Муниципальная ведьма - 2

— Как? — на всякий случай поинтересовалась я.

— Если бы я знал ответ на этот вопрос, я бы заставил Нежного оторвать задницу от стула и найти. Но я, увы, не знаю. Подумайте как следует, может, вам придёт в голову какая-нибудь дельная идея. Не надо вам самой лезть под пули, на это есть полиция. Зато вы можете подумать, а они — нет.

— Я чего-то не понимаю, — призналась я. — Анжела подобрала Светлану возле той больницы, где её держали привязанной к кровати. Для начала обыскать больницу, допросить персонал, или что в таких случаях делает полиция?

— Это невозможно, — грустно заявил адвокат. — Почитайте протокол допроса Анжелы, и вы поймёте, почему. Он у меня здесь, на флешке.

Любопытство оказалось сильнее меня. Я включила компьютер, вставила в него флешку Мелентия и открыла файл с протоколом. Юра пристроился у меня за спиной и тоже начал читать. Наш доблестный адвокат воспользовался удобным случаем и принялся за коньяк.

В паспорте Анжелы стояло совсем другое имя, попроще. Она, подобно многим писателям и звёздам шоу-бизнеса, несла культуру в массы под звучным псевдонимом. К тридцати годам она окончательно завязала с проституцией, но Марио продолжал называть её по прозвищу, а вслед за ним и остальные.

Чем она занималась до тридцати пяти, Нежный так и не выяснил — Анжела категорически отказалась говорить об этих годах. А на тридцать пять бывший сутенёр подарил ей ночной клуб ‘Че Гевара’. Львиную долю прибыли Марио брал себе, но и ей хватало на безбедную жизнь.

Так продолжалось несколько лет, но потом неожиданно возникли серьёзные проблемы коммерческого характера. Совсем рядом кто-то задумал открыть ресторан ‘Аврора’. Марио договорился с чиновником из муниципалитета, что тот не допустит появления ‘Авроры’ в наших спокойных водах, и чиновник уже начал действовать, но вдруг был уволен по какому-то надуманному поводу. Пятеро торпед, отправленных разгромить готовый к открытию ресторан, оказались за решёткой, причём по совсем другим делам, так ничего в ‘Авроре’ и не сломав.

Марио понял, что тамошняя крыша ему не по зубам, и предоставил событиям идти своим чередом. Значительную часть посетителей перетянул к себе ресторан. Там не было стриптиза, но для полноценного отдыха он нужен далеко не всем. Чтобы не разориться, пришлось снижать цены. Клуб снова заполнялся под завязку, но туда в основном ходила молодёжь, и далеко не золотая. Драки, раньше немыслимые, стали обыденным явлением, хотя охране и удавалось кое-как поддерживать видимость порядка.

Один раз случайно избили стриптизёршу, а может, и не случайно. После этого уволились все эротические танцовщицы. Просто не вышли на работу. Нанять других не удалось, получать по морде профессионалки категорически не желали. Анжела понимала, что без стриптиза на двери клуба можно сразу вешать замок, и решила нанимать кого угодно, лишь бы девица была симпатичной и не стеснялась раздеться. Танцевать почти никто из них толком не умел, но пьяных молокососов всё равно интересовал не танец, да и платить таким ‘артисткам’ можно было сущий мизер.

За начинающими стриптизёршами нужно было постоянно присматривать, и в тот вечер, который интересовал Нежного, Анжела этим и занималась. По очереди работали две девицы, одна — более-менее нормально, вторая — просто отвратительно. Не то пьяная, не то под кайфом, она вышла, шатаясь, возле шеста упала, каким-то чудом поднялась и, держась рукой за шест, разделась. Даже не попыталась хоть немного потоптаться, изображая танец.

Такое ‘мастерское’ исполнение номера, вкупе с кислым выражением на физиономии и размазанной косметикой, не смогло бы возбудить даже гиперсексуального подростка во время гормонального взрыва. Девицу силами охраны одели и вышвырнули за порог заведения, с убедительной просьбой больше никогда не приходить. Понимала ли она, что ей говорят, так и осталось неизвестным. Но на прощание плюнуть хозяйке заведения в лицо не забыла. На вопрос, остался ли плевок безнаказанным, Нежный ответа не получил.

Домой Анжела ехала в отвратительном настроении, проклиная ‘Аврору’, стриптизёрш из городской самодеятельности, и мужиков, потому что они все козлы, и Нежный тоже, причём он — особенно. Ночью она всегда неслась по пустынным улицам на огромной скорости, значительно превышающей разрешённые в городе шестьдесят километров в час.

Смотрела она вперёд, на освещённую фарами дорогу, но краем глаза всё же заметила силуэт возле фонарного столба, и резко сбросила скорость. Стоящий возле фонаря идиот вполне способен шагнуть прямо под колёса, и тогда неприятностей не оберёшься. Мимо ночного пешехода Анжела проехала так медленно, что её могла бы обогнать торопливая черепаха, и внимательно следила, не надумает ли он вдруг перейти улицу у неё перед носом.

Пешеход оказался женщиной далеко не первой молодости, и выглядела она более чем странно. Всю её одежду составляла какая-то белая тряпка, обёрнутая вокруг пояса, со свободным концом, переброшенным через плечо. Левая грудь оставалась неприкрытой. Анжела мысленно сравнила выставленную напоказ дряблую плоть со своей подтянутой грудью, и осталась удовлетворённой результатами. Впрочем, женщина, наверно, всё же была чуть старше, чем она.

Босая и практически голая дамочка, стоящая, закрыв глаза, на одной ноге в обнимку со столбом, выглядела пьяной в дупель, и Анжела поначалу собиралась проехать мимо. Окажись перед ней представитель ненавистного сильного пола, она бы именно так и поступила, но для женщины в её душе нашлась капля жалости. Тем более, в ярком свете фонаря она увидела, что из приподнятой ноги дамочки капает кровь, и на асфальте уже собралась довольно приличная лужа. Кровь Анжела видела многократно, и не спутала бы её ни с чем другим.

Снова выругавшись, на этот раз в адрес пьяных старух, она, не глуша мотора, вышла из машины, прихватив с собой на всякий случай муляж пистолета. Алкоголем от странной женщины не пахло, тогда что, наркотики? Анжела глянула на локтевые сгибы, благо тряпка, из которой незадачливая модница соорудила свою одежду, не то сари, не то саронг, рук не закрывала. Левую вену кололи, причём совсем недавно, но делали это очень аккуратно, и следов от шприца было мало. Значит, начинающая. Анжела удивилась, раньше она никогда не слышала, чтобы в таком возрасте кто-то присаживался на иглу.

— Что, курва старая, обдолбалась? — презрительно поинтересовалась она. — Передоза хоть не будет? Ты куда своё шмотьё дела, плесень?

Женщина открыла глаза, но сфокусировать взгляд ей не удалось. Всё как обычно, пустой блуждающий взгляд и расширенные зрачки. В клубе Анжела такое видела не раз и не два.

— Что вы сказали? Извините, я не расслышала, — заговорила женщина, и Анжела резко поменяла своё мнение о ней — наркоманы, даже начинающие, так под кайфом не изъясняются. — Повторите, пожалуйста.

— Вы, уважаемая, очень странно выглядите, — Анжела резко сменила манеру разговора. — Вам нехорошо? Я на машине, могу отвезти вас в больницу.

— Нет, только не в больницу! Ни в коем случае!

— Но у вас серьёзная рана на ноге. Под фонарём целая лужа крови.

— Да, я чувствую. Порезалась стеклом. Надо бы перевязать. У вас в машине найдётся аптечка?

— Нет у меня аптечки, — соврала Анжела, не пожелав возиться с перевязкой. — Куда вас подбросить? У меня совсем нет времени, но нельзя же вас оставлять здесь в таком состоянии, — она вновь соврала, спешить ей было некуда.

Самостоятельно идти раненая не могла, кровь из неё продолжала течь, и Анжела уже тогда пожалела, что спокойно не проехала мимо. С трудом она усадила свою неожиданную пассажирку на переднее сиденье, и только после этого сообразила, что зальёт машину кровью, лучше уж было перевязать.

— Меня зовут Света, — представилась пассажирка, как только машина тронулась с места.

— Лиза, — буркнула в ответ Анжела первое пришедшее в голову имя.

— Простите, пожалуйста, Лиза, у вас не найдётся сигаретки?

— Не курю уже двадцать лет.

— Даже когда немного выпьете?

— Я не пью. Хватит того, что выпила раньше.

— Я тоже бросила курить лет десять назад. Но тут такое случилось, что вот-вот нервы лопнут. Представляете, меня хотели разобрать на органы! Но я смогла от них сбежать.

Анжеле всё стало ясно. У неё в машине сумасшедшая, и хорошо, если не буйная. Сбежала от врачей. Потому и одета чёрт знает во что, и уколотая каким-то препаратом с содержанием наркотика. Непонятно, правда, как она попала в этот район, дурдом совсем на другом конце города, но психи могут всё. Как говорится, бешеной собаке семь вёрст — не крюк. Света продолжала что-то говорить, но Анжела её уже не слушала.

— Вы не сказали, куда вас отвезти, — напомнила она, прерывая бесконечное повествование об ужасах чёрной трансплантологии.

— Сначала бы к какому-нибудь круглосуточному ларьку, сигарет купить.

Анжеле это надоело. Опыта обращения с психами она не имела, но не сомневалась, что если постоянно идти у них на поводу, они на голову сядут и ножки свесят. Впрочем, это верно не только для психов.

— Вали отсюда! — рявкнула Анжела, остановив машину и направив на Свету пугач. — Быстро!

— Простите, пожалуйста, Лизочка, если вас это так раздражает, я обойдусь. Домой, если вас не затруднит, — она назвала адрес.

Ехать было не очень далеко. Анжела уже радовалась скорому избавлению от этой сумасшедшей, но тут она в зеркальце заднего вида заметила чьи-то фары. Ни марку, ни цвет машины рассмотреть в темноте ей не удалось. Казалось бы, едет кто-то по своим делам в том же направлении, но она на всякий случай решила убедиться, что это не слежка, и свернула во дворы. ‘Хвост’ последовал за ней.

— Почему вы свернули? — обеспокоилась Света.

— Оглянитесь. За нами кто-то едет. Это не за вашими органами, случайно?

Благодаря ‘хвосту’ Анжела усомнилась, что имеет дело с сумасшедшей. Может, странная дамочка по имени Света на самом деле влипла в какую-то серьёзную передрягу? И что же тогда делать? Просить Марио или Каскадёра, чтобы сняли ‘хвост’? Смешивать работу и личные дела не хотелось. Водила она неплохо, машина была мощной, отчего бы не попытаться сбросить ‘хвост’ самой?

— Всё, — вскоре объявила Анжела. — Они отстали.

— Я боюсь, — выдавила из себя Света, стуча зубами. — Не нужно домой. Они меня там найдут, а я живу одна. Если что, защитить некому. А вы, наверно, замужем?

— Не понимаю, какое вам до этого дело, но раз интересно — нет, не замужем. И вообще мужиками не интересуюсь, понятно? Слишком со многими из них пришлось когда-то иметь дело, больше не хочу!

Анжела почти не нуждалась в сексе, обходилась без него месяцами, но когда всё же не обходилась, сбрасывала напряжение с женщинами. Мужчины её действительно не интересовали.

— Извините, если задела неприятную для вас тему. У меня из родственников — только сестра, редкостная сволочь, правда, но это неважно. Лизочка, вас не затруднит отвезти меня к ней?

Анжела не возражала. Она была согласна на всё, лишь бы поскорее избавиться от приносящей беспокойство пассажирки. Остановив машину возле подъезда, она помогла Свете выбраться наружу, с раненой ногой это непросто, а потом довела её до двери, проклиная неожиданно свалившуюся на голову работу няньки.

Надежда на то, что сейчас спустится вызванная по домофону сестра, которая редкостная сволочь, и примет Свету с рук на руки, не оправдалась — на вызов никто не ответил. Света уже начинала впадать в истерику, но Анжела знала универсальные коды для домофонов, и открыла дверь, набрав код скорой помощи.

По тёмной лестнице Света поднималась, опираясь на плечо своей спасительницы, а весила она побольше пушинки, так что к нужной квартире Анжела добралась злая сверх всякой меры. Радовало только одно — телефон, который вот-вот должен был разрядиться, исправно светил весь подъём, и отключился уже перед дверью квартиры. Она взмолилась, чтобы сволочная сестра Светы оказалась дома, открыла дверь и впустила родственницу внутрь. Молитва подействовала — все три желания Анжелы исполнились.

Сестрой и одновременно редкостной сволочью оказалась пожилая женщина в длинной ночной рубашке и с окровавленным лицом. Впрочем, приглядевшись, Анжела поняла, что это не кровь, а какая-то фруктовая маска. Как бы там ни было, но она, сочтя свой долг исполненным, помчалась вниз по лестнице. Света крикнула ей вслед что-то о деньгах, но уж плата за извоз интересовала Анжелу меньше всего.

Подходя к машине, она увидела, что метрах в десяти позади неё стоит чёрная ‘БМВ’. Когда Анжела сюда подъехала, её здесь ещё не было. Делая вид, что не обращает на ‘Бумер’ ни малейшего внимания, она боковым зрением всё же попыталась рассмотреть, есть ли кто там внутри. На ‘БМВ’ откуда-то падал свет, хоть и не яркий, и Анжела увидела, что на переднем сиденье — двое. Место водителя занимал молодой парень с интеллигентным лицом, рядом с ним сидел типичный урка. Заднее сидение утопало во мраке, и был ли там кто-нибудь, осталось неизвестным.

Анжела поехала домой, постоянно проверяя, нет ли слежки, и никаких ‘хвостов’ не заметила, но всё равно нервничала. Добравшись, наконец, до своей элитной квартиры и почувствовав себя в безопасности, она первым делом позвонила Марио. Тот, конечно, не был счастлив, что его разбудили в начале четвёртого, но внимательно выслушал. Описание ‘БМВ’ и её пассажиров даже заставил повторить ещё раз.

— Анжелка, ты влипла в дерьмо, и легко понять, в чьё, — заявил он. — Если ты ничего не напутала и не выдумала, эти двое на чёрном ‘Бумере’ — люди Кареты. И не простые торпеды, он им частенько поручает особые задания.

— Какие?

— Зачем тебе знать? Или жить надоело?

— Как они меня выследили, тоже спросить нельзя?

— Лохушка ты, Анжелка, в этих делах. Когда ты попыталась оторваться, они тупо выключили фары, и тихонько ехали следом. А ты успокоилась. Чего глаза не видят, о том сердце не болит. В общем, сделаем так. Забудь эту сумасшедшую бабу. Ты никого не подвозила, и точка. Менты тебя будут расспрашивать, или люди Кареты — неважно. Даже Каскадёру ничего не говори. Поняла?

