На Дороге

Глава Девятая

Сны дракона. Трубадур. Предательство.

Лиро был зол. В последнее время он был не в духе. Сильвия старалась не напоминать лишний раз о своем присутствии.

Они продолжали идти по дороге, минуя город за городом и каждый раз надеясь на успех. Но успеха больше не было. Лиро страшно злился и винил спутницу. Девчонка, так чаровавшая прежде, теперь не на шутку раздражала. «Тупая корова», — частенько называл её про себя, а однажды назвал так в слух. Сильвия промолчала, теперь она почти всегда молчала. И это злило Лиро еще больше. Если бы она говорила, это дало повод. Уже не раз хотелось хорошенько «прописать» девке, но она как-то не подворачивалась под руку.

Самое сложное заключалось в том, что девчонка явно чем-то болела — ей постоянно было плохо и тошнило чуть ни целыми днями. Правда, работать она не переставала, даже репетировала, но выступала провально. «Вот убогая, — зло шипел Лиро. — Одни убытки. Кормить еще надо! Прицепилась беда на голову! Не баба, а один ущерб!».

Но разойтись было жаль — как ни крути, с Сильвией денег подавали больше. Да и болезнь, посетившая девушку от частого, по всей вероятности, мытья и занудства, могла пройти, и тогда… Терпение Лиро окупилось бы сторицей — он ведь не бросил её! Глядишь, и посговорчивей станет.

Прежде Алеон ненавидел поганого музыканта за дерзость и наглость, теперь… Теперь просто полагал, что жизнь Лиро — это ошибка. Всевышний ошибся. И скоро Алеон эту ошибку исправит: «Ну же, Лиро, ты так хочешь ее ударить, только подойди, попробуй поднять руку!». Что Владыка не встанет на пути Алеонова гнева, полукровка не сомневался. Он скорее боялся, что не успеет первым убить недоноска. Что Элладиэль и тут опередит.

Каждый раз, когда Лиро хамил и обижал Сильвию, так стойко и покорно молчавшую, Алеон чувствовал на себе лютый взгляд Владыки.

«Пятнадцать лет! Пятнадцать человеческих лет!», — казалось, все повторял внутренний голос. Владыка ненавидел его за эти пятнадцать лет куда больше, чем несчастного музыкантишку за все обидные слова и придирки. Элладиэль винил во всем полукровку.

«Но почему, почему Владыка сам не пришел за Сильвией?», — за этой мыслью прятался Алеон. Пока однажды, лежа под молчаливыми звездами мира младших, не осознал: Владыка ненавидит не его, Алеона, он ненавидит себя.

Как некогда и сам Алеон ненавидел себя. Ненавидел за то, что проиграл Излаим, за то, что бросил, не забрал Сильвию в Поднебесный, оставив степняку. А почему? Почему не забрал?!

Алеон вдруг понял ответ — было стыдно. Стыдно и горько — он ведь проиграл. А Сильвия видела его поражение. И она… Она простила. Простила то, за что он себя простить не мог. Сильвия была живым напоминанием его слабости!

Мысль потрясла Алеона.

Она не выбирала остаться со степняками, это он предал и бросил, оправдываясь ее выбором.

Так почему же теперь не заберет домой!? Неужели мешает только Элладиэль?

Нет. Алеон понял, что боится. Боится снова проиграть, боится своего бессилия. Боится, что Сил с ним не пойдет. А за косы теперь не позволит Владыка.

Осознание того, что древний полубог есть в жизни жены, огорошило. Теперь их не двое, как это было раньше. Есть третий. И идет он по следу его Сил вовсе не за тем, чтобы убить дракона — Элладиэль, как и Алеон, безумно влюблен. Влюблен настолько, что бросил все — весь Поднебесный, только чтобы быть рядом с несчастной, прОклятой девчонкой из мира людей! И теперь не ему, Алеону, решать — уводить её в Поднебесье силой, или нет…

Что девочка больна, было очевидно обоим эльдарам. Пытаясь найти причину, они трижды проверили все припасы путешественников. Но Лиро-то был здоров! Его тошнота и головные боли были исключительно от чрезмерного пития, чего про Сильвию сказать было точно нельзя…

Холодная маска брезгливости сошла с лица Владыки в первые же дни, уступив живой тревоге. Элладиэль лично проверял воду, если ее приносил Лиро, подозревая музыканта. Но это было глупо. У несчастного трубадура и в мыслях не было травить девчонку! Да и чем она могла так отравиться? Тяжелые металлы, драконова кровь? Первое точно нет! А если и да, чем ей помочь? Как помочь, если девочка не воспринимает никакую магию эльдаров, кроме боевой? Может, это дракон? Дракон не может прижиться?! Или наоборот, дракон убивает в ней человека?!

