На крыльях демона

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Я проснулась в странном темном месте. Подо мной не было подушки или матраса. Вместо этого я лежала на чем-то неровном, что царапало мои голые руки и щекотало ноги сзади.

Я осторожно села, холодный ветерок вился вокруг меня, и от этого подпрыгивали волосы. Я была в лесу, заполненном сине-зеленым сиянием. Вокруг меня проносились светлячки, танцуя друг с другом.

Крик ребенка разрушил тишину среди деревьев, и я тут же вскочила с земли, покрытой мхом, и пошла по неровной поверхности, пока не попала в темную часть лесной чащи. Я пошла по узкой пугающей тропе, пригибаясь из-за низких веток, что словно тянулись ко мне. Я была уверена, что, если посмотрю наверх, увижу глаза деревьев, следящие за моими движениями. Я почти слышала, как глаза двигаются на коре.

Я шла и шла вечность, пока не попала на поляну. Мужчина сидел на бревне в центре, огонь ярко горел перед ним. Он был спиной ко мне и держал что-то в руках, смотрел на это и говорил порой что-то на языке, который я никогда не слышала.

Я замерла на половине пути, и мужчина поднял голову. Я убедилась в правильности своих подозрений. Это был Декс в линялой серой кофте. И он знал, что я здесь.

— Перри, — сказал он. Его низкий голос звучал так, словно в него добавили металла.

Я пошла вперед, обогнула бревно и оказалась между ним и огнем. Он не посмотрел на меня. Его внимание было сосредоточено на том, что он держал в руках. Я не видела его толком, потому что это было укутано в белую ткань, но я понимала, что это явно был ребенок, который кричал раньше.

— Хотел бы я, чтобы он был нашим, — отметил Декс, отсутствие эмоций звучало зловеще. — Возьми.

Он протянул сверток, и я осторожно обхватила его руками. Я отогнула край ткани. Внутри была лишь груда сырой плоти, что хлюпала возле меня. За секунды гадкая кровь пропитала сверток и полилась потоками с моих рук.

— Разве она не прекрасна? — спросил Декс и поднял голову. Его глаза были мертвыми, белыми, словно у мраморной статуи.

— В чем дело?

Голос папы прогремел из-за деревьев, и я вдруг увидела искусственный свет. Я скривилась от яркости, а потом открыла глаза.

Я стояла посреди кухни в шортах и рваной футболке с концерта. В моих руках был большой кусок мяса, кровавого и сырого. Кровь стекала по моим рукам и ногам, окрашивая их в розовато-красный, лужа собралась у моих ног.

Я развернулась и посмотрела на отца, стоявшего у холодильника с рукой на включателе. Его глаза расширились при виде меня.

— Перри… что ты творишь?

Я посмотрела на кусок мяса. Я понятия не имела, что произошло. Я была в лесу, а тут оказалась с куском мяса на кухне.

Я ходила во сне.

Папа открыл шкаф и достал тарелку, заставил опустить мясо туда. Оно упало с неприятным хлюпаньем.

— Ты хотела что-то приготовить? Но сейчас середина ночи, — отметил он с опаской, убирая тарелку на стол и протягивая мне бумажные полотенца. — Боже, ты ела его сырым?

Он коснулся моей щеки. Мое лицо было влажным вокруг рта. И тут я заметила вкус крови и мяса на языке. Похоже, ела.

Волна отвращения накрыла меня, и я едва успела склониться над рукомойником, меня стошнило в него.

Я слышала, что папа что-то ворчал. Он быстро покинул комнату. Мне было все равно, что я пачкаю кухню, мне нужно было вывести из себя этот яд.

Он вернулся пару минут спустя с мамой. К тому времени тошнить мне уже было нечем.

— О, Перри, — сказала мама при виде меня.

Я помахала рукой, вытирая подбородок. Я включила воду, чтобы смыть рвоту, стараясь не смотреть на нее, чтобы приступ не повторился. А потом я умылась холодной водой и вытерла грязным полотенцем.