— Но они видели и меня, и мою машину. У них было время даже срисовать номер! Толку теперь уходить в несознанку?

— Пойми, если Карета захочет тебя грохнуть, никто ему не помешает. Но если ты будешь молчать, зачем это надо? Разве что на всякий случай.

— Слабое утешение, Марио!

— Я попробую тебя прикрыть. Пущу слушок, что эту психованную подвозили две твои шалавы.

— Как это ‘две’?

— Не две сразу, а по одной. Два слушка пущу. Получится этакая дымовая завеса. Если вдруг что, через неё сам Юрий Николаевич не пробьётся, увязнет. Менты наверняка решат, что подвозила её одна из шалав, только не найдут, какая именно. А заодно потрусят и кабаки Кареты. Пусть Шепелявый подёргается, ему полезно. Ты мне лучше вот что скажи, Анжелка. Где ты подобрала этот склад запасных органов?

— Не знаю. Где-то по пути домой.

— Сколько времени прошло, пока ты до неё доехала?

— Я что, засекала? Говорю же, не знаю. Она удрала из какой-то больницы. Где там поблизости больница, их же в том районе не десять?

— Верно говоришь, Анжелка. Не десять. Но и не одна. Я сейчас по карте посмотрел. Угадай, сколько?

— Две?

— Если бы! Ни одной. Вот такие дела, дорогуша.

В ту ночь Анжела не смогла указать Марио место, где подобрала Светлану. Через месяц не смогла и Нежному, хотя он очень настаивал.

Показания Анжелы я сразу же сравнила с рассказом Карины, записанным у меня на диктофоне. Разговор Светланы с женщиной-водителем различался только в мелких, неважных деталях. Мелентий, уже немного разомлевший от коньяка, ехидно заявил, что душа у меня не ведьмовская, а бухгалтерская, потому я и сличаю одно и то же в разных источниках. Встречная проверка, добавил он, как будто я без него не знала, как оно называется.

— Что-нибудь новое узнали, Елена Михайловна? — поинтересовался Мелентий. — Или Высшие Силы молчат?

— Конечно, узнала. Теперь понятно, почему Юра ни разу не назвал Анжелу тётей.

— Я сразу подумал, что она похожа на лесбиянку, — признался Юра. — В Лондоне их полно. Но ты же говорила, что она бывшая проститутка, да и она не отрицала. Как это может быть?

— Это, Юрочка, прекрасно совмещается, — вмешался Мелентий. — Только я вот чего не пойму. Первым делом вы бросились обсуждать нетрадиционную ориентацию и половую жизнь Анжелы, Лизы, или как там её звать. Ладно, Юра, он подросток в период гормонального взрыва, я тоже в его возрасте живо интересовался сексом. Чужим, разумеется, своего было слишком мало для постоянного интереса.

— Но всё-таки был? — уточнил Юра.

— Без комментариев, юноша! Я хотел сказать, что поведение, нормальное для озабоченного подростка, отнюдь не нормально для такой женщины, как Елена Михайловна. Давайте я, в таком случае, слегка изменю свой вопрос. Узнали ли вы из протокола допроса что-нибудь новое, исключая сексуальные аспекты бытия отставной проститутки?

— Я уже говорила, что Нежный — лох?

— Да. Но можете ещё несколько раз повторить, мне не жалко.

— Я за последние дни слышала, и не раз, что Юрия Николаевича на допросе обмануть невозможно. Самое большее, что удастся, это скрыть правду, но ложь не пройдёт однозначно. И при этом вижу, что Анжела ему врёт чуть ли не на каждом слове, а он всё принимает, как должное.

— Протестую, ваша честь! Не знаю, как там у вас в магии или в бухгалтерии, а у нас в юриспруденции за голословными утверждениями доказательная сила не признаётся. Или, говоря попроще, предъявите доказательства, Елена Михайловна!

— Легко. Она заявила, что лично Нежного не знает, хотя и наслышана о нём. Но между собой они говорили, как давние знакомые.

— Это доказывает, что Анжела иногда говорит неправду, однако никоим образом не подкрепляет ваше заявление, что майор полиции Юрий Николаевич Нежный — лох. Добавьте ещё, что она утверждает, будто в ту ночь думала о Нежном, как о большем козле, чем остальные мужики, хотя тогда у неё не было причин вообще о нём что-либо думать. Формально, конечно, ложь, но на практике — обыкновенная подколка.

— Иногда говорит неправду? Да она врёт, как дышит! Якобы приняла меня за соискательницу вакансии стриптизёрши. Это же бред! Я не говорю о том, подхожу ли для этой ответственной должности, мало ли, может, для стриптиза в её кабаке любая подходит…

— Не знаю, Елена Михайловна, как обычный контингент ночного клуба ‘Че Гевара’, а я бы вовсе не отказался посмотреть на эротический танец в вашем исполнении. Юра, судя по тому, как он густо покраснел, тоже бы не возражал побыть зрителем на соревнованиях по прыжкам с шестом, точнее, вокруг шеста, с вашим участием. И мы не одиноки в этом желании. Ваше фото на городском портале пользуется огромной популярностью.

— Мелентий, вы пошляк.

— Знаю. Все так говорят. Но сейчас не время для стриптиза, так что завершите своё высказывание. Итак, Анжела возжелала взять вас на работу в свой клуб. Почему вы решили, что это ложь?

— Я ей назначила встречу в ‘Авроре’. Ежу понятно, что никто туда не пойдёт наниматься в ‘Че Гевару’.

— Хорошо, аргумент принимается. Она вам и в этом солгала. Каким образом отсюда следует, что Нежный — лох?

— Анжела сказала, что приехав домой, сразу позвонила Марио. Зачем? Ведь на неё никто не наезжал! Она подвезла какую-то странную бабу, и этим для неё вся история закончилась.

— Закончилась бы, если бы возле дома Карины не ошивались Мешок с Бубновым. Их она и испугалась. А перетрусив, позвонила своему покровителю. Как по мне, всё сходится.

— А зачем тогда Марио распустил слухи, которые привлекли внимание к её клубу? Сидели бы тихо, и всё.

— Привлекли ваше внимание, Елена Михайловна. Только ваше. Полицию они в заблуждение успешно ввели.

— А откуда они знали, что вмешается полиция? Анжела понятия не имела, кого она подвезла!

— Хорошо, — тяжко вздохнул Мелентий. — Соглашусь с вами, что Марио поступил глупо. Каким образом его глупость доказывает, что Нежный — лох?

— Неужели непонятно, что не было этого ночного звонка? Анжела врёт!

— Голословное утверждение. Вы так ничего и не доказали. Стриптиз не исполните, лоховатость Нежного не докажете. Скучно тут у вас. Пойду я, пожалуй. Дела зовут, клиентам требуется моё время. Так и вся жизнь пройдёт, а даже вспомнить будет нечего.

— До свидания, дядя Мелентий! — попрощался с ним Юра.

— Юра, ты не назвал Анжелу тётей, — напомнила я.

— Да. Она нетрадиционной ориентации, может, поэтому?

— Вот именно. Так почему тогда Мелентий у тебя дядя? Ушёл, не попрощавшись, зато утащил с собой коньяк. И кто он, по-твоему, после этого? Дядя? Или, всё же…

Арина Родионовна накрыла на стол, и мы с Юрой перешли в столовую. Я принялась за свой завтрак, а он — за обед. Хорошо, что Мелентий ушёл, а то пришлось бы из вежливости предложить и ему, а мне хотелось его не кормить, а убить. Впрочем, если воспользоваться ядом, одно другому совсем не мешает. Однако хоть меня и считают ведьмой, в ядах я совсем не разбираюсь.

Мелентий отлично умеет играть на нервах, разумеется, на чужих. Уверена, он понимал, что я права, но решил не соглашаться, а переспорить адвоката может только другой адвокат, причём кто из них прав, на исход диспута никак не влияет. Такое его поведение меня жутко злит, и я уже не раз пыталась применить против него магию, но безуспешно. Наверно, на юристов обычные заклинания не действуют.

Постаравшись выкинуть из головы обиду на мерзкого адвокатишку, я занялась решением главной проблемы — продолжать мне это дурацкое расследование, или бросить, как и надумала вчера. Мистика из этого дела напрочь улетучилась. Зато в огромном количестве появились бандиты, причём из разных группировок. Машинально поглощая салат и пюре с куриной котлетой, я стала прикидывать, кто из граждан, живущих по понятиям, действительно во всём этом участвует, а кто просто мимо проходил.

Раньше всех появился Бубновый. Когда я в кафе болтала с Диной, он околачивался поблизости, и мы с ним перекинулись парой слов. Мешок тоже там присутствовал, но из машины не выходил. И что тут удивительного? Они тогда охраняли Дину, где же им ещё быть, как не возле неё?

Потом я говорила о Дине с отцом. Его тоже можно считать бандитом. Теперь Каретников, конечно, стал крупным бизнесменом и начинающим политиком, но вряд ли он не имеет ничего общего с тем Каретой, одно имя которого наводило ужас в девяностых. И, между прочим, папаша мне тогда соврал. Сказал, что на Дину нападали случайные хулиганы. Правда, на следующий день признался, что не такие уж они и случайные.

Ещё были те самые случайные или неслучайные хулиганы, они же студенты. Даже не знаю, можно ли их причислять к бандитам. Да и затесались они в эту историю по ошибке, якобы спутав меня с сестрой. В это трудно поверить, ведь я на шесть лет старше, но майор Нежный уверял, что так и есть — спутали. Но тех пор студенты никак себя не проявляли, так что приходится признать, что Юрий Николаевич прав.

После них вновь появились Мешок с Бубновым, теперь уже как мои телохранители. Я сама попросила у отца именно их. С этими двумя я познакомилась даже раньше, чем с отцом. Знакомство проходило не очень гладко, но мы быстро нашли общий язык, и мне казалось, что я могу им доверять. Сомнения возникли только когда они меня вывели на прицел Кошкодёру, но и в тот раз я была уверена, что они меня не предали, просто спороли фигню. Да и, в конце концов, всё закончилось благополучно.

Следующим почти ниоткуда возник старик Берендей, он же Пиротехник. Казалось, он просто консультант. Но, с другой стороны, он когда-то работал на киностудии, а каскадёр — как раз киношная профессия. Не связаны ли эти двое какими-нибудь общими делами в прошлом, а может, и в настоящем? К тому же, Берендей — отличный гримёр, а кто-то же гримировал двойника, и сделал это на высшем уровне.

Серый, он же дядя Серёжа, сосед бывшего губернатора, вроде действительно ни при чём. Да и в отставке он давно, если не врёт. Да только можно ли ему верить? А ещё ему звонил Берендей и рассказал обо мне. Зачем? Просто хотел посплетничать со старым товарищем, или предупреждал его о чём-то? Мол, берегись, Серый, в дело, которое ты затеял, лезут люди Кареты, два доверенных бойца, да ещё и дочь к ним в придачу. Вот дядя Серёжа и забеспокоился, в гости зазвал, посмотрел на меня, да и с телохранителями поговорил. Могло так быть? А почему нет?

В гости к Серому тогда пришёл сосед, некий отец Эпистолярий. Он точно священник, а не бандит? Я не помнила, носил ли батюшка крест, а если бы носил, я бы уж наверняка обратила внимание. Так какой же это поп, если креста на нём нет? А ещё он мастерски играл в какую-то воровскую карточную игру, и свободно говорил на фене. Борода, правда, была, причём длинная, но имея в друзьях Берендея, можно загримироваться под кого угодно. И даже если она настоящая, это ничего не значит. Не борода делает мужчину священником.

А ещё оставались Шашка Шепелявый, Кошкодёр, три торпеды, которые были с ним, и Марио, якобы приказавший не скрывать от меня правду. Потом Анжела, которая формально не бандитка, но повсюду размахивала пистолетом, пусть и не настоящим. Это именно бандитское поведение. Потом снова Марио, приказавший Анжеле молчать о своей ночной пассажирке, ума не приложу, зачем. И самое главное: по словам Анжелы, её тогда выследили Мешок с Бубновым. Они действовали сами или их послал Каретников?

Слишком их много, чтобы я сама смогла разобраться, кто из них замешан в похищении Светланы. Лучше всех мог бы помочь Нежный, но мне показалось, что обсуждать с полицейскими дела моего отца — плохая идея.

Мелентий тоже неплохо разбирался в криминальном мире нашего города. Защищая бандитов от полиции, прокуратуры и суда, он не мог не узнать много интересного. Тем более, я действую в интересах его клиента. Но сейчас даже видеть эту противную адвокатскую рожу было выше моих сил, а мысль о том, что придётся с ним разговаривать, вызывала стойкие позывы к убийству. И это меня, мирного человека! Наверно, всё-таки сказываются папашины гены. Нет, с Мелентием — когда-нибудь потом.

— Тётя Лена, так ты бросаешь это дело? — пока я вяло ковырялась вилкой в тарелке, Юра съел свой обед и заскучал.

— Надо бы бросить, становится слишком опасно. Но — не сейчас. Пока не могу. Позже.

— Звучит, как будто ты бросаешь курить. Точнее, не хочешь бросать, несмотря ни на что.

— Никогда не курила, даже не пробовала.

— Твоё дело. Так почему ты не хочешь вернуться в домохозяйки прямо сейчас? Мне тоже было страшно, а ведь я — мужчина.

— Да уж вижу, что не женщина, — я мысленно улыбнулась, но на лице изо всех сил сохраняла серьёзное выражение.

— Я не это имел в виду! — Юра всё-таки обиделся.

— Знаю. А всё бросить — отличная идея. Я бы так и поступила, но сначала нужно кое в чём разобраться. Анжела говорила, что видела у дома Карины чёрную ‘БМВ’ и описала водителя и пассажира. Ты же догадался, кто это были?

— Конечно. И Марио понял.

— Вот именно. И Нежный тоже. Только ему сейчас не до них. Занят из-за этого идиотского съезда депутангов. Но он когда-нибудь освободится, и начнёт разбираться. Что тогда будет, ни одна ясновидица не предскажет. Но ничего хорошего, это точно.

— Чего ты боишься?

— Ну, вот смотри, Юра. Если она действительно их видела, как думаешь, чем они там занимались?

— Не знаю.

— А я знаю. Наверняка чем-то незаконным. Если их посадят, кто мне спасибо скажет? Они? Отец? Разве что Марио, но мне его благодарности как-то ни к чему.

— А если Анжела врёт?

— Тогда Нежный обязательно проверит, где же эти два гражданина в то время были на самом деле.

— Алиби.

— Оно самое. И я не уверена, что моим телохранителям его интерес понравится. А крайняя снова я. Даже не знаю, что хуже.

— Значит, ты хочешь раскрыть дело, пока Юрий Николаевич занимается съездом?

