На пересдачу, Кэсси Рок! Четвертая попытка

Глава 10. Пятая попытка

— Все понятно, — кивнул ректор Альберт Форест, когда я вкратце рассказала ему о ситуации с наследством. — Я и сам недавно столкнулся с женским коварством при разделе имущества.

Он повздыхал, покачал головой.

— Значит, это возможно? — спросила я, затаив дыхание.

— Принимаем тебя на боевку, делаем сертификат, а потом переводим на другой факультет, — обрисовал он план действий. — Уже выбрала — на какой? На бытовом полно мест.

— Я бы хотела на дипломатию, — призналась я. — Специализация — связи с нечеловеческими формами жизни.

Когда я приняла решение, то на душе стало легко и радостно. Значит, это мое. Ректор хмыкнул, потер подбородок.

— Туда не получится, — заявил он. — Для приема нужен подтвержденный контакт с, собственно, нечеловеком.

— Моя собака — фамильяр, — ответила я. — Просто высший класс! Речь, разум, собственное мнение…

— Ну, фамильяр — это хорошо, конечно. Но твой пес в некотором роде отражение тебя. Разумеется, у вас есть контакт.

— Еще я дружу с вампиром, — вспомнила я. — Благонадежным.

Мы с ректором помолчали, не сводя друг с друга глаз.

— Фамильяр подойдет, — решил он. — А зачет по боевке ты сдала?

— Еще одна просьба, — вздохнула я. — Можно я сдам его прямо сейчас, при вас?

Ректор усмехнулся и, склонившись к переговорному артефакту, произнес:

— Хелена, пригласи ко мне мастера Гроува, будь добра. Какой-то конфликт? — это уже мне.

— Не то чтобы… — портить карьеру мастеру Гроуву я не собиралась. — Просто хочу закрыть этот вопрос поскорее.

Чес явился в кабинет через пару минут, и в груди сладко екнуло. Какой же он все-таки… Широкий разворот плеч, обтянутых пиджаком, прическа — волосок к волоску, голубые глаза смотрят сердито, ожидая подвоха. Это утро для мастера Гроува начнется куда спокойнее предыдущих: ни горячего кофе на грудь, ни пылкого секса с доставкой на дом.

— Присаживайся, — махнул рукой ректор. — Мне нужны списки студентов боевки, так что я решил поторопить тебя с зачетом.

— Вряд ли у Кэсси было время подготовиться… — начал он.

Вот чего-чего, а времени у меня было завались. Так что вскоре я уже перечисляла признаки присутствия бесплотной нежити, а после не сбилась и на различиях мавок и заманух.

— Плетение Кулькаса, — перебил меня мастер Гроув.

— Чес, это заклинание для старших курсов, — засомневался ректор.

— Но я его знаю, — сладко улыбнулась я. — Показывать, конечно, не буду. Не хочу, чтобы вы, мастер Гроув, облысели. Но схематично оно выглядит так.

Я набросала плетение на листочке бумаги, и ректор, подцепив его пальцем, взглянул.

— Блестяще!

— Задача, — рыкнул мастер Гроув. — Допустим, ты оказалась на лугу. Вдруг прямо перед тобой появляется хмырь, слева тащится зомбяк, справа летит упырица. Твои действия. Минута пошла.

И еще часики достал из внутреннего кармана.

— Чес, хватит валить девочку, на тройку она всяко уже рассказала, — отмахнулся от него ректор.

— Сперва я, разумеется, обезврежу упыря, — ответила я. — Хоть тем же плетением Кулькаса, которое вы так доступно объяснили.

— Да тебя даже не было на том уроке! — взорвался он.

— Я занималась дополнительно! — рявкнула я.

— Альберт, — Гроув, осознав, что проиграл, повернулся к ректору. — Ее нельзя пускать на боевку.

— Не волнуйся, — успокоил его Альберт Форест. — Кэсси не будет у тебя обучаться. Мы переведем ее на дипломатию, когда получим сертификат.

Гроув помолчал, а после размашисто расписался в ведомости, которую подсунул ему ректор, и ушел. А мне хотелось петь от радости: я получила зачет! Наконец-то! Это надо отпраздновать!