Я глубоко вдохнула, содрогнувшись. Я была слабой и, что удивительно, голодной. Я развернулась и посмотрела на родителей. Они молчали, и я могла лишь представлять, что они думали. Они были близко друг к другу и далеко от меня, и я ощущала себя одинокой. Я знала, что мама порой боялась меня, но теперь они боялись вдвоем, и, возможно, это было оправдано.

Казалось, я сходила с ума.

— Ох, мисс. Я не это заказывал.

Мужчина произнес худший кошмар любого баристы.

Я выглянула из-за кофемашины и посмотрела на злодея. Это снова был противный Ларри. Я даже знала его имя, а он все еще называл меня «мисс». Может, это доказывало, что он злил меня сильнее, чем я его.

Я вдохнула и сверкнула ему, как я надеялась, виноватой улыбкой. Это был мой первый день на работе, и все, что могло пойти не так, шло не так. Утро я провела за легким заданием, разбирала товар на складе, но Шэй ушла, и меня вывели в главный зал, где царил хаос. Я путала заказы, рявкала на людей и словно прорывалась сквозь грязь, делая самый простые вещи.

А еще случалось так, что я начинала молоть зерна для кого-то, а потом оказывалась у стола с тряпкой и не помнила, как перешла к этому делу. С такими моментами Ларри был лишь пустяком.

— Мне очень жаль, Ларри, — сказала я, подчеркивая имя. — Я сейчас сделаю другой.

Я быстро сделала другой напиток, хотя в самом разгаре был обед, а без Шэй за работой остались лишь Эш, Микеала и я. Я чувствовала на себе мрачный взгляд Микеалы, она записала заказ на бумажном стаканчике и опустила рядом со мной. Она долго привыкала ко мне. Ей всегда нравился Эш, и теперь я понимала, почему раздражала ее.

Я попыталась подавить волнение и сделать правильный напиток, глубоко дыша носом при этом. Когда я нервничала, я ошибалась еще больше, а потом паниковала. Не стоило еще паниковать из-за кофе.

Я вручила Ларри правильный (и ужасно выглядящий) напиток и извинилась. Он вскинул голову и ушел. Обычно это означало, что все в порядке.

— Снова грезишь? — спросила Микеала едва слышно, пройдя мимо меня, чтобы что-то взять. Я не мечтала. Я спала на ногах, пыталась прояснить голову и собраться с мыслями. Мне все еще было нехорошо, и с каждым часом, проведенным в магазине, становилось только хуже. Понимаете, ощущался запах туалета, он напоминал мне об испорченном мясе, и это плохо сочеталось со случаем с мясом ночью. И я поспала всего два часа с помощью «Никвила», а потом начала приводить себя в порядок.

— Эй, она вернулась, это важнее, — прокричал Эш, пока шумела кофемолка, он готовил кому-то пачку свежемолотого кофе.

Микеала рада этому не была, и это укрепило мою уверенность в теории. Микеала выглядела неплохо. Она была высокой, почти без груди, но с изящным фарфоровым личиком, пока не морщилась, глядя на меня. Она была забавной, и я надеялась подружиться с ней. Но я вела себя так, словно долго задерживаться здесь не собиралась.

Я благодарно улыбнулась Эшу. Нужно было его поблагодарить. Я не хотела обнадеживать его, хотя моя ненависть к мужчинам на него не распространялась, но он сильно меня поддерживал, как и Ада.

— Большой, горячий латте с карамелью без сахара, не размешивать, — рявкнула Микеала, записав еще один заказ и опустив чашку в ряд. Я быстро заметила клиента, мужчину в свитере и хипстерских очках, и приступила к выполнению заказа.

Я подошла к столу с сиропами, но не могла найти карамель без сахара, что было странно, ведь я использовала его не меньше трех раз за последние полчаса.

Я склонилась и сосредоточилась, разглядывая каждый ярлычок. У нас была ваниль, ваниль без сахара, мята, мята без сахара, карамель, миндаль, миндаль без сахара, лесной орех и корица. Карамели без сахара не было.