— Ты слишком высокого мнения обо мне, — я невесело рассмеялась. — Такое дело не раскрывается усилиями домохозяйки и школьника, даже английского. Это жизнь, Юрочка, а не детективный роман. Тем более, мы с тобой лишь бледная тень Холмса и Ватсона. А может, и вовсе не тень.

— Но ты же ведьма!

— И что? Думаешь, если я прочитаю правильное заклинание, эта банда явится с повинной? Да будь у меня такие силы, я б лучше избавила человечество от голода, болезней и войн, зачем размениваться на мелочи?

— Не знаю, — растерялся Юра.

— Зато я знаю! Мне не удаётся даже Мелентия превратить в хомячка. А очень хочется.

— Выходит, ничего нельзя сделать?

— Кое-что — можно. И я прямо сейчас этим займусь.

— Установишь мир во всём мире? — мой драгоценный пасынок неуверенно улыбнулся. — Или уничтожишь СПИД?

— Для начала ещё раз попробую превратить адвоката в хомячка. А если не получится хомячок, то в кенгуру.

— Почему в кенгуру?

— А почему нет? Ускачет куда-нибудь, а мы будем долго-долго его искать, да так никогда и не найдём. Меня бы это устроило.

— Не надо превращать дядю Мелентия! — попросил перепуганный Юра. — Жалко.

— Ладно, не буду, — безропотно согласилась я и полезла за телефоном. — Лучше попробую немного поколдовать через современные средства связи.

Высшие Силы не ответили, но я не огорчилась, ведь звонила не им. Но увы, тот, кому звонила, тоже не отвечал, упрямо сбрасывая мои звонки. Придётся навестить его без предупреждения, сам виноват. Я решительно встала из-за стола и пошла наскоро накраситься. Вид оставленной на столе горы посуды подарил мимолётную радость — каких-то полгода назад мыть всё это предстояло бы мне.

Когда нанесла дневную косметику, глянула на ногти. Лак не помешало бы обновить, но времени не было. Нечего спать до полудня! Ладно, сегодня ещё как-нибудь сойдёт, но вечером займусь этим обязательно. Вчерашних юбки и блузки я не увидела, значит, они в стирке. Что ж, есть повод надеть новое летнее платье.

Уже обувалась, когда в прихожую выскочил Юра. Я хотела посоветовать ему пойти погулять, познакомиться с девушкой-ровесницей, и всё такое прочее, но он смотрел на меня глазами побитой собаки, и разумные слова застряли в горле.

— Хочешь поехать со мной? — на всякий случай уточнила я, хотя это и так было очевидно.

— Конечно, — обрадовался Юра. — Даже не спрашиваю, куда ты едешь. С удовольствием составлю компанию.

— А с чего ты взял, что я еду, а не иду? Может, ты тоже ясновидец?

— Нет! Обычный метод дедукции.

— Расскажи.

— Это же элементарно, Холмс! Ты взяла права и ключи от машины. Вчера их выложила, а сейчас опять взяла.

— Молодец, наблюдательный. Я уж надеялась, что ты будущее предскажешь. Хотя бы ближайшее. Например, будут ли на меня сегодня брать на мушку.

— Будут! — уверенно заявил паршивец. — Сегодняшний день мало чем отличается от вчерашнего.

— А не боишься?

— Боюсь. Но что это меняет?

Сама я никакой стрельбы в этой поездке не ожидала. За последние дни было и так слишком много оружия. Мешок с Бубновым постоянно собирались с кем-нибудь перестреливаться. То с преследующим нас студентом на ‘Форде’, то между собой, то с торпедами Марио. Хватит! Без них была только Анжела, да и то с игрушечным пистолетом.

Арина Родионовна закрыла за нами дверь, мы спустились на лифте в гараж, и я уверенно, не хуже Дины, вывела ‘Матиз’ наружу. Машина слушалась идеально, я чувствовала себя опытным шофёром, и мне хотелось поскорее показать самой себе высокий класс вождения.

— Тётя Лена, бензин кончается, — подсказал Юра. — Видишь, стрелка почти на нуле. У нас сухой бак. Езжай прямо на заправку, а то толкать придётся.

Девушка на заправке залила в ‘Матиз’ пятьдесят семь литров бензина, и я осторожно выехала на дорогу. Осторожничала потому, что когда лихо подъезжала к колонке, чуть в неё не врезалась, и страшно перепугалась. Даже культурный и воспитанный Юра тихо пробормотал нечто похожее на матерщину. Правда, сейчас он заливисто хохотал.

— Чего ржёшь? — мрачно поинтересовалась я. — Или у тебя истерика из-за того, что я чуть не снесла эту чёртову АЗС?

— Ничего бы ты не снесла, — возразил он, с трудом подавив смех. — Там конструкцией предусмотрено, что кто-нибудь не умеет водить и вмажет в колонку. Предохранители всякие, клапаны, в общем, оно не рвануло бы.

— Тогда повторяю вопрос: чего ржёшь?

— Смешно, как ты водишь.

— Врёшь! Ты заржал, когда я уже выехала с заправки.

— Вру, — признался Юра и хихикнул. — И не скажу, что тут было смешное.

— Я Бубнового попрошу, он умеет делать так, чтобы на вопросы отвечали, — пригрозила я, но он не поверил, ничего мне сказал и только продолжал противно хихикать.

Уже чуть было не произнесла заклинание, не сулящее весёлому отроку ничего хорошего, но не успела — мы приехали, пришлось тормозить перед воротами и подудеть клаксоном. Может, оно и к лучшему. Нечего применять магию по пустякам. А если моё колдовство не подействует — ещё хуже, совсем потеряю авторитет как ведьма, он и без того невысок. Впрочем, все эти дурацкие мысли пришлось выбросить из головы, потому что выглянувший наружу охранник отреагировал на мой визит неожиданно.

— Вали отсюда, шалава! — сквозь зубы процедил он.

Вся моё раздражение тут же переместилась с Юры на него. Я опустила стекло и прошипела в его адрес:

— Ты на кого, урод, пасть раскрыл?

Презрительно-наглое выражение его откормленной хари мгновенно сменилось на смертельный ужас. Узнал меня, мерзавец, и понял, чем для него это всё может кончиться.

— Простите, ради Бога! — трясущимися губами пробормотал он, одновременно вытирая пот с побледневшего лба. — Вы машину сменили, а мне никто не сказал.

— Не стой столбом! Пропускай! — распорядилась я.

— Сейчас, сейчас, секундочку подождите, — умолял он, а тем временем створки ворот быстро раздвигались.

Не скрою, внушать страх мне нравилось, но — время дороже. Я рванула с места, едва не коснувшись зеркальцем одной из створок. По отлично асфальтированной дороге, идеально гладкой, наверно, лучшей в городе, я промчалась до огромного здания и лихо затормозила. Мотор взревел и послушно заглох, когда я повернула ключ.

— С такими перегазовками у тебя сумасшедший расход топлива, — прокомментировал мою езду Юра. — И на высокие передачи переходишь поздно, этим тоже палишь лишний бензин. Вот сейчас, разве на третьей надо было? Твоя крохотная ‘Матиз’ жрёт горючее, как средний танк. Ты вчера сгоняла в ‘Аврору’ и обратно, и спалила вместо, самое большее, пяти литров — целый бак.

Я бы ему ответила. Но опять не успела. Откуда-то прибежали человек десять откровенно бандитского вида, из них двое — с огромными собаками. Псы рычали, скалили зубы и рвались с поводка к машине, похоже, хотели её загрызть и сожрать. Бандиты тоже явно не питали добрых чувств ни к автомобилю, ни к пассажирам. В нашу сторону смотрели дула не только пистолетов, но и двух автоматов.

— Я же тебе говорил, что нас сегодня обязательно возьмут на мушку, — напомнил Юра. — А куда это мы приехали? Или, точнее, куда ты меня привезла?

— В очередное бандитское логово, — тяжко вздохнула я. — Надеюсь, последнее, потому что мне уже надоело.

— Лучше, если не последнее. Не хочется, чтобы нас тут убили. Ладно, тебя, ты сама сюда припёрлась, а меня-то за что?

Тем временем предводитель бандитской группы захвата собрался с духом, шагнул вперёд и заорал гнусавым голосом, подражая героям голливудских боевиков:

— Всем немедленно выйти из машины и лечь на землю! Руки держите так, чтобы я их видел, мать вашу! Считаю до трёх и открываю огонь! Раз, два…

В этот раз я даже не испугалась. Наверно, привыкла. А может, просто не видела опасности. Ведь гнусавого я мгновенно узнала. Оставалось только сделать так, чтобы и он меня узнал раньше, чем начнётся стрельба.

— Бубновый, мне кажется, что ты плохо меня охраняешь! — заорала я в открытое окно. — Или думаешь по-другому?

У моего телохранителя отвисла челюсть, но он быстро вернул её на место, спрятал пистолет и начал деловито распоряжаться:

— Так, братва, стволы убрали. Тут свои. Это, в натуре, дочь шефа! Валите отсюда, мы с Мешком сами разберёмся.

Озадаченные бандиты послушно попытались принять вид мирных обывателей и начали нехотя расходиться. Впрочем, некоторые из них меня узнали и заулыбались, хотя даже с улыбкой выглядеть бандитами не перестали. Кроме Мешка. Этот, как всегда, своей внешностью производил впечатление не бойца криминального мира, а потомственного интеллигента. Юра говорил, что Мешок похож на молодого оксфордского аспиранта. Никогда не видела аспиранта из Оксфорда, но поверила знатоку.

Бубновый открыл мне дверцу, и я с достоинством ступила на грешную землю. Юра выбрался из ‘Матиз’ сам. В этот момент ко мне подлетел незнакомый торпеда, совсем мальчишка, почти ровесник Юры, и, размахивая вновь извлечённым на свет пистолетом, крикнул:

— Ты что, не видишь, это же не она! Девчонка намного моложе!

Один из псов угрожающе зарычал, я даже не поняла, на меня или на торпеду, а Бубновый, не раздумывая, ударил своего коллегу в грудь. Мне показалось, что удар не сильный, но мальчишке явно так не показалось, он свалился на землю и захрипел. Я перепугалась, что пострадавший в ответ откроет огонь, ведь оружие никто у него не отобрал, но, видимо, я плохо разбиралась в их взаимоотношениях. До стрельбы и на этот раз дело не дошло.

— Хавальник откроешь, когда я разрешу! — рявкнул Бубновый. — Понял?

Тот, не вставая, кивнул. Мешок тем временем вытащил из ‘Матиз’ ключи и бросил их на лежащего.

— Отгонишь машину на стоянку, — вежливо и спокойно произнёс он. — Там машину запрёшь, ключи принесёшь Елене Михайловне или одному из нас. Да, Елене, а не Диане. У шефа две дочери. Слышал когда-нибудь, что у некоторых бывает двое детей? А есть и такие, у кого, о ужас, трое и больше.

— Чего разлёгся? Давай, шмелём! — достойно закончил его тираду Бубновый. — Идёмте, Елена Михайловна. Только смотрите, чтоб малец не потерялся. А то тут есть такие закоулки, где уже пару лет никто не бывал.

Мы пошли по длинному коридору, где пол и стены были прикрыты коврами. Удивительно, как никто не догадался прицепить их и на потолок.

— Тётя Лена, так это резиденция твоего отца? — догадался Юра.

— Да, скромная хибарка, в которой он обитает, тоже скромно. Раньше здесь был какой-то завод, по документам он и сейчас здесь есть. А встретили нас трудящиеся, то есть, инженеры и рабочие. В основном, конечно, рабочие. Целая бригада, со своими рабочими инструментами.

— Больше похоже на королевский дворец.

— Тогда я — принцесса. Ты рад?

— А я кто? — поинтересовался Бубновый.

— Ты — шут. Комедиант, — ответил ему Мешок.

— А ты?

— Я — первый королевский советник.

— Гонишь! У шефа первый и единственный советник — Татьяна Викторовна.

— Он с ней советуется, — многозначительно пояснил Юре Мешок. — Ну, ты понял. А раз я не советник, буду королевским призраком. Мои обязанности — всех пугать, греметь цепями и таять с первыми лучами утреннего солнца.

— А не от кукареканья петуха? — уточнил Юра.

— Нет, малец. В нашей бригаде петухов не держат. Козлов — тоже. И не спрашивай, как мы без них обходимся. Это большой секрет.

— А разве петухи и козлы — это не?…

Я отвесила Юре лёгкий подзатыльник, и он замолчал. Через полминуты мы зашли в рабочий кабинет моего отца. Двое торпед, охранявших дверь, даже не шевельнулись.

— Тьфу ты, чёрт! — произнёс отец, увидев меня. — Я уже невесть что подумал. Здравствуй, Леночка! А это — Юрий Александрович, верно? Что ж, будем знакомы — Михаил Павлович.

— Очень рад, — откликнулся Юра, с достоинством пожимая протянутую руку, и было видно, что он действительно рад, ведь с ним обращались, как со взрослым.

— Присаживайтесь. Какие-нибудь напитки?

— Чай, если можно, — как обычно, заказал Юра.

— Потом, — поначалу отказалась я. — Или нет, папа, хочу холодный сок, лучше всего вишнёвый или яблочный.

Отец для кого-то повторил по селектору наш заказ, добавив для себя пива, и вскоре входная дверь открылась, пропустив девушку с подносом. Бубновый и Мешок, охранявшие вход, только мельком на неё взглянули, зато у Юры загорелись глаза. Неудивительно, красотой она почти не уступала ‘экономке’ Берендея, и лёгкий домашний халатик совершенно не скрывал её прелестей. Выглядела она моей ровесницей, ну, может, на пару лет старше, но я знала, что ей под или за сорок. По крайней мере, Дине, её дочери — девятнадцать.

— Привет, Таня! — поздоровалась я. — Это Юра, сын моего мужа. А перед тобой, любезный мой пасынок, Татьяна Викторовна. Мачеха твоей мачехи. Вы можете стать хорошими друзьями, ведь враг твоего врага — твой друг. Не всегда, но почти.

— Неправду говоришь, Лена, — улыбнулась Таня. — Мы с тобой не враги, и, уверена, с Юрой ты тоже прекрасно ладишь. Может, и не дружите, но вражды точно нет. Примерно как и у нас с тобой.

— Не Юра, а Юрий Александрович, — напомнил о себе отец.

— Нет-нет! Просто Юра, — парень уже покраснел и облизывал губы, в общем, демонстрировал все обычные симптомы.

— Тогда я — просто Таня, — она плюхнулась в соседнее с мужем кресло, но даже плюхнуться ей удалось изящно.

О наших с ней отношениях она сказала правду. Враждовать нам не было смысла — мы ничем одна другой не мешали. Дружить тоже не хотелось, ни малейшей симпатии к Тане я не ощущала, и она ко мне — наверняка точно так же. Ну, и ладно. Худой мир лучше доброй ссоры.