Элладиэль сходил с ума. Так Сильвия умрет от обезвоживания. Но девчонка все равно умрет — он убьет дракона! Исполнит обет. Пусть даже для этого ему придется убить ее. Ее. Всевышний, убить ее! Маленькую несчастную девочку из мира людей… Ему убить её.

«Что, если Всевышний смилостивился и решил забрать девочку так?», — трусливая, подлючая мысль не единожды прокрадывалась в голову, и Элладиэль гнал нечестивую. Сильвии нужно в Поднебесный, но сможет ли пройти Грань в таком состоянии? И…

Он приведёт в вверенный ему мир дракона? Дракона?! В Поднебесный!?

«Девочка, остановись, какие танцы? Ты едва ходишь! Очнись же, наконец!», — скрипел зубами Элладиэль, Сильвия не могла толком попасть в музыку. Им подавали разве что из жалости. Однажды дошло до того, что и вовсе ничего не подали.

В тот день Элладиэль простучал себя по карманам еще раз. Он почти ничего не взял из Поднебесного, полагая, что и уходить-то не понадобится. На счастье, в одном из карманов нашлось несколько монет — высокий путник походя кинул монеты в миску, на музыканта и танцовщицу он даже не взглянул.

Поданных денег Сильвии и Лиро хватило ненадолго, Лиро был мастером в одном — транжирстве.

Неожиданно Сильвии стало легче. В один из дней она проснулась и странно улыбнулась, словно бы давно посетившая мысль нашла подтверждение. А потом заплакала. С того момента Сильвия пошла на поправку. Однажды, пока Лиро спал, Сильвия ушла на реку. Вещей трубадура не взяла. Это сильно порадовало обоих эльдаров. «Умнеет!», — хмыкнул Элладиэль. Алеон улыбался другому: Сил выглядела гораздо лучше, пугающая худоба сменилась приятной округлостью — выходит, недуг отступил.

В этот день Сильвия танцевала почти так же хорошо, как до болезни, но публика не собиралась. Никто даже не останавливался. Так плохо не было ни разу. Танцовщица исполняла номер за номером — на нее глазели несколько крайне неприятных молодых людей. Их сторонились остальные. Сильвия старалась не замечать наглых взглядов и ловить движениями звуки флейты…

Элладиэль и Алеон стояли прямо напротив уличных артистов. Элладиэль покосился на головорезов. Их мысли заставляли по-настоящему опасаться за Сильвию. Это были не шальные фантазии, навеянные желанием… Это были намерения. «Надо уходить, и как можно быстрее!», — Элладиэль вселял мысль в голову трубадуру. Но вместо этого бродячий музыкант и уже усталая танцовщица продолжали ждать зрителей — миска была пуста.

Элладиэль поднял руку, что-то разглядывая на рукаве. Он улыбнулся: «Дай кинжал». «Что?», — Алеон ничего не понял. «Нож свой дай! Я давно не ношу оружие с собой. Да давай уже!», — раздраженно прошипел Элладиэль. Алеон изумленно протянул кинжал. Владыка аккуратно и быстро срезал золотую пуговицу с изрядно обтрепанного за время путешествия рукава.

Через несколько секунд мальчишка походя бросил нечто в пустую миску. «Нечто» сильно зазвенело и блеснуло золотом в пасмурном дне угасающего лета.

Лиро подскочил, Сильвия остановилась.

— Пойдем! — шикнул Лиро.

Сильвия не стала спорить. Они быстро покинули площадь и вышли из города, направившись в лес. По пути Лиро маялся, пытаясь незаметно от Сильвии рассмотреть попавшую в миску вещицу.

— Что там, Лиро? — пытаясь заглянуть за плечо музыканта, спросила Сильвия.

