Мститель

Инес проснулась в своей постели. Она лежала в верхней одежде, но без обуви, укрытая большим платком, связанным мамой из козьего пуха. Пространство маленькой комнаты пересекали косые солнечные лучи, заливая неярким оранжевым светом стену в ногах постели. На этом фоне отчетливо выделялись черные узорные тени от висящей на окне кружевной занавески, тоже связанной мамой, большой искусницей по части всего, что касалось рукоделия.

Инес было тепло и уютно. Ничего у нее не болело, ни нога, ни даже голова, а ведь за завтраком она выпила почти полную кружку папиного вина. За завтраком? Ну да, конечно. Хотя, можно сказать, и за обедом, так поздно они сегодня сели за стол. Как бы то ни было, последнее, что ей запомнилось, это как она сидит вместе со всеми за уставленным едой столом и слушает. Родные расспрашивают Антара, а он отвечает им односложно и как-то… уклончиво, одновременно уплетая за обе щеки. Ей, по крайней мере, многое в его ответах было непонятно, хотя, возможно, сказывались бессонная ночь, действие вина и обильной еды. Глаза слипались, потяжелевшую голову так и клонило вниз. Инес некоторое время сопротивлялась, но потом не выдержала, положила на стол руки, а на них голову, повернув ее так, чтобы видеть своего красивого, умного, мужественного и почему-то, как ей казалось, очень сердитого брата. Вот тогда-то, наверно, она и уснула, прямо за столом, а потом папа перенес ее сюда.

Да, это произошло уже в разгаре дня, во время не то позднего завтрака, не то раннего обеда, а сейчас, судя по оранжевому оттенку и расположению бликов на стене, солнце уже клонилось к закату. Из-за больной ноги Инес нередко случалось целыми днями лежать в постели. Она хорошо изучила, как перемещаются за день солнечные пятна на стене, и могла с уверенностью сказать, что сейчас солнце уже наполовину утонуло в океане.

В доме было тихо; наверно, остальные тоже спят. Инес лежала, перебирая в памяти все события вчерашнего вечера, последовавшей за ним ночи и сегодняшнего утра. Начиная с того момента, как из темных кустов неподалеку от дома паучихи Моок выскользнула незнакомая женщина, приложила палец к губам и поманила ее за собой.

Столько с тех пор произошло удивительного, интересного! Столько нового, необыкновенного она увидела!

Адамс и Грета. Незнакомые, непривычно одетые люди. Что само по себе было чудом. В замкнутом мирке острова с незапамятных времен новые люди не появлялись никогда. Если не считать чернокожих «с той стороны», но с ними у жителей города было даже меньше общего, чем с пауками. К тому же, Адамс и Грета тоже умели делать так, что другие не могли читать их мысли. Старуха Моок сказала про этих людей, что у них в голове «черная дыра».

Спидер – летающая лодка – со всеми своими странными приспособлениями.

«Стрекоза». Тоже летающая лодка, только поменьше.

Вкусные таблетки, которыми Инес угостила Грета.

Серебряный Человек, Дерек. О, вот это чудо из чудес! Он пленил девочку… нет, не с первого, но уж точно со второго взгляда. Сначала, по правде говоря, он вызвал у нее ощущение острого, но все равно какого-то завораживающего ужаса.

Однако после объяснений Марты, хотя и довольно туманных, страх исчез. Главное, Марта сказала, что он славный, что его не стоит бояться. Жгучее любопытство и восторг, вот какие чувства теперь вызывал у Инес Дерек. Он такой необыкновенный и такой… Да, такой красивый. Удивительно красивый. Она уже не раз ловила себя на том, что снова и снова, в самый, казалось бы, неподходящий момент, думая о чем-нибудь совершенно другом, внезапно вспоминает Серебряного Человека, и он, точно живой, возникает перед ее внутренним взором.

Чужие пауки, которые лежали как мертвые в больших ящиках с прозрачными крышками.

Совершенно не похожий на себя Фидель, устами которого говорила старуха Моок.

Смерть звонаря.

Уход пауков.

Да, да, да! Эти мерзкие твари ушли. Ушли навсегда, и люди, наконец, обрели свободу.

И вот еще что. Никогда, никогда ей не забыть лица мамы, каким оно стало, когда поздно ночью Инес ворвалась в дом и закричала:

– Мама, Антар жив, жив! Он скоро прилетит сюда!

Ни папа, ни Трейси не спали; они сидели рядом с постелью, на которой лежала мама, и все трое ужасно волновались из-за того, что Инес так долго нет. Только дедушка дрых без задних ног. Он любит повторять, что сон – дело святое, в особенности, в его возрасте. Да, дед, наверно, слишком старый, чтобы не спать, даже если его любимая внучка за полночь не вернулась домой. Отец медленно поднялся, глядя на Инес с недоверием и… Да, с ужасом.

– Что такое ты говоришь, девочка? – дрогнувшим голосом спросил он. Ты с ума сошла?

А Трейси, дурочка такая, и вовсе испуганно попятилась от Инес, точно вместо нее увидела привидение – восставшего из океанской пучины утонувшего брата.

Вот мама, та повела себя совсем иначе. Она села на постели, неотрывно и без тени сомнения глядя в глаза Инес.

Только что лицо у нее было бледное, даже желтоватое, отечное, бесконечно усталое – и вдруг в одно мгновенье оно удивительным образом преобразилось. К щекам прихлынула кровь, кожа разгладилась, глаза засияли.

– Слава тебе, господи, – молодым, звонким голосом сказала она и перекрестилась.

Мама поверила, поверила сразу! Инес бросилась к ней, прижалась лицом к широкой, мягкой груди, вдохнула такой знакомый, такой любимый запах. Запах, всегда создающий у нее ощущение надежности и уюта. Да, с мамой все произошло именно так, как Инес и предполагала. Ей сразу стало лучше, как только она узнала, что Антар жив.

Глядя на маму, отец и Трейси тоже поверили, затормошили Инес, засыпали вопросами. Она долго и сбивчиво рассказывала о случившемся, умолчав, по не совсем понятной для самой себя причине, лишь о беседах со старой паучихой, которые она мысленно вела на протяжении нескольких последних вечеров.

Наверно, дело было в том, что тогда пришлось бы слишком многое объяснять. Ведь никто, кроме Антара, не знал, что она умеет «слышать» мысли других, а иногда таким образом даже и «разговаривать» с ними. Да и какое эта мелочь имела значение сейчас, когда было столько гораздо более важных новостей? Инес говорила громко, взахлеб, путаясь и перескакивая с одного на другое.

– Тише, тише, девочка, – в какой-то момент испуганно сказала мама, приложила палец к губам и подняла глаза к потолку, но Инес было не удержать.

