В полвосьмого утра квартал был безмятежен.
Не было ни машин, ни прохожих — лишь сонный дворник елозил граблями по газону. Потом он призвал ветер, и все сграбленные листья сдуло в лежащий у бордюра мешок; дворник затянул его, поднял и пошёл дальше.
Сидя у Дзиро на закорках, Глеб сказал:
— Думаю, он не вернётся.
Дзиро вышел из-за угла. На ноге его висел Аки. Глеб боялся, как бы тот не отгрыз её (и за свои ноги боялся не меньше), но не бросать же «питомца» в лесу? Это как льва без присмотра оставить!
Впрочем, для Дзиро тот был скорее домашним псом.
Перехватив руку Глеба, он посетовал:
— Мне уже надоело тебя таскать!
Глеб ничуть не обиделся:
— Уж лучше меня, чем лягушку-мутанта.
Сдвинув брови, Дзиро побрёл по тротуару. В своём клане он был первым, кто нёс на себе законодержца.
Приместились они минуту назад; при виде улицы Аки заквакал, но сейчас успокоился. Расти он перестал… А не перестал бы, Глеб уполз бы куда угодно — хоть в камеру к Лаэндо.
— Какой нужен дом? — спросил Дзиро.
— Седьмой, — напомнил Глеб.
Было неловко оттого, что его несут; надо срочно раздобыть коляску. Но Дзиро словно уловил его мысли и уточнил:
— Только не думай, что я потею ради тебя.
— Ты потеешь, — проворчал Глеб, — потому что и сам был в новостях, а укрыться тебе негде.
— И не поэтому! — вскинулся Дзиро, а потом вдруг сменил тон и передразнил Азарина: — «Все, кто в розыске, отслеживаются при попытке приместиться в другую аномалку»… Думаешь, якудза не смогут обмануть законодержцев? Да стоит мне позвонить, и меня приместят в Танабэ!
— Ну так звони, — бросил Глеб и по молчанию Дзиро догадался: — Считаешь, со мной ты быстрее доберёшься до Кали? А кто-то говорил, что найдёт её сам…
— Это было до «Грей Тауэра». Теперь я даже не знаю, в каком она городе.
— Я тоже… — Глеб сделал паузу. — Но если бы и знал, не сказал бы.
Дзиро посуровел:
— Узнаешь ты — узнаю и я… А потом мы разойдёмся.
«Интересно, — подумал Глеб, — он так жаждет мести, что готов меня таскать, или просто не хочет возвращаться домой?» Но задавать этот вопрос Глеб, разумеется, не стал.
Они миновали кафе, пока что закрытое. Район был тихим: особняки с палисадниками, магазинчики (с виду такие уютные, что назвать их магазинами не поворачивался язык) и сквер с фонтаном. Ввиду раннего часа прохожих не было, чему Глеб только порадовался: будь здесь народ, на них бы глазели, а то и законодержцев бы вызвали… Ведь не часто увидишь, как один пацан тащит другого, да ещё и с монстром на ноге!
Глеб вдруг вспомнил, как обещал Эми прилететь на драконе — кто его за язык тянул?! А теперь вместо дракона его несёт Дзиро.
Предстать так перед Эми казалось унизительным!
Но отступать было поздно — за кованой оградой показался дом номер семь. Дзиро с опаской глянул на окна:
— Ты точно доверяешь тем, кто живёт там?
— Точно, — успокоил его Глеб.
Ворота были приоткрыты (наверное, в таком районе их и не запирали), так что Дзиро без труда протиснулся в сад, где вполголоса сообщил:
— На нас пялятся…
Глеб покосился на соседний дом: и правда пялятся.
Из кресла на террасе на них уставился старик — сгорбившись, щурился из-под очков; эдакий дедок-партизан, высматривающий фрицев. А два «фрица» недавно были в новостях.
— Надо побыстрее пройти, — занервничал Глеб.
Они дошли до живой изгороди, очень удачно скрывшей Аки, как вдруг «дедок» подал голос:
— Что, тяжкая была ночка? Я всегда говорил: не умеешь пить, не берись!
— Он плохо видит, — смекнул Дзиро. — Глянь на его очки — наверное, он принял нас за взрослых.
А старик продолжал:
— Я вот давненько не загуливал… эх, убавить бы годков тридцать!.. Жёны-то небось наругают? К моей в таком виде лучше было не приходить!
Глеб подавил смех. Но тут ему стало не до веселья, потому что Дзиро вздумалось зашататься.
— Обалдел?!.. — прошипел Глеб.
— Я пьяный, и ты тоже, — для пущей правдивости Дзиро врезался в куст.
— А раньше я вас тут не видел, — не унимался старик, — вы часом не заблудились?
Дзиро шумно икнул и заговорил басом:
— Я малость перебрал, вот и ошибся с порталом — приместился не туда… Вторая бутылка была лишней.
Глеб прыснул.
— Не скажи!.. — старик никак не желал от них отстать. — Вот после первой примещаться трудно, а со второй открывается второе дыхание — она ж на то и вторая!.. Правда, можешь попасть не домой, а куда-нибудь в лес.