— Да так… Ничего.

— Лиро, покажи!

— Я же сказал, ничего! — Сильвия попробовала перехватить руку музыканта. За что он едва не отшвырнул. Девушка успела увернуться. Элладиэль чудом сдержался. Хорошо, что Алеона не было рядом…

Головорезы, как и их намерения относительно Сильвии, слишком не понравились эльдарам. Алеон остался в городе, Элладиэль напомнил, что они не должны вмешиваться в дела людей. Полукровка пообещал, что без прямой угрозы жизни и здоровью Сильвии, вмешиваться не будет.

— Лиро, я не отниму. Просто покажи! Ну, интересно же! — уговаривала Сильвия.

Лиро смерил спутницу недоверчивым взглядом.

— Ну пожааалуйста! — мило улыбнувшись, произнесла девушка.

— Ладно. Но это мое! Ты и так мне должна, за все те дни, что я кормил тебя, — буркнул Лиро

— Хорошо, конечно! — Сильвия примирительно улыбнулась.

Он разжал руку. На ладони лежала пуговица — невероятная, необыкновенная гостья из другого мира. Тонкое золотое плетение выдавало руку непревзойденного ювелира. Внутри ажурного фонарика находился небольшой кристалл, он ловил и усиливал отраженный свет так, что казалось, пуговка светится золотом.

Пуговка-гостья стоила целое состояние. Сильвия не смела даже вздохнуть, глядя на неё и догадываясь, что вещица сделана Старшими. Как подобное могло оказаться в мире младших, и, уж тем более, в их миске?!

Пуговка лежала на ладони музыканта странной вестью, посланием. Она и пугала, и…, казалось, вселяла надежду. Больше всего на свете захотелось коснуться необыкновенной гостьи. Сильвия робко протянула пальчик, едва касаясь. Лиро резко сжал ладонь:

— Не трогай!

— Лиро! Как она могла попасть к нам в миску?! — отдернув руку, выдохнула Сильвия.

— Как-как, я хороший музыкант! Вот и бросили.

— Пуговицу? Почему не монеты, почему пуговицу?

— Пуговица? Какая ж это пуговица? Это отличная подвеска! Вот ты глупая, кто ж такое носит как пуговицу?! — Сильвия прикусила губу. Украшение было слишком роскошным даже для фаворитки короля. И как она могла подумать, что это только пуговица?

— Просто, так похоже…Вот взглянуть бы еще разок… — вздохнула Сильвия.

— Вот еще! Не за чем!

Элладиэль едва сдерживался, делая вдох за выдохом. Золото не единожды застилало глаза. Но тогда…тогда все муки Сильвии напрасны. Она должна сама уйти. «Это должен быть ее выбор», — как мантру повторял Владыка раз за разом.

Пуговица пропала за пазухой музыканта:

— Хочешь посмотреть, а уж тем более потрогать, заслужи! — нагло улыбаясь, предложил музыкант. — Сделай мне хорошо. Если я останусь довольным, сможешь даже поносить! — Лиро развязано и красноречиво посмотрел себе между ног, а потом вопрошающе на Сильвию.

Она усмехнулась и отступила.

Элладиэль тихо светился золотом, еще чуть-чуть…Он знал, если достанет Карающий, напугает свою драконицу. И потому держался… Навязчивая мысль, что Лиро может нечаянно оступиться и свернуть шею, никак не покидала Элладиэля.

— Ну, нет так нет, — Лиро скинул наплечную сумку и развернулся в сторону города.

— Лиро, не продавай ее! Это необычная вещь, поверь мне!

— Не твоего ума дело!

Сильвии захотелось крикнуть про еду, но она привычно промолчала.

Когда спутник скрылся из виду, Сильвия вытряхнула все вещи из сумок на поляну. Она тщательно пересмотрела всю их скромную поклажу, раскладывая его и свои вещи раздельно. Вдруг, посреди изрядно грязных, давно не стиранных портянок, нащупала небольшой сверток. Сильвия осторожно его развернула. Внутри были монеты. Глухая ярость заставила шумно выдохнуть. Заначка. Они едва не голодали, Сильвия танцевала до кровавых мозолей, пытаясь заработать медяк, а Лиро лгал?!