– Ты боишься Стака? Глупости! – сверкая глазами, закричала она. Я же говорю, пауки скоро уйдут. Моок обещала! Вот увидите, так и будет.

Папа лишь головой покачал, с таким видом, словно поверил ей, но все же… не до конца.

Однако вскоре они услышали, как по лестнице спускается Стак. И настороженно замолчали, испуганно переглядываясь.

Что поделаешь? Страх, который обитал в душах людей чуть ли не с самого рождения, не мог улетучиться в одно мгновение. Папа подошел к окну, выходящему на задний двор, встал сбоку, чтобы его не было видно, и зашептал:

– Идет в сарай… Возвращается с корзиной… Ищет в стоге сена свою тлинку… Ага, нашел… Кладет бурдюк в корзину… Уходит…

Некоторое время стояла мертвая тишина, а потом заговорили все разом, возбужденно, громко, уже не сдерживаясь.

Мама поднялась с постели, впервые за много дней.

– Говоришь, Марта тоже вернулась? – спросила она Инес. – Пойду-ка я, порасспрошу ее.

Но она не успела. По ступенькам крыльца быстро протопали шаги, и в дом ворвался Антар.

Какой он стал красивый, восхитилась Инес!

И одет не хуже Марты. Даже лучше. Пятнистый зеленовато-коричнево-серый костюм с бесчисленными карманами и какими-то блестящими штуками, похожими на пуговицы, но пришитыми в самых неожиданных местах. Широкий кожаный пояс со свисающей с него небольшой, тоже кожаной сумкой необычной формы. Наверно, в ней Антар держит оружие, подумала Инес; такое же смертоносное, как то, которое Адамс в ее присутствии демонстрировал Моок. Отличные черные сапоги. И, наконец, обтягивающая серебряная шапочка. Опускаясь острым мыском до середины лба, она закрывала всю голову и делала Антара немного похожим на Серебряного Человека. Брат пробыл дома совсем недолго. Пришла Марта, при виде нее все опять принялись ахать и охать, но они с Антаром почти сразу же ушли. Отправились по домам предупреждать людей, чтобы, не дай бог, не возникло паники.

Когда город покидали пауки, Инес вместе со всеми стояла у забора и смотрела на темные мохнатые фигуры, медленно ползущие по главной улице в направлении леса, откуда начиналась дорога на ту сторону острова. Так им и надо, со злой радостью думала она. А еще справедливее было бы вообще их убить – если вспомнить, как они обращались с людьми. Антар вместе с Адамсом и Гретой замыкали шествие.

С помощью своего необыкновенного оружия они должны были помешать паукам вернуться, если бы те попытались сделать это. Марты и Серебряного Человека видно не было, но вряд ли они останутся в стороне; скорее всего, присоединятся к Антару и остальным чуть позже. Это хорошо. Чем больше людей сопровождают пауков, тем надежнее. Проходя мимо своего дома, брат приветственно помахал рукой. Вид у него был решительный и довольный, но в то же время чувствовалось, что он настороже. Правильно. С этими тварями нужно держать ухо востро.

Вскоре рассвело. Папа, в честь стольких радостных событий сразу, решил зарезать свинью. Теперь они могли сами съесть всю ее целиком. Не то что раньше, когда приходилось удовлетворяться объедками со стола паука. Мама выглядела просто замечательно и вместе с Трейси хлопотала у очага, откуда вскоре потянуло вкусными запахами. Инес не отходила от забора, мечтая еще раз увидеть Серебряного Человека, так поразившего ее воображение. Или, по крайней мере, не пропустить ничего интересного.

Из своего дома вышла Тина, мать Марты, и мама тут же подошла к розовым кустам, разделяющим дворы. Обе женщины так и сияли.

– Ну что, наши-то, кажется, столковались? – спросила мама.

– Похоже на то, – улыбнулась Тина.

– Когда свадьбу будем справлять?

– Ну, это надо у них спросить…

А-а, это они про Антара и Марту, поняла Инес. Свадьба, как интересно. Женщины еще немного поговорили, а потом на крыльцо выскочил Вандер, брат Марты, и закричал, что Кума проснулась. Тина тут же вернулась в дом. Прошло еще немного времени, и вдруг ушей Инес коснулся звук, который она уже слышала сегодня. Девочка так и встрепенулась. Стрекотание с каждым мгновением становилось все сильнее, и вскоре, отблескивая розовым в лучах восходящего солнца, показалась маленькая летающая лодка, которую этот удивительный Серебряный Дерек назвал «стрекозой». Она подлетала все ближе, опускалась все ниже и в конце концов села прямо на траву во дворе Марты. Инес прошмыгнула к разделяющей дворы живой изгороди из розовых кустов и просунула между ними голову, чтобы, не дай бог, ничего не пропустить. За окном летающей лодки что-то поблескивало. Неужели Дерек? Так и есть! Распахнулась дверца и из «стрекозы» легко выпрыгнул Серебряный Человек. Затаив дыхание, Инес любовалась его ловкими, совершенно человеческими движениями и удивлялась самой себе – с какой стати при первой встрече с ним она так испугалась? К сожалению, он находился в поле ее зрения совсем недолго.

Дальше произошло нечто совершенно непонятное. Спрыгнув на землю, Серебряный Человек повернулся лицом к распахнутой дверце «стрекозы» и спустя несколько мгновений уже шагал к дому, неся на руках… Марту! Инес просто глазам своим не поверила. Правая рука девушки безжизненно свешивалась, покачиваясь в такт движению, голова была безвольно запрокинута. Лицо бледное, как мел, но крови не видно. Что случилось? Марта ранена? Или, не дай бог, умерла? Как? Почему?

На крыльцо выбежала Тина, Дерек в это время как раз поднимался по ступенькам.

– Господи, что с ней? Она жива? – воскликнула мать Марты при виде Серебряного Человека, несущего на руках ее дочь.

– Жива, жива… – ответил он и вслед за Тиной вошел в дом.

Больше Инес ничего ни увидеть, ни услышать не удалось. Значит, Марта жива. Тогда что же, ранена? Может, пауки не сдержали своего обещания и напали на людей? Ну, конечно, разве можно доверять этим гадким тварям? Нужно было не отпускать их по-хорошему, а поубивать всех до единого, и дело с концом.

Из дома выскочили братья Марты и помчались к летающей лодке.

Со всех сторон над забором уже маячили физиономии других детей. Главным образом, мальчишек, но не только. Подгоняемые непреодолимым любопытством, они сначала просто таращились на «стрекозу», а потом прошмыгнули во двор и окружили ее со всех сторон. Наиболее смелые уже заглядывали в кабину или даже карабкались на крышу. Из сарая вышел отец Марты. Увидел летающую лодку, облепивших ее ребятишек, нахмурился, но ничего не сказал. Быстро взбежал по ступенькам крыльца и скрылся в доме.