— Леночка, ты хотела со мной о чём-то поговорить? — поинтересовался отец, не желающий тратить на старшую дочь много времени. — Или просто соскучилась?

— Не просто. Ты знаешь, что вчера Нежный по тому делу, что я занимаюсь, расколол некую Анжелу?

— Да. У меня есть в полиции свои люди. Но какой мне в этом деле интерес?

— Её показания можно так повернуть, что твои люди замешаны в похищении.

— Бред, Леночка! Мы ни при чём. Это не наша тема. Я знаю, где в ту ночь были Мешок и Бубновый. Вовсе не возле дома секретарши Мэрского. Как её, Карины, кажется.

— А если Нежный выяснит, где они были, что тогда?

— Ничего. Совсем ничего не будет. Мешок, скажи Лене, чем вы занимались в ту ночь.

— Я спал. А что делал Бубновый, без понятия. Кто его, извращенца, знает? Может, в буру с кем-нибудь играл. Он на этом деле помешанный.

— Не, не играл. Тоже спал, — нагло ухмыляясь, заявил Бубновый.

— Это несерьёзно, — отмахнулась я. — Нежного такое алиби не устроит.

— Устроит, — Таня оторвалась от запотевшего бокала с каким-то коктейлем, который посасывала через трубочку. — Всё дело в том, где они спали. Если бы у себя по домам — да, это не годится. Но они тогда были в Москве. Мы с Мишей съездили туда на несколько дней. Ты же слышала о том, что у нас будет съезд депутатов? Хотя, что я спрашиваю? Твой муж, небось, только этим и занят.

— Не только этим, но слышала, конечно.

— Мы там встречались со многими серьёзными людьми. Миша решал с ними свои вопросы, а я развлекала их жён. Сами они, понятное дело, наших телохранителей не опознают, но их охрана — запросто. А это всё люди незаинтересованные, бесконечно далёкие от наших дел с Марио.

— То есть, Анжеле почудилось? — с сомнением предположила я.

— Да врёт она всё! — категорично заявил отец. — В её рассказ поверит только тот, кому выгодно поверить! Вот только не пойму, какая выгода у Нежного.

— Знаешь, папа, ты, наверно, прав. Раньше Юрий Николаевич нормально со мной общался, даже помогал.

— Точно! — подтвердил Бубновый. — Даже хвоста нам снял, того, что был на светлом ‘Форде’.

— Вот. А теперь все разговоры — только через Мелентия. Ссылается на тайну следствия, а где она была вчера, и почему появилась именно сегодня утром?

— Копает под меня, тварь, — процедил сквозь зубы отец. — Наверняка это он той шалаве Анжелке подсказал, кого она видела.

— Шеф, Юр Николаич такое не лепит, — вновь вмешался Бубновый. — Он не по этой части. Если столько лет не лепил, чего же начал сейчас, да ещё и на таком фуфле?

— Всё бывает в первый раз, — пропела Таня. — Выходит, скурвился майор. Нужно меры принимать. Но обсуждать их — не при Юрочке. Он хоть и смотрит на меня глазами телёнка, но всё-всё запоминает. А нам это надо?

— Глупости! — рявкнул отец. — Ишь чего, убрать видного мента! Только этого мне сейчас и не хватало! И зачем? У моих торпед железное алиби. А даже если бы его не было, что за преступление сидеть ночью в машине? Прав Бубновый, это фуфло! Нежный тут ни при чём. Он кто угодно, только не дурак. Не его это фокус, а Марио или Анжелы!

— Не о том вы думаете, — вклинилась я. — Есть вещи гораздо важнее, и мне понадобится ваша помощь, чтобы разобраться. Моё ясновидение здесь пасует.

— Что за важные вещи?

— Папа, в городе орудует неизвестная бригада. Если ты знаешь, кто похитил сестру Карины, скажи мне. Не имя похитителя, а только знаешь или нет.

— Не знаю, и знать не хочу. Говорил уже, нет у меня интереса в этой теме. И это не моя работа, хочешь — верь, хочешь — нет. По глазам вижу, что ты так думаешь. Но ошибаешься. А что за бригада?

— Светлана назвала двоих — доктора и санитара. Уж не знаю, на самом ли деле они медики. Последнее, что она помнит перед больницей, если это больница — поездка в такси. Значит, и без таксиста не обошлось.

— Ты говорила, была авария. Медики эти там её и прихватили.

— Нет, папа. Когда настоящую Светлану похитили, липовая сразу заняла её место. На работе ни дня не пропустила, так что там ничего не заметили. Авария наверняка подстроенная, а может, её и не было.

— Как это?

— Думаю, её усыпили каким-то газом, а может, уколом. Вряд ли ударом по голове, остались бы следы.

— Ладно, Лена, считаем и таксиста. Всё?

— Нет, ещё женщина-двойник, которую Нежный допрашивал в Анапе. Это уже четверо, причём только исполнители. Ты же не думаешь, что организатор перед ней засветился?

— Дураком бы он был, — признал отец. — А раз Нежного надул, значит, не дурак.

— Ну, так, папа, что это за бригада? Точно не твоя?

— Сто раз уже тебе сказал!

— Нет, ты не понял. Не лично ты, папа, а кто-нибудь из твоих людей.

— Так, чтобы я ни о чём не знал? Никогда!

— Шеф верно говорит, — поддержал Бубновый. — Без него такие фокусы никто затевать не станет, побоятся. Только и без того понятно, что не мы. Ну, сами прикиньте, Елена Михайловна, кто из наших сойдёт за доктора? Разве что Мешок, так и он тогда в Москве был. Шашка? Из него доктор, как из меня балерина. За остальных и базлать нечего.

— Ладно, продолжим, — предложила я. — Бригада Марио тоже отпадает. Какого, спрашивается, Анжеле подвозить Светлану к сестре, рискуя, что всё сорвётся?

— Такую, как Анжела, никто не станет посвящать в то, что её напрямую не касается, — высказалась Таня. — Она просто ничего не знала. А когда обо всём рассказала Марио, бабёнку забрали обратно.

— Нет, будь это его тема, он бы не стал замешивать туда чужую бригаду, да ещё и круче собственной. Даже если бы Анжела действительно увидела там Мешка с Бубновым, Марио велел бы ей о них забыть.

— Точно, — кивнул отец. — Я бы на их месте так и сделал. Ладно, Леночка, не мы и не Марио, тогда кто? Кавказцы?

— Вот об этом, папа, я и хотела тебя спросить. Кто? Из кавказцев я знаю только Ахмеда, который валютчик на базаре…

— Ахмеда все знают. Но он там никто, шестёрка, решают у них другие люди.

— Шеф, это не кавказцы, — заявил Бубновый. — Похитить кого-то они могут, это да, но фокусы с двойниками — не их повадки. Слишком сложный трюк для таких, как они.

— Да, Игорь, ты прав, — поддержала его Таня. — Но кто тогда остался? Может, залётные?

— Гастролёры не смогли бы орудовать здесь с таким размахом, мы бы хоть что-то, да заметили, — заверил нас отец. — Не так-то просто провернуть дело в чужом городе, без прикормленных ментов и втайне от местной братвы. День-два — ещё возможно, но ведь это всё уже месяц тянется. Нет, не может такого быть.

— И что же это получается? — вопросила я. — Никто не мог похитить Светлану, но кто-то это всё-таки сделал. Взаимоисключающие параграфы.

— Что это значит? — поинтересовалась Таня.

— Мы что-то пропустили. Папа, ты с Таней ездил в Москву.

— Летал, — поправил отец.

— Хорошо, летал. Вы там пробыли пару дней.

— Четыре дня. Много чего перетереть надо было со столичной братвой и другими серьёзными людьми.

— А кто эти четыре дня командовал твоей бригадой?

— Я, кто же ещё? По телефону.

— В бригаде не бывает заместителей, — пояснил Бубновый. — Любой заместитель рано или поздно захочет заместить шефа навсегда.

— Угу. Всё ты правильно говоришь, — согласился с ним Мешок, сохраняя на лице абсолютно серьёзное выражение.

— Заткнись, — буркнул Бубновый.

— Оба заткнулись! — рявкнул отец. — Продолжай, Леночка.

— Дело в том, папа, что если бы я захотела, в твоё отсутствие я смогла бы организовать какое-нибудь мутное дельце, используя твоих людей так, что они ни о чём не догадаются.

— Втёмную, — подсказал мне Бубновый. — Да, шеф, Елена Михайловна такое бы запросто замутила. Вы же нам велели делать всё, что она говорит, если это не явная фигня. А она башковитая, придумала бы, как всё устроить.

— Угу. Всё ты правильно говоришь. Шеф, молчу, больше ни звука.

— Ну, вот, — продолжила я. — Запросто провернула бы это дело. Для дочери шефа это тьфу, если есть хоть капля ума. Но я же знаю, что не проворачивала. Но ведь есть ещё Дина. Тоже дочь шефа, и совсем не дура.

— Что ты такое говоришь? — взвилась Таня в защиту дочери. — Дина ещё ребёнок! Да и как она сейчас всем этим руководит с Карибских островов?

— Может, по телефону? Только я не думаю, что она на Карибских островах. Мне почему-то кажется, что она в соседней комнате. Позови её, я хочу с ней поговорить.

— Как я её позову? Она на Карибах!

— Таня, ты сейчас пытаешься повесить на уши лапшу ведьме-ясновидице. Это глупо. Пусть она придёт сюда.

— Не ссорьтесь, пожалуйста, — попросила Дина, входя в кабинет. — Ленка, я к этому твоему делу никаким краем. Не подвозила никого и ничего не организовывала. Ещё есть вопросы к подозреваемой?

Эффектному появлению моей сестры удивился только Юра, остальные знали, что она поблизости, а я — почти не сомневалась. Выглядела она просто превосходно, будто на самом деле вернулась с морского курорта: шоколадный загар, слегка выцветшие на солнце брови и волосы, и даже светлые круги вокруг глаз — следы от тёмных очков.

Юра раз за разом переводил ошарашенный взгляд с меня на неё, потрясённый нашим сходством. Таня была им прочно позабыта — Дина не уступала ей красотой, и при этом за счёт юности производила впечатление чистоты и невинности. Ложное, конечно, но пятнадцатилетнему озабоченному подростку такой обман ни за что не распознать.

— Привет, кого не видела! — поздоровалась девушка. — Ты, я так понимаю, пасынок Ленки, Юра, сын Мэрского? А меня зовут Дина, я её сестра. Рада знакомству! Может, мы подружимся, если ты не против.

Юра силился что-то ответить, но выдавить из себя хоть слово у него не получалось. Дина же с удовольствием усилила его замешательство, приняв соблазнительную позу. Она отставила ногу в сторону, чуть её согнув, и коротенький халатик задрался, явив взору парня белые кружева трусиков. Дина якобы одёрнула полы, но те мгновенно вернулись на свои места, несомненно, так и было задумано. Чтобы совсем добить парня, она дважды призывно облизнула губы и заговорщицки подмигнула.

— А… ы… о! — не очень членораздельно высказался Юра, но все каким-то образом поняли, что он имеет в виду.

Мне стало жаль несчастного, и я ринулась ему на помощь.

— Шесть лет назад я была точь-в-точь как Дина, — уверенно заявила я, хоть при этом и безбожно соврала.

— В смысле, ты выглядела, как она? — Юра перевёл взгляд на меня, чего я и добивалась.

— Не только. Я в девятнадцать тоже была ещё тем сорванцом. Так и норовила кому-нибудь показать свои трусы. Мне казалось, что это зрелище всем очень интересно.

— А теперь показываешь лифчики, — засмеялась сестричка, ничуть не обидевшись. — Да ещё и выложила фотку в интернет. Фу так делать!

Юра вспомнил эпизод с моим лифчиком и покраснел. Дина же, неимоверно довольная собой, подошла к бару-холодильнику и достала оттуда бутылку сока. Я только раз видела, как она пьёт алкоголь — на моей свадьбе. Тогда за весь вечер она влила в себя чуть больше полбокала мартини. Спиртное она не потребляла просто потому, что не хотела, никаких медицинских причин для этого не было. Впрочем, Дина и трезвая иной раз вытворяла такое, что приходит в голову далеко не каждому пьяному или обкуренному.

— Очередной стриптиз мы посмотрели, может, вернёмся к делу? — предложила я. — У меня, папа, осталось несколько мелких вопросов. Вокруг меня вдруг появилась масса незнакомых людей из криминального мира, а я не знаю, кто они такие, и не могу понять, как друг с другом связаны. Поможешь?

— Если смогу, — осторожно пообещал отец. — К слову, вокруг меня тоже полно бандитов, а ты — моя дочь, так что неудивительно, что и на твою долю их хватает. Спрашивай, Леночка.

— Серый и Берендей, — начала я.

— Серый — авторитет, уважаемый человек. Работал сам, ни в какие бригады не входил. Но долю в общак честно отстёгивал. Давно завязал. Напоследок хапнул деньжат у нашего дорогого депутата. Живёт напротив бывшего губернатора, который дедушка Юрия Александровича. Держит во дворе крупного свирепого пса. О Берендее тоже кое-чего знаю, но тебе не скажу. Потому что нельзя болтать о чужих делах.

— А Берендей тоже волк-одиночка?

— Да, сам по себе.

— Они между собой связаны?

— Когда-то они вдвоём участвовали в одном деле, и подружились. А потом, когда стало горячо, Серый своего приятеля устроил здесь. Только не спрашивай, что это за дело. Всё равно не скажу.

— Шеф, Берендей о том деле всё ей выложил, как на духу, — сообщил Бубновый. — Я сам до фига нового из его рассказа узнал.

— О своих делах болтать можно, — отмахнулся отец. — Хотя и вредно может оказаться. А вот о чужих — нельзя. Дальше спрашивай.

— Сосед Серого, священник, отец Эпистолярий.

— Епифаний, — поправил меня Бубновый. — Елена Михайловна, нестыковочка получается. Вы говорили о братве, а он — обычный батюшка, к нашим делам никаким боком. Только в буру любит шпилить, и азартен в игре, а так — поп как поп.

— Понял, о ком ты! — воскликнул отец. — Он очень добрый, и его высоко ценят в епархии. Но есть у батюшки один недостаток — постоянно проигрывает в карты церковное имущество, иногда его за это наказывают. Но тебе зачем это знать?

— Ты прав, папа, незачем. Следующий в моём списке — Каскадёр.

— Человек из бригады Марио, рулит там крышей над кабаками и всего такого. Бывший торпеда. Я о нём мало чего знаю, лучше спроси нашего Шашку.

— А Шашке откуда много о нём знать?