— В лесу мы уже были, — откликнулся Дзиро.
— Да ну? Может, расскажешь?
Глеб решил прервать беседу и низким голосом запел:
Ой, мороз, моро-о-оз, не морозь меня-я-я…
К его ужасу, Аки откликнулся долгим «ква-а-а-а». Но любопытный старикан не услышал — голос лягушки слился с пением Глеба.
— Ну и кто из нас обалдел? — Дзиро уже звонил в дверь.
— Попробуй постучать! — подстегнул его Глеб.
И тут старик запоздало сообразил:
— О, так вы к пожилой миссис!.. Тогда вам не повезло: хозяйки-то нет. У неё в Близборе поместье, так она второй день как туда отбыла — вроде из-за ремонта.
Глеб знал, о каком ремонте речь: летом сад госпожи Сайто сожгли саламандры, а её дом оказался частично разрушен. Выходит, его ремонтировали до сих пор и госпожа Сайто решила узнать, как там идут дела… Только вот почему ей приспичило вернуться именно сейчас?!
Пытаясь не паниковать, Глеб прошептал в ухо Дзиро:
— Спроси его: дома кто-нибудь остался?
Дзиро выполнил просьбу.
— Остался, — доложил старик. — С пожилой миссис двое детей живут, мальчик и девочка… Только их она с собой взяла. Но внутри точно кто-то есть — я сам видел, как за окнами ходят.
Глеб перестал дышать. Если вдова посла взяла с собой Эми и её брата, то кто же остался здесь?..
И не пора ли им с Дзиро давать дёру?
А за дверью уже раздавались шаги — грузные, неторопливые. Повернулся ключ, скрипнули петли. Глеб сглотнул; даже «кто там» не спросили!
Дверь бесшумно открылась.
Глеб сначала испугался, потом удивился… Но затем понял, что давать дёру не придётся.
За порогом возник некто огромный, с красным лицом. Почесал большой нос и пробасил:
— Гармонии и благоденствия! Рад снова видеть вас, господин Шустов!
Отворившем дверь был тэнгу из поместья госпожи Сайто, — а зовут его…
— Горо! — вспомнил Глеб.
— Не ори мне в ухо!.. — прошипел Дзиро.
— А я виноват, что оно рядом? — Глеб крепче схватился за его шею. Из-за старика на террасе говорить пришлось тише: — Горо, ты чего не в Близборе?
Как и в первую их встречу, дух был в кимоно; на поясе меч, за спиной сложены крылья. Но Глеба он уже не пугал — даже алое лицо казалось вполне человеческим.
Горо почтительно поклонился:
— Так решила госпожа Сайто, — в интонации тэнгу почему-то была гордость. — Лучше меня за её домом не присмотрит никто.
— Так ты дворецкий! — Глеб укорил себя за глупость: мог бы понять это ещё летом.
Дух посторонился, пропуская гостей за порог. Дзиро с радостью вошёл — быть «носильщиком» он явно устал.
— Вообще-то нас ищут, — ляпнул Глеб, когда тэнгу закрыл за ними дверь.
— По вашему виду догадаться об этом нетрудно, — задвинув щеколду, дух подвесил к ней брелок с иероглифом — разновидность охранных амулетов. — Но мне всё равно, ищут вас или нет: вы друг госпожи Сайто, а значит, и мой.
Глеба это не удивило: у спиритусов всё проще, чем у людей.
Дзиро свернул в гостиную (мягкая мебель, блестящий паркет, окно во всю стену), спеша избавиться от «груза». Тэнгу вошёл, когда он опускал Глеба на диван:
— Могу я спросить, что случилось?
И Глеб поведал об их с Дзиро злоключениях.
Начал он с парада, затем рассказал про беседу с Шульцем и про «Грей Тауэр». Деталей старался не упускать: Глеб уже знал, что духи ценят правду, а недосказанность приравнивают к лжи. Раз просишь о помощи, надо быть искренним до конца — их ведь впустили в дом… А за помощь «преступникам» даже спиритуса по голове не погладят.
Пока Глеб говорил, Дзиро поглядывал на тэнгу, словно решая, можно ли тому доверять.
Закончив рассказ, Глеб смущённо добавил:
— Ты извини, что мы пришли сюда… Но идти нам больше некуда.
Аки прыгнул на стол, схватил из вазы мандарин и слопал с кожурой. Но тэнгу это не смутило:
— Оставайтесь, сколько нужно — госпожа Сайто не будет против. А если кто-то из вас, — он покосился на Дзиро, — боится, что я позову законодержцев, то совершенно напрасно: в этом доме не принято вредить гостям.
Секунду подумав, Дзиро кивнул:
— Я не хотел показаться невежливым, — к удивлению Глеба, он поклонился: — Мы принимаем вашу помощь с почтением и благодарностью. Домо аригато, Горо-сан!
На этой радужной ноте и раздался стук в дверь.
Звук был странным, будто дятел бил в дерево. Глеб напрягся, Дзиро замер в полупоклоне; испугавшийся Аки сиганул ему на плечо.