Инес изнывала от любопытства – и страстного желания еще хотя бы одним глазком взглянуть на Серебряного Человека. Скорее всего, выполнив свою задачу – привезя раненую или заболевшую Марту домой – он сядет в «стрекозу» и улетит. Вернется туда, где живет. Может, Инес больше вообще его никогда не увидит. Или увидит очень нескоро. Хотя Антар и говорил, что этот другой остров находится совсем рядом, для Инес он был все равно что где-то в неведомой дали. Ну, какая разница, далеко или близко, если ей до него не добраться? Ах, она что угодно отдала бы за то, чтобы как следует, с близкого расстояния разглядеть Серебряного Человека или, тем более, поговорить с ним.

Инес оказалась права в своих предположениях, но только наполовину. Совсем скоро из дома вышел Лесс с бесчувственной Мартой на руках. Похоже, с ней по-прежнему что-то было не так. Рядом семенила расстроенная Тина, следом появился и Серебряный Человек. Инес так и впилась в него взглядом. И снова подумала – какой он красивый, господи! Идет, будто танцует. Черты лица правильные, движения изящные. А эти глаза… Зеленые, как молодая листва, светящиеся, яркие.

Лесс зычным окриком разогнал ребятишек и осторожно положил дочь на сиденье «стрекозы». Значит, Дерек увозит Марту. Почему? Что у нас в городе, врачей нет?

Ну, ладно. По крайней мере, это означает, что Серебряный Человек прилетит еще хотя бы раз, когда привезет Марту обратно. Тина залепетала что-то жалобное, заглядывая ему в лицо. Он закивал головой, забрался в свою летающую лодку и захлопнул дверцу. Снова послышалось стрекотание, быстро-быстро закрутилась вертушка, установленная на крыше. «Стрекоза» взмыла в воздух и умчалась прочь.

– Что у вас случилось? – окликнула мама Тину.

Оказывается, она стояла прямо за спиной Инес, и девочка от неожиданности вздрогнула. Мать Марты с ужасно огорченным видом подошла поближе.

– Заболела дочка моя, а что с ней, не пойму, – ответила она. – Этот… Дерек, ну, который ее привез, – она оглянулась через плечо, – сказал, что у них на том острове врачи очень хорошие и что они быстро поставят ее на ноги.

– Заболела? – удивленно переспросила мама. Когда же? Совсем недавно ведь здорова была.

– Ну да, – растерянно ответила Тина, теребя фартук. Я и сама удивляюсь. Дерек сказал, что Марта почувствовала себя плохо, он дал ей какое-то успокоительное лекарство, и она уснула. Господи, ну что за напасть такая? Антар-то еще не вернулся?

– Нет.

В тоне, которым было произнесено это коротенькое слово, Инес почувствовала тревогу. Мама волновалась – вдруг и с Антаром что-нибудь случилось?

Но нет, с ним все оказалось в полном порядке. Он пришел, когда все уже сидели за столом и, оживленно обсуждая события этой ночи, с аппетитом завтракали. Мама сварила кофе и выставила на стол все, что было в доме: сыр, яйца, лепешки, наскоро приготовленные хумпи-бумпи, оставшуюся с вечера запеченную рыбу и, конечно, ароматные, только что зажаренные в масле ломти свинины. Это не считая зелени, орехов, фруктов и грушевого варенья. А еще рядом с папой стоял большой глиняный кувшин с вином его собственного изготовления, которое пили очень редко, только в честь какого-нибудь радостного события. Как обычно, мама подогрела вино с листьями лимонного дерева и душистыми травами. Дедушка как увидел этот кувшин, так на него только и смотрел, сидел и облизывался, точно крыс на сыр. Он папино вино обожает.

Инес тоже налили. Почти полную кружку, столько она не пила еще ни разу в жизни. Прежде ей давали совсем немножко, что девочку вполне устраивало: вино ей не нравилась, оно казалось горьким и вызывало странное ощущение, как будто от него очень неприятно ноют зубы. На этот раз, однако, дело обстояло совсем иначе. То ли вино особенно удалось папе, то ли сыграло роль то, что настроение у Инес было приподнятое как никогда, но напиток показался ей в меру сладким, в меру горьковатым и очень вкусным. И никакого неприятного ощущения в зубах. Ей сделалось ужасно весело, и шуточки деда, которые частенько раздражали ее, сейчас смешили чуть не до колик. Она так расшалилась, что даже запустила в него бананом, и никто слова не сказал, все только смеялись. Жаль, что вскоре в голове появилась тяжесть, а глаза начали слипаться. И это как раз тогда, когда на крыльце раздались шаги, и в зал вошел Антар.

– Ну, слава богу! – воскликнула мама. А мы уж начали волноваться.

– С какой стати? – буркнул он.

Вид у него был какой-то… встрепанный. Пятнистый костюм помят, а кое-где даже испачкан, серебряная шапочка исчезла, темные вьющиеся волосы взлохмачены, одна щека расцарапана, на лбу розовые припухлости, как бывает от укуса комаров. Он сразу ринулся было к столу, но мама заставила его умыться. Трейси поливала, а он плескался, шумно фыркая и чертыхаясь, когда вода попадала в царапину на щеке. Мама в это время накладывала всякой снеди своему ненаглядному, вернувшемуся с того света сыночку, а папа налил ему вина. Антар взял кружку, понюхал, скорчил гримасу, но выпил все до дна. И набросился на еду. Родители смотрели на него с умилением, Трейси, как и сама Инес, с жадным любопытством, а дедушка к тому времени уже отключился прямо тут, за столом, и теперь сладко похрапывал, откинувшись на спинку стула.

– Ну, как же не волноваться? – сказала мама. Марта-то…

Антар вдруг ни с того, ни с сего подавился куском и страшно раскашлялся.

– А что Марта? – спросил он, когда снова смог говорить. Мама удивленно посмотрела на него.

– Как что? Ты разве не знаешь? Заболела она. Или ранена, я не поняла. Этот… блестящий такой… увез ее на летающей лодке на какой-то другой остров. Туда, где вы прятались, наверно? Сказал, там врачи какие-то особенные…

– Ха, заболела! – перебил маму Антар и улыбнулся как-то странно, одной стороной рта.

– Ну да, она была без сознания, я своими глазами видела, – растерянно сказала мама.

И что же? Антар лишь пожал плечами и продолжал наворачивать. Родители обменялись непонимающими взглядами.

– Антар, а кто такой этот… серебряный? Ну, который привез Марту? – спросила Трейси.

