братья Джага на всякий случай тоже удрали, обгоняя друг друга на узкой дорожке.

Губы задрожали, и я прикусила их, отчаянно пытаясь не разреветься снова.

— Мы оба живы, — прошептала я. — Это главное… Чес, мы можем попробовать…

— Я не могу быть с тобой, Кэсси Рок, — отрезал Гроув. — Не имею права. Ты заслуживаешь лучшего, не меня.

— Честер…

— И не смей больше крутить колесо, — рыкнул он. — Хватит. Я не просил меня спасать!

— Но ты тоже меня спасаешь, — напомнила я. — Мы оба пытаемся спасти друг друга. Почему ты не позволяешь мне помочь?

Чес помолчал, как будто колеблясь, а потом его лицо словно смялось в свете луны: челюсть стала крупнее, блеснули кончики клыков, уши вытянулись, заостряясь.

— Теперь тебе ясно? — глухо спросил он.

Я попятилась, а потом развернулась и побежала прочь.

Я задыхалась от слез, но мчалась вперед, кляня и судьбу, и Гроува, и даже себя. Позади лаяла Жозефина, но я не остановилась. Заклинание Кулькаса сорвалось с пальцев, разметав стражей некроса, темная лестница привычно привела меня вниз.

— Не думала, что ты вернешься так быстро, — хмыкнула Мелани.

А я упала на колени возле колодца, захлебываясь рыданиями и пряча лицо в ладонях.

— Он сказал — уходи! — рвано говорила я. — После всего! Я для него!.. А он!.. Запер!.. А потом!..

— Ну-ну, — пробормотала Мелани, подлетев ближе и погладив меня по плечу — прикосновение было легким, как ветерок, и даже приятным. — Он не стоит твоих слез, Кассандра.

— И главное как спать вместе — так всегда готов! А потом — иди подальше, Кэсси, я вервольф…

— Сволочь, — припечатала она.

— А ведь я упокоила Мактрау! — гнусаво сказала я, подняв залитое слезами лицо. — Кинула в него книжкой!

— Надо же, как просто. А мне сидеть в этом колодце до скончания времен, — вздохнула она.

Я перевела дыхание, посмотрела на Мелани и внезапно устыдилась. Мои проблемы по сравнению с ее — тьфу. А она ничего, держится, в отличие от меня. Я ведь только масла в огонь подливаю, забираю у нее последнюю надежду на упокоение.

— Может, это все моя обида… — пробормотала я. — Так-то Гроув не виноват и хотел как лучше…

Мелани иронично хмыкнула и, взлетев, присела на край стола.

— Это все его проклятье! — Я встала с холодного пола и вытерла щеки. — Если бы не оно…

— Да что ты говоришь! — с сарказмом перебила меня Мелани.

— Честер хочет быть со мной, но не может, — пояснила я. — Это все злая судьба!

— Дорогая моя, — снисходительно произнесла она. — Знала бы ты, сколько раз я слышала эту песню. Ах, дело не в тебе, а во мне. Я бы с радостью был с тобой, но жена и дети против.

— Какая жена? — рассердилась я. — Гроув сволочь, конечно. Но он меня любит! Поэтому и не может быть со мной. Понимаешь?

— Еще как, — покивала Мелани. — Лучше, чем ты думаешь. Это классика, моя девочка. Навешал лапши, а ты так и будешь болтаться на этом крючке, пока мозг не проклюнется. Давай верну тебя назад, хотя бы снова станешь невинной.

— А толку? Гроув все равно не может быть со мной, потому что вервольф. Он спасает меня от себя.

Он почти обратился, и это пугало: звериный блеск глаз, острые зубы. Мой Чес не был чудовищем, но тот Гроув, залитый светом луны, казался совсем незнакомым.

— И что, собираешься по нему убиваться всю жизнь? — сердито поинтересовалась Мелани. — Прекрасный рыцарь, который жертвует собой, оберегая тебя от дракона, потому что дракон — это он сам. Ладно, допустим, Гроув излечится. Думаешь, это правда что-то изменит?

Я насторожилась как Жозефина, почуявшая белку. Что значит — допустим? Неужели Мелани знает способ? Но почему тогда молчала?! Впрочем, стала бы она помогать Гроуву? Не факт!

— Это изменило бы все, — уверенно ответила я. — Знаешь, Мелани, ты все же слишком критично относишься к мужчинам.

— Вот ты, конечно, наивная, — вздохнула она.

— В любом случае, мы спорим о пустом. Гроув не избавится от проклятия. А сам он… не такой как все.

— Прекрати, — попросила Мелани, заткнув пальцами уши.

— Он хороший, добрый, чуткий… — Тут я слегка приврала, конечно. Чуткости в нем как в дубовом пне. Запер меня у доктора Шменге, как несмышленое дитя. — Мой Чес очень нежный, заботливый, умный.

— Кэсси, хватит!

— Отлично готовит, прекрасный любовник, красавец…

— Достаточно! — взмолилась она.

— Он любит меня! Он на все готов ради меня! Даже отказаться от собственного счастья! Вот он какой! Великодушный!

— Стоп! Значит так, есть один вариант…

— И ты молчала? — не сдержалась я.

— А с какой радости мне его лечить? — поинтересовалась Мелани. — Мне до проблем твоего Гроува дела нет. Но лишь для того, чтобы открыть тебе глаза, я подскажу способ. А потом, когда эта нелепая отмазка исчезнет, ты убедишься — он такой же как и все.

— Как ему стать человеком? — спросила я. — Ты уверена, что твой способ поможет? Ты сама его придумала?

— Не я, — сказала она. — Николас Дудка.

— Артефактор, которого держали в плену?

— Именно, — кивнула Мелани, взмахнув рукой на шкафы, забитые музыкальными инструментами. — В плену его слегка того, покромсали. Николас не хотел возвращаться домой увечным, поэтому создал артефакт, который восстанавливал бы его исходную версию — со всеми пальцами и зубами, и без вшей.

— Думаешь, с Гроувом это сработает? — засомневалась я.

Мелани пожала плечами и постучала пальцем по стеклянной дверце, за которой пылился большой барабан.

— Гроув будет таким, каким задумал его господь — эгоистичным, самовлюбленным, грубым мужланом. Но без примеси всяких проклятий или болезней.

— И как запустить барабан? — выпалила я, едва не подпрыгивая от нетерпения.

— Сперва колесо, — заявила Мелани, и колодец позади меня вспыхнул золотом. — А потом, когда опять прибежишь ко мне в слезах, будешь знать точно — вервольфы ни при чем. Все мужчины одинаковы.

Я облизнула пересохшие от волнения губы и, шагнув к колодцу, положила руку на рычаг артефакта.

— Вот увидишь, эта попытка будет последней, — сказала я.

Сияние стало ярче, колесики и шестеренки пришли в движение, а потом туманное небытие затянуло меня в густую воронку безвременья и выплюнуло в то самое утро, которое я проживала уже пять раз.

— Надо сделать так… — начала Мелани.