Но уже через мгновение Глеб вспомнил:
— Я назвал Азарину этот адрес, а он обещал кого-то прислать — вроде бы какого-то духа…
Подойдя к двери, Горо глянул в глазок, открыл её — и за порог влетел ворон.
— Баюн!!!.. — завопил Глеб.
Влетевший ворон превратился в кота:
— Чертовски приятно, когда тебя узнают. Судя по фингалам, ты не скучал.
Глеб подхватил Баюна, прыгнувшего к нему на диван. Тот вырывался, но не слишком упорно:
— Не надо меня тискать! Я перенёс спиритомедикаментозное вмешательство и нуждаюсь в бережном обращении!
Тэнгу вкатил стоявшее снаружи кресло. Не успел Глеб спросить, откуда оно взялось, как Баюн доложил:
— Его приместили по приказу Азарина — не знаю, с чего он подобрел. Видно, стукнулся головой.
Сияя, Глеб глядел на фамильяра:
— Пока ты спал, много чего случилось.
— Меня уже просветили, — Баюн спрыгнул на пол. — Штаб на ушах стоит: все твердят о Повелителе и задержанных в Спиритлэнде законодержцах… А это кто?
Имелся в виду Дзиро; пока они знакомились, Горо открыл в ванной воду.
— Вам надо привести себя в порядок, — вернувшись, он задержал взгляд на Глебе: — Поручней у нас нет, но я помогу вам… надеюсь, вы не будете стесняться?
— Не буду, — сказал Глеб. Помощь человека его бы смутила, но стесняться спиритуса было бы глупо.
Он так обрадовался Баюну, что забыл даже про Повелителя с Кали. Огорчало лишь отсутствие Эми, но Глеб рассудил, что прибыть к ней лучше в кресле, чем на чьей-то спине.
Тэнгу оказался неплохим поваром: суп с сосисками деликатесом не назовёшь, но сварился он раньше, чем Глеб закончил принимать ванну (Горо помог лишь туда залезть). Потом в душ пошёл Дзиро. Одежду обоих тэнгу сунул в стиральную машину, пообещав её высушить после стирки; режим сушки у машины отсутствовал, но с магией воздуха что угодно высохнет за минуту.
Завтракали в гостиной — причём Глеб, взяв тарелку, отъехал к окну, потому что Аки лез к Дзиро, бросавшему в его пасть выуженные из супа сосиски.
Вид последних вдохновил Баюна на стих:
По мясокомбинату я гулял
И много интересного узнал:
Из фарша для сосисок и сарделек
Затылок человеческий торчал.
Дзиро глянул на встроенное в стену зеркало:
— Интересно, в новостях ещё говорят про «Грей Тауэр»?
Зеркало под его взором послушно включилось — и про «Грей Тауэр» заговорили сразу: никто из охраны не очнулся, в деле замешан Близбор. Прозвучало слово «шпионаж».
— Азарин был прав, — нехотя признал Глеб. — Назревает международный скандал.
Зеркало разделилось на два сектора — Дзиро включил «Spiritland News» (канал Спиритлэнда) и «Магию-информ» (канал Близбора). Там и там шли ток-шоу:
— …акция, спланированная русскими магами! — кричали на «Spiritland News».
— …англичане ответят за арест наших законодержцев! — грозились на «Магии-информ».
— …лишь первая диверсия — Близбор на ней не остановится!
— …Спиритлэнд не смеет говорить с нами свысока!
— …близборцев надо наказать!
— …показать англичанам, кто есть кто!
Глебу захотелось заткнуть уши:
— И это всё из-за «Грей Тауэра»?! Но Спиритлэнд с Близбором не враждовали…
— После таких шоу начнут, — заметил Дзиро.
— А за просмотром, — сострил Баюн, — все отвлекутся от лишних мыслей — например, о низких зарплатах.
Зеркало выключилось, и стало спокойнее — звеневшую там брань невозможно было слушать.
Глеб стал нервно мять халат: если на «Фабрике» это смотрели, то Наталья Марковна с ума сходит! А звонить ей нельзя — Азарин велел выключить зерфон (и это был тот редкий случай, когда послушать его стоило). «Попрошу об этом Горо…» — решил Глеб, и тут тэнгу — лёгок на помине — вышел из ванной:
— Я забыл вам сказать, — положив что-то на стол, он взглянул на Глеба: — Это выпало из вашего кармана, когда я собрался стирать одежду. Извините, что не отдал сразу.
Подъехав к столу, Глеб увидел бирку для ЭНПД — кусок пластика с цифрами: кабинет, очередь, время.
— Надо же, — Глеб машинально её взял, — а я давно о ней забыл… Наверное, она пролежала в кармане со дня экзамена…
Но вид бирки внезапно заставил его умолкнуть.
В его мыслях что-то всплыло: ЭНПД, вопросы Каршина… «Есть ли память у глаз?»
Глеб вздрогнул — и уставился на тэнгу:
— Как я раньше не подумал…
— О чём? — удивился дух.