Инес тут же встрепенулась, хотя к этому моменту уже с трудом боролась со сном.

– Машина, – коротко бросил брат. У Трейси отвисла челюсть.

– Машина? – повторила она.

Машина, удивилась Инес? Как это понимать?

– А Марта… говорила, что его зовут… Редек… Нет, Дерек, вот как, – сказала она, с трудом ворочая языком. И что он… человек, хотя и не совсем.

Антар снова криво улыбнулся и ответил непонятно:

– Ей, конечно, виднее.

Мама, видно, почувствовала, что он по какой-то причине не склонен разговаривать о Марте, потому что больше не стала затрагивать эту тему.

– Расскажи, как вы там жили? Что за остров? Похож на наш?

Антар снова пожал плечами.

– Нормальный остров. И жили… нормально.

– А что с пауками? – спросил папа.

– А что с пауками? – повторил Антар, коротко взглянул на отца и тут же отвел взгляд. Идут себе, надо полагать.

– Их провожают эти твои… товарищи? Антар молча кивнул.

Вот так он отвечал на все вопросы. Хотя кто его знает? Может, потом, когда Инес уже заснула, он и разговорился. Но вряд ли, подумала она, вспоминая выражение его лица и звучание голоса, когда он в ответ на расспросы бросал свои отрывочные фразы.

Инес хорошо знала брата и могла с уверенностью сказать: он вернулся в скверном настроении и был сильно раздосадован, обижен и даже зол. Интересно, на кого? И почему?

Она лежала, вспоминая о странном поведении Антара и пытаясь понять, что за ним стояло, но не с беспокойством, а, скорее, с интересом. Как вдруг услышала в соседней комнате шаги и негромкие голоса. Дом Трента – так звали отца Инес – считался в городе одним из самых удобных и просторных; во всяком случае, каждый из его четырех детей имел хотя и маленькую, но отдельную комнату. Та, которая принадлежала Антару, примыкала к комнате Инес. Деревянные стены хорошо пропускали звук, и когда в доме стояла тишина, вот как сейчас, можно было расслышать каждое слово, произнесенное в соседней комнате.

Инес сразу же узнала голоса.

– Ну вот, мы пришли. Теперь, наконец, ты можешь мне объяснить, что случилось-то? – запальчиво спросил Бруно, закадычный дружок Антара из гнезда Короля Франа. Тьфу, какой Король Фран, одернула себя Инес? Какое гнездо? Все это уже позади. С какой стати ты вдруг утащил меня с собрания? Ты же слышал, Аликорн сказал, что будет прямо сейчас набирать людей в караул, и я хотел…

Собрание? Значит, пока Инес спала, в городе началось собрание. Судя по словам Бруно, оно продолжается и сейчас. Жалко, что ее там не было. Все, наверно, хвалили Антара и благодарили его за то, что он освободил их.

Аликорн. Инес его помнила, конечно. Высокий такой, толстый, черноволосый, а жена у него маленькая и красивая, как куколка. У нее еще имя такое странное… Эритапета, вот. Но все называют ее Эри. Почему это Аликорн будет «набирать людей в караул»? А-а, наверно, на собрании его выбрали в городе главным. Ну, правильно. Кто-то же должен следить за порядком? Раньше это делали пауки, а теперь вот Аликорн будет. Он такой…

Инес, конечно, не слишком вникала во взаимоотношения взрослых, но не раз слышала, как папа, к примеру, отзывался об Аликорне с очень большим уважением. А вот кого, интересно, назначили новым звонарем? И зачем нужен караул? Неужели Аликорн думает, что пауки могут вернуться? Нет, побоятся. И все равно, надежнее было бы их убить.

– Не шуми, – сказал Антар. Девчонки спят. Мне кажется, тебе не стоит идти в караул.

– Почему это? – так и вскинулся Бруно. А вдруг и впрямь пауки на этом не успокоятся? Я согласен с Аликорном, нужно как можно быстрее организовать оборону, и…

– Нужно, – перебил его Антар. Вот пусть Аликорн этим и занимается, раз его мэром выбрали, людей у него и без тебя хватит. А ты, мне кажется, и сам не захочешь идти в караул.

– Почему это? – повторил Бруно, но уже без прежнего запала, скорее, с любопытством.

– Потому что я собираюсь предложить тебе кое-что поинтереснее.

Антар замолчал, как будто ожидая, что его собеседник спросит, что он имеет в виду.

– Что? – не выдержал в конце концов Бруно. Я хочу, чтобы ты помог мне подобрать парней нашего возраста… Ну, можно чуть постарше, но не слишком. Человек десять, от силы двенадцать. Таких, знаешь, не сопляков и, уж конечно, не дураков. Мбау обязательно, Боннара, Герка. Ну и других… в этом роде. Я заберу вас на остров Пятницы…

– Куда-куда?

Теперь в голосе Бруно чувствовался жгучий интерес. Инес тоже вся превратилась в слух. Антар заговорил быстро, горячо.

– Тот остров, откуда я прилетел, называется остров Пятницы, а наш – остров Флетчера, чтобы ты знал. Ну вот, мы отправимся туда, я раздам вам бластеры… это такое оружие, очень мощное, просто потрясающее… научу обращаться со всякими машинами. Там такая техника, Бруно! До сих пор привыкнуть не могу. И, главное, каждый день обнаруживаю что-нибудь новое. Да что там говорить! Словами все это не опишешь, даже не стоит и пытаться. Кое-что ты уже видел. «Стре…» Летающие лодки, к примеру. Но это так, мелочь, поверь мне. По сравнению со всем остальным.

– А откуда там все это? – зачарованно спросил Бруно.

– Люди, которые жили еще до того, как случилась Беда, построили на острове Пятницы огромную подземную лабораторию. Чем они там занимались, я, по правде говоря, пока до конца не разобрался, но это неважно. Потом, когда к Земле приблизилась комета…

– Комета? – недоуменно переспросил Бруно.

– Да, комета, – сердито повторил Антар, – но если ты все время будешь перебивать меня, мы так никогда не закончим, а у нас на сегодня есть еще одно очень важное дело. Я тебе отвечу на все вопросы, но не сейчас. Или лучше ты сам во всем разберешься, когда попадешь на остров Пятницы. Это очень просто. Садишься за компьютер и… Ладно, это тоже потом. А пока постарайся понять суть. Комета – это такое огромное небесное тело. Только не спрашивай меня, что такое небесное тело. Вот Луна – тоже небесное тело, к примеру. Ну, и комета… вроде этого, только раскаленная и с хвостом.

Инес попыталась представить себе Луну с хвостом, большим и пышным, вроде лошадиного, и едва не захихикала, такая нелепая картина возникла перед ее внутренним взором.