— Секундочку, — я подняла палец мужчине и склонилась к шкафчикам у рукомойника. Эш стоял рядом со мной, вытирая кофемолку.

— Что ты ищешь? — спросил он.

— Карамель без сахара. Я только что использовала ее, но теперь ее нет, — сказала я и потянулась к концу шкафчика. Я вытащила бутылку, но это была ваниль, как и всё остальное.

Я посмотрела на Эша.

— Он кончился?

Он посмотрел на стол с сиропами и нахмурился.

— Разве он не там?

Я повернула голову. У машины, на виду, отдельно от остальных стояла бутылка сиропа с затертой этикеткой.

Я вернулась к своему рабочему месту и схватила бутылку. Это была карамель без сахара. Она все время была передо мной, как я могла ее не увидеть?

— Перри, — тихо прорычала Микеала, опустив еще два стаканчика. Ряд перед ней рос. — Что за задержка?

Я не могла ответить ей. Я посмотрела на бизнесмена, ждущего свой напиток, отвлеченно листая газету.

— Простите, — обратилась я к нему. Он оглянулся, а потом подошел.

— Да?

Я указала на сироп.

— Он все время был здесь? Вы его сюда поставили? Или он был здесь все время?

Он вытянул шею, глядя на меня сквозь очки.

— Прошу прощения?

— Я просто хочу знать, схожу я с ума или нет, — выпалила я. — Потому что его там не было секунду назад, а теперь он есть. Объясните это.

Я услышала, как Микеала резко вдохнула.

— Вы обвиняете меня в краже сиропа? — спросил мужчина удивленно. И громко. Наверное, весь магазин повернул головы в нашу сторону.

— Нет, — сказала я, краснея. Но мне казалось, что он прятал сироп от меня. Я видела его лицо, когда он подошел сделать заказ, и он выглядел так, словно задумал эту пакость. Пока я не смотрела, он мог взять сироп, чтобы подставить меня, а потом вернул. Заставил меня тратить время. Выглядеть безумной.

— Я просто хочу напиток. Пожалуйста, — добавил он с фальшивой вежливостью.

— Вы ничего не получите, пока не извинитесь, — сказала я.

Повисла тишина. Стало так тихо, что я слышала, как трепещут уголки его газеты от волн шока, в который я его повергла. Я сама не могла поверить в это, но и остановиться не могла.

— Перри, по-моему, ты себя плохо чувствуешь, — сказала Микеала, положив ладонь на мою руку и крепко сжав.

Я пронзила ее взглядом и вырвала руку из ее хватки.

— О, не нужно меня успокаивать, — сказала я. — Я знаю, когда меня пытаются выставить дурой. Он как раз это и делает. Я ему не нравлюсь. Он думает, что я неуравновешенная.

Кто-то в дальнем конце магазина издал смешок, кровь закипела в моей голове. Я найду того, кто сделал это. Найду и убью.

— Перри, — раздался сзади голос Эша. Он был тихим и дрожащим. — Можно поговорить с тобой секундочку, Перри?

Он спрашивал так вежливо, так… испуганно, что это пронзило меня насквозь.

И я поняла, что делала. Я ругалась с клиентом из-за бутылки сиропа.

Все словно замедлилось, я смотрела на злое потрясенное лицо Микеалы, ее рот был раскрыт от шока, я видела, как пальцы хипстера крепко сжимали его газету, я видела, как солнечное лицо Эша помрачнело от страха, может, жалости, и я видела себя с красным лицом, злящуюся из-за того, чего не было.

Я смотрела на всех, безликую размытую толпу, а потом развернулась и убежала в кладовую. Эш пошел за мной и пытался успокоить, пытался понять, что я делала, но не мог оставить Микеалу там одну, а помочь мне ему не удавалось. Я не могла объяснить ничего, кроме того, что была не в себе. Мне было плохо. Я могла лишь держаться подальше от людей, а после быстрого звонка Шэй меня отправили домой.