Но Глеб так разволновался, что не ответил — и даже чуть по лбу себя не стукнул.
Он же видел, как Хромов менял облик: тот превратился в Повелителя у него на глазах, а у глазной сетчатки есть память… И лишь три вида спиритусов могут её извлечь: пикси, сидхе и тэнгу.
Тэнгу!!!..
— Горо… — произнёс Глеб.
— Что?
— Ты ведь можешь извлекать увиденное?
Дзиро замер с кружкой у рта:
— Повелитель при нас перевоплощался…
— Ну да! — Глеб возбуждённо взмахнул биркой. — Это можно достать из глаз, сохранить, как на флешку, и загрузить в чаросеть! Тысячи людей увидят, кто ограбил «Грей Тауэр» на самом деле!
— Одно «но», — вставил Дзиро. — Нас долбанул огнетушитель, и лично я смотрел в пол.
— Зато я поднял голову, — Глеб прогнал образ Хромова с бегавшими под кожей «жуками». — Если это попадёт в чаросеть, Дею, Вадима Сергеевича и Монгола отпустят… Горо, так ты поможешь?
На лбу спиритуса проступили морщины. Отчего-то понурившись, он сказал:
— Нет. Извините, но я вынужден отказать.
— Но почему?.. — Глеб растерялся; радушие духа внушило ему уверенность, что тот во всём пойдёт им навстречу. — Ты ведь можешь помочь нам спасти законодержцев!
Тэнгу стал похож на дантиста, которого просят вырвать здоровый зуб.
— Во-первых, извлекать увиденное больно.
— Насколько больно? — испугался Глеб.
Спиритус указал на свои глаза — золотистые, с чёрными зрачками:
— Чтобы работать с сетчаткой, я должен воздействовать на всю вашу нервную систему; если этого не сделать, моя магия будет отторгнута. А теперь представьте, что в каждый ваш нерв вонзили по иголке. Боль будет недолгой, но её я и врагу не пожелал бы.
Глеб представил — и содрогнулся. Но ещё представил Дею в наручниках… и Вадима Сергеевича… и Монгола…
И спросил:
— А во-вторых?
— Тебе первого мало? — вспылил Баюн.
Но Глеб не отводил взгляда от тэнгу. Тот мрачнел, хотя и так уже был хмурым:
— Когда я начну, ваша душа отделится от тела.
— Моя душа… что?.. — не поверил Глеб.
— Отделится от тела — на час или два. Вы точно хотите через это пройти?
Пока Глеб и Дзиро (а заодно и Баюн) наслаждались гостеприимством тэнгу, в другой части Спиритлэнда творилось нечто странное.
Дворняга с пакетом в зубах обежала лужу. Пакет она несла за ручки, задрав морду и осматриваясь; если бы кто-то её видел, то сразу решил бы, что эта собака ведёт себя не по-собачьи.
Прошмыгнув в проулок, пёс выскочил к реке, за которой были дома.
Их готовили к сносу, а жильцов расселили из-за дымившего рядом завода. В домах выбили окна, стены «украсили» граффити, двери исписали похабщиной. Лишь над одной осталась вывеска: «ПРИЮТ СВЯТОГО ЭДМУНДА», — гласила она.
Пробежав по мосту и оставив там следы грязных лап, пёс остановился у крыльца. Обошёл его, потоптался среди битой черепицы… и исчез, тотчас возникнув в коридоре без окон. Свет лампы падал на двери с облупившейся краской. В одну из них пёс ткнулся мордой, и дверь открылась.
— Ну наконец-то, — сказала Кали.
Глеб удивился бы, узнав, что ни она, ни Повелитель не покинули город; они покинут его скоро, но пока их убежищем был дом у реки.
Глаза пса мигнули жёлтым, выдав в нём спиритуса. Бросив пакет, он стал лисой:
— Здесь то, что вы просили.
Кали встала со стула. Свеча на столе (электричества в комнате не было) чуть не погасла: огонь съёжился, мрак загустел. Убранство комнаты подёрнулось им, словно прячась — и вновь проступило, как прикрытое вуалью лицо.
Старый линолеум. Комод, стулья, кровать. В углу игрушки: плюшевый медведь с изодранным брюхом, солдатик с оторванной рукой, пожарная машина, смятая так, будто её швыряли о стену.
На кровати спал Заур — он спал уже долго. Заур Левзин бодрствовал реже, чем другие дети… Впрочем, мало кто назвал бы его ребёнком.
Кали взглянула на гаснущую свечу, и под её взором огонь выпрямился, вернув в комнату свет. Дойдя до пакета, Кали взяла его, заглянула внутрь и вздохнула:
— Я просила солёные чипсы. «Хруст-бон» — неужели трудно запомнить?
Лиса тявкнула — ни то по-собачьи, ни то по-лисьи; очевидно, огрызнулась.
Кали достала из пакета блестящую упаковку (пакет за ненадобностью полетел на пол), вскрыла её и извлекла один тонкий ломтик. Надкусив его, поморщилась:
— Сладкие…
Заворочался Заур. Кали подошла к нему, не боясь разбудить: он проспит ещё два дня, а проснётся в другом веке.
— В сладких чипсах нет жизни, — Кали поправила одеяло. — Как и в горьких снах.
Принёсший пакет дух напомнил:
— Вы заплатили вперёд, а у нас их целый контейнер.
— Оставь себе, — отмахнулась Кали, — завтра мне будет не до чипсов.
Спиритус тряхнул мордой — мол, ну и ладно — и исчез.
Пройдя к комоду, Кали выдвинула ящик. Нашла среди бинтов пипетку, села за стол, где блестели склянки. Взяв одну, набрала несколько капель.
Потом придвинула свечу, чтобы видеть отражение в настенном зеркале, и открыла третий глаз.
Цвет его века сливался с кожей лба, а ресниц не было: когда он был закрыт, казалось, что глаза нет. Из-за отсутствия ресниц он воспалялся — слишком часто попадала пыль. Магия не помогала; в аномалках не зря говорят, что и волшебникам нужны лекарства.
Подняв пипетку, Кали вздрогнула: кто-то перехватил её руку.
— Позволь мне, — сказал Повелитель.
Она не удивилась тому, что он появился бесшумно. Когда речь шла о Повелителе, удивляться не стоило.
Заботливо, словно ребёнку, он влил в её глаз две капли; бинтом, смоченным в склянке, очистил уголки от гноя.
Кали сконфузилась, будто была не чернотворцем, разменявшим седьмой десяток, а школьницей на первом свидании:
— Повелитель, вы не должны этого делать…
Жестом он велел ей замолчать:
— Не пользуйся им часто — береги силы.
Глаз закрылся, снова став едва видимым. Его веко походило на родимое пятно.
— Все три камня в шкатулке, — Повелитель отложил бинт. — Скоро всё закончится… и начнётся.
Кали улыбнулась с робкой надеждой. Повелитель посмотрел на Заура:
— Я сдержу обещание: историю мы перепишем вместе.
— Когда доиграет музыка… — чуть слышно отозвалась Кали.
В зрачках Повелителя отражался огонь свечи. Кали взирала на него, как паломник на святыню.
— Мне снятся кошмары…
Она умолкла, но он понял:
— Те, кто пал от твоей руки?
Она кивнула. Повелитель погладил её волосы:
— Ты же знаешь — мы изменим списки живых и мёртвых. Цель оправдывает средства.
— Время — что тени в зеркалах… — прошептала она.
Кали верила ему — он был единственным, кому она верила. Ей казалось, в его глазах горит пламя, даже когда гаснут свечи.
— Всего сутки, — продолжил Повелитель, — и я использую шкатулку.
— Может, лучше сейчас?.. — Кали коснулась века.
— Не чеши его, — Повелитель шагнул к двери. — С тремя камнями шкатулка звучит иначе — надо настроить механизм. Мы ведь у финиша… не нужно спешить.
Повелитель вышел, и тень его скользнула по обшарпанным стенам. Идя по коридору, он добавил:
— У финиша спешат только глупцы.
— Ты не передумал? — спросил Дзиро. — Извлечь увиденное — это не шутки. Я бы на такое не пошёл.
Беседа шла на заднем дворе. Глеб всё-таки убедил Горо провести обряд извлечения (сам тэнгу называл это так), причём поскорее — пока Дея, Монгол и Вадим Сергеевич не попали в тюрьму.
Баюн в обличье ворона сел на забор, поглядел на Глеба и заключил:
— Пора с этой затеей кончать — он же трясётся как осиновый лист.
— Да, мне страшно, — признал Глеб. — И что?
— А то, — каркнул Баюн, — что не поздно сдать назад.
Дзиро кивнул:
— Трусом мы тебя не назовём. Говорю же — я вообще не пошёл бы на такое. Даже если бы и видел, как этот ваш Хромов перевоплощался, никому не дал бы копаться в своих глазах.
Отвечать Глеб не стал: решение он уже принял.
Если бездействовать, Близбор и Спиритлэнд продолжат склоку, законодержцы загремят за решётку и станут заложниками их дрязг. А он может всё исправить.
Магия тэнгу проникнет в мозг, а уж потом — в сетчатку глаза. Как именно, Глеб не уточнял: боялся передумать. Шансов на успех — девяносто процентов… если всё пройдёт гладко.
Баюн перелетел на веранду:
— Это же настоящая пытка!
— Горо сказал, боль будет недолгой, — Глеб заёрзал в новом кресле. — Если решили пугать меня, то лучше помолчите.
— Да без проблем, — буркнул Дзиро.
У ног его стояло ведро с землёй, рядом лежала лопата. Тэнгу объяснил, что для обряда нужны четыре стихии — земля, огонь, вода и воздух. Воду Дзиро набрал в таз и отнёс в гостиную, а теперь накопал землю.
Когда он унёс её, Глеб признался:
— Одного не пойму: увиденное берут из глаз — так при чём тут отделение души от тела?
Став котом, Баюн мрачно сострил:
— Не считая того, что ты можешь дать дубу? Ладно, шучу… Сам обряд — всё равно, что операция. Что делают в неволшебке во время операции?
— Применяют наркоз…
— Вот-вот. Только наркоз тут бесполезен. Тебя введут в состояние межграничья: ты окажешься между жизнью и смертью — туда даже духи попасть боятся. Если хочешь знать детали…
— Не хочу, — Глеб пожалел, что пустился в расспросы. — Давай закроем эту тему.
— Давай, — согласился Баюн. И бодро запел: — Закроем тему, закроем крышку гроба…
Они вернулись в дом. Обряд решили провести в гостиной; можно было бы во дворе, но из-за выпусков новостей, где мелькали Глеб с Дзиро, рисковать не хотелось.
Кресла сдвинули к стенам, диван и стол вынесли. Горо начертил на полу иероглифы, расположенные по кругу, за которым рассыпали землю, разбрызгали воду и расставили свечи. С воздухом — ясное дело — проблем не было: он ведь повсюду. В углу появился бочонок саке; Глеб не знал, для чего, но вряд ли для красоты.
Чтобы Аки не мешал, его заперли в ванной (налив в ванну воду, где он и плескался). Окна зашторили, и тэнгу встал в круг. В руке он держал веер из семи перьев, а из складок кимоно извлёк свиток. Опустив его на пол, дух взмахнул веером; потом положил его рядом со свитком, сомкнул ладони и стал сплетать пальцы в замысловатые знаки.
Дзиро тихо пояснил:
— Это Кудзи-ин — магия жестов. Каждый палец что-то обозначает: мизинец — земля, безымянный — вода, указательный — воздух, средний — огонь.
— А большой? — шепнул Глеб.
— Магна, или источник силы. Пальцы — как бы проводники, а тэнгу замыкает их в определённом порядке.
— И что ему это даёт?
— Силу, — кратко бросил Дзиро. — Присмотрись повнимательнее.
Глеб присмотрелся и понял, что тэнгу не просто «замыкал» пальцы: он рос! Глеб вспомнил, что в их первую встречу дух был ростом метра три. Кимоно его не рвалось — тоже росло, как и меч на поясе; даже перья, выпавшие из сложенных крыльев, удлинялись прямо на полу.
Тень тэнгу ползла за круг, уже достигнув свечей. Глеб покосился на Дзиро:
— А ты владеешь Кудзи-ин?
Он спросил это, чтобы отвлечься: предстоящий обряд пугал до чёртиков. Дзиро мотнул головой:
— Нет… да мне и не надо…
— Почему не надо? Пригодилось бы… Перед дракой, например…
Дзиро усмехнулся:
— Не считая учебных спаррингов, ты первый, с кем я дрался без приказа, — он почему-то глядел в стену. — Я говорил ведь, что мне дают задания. Ерунду всякую: наказать лавочника, не заплатившего клану, или ещё кого… В ночь, когда погиб Тору, я как раз этим и занимался, а иначе не опоздал бы на парад.
Дзиро ненадолго умолк. Глеб тоже молчал, понимая, что ему надо выговориться.
— Я к тому, — проронил Дзиро, — что мне всегда приказывали: избей этого, или того… Не сможешь избить, примени магию. Раньше меня побаивались, зная, чей я сын, а теперь боятся по-настоящему. Но ты первый, кто дал мне в морду и с кем я дрался от злости.
— Тогда с почином, — ляпнул Глеб.
Дзиро ответил без иронии:
— Ага… И это… За камень… извини.
— Извиняю, — Глеб почесал нос. — Ты мне всё-таки жизнь спас.
Баюн подошёл к креслу:
— Как трогательно! А теперь обнимитесь.
Глеб хотел дать ему щелбан, но дух отскочил.
Горо повернулся к ним: лицо его блестело алым, брови топорщились, глаза пялились, как с маски демона. Длинный нос будто венчался свёклой… Он и раньше ею венчался, но «свёкла» стала больше.
— Пора, — тэнгу глянул на Баюна, потом на Дзиро. — Вы будете мешать. Выйдете.
— Эй, — вскинулся Баюн, — вообще-то я его фамильяр!
Глеб заставил себя вмешаться:
— Раз так надо, выходите.
Дзиро кивнул и вышел первым. Баюн помедлил, но последовал за ним.
В животе Глеба будто ползала жаба. Тэнгу посмотрел на него:
— Не передумали?
— Не передумал, — чтобы встретиться с ним взглядом, Глеб задрал голову. Дух кивнул, поднял его вместе с креслом и прежде, чем Глеб опомнился, перенёс в круг:
— Если вы носите амулеты, их нужно снять.
Вынув из-под футболки слезу Архаила, Глеб снял её и отдал Горо. Тот положил амулет на подоконник. Глеб дёрнул плечами:
— Это всё…
Тэнгу достал из кармана стеклянный шар:
— К концу обряда он заполнится тем, что вы видели в «Грей Тауэре».
— Как диск, куда перенесли данные? Ясно…
Но продолжение было хуже:
— Я постараюсь сделать всё быстро. Когда боль пройдёт, покажется, что вы спите, но это будет не сон.
— Межграничье? — бросил Глеб. — Баюн сказал про него… А без этого нельзя?
Тэнгу покачал головой:
— Либо так, либо вы почувствуете всё, что я делаю: боль растянется на час и будет невыносимой.
Глеба передёрнуло:
— Уж лучше межграничье…
Он от страха вспотел. Горо взял с подоконника сосуд, похожий на блюдце, подошёл к бочонку, до краёв наполненному саке, зачерпнул из него и вернулся к Глебу:
— Выпейте.
— Склонение несовершеннолетнего к распитию спиртного… — нервно пошутил Глеб.
Взяв сосуд, он сделал глоток. Голова закружилась: в саке явно было что-то ещё.
Тэнгу кивнул:
— Теперь приступим.
Нависнув над Глебом, дух коснулся его лба. Кожу сильно обожгло. Глеб вспомнил встречу с Далебором: когда тот вложил в него ингениум, руки мага были горячими.
А потом стало по-настоящему больно.
В череп будто влили кипяток, и он сотнями игл пронзил тело. Глеб заорал, вцепившись в кресло; наверное, крик слышали Дзиро с Баюном, но ему было всё равно. К счастью, длилось это недолго — секунд семь… Но и они могут казаться вечностью.
Затем наступила тишина.
Пространства не было.
Не было ни звуков, ни запахов. Пустое, беспредельное нигде… В котором вдруг что-то мелькнуло.
Светящаяся точка.
Возникла мысль — неясная, блёклая — и оформилась в вопрос: он сидит или лежит?
И вообще, есть ли у него тело?
Мысли заполнили сознание, и нигде стало темнотой. Может, потому что он вспомнил, что такое темнота?
А светящаяся точка подрагивала, будто плясала.
Глеб ощутил руки и ноги, хотя ног обычно не чувствовал; значит, тело у него есть, — да и как бы он видел точку без глаз? Потом вспомнилось, что из этих самых глаз Горо сейчас извлекает увиденное.
Он уже не боялся: страх дремал по ту сторону тьмы. Даже стало смешно; межграничье, состояние между жизнью и смертью. Вот к чему ведёт первый глоток саке.
Глеб засмеялся.
Интересно, что с ним делает тэнгу? Стоит, прижав пальцы к его глазам? Машет веером? Или магической иглой тычет в зрачки?
Почему-то и это не казалось жутким: смех лишь усилился. А потом точка сказала:
— Хорошо, что мы встретились… и что тебе не страшно.
Смеяться Глеб перестал. Точка сияла перед ним, как навязчивый светляк.
— Кто ты? — спросил Глеб. И тут же понял, что знает ответ. — Ты скрытник? Дух, который живёт во мне?
Точка двинулась вверх-вниз, будто кивнув.
Глеб не удивился. У скрытников нет разума — так ему говорили. Но тут-то всё по-другому.
— Спасибо тебе, — сказал Глеб. — Спасибо… за час.
Он понял, что висит в воздухе; впрочем, воздуха не было, как и земли, над которой можно висеть. Но другого слова на ум не пришло.
В голос Глеба проник трепет:
— Почему ты выбрал меня? Ты же мог вселиться в кого угодно…
— Кто угодно не совершает поступков, — сказал скрытник. — А ты совершаешь.
Глеб задумался над этим, но дух прервал размышления:
— Меня просили кое-что передать тебе.
— Кто просил? — удивился Глеб.
— Один из ушедших.
Глеб сообразил, что слово «ушедших» можно заменить на другое.
— Ты про…
— Про тех, кто уже не отбрасывает тени, — перебил его скрытник. — У меня послание от Далебора: он рад, что отдал свой дар тебе, и что тем вечером именно ты оказался на дороге.
Услышать это Глебу было приятно.
— А мама… — в грудь его закралась тоска. — Она ничего не передала мне?
— Она тобой гордится, — мягко поведал скрытник. — Но ты и сам это знаешь.
Глеб улыбнулся сквозь непрошеные слёзы: он и правда это знал.
— Я ведь очнусь?
Вопрос вырвался сам; страшно по-прежнему не было, но оставаться тут не хотелось. Однако скрытник успокоил его:
— Очнёшься, и совсем скоро. Тэнгу извлекает увиденное из твоих глаз уже больше часа.
И снова Глеб не был удивлён. Горо был прав — межграничье казалось сном. Время здесь умерло, и прах секунд сгинул… Разнёсся над тленом усопших минут.
— Этот наш разговор… — проронил Глеб. — Он первый и последний?
— Скорее всего, — скрытник сделал паузу. — Я живу в твоём теле, потому мы и оказались тут вместе. Но сейчас я вижу больше, чем ты: тех, кто ушёл, и то, что будет. В ближайшие полвека мы беседовать не станем. Если есть, что спросить — спроси сейчас.
Глеб задумался: вопросов было много, но лишь один обрёл чёткость.
— Чего хочет Повелитель?
— Того, чего нельзя хотеть, — вновь последовала пауза. — У нас мало времени, а объяснять долго. Но цель Повелителя недостижима — придя к ней, он проиграет. А ты будешь наблюдать.
— Наблюдать?.. — повторил Глеб.
— Потому что шагнёшь за ним, когда настанет час. Скоро ты всё поймёшь… Только запомни: шагнув за Повелителем, не забывай про время, — но если всё-таки забудешь, лишь враг сможет тебе помочь.
Глеб глядел на точку, не понимая, что это значит. А пустота вокруг будто что-то таила, как и сказанные духом слова.
— Враг сможет помочь мне?.. — недоумевал Глеб. — О ком ты говоришь?
Скрытник молчал. Тьма с тишиной казались вакуумом, и ответов в них не было.
Раздались голоса: Дзиро, потом Баюна… Значит, они вошли в комнату, хоть тэнгу и прогнал их.
— Ты приходишь в себя, — сказал скрытник.
Тело Глеба тяжелело, ног он больше не чувствовал. Сияющая точка стала меркнуть.
— Постой! — крикнул Глеб. — Куда я шагну за Повелителем? Пожалуйста, скажи!
— Ты шагнёшь за ним в прошлое, — ответил скрытник и исчез в тающей, уступающей свету мгле.
— Он очнулся, — сказал тэнгу.
Дух был первым, кого увидел Глеб. Слева маячил Дзиро, а над ним хлопали крылья: Баюн снова был вороном.
Тэнгу с тревогой спросил:
— Как вы себя чувствуете?
— Вроде нормально… — в ушах Глеба ещё звучал голос скрытника. Почему-то он дрожал, а футболка была в поту. Ёжась, Глеб признался: — Только холодно… и смотреть больно.
Горо дал ему платок:
— Это пройдёт, но глаза будут слезиться — так бывает после обряда.
Рассеянно кивнув, Глеб попробовал выпрямиться. Закружилась голова; он откинулся на спинку кресла и вздохами прогнал дурноту.
Да что же с ним проделал тэнгу?!
— Знаешь, — с неожиданным уважением сказал Дзиро, — а ты псих.
Слову «псих» он явно придал хороший смысл. Глеб протёр глаза платком: те и правда слезились. Он видел всё сквозь дымку, но она таяла, и предметы проступали, как в запотевшем окне.
Через минуту ему полегчало, и Глеб хотел сказать о скрытнике, — но Горо не дал:
— Если вы что-то видели, не говорите нам.
— Почему? — Глеб отнял платок от глаз.
— Увиденное в межграничье не важнее снов — чем раньше забудете, тем лучше.
Однако Глеб не сдержался:
— Но я видел скрытника… Он говорил со мной!
Баюн приземлился на пол:
— Это мог быть не скрытник, а образ в твоей голове. То, каким ты его себе представляешь.
Глеб счёл это чушью: с ним беседовал скрытник, а никакой не образ — он знал это совершенно точно.
Баюн глянул на Горо:
— Лучше покажи шар, пока он не стал спорить.
Тэнгу протянул руку; на красной ладони лежал шар, виденный Глебом до обряда — и светился, точно лампа.
— Этот свет… — проронил Глеб.
Горо осклабился:
— Был извлечён из ваших глаз. У нас всё получилось.
Лишь теперь Глеб вспомнил, ради чего всё затевалось. Тревога, вызванная скрытником, исчезла: над словами духа он подумает, когда содержимое шара будет в чаросети.
Взгляд его скользнул по присутствующим:
— И как загрузить данные?
Дзиро отозвался первым:
— Я думал, ты знаешь…
Энтузиазм Глеба померк. Он глянул на Баюна, но тот заявил:
— Зеркальная магия — не моё: я знаю лишь её основы.
— Я тоже, — пробасил Горо. — Ёкаи не сильны в технике — чаросетью я пользуюсь, только когда ищу информацию или заказываю специи для любимого супа из мокриц.
Глеб ушам своим не верил: вот так приплыли… Он вытерпел «экзекуцию», побывал в межграничье… и всё напрасно?!
— Похоже, — заметил Дзиро, — нам стоило обдумать детали.
Обойдя свечи, тэнгу потушил их — почему-то без магии: видимо, обряд отнял много сил. Потом он отдал Глебу шар, на ощупь оказавшийся тёплым.
— А если приместить его в Близбор? — предложил Глеб. — Свяжусь с Азариным, объясню, что к чему… Специалистов по зеркальной магии в штабе полно.
Но Горо уже качал головой:
— Нельзя — данные в ходе примещения пропадут. А через сутки они сотрутся в любом случае.
— Нестабильность чар, — изрёк Баюн. — Не используешь их вовремя, и они исчезнут. Это как с пьяным начальником: надо просить надбавку, пока он не протрезвел.
Глеб обдумывал варианты: нельзя примещать шар, а в их руках он бесполезен… Значит, остаётся одно.
— Нужен специалист по чаросети.
— Первоклассный, — Дзиро прошёлся по комнате. — Способный работать быстро…
— И живущий в Спиритлэнде, — добавил Глеб.
Уставившись друг на друга, они закончили хором:
— Например, хороший хакер!