— Зайди дня через три, — сказал ректор. — Уладим остальные формальности.

— Спасибо вам, — от души поблагодарила я. — Большое спасибо!

— Про вампира — ни слова, — приказал он, и я повернула у губ воображаемый ключ.

А мастер Гроув ждал меня в приемной.

— Зачем тебе все эти переводы? — требовательно спросил он, и голубые глаза глянули на меня так пронзительно, что предательское сердце вновь застучало быстрее.

— Для сертификата зрелости, — ответила я.

— У тебя какие-то проблемы?

— Это личное, — обронила я. — Если это все…

— Чес, подожди, — спохватилась Хелена, секретарь ректора, и помахала конвертом. — Тебе письмо. Правда, ни обратного адреса, ни почтового штампа. Может, выбросить, от греха? Вдруг там проклятие.

Я тебе выброшу! В письме информация, за которую Гроув душу продаст! Я сама подбросила этот конверт в стопку прочей корреспонденции, когда шла к ректору.

Чес взял письмо, поднес к лицу и незаметно понюхал. Магии там нет, зато есть хитрое решение его вервольфской проблемы.

— Что ж, до свидания, мастер Гроув, — сказала я, когда мы вышли из приемной.

— До свидания, Кэсси Рок, — ответил он.

Мне казалось, Чес смотрел вслед, но я не обернулась. Больше навязываться не стану. Хватит с меня этих его «уходи» да «держись подальше». Но если он сам захочет быть со мной…

Шерил поймала меня в холле, взяла под локоть, и я едва сдержалась, чтобы не встряхнуть рукой и не сбросить заклятую подругу, как пиявку. Нельзя спугнуть ни ее, ни Кайла. Эти двое должны поплатиться!

— Волнуешься? — заговорщицким тоном спросила она.

— Очень, — соврала я. — Все же девственности лишаешься только раз.

— Вы с Кайлом идеальная пара, — прощебетала Шерил, поправляя прядь, выбившуюся из моей прически.

Я лишь выдавила в ответ улыбку.

— Удачи, Кэсси! — пожелала Шерри. — Все пройдет отлично!

В этом я не сомневалась. Ведь теперь я знаю, что делать.

Кэсси Рок, его несбывшаяся мечта, уходила прочь, и Чес с глухой тоской смотрел ей вслед, не в силах оторвать взгляд. Кэсси уделала его с зачетом, как мальца! Уложила на обе лопатки, и он вынужден был поставить подпись в ведомости. Узнать бы, что там за проблемы, из-за которых ей понадобился сертификат. Но Кэсси сказала как отрезала — личное, а он, Честер Гроув, не входил в круг ее близких людей.

Кэсси скрылась за дверями академии, и Чес, вздохнув, вскрыл конверт. Магией от него не несло, а аромат Кэсси — сладкий и свежий, как луг по весне — забивал все прочие запахи. Вряд ли она стала бы ему писать. Что бы там было? Мастер Гроув, я знаю, что вы хотели завалить меня на зачете. Мастер Гроув, я в курсе, что вы по уши в меня влюблены. Мастер Гроув, хватит глазеть на меня, ты не имеешь на это права, несчастный вервольф.

Вытряхнув из конверта сложенный пополам листик, Чес развернул его, пробежался глазами по строчкам, потом снова, и еще…

«Решение вашей проблемы находится в подвале хранилища артефактов. Воспользуйтесь барабаном Николаса Дудки — и вам не надо будет бояться полнолуния. Удачи, мастер Гроув.

Доброжелатель»

Почерк был ровным и красивым, хоть кое-где выскакивали игривые завитушки. Кем бы ни был этот «доброжелатель», он знает его тайну. Может, это всего лишь способ заманить его в подвал?

Впрочем, он, конечно, придет. Во-первых, чего ему бояться? Во-вторых, надо выяснить, кто его туда зазывает. В-третьих… Чес додумывал это уже на ходу, засовывая конверт в карман пиджака. В-третьих, если есть хоть малейшая надежда избавиться от проклятия, то он и в барабан залезет, и в трубу, и в губную гармошку.