Плотно стиснув зубы, Сильвия отложила сверток, доразобрала вещи. Убрала свои в мешок.

«Что это? Очередная стирка?», — вернувшийся Алеон устало потер глаза.

Элладиэль сидел и злорадно улыбался: «Нет…раздел имущества. Что там наши головорезы?», — спросил он уже серьезно.

Алеон зачарованно смотрел, как Сильвия брезгливо обходит вещи Лиро, проверяя, не оставила ли где-то своих.

«Ты же моя умница! — лучезарно лыбился Алеон. — Ничего, они потеряли Сильвию из вида, потыркались, поискали, да и пошли в таверну. А где наш герой?».

«Ушел напиваться…», — брезгливо фыркнул Элладиэль. Оба эльдара завороженно наблюдали за сборами.

Сильвия снова подошла к тайнику. Поначалу она просто отложила монеты в сторону, затем, немного подумав, забрала себе. Потом, глубоко вздохнув, открыла сверток. Она разделила деньги поровну. Оставался один медяк. Сильвия пренебрежительно бросила его к монетам Лиро.

Устало зевнув, сказала себе вслух:

— Все равно до ночи не вернется, посплю-ка на дорожку… — Сильвия с некоторой грустью посмотрела на одеяло, под которым в последние дни спал только Лиро. Она легла на землю и моментально уснула. Алеон уже привычно укутал её плащом. Сильвия улыбнулась во сне.

Весь остаток дня Элладиэль просидел, погруженный в мысли. Алеон начищал оружие. Сильвия спала.

Смеркалось. Неожиданно послышались зычные голоса, заставив спящую встрепенуться. Алеон и Элладиэль мгновенно очутились в боевых стойках. Сильвия медленно встала. В тусклом и бесцветном свете сумерек, показались яркие огни, на поляну вышло пятеро мужчин, в руках они несли зажженные факелы. Огонь делал сумерки темнее. Пламя приворожило Сильвию, она замерла, как в трансе.

— А вот и обещанная красавица! — гоготнув, сказал один из незваных гостей. Сильвия увидела за спиной головореза Лиро. — Ну что…Сама разденешься? Или придется раздевать?

Сильвия испуганно вздрогнула, приходя в себя, развернулась, надеясь убежать, но позади увидела еще семерых.

— Не знаю, кто вы, но вам опасно быть здесь, — неожиданно для всех пригрозила Сильвия. Алеон и Элладиэль уже разделили головорезов между собой.

Гогот разнесся по поляне:

— Опасно? Слышь, девка, твой полюбовник проигрался, а ты была в закладе… Кажется, ты ему наскучила. Но не переживай, нам не наскучишь!

— Уходите! — прорычала Сильвия. Ярость и огонь. Кровавая муть поплыла перед глазами. — Уходите, пока живы!

— У-у-у, лютая какая! Со страху угрожает! Брось ломаться, девка…Мы не обидим…ну, несильно. Позабавимся и отпустим. Ты у нас в уплату долгов…А он должен мнооого. Не правда ли, Лиро? Наш Король Дорог… Смотри-ка, мы уж думали, после прошлого раза не отважится носу казать. А он…Он пришел, да с такой вещицей! Закачаешься! Правда, вот незадача, опять проигрался…Тебя предложил, что делать-то? Говорит, ты отменная. А ты и правда, ничего так. Но надо бы пробу снять!

Тирада вызвала хохот. И резко оборвалась — в переменчивом свете факелов стояла драконица.

Кожа змеедевы отливала перламутром, сложный узор из жемчужинок высвечивался на лбу, щеках, он переливами бежал по скулам и шее, прячась под воротом платья, темные глаза ловили блики факелов, тонкие брови сошлись на переносице — змеедева хмурилась и тихо рычала, оголяя очень острые зубы, на тонких пальцах выросли настоящие когти. Грозный образ невероятного создания дополняли короткие алые прядки, они обрамляли напряженное лицо со строгими чертами и казались огненной гривой. Разбойники ахнули.

— Смотри… какая… — только и успел вымолвить кто-то.

Элладиэль напряженно замер, Алеон не знал, чего бояться больше — разбойников или Карающего.