– Когда люди поняли, что эта махина подойдет достаточно близко, чтобы причинить Земле вред, – продолжал между тем Антар, – они сели в космические корабли… ну, такие огромные летающие лодки… и улетели на другую планету. Те, которые работали на острове Пятницы, тоже покинули Землю. Но они не просто так взяли и бросили свою подземную лабораторию, они ее… законсервировали. Ну, сделали так, чтобы все оборудование сохранилось в целости и сохранности. Специально, чтобы передать его тем, кто на Земле уцелеет, то есть, нам. А караулить все это добро приставили робота.

Робота? О ком это он, подумала Инес? Кажется, именно так назвала Марта Серебряного Человека.

– Ты его видел, нет? – спросил Антар. – Он тут болтался, блестящий такой, – Бруно, наверно, покачал головой или еще каким-то образом дал понять, что нет, не видел. – Ладно, невелика беда. И вообще, теперь он нам без надобности. Он свое дело сделал. Ну что, Бруно? Это, наверно, почище будет, чем целыми днями и ночами стоять в карауле, а?

– Да уж… И что мы будем делать на этом острове… Пятницы? – внезапно охрипшим голосом спросил Бруно.

– Создадим маленький, но очень крепкий, мобильный отряд…

– Мо… Какой?

– Ну, подвижный, быстрый. Если Аликорну понадобится наша помощь, мы раз, сели в спидер, и, пожалуйста, тут как тут. Я оставлю ему «малютку», это такое устройство связи, чтобы он мог в любой момент вызвать нас. Но вообще-то главная цель у меня другая, – он помолчал. Бруно тоже не говорил ни слова; похоже, ждал, затаив дыхание. – Я хочу обследовать все ближайшие острова, а потом, может быть, и дальние. Или даже материк. Ну, что скажешь?

– Да-а-а, вот это да-а-а, – потрясенно и в то же время как-то растерянно протянул Бруно. – А с чего ты взял, что есть другие острова? Или этот… материк? Может, океан все затопил, когда случилась Беда?

– Почему же? Знаешь что? Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Давай-ка я покажу тебе.

Последовала пауза, потом Бруно спросил:

– Что это? Браслет?

Браслет? У Марты тоже был браслет, вспомнила Инес. При чем тут браслет, интересно? Эх, обидно, что она-то, к сожалению, может только слышать.

– Ну, не совсем браслет. Или, точнее говоря, совсем не браслет. Это такая очень хитрая штука, Ключ называется, подробнее я тоже потом объясняю, – ответил Антар и вдруг заговорил совсем другим голосом, который Инес назвала про себя «командирским». – Вызываю Цекомпа.

– К вашим услугам, командор, – туг же ответил незнакомый низкий голос.

Инес так и подскочила от неожиданности.

– Цекомп, мне нужна карта океана на расстоянии ста двадцати километров к северу от острова Флетчера. Объемное изображение.

– Как он сказал? Цекомп? Или, может быть, Цекомп? Кто это? Непонятно. Разве в комнате Антара, кроме него самого и Бруно, есть еще кто-то? Вроде бы нет. Но ведь она же своими ушами слышала этот звучный, низкий и совершенно незнакомый голос. У Инес даже мурашки побежали по коже.

– Вот это да! – воскликнул Бруно; чувствовалось, что у него просто нет слов. – Вот это да!

– Ладно, успокойся, на острове Пятницы еще и не то увидишь. Это карта ближайших окрестностей. Такая, какой ее давным-давно составили люди, которые жили еще до Беды. Я пока не успел послать «птичку»… ну, такого робота специального, разведчика… С ее помощью можно получить новую, совсем свежую карту. Это, конечно, непременно нужно будет сделать, но, думается, вряд ли с тех пор многое изменилось.

«Послать птичку». Наверно, брат имеет в виду белую «чайку», с помощью которой он разговаривал с ней. Значит, «птичка» тоже этот… робот? Как и Дерек? Что между ними общего? Девочка чувствовала, что у нее просто голова идет кругом от всего услышанного.

– Смотри, – продолжал Антар. – Вот это мы, то есть, остров Флетчера. Вот это остров Пятницы, где находится подземная лаборатория и где будет наша база. Тронь пальцем, не бойся. Здесь ведь ничего на самом деле нет, просто так, одна видимость.

– Ух ты-ы-ы… А это что такое? – спросил Бруно.

– Остров Разочарования. Там… – Антар замолчал. – Ладно, неважно. Это просто груда скал, там ничего интересного нет. Главное, что все эти три острова как были раньше, так есть и сейчас. Можно предположить, что и другие никуда не делись, верно? А теперь вот сюда взгляни. Видишь? Совсем недалеко, если учесть, что мы располагаем летательными аппаратами. Всего километров семьдесят к северу от острова Пятницы. Много мелких островов, расположенных кольцом, а посреди один, самый крупный. Вот он, вот. Вся эта группа островов вместе называется атолл Пальмира. Я потому тебе его показываю, что он к нам ближе всех. Можно было бы, к примеру, начать с него. Ну как, согласен?

– Еще бы, – сказал Бруно. – Что я, дурак? Кто же от такого откажется? Значит, собираем отряд? У нас будет база на этом острове… Пятницы и мы все эти чудеса увидим собственными глазами? Здорово! Слушай, а Марта тоже будет с нами? И вообще, девушек можно приглашать или только парней? У меня на примете есть одна, ух, и бедовая…

И тут Антар сказал такое, от чего у Инес волосы зашевелились на голове.

– Что касается Марты, то держись от нее подальше, она ведьма. Умеет такое проделывать, что паукам и не снилось.

– Ведьма? – что-то с грохотом упало; может, Бруно от неожиданности свалился со стула? Инес его вполне понимала, если так. – О, черт! Я сейчас…

– Ладно, оставь. Оставь, говорю, а то еще что-нибудь уронишь… Да, ведьма, – с самого первого упоминания о Марте голос Антара зазвучал совсем иначе, чем прежде. Зло, холодно – и очень убежденно. – Уж поверь, я знаю, что говорю. На своей шкуре испытал. А что касается того, кого приглашать… Это все на твое усмотрение. Мне наплевать, кто это будет, парни или девушки, важно, чтобы они для нашего дела годились. И чтобы никаких фокусов и капризов. Мне нужны смелые, решительные, но в то же время дисциплинированные люди. Не разгильдяи. И такие, знаешь… Которым не интересно всю жизнь проторчать в одном месте, а хочется посмотреть мир.

– М-м-м… Мы…

– Ну, что ты мекаешь, как коза? У тебя есть какие-то возражения?