Выскочив из академии, Чес перешел на бег и вскоре, разметав стражей некроса, уже входил в хранилище артефактов. Тут всегда было сумрачно и тихо: студентов сюда не пускали, только иногда водили на экскурсии, строго следя, чтобы никто не протянул шаловливые ручки к опасным экспонатам.

Шаги гулко отдавались в тишине, а тень взметнулась на стене, когда Чес взял факел. Плетение слежки никого не нашло, значит, в хранилище он один, не считая стражей. Спустившись по лестнице, Чес остановился перед дверью, на которой кто-то нарисовал мелом аккуратный крестик.

А вот это уже интереснее: живой засады нет, но присутствие нечисти ощущается холодом по затылку. Чес открыл дверь, взмахнул факелом, разгоняя тени, и его взгляд тут же приковал к себе большой барабан. Он лежал на полу перед старым колодцем, пухлый, как пивной бочонок, перевитый ремнями, которые сплетались в магические знаки и руны. Чес закрепил факел на стене, подошел ближе. Постучал по барабану костяшками пальцев. Звук получился неожиданно гулким, и он рефлекторно отдернул руку.

Повернув барабан на бок, прочитал на донышке сопроводительную информацию, которая была на каждом экспонате:

— Односторонний портал в Белогурию, родину Николаса Дудки. Запускается с помощью сердца.

Поставив барабан, Чес разочарованно хмыкнул и обвел взглядом подвал: столы, заваленные бумагами, которые никто не удосужился разобрать, шкафы, заставленные музыкальными инструментами.

— И это все? — спросил он. — В этом вся шутка? Отправить меня в Белогурию? Это, по-вашему, смешно?

— Это не смешно, а печально.

Призрачная фигура женщины проявилась из мрака, постепенно приобретая черты: большие глаза, длинный нос, платье какое-то древнее, каких уже и не носят.

— Мелани, — представилась она. — И опусти уже руку. Непонятно, как отреагируют артефакты, если ты заденешь их заклинанием.

— Честер Гроув, — сказал он.

— Мы знакомы, — буркнула она недовольно.

— Сильно сомневаюсь, — заметил он. — Я бы запомнил.

Мелани закатила глаза, поправляя складки на юбке.

— Честер Гроув, преподаватель боевки, вервольф и придурок, — перечислила она. — Я бы вообще не стала с тобой разговаривать, но очевидно, что сам ты с барабаном не разберешься.

— Да я и не собираюсь! — выпалил он. — На кой мне в Белогурию? Это та еще глушь!

— Николас Дудка работал со звуковыми волнами, — поучительно произнесла Мелани. — Этот артефакт улавливает индивидуальную волну человека и восстанавливает его заново, без болезней, вшей и увечий, в указанной точке. Начинаешь понимать?

Чес облизнул губы и обошел барабан. Снова постучал по нему, уже смелее.

— То есть я перенесусь в Белогурию, но как бы исходный я? — уточнил он.

— Да, — подтвердила Мелани. — Ты останешься таким же непроходимым болваном.

— Как им воспользоваться? — быстро спросил Чес. — Там написано — сердце. Мне надо вырвать сердце и положить в барабан?

— Откуда только у тебя это маниакальное желание убиться? — вздохнула она. — То об Мактрау, то сам. Нет, твое сердце тут никому не надо. Только пол мне кровью заляпаешь. Надо повысить сердечный ритм до максимального значения, а после положить на артефакт ладони, вот и все.

Она уселась удобнее, закинув ногу за ногу, покачала носком старомодной туфельки.

— Почему ты мне помогаешь? — спросил Чес.

— Вот вообще не тебе, — фыркнула она. — Просто хочу доказать одной милой и наивной девушке, что твое проклятие ни при чем, и ты сам по себе дурак. Давай, разгоняй сердце. Мне твое общество никакого удовольствия не доставляет.

Чес снял пиджак, повесил на спинку стула. Туда же отправил и жилет. Сперва сделал несколько кругов по подвалу для разминки, затем попрыгал на месте, помахав руками.

— Активнее, — подбодрила его Мелани.

Упал — отжался — прыжок, упал — отжался — прыжок… Тренированное тело легко переносило нагрузки, и сердце билось ровно, как стрелки часов.