Драконица схлынула, Сильвия тряхнула головой, явно всеми силами сопротивляясь мороку:

— Умоляю, уходите! — отчаянно прошептала она. И снова темноокая дева с длинными когтями, щеря острые зубы, смотрела на головорезов.

— Ведьма! Тварь! Оборотень! — заорал наконец один из разбойников и кинулся на драконицу.

Алеон бросился вперед. Но ловушка неожиданно захлопнулась. «Неужели!?», — с ужасом подумал полукровка.

Головорезы кинулись все и сразу. Драконица уклонилась, казалось, она двигалась как во сне. Полетело несколько ножей, но что-то отвело их в строну. Алеон с отчаянием и мольбой посмотрел на Владыку. Элладиэль стоял неподвижно. «Уймись! Мешаешь!», — рыкнул он. Карающий не появился. Владыка наблюдал, закусив нижнюю губу почти в кровь. Распутать ловушку Алеон не мог, на сей раз Элладиэль учел все былые ходы и спрятал концы основательно.

Драконица в танце смерти крушила обидчиков. Они не могли по ней попасть. Все удары сносило в сторону. Алеон догадался, что Элладиэль не позволял и пальцем тронуть драконицу. Алеон еще никогда не видел Владыку таким — Элладиэль и любовался драконицей, и злился, что она не убивала. Драконица кусалась и царапалась, но… не ранила серьезно. «Не умеет?» — предположил Алеон. Один из разбойников чуть не налетел на когтистую руку, но драконица успела отдернуть когти, боясь неосторожно поранить.

Элладиэль оторопел. Головорезы тоже поняли, что жертва не наносит ощутимого вреда. Они скопом бросились на змеедеву. Алеон не понял, как, но драконица увернулась и осталась стоять на другом конце поляны.

«Моя драконица, умоляю, не ставь ловушек! Мне сложно в них помогать тебе!», — тихо прошептал Элладиэль. «Моя драконица?!», — изумленно переспросил себя Алеон. Драконица снова перекинулась в Сильвию.

«Что ты делаешь! — прорычал Элладиэль. — Убей их прежде, или… Они убьют тебя!», — золото ярости залило глаза, он отпустил ловушку Алеона, намереваясь вмешаться.

— Остановитесь! — Закричала Сильвия. — Пожалуйста! Умоляю!

Порядком покусанные и поцарапанные головорезы на секунду замерли.

— Прошу вас! Я не хочу убивать или калечить! Я никогда никого не убивала! Послушайте! Я несу новую жизнь… Но вы и сами видите, я проклята. Эта жизнь…эта жизнь скоро умрет вместе со мной. Ей не суждено жить. Но…вы… У вас ведь тоже были матери. И они любили вас… Они не хотели вам…такой смерти. Я отпущу вас, а вы дадите мне уйти. Умоляю! — На них снова смотрела Драконица.

Элладиэль и Алеон остолбенели. Они перестали дышать. Болезнь…. Так вот… в чем… все дело!

— Пощадите меня, как я пощадила вас. Дайте мне уйти! Я очень хочу жить! Молю! Поверьте, тот, кто идет за мной, уже рядом. Я чую. Мне недолго осталось. Он не пощадит! Он убьет меня. — Сильвия поставила ловушку, не осознавая того, кто она, женщина или драконица. Драконица молчала. Но Сильвия поняла, та ни за что не убьет, даже спасая жизнь. Ей было страшно, она почуяла Карающий. Ее смерть рядом. Надо бежать!

Элладиэль достал Карающий, сломав ловушку. Драконица, его драконица, уже убежала. Карающий пропал.

— За ней! — проорал вожак. — Убейте дьяволицу!

Элладиэль снял чары и вышел на поляну, от ярости он был бледен. Разбойники резко остановились и попятились назад. Головорезы никак не ожидали увидеть чужаков. Элладиэль обвел взглядом потрепанных и поцарапанных разбойников.

— А вы еще кто? — спросил вожак головорезов, окидывая взглядом эльдаров.

Владыка еще раз посмотрел в сторону, куда скрылась Сильвия.