– Не то чтобы возражения, – промямлил Бруно совершенно несвойственным для него неуверенным тоном. – Просто… Оно, конечно, здорово, просто замечательно, но как же остальные? Мы, значит, сядем в этот самый спе… спи…

– Спидер, – нетерпеливо подсказал ему Антар.

– Вот-вот. Сядем, значит, и отправимся путешествовать, а в это время…

– Ничего плохого в это время не произойдет, потому что… – начал было Антар и замолчал. Казалось, он собирается с мыслями. – Как думаешь, почему я именно тебе предлагаю подобрать ребят для отряда?

Этот вопрос удивил не только Инес, но, похоже, и самого Бруно.

– Ну, не знаю… Ты, я и Мбау… Мы всегда были «бродягами», как называл нас отец Марты. Всегда любили путешествовать. Но при чем же здесь…

– При том, – перебил его Антар. – То, о чем ты говоришь, конечно, тоже важно. Но не только это. Главное, если хочешь знать, то, как ты относишься к паукам.

– А как я к ним отношусь? – в голосе Бруно послышались угрюмые нотки. – Никак я к ним не отношусь. Будь моя воля, я бы всех их…

Бруно ненавидел пауков, это все знали, для чего у него имелись очень веские и очень личные основания.

Еще года не прошло, как Король Фран, в гнезде которого жила их семья, подверг «неотвратимому наказанию» его деда и мать. Под совершенно пустячным предлогом, так считал Бруно; на самом же деле, с горечью добавлял он, Франу просто человечинки захотелось.

Дед любил выпить и в пьяном состоянии делался безрассудно смел и даже нахален. Нет, руку ни на кого не поднимал, но болтал, что в голову взбредет. Обычно, когда он напивался, его запирали в сарае, чтобы он, не дай бог, не попался на глаза никому из пауков.

И надо же было случиться, что однажды именно в такой момент он зачем-то понадобился Франу, который до этого сто лет о нем не вспоминал. Когда деда с трудом растолкали и сказали, что Фран требует его к себе, он заявил, что знать не знает никакого Франа, что плевать на него хотел и что никуда не пойдет, потому что ему и здесь хорошо. Никакие уговоры на него не подействовали, а когда возмущенный Фран лично явился в сарай, дед просто послал его куда подальше.

Мать же Бруно провинилась тем, что попыталась вначале обмануть Франа, сказав, что ее отца нет дома, а потом в отчаянии бросилась на защиту старика. Без толку, конечно. Все ее попытки втолковать пауку, что пьяный человек не отвечает за свои слова и поступки, только еще больше обозлили Франа.

Неподчинение приказу и вопиющая дерзость, вот что вменялось в вину деду.

Обман и опять же дерзость, вот за что поплатилась мать Бруно.

– В этом все и дело, – сказал Антар. – Ты совершенно прав. Мы не можем отправляться путешествовать, пока городу угрожает опасность. Какой отсюда вывод?

– Какой? – тупо повторил Бруно.

– Сначала нужно прикончить всех пауков на острове, вот какой. В этом и будет состоять наша задача номер один.

– Прикончить всех пауков? – потрясенно повторил Бруно.

– Да, вот так, ни больше, ни меньше, – продолжал Антар взволнованно и страстно, словно спорил с кем-то. – Я считаю, что это… ну, как бы мой долг, понимаешь? Раз ко мне в руки попала такая техника. Поэтому учти: мне не нужны люди, которым жалко пауков. Мне нужны такие, которым жалко людей. Лично я убежден: вместе людям и паукам не жить…

– Но ты же сам отпустил наших пауков, – перебил Антара Бруно; в его голосе явственно прозвучала растерянность.

Последовала пауза, а потом Антар спросил с оттенком насмешки:

– А с чего ты взял, что я их отпустил?

– Как… Как это?

– А вот так. Сейчас мы с тобой кое-куда отправимся и кое-что сделаем. Там ты поймешь, что к чему. Ну, а завтра прямо с утра начинай набирать людей. С Мбау я сам поговорю, а остальные – твоя забота. Только давай, поторопись. Я хочу поскорее ввести вас в курс дела и натаскать как следует. Пусть Аликорн строит свои укрепления, пусть выставляет охрану. Но мы не станем дожидаться, пока на нас нападут. Мы опередим пауков и прикончим их раньше, чем они сообразят, что к чему. После этого никакая охрана не потребуется, верно? И мы сможем со спокойной душой отправляться на все четыре стороны… Вот черт, наши идут. Собрание, наверно, закончилось.

Тут и Инес услышала в зале шаги и голоса. Родители говорили негромко, видимо, боясь разбудить остальных.

– Ох, устала я что-то, – сказала мама.

– Не надо было тебе ходить, я же говорил, – послышался папин голос. – Давай, приляг хоть сейчас.

– Ну, как же, интересно ведь. Такое происходит. И подумать только! Все это сделал наш мальчик, наш собственный сын. Как все на него смотрели, а?

– Хочешь чаю? – спросил папа.

– Нет, лучше налей моего лечебного настоя, что-то сердце жмет. Да не делай такие глаза, ничего страшного, просто устала. Спасибо. Пожалуй, ты прав, нужно прилечь. Что, девочки еще спят? Ты заметил, что Антар исчез, не дожидаясь?..

Голоса затихли, отец с матерью ушли к себе. Инес прислушалась, но из комнаты брата не доносилось ни звука. Через зал они с Бруно не проходили, это точно, иначе столкнулись бы с родителями. Может, вылезли в окно? Она соскочила с постели и на цыпочках подбежала к своему окну, которое тоже выходило на задний двор. Похоже, она оказалась права. Антар уже выводил из конюшни Талисмана и Красавицу, а Бруно, почему-то с двумя деревянными лопатами в одной руке, другой отворял ворота на заднем дворе. Около скалы Голова Болит они сели на лошадей и растаяли в вечерних сумерках.

Инес стояла у окна, глядя перед собой невидящим взором и пытаясь понять, что все это означает. Две вещи из услышанного потрясли ее больше всего.

Как Антар сказал?

Держись от Марты подальше, она ведьма. Умеет такое проделывать, что паукам и не снилось.

И еще.

А с чего ты взял, что я их отпустил?

Марта – ведьма? Как такое может быть?

Инес знала, кто такие ведьмы и колдуны. Ну, не то чтобы знала на собственном опыте, скорее, хорошо представляла их себе по рассказам.

Дети любят пугать друг друга «страшными» историями про ведьм и колдунов, призраков и вампиров, оборотней, чертей и прочую нечисть. В особенности, хорошо этим заниматься в сезон дождей, когда из дома часами, а то и днями носа не высунешь. Сама Инес, правда, всегда сторонилась своих сверстниц, но не ее сестры. Они с удовольствием принимали участие в подобных посиделках, происходящих, как правило, у кого-нибудь в сарае, на душистом сене, по соседству с козами, свиньями, курами – и связками бананов, грудами кокосовых орехов и прочими вкусностями из запасов хозяев.