— А ты что, тот самый мытарь? — спросил Чес, подпрыгнув и вновь упав на пол для отжимания. — Охраняешь колесо времени? Я слышал, но думал — байки…

Мелани пожала плечами.

— Ты плохо стараешься, — сказала она.

Рубашка слегка взмокла от пота, но сердце билось ровно, как стрелки часов.

— Можешь перенести меня в прошлое? — спросил Чес. — В тот момент, когда я не был вервольфом.

— И не могу, и не хочу, — ответила она. — Повыше прыгай, у тебя сердце как метроном.

Чес снял и рубашку, и Мелани поморщилась.

— Так, хватит с меня, — приказала она, слетев с края колодца. — Попробуем по-другому, пока ты снова тут не разделся.

— Снова?

А колодец вдруг вспыхнул золотом, и из небытия проявились мелкие шестеренки, тонкая вязь рун, стрелки…

— Я не стану запускать ради тебя колесо, — вновь повторила Мелани. — Просто покажу кое-что. Быть может, хотя бы это заставит твое сердце биться быстрее. Ты увидишь не все события, которые происходили с Кэсси…

— Кэсси? — быстро повторил Чес. — Кэсси Рок?

— … а только те, в которых присутствовал сам.

— Так, я не понял… — нахмурился он. — При чем тут Кассандра?

По центру колеса вырос небольшой рычаг — как раз под ладонь, и Чес обхватил его пальцами.

— Не очень-то это правильно, — бубнила рядом Мелани. — Но с другой стороны, потом ты опять сделаешь что-нибудь не так, она прибежит крутить колесо снова, и ты все забудешь. Так что это лишь временная мера.

А Чес будто провалился в другую реальность. Вот Кэсси приходит к нему в кабинет и рассказывает странное про скорую смерть. Вот они вместе в кафе, и Кэсси смеется, и сердце тает от ее улыбки. А вот то же самое место, но Чес зажимает себе рот ладонью, чувствуя кисловатый вкус лжицы, а с губ так и рвутся признания, что страшнее Кэсси девушек нет. Вот он валит ее на зачете почти теми же вопросами, которые задавал сегодня, а она разбивает ему нос! Отличный удар, Кэсси Рок. А тут… он лежит на земле мертвый, и по его ботинку ползет жучок.

Болтливая собака, которая отчего-то его невзлюбила, доктор Шменге — вампир! Надо же! Братья Джага решили побить его за клубом, а Кэсси… Она его поцеловала, сама. А потом еще раз. И снова. Да сколько же было у них поцелуев! И он это все забыл?! Кофе на грудь — ах, как жжется! А вот он бежит со всех ног сюда, в хранилище, к колесу, и Кэсси Рок умирает у него на руках, а он умоляет ее держаться, только не это, только не она! Злобный дух Дугласа Мактрау остался где-то позади. А Кэсси снова жива и стоит на пороге его дома, а потом происходит такое, что сердце бьется, едва не проламывая грудную клетку, и Мелани кричит, чтобы он скорей запускал барабан.

Ладони легли на шершавую тугую поверхность, артефакт загудел, повторяя ритм его сердца, и Чес провалился куда-то в сияющую бездну, улыбаясь во весь рот как блаженный. То коротенькое «тоже», которое прозвучало на его кухне за завтраком, было вовсе не про шоколад. Кэсси Рок его любит!

Барабан еще слабо гудел, но сияние, охватившее его, угасало. Мелани оглядела опустевший подвал, рубашку мастера Гроува на спинке стула.

— Как сквозь землю провалился, — пробормотала себе под нос. — Да и пес с ним.

А Чес уже выбирался из болотистого пруда, цепляясь за корни кустов и обламывая ногти о скалистый пятачок земли. Вытолкнув тело на твердую поверхность, выдохнул, перевернулся на спину, глядя на чужие звезды, рассыпавшиеся над головой, и безжалостно круглую луну. А потом поднялся и стал танцевать, высоко вскидывая колени, воздевая руки к небу и смеясь от восторга, потому что то темное и злое, что сидело в нем, исчезло, совсем.

Он свободен! Пусть где-то в дебрях Белогурии и абсолютно голый, но теперь перед ним целая жизнь, которую Чес сможет прожить так и с той, о которой мечтал.