— Я смерть. — ровно произнес Элладиэль, повернувшись уже к разбойникам. — Я тот, кого так боялась драконица… Погляжу, вы все убийцы, мародёры и насильники. Гарко вчера убил троих, а ты, Брак, только на прошлой неделе зарезал целую семью…

Владыка обвел всех взглядом, явно ища кого-то:

— Лиро, — Алеон выволок Лиро на середину поляны. Музыканта трясло, он описался от страха. — Лиро, скажи мне честно, ты правда думал, что они приголубят и отпустят? И потому просто привел сюда позабавиться, или хотел ей мучительной смерти? Вот никак не могу разобрать, ты слишком путанно думаешь! Что скажете, Лорд Алеон?

Алеон молчал. Он хотел поскорее закончить и нагнать Сильвию.

— Ктттооо вввы? — едва разжав зубы, проговорил Лиро.

— Я? Я, Элладиэль, Светлейший Владыка Поднебесья, Сюзерен Светлым, Господин над Темными и Царь Огненным. А это — Темный Лорд Алеон — моя карающая длань. Я редко казню лично, но сегодня сделаю исключение.

Элладиэль еще помолчал, Алеону показалось, что он тянет время.

— Она подарила вам жизнь…поверьте, захоти драконица, здесь не осталось бы ни одного живого: вы для нее — еда! А она пощадила… Вас…Помои этого грязного, вшивого мирка! Но вы… вы не сдержали слова, не отпустили, — обведя взглядом ощерившихся оружием головорезов, произнес Элладиэль — Властью, мне данной, как Владыка Поднебесного, я приговариваю вас всех к смерти. Просто умрите. Умрите так, как ваша последняя жертва.

На поляне не осталось никого живого, кроме Лиро и двух эльдаров. Лиро едва не потерял сознание от страха, глядя на изуродованные трупы.

— Сколько грязи! — Элладиэль брезгливо отёр руки об одежду Лиро, ее стирала Сильвия, пока еще могла, к вещам убитых он прикасаться не хотел. Лиро уцепился взглядом за не отрезанную от манжеты пуговицу:

— Ты…ты… так это была твоя…

Элладиэль пнул музыканта.

— Владыка, отдай его мне! — зашипел Алеон. Элладиэль отошел, уступая, но вдруг остановился:

— Алеон, постой… — Владыка снова повернулся к музыканту. — Скажи мне, Лиро, как ты принял мою жену? Уважал ли? Берег ли? Заботился ли о ней? — Алеон не выдержал и с силой ударил по ребрам музыканта, ломая их. Следующий удар уже пришелся от самого Элладиэля. — Как ей спалось на голой земле?

«Алеон, только не убей!», — рыкнул Элладиэль. Алеон ударил в тысячную силы.

— Я-я-я… — захлебываясь кровью, начал музыкант. — Я не обижал ее!

— То есть, не бил? Ты это хочешь сказать? Ты не успел избить и изнасиловать мою жену! — зарычал Элладиэль, и Лиро слег на траву от сокрушительного удара, подняться сам он уже не смог.

— Ты посмел предложить той, что дала мне Клятву, свою «любовь», даже не думая заботиться! Но ты прав… Я плохой муж — не устерёг! Не оградил от таких, как ты! Да, это я иду за ней по пятам, я преследую, а ты!? Ты не защитил от меня! Это я защищал от тебя!!! Хотя должен её убить! Но я дал Клятву, ты ведь тоже когда-то давал! Уже забыл!? Ничего, вспомнишь. Лиро, я ТАК хочу убить тебя! Но боюсь, мы с Лордом Алеоном не можем решить, кто из нас хочет этого больше. И сегодня…

Элладиэль на секунду замолчал:

— Сегодня, в честь Новой Жизни, я, Владыка Элладиэль, отпущу тебя и попрошу того же у моего Лорда.

— Он не достоин жить! — прорычал Алеон.

— Лорд Алеон, у Лиро достаточно хворей, которые мучительно сведут в могилу и без нас. Но Моя Драконица сказала, что от удовольствия рождаются дети. Лиро, пока ты еще жив, найди своих. Ты им нужен.

Эльдары покинули поляну, оставляя трубадура одного.

Элладиэль вышел к реке и просто сел на берегу, опустив голову к коленям. Алеон тщетно пытался найти следы Сильвии. Но лишь вышел к сидящему Элладиэлю.

— Она беременна. Моя драконица беременна! — тихо шептал Элладиэль. — Этого не может быть!