Потом сестры с ужасающими подробностями пересказывали Инес услышанные истории, от всей души надеясь, что им удастся хорошенько напугать ее. Увы, этого удовольствия она им так ни разу и не доставила. Девочке нравилось слушать их рассказы, от которых нередко и впрямь замирало сердце, но ей всегда удавалось скрыть свой страх.

Да и дед любил поболтать на столь волнующую тему. Более того, было бы неправильно сказать, что сама Инес совсем не имела в этой сфере никакого личного опыта. Дело в том, что и сейчас в городе жила женщина, которую называли ведьмой. За глаза, конечно.

Ее звали Жамбла, и с виду это была обычная женщина лет сорока, разве что очень худая и носатая. Ну, еще она никогда не стригла густых темно-рыжих волос, которые доставали ей до колен. Не стригла, и кос не заплетала, так и ходила с распущенными волосами, разве что иногда подвязывала их ленточкой. У нее были и муж, и дети, два сына. В общем, все как у обычных людей. А ведьмой Жамблу называли потому, что стоило ей на кого-нибудь обидеться, и с тем человеком непременно случалось несчастье. А обижалась она из-за всякой ерунды, поэтому все старались держаться от нее подальше.

Если же, скажем, она приходила в гости и задерживалась более-менее надолго, то после ее ухода в доме обязательно обнаруживался какой-нибудь непорядок, или хозяева заболевали, или с животными случалась беда. Поэтому многие считали, что даже просто находиться с ней рядом опасно. Как-то раз вечером Жамбла зашла к родителям Инес и всего-то успела выпить чашку чая. Однако на следующее утро оказалось, что мамины цветы в больших деревянных кадках, стоящих в зале вдоль стены, повесили головки и начали чахнуть. Еле-еле мама выходила некоторые, но не все. С чего бы это вдруг? Ясное дело, ведьма виновата.

Инес Жамбла не нравилась. Очень не нравилась. У этой женщины был ужасно пронзительный, неприятный взгляд, а однажды девочка заглянула в ее мысли и наткнулась на что-то вроде клубка зеленовато-черных змей. Бр-р-р…

И все же, как говорил дедушка, Жамбла была не настоящая ведьма; так, мелкая ведьмочка. Вот когда он был мальчишкой, то его собственная бабушка рассказывала про ведьму, которая умела летать верхом на длинной деревянной палке, предсказывать будущее, глядя в миску с водой, и убивать людей, бросая в огонь их глиняные изображения. За что в конце концов и поплатилась – пауки подвергли ее «неотвратимому наказанию». Все это с трудом укладывалось в голове – включая и то, что седой, почти беззубый, еле-еле передвигающийся на распухших ногах дедушка Мур когда-то был мальчишкой – но другие, не менее впечатляющие рассказы о ведьмах и колдунах подтверждали его правоту.

Спрашивается – и при чем тут Марта? Вот уж кто меньше всего походил на ведьму. Обыкновенная девушка, спокойная, добродушная, не вредная. Одна из немногих, в чьих глазах «хромоножка» Инес никогда не видела ни дурацкой жалости, ни насмешки. И к тому же, сколько она себя помнила, Антар всегда был неравнодушен к Марте; это сразу чувствовалось, хотя бы по тому, как он на нее смотрел. Да все об этом знали, он никогда и не скрывал своих чувств. И все были уверены, что они в конце концов непременно поженятся. Что же, Антар раньше не догадывался, что влюблен в ведьму? Или Марта стала ведьмой только сейчас? С чего бы вдруг? И в чем это проявилось?

Подумать только, всего несколько часов назад Инес разговаривала с ней и ничего, ну, совсем ничего такого особенного не заметила. Разве что Марта очень похорошела. А ведь всем известно – ведьмы чаще всего красотой не блещут, но если даже и так, все равно у них непременно есть какой-нибудь физический недостаток. Жамбла, вообще, уродина, каких поискать, а та ведьма, о которой рассказывал дедушка, была кривая на один глаз.

Да, и вот еще что. Когда Дерек сегодня утром привез Марту, она была без сознания. Видимо, серьезно больна или ранена. В то же время одна из особенностей Жамблы состояла в том, что она никогда и ничем не болела, а любая рана у нее заживала на удивление быстро. Об этом все знали, и объяснение звучало хоть и пугающе, но вполне правдоподобно: дескать, ясное дело, она умеет у других «воровать здоровье». Что же Марта за ведьма такая, если не в состоянии о себе самой позаботиться?

А может, предположила Инес… Может, Антар ошибается и никакая Марта не ведьма? Не хотелось так думать, но… Это объяснение было все же предпочтительнее другого, которое юркой змейкой промелькнуло в глубине ее сознания. Ведь не наговаривает же он на Марту? Нет, нет, нет, Антар не такой! Инес тут же отогнала от себя эту мысль, затолкала ее поглубже, постаралась забыть. И все же какая-то беспокоящая, тревожная неясность осталась…

Теперь дальше.

А с чего ты взял, что я их отпустил?

Так сказал Антар, и, конечно, он имел в виду пауков. Выходит, он их не отпустил? А что же тогда с ними случилось на самом деле? Они… погибли? Как это могло произойти? Ведь все видели, как пауки уходили, и их было много, очень много. Больше, чем домов в городе, потому что некоторые из пауков жили по двое в одном гнезде. А провожать их отправились только Антар, Грета и Адамс. Что же, они втроем убили всех пауков? Или Марта и Серебряный Человек позже присоединились к ним? Ну, пусть даже и так. Пусть даже у всех пятерых было то смертоносное оружие, действие которого Инес видела собственными глазами, хотя у Марты и Дерека ничего похожего она не заметила. Все равно, с трудом верилось, что трое – или даже пятеро! – человек могли вот так запросто прикончить больше двухсот пауков. Разве что те стояли, сложив лапы, и ждали, пока их перебьют одного за другим.

Да, вопросов было множество. Вот, к примеру, еще один. Или, точнее говоря, два. Куда ускакали Антар с Бруно и зачем им понадобились лопаты?

Внезапно размышления Инес прервал негромкий звук, похожий на скрип половицы под осторожно ступающей ногой. Если бы в доме не стояла такая тишина, она, скорее всего, ничего не услышала бы. Однако больше всего Инес поразило то, что скрип этот раздался у нее над головой, из комнаты, которую еще совсем недавно занимали сначала паук Гренн, а потом Стак и где сейчас просто никого не могло быть. Девочка вся превратилась в слух. Почудилось? Нет. Вот теперь ее ушей коснулся шорох, а вслед за тем легкий, еле слышный стук. И вдруг прямо перед ней промелькнула тень. Сверху кто-то спрыгнул! Почти бесшумно, только негромко скрипнуло окно наверху.