— Они постоянно между собой перетирают разные вопросы. То какой-нибудь шеф-повар или от них к нам перебежит, или от нас к ним, то менты оборзеют, и нужно что-то вместе решать. Не только с Каскадёром, ему иногда и с Мусой приходится базарить, это такой же, как они, только от кавказцев, тот ещё отморозок. Так что о Каскадёре Шашка по любому хоть что-то, да знает. Не выйдет столько всего вместе порешать, и совсем не понимать, с кем имеешь дело.

— Папа, скажи ещё вот что. Раз он Каскадёр, может, работал на какой-нибудь киностудии? Или в театре?

— Леночка, о чём ты говоришь? Какая у нас в городе киностудия? Какие каскадёры в театре, тем более, в нашем?

— Шеф, Елена Михайловна по делу базарит, — поддержал меня Мешок. — Берендей травил, как работал в кино. И про те банки всё выложил. Раз Берендей с Серым — кореша, а Бог Троицу любит, чего бы третьим у них не быть кому-нибудь с киношным погонялом?

— Не тот случай! — категорично заявил отец. — Не работал он в кино. Нигде он никогда не работал, даже на зоне. Только на Марио, если это тоже работа.

— Понятно. А вы, ребята, хоть что-нибудь о нём раньше знали? — обратилась я к своим бравым телохранителям. — Хоть о том, что есть такой перец, коптит небо потихоньку и топчет белый свет, а заодно рулит крышей кабаков у Марио?

— Что не так, Елена Михайловна? — вскинулся Бубновый. — Вы и нас в чём-то плохом подозреваете? Да мы же к вам со всей душой!

— Так знали или нет? Насколько помнится, вы его имя спрашивали у Шашки.

— А потом смеялись над тем, как Шашка это произнёс, — добавил Юра.

Я в очередной раз вонзила каблук ему в ногу. Парнишка умолк, многое недосказав, но было уже поздно. Заржал Мешок, Бубновый тоже к нему присоединился. Каюсь, и мне не удалось удержаться от глупого хихиканья. Дина быстро сообразила, как прозвище Каскадёра должно было прозвучать в исполнении Шепелявого, и присоединилась к веселью. Таня закрыла лицо руками и затряслась, никто не подумал, что она рыдает. Серьёзными оставались только отец и паршивец Юра.

— Чего вы ржёте? — рявкнул недоумевающий Карета.

— Миша, я тебе потом объясню, — сквозь смех пообещала Таня.

— Так что скажете? — я вновь призвала к ответу Мешка и Бубнового, когда все немного успокоились. — Шашка сказал вам погоняло, а вы сделали вид, что слышите его впервые. Не спорю, шутка неплохая, но потом мы стали под стволы людей Каскадёра, а это уже совсем не смешно!

— Елена Михайловна, тут вот как оно всё получилось, — начал своё повествование Мешок. — Каскадёра мы, конечно, знаем, он был у Марио не худшим торпедой. Но нам никто не говорил, что он пошёл на повышение. А кто у Марио крышует кабаки, нам вообще до фени. Ну, раньше было до фени, пока оно вам не понадобилось. Тогда мы и разузнали у Шепелявого. А ржать начали позже, когда поняли, что это Каскадёр.

— Что смешного в том, что у Марио кабаки крышует Каскадёр? — подозрительно осведомился отец.

— Шеф, вам это Татьяна Викторовна обещала объяснить. Когда будете с ней наедине. Сейчас — нельзя. Поверьте, шеф, на это есть причины.

— Ладно, сойдёт, — согласилась я. — Остался предпоследний вопрос.

— Если предпоследний, значит, их два. Не вопрос, а вопросы, — поправила меня Дина.

— Не пытайся увести разговор в сторону, сестричка. Понимаешь же, что вопрос к тебе. Что расскажешь о хулиганах, которые на тебя нападали? Кстати, они и меня почтили вниманием. Перепутали, дебилы!

С лица Дины разом слетела весёлость, она поморщилась, как от зубной боли. Тяжко вздохнув, она вытащила из карманов халатика сигареты и зажигалку. Её мать недовольно скривилась, но промолчала. Выпустив дым первой затяжки, Дина придала лицу выражение воплощённой невинности, и обратилась ко мне с длинной речью. Оказывается, бедняжку оклеветали злые люди, которые наговорили на неё невесть что, и при этом широко распустили сплетни. В итоге на несчастную студентку ополчились все однокурсники мужского пола, даже те, которые ни разу не побывали в её постели. И настолько ополчились, что совместными усилиями решили её избить.

— В общем, я, конечно, вела себя далеко не как монашка, но того, что мне приписывают, уж точно не стала бы делать.

Я решила не разбираться, что это были за сплетни и сколько в них содержалось истины. Но кое-что всё-таки хотелось для себя прояснить. Ну никак я не могла представить себе картину самого первого нападения на мою сестричку. Она гуляла со своим очередным кавалером, на них напали обиженные однокурсники. Кавалера избили, прекрасная дама спряталась под чьим-то автомобилем. Потом на помощь пришли Бубновый и Мешок. Но почему до их появления студенты не успели извлечь Дину из-под её четырёхколёсного убежища? Времени у них было достаточно. Или всё-таки не было?

— Папа, когда на Дину впервые напали, она позвонила тебе?

— Да. Я же тебе говорил. Сразу направил ей на помощь вот этих двоих, они были ближе всех, и тоже поехал туда, вместе с Таней.

— Мешок, через сколько времени после звонка вы вступили в бой?

— Да какой там бой? — скривился Мешок. — Сопляки, человек пять, а может, шесть. Они почти сразу разбежались, как только мы первых двух уложили. А ехали мы минут десять, не больше.

— Дина, если они хотели тебя избить, десять минут под машиной ты бы не продержалась, — уверенно заявила я. — Вытащили бы и наваляли от души. Так что будь добра, прекрати вешать лапшу и расскажи, как всё было на самом деле.

Некоторое время сестрица молчала. Достала очередную сигарету и никак не могла прикурить. Думаю, просто тянула время. Наконец, решилась.

— Ладно, твоя взяла. Ты не думай, ничего плохого я не делала, стыдиться мне нечего. Просто не повезло. Парень, с которым я гуляла, оказался слизняком. Когда нас окружили, он сразу понял, что бить хотят меня, а не его, и сбежал. Никто за ним не погнался. Что мне оставалось делать?

— Как сбежал? — вскричал Каретников. — А кто тогда в больнице?

— Подожди, папа, — попросила я. — Она всё сейчас расскажет. Продолжай, Дина. Ты здорово влипла, но я уверена, что выход нашла.

— Конечно. Сказала самому крутому из них, что люблю только его, а что мы расстались — это ужасная ошибка. И поцеловала его в губы, вот и всё.

— И этот самый крутой дрался с остальными, пока не прибыло подкрепление?

— Да. Только недолго. Их было много, его повалили и били ногами.

— Понятно. Он их предал, и они возненавидели его больше, чем тебя. Сама придумала этот фокус, или где-то вычитала?

— Вычитала, Лена. Называется ‘разделяй и властвуй’. Не помню, кто автор, да и какая разница? Главное, сработало.

— Так это я оплачиваю лечение в лучшей клинике мерзавцу, который хотел избить мою дочь? — взревел отец. — Дина, как ты это допустила? Ты же выставила меня клоуном!

— Так, пожалуйста, все уходите, — попросила Таня. — Я попытаюсь успокоить Мишу, но ничего не гарантирую.

Мы с Юрой в сопровождении телохранителей пошли к выходу из здания, оставив Дина с родителями. Я всегда думала, что кабинет отца звуконепроницаемый. Учитывая, чем иногда занимается, секретность его разговоров вовсе не кажется лишней. Но мы отлично услышали его рёв через весь далеко не короткий коридор.

— Кошкодёр! Кошкодёр! — выкрикивал Каретников, перемежая свои вопли взрывами сатанинского хохота. — Кошкодёр! А-ха-ха-ха! Кошек дерёт! А-ха-ха-ха!

У дверей нас уже поджидали моя ‘Матиз’ и ‘БМВ’ Мешка. Бубновый заглянул под днища обеих машин, взрывчатки не увидел, и решил, что всё в порядке. Хотя из книг и фильмов я знала, что бомбу можно ставить и под капот, смотреть туда не стала, потому что всё равно не смогла бы отличить её от какого-нибудь карбюратора. Уже собиралась садиться за руль, но меня остановил Юра.

— Тётя Лена, ты говорила, что у тебя остался предпоследний вопрос, и ты его задала, — напомнил он. — А какой был последний?

— Хотела спросить отца, не организует ли он мне встречу с Марио. Здесь это называется ‘забить стрелку’. Без Марио расследование можно бросать.

— И что теперь? Попросишь Михаила Павловича чуть позже?

— Нет, разберусь сама. Это совсем несложно, — я достала телефон.

— Елена Михайловна, шеф будет против, — предупредил Бубновый.

— Ему сейчас не до того. Он ржёт над погонялом Каскадёра. Да и не нуждаюсь я в одобрении отца на каждый чих. Всё, решение принято, конец обсуждения.

Выйти на Марио было не очень сложно. Телефон ‘Че Гевары’ — вовсе не секрет. Клуб сейчас посетителей не принимает, но там наверняка найдётся кому ответить на звонок. У этих людей наверняка есть номер Анжелы, а уж она свяжет меня с Марио, в крайнем случае, с Кошкодёром, а уже он — со своим шефом. Но позвонила я не в клуб, а совсем по другому номеру.

— Мелентий, я бросаю дело Карины, — категорично заявила я. — Мне нужно поговорить с Марио, а это невозможно. Так что не трудись возражать, это бесполезно.

Мелентий привёл массу аргументов в пользу того, что расследование бросать нельзя. Наверно, он бы в очередной раз меня убедил. Но я, наученная горьким опытом, не дала ему шанса, пропуская его слова мимо ушей. Только повторяла к месту и не к месту ‘нет, нет, это невозможно’. Дождавшись, когда Мелентию надоест и он прервёт связь, я сказала Мешку, чтобы он ехал чуть позади, и удобно устроилась на месте водителя. В этот раз я никуда не спешила, так что ехала со скоростью беременной черепахи. Юра явно горел желанием задать кучу вопросов, но я попросила не отвлекать неопытного водителя во время езды. Почти сразу за воротами поместья я остановила ‘Матиз’ и повернулась к своему пассажиру.

— Ну, спрашивай, — разрешила я. — Что смогу, объясню.

— Всё, что сможешь? — уточнил Юра.

— А зачем мне что-то от тебя скрывать?

— Тогда начни с того, как у твоего папы работает охрана. Возле дома нас целая армия встретила, а кабинет твоего папы почему-то совсем не охраняется.

— Кабинет и ещё несколько помещений так укреплены, что выдержат всё, кроме атомной бомбардировки. А двери открываются дистанционно, по команде с пульта, который внутри кабинета. Что происходит в приёмной, видно через камеру наблюдения. Чуть что не так — отец двери не откроет, а взломать их почти невозможно.

— А если что-то поломается? Он что, поселится в кабинете навсегда?

— Есть ещё один выход, потайной. Там никакой электроники, всё как можно проще и надёжней. О том, что есть запасной выход, знают все, а вот как его открыть и куда он ведёт — тайна. Я, к примеру, не знаю.

— Ладно. А почему нас чуть не убили на входе?

— С этим всё понятно. Охранник на воротах принял меня за Дину, так отцу и доложил. А тот знал, что Дина приехать никак не может. Значит, двойник, а раз так, то, скорее всего, диверсант. Кстати, я по такой встрече и поняла, что Дина где-то здесь, а не на каких-то там Карибах. А ты думал, действительно ясновидение?

— Неважно, что я думал. Я не могу понять, почему твоя сестра не могла оказаться где-то далеко. Вот смотри. Привратник звонит твоему папе и докладывает, что приехала Дина. Твой папа удивляется и звонит ей, спрашивает, где она. Она отвечает ‘на Карибах’, и он понимает, что приехал двойник. Что тут не сходится?

— Юра, вспомни, за сколько времени я доехала от ворот, до здания?

— Минута, может, две.

— За это время охранник звонит отцу, тот — Дине, потом объявлена тревога, и к нашему приезду всё готово. Не успеют. Звонок Дине — лишний. Его не могло быть.

— А если она говорила с отцом за пять минут до твоего приезда?

— Всё равно, он бы перезвонил для проверки. Дину он очень любит, её нельзя травить собаками.

— Но почему она прячется от однокурсников здесь, возле них, а не на каких-нибудь банановых островах, где они её не достанут?

— Она бы там и спряталась, будь её воля. Но решал отец. А он не знал, что проблемы у неё со студентами, это Нежный выяснил уже после её липового отъезда. А Карета думал, что их нанял кто-то из его врагов. Вот и решил всех обмануть. Пустил слух, что она на Карибах, чтобы злодеи искали её там. Может, даже послал туда какую-нибудь девицу под её именем. Ложный след, так сказать.

— Что ему мешало, сделав ложный след на Карибы, отправить её, например, на Гаваи?

— Вот же стратег малолетний! А вдруг кто-то из его людей проболтается? Здесь он сможет и сам защитить дочь, а на твоих Гаваях? Говорю же, очень любит Дину, и рисковать не хочет.

— А тебя любит?

— Не твоё дело. Ещё вопросы есть?

— Есть. Почему мы сейчас стоим, а не едем домой? Раз уж ты решила бросить это дело.

— Я тебе потом скажу, если сам не поймёшь. А пока, будь добр, объясни мне, почему ты ржал надо мной на заправке.

— Не скажу, — смутился Юра.

— Тогда завтра я еду без тебя.

— Куда едешь? Расследование же закончено!

— Тебя не должно волновать, куда еду я, потому что ты со мной не едешь.

— Ладно, я скажу, только ты не обижайся.

— Говори, там посмотрим.

— Та девушка залила тебе пятьдесят семь литров горючего.

— Да, я помню. И что тут смешного?

— То, что ты лохушка. В бензобак ‘Матиз’ твоей модели вмещается тридцать восемь. Ровно в полтора раза меньше, — хихикнул Юра.

— Кругом одни жулики, — вздохнула я.

— Нет, жулики и лохи, — поправил он и снова захихикал.

Я же смогла выдавить из себя лишь горькую ухмылку. Было интересно, к какой из названных категорий мальчишка относил себя, но спрашивать я не стала.

Ещё около пяти минут мы вели пустой разговор на общие темы, и вот, наконец, зазвонил мой телефон, высветив на своём табло незнакомый номер. Если честно, я уже начинала думать, что где-то ошиблась, и звонка не будет.

— Здравствуйте, Марио! — поприветствовала я звонившего, ничуть не боясь ошибиться.

— Как вы определили, что это я? — удивился Марио. — Впрочем, не будем отвлекаться на мелочи. Вы хотели со мной поговорить?

— Не хотела и не хочу. Это вы позвонили мне, а не я вам.

— Простите, Елена Михайловна, но адвокат Мелентий мне очень чётко сказал, что вы желаете кое-что со мной обсудить.

— Он всегда очень чётко говорит. Но далеко не всегда сказанное им — правда. Я не просила Мелентия организовать встречу с вами, ни как адвоката, ни как друга семьи, — я замолчала, ожидая реакции Марио, и он меня не разочаровал.

— Хорошо, — смирился он. — Пусть так. Тогда что вы скажете, если я попрошу вас о встрече? Допустим, приглашу куда-нибудь пообедать.

— Для обеда уже поздно, для ужина рано. Да и вообще, ем я мало, диета, будь она неладна. Но поговорить нам, действительно, есть о чём. Особенно, если пригласите на встречу Анжелу.

— В таком случае, клуб ‘Че Гевара’ вас устроит? Сейчас он закрыт для посетителей, так что нам никто не помешает.

— Если не будет возражать мой телохранитель, я согласна.

— Бубновый? Дайте ему трубочку, мы мигом решим вопросы безопасности. У меня с ним, да и с его напарником тоже, отношения не очень, но дело есть дело. Я не меньше вас заинтересован, чтобы с нашей встречи все ушли на своих ногах. Живыми и, по возможности, целыми.

Наверно, можно было подозвать Бубнового жестом, но мне надоело сидеть, захотелось размяться, и я сама прошлась до ‘БМВ’.

— На связи Марио, — сообщила я. — Забейте с ним стрелку, как положено. И чтобы никто не пострадал.

— Шеф нам за это голову снимет! — возопил Бубновый.

— Идиот, — высказался Мешок.

— Кто, шеф?

— Нет, ты. Какого, спрашивается, сообщать Марио, что шеф против?

— Спокойно, ребята, я давно отключила микрофон. А теперь оба успокойтесь.

— Хорошо, когда хоть у кого-то одного из троих есть мозги, — буркнул Мешок и взял у меня телефон.

— Из четверых, — поправил Юра, которому, наверно, тоже надоело сидеть в машине.

Мешок договорился очень быстро. Я очень удивилась, что Марио принял все его условия, даже место встречи согласился перенести из ‘Че Гевары’ в ‘Лилию’. Время — через двадцать минут. Меня это вполне устроило, так быстро никто не успеет подготовить какую-нибудь пакость.

На стоянке возле ресторана нас уже ждал Марио с двумя телохранителями. Я видела раньше его фотографии, но они не передавали его какого-то животного обаяния. Длинные светлые волосы, тоненькая ниточка усов, лицо немного женственное, и вдобавок холёные руки с довольно длинными ногтями, аккуратно подпиленными и покрытыми бесцветным лаком. Одежда самая обыкновенная — джинсы и светлая льняная рубаха навыпуск, расстёгнутая сверху и тем самым немного обнажающая грудь. На груди — ни единого волоска, похоже, Марио регулярно делал депиляцию. Но при всём этом он как-то умудрялся выглядеть бойцом, а не сутенёром.

— Рад с вами познакомиться, Елена Михайловна! — ослепительно улыбаясь, обратился он ко мне. — Позвольте представиться: Марк Леонидович. Но вы можете по-прежнему называть меня Марио.

Он приветливо кивнул моим телохранителям, мне поцеловал руку, причём так естественно и непринуждённо, как будто всю жизнь тренировался, а с Юрой обменялся рукопожатием. В общем, явно старался всем понравиться. Для меня он ещё и отставил согнутую в локте правую руку, ненавязчиво предлагая за неё ухватиться, но я сделала вид, что не поняла, чего от меня ждут.

Мои и его телохранители шли сзади, дышали они шумно и тяжело, и мне казалось, что кто-то из них вот-вот сорвётся и откроет огонь нам в спины. Мельком бросив взгляд на Юру, поняла, что и его терзают подобные опасения. Тут к нам подскочил уже знакомый халдей и, подобострастно улыбаясь, проводил нас в малый зал, по распоряжению Мешка уже освобождённый от посетителей.

Мы подошли к двум сдвинутым вместе столикам, за которыми, сидя рядышком с длинной стороны, что-то потягивали из бокалов Анжела и Кошкодёр. Халдей, с достоинством поклонившись, неспешно удалился. Марио, как и подобает галантному джентльмену, пододвинул мне стул, стоящий напротив его людей, и только после этого сел возле Анжелы. Юра пристроился возле меня. Телохранители расположились за спинами, торпеды Марио — за моей, Мешок с Бубновым — за его. Не могу сказать, что мне нравились наведенные в спину стволы, но, думаю, Марио тоже чувствовал себя дискомфортно.

— Елена Михайловна, я вижу, что вы относитесь ко мне несколько настороженно, — не переставая улыбаться, заявил он. — Полагаю, причина тому — моё прошлое, а именно, что я когда-то выполнял функции посредника в коммерческом сексе. Уверяю вас, совершенно напрасно! Занятие ничуть не хуже любого другого. Я ведь не заставлял невинных девушек продавать, точнее, сдавать в аренду своё тело. Наоборот, от желающих просто отбоя не было, ведь это самый простой способ для прекрасной дамы неплохо заработать. Если же дама попробует заработать сама, без посредника, для неё это рано или поздно плохо кончится. Причём скорее рано, чем поздно. Дело в том, что…

— Марио, избавьте меня, пожалуйста, от этой рекламы, — попросила я. — Есть тема поинтереснее.

— Как хотите. Вы уверяли, что нам с вами есть о чём поговорить, особенно в присутствии Анжелы. Она здесь, если вы не заметили. Так говорите же! — он враз посерьёзнел. — Я умолкаю, и готов внимательно вас выслушать.

— Наверно, вы знаете, в какое дело меня недавно втянули.

— Насчёт двойника сестры секретарши вашего супруга, широко известного в узких кругах под погонялом ‘Мэрский’? В общих чертах знаю, и не вижу в нём ничего для себя интересного. Что-то должно измениться, когда я узнаю подробности?

— Вряд ли. Дело не в подробностях, а в том, что вы, Марио, не дали себе труд в это дело вникнуть.

— Возможно. Насколько могу судить, это обыкновенная афёра, не имеющая ко мне ни малейшего отношения. В чём я ошибаюсь?

— Майор Нежный не смог выяснить, зачем кому-то понадобился двойник. Настоящую Светлану подменять незачем, она не имеет доступа ни к чему ценному.

— Юр Николаич, конечно, мент толковый, но и у него бывают проколы. Не выяснил, ну, и не выяснил. При чём тут я?

— Недавно охранники отца приняли меня за двойника моей сестры…

— Неудивительно. Вы очень похожи на Диану Михайловну. Где она, кстати? Говорили, что проводит каникулы на Карибах, но я думаю, что слухи распускает сам Карета, а его ненаглядная дочка где-то здесь, неподалёку от него. Когда она ‘вернётся’, никто не заметит фальши, ведь во дворце её отца есть великолепный солярий и бассейн с морской водой. Впрочем, зачем я вам это говорю, вы и сами прекрасно знаете. Ну, так что случилось, когда вас приняли за сестру? Попытались избить, а потом сфотографировали в нижнем белье?

— Нет, Марио, речь не о том случае. Вы слушали невнимательно. Меня приняли не за Дину, а за её двойника.

— Действительно, упустил эту деталь. Дайте-ка я попробую угадать, что вы имеете в виду. Охранники решили, что вы изображаете сестру, при этом точно зная, что Диана Михайловна находится в другом месте. Напрашивается очевиднейшее предположение, что под личиной дочери Кареты скрывается киллер. Раз я вижу вас перед собой живой и здоровой, недоразумение каким-то образом успешно разрешилось. Вы же хотите провести аналогию между двумя двойниками, и утверждаете, что двойник похищенной женщины замышляет убийство? Возможно. Но кто назначен жертвой? Кто-то из её знакомых?

— Нет. Нежный бы не пропустил такого знакомого.

— Какого ‘такого’?

— Марио, если нужно убрать бомжа, потребуется двойник?

— Хотите сказать, что хотят убрать кого-то крутого?

— Да. Очень крутого. Даже если таких знакомых у неё нет. Итак, кого-то крутого убьют. А что дальше?

— Дальше будет расследование, — в глазах Марио впервые мелькнуло беспокойство, Анжела и Кошкодёр тоже заметно напряглись. — Поручат его Юр Николаичу. Если он справится, всё будет хорошо.

— Конечно. Убийцы — под арестом, Нежный — снова молодец, а может, ему ещё и звание повысят, или премию дадут. В общем, все довольны, кроме убитого, а ему всё равно, он же труп. Но это — если справится. А если нет? Сами же говорите, что у него бывают неудачи. Убийство крутого перца — громкое дело. Оно не может остаться официально нераскрытым. Как поступят полиция и прокуратура?

— Менты и прокурорские мокрушника назначат, — уткнувшись взглядом в стол, безжизненным голосом проговорил Марио, с которого напрочь слетел весь лоск.

— Вот и я о том же, — согласилась я. — Такое убийство на бомжа не списать. Тут нужна банда профессионалов.

— Организованная преступная группа, менты так выражаются.

— Верно. У нас в городе их три — ваша, моего отца и кавказская.

— Кавказских — две.

— Две, так две, неважно. На них станут навешивать это убийство?

— Нет. Кавказцы, конечно, дикари, но вот чего у них не отнять — беспредела к себе не терпят. Сразу отвечают своим беспределом. В натуре, менты не рискнут. Они, ясен пень, круче, одолеют, но сколько их положат? Оно им надо?

— Тогда, Марио, выбор невелик — вы или мой отец. Как думаете, кого выберут? У отца связи в Москве, не Бог весть какие шишки, но у вас и таких нет. Это если следствие поведёт Генеральная прокуратура. А если вопрос решится на местном уровне…

— То Мэрский не даст в обиду своего тестя, — закончил за меня Марио. — И никакой Мелентий меня не спасёт, потому что суда не будет. Страшный злодей Марио, пытаясь избежать ареста, окажет вооружённое сопротивление и погибнет в отчаянном бою с группой захвата. А на жмура можно валить всё, ему по фигу, как вы недавно уже сказали.

— Вот и отлично, Марио. Вы поняли, какой у вас интерес в этом деле. Теперь вы мне объясните, почему гражданин Каскадёр трепал мне нервы, держа без всякой на то необходимости под прицелом. Ещё я хочу знать, где Анжела посадила к себе в машину Светлану, и не надо рассказывать о её девичьей памяти, всё равно не поверю. И не мешало бы прояснить вопрос, зачем Анжела соврала, будто видела Бубнового и Мешка в том дворе, где Светлану высадила. Может, по ходу разговора и другие вопросы всплывут.

— Я вам всё расскажу подробно, — пообещал Марио. — Только сначала хотел бы узнать, какой ваш интерес во всём этом. А то я его совсем не вижу, и меня это пугает.

— Интерес самый очевидный. Возможно, готовится покушение на кого-то крутого. Я не знаю, на кого именно. Может, на моего отца. Может, на мужа. Это меня не устраивает.

— Хорошо, что я недостаточно крут, — явно через силу улыбнулся Марио. — Чтобы замочить меня, никакие двойники не нужны, так что этот разводняк не по мою душу. Что ж, слушайте, как оно всё было на самом деле.

Конечно же, в ту ночь, когда Анжела подвезла странную пассажирку, она никому не звонила с докладом. О том, что происходит нечто непонятное, Марио узнал только через день, когда в ‘Че Гевару’ внезапно явился участковый и потребовал, чтобы к нему на допрос немедленно привели всех стриптизёрш, работающих в клубе.

Марио не стал ни во что вникать сам, а направил туда Каскадёра, защита кабаков, в том числе и от полиции — его обязанность. Участковый был давно и надёжно прикормлен, а вдобавок к тому туп и ленив, так что неприятных неожиданностей от него не ждали. За небольшую дополнительную плату доблестный страж порядка рассказал, что он беспокоит хороших людей не потому, что ему так захотелось, а исключительно исполняя приказ от начальства. А поручено ему определить, какая из двух девиц прошлой ночью кого-то подвезла. Остальные ему по службе и не нужны, просто чего бы лишний раз не полюбоваться их красотой?

Больше участковый ничего не знал, да и не пытался узнать. Каскадёр выяснил, что ни одна из тех двух девиц никого не подвозила, причём обе легко могут это доказать. Получив эти доказательства, полицейский ушёл довольным, Каскадёр напрочь выбросил это дело из головы, считая, что оно закончено, зато очень обеспокоилась Анжела. Она снова позвонила Марио и призналась, что на самом деле полиция ищет её, а вовсе не девиц из ночного клуба. Именно она подвезла ту сумасшедшую, которая зачем-то им срочно понадобилась.

В те дни Марио почти непрерывно обсуждал очень важные вопросы с лидерами других бригад. Приближался съезд депутатов, должны были приехать крупные шишки из столицы со своими прихлебателями. Эта публика всегда готова взвинтить спрос на наркотики, продажных женщин и сговорчивых мужчин любой ориентации, и платить за них сумасшедшие по местным меркам деньги. Давно пора было решить, в чей именно карман эти деньги пойдут.

Находить общий язык с кавказцами удавалось далеко не всегда, да и мелкие славянские группировки тоже были не очень сговорчивыми. Ещё бы, вряд ли когда-нибудь снова выпадет шанс поднять такие суммы, так что уступать даже в мелочах никто не хотел. Марио жалел, что Каретников больше не интересуется ни продажей наркотиков, ни поставкой проституток. Он быстро навёл бы порядок, отправив одного-двух несогласных в тюрьму или в могилу. Марио, увы, не был настолько силён и влиятелен.

На фоне бесконечных и безрезультатных переговоров проблемы Анжелы казались ему сущей мелочью. Подвезла кого-то, ну, и подвезла. Это не преступление, а наоборот, благородный поступок. Что мешает обо всём рассказать полиции?

— Так честно и скажи ментам: подобрала бабёнку там-то, отвезла туда-то, и все дела, скрывать тут нечего, — посоветовал ей Марио. — Кстати, где подобрала и куда отвезла?

Если адрес, куда Анжела доставила странную женщину, ничего для Марио не значил, то место, где загадочная дамочка стояла, обняв уличный фонарь, бросило его в дрожь. Неподалёку располагалось одно неофициальное заведение, светить которое перед полицией Марио не хотел. А если полицейские ищут всерьёз, они тщательно прочешут окрестности, и непременно обнаружат тот бордель, даже если каким-то чудом до сих пор о нём не знают.

В уголовном кодексе есть статья двести сорок один, обещающая солидные штрафы за организацию подобного бизнеса, но власти обычно на такие вещи смотрят сквозь пальцы. За определённую мзду, естественно. Однако это заведение не было обычным. Его сотрудницы, скажем так, выглядели очень молодо, за что клиенты платили, не скупясь. Да, каждая имела паспорт, подтверждающий, что она совершеннолетняя, но Марио не сомневался, что не все паспорта подлинные. Что может помешать юной девушке, желающей подзаработать, предъявить паспорт старшей сестры? А если в деле замешаны малолетки, отношение властей резко меняется, тут уж наказания светят совсем другие — полноценные, причём немалые, сроки на зоне, а кому это надо?

Теперь уж Марио выкроил время и занялся этим сам. Сперва убедился, что дама, якобы сбежавшая из какой-то больницы, не имеет отношения к его борделю. Затем разузнал, кто ведёт расследование, и что именно полиция ищет. Свой человек у него там был, и даже не один. Оказалось, ищут именно эту бабёнку, которая пропала без вести, поисками руководит майор Нежный, а дело на контроле у губернатора, то есть, Мэрского. Тяжко вздохнув, Марио приказал перебазировать дом свиданий в другое место. Дорого, зато меньше риска. Здание вновь стало обычной гостиницей, как, собственно, и значилось в документах.

Марио вернулся к переговорам, но это проклятое дело надолго не отпускало. Через пару дней к нему обратился Каскадёр. Полиция прочёсывала все ночные клубы, причём допросы уже вели не туповатые участковые, а оперативники районных отделений, опытные сыскари. Разобравшись со стриптизёршами, они непременно займутся остальным персоналом, рано или поздно доберутся до Анжелы, а её легко расколет любой стажёр.

Пришлось приказать, чтобы все стриптизёрши на допросах говорили, что никого не подвозили. Истинная правда, но полицейские узнали, что был такой приказ, и не поверили. Нежному доложили, что подвозила одна из стриптизёрш, но какая именно, выяснить невозможно. В заведениях, находившихся под крышей Кареты, поступили точно так же, что ещё больше запутало полицейских.

Тем временем Марио решил выяснить, как получилось, что бабёнку подвезла Анжела, и полицейские начали поиск именно с её клуба. Он не верил в случайные совпадения, и оказался прав. Анжела на следующее же утро после встречи со Светланой разболтала эту историю всем, кто не затыкал уши. Хорошо хоть, хватило ума рассказывать так, будто всё происходило не с ней, а с её знакомой. И ей поверили, решили, что за рулём была одна из её стриптизёрш. Кто-то донёс в полицию, и Нежный начал свои бесполезные поиски. Так ничего и не добившись, бросил безнадёжное дело.

Казалось, теперь уже точно всё, но прошло несколько недель, и дело опять всплыло. К Каскадёру обратился Шепелявый Шашка с просьбой посодействовать частному расследованию дочери Кареты. Её сопровождают Бубновый и Мешок, они — её телохранители, так что это никакой не наезд. Она хочет выяснить, кто из стриптизёрш месяц назад подвозил ночью какую-то сумасшедшую. Ту самую, которую искала полиция, да не нашла. Блажит девка, а отец ей во всём потворствует. Разумеется, Каскадёр сам ничего решать не стал, а запросил инструкций у Марио.

Тот не решился отказать бригаде Кареты в пустяковой просьбе. Глупо ссориться с такими людьми по мелочам, даже если на минутку забыть, что Карета скоро станет мэром. К тому же Марио увидел отличную лазейку. Девка ищет среди стриптизёрш? Почему бы честно не сообщить красавице, что ищет она не там? Незачем допускать, чтобы она болталась по кабакам Марио и задавала вопросы. Дина довольно умна, и знает о всяких криминальных делах побольше оперов из райотдела. С таким папой — неудивительно, а там ещё и мама и не подарок.

Правда, недавно прошёл слушок, что Карета отправил свою младшую куда-то на другой край света, вроде, на Карибские острова. Но Марио уже тогда решил, что всё это обычная лапша на уши. Не отпустил бы её папаша без телохранителей, а Бубновый с Мешком остались здесь. Значит, и Дина где-то неподалёку. А теперь вот вновь вышла на свет, зачем-то ей вдруг понадобилась эта ненормальная, разгуливающая и разъезжающая по ночам в весьма необычном наряде.

Что ж, пусть сразу узнает, что ни одна стриптизёрша Светлану не подвозила, а чтобы она на этом прекратила поиски и угомонилась, нужно девушку слегка напугать. Насколько Марио знал, Дина была труслива. За рулём не боялась ничего, а вот драки и перестрелки повергали её в ужас. Пусть заглянет в дуло чужого пистолета, и дурацкие мысли мигом вылетят из милой девичьей головки.

— Только чтобы при этом ни одного выстрела! — потребовал Марио у Каскадёра. — Ни одного! Даже если её телохранители откроют по вам огонь, не отстреливаться, понятно? А то Карета разозлится, и тогда нам лучше сразу сделать харакири. Каскадёр, ты умеешь делать харакири? Сколько раз уже пробовал?

Каскадёр внял предупреждению своего шефа, и торпеды, встречавшие дочь Кареты возле стриптиз-бара, навели на неё незаряженные пистолеты. Сам он оружие всё-таки зарядил, но с предохранителя не снял. Марио всё рассчитал верно — Мешок и Бубновый не стали стрелять первыми, опасаясь, что поблизости могут оказаться и другие торпеды.

Но дальше всё пошло наперекосяк. Девица совсем не испугалась наведенных на неё стволов. Да и вообще она оказалась не та. Марио знал, что у Кареты уже с полгода как появилась старшая дочь, но почему-то у него и мысли не мелькнуло, что её, жену Мэрского, могут охранять торпеды отца, в то время как муж легко бы обеспечил любую охрану, хоть полицейскую, хоть из крутых спецслужб.

Каскадёр узнал Елену Михайловну, ведь он недавно видел её фото на городском портале. И сразу вспомнил, что она — ведьма, та самая, что недавно колдовством раскрыла сфабрикованное против Мэрского дело о взятке. Тогда о ней много разного говорили, даже то, что она кого-то временно превратила в жабу. Проверять уровень её могущества Каскадёр побоялся, превращаться в земноводное и квакать ему совсем не хотелось.

Женщина слегка прикрыла глаза и забормотала заклинание. Бубновый заржал, предвкушая результат, Мешок тоже развеселился. Вконец перепуганный Каскадёр быстро рассказал всё, что ему поручил шеф, и даже добавил от себя откровенную глупость, что его торпеды вооружены не боевыми пистолетами, а травматическими. Но этого ни Елена Михайловна, ни её телохранители не заметили. Когда они уехали, Каскадёр вздохнул с облегчением и вдребезги напился. Впрочем, перед тем, как начать пить всерьёз, он успел доложить обо всём Марио.

— Шеф, это настоящая ведьма, — роняя пьяные слёзы, сообщил он. — Как взглянула на меня, будто наизнанку вывернула, понимаешь? Она ясновидица, зуб даю! Скажи, шалава, которую она ищет, из нашего кабака?

— Из нашего, — подтвердил Марио. — А что?

— Она колдовством определит, что это за шалава, а потом взыщет с меня за то, что я ей соврал. Шеф, ты сможешь защитить меня от магии?

— Нет никакой магии, это всё выдумки и развод лохов! Успокойся! Тем более, ты ей не врал. Та, которую она ищет, из наших, но не шалава. Так что не найдёт она никого. Невозможно найти!

— Шеф, ты её не видел. А я — видел! Найдёт!

— Бред. Если найдёт за неделю, я… Короче, не найдёт!

Марио собирался сказать ‘сбрею усы’, но вовремя прикусил язык. Он тоже вспомнил то липовое дело против Мэрского полугодичной давности. Неважно, владеет ли бабёнка магией на самом деле, или пудрит мозги лохам. Она тогда смогла посадить в лужу не только следователей Генеральной прокуратуры и частных детективов, но и самого адвоката Мелентия, а это вообще удавалось раньше только Юр Николаичу Нежному, и то всего пару раз.

Кто знает, может, Елене Михайловне в тот раз просто повезло, но если вдруг она — гений сыска, лучше подготовиться к тому, что ей рано или поздно удастся выйти на Анжелу. Та, если её заранее как следует не подготовить, способна за полчаса наболтать такого, что расхлёбывать придётся несколько дней. Марио её предупредил, что если с ней через день-два свяжется какая-нибудь дамочка, которой нужно непонятно что, с ней обязательно нужно встретиться, выяснить, что ей нужно, и если она интересуется ночной поездкой, ничего не отрицать, но и не признаваться. И ни в коем случае дамочке не вредить, это слишком опасно. Если что-то пойдёт не так, немедленно звонить ему, Марио, или Каскадёру.

Анжела сказала, что всё поняла. Марио, хорошо её зная, не поверил, и решил повторить инструктаж на следующий день. Если Анжеле рассказать слишком много за один раз, она просто выключается и совсем ничего не воспринимает. Да и Каскадёра следует предупредить. Но спешить некуда, дочь Кареты доберётся до неё не сегодня и не завтра, если вообще когда-нибудь доберётся.

Но Марио ошибся. Дамочка, которой нужно непонятно что, позвонила в тот же вечер, и назначила встречу в ресторане ‘Аврора’. Анжела удивилась, ведь Марио сказал ей, что дамочка появится не сегодня, и решила с ним посоветоваться. Дозвониться ей не удалось — он отправился на очередную стрелку с кавказцами и отключил телефон. Пришлось обращаться к Каскадёру, которого она терпеть не могла.

Тот выпил уже очень много, соображал с трудом, но разговаривать ещё мог. К Анжеле он относился ещё хуже, чем она к нему. Тут смешалось всё — и её давнее знакомство с Марио, благодаря которому она позволяла себе смотреть на Каскадёра свысока, и его неприязнь к лесбиянкам. Алкоголь полностью отключил у него тормоза, сейчас он легко мог бы послать по известному адресу даже Марио, что уж говорить о какой-то там Анжеле. Но она очень просила, едва не плача в трубку. Каскадёр милостиво соизволил её выслушать, и хотя Марио ничего ему не говорил, сумел понять, о чём идёт речь.

— Значит, так, Анжелка, ты конкретно попала, — уверенно заявил он. — Эта бабёнка, что к тебе лезет — дочка Кареты. Но главное даже не то, чья она дочь, а то, что она — очень, очень крутая ведьма. Я её сегодня видел. Жуть, кошмар! Я был с тремя нашими торпедами, и ещё двое чуть поодаль стояли, так она только разок взглянула, и нас всех паралич разбил. А Бубновый над нами ржал и стволом в меня тыкал. Я и раньше о ней слыхал, мне человек рассказывал, что она его в жабу превратила. Я тогда подумал, лапшу мне вешает, а сейчас — верю!

— Так что мне делать?

— Марио тебе сказал ‘нужно встретиться’, вот и встречайся. Чего ты от меня хочешь?

— Как мне с ней себя вести?

— Что тебе непонятно? Прикинься дурой, хотя тебе и не надо прикидываться. Сделай вид, что ты хочешь взять её в свои шалавы. Да, говоришь, стрелка у вас в ‘Авроре’? Приди туда раньше неё, и закажи что-нибудь очень дорогое.

— Зачем?

— Стрелку она забила, значит, и платить ей. Теперь ещё вот что. Не вздумай брать с собой заряженное оружие, понятно?

— А какое брать? Или никакое не брать?

— Пугач возьми.

— У меня нет.

— Купи, вот ещё, проблему нашла. А если не сможешь, выщелкни все патроны, и тот, что в стволе, тоже не забудь.

— Сначала Нежный искал ту бабу, теперь дочь Кареты. Они заодно?

— Анжелка, ты до хрена спрашиваешь! Конечно, они заодно. Она на ментов работает. На городском портале даже фотка была, где она ментам стриптиз показывает.

— Ты не гонишь? Дочь Кареты, и ментам?

— Сама посмотри! Там крупным планом она, а фон — сплошные менты в форме.

— Так а если она с ментами на стрелку явится? Что им сказать? Почему я скрывала, что подвезла ненормальную?

— Мне откуда знать, почему ты скрывала?

— Каскадёр, не выделывайся! Почему?

— По кочану! Говори им что хочешь. Типа Марио тебе приказал молчать. Или нет, вот лучше прикол. Бубновый с Мешком надо мной ржали. Скажи, что они за тобой гонялись, когда ты психованную везла. Только погонял не называй! Просто опиши их — урка и интеллигент на черной ‘Бэхе’.

— Они же за такую подставу замочить могут!

— Нет. Они оба тогда были в столице. Сечёшь? Алиби у них. Так что им такие подставы до одного места. Ну, решат, что ты дура, а тебе с того что? Тем более, правильно решат.

— Ладно, так и скажу ментам.

— Дошло? Вот и отлично. Тогда отстань, не мешай, я важным делом занят.

Если бы Каскадёр не был настолько пьян, он бы наверняка дал бы ей другие инструкции. Но история не знает сослагательного наклонения, и Анжеле пришлось действовать с тем, что есть. В отличие от Марио, в существование магии она верила безоговорочно, потому сразу же помчалась к знакомой ведьме и попросила амулет, который обеспечит ей магическую защиту, а ещё пугач.

Старая ведьма вряд ли когда-нибудь раньше слышала о Елене Михайловне, но подробно расписала, насколько та могущественна. К концу её коротенького рассказа цена амулета взлетела до небес. Амулетом послужил игрушечный пистолет с глушителем, собственность ведьминого пятилетнего внука. Мальчишка поначалу не хотел лишаться своего грозного оружия, но соблазнился бабушкиными обещаниями купить игрушечный автомат, и всё-таки нехотя с пугачом расстался. Ведьма с серьёзным видом пару минут что-то неразборчиво пошептала над игрушкой, превратив её в генератор торсионного поля, подавляющего магию на расстоянии ста шагов, и на всякий случай засунула в ствол крестик. Довольная Анжела заплатила, не торгуясь.

В ‘Авроре’ она честно пыталась действовать по указаниям Марио и Каскадёра, особенно ни в чём не признаваться. Но вдруг поняла, что уже призналась, сама того не заметив. Наверняка это произошло из-за магического воздействия, похоже, амулет оказался слишком слабым против ведьмы высшего ранга. Тем более, та была не одна, прихватила с собой паренька, которого обучала магии. Что ж, Каскадёр её предупреждал, что ведьма очень крута.

Анжела выхватила пугач и попыталась запугать своих врагов, не столько видом оружия и грозными словами, сколько произносимой про себя молитвой истинному Господу нашему. Но Елена Михайловна, почувствовав воздействие креста, при помощи магии вызвала на помощь слуг Сатаны, своих союзников, сначала официантку, а потом — начальника охраны. Анжела, у которой отобрали защитный амулет, страшно перепугалась, что теперь её принесут в жертву на алтаре Князя Тьмы, и вздохнула с облегчением только когда появился Нежный.

Юрию Николаевичу она вывалила всё сразу — и приказ Марио никому ничего не говорить о той ночной поездке, и слежку за ней Бубнового и Мешка. Даже пугач пригодился — Анжела сказала, что угрожала своей пассажирке именно им, хотя на самом деле тогда пистолет у неё в руках был настоящим боевым оружием. А вот с местом, где она ненормальную подобрала, всё получилось как нельзя лучше. Анжела по-настоящему забыла, где это произошло, и как ни бился несчастный майор, выдавить из неё что-нибудь кроме ‘не помню’, ему не удалось.

— Вы можете сказать, Елена Михайловна, что это горячечный бред, — завершая свой рассказ, лучезарно улыбнулся Марио. — Ни в коем случае не стану оспаривать такое мнение. Но это именно то, что мне рассказали мои люди.

Рассказ был действительно бредовым, но главное другое — я из него так и не узнала, где Анжела подобрала Светлану. Но оказалось, что Марио не собирается это скрывать. Он положил на стол свой навороченный телефон, на экране которого отображалась карта города.

— Вот здесь стояла эта сумасшедшая, — показал он пальцем. — Я выяснил, откуда она сбежала, и сейчас вам скажу. В этом районе нет ни одной самой завалящей больницы, и всего три более-менее подходящих здания, где можно долго держать пленницу, чтобы она думала, что это клиника. О нашей, с позволения сказать, гостинице вы уже знаете. Там всё в порядке, я лично проверил. Второе место — школа. Тем более, сейчас типа каникулы.

— Почему ‘типа’?

— Потому что у них там весь месяц полно народу. Экзамены всякие, консультации, отработки и хрен знает, что ещё. Не представляю, как эту бабёнку можно было бы держать в школе. А есть ещё одно местечко. Бывший детсад. Раньше, помните, деток было полно, а сейчас если два ребёнка, это уже, считай, многодетная семья. Вот и выходит, что столько садиков больше не нужно. Появились там новые хозяева, не знаю, кто такие. Зато знаю, что кавказцы захотели взять их себе под крышу. Да только захотеть — мало. Пятеро торпед попёрлись запугивать, а получилось, что теперь они все пятеро — инвалиды. Больше никто туда не лезет. Карете, батюшке вашему, такая мелочь без надобности, кавказцы — боятся, я — тоже. Обойдусь уж как-нибудь без них.

— Может, там та же крыша, что в ‘Авроре’? — предположила я.

— Может быть всё, что угодно. Я понятия не имею, что там за контора, чем занимается и под чьей крышей ходит. Но Светлану вашу держали там, больше просто негде. Школа, бывший детсад, гостиница, остальное — дома. Разные мелкие магазинчики — не в счёт.

— Я могу сообщить об этом в полицию?

— Сообщайте. Менты ничего не докажут, даже Юр Николаич. Я ведь знаю, что вы с ним совместно работаете. Мой человек в ментовке сообщил. Месяц прошёл, теперь наша гостиница — просто гостиница. Кто считает иначе, будет иметь дело с Мелентием. Клевета, моральный ущерб и тому подобное. Он мастер по таким вещам. А насчёт Юр Николаича, так я вам, наоборот, даже рекомендую его привлечь. Самой вам не справиться, хоть вы и могущественная ведьма, как меня пытаются убедить некоторые суеверные граждане. И эти двое торпед, — Марио кивнул в сторону Мешка с Бубновым, — вряд ли здорово вам помогут. Ребята они, конечно, крутые, тут спору нет, но кавказцы тоже не пальцем деланные, а вот поди ж ты — теперь на костылях ходят, если ходят вообще. Менты — другое дело. Не сильно круты, зато их много, и беспредельничать могут в своё удовольствие.

— Спасибо, я так и сделаю. Можно вопрос?

— Задать — можно. Но ответить — не обещаю.

— Вы сказали, что едва не выставили на спор свои усы, но вовремя опомнились.

— Да, и что?

— Разве усы — такая уж ценность? За месяц заново отрастут.

— Что вы, какой месяц? Всего две недели. У меня волосы растут очень быстро. Но, понимаете, я ношу усы с тринадцати лет, хотя тот пушок, что рос тогда у меня на губе, усами называл только я. И с тех пор ни разу, понимаете, ни разу я их не сбривал! Даже представить себе не могу, как это — я, и без усов. Нет, нет, абсолютно невозможно! Боюсь даже, это уже буду вовсе не я!

— Мне, наверно, не понять.

— Конечно! У женщины на губе если вдруг что-то и растёт, она, если следит за собой, конечно, эту растительность безжалостно изничтожает. И правильно делает, если кого-то интересует моё мнение по этому вопросу. Так откуда же взяться пониманию? А вот я вас ни о чём спрашивать не буду, зато дам добрый совет. Раз уж речь зашла об уходе за собой. Поверьте, я в этом неплохо разбираюсь.

— Вижу, — кивнула я. — Так что вы мне посоветуете?

— Елена Михайловна, вы очень красивая женщина. И явно следите за собой — причёска идеальна, кожа чистая, косметика наложена превосходно. Но если вы в ближайшее время не обновите лак на руках и ногах, никакая магия не поможет вам сохранить красоту.

Забравшись в ‘Матиз’, я вдруг заметила, что горло пересохло, и страшно хочется пить. Неудивительно, говорили только мы с Марио, Анжела и Каскадёр только молча кивали, когда речь заходила о них. Заказать какой-нибудь напиток мне почему-то и в голову не пришло, хотя Анжела что-то тянула через трубочку из бокала, и Каскадёр, кажется, тоже. Там, в прохладном воздухе, пить совершенно не хотелось, а кондиционер моей ‘Матиз’ от жажды не избавлял. Стала оглядываться, высматривая, нет ли поблизости ларька, и Юра это заметил.

— Тётя Лена, ты пытаешься определить, нет ли слежки? — удивлённо поинтересовался он. — Так это лучше делать на ходу. Что можно увидеть на стоянке?

— Слежку, если что, засечёт Бубновый, у него это лучше получается, — отмахнулась я. — Смотрю, где можно купить минералки.

— Так в ресторане можно, — посоветовал Юра.

— Мы только что оттуда, — напомнила я. — Глупо как-то получится.

— Ерунда. Сейчас организую.

Юра подозвал охранника стоянки и попросил, чтобы тот принёс два стакана холодного натурального сока. Тот состроил недовольную мину, но мой пасынок сунул ему купюру, и доблестный страж разве что честь не отдал. Сам он, правда, за соком не помчался, кому-то позвонил, сказал пару слов, и к нам примчалась официантка с сумкой-холодильником. Яблочный сок отлично утолил жажду, и я вновь вернулась к уже изрядно поднадоевшему расследованию.

— Почему мы не едем? — Юра слишком долго молчал, теперь заткнуть ему рот было нереально.

— Куда не едем?

— Никуда.

— Потому что непонятно, куда ехать.

— В ту контору, где кавказцев отметелили, — предложил Юра.

— Чтобы там отметелили и нас?

— А ты Юрия Николаевича позови. Его не посмеют тронуть, он же мент.

— Он — полицейский, — поправила я. — Нечего повторять всякие плохие словечки за бандитами.

— А ты сама иной раз переходишь на феню.

— Мне — можно. Я — дочь крупного криминального авторитета. Причём с тобой я таких слов не употребляю. Короче, это не обсуждается. А вот поговорить с Нежным — хорошая идея, — я достала из сумочки телефон и позвонила бравому майору.

— Что у вас опять стряслось, Елена Михайловна? — пробурчал он совершенно усталым голосом.

— Мне удалось узнать, где Светлана села в машину Анжелы, — я назвала место.

— Надо же, — слегка оживился майор. — Неожиданно. Я готов был поклясться, что она на самом деле не помнит. Я к ней и так, и этак, но всё бесполезно. А вам как удалось? Надеюсь, не пытками?

— Нет, магией.

— Ой, вот только не надо вешать мне на уши эту вашу магическую лапшу.

— Не верите очевидному — ваше дело.

— Ладно, проехали. Я пытаюсь понять, откуда же сбежала Светлана. Тут всего три подходящих места — школа, гостиница и коммуна.

— Что вы назвали третьим? — не поняла я.

— Коммуна, причём не парижская, а наша, местная. Слышали что-нибудь о коммунистах?

— Слышала. Это те люди, которые развалили СССР. Сама я Союз не помню, но мама считает, что его не нужно было разваливать.

— Не надо о политике, — попросил Нежный.

— Вы первый начали, — напомнила я. — Чем занимаются в этой вашей коммуне?

— Понятия не имею. У нас в городе десятки тысяч разных фирм, не могу же я знать всё обо всех. Хотя, слыхал краем уха, что эти коммунисты, точнее, коммунары, жестоко избили пятерых рэкетиров из какой-то кавказской бригады. Но не думаю, что это их основной вид деятельности. Кстати, называется коммуна ‘Красный октябрь’. Вкупе с клубом ‘Че Гевара’ и рестораном ‘Аврора’ наводит на мысль о революционных настроениях в массах.

— А о школе и гостинице что-нибудь слышали?

— О школе — ничего. А гостиница ещё месяц назад была борделем, причём с малолетками. Потом Марио вдруг решил её перепрофилировать в обычную гостиницу. Да, вспомнил ещё кое-что о коммуне. Они базируются в бывшем детском садике. Года три назад, когда садик закрыли и решался вопрос, кому передать здание и территорию, Мэрский лично продавил решение в их пользу. Многие были против, кусочек-то лакомый.

— Сами что думаете? Где держали Светлану?

— В борделе, конечно. А когда сбежала, бордель срочно закрылся. Или переехал куда-то на другое место, это скорее всего. Только Светланы там наверняка уже нет. Ни в старой гостинице, ни в новом борделе. В гостинице наверняка остались какие-то следы, только я вам помочь ничем не могу.

— Почему?

— Чтобы что-то там выяснить, нужно их как следует прижать. А чем? Мы не могли к ним подступиться, когда они обслуживали педофилов, а сейчас — тем более.

— Как это, не могли? — не поняла я. — Разве нет статьи за это?

— Статья есть. Мы разок попытались. Но Марио хитёр, всё досконально продумал. Гостиница, девушки снимают в ней номера. К ним в гости приходят мужчины. Да, девушки ведут себя аморально, но это не преступление. Даже административное правонарушение ещё попробуй, докажи. Особенно, когда на их стороне один наш общий знакомый, с погонялом Мелентий.

— Но девицы же несовершеннолетние!

— Может быть. Но у каждой при себе паспорт, а в нём вполне взрослый возраст. Причём некоторые паспорта подлинные, просто их владелицы выглядят сущими детьми. А с остальных тоже нечего взять. Несовершеннолетнюю можно только пожурить, оштрафовать и поставить на учёт. Штрафы они платят беспрекословно, а на наш учёт плевать хотели. Что ещё?

— А организаторы?

— В гостинице есть клерки, четыре штуки, работают посменно. Это бабушки-пенсионерки. Какие к ним могут быть претензии? Пришла девушка, показала правильный паспорт, её должным образом оформили. Паспорт не её? Ой, старая слепая старуха проглядела, какое несчастье! И директриса, пылая праведным гневом, выносит бабуле строгий выговор, чтоб в будущем глядела получше. Вот всё, чего мы тогда добились. Больше туда не суёмся, себе дороже.

— Понятно. Грустно всё это. Ладно. Я хочу навестить коммуну, вы не составите мне компанию?

— Думаете, Светлана там?

— Думаю, она там была. Конечно, её давно оттуда убрали.

— Значит, всё-таки не бордель? Это вам ясновидение подсказывает?

— Оно самое.

— У меня нет времени на всякую ерунду. Из-за этого идиотского съезда мы все на ушах стоим. Зато могу попросить участкового, чтобы он вас сопровождал. Но это будет только завтра утром. У вас всё?

Нежный явно хотел побыстрее от меня отделаться, так что я поблагодарила его, распрощалась и завела мотор.

— Куда мы едем? — поинтересовался Юра.

— Сначала — в школу, — сообщила я. — Потом — в салон красоты.

— В бывшем садике — салон красоты? — уточнил он.

— Нет. Там — коммуна ‘Красный октябрь’. Салон красоты — в другом месте.

— А зачем нам в салон?

— Мне — сделать маникюр и педикюр. А то никакая магия не вернёт мне красоты. В том числе приворотная. А зачем туда тебе — не знаю. Может, усы сбрить, или ещё что-нибудь.

Поездка в школу оказалась на редкость скучной. Директриса, хоть уже и собиралась уходить домой, приняла нас по высшему разряду. Как же, жена и сын Мэрского, и вдобавок дочь Каретникова. Не кто-то там с улицы. Похоже, она думала, что в наших силах срезать ей финансирование, и потому заглядывала мне в глаза, пытаясь угадать, чего бы мне хотелось.

Пока я с ней общалась, всячески давая понять, что в эти кризисные времена многим придётся затянуть пояса и довольствоваться малым, Бубновый облазил всё здание и показал мне жестом, что ничего не нашёл. Я ещё кое-какие надежды связывала со стоящей во дворе теплицей, но когда мы туда заглянули, убедилась — здесь никогда не было ни кровати, ни скатерти, а значит, и Светланы.

Бубновый попытался подробно рассказать о своём обыске, но я не стала слушать. Сейчас вечер, каникулы, детей мало, но и то шум стоит такой, что у меня слегка заболела голова. А Светлана лежала в так называемой больнице в мае, когда в школе ещё полно детей. Она бы наверняка слышала шум, который ни с чем не спутаешь. Но Карине она говорила именно о больнице, а не о школе, и ни о каком шуме и словом не обмолвилась. Нет, держали её явно не здесь.

Домой мы с Юрой пришли, сияя. Он — модельной стрижкой, я — свежим лаком на ногтях. Мне тоже настойчиво предлагали сделать какую-то потрясающую причёску, но я ни потрясаться, ни потрясать не пожелала.

Муж появился минут через двадцать, вместе с Коляном, своим шофёром и телохранителем, бессменным уже больше десяти лет. Супруг пребывал не в лучшем настроении, и явно не только из-за хронической усталости. Он бросал на меня грозные взгляды, но пока ничего не говорил, а я за собой никакой вины не чувствовала, так что не понимала, чем он недоволен.

Нянечка накрыла стол к ужину, и мы, включая Коляна, приступили к трапезе. Шофёр иногда ужинал с нами, хотя и редко. Относился он ко мне неплохо, но по-настоящему предан был только своему шефу. Муж продолжал мрачно на меня поглядывать, я строила вид воплощённой невинности, Юра, почувствовав приближающуюся грозу, старался стать как можно незаметнее, чтобы не перепало и ему. Только Колян, которому все наши семейные неурядицы были глубоко безразличны, с аппетитом поглощал фаршированного осётра, аж за ушами трещало.

— Мне доложили, что ты сегодня встречалась с Трубниковым, — буркнул супруг, наконец, не выдержав.

— Не знаю никакого Трубникова, — правдиво заявила я..