— Элладиэль, вставай! Надо найти Сильвию! Мы потеряли след. Ее могут убить в любую секунду! — Элладиэль, казалось, не слышал.

— Владыка, очнись! Сильвия была моей в ту ночь. Этот ребенок мой, твоим он быть никак не может. Ты знаешь об этом не хуже меня! — речь не произвела никакого эффекта. Тогда Алеон попробовал по-другому:

— Я верю, в тебе есть капля милосердия, помоги найти Сильвию и отпусти нас. Мы останемся в этом мире и не потревожим больше Поднебесье. Клянусь!

— Моя драконица… — с Элладиэлем творилось неладное. Алеон отшатнулся, но было слишком поздно. Мир сковало золотой цепью. Владыка сидел в своей же ловушке, а маленькая драконица спасалась от Карающего.

Сильвия бежала, не различая дороги… Он рядом! Ей не спастись. Она продиралась сквозь густые кусты, ничего не видя вокруг. Она забыла и о банде насильников, и о Лиро — это все было ничем рядом со страхом перед грозным оружием, способным убить душу. Очнулась она возле деревни, куда попала в предрассветный час.

Сильвия испытала странное облегчение. Как будто мучавший страх, наконец, отступил, оставив легкую грусть. Она вдохнула полной грудью. Вместе с легкостью пришла и трезвость — она одна, на дороге, беременная, без денег… Танцевать она больше не будет. Это была ошибка… глупость. Что теперь?

Сны Дракона. Тень.

Ненависть. Сладкое чувство. Ненавистны они все. Но они кормят… Поэтому нужны.

«Что это?!», — Тень передернуло. След? ОН здесь, в Мире Младших! От ужаса тень чуть не вылетела прочь из богатого паланкина, — для всех из паланкина выглянула красивая девушка. Она окинула взглядом базарную площадь.

«Где? Где? — Тень металась, ища золотой след, так больно куснувший. — Их же не осталось! Не может быть!». В пыли базарной площади сидел юноша, он играл грустную мелодию, а на шее музыканта…

Тень уязвленно сжалась — в мире Младших Старшей Крови не осталось! Откуда здесь их вещь? Вдруг Тень уловила сладкий запах, едва заметный след. НЕУЖЕЛИ! НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!

ВСЕ драконы мертвы! Разве нет? Запах тонким флером заполнял Тень настоящим страхом… Как отголосок дракона попал на вещь Старшего?!

Красивая девушка велела остановить паланкин. Грациозно выпорхнув на грязную мостовую, она подошла к музыканту. Юноша играл, закрыв глаза. Мелодия выходила удивительно чистой. Тень ненавидела музыку почти так же, как младших… в чьем отвратительном теле приходилось быть.

Камень на шее музыканта нестерпимо жег. Уничтожить бы! «Вместе с этим жалким и тщетным человечишкой…», — тонкий запах на пуговице чаровал — за такую добычу простят все огрехи и позволят вернуться в истинное тело! Она ждала, пока музыкант закончит, боясь подойти ближе.

— Привет! — нежно улыбнулась девушка, когда флейта стихла.

Музыкант поднял на красавицу печальные глаза.

— Ты так чудесно играешь! — промурлыкала зрительница. — О чем эта песня?

— О любви, — буркнул музыкант, ребра все еще сильно болели и играть было сложно.

— О-о-о, любовь! Как это прекрасно… — мечтательно протянула девушка. — Ты голоден? Я вижу, ты нуждаешься. Пойдем в мой дом, я накормлю тебя, согрею.

Сделав вид, что не смотрит на молодую красавицу, музыкант начал собираться.

— Подожди, не уходи. — перепугалась девушка. — Мне так грустно и одиноко…. Научи меня… Научи всему, музыке…любви….

Музыкант словно бы нехотя качнул головой в знак согласия.

«Вот ты и попался!», — промурлыкала Тень себе под нос.

Музыкант сел в богатый паланкин, и вдруг солнечный свет померк. Удивленно взглянув на красавицу, музыкант отшатнулся — он увидел истинное лицо Тени. Она зашипела, Лиро ослеп. Тень не смогла коснуться его — золотая пуговка не давала. Но Тень не сомневалась — Хозяин будет доволен!