В первый момент – наверно, от страха – Инес померещилось, будто это паук, но она тут же поняла, что ошиблась. Сумерки уже затянули задний двор, однако, пока она стояла у окна, ее глаза успели привыкнуть к полумраку. К тому же человек оказался прямо напротив ее окна и она хорошо его разглядела. Это был мужчина, высокий, с темными волосами, в обычных штанах и рубахе серого цвета. Когда он спрыгнул, одна нога у него неловко подвернулась, и он упал, но тут же вскочил, обернулся и увидел стоящую у окна Инес. Они разглядывали друг друга всего одно-единственное мгновенье, но она узнала, несомненно, узнала этого человека. Его глубоко сидящие темные глаза расширились, утолки маленького, крепко сжатого рта опустились, на скулах резко обозначились желваки. Он поднял руку с растопыренными пальцами, словно пытаясь запоздало прикрыть лицо, и…

И все. Что было дальше, Инес не видела. Негромко вскрикнув, она провалилась в темноту.

Вскоре Трейси заглянула к сестре и увидела, что та без сознания лежит на полу у окна. Девушка подняла шум, прибежали родители, и Инес быстро привели в чувство.

– Он здесь! Он здесь! – закричала она, едва открыв глаза.

– Кто? – ошарашено спросил папа.

– Паук! Нет, человек! Нет, паук… Да какая разница? Говорю же – он спрятался наверху.

Папа, мама и Трейси удивленно переглянулись.

– Так человек или паук? – спросил папа, и по его тону Инес поняла, что он ей не верит.

Не отвечая, девочка исподлобья смотрела на родных, но никого из них не видела. Она прикладывала неимоверные усилия, пытаясь собрать разбегающиеся мысли и стряхнуть с себя жуткий, леденящий душу страх, не отпускающий ее ни на мгновенье. Однако все попытки вспомнить, чем он вызван, что именно произошло перед тем, как она потеряла сознание, порождали лишь смутные, нечеткие образы.

Значит, так. Она стояла у окна и думала о том, что только что услышала во время разговора Антара и Бруно.

Это она помнила совершенно точно, но вот что было дальше? Потом… потом сверху на землю метнулась тень. Кто-то спрыгнул оттуда, из паучьей комнаты. Но кто? Не паук же? Ведь все пауки ушли, это Инес видела собственными глазами. Или кто-то из них остался? С какой целью? Чем напряженнее она пыталась вспомнить, что именно произошло перед тем, как она потеряла сознание, тем больше у нее ломило в висках и тем расплывчатее становились образы. И эта невозможность вспомнить все ясно и отчетливо лишь усиливала тревогу.

Инес точно с цепи сорвалась.

Бледная, как мел, с горящими глазами, встряхивая черной гривой, она вскочила, затопала ногами и закричала, что все они дураки, если думают, будто ей просто померещилось, что сверху кто-то спрыгнул. Что они сейчас же обыщут весь дом, а до тех пор она сама не сомкнет глаз и другим не даст, потому что не собирается ждать, пока их всех поубивают, а именно это и произойдет, если они так и будут стоять, ничего не предпринимая и вылупив глаза.

Подобные вспышки случались у нее и раньше по самым разным поводам, нрав у Инес всегда был такой… необузданный, но сейчас чувствовалось, что девочка напугана всерьез. В конце концов она расплакалась, да так горько и безнадежно, что у отца сжалось сердце.

– Хорошо, хорошо, малышка, – сказал он. – Я согласен. Давай мы вместе с тобой прямо сейчас тщательно обыщем весь дом. Только маму не будем в это дело втягивать, идет? И Трейси тоже. Мама за день устала, пусть пока полежит, а Трейси займется ужином. Договорились?

Инес угрюмо кивнула. – И во дворе посмотрим, – упрямо заявила она. – И в погребе. И в конюшне. Везде! Но, главное, наверху.

– Конечно, конечно, как скажешь, девочка моя.

Папа был согласен на все, лишь бы она успокоилась.

Он зажег фонарь и они принялись за дело. Заглянули в каждый уголок в доме, но не обнаружили никого и ничего. Окно в бывшей комнате Стака было открыто, но это ни о чем не говорило, потому что никто не помнил, в каком состоянии паук его оставил.

На пыльном, замызганном полу – Стак не разрешал убираться у себя – валялись объедки, комки и пласты паутины, которую они на радостях сорвали сегодня утром, да так и побросали прямо здесь же. Если тот, кто прятался наверху, и оставил какие-то следы, то среди всей этой грязи они были неразличимы.

Подняв фонарь и оглядывая огромную пустую комнату, папа негромко вздохнул.

Наверно, вспомнил Ланту, ведь именно здесь ее сожрал Стак. Внезапно Инес почувствовала, что силы оставляют ее, а вместе с ними, как ни странно, и беспокойство. И чего это, в самом деле, она так разволновалась?

Ведь совершенно очевидно, что, если даже кто-то и прятался у них наверху, то теперь этот кто-то ушел, и сейчас здесь уж точно никого нет.

Одновременно мелькнула предательская мысль – а может, ей и впрямь все это лишь померещилось? От усталости, от пережитых волнений, от вина. Не в силах сдерживаться, она широко зевнула.

– Хочешь, я сам обыщу все остальное? – спросил папа, но Инес упрямо помотала головой.

Они продолжили поиски, осмотрели весь дом и принялись за надворные постройки.

– А где Талисман и Красавица? – удивился папа, обнаружив, что в конюшне осталось всего три лошади.

– Антар взял. Они с Бруно куда-то ускакали, – ответила Инес, сидя на перевернутой корзине и затуманившимся взглядом следя за папой, который старательно ворошил сено.

Он лишь искоса взглянул на дочь, но расспрашивать не стал, а у нее просто сил не было вдаваться в подробные объяснения.

Да, сейчас ей стало гораздо спокойнее, но она чувствовала себя такой усталой, такой разбитой. Наверно, действительно сказывались все волнения последних суток.

Ладно, как говорится, утро вечера мудренее. Вот закончат они сейчас свои поиски, она поужинает, за ночь хорошенько отдохнет, а завтра начнется новая, интересная и, главное, свободная от вечного страха жизнь. Постепенно забудутся и пауки, и все, что с ними связано. Все наладится, все будет хорошо. Так думала сама Инес, и так шептала ей мама, когда этот ужасно длинный день наконец закончился, и девочка улеглась в постель.

Однако обе